Обрадованный Боцзюэ отвешивал Симэню земные поклоны.
- Где найдешь другого такого благодетеля, как ты, брат?! - говорил Боцзюэ. - И расписка не нужна, а?
- Какой ты глупый, сынок! - отвечал Симэнь. - Неужто в отчем доме с тебя обязательства потребуют! В любое время приходи, не откажу. Ведь и наследник этот - он как твой, так и мой. И нам обоим надлежит его растить. Это я тебе серьезно говорю. А как месяц справишь, вели Чуньхуа прийти. Пусть мне хоть в счет процентов послужит.
- Поглядел бы ты, до чего за эти два дня твоя матушка исхудала! - говорил Боцзюэ. - Вылитая твоя супруга-покойница.
Так они шутили в кабинете еще некоторое время.
- Да! А что с тестем Хуана Четвертого? - спросил Боцзюэ.
Симэнь рассказал, как он поручил дело Дайаню, и продолжал:
- Цянь Лунъе написал письмо инспектору Лэю. Тот приказал доставить задержанных и сам учинил допрос. И тестя и шурина выпустили. Присудили только к уплате десяти лянов на похороны да палочным ударам, но это не в счет.
- Вот им повезло-то! - воскликнул Боцзюэ. - Да, такого благодетеля, как ты, брат, днем с огнем не сыскать. И даже от подношения отказался. Тебе их деньги, конечно, не в диковинку, а теперь отблагодарить того же Цяня пригодились бы. Но ты им не спускай! Пусть у певиц угощение устраивают да нас приглашают. Если ты не скажешь, я сам с Хуаном Четвертым поговорю. Легко сказать - шурина от верной смерти спасли!
Тем временем Юэнян вынесла узелок серебра Ван Цзину. К ней пришла Юйлоу.
- Мой брат Мэн Жуй пока у свояка Ханя остановился, - говорила она. - Собирается в Сычуань и южные провинции за товарами отъезжать, вот и пришел с батюшкой проститься. У меня сидит. Вы, сестрица, послали бы за хозяином слугу, а?
- Хозяин в саду в кабинете с Ином Вторым сидит, - объясняла Юэнян. - Как я пошлю? Сестрица Пань вон к хозяину ушла и никакого ответа. Тут нам приглашения от свашеньки Цяо посыльный принес, завтра в гости зовут. Сестрица Пань вызвалась хозяину доложить. Я успела посыльного накормить, а ее все нет и нет. Слуга, не дождавшись ответа, ушел ни с чем. Наконец, вижу - она появляется. Спрашиваю: «С хозяином говорила?» «Забыла», - отвечает, а немного помолчав, добавила: «Я, - говорит, - только речь завела, тут Ин Второй подоспел, и мне пришлось выйти. Разве их дождешься? Так приглашения в рукаве и ношу». Тут я не выдержала. Сама, говорю, взялась, а дело до конца не довела. Только человека зря ждать заставила. А она такая растерянная. Не представляю, что она там делала столько времени. Упрекнула я ее, и она к себе ушла.
Немного погодя вошел Лайань, и Юэнян послала его за Симэнем.
- Скажи, шурин Мэн Второй прибыл, - наказала она слуге.
Симэнь встал.
- Подожди, я сейчас приду, - сказал он Боцзюэ и направился к Юэнян.
- Может, тебе одной сходить? - предложил Симэнь, узнав о приглашении свашеньки Цяо. - Всем, по-моему, неудобно. У нас ведь траур.
- Тебя шурин Мэн ждет, - отвечала Юэнян. - Он на юг собирается. Да, а кому это ты серебро давал?
Симэнь рассказал ей о рождении сына у Чуньхуа.
- Брат Ин попросил, - говорил он. - Вторая дочь у него тоже подросла, а денег нет. Ему и одолжил.
- Вот оно что! - воскликнула Юэнян. - Наконец-то у него наследник появился. А ведь он уже в годах. Жена-то, наверно, обрадовалась. Надо будет ей что-нибудь послать в подарок.
- Непременно! - поддержал ее Симэнь. - А месяц исполнится, пусть вас на угощение приглашает. Надо ж посмотреть, как Чуньхуа выглядит.
- Выглядит, как и все, - засмеялась Юэнян. - Наверно, и глаза, и нос - все как полагается.
Она велела Лайаню пригласить шурина Мэна. Немного погодя появилась Мэн Юйлоу с братом. После взаимных приветствий Симэнь и Мэн Жуй завели беседу. Хозяин провел гостя в кабинет, где сидел Ин Боцзюэ, и распорядился накрывать стол.
Подали угощения и вино, и они сели пировать втроем. Симэнь распорядился принести еще прибор и пригласить сюцая Вэня.
- Учителя Вэня нет дома, - вскоре доложил Лайань. - В гости к учителю Ни отбыли.
- Зятя позови, - наказал Симэнь.
Появился Чэнь Цзинцзи и, обменявшись приветствиями с Мэн Жуем, сел сбоку. Симэнь поинтересовался, когда Мэн Жуй намечает выезд и как долго продлится его путешествие.
- Отбыть собираюсь второго в будущем месяце, - говорил Мэн Жуй, - а сколько займет поездка, сказать пока трудно. В Цзинчжоу надо будет закупить партию бумаги, а в Сычуани и южных провинциях - благовония и воск. Так что год или два потребуется. Туда направляюсь через Хэнань, Шэньси и Ханьчжоу, а возвращаться думаю водным путем - через Сяцзян и Цзинчжоу. В оба конца тысяч восемь ли выйдет.
- А сколько же вам лет? - спросил Боцзюэ.
- Двадцать шесть, - ответил Мэн Жуй.
- Такой молодой - и столько земель повидать! - говорил Боцзюэ. - Мы же вот до седых волос дожили, а все дома сидим.
Подали новые кушанья, наполнили чарки. Мэн Жуй пропировал до заката, потом откланялся. Его проводил Симэнь и вернулся к столу. Немного погодя слуги внесли два только что купленных сундука, и Симэнь велел Чэнь Цзинцзи наполнить их добром. Юэнян достала принадлежавшие Пинъэр два комплекта парчовых одежд, которые положили в сундуки вместе с жертвенными слитками серебра и золота.
- Нынче ведь шесть седмиц после ее кончины, - говорил, обращаясь к Боцзюэ, Симэнь. - Вместо панихиды совершим сожжение этих сундуков.
- Как же бежит время! - воскликнул Боцзюэ. - Уж полтора месяца пролетело.
- Пятого семь седмиц выйдет, - говорил Симэнь. - Тогда уж закажем панихиду с чтением канонов.
- На этот раз, брат, позови читать буддийские каноны, - посоветовал Боцзюэ.
- Мне Старшая говорила, - пояснял Симэнь, - что покойница после появления сына обрекалась заказать молебен с чтением из «Канона об очищении от крови». Она и сама хотела, чтобы за нее помолились буддийские монахини во главе с двумя инокинями, которые ее навещали.
На дворе стало смеркаться.
- Мне пора, - заключил Боцзюэ. - А то тебе еще жертвы невестке принести надо.
Боцзюэ склонился в почтительном поклоне.
- От всей души благодарю тебя, брат, - говорил он. - Твоей щедрой милости мне по гроб не забыть.
- Ну, довольно, сынок! - оборвал его Симэнь. - Ты лучше не забудь, что через месяц невесток принимать придется. Они с подарками к тебе придут.
- Зачем же им на подарки разоряться? - воскликнул Боцзюэ. - Я сам им приглашения пошлю. Пусть осветят своим присутствием мою жалкую лачугу.
- Да не забудь Чуньхуа нарядить и ко мне проводи, - продолжал Симэнь.
- Чуньхуа теперь сыном обзавелась и в тебе совсем не нуждается, - говорил Боцзюэ. - Она мне сама так сказала.
- Пусть чепуху не городит! - твердил свое Симэнь. - Погоди, я ей покажу, как только явится.
Боцзюэ с деланным смехом удалился, а Симэнь велел слугам убрать посуду и направился в покои Пинъэр, где Чэнь Цзинцзи с Дайанем приготовили жертвенные сундуки.
В тот день пожертвования были доставлены из монастырей Нефритового владыки, Вечного блаженства и Воздаяния. Даосские монахи прислали изображение своего святого, Совершенного господина Драгоценной чистоты и светлого воплощения, а буддийские - одного из десяти царей загробного мира - Великого владыки превращений из шестого дворца преисподней. От шуринов Хуа Старшего и У Старшего принесли по коробке с кушаньями и жертвенные предметы.
Когда Инчунь расставила кушанья и сладости, зажгла благовония и свечи, Симэнь велел Сючунь пригласить Юэнян и остальных хозяек. После сожжения жертвенной бумаги вынесли за ворота сундуки с жертвенными принадлежностями, и Чэнь Цзинцзи присутствовал при их сожжении, но не о том пойдет речь.
Да,
Душа достойной, благородной
не умирает вместе с телом,
И возрожденье к новой жизни
становится ее уделом.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
ЧЖЭН АЙЮЭ, КОКЕТНИЧАЯ, ДАЕТ ПОНЯТЬ О СВОЕМ СКРЫТОМ НАМЕРЕНИИ
ДАЙАНЬ СБИВАЕТСЯ С НОГ В ПОИСКАХ ТЕТУШКИ ВЭНЬ
Увы, увяла красота
цветов последних навсегда,
И на рассвете за окном
лишь хлопья белые танцуют.
Побили пышную листву
и умертвили холода,
Вас, покровители цветов,
ничьи призывы не волнуют.
Очнулся от весенних грез -
тоски осенней не избыть.
Принесший об Улине весть
исчез - стою пред гладью водной.
Игрою на свирели мне
печаль хотелось бы излить,
Да ветер хлещет по лицу,
сырой, порывистый, холодный.
Итак, сжег тогда Симэнь бумажные деньги перед поминальной дщицей Ли Пинъэр и отправился ночевать к Пань Цзиньлянь.
На другой день Ин Боцзюэ прислал ему лапши долголетия, а потом прибыл Хуан Четвертый с шурином Сунь Вэньсяном. Они преподнесли Симэню свиную тушу, жбан вина, двух жареных гусей, четырех куриц и две коробки фруктов. Симэнь никак не хотел принимать подарки, но Хуан Четвертый беспрестанно кланялся и вставал на колени.
- Мы не знаем, как нам благодарить вас, батюшка, за спасение Сунь Вэньсяна, - говорил он. - За неимением ничего другого умоляем принять эти скромные знаки нашего искреннего почтения. Примите, сгодятся слуг побаловать.
Долго он упрашивал Симэня. Наконец тот принял лишь свиную тушу и вино.
- Ладно, - согласился Симэнь. - Почтенному Цяню пойдут.
- Мы хлопотали как могли, - говорил Хуан Четвертый, - а вы нас в неловкое положение ставите. Не нести же коробки домой. Позвольте узнать, когда вы будете свободны. Мы уже говорили с дядей Ином и вас приглашаем, батюшка, на скромное угощение к певицам.
- Он вам насоветует - только слушайте! - заметил Симэнь. - Напрасно вы беспокоитесь!
Хуан Четвертый с шурином, рассыпаясь в благодарностях, откланялись. Симэнь наградил принесших подарки.
Настал первый день одиннадцатой луны. Вернувшись из управы, Симэнь отбыл на пир к уездному правителю Ли, а Юэнян, скромно одетая, одна отправилась в паланкине на день рождения дочки свата Цяо.
Ни хозяина, ни хозяйки дома не было. Между тем, монахиня Сюэ тайком от Ван купила две коробки подарков и после обеда пришла навестить Юэнян. Наставница, оказывается, прослышала о намерении Юэнян позвать пятого числа, в седмицу со дня кончины Пинъэр, восемь монахинь для совершения панихиды с чтением из «Канона об очищении от крови». Но хозяйки дома не оказалось, и Ли Цзяоэр с Мэн Юйлоу угостили монахиню чаем.
- Старшая сестра на дне рождения дочки свата Цяо, - объяснили они. - А вы, матушка, уж обождите ее. Она очень хотела с вами повидаться и за службы расплатиться.
Монахиня Сюэ осталась.
Пань Цзиньлянь знала от Юйсяо, что Юэнян понесла, как только приняла составленное монахиней снадобье с наговорной водой. После же смерти Ли Пинъэр хозяин спутался с кормилицей Жуи, и Цзиньлянь боялась, что Жуи, чего доброго, родит и завладеет хозяином, поэтому она незаметно зазвала монахиню Сюэ к себе в покои, где одарила ее наедине ляном серебра и попросила достать средство для зачатия из детского места первенца мальчика, но не о том пойдет речь.
К вечеру вернулась Юэнян и оставила у себя на ночь монахиню. На другой день Юэнян попросила Симэня наградить Сюэ пятью лянами серебра за совершение поминальных служб. Сюэ, ни слова не сказав ни монахине Ван, ни старшей наставнице, рано утром пятого привела восемь инокинь. В крытой галерее они соорудили алтарь, развесили на всех дверях и воротах амулеты и начали декламировать заклинания из сутр «Цветочной гирлянды». и «Алмазной», молиться об очищении от крови, разбрасывать рис и цветы. Затем обратились к «Просветляющей сутре тридцати пяти будд» К вечеру устроили обряд кормления голодного духа, изрыгающего пламя.
Присоединиться к трапезе были приглашены невестки У Старшая и Хуа Старшая, шурин У Старший, Ин Боцзюэ и сюцай Вэнь. Монахини совершали службу только под удары в деревянную рыбу и ручной гонг.
Боцзюэ в тот же день привел слугу Хуана Четвертого, Хуан Нина, который вручил Симэню приглашение на седьмое число. Угощение устраивалось в заведении у Чжэн Айюэ.
- Седьмого я занят, - прочитав приглашение, заметил с улыбкой Симэнь. - Вот завтра свободен. А кто да кто будет?
- Меня позвали да Ли Чжи, вот и все, - отвечал Боцзюэ. - Четыре певицы будут исполнять сцены из «Западного флигеля».
Симэнь распорядился накормить слугу.
- Какие же подарки тебе прислал Хуан Четвертый? - полюбопытствовал Боцзюэ, как только слуга удалился.
- Не хотел я у них ничего брать, - заговорил Симэнь. - Но они до земли кланялись, упрашивали… пришлось, наконец, взять свиную тушу и вино. К ним я добавил два куска белого шелка и два куска столичной парчи да пятьдесят лянов серебра и отослал почтенному Цянь Лунъе.
- Разве хватило бы тебе, если б не взял тогда у него серебро?! - говорил Боцзюэ. - Сам бы теперь раскошеливался. Четыре куска шелку, считай, тридцать лянов стоят. За спасение двоих, стало быть, всего-навсего двадцать лянов? Где ему найти такого благодетеля? Да, дешево, надо сказать, отделался! Они просидели до самого вечера.
- Так завтра приходи, не забудь! - наказал Ину хозяин.
- Обязательно! - отозвался тот и ушел.
Монахини затянули службу вплоть до первой ночной стражи. Завершилась она сожжением жертвенных сундуков.
На другой день с утра Симэнь отправился в управу. Между тем, утром же в дом Симэня явилась только что прослышавшая о панихиде монахиня Ван.
- Значит, мать Сюэ панихиду отслужила и деньги забрала? - спросила она Юэнян.
- А ты что ж вчера не приходила? - удивилась хозяйка. - Ты, говорят, у императорской родни Ванов была, день рождения справляла?
- Да? Ну и Сюэ! - воскликнула Ван. - Вот старая шлюха! Ловко она меня обставила! Перенесли, говорит, панихиду. Шестого, мол, служить будем. И деньги, небось, все прикарманила? Мне ничего не оставила?
- Как так перенесли? - изумилась Юэнян. - Мы ей за все уплатили. Но я припасла тебе кусок холста. - Она обернулась к Сяоюй: - Ступай принеси синий холст и что осталось от вчерашней трапезы.
- Как же я оплошала! - ворчала Ван. - Все заграбастала шлюха. Сколько она у матушки Шестой серебра за канон вытянула! Вместе хлопотали, выручку мол, пополам, а теперь денежки себе присвоила?
- Матушка Сюэ говорила, что покойница дала тебе пять лянов на чтение «Канона об очищении крови», - вспомнила Юэнян. - Что ж ты не читала?
- Я ж приглашала к себе четырех наставниц, как только вышло пять седмиц, - оправдывалась Ван, - и мы долго молились за упокой души покойной матушки.
- И ты до сих пор не могла мне сказать? - поразилась Юэнян. - Я бы одарила тебя за усердие.
Смущенная монахиня Ван, не проронив ни слова, еще посидела немного и поспешила к Сюэ, чтобы высказать все, что у нее накипело.
Послушай, уважаемый читатель! Никогда не привечай этих грязных тварей! У них только вид инокинь, а нутро распутниц. Это как раз они не способны очистить в себе шесть корней, и просветить свою природу. Греховницы, отвергли обет и воздержание, потеряли стыд и совесть и погрязли в пороках. Лицемерно проповедуя милосердие и сострадание, они жаждут корысти и плотских утех. Что им до грядущего возмездия и перерождений, когда они заворожены мирскими удовольствиями и соблазнами! Они умеют обмануть обиженных судьбою девиц скромного достатка и тронуть за душу чувствительных жен богачей. В передние двери они впускают жертвователей и попечителей с дарами а из задних дверей выбрасывают своих новорожденных младенцев. Когда же сватовство венчает свадьба, их братия от радости ликует.
Тому свидетельством стихи:
Все иноки с монашками
живут семьей, бесплодные.
В день лун-хуа ведут они
попойки ежегодные.
Мечтают под дракон-цветком
они плодиться, подлые.
Но не к чему златым ножом
срезать цветы негодные.
Так вот. Когда Симэнь вернулся из управы и сел завтракать, пожаловал Ин Боцзюэ. На нем была новая атласная шапочка, куртка цвета алоэ и черные сапоги на белой подошве.
- День к обеду клонится, - отвешивая поклон, заговорил Боцзюэ. - Пора на пир собираться. Они ждут, волнуются. Сколько раз приглашали.
- Надо Куйсюаня с собой взять, - сказал Симэнь и обернулся к Ван Цзину. - Учителя Вэня пригласи.
Слуга вышел и немного погодя вернулся.
- Учителя Вэня нет дома, - докладывал он. - У друга в гостях. Хуатун за ним пошел.
- Да разве его дождешься? - махнул рукой Боцзюэ. - Уж эти сюцаи, дело, не дело, только и знают в гости ходить. А нам с какой стати время терять?
- Для дяди Ина каурого седлай! - приказал Циньтуну Симэнь.
- Нет уж, уволь! Я верхом не поеду, - отказался Боцзюэ. - Мне звон бубенцов ни к чему! Лучше я пораньше выйду, пешком доберусь, а ты в паланкин садись.
- Это еще вернее! - согласился Симэнь. - Ступай!
Боцзюэ поднял руку в знак согласия и поспешил на пир, а Симэнь, распорядившись, чтобы его сопровождали Дайань с Циньтуном и четверо солдат, велел им приготовить теплый паланкин.
Только он собрался отбыть, как вбежал запыхавшийся Пинъань с визитной карточкой в руке.
- Его сиятельство Ань из Ведомства работ прибывают с визитом, - доложил он. - Вот визитную карточку гонец доставил. Скоро будут лично.
Симэнь тотчас же велел поварам готовить кушанья, а Лайсина послал купить изысканных закусок и сладостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210