Никто не признает вашей правоты, но никакие происки ничтожных не в силах поколебать ваше доброе сердце.
- Вот только что из-за денег для слуг мне пришлось выслушать укоры хозяина, - говорила, улыбаясь, Юйлоу. - Должно быть, это и значит страдать из-за чужих проступков.
- Посмотри, будут ли дети у сударыни? - спросила Юэнян.
- При благоприятном стечении обстоятельств, если и будет, то дочь, - отвечала гадалка. - Сына не предвидится. Но сударыня насладится долголетием в полную меру.
- Погадай-ка этой сударыне, - попросила Юэнян. - Сестрица Ли, скажи когда родилась.
- Я родилась в год овцы, - сказала, улыбаясь, Пинъэр.
- Ежели малой овцы, - начала гадалка, - то вам двадцать семь лет. Родились вы, стало быть, в год синь-вэй. А в каком месяце?
- В первой луне пятнадцатого дня, в полуденный час седьмой стражи под знаком земной ветви «у», - ответила Пинъэр.
Гадалка крутанула черепаху, которая, тяжело повернувшись, застыла над палатою судьбы. Подняла карту. На ней были изображены две женщины и три чиновника. Один - в красном, другой - в зеленом, а третий в черном. На руках у него был ребенок. Кладовую с золотом, серебром и драгоценностями охранял рыжеволосый демон с черным лицом и оскаленными зубами.
- Вы, сударыня, являете комбинацию соседних знаков гэн-у и синь-вэй, - начала гадалка. - А это - земля при дороге. Всю жизнь вам сопутствуют процветание, знатность и богатство. Вам неведомы ни голод, ни холод. Все ваши мужья были людьми знатными. Вы человеколюбивы и исполнены чувства долга. Несметны ваши богатства. Когда их у вас тратят или забирают, вы радуетесь; когда ж от них отказываются, вы, напротив, гневаетесь. Вы страдаете от распрей тех, кто с вами рядом. Они платят вам злом на добро. Как говорится:
Дружбу забыл - на любое способен,
Друга былого сгубить будет рад.
Лучше мне тигр, хоть свиреп он и злобен,
Бывший мой друг стал страшней во сто крат!
Простите меня, сударыня. Вы напоминаете кусок алого шелка. Всем бы хорош, да укорочен. Вы должны сдерживаться в проявлении чувств и особенно остерегаться, как бы не навредили вашему ребенку.
- Он уже причислен к даосскому монастырю, - пояснила Пинъэр.
- Это хорошо! - проговорила гадалка и продолжала: - Еще об одном хочу вас предупредить: в этом году судьба ваша попадет в сферу Звезды Кету, а это значит, что вам угрожает кровопролитие. Будьте особо осторожны в седьмой и восьмой луне, чтобы не привелось услышать плач.
Пинъэр достала из рукава слиток в пять фэней серебра, Юэнян с Юйлоу протянули гадалке по пятьдесят медяков каждая.
Только они отпустили гадалку, показались Цзиньлянь и дочь Симэня.
- Мы вас сзади искали, - говорила, смеясь, Цзиньлянь, - а вы вот где, оказывается.
- Мы мать наставницу провожали, - объяснила Юэнян. - А сейчас гадали на черепахе и символах-гуа. Приди вы немножко пораньше, и вам погадали бы.
- Мне гадать нечего, - покачала головой Цзиньлянь. - Говорят, угадывают судьбу, а не поступки. Мне в прошлый раз даос гадал. Скорый конец предсказал. К чему это нужно! Такое наговорят, что потом думать будешь. На улице умру, пусть на улице и похоронят, на дороге помру, пусть на дороге и закопают, а в сточную яму упаду, она мне гробом будет.
Они пошли в дальние покои.
Да,
В событьях жизни люди не вольны -
Судьбой событья определены.
Тому свидетельством стихи:
Гань Ло возвышен рано был,
Цзы-я же начал службу дряхлым,
Как мало Янь Хуэй прожил,
Пэн-цзу стал старожилом знатным.
Кто был беднее, чем Фань Дань?
Ши Чуна был ли кто богаче?
И так для каждого судьба
Свои пределы обозначит.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
ВАН ШЕСТАЯ НАЖИВАЕТСЯ НА ПОСРЕДНИЧЕСТВЕ
СИМЭНЬ ЦИН, ПОЛУЧИВ ВЗЯТКУ, НАРУШАЕТ ПРАВОСУДИЕ
Над рекой свирепствует ветер,
поднимает бурные волны.
Путник к берегу челн причалит
и в тоске ожиданья дремлет…
Барабан верховного будит,
что на станции спит почтовой.
Крик гусей печальный он слышит,
раздающийся под облаками…
А тому, кто в лодке, - лишь снится
озерко, зеленая травка.
Челн вечерним поднят приливом,
он стихии водной покорен.
Рассуди, кто путнику станет
на воде попутчиком, другом?
Одинокая в темном небе
неподвижно луна застыла.
В этих стихах говорится о том, что к северу от пограничных застав в обычае верховая езда, а на юг от Янцзы не обойтись без парусов иль весел. Поэтому правдоподобно, когда южанин садится в лодку, а северянин вскакивает на коня.
Так вот. Жил-был в Гуанлине, южном городе в области Янчжоу, именитый горожанин Мяо. Звали его Мяо Тяньсю, был он знатоком древней поэзии и этикета. Богатствами владел несметными. Ему стукнуло сорок, а наследника у него все не было. Росла единственная дочка, и та пока непросватанная. Страдавшая застарелым недугом жена его, урожденная Ли, не поднималась с постели, и все хозяйство вела наложница, которую звали Дяо Седьмая. Надобно сказать, что в Янчжоу тогда была огромная пристань, славившаяся певичками и ночными искусницами. Вот там-то Тяньсю и купил себе за триста лянов Дяо Седьмую, ввел в дом побочной женой и любил безмерно.
Однажды к воротам его дома подошел старый буддийский монах и стал просить подаяния. По его словам, в расположенном в Восточной столице монастыре Воздаяния за милость, где он подвизается, не хватает одного бронзового с позолотой изваяния архата, потому он и пустился в дальнее странствие в надежде, что добрые люди не откажут в пожертвовании.
Тяньсю не поскупился и выложил целых пятьдесят лянов серебром.
- Этого слишком много, - говорил монах. - На изготовление статуи хватит и половины.
- Примите мой скромный дар, отец наставник, - сказал монаху богач. - А что останется, пусть пойдет на молебен и жертвы.
Монах поклоном поблагодарил добродетеля, а перед уходом сказал:
- Под левым глазом у вас, милостивый государь, виднеется белая черта - знак смерти. Напасть великая грозит вам еще до истечения нынешнего года. Вы были так щедры, сударь, а посему я обязан вас предупредить. Какие бы важные дела ни ждали вас, ни в коем случае не покидайте родных мест. Остерегайтесь, ох как остерегайтесь!
Сказав это, монах простился с Тяньсю и удалился.
Не прошло и полмесяца, прогуливался Тяньсю у себя в саду и видит: его слуга Мяо Цин, разбитной, надо сказать, малый, стоит с Дяо Седьмой и что-то ей шепчет. Тяньсю появился так неожиданно, что Мяо Цин не успел и спрятаться. Хозяин, ни слова не говоря, избил его и пригрозил выгнать из дома. Перепугался Мяо Цин. Стал упрашивать родных и соседей, чтобы уговорили хозяина. Слуга был, наконец, прощен, но злобу на хозяина затаил великую.
А был у Тяньсю двоюродный брат Хуан Мэй, тоже уроженец Янчжоу, цзюйжэнь, служивший судьей в столичном округе Кайфэне. Широких познаний и большой учености человек. Так вот, прибывает от него вскоре после этого случая посыльный с письмом для Мяо Тяньсю, а в письме приглашение приехать потолковать. Сильно обрадовался приглашению богач и, обратившись к жене и наложнице, повел такой разговор:
- Восточная столица - место пребывания Сына Неба, средоточие красоты и роскоши. Давно мечтал я полюбоваться ее великолепием, но мне никак не выпадал случай. И вот, наконец, я получил приглашение двоюродного брата. Как он угадал желание всей моей жизни!
- А помнишь, монах увидел на твоем лице дурной знак? - спросила его жена. - Он же наказал тебе не выезжать из дому, а ты намереваешься пуститься в столь дальний путь. А потом, у тебя и дома немало забот. Ты оставляешь на произвол судьбы юную дочь и больную жену. Что мы будем без тебя делать?! Нет, лучше тебе никуда не ездить!
Тяньсю и слушать не хотел.
- С появлением на свет настоящего мужчины вывешивают лук и стрелы, - гневно закричал он. - Какой же прок от того мужчины, который не стремится обозреть Поднебесную, воочию увидеть все величие Империи, а вместо этого зря хиреет и умирает в постели? У меня голова на плечах, и мошна туго набита, так что мне беспокоиться нечего. Я добьюсь почестей и славы. А брат, наверное, присмотрел мне дело достойное. И чтобы больше у меня таких разговоров не заводить!
Мяо Цину было велено начать сборы. В лодку положили два сундука, битком набитых золотом и серебром, товары и припасы. Кроме Мяо Цина, хозяин взял с собой еще слугу Аньтуна и отправился в столицу добывать почести и славу, которые, как казалось ему, уже стучатся к нему в дверь. Тяньсю наказал жене с наложницей вести хозяйство по очереди.
Стоял конец осени, приближалась зима, когда они отчалили от Янчжоуской пристани. Через несколько дней лодка достигла бурных вод Сюйчжоу.
Только поглядите, как зловеща там водная стихия:
За валом вал, громада пенных вод
Все высится зловеще и растет
И рушится с раскатом громовым.
Какой смельчак не дрогнет перед ним!
Миновали они местность под названием Узкая Извилина. Вечерело. Тяньсю велел лодочникам причаливать на ночлег. Часы его жизни были сочтены. Знать, так уж было угодно судьбе: лодка, которую они наняли, оказалась пиратской, а гребцы на ней - Чэнь Третий и Вэн Восьмой - грабителями. Говорят, беда в дом не придет, пока слуга ее не позовет. До глубины души ненавидел хозяина Мяо Цин и только ждал удобного случая отомстить ему. Слуга ни слова не сказал, а про себя размышлял: «Да, лучше мне действовать заодно с лодочниками. Хозяина прикончим, тело в реку бросим, а добро разделим. Потом, когда домой ворочусь, с больной женой его разделаюсь, всем достоянием завладею и красотку Дяо себе возьму».
Да,
Ветка душиста, шипы - острый нож.
В душах людских озлобленье найдешь.
Мяо Цин решил войти в тайный сговор с гребцами.
- В хозяйских сундуках тысяча лянов серебра, - сказал он грабителям. - На две тысячи лянов шелков, а сколько добра! Если вы его прикончите, я согласен разделить все поровну.
- По правде говоря, мы и сами об этом думали, - засмеялись Чэнь Третий и Вэн Восьмой.
Ночь выдалась пасмурная, темная. Мяо Тяньсю с Аньтуном спали в среднем трюме. Мяо Цин пристроился в носовой части. Приближалась третья ночная стража.
- Караул! Грабят! - закричал нарочно Мяо Цин.
Тяньсю сразу проснулся и, высунув голову, стал вглядываться в темноту. Тут Чэнь и вонзил ему острый нож в самое горло. Тело бросили в речную пучину. Аньтун хотел было бежать, но его что было сил ударил палкой Вэн Восьмой, и слуга рухнул в реку.
Заговорщики проникли в трюм, открыли сундуки с корзинами и приступили к дележу золота, серебра, шелков и одежды.
- Если мы возьмем вещи, нас схватят, - сказали Мяо Цину гребцы. - А ты его доверенный слуга. Забирай товар и вези на базар. Продашь, и никто тебя не заподозрит.
Они поделили меж собою тысячу лянов, прихватили кое-что из одежды и отплыли восвояси, а Мяо Цин нанял джонку и направился в Линьцин. Там, на пристани, он прошел таможенный досмотр, уплатил сбор и двинулся дальше, в уездный центр Цинхэ, где и сложил товар в загородной гостинице. Когда Мяо Цину встречались знакомые янчжоуские торговцы, он всякий раз говорил им:
- Хозяин позднее выехал. Должен вот-вот прибыть.
Не будем говорить, как распродавал вещи Мяо Цин.
Говорят, человек предполагает, а Небо располагает. Несчастный Мяо Тяньсю! Какой прекрасный, добрый был человек! И надо ж ему было найти страшную смерть от руки собственного слуги. Да, верно, не внял он доброму совету, но скажите, дано ль нам предвидеть судьбу?
Представьте себе, но Аньтун, без сознания упавший в реку, не погиб. Его отнесло к заросшему камышом затону. Он кое-как выбрался на берег, сел у прибрежной насыпи и зарыдал во весь голос.
Начинало светать. Вдали показалась рыбачья лодка, а в ней старик, в травяной накидке и бамбуковой шляпе. Заслышав плач, доносившийся откуда-то из камышовых зарослей, он повернул лодку и решил посмотреть. Перед ним сидел малый лет восемнадцати, до нитки промокший. Рыбак спросил, что с ним случилось. Аньтун рассказал, кто он и как их ограбили. Рыбак взял его в лодку и привез домой. Дал ему переодеться, накормил и напоил.
- Хочешь домой ехать или у меня останешься? - спросил старик.
- Нет у меня больше хозяина, погиб он, - отвечал Аньтун. - Куда мне теперь ехать? Лучше я с вами, батюшка, останусь.
- Ну и хорошо! - согласился рыбак. - Будешь со мной жить. А я все-таки как-нибудь разузнаю, кто вас ограбил. Тогда посмотрим.
Аньтун поблагодарил старика и остался у него.
Однажды - дело было в самом конце года - поехал рыбак в Синьхэкоу продавать рыбу и взял с собой Аньтуна. И надо ж тому случиться, видит Аньтун: в лодке пируют Чэнь Третий и Вэн Восьмой. Оба одеты в хозяйские одежды. Аньтун сразу их узнал, как они на берег за рыбой подошли, толкнул потихоньку рыбака и говорит:
- Должны они понести возмездие за убийство хозяина.
- Надо на них в суд подать, - посоветовал рыбак. - Пусть их к ответу призовут.
Изложил Аньтун обстоятельства убийства и пошел к начальнику гарнизона инспектору водных путей Чжоу, но тот из-за отсутствия свидетелей и вещественных доказательств жалобу отклонил. Тогда Аньтун обратился в судебно-уголовную управу. Надзиратель Ся, прочитав об ограблении и убийстве, жалобу принял и четырнадцатого дня в первой луне отдал приказ об аресте преступников. Стражники в сопровождении Аньтуна прибыли в Синьхэкоу, где и схватили Чэня Третьего и Вэна Восьмого. На допросе свидетельские показания давал Аньтун. Гребцы, устрашившись пыток, сразу во всем признались и указали на Мяо Цина как сообщника в убийстве и ограблении. Их взяли под стражу и послали стражников за Мяо Цином с тем, чтобы вынести приговор всем троим преступникам.
По случаю новогодних праздников управа опустела. Надзиратель Ся не появлялся несколько дней подряд. А между тем нашелся в управе соглядатай, который потихоньку предупредил Мяо Цина. Затрепетал от страху Мяо Цин, запер комнату в гостинице, а сам укрылся в доме Юэ Третьего, который жил на Львиной, к западу от Каменного моста, по соседству с Хань Даого. Была у торговца усадьба в одну постройку по передней линии и три сзади. Жена его особенно ладила с Ван Шестой. Они то и дело захаживали друг к другу посидеть да посудачить, словом, дружили - водой не разольешь.
Заметив испуг на лице Мяо Цина, Юэ Третий спросил, в чем дело. Мяо Цин поведал о случившемся.
- Не волнуйся! - успокаивал его Юэ. - Наша соседушка - любимица надзирателя господина Симэня, а муж ее у надзирателя в приказчиках. Мы с ним большие друзья. А сколько ты сможешь дать, если мне удастся все уладить? Сейчас с ними бы и поговорили.
Мяо Цин упал перед ним на колени.
- Если поможешь мне выпутаться из этого дела, по гроб не забуду твоей милости и щедро отблагодарю, - пообещал он.
Тотчас же написали просьбу, отвесили пятьдесят лянов серебра, добавили две пары одежд из узорной парчи, и Юэ Третий велел жене отнести все Ханям.
Тетушка Юэ все объяснила Ван Шестой. Та была в восторге. Убрала одежды и серебро, а вместе с ними и просьбу и стала ждать Симэня, но он не появлялся.
Семнадцатого на закате Ван Шестая стояла у ворот. Видит, верхом едет Дайань с узлом под мышкой.
- Откуда путь держишь? - окликнула она слугу.
- Издалека, - отвечал Дайань. - С батюшкой подарки в Дунпин возили.
- А батюшка где? Воротился?
- Дома. Они с Бэнь Дичуанем раньше приехали.
Ван зазвала слугу к себе, рассказала о Мяо Цине и просьбу дала прочитать.
- Дело непростое, тетушка Хань, - говорил Дайань. - Оба гребца дали показания и уже в управе под стражей сидят. Мяо Цина разыскивают. Тут несколькими лянами не отделаешься. И прислужникам мало покажется. Я вам вот что советую, тетушка Хань: давайте мне двадцать лянов. Я батюшку уговорю к вам зайти, а вы уж с ним как следует потолкуете.
- Ишь какой ловкий! - засмеялась Ван Шестая. - Кто поесть хочет, тот с поваром не ссорится. Если дело уладится, тебе тужить не придется. Скорее мы останемся в стороне, а тебе-то уж все перепадет.
- Сами посудите, тетушка, - продолжал Дайань, - благородный муж, как говорится, не стесняется выговаривать правду в глаза. Лучше сперва условиться, а потом уж и дело решать.
Ван Шестая поставила вино с закусками и принялась угощать Дайаня.
- Еще раскраснеюсь, что тогда батюшке говорить! - отказывался от вина слуга.
- Не бойся! - успокаивала его хозяйка. - Скажешь, у меня был, и все.
Дайань осушил чарку и пошел.
- Так я прошу тебя, - наказывала Ван. - Скажи батюшке, что я жду его.
Дайань вскочил на коня и помчался домой.
Симэнь отдыхал. Когда он немного погодя встал и прошел в западный флигель, к нему не спеша подошел Дайань.
- Батюшка! - заговорил он наконец. - Когда я ехал домой, меня окликнула тетушка Хань. Просила передать, что ждет вас. Срочное, говорит, у меня для батюшки дело.
- Что там еще?! Ладно!
Тут прибыл уездный экзаменатор Лю и попросил денег в долг. Хозяин удовлетворил его просьбу, и тот удалился. Потом Симэнь надел маленькую шапочку, прикрыл глаза пылезащитной маской и верхом поскакал к Ван Шестой. Его сопровождали Дайань с Циньтуном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210