- говорил Лоботряс Чжан. - Вот Сунь Молчун и Рябой Чжу тоже с нами были, а нам отдуваться пришлось.
- Ишь чего захотел! - заметил Юй Куань. - Они ж Симэню друзья-приятели. Они, что ж, на коленях должны стоять, а он с ними свысока будет говорить? Неловко получится. - А почему ж девок не взяли? - спрашивал Лоботряс. - Да потому что они зазнобы его, - отвечал Не Юэ. - Особенно Гуйцзе. Неужели он ее забирать будет? Нет уж, как ни кинь, а мы в тенета попали, вот нам и наломали бока. А надзиратель Ся, заметили, хоть бы словом обмолвился. Симэнь тут все свое пристрастие выказал. А ну, пойдем к Ли Гуйцзе! Вана Третьего вытребуем. Что нас, за здорово живешь что ли отодрали, а? Из-за него ни встать ни сесть. Пусть за побои серебром возместит. А то над нами девки смеяться будут.
Они повернули и, колеся переулками, добрались до «кривых террас». Ворота дома Гуйцзе были крепко-накрепко заперты, так что сам Фань Куай не сумел бы открыть. Долго они стучались. - Кто там? - послышался наконец голосок.
- Это мы, - отозвался Лоботряс Чжан. - Нам с Ваном Третьим надо поговорить.
- Его у нас нет, - отвечала служанка из-за ворот. - Он тогда же ночью домой ушел. У нас все ушли, и мне не ведено открывать.
Компания направилась к дому полководца Вана. Они проникли в гостиную и уселись.
Когда Ван Третий узнал, что за ним пришли, то со страху забился в спальню и не показывался. Наконец он выслал слугу Юндина.
- А господина нет дома, - объявил слуга собравшимся в гостиной.
- Ишь какой ловкий! - загудели они. - Нет дома! А где же он?
- Пускай не отвиливает! - заругался на барича Юй Куань. - Правду сказать, нас только что выпороли, а теперь надзиратель хочет ему допрос учинить. - Юй Куань обхватил колени руками и, уставившись на Юндина, велел так и сказать хозяину. - С какой это стати из-за его милости нас избили, а?
Битые повалились на скамейки и застонали от боли. Ван Третий тем более не осмелился к ним выходить.
- Мам, а мам! - звал он мать. - Что ж делать? Как мне от них избавиться?
- Я женщина, сам посуди, - говорила госпожа Линь. - Куда я пойду, где буду искать заступника?
Время шло, и у пришедших лопнуло терпение. Они велели пригласить хозяйку, но и та к ним не показалась, а предпочла вести переговоры из-за ширмы.
- Заждались вы, должно быть? - обратилась она. - Он, наверно, в поместье уехал. Нет его. Может, слугу послать?
- Быстрее пошлите, сударыня! - говорил Лоботряс Чжан. - А то нарыв зреет-зреет да и прорвется. Плохо будет. Мы ж из-за него пострадали. Вон нас как избили. Сам господин надзиратель распорядился его доставить, а не явится, нам тогда и вовсе не отделаться. Беды не оберешься.
Госпожа Линь велела слуге угостить пришельцев чаем, а не на шутку перетрусивший Ван Третий тем временем умолял мать найти защиту.
- Ведь тетушка Вэнь знакома с надзирателем Симэнем, - больше не в силах сопротивляться мольбам сына, сказала госпожа Линь. - Она его дочь сватала и к нему в дом вхожа.
- Ну так в чем же дело! - ухватился Ван Третий. - Вот и пошли за ней слугу.
- Но ты сам ее тогда оговорил, и она перестала к нам заглядывать, - засомневалась мать. - Обиделась, наверно. Вряд ли пойдет.
- Мамаша, дорогая! - умолял сын. - Но войди в мое положение! Позови ее, прошу тебя! Я у нее попрошу прощения. Госпожа Линь незаметно провела Юндина через задние ворота. Пришла тетушка Вэнь.
- Мамаша! Мамаша! - повторял Ван Третий. - Ты знаешь надзирателя господина Симэня, прошу тебя, спаси человека! Тетушка Вэнь наигранно удивилась.
- Верно, я сватала его дочь, - говорила она. - Но это было давно. А больше мне ни разу не приходилось бывать в богатом доме. Да и как решиться солидное лицо беспокоить?! Ван Третий опустился перед свахой на колени.
- Спаси меня, мамаша! - просил он. - Век не забуду благодеяния и щедро награжу. Они в гостиной собрались: требуют, чтобы я на допрос явился. А как я пойду? Тетушка Вэнь бросила взгляд на госпожу Линь.
- Ладно! - говорила хозяйка. - Уж замолви за него слово.
- Но одна я не пойду, - предупреждала Вэнь. - Одевайтесь, батюшка, я вас провожу к господину Симэню. А просить его сами будете. Если надо, я свое слово вставлю. Авось, и сообразуется.
- Но они тут, требуют, - говорил Ван Третий. - Что если увидят?
- Не волнуйтесь, батюшка! - успокаивала его Вэнь. - Погодите, я их успокою. Подайте им чаю, вина, закусок и сладостей, а мы тем временем в задние ворота выйдем. Так что им не до вас будет. Тетушка Вэнь вышла в гостиную и поклонилась пришельцам.
- Меня к вам, братцы дорогие, хозяюшка послала, - заговорила сваха. - Заждались, небось, господина, а? Нет его, в поместье отбыл. За ним послали, вот-вот пожалует. Досталось вам, братцы. Посидите, отдохните. Да и то сказать: кому не достается. Вот прибудет господин, он вас не обидит. А то, выходит, друзьям шишки, а мне пышки? Нет, всем надо умом пошевелить, как беду отвратить. А потом, вы же не по собственной воле пришли - вас начальство послало. Вот придет молодой господин, все и уладит.
- Мамаша дело говорит, - в один голос выпалили бездельники. - Давно б тебе, мамаша, выйти да сказать толком, мы бы тихо-мирно обождали, а то, знай, твердят: «дома нет» и весь разговор. Да мы, что ли, кашу заварили? Ведь нас из-за него выпороли. Его в управу требуют, а они заладили свое. Пировать ты первый, а ответ держать? Ты нас поймешь, мамаша. Раз ты вышла, мы тебе откроемся. Попросила бы от нашего имени у хозяйки, пусть немножко подкинет, на том бы и покончили. Тогда он может не показываться, если не желает. В управе быстрее разберутся. Заберут и допросят.
- Вот это другой разговор! - подхватила тетушка Вэнь. - Вы, братцы, пока посидите, а я с хозяюшкой потолкую. Пусть насчет закусочек да винца распорядится. Давно ведь ждете, проголодались, небось.
- Вот мамаша - душа человек! - воскликнули все. - Точно, после порки глотка в рот не брали.
Тетушка Вэнь удалилась в дальние покои и поторопила, чтобы купили на два цяня вина, на один цянь сладостей, а также свинины с бараниной и говядины. Закуски разложили на большие блюда и подали пришельцам.
Пока в гостиной шел пир горой, Ван Третий облачился в темный халат, повязал повязку студента и написал прошение. Тетушка Вэнь потихоньку провела его через задние ворота, и они пешком направились прямо к Симэню. Ван Третий на всякий случай укрыл лицо пылезащитной маской. Когда они остановились у парадных ворот, тетушку Вэнь сразу узнал привратник Пинъань.
- Батюшка только что направились в залу, - сказал он. - В чем дело, мамаша? Сваха протянула ему визитную карточку.
- Будь добр, братец, доложи, - попросила она и, обратившись к Вану, попросила два цяня серебра, которые тотчас же протянула Пинъаню. Привратник только тогда согласился доложить хозяину.
Симэнь взял визитную карточку. На ней значилось: «По-родственному преданный Ван Цай коленопреклоненно бьет челом». Хозяин велел позвать сначала тетушку Вэнь и, расспросив в чем дело, распорядился открыть двери большой залы. Слуги поспешно отдернули тяжелые зимние занавеси и ввели Вана Третьего.
На Симэне, вставшем ему навстречу, была парадная чиновничья шапка и домашнее платье.
- Что ж ты мне раньше не сказала, мамаша? - деланно воскликнул, обращаясь к свахе, Симэнь, когда увидел вошедшего в парадном облачении. - У меня такой затрапезный вид. Симэнь послал, было, слугу за халатом, но Ван удержал его.
- Зачем это, досточтимый дядюшка? - говорил Ван. - Я ж осмелился нарушить ваш покой. Не извольте беспокоиться, прошу вас!
Когда они прошли в залу, гость попросил хозяина занять подобающее место, чтобы отвесить ему земной поклон.
- Вы мой гость, - заявил тот с улыбкой и поклонился первым.
- Как я виноват перед вами, дядюшка, - начал Ван. - Давно собирался засвидетельствовать вам свое почтение, но до сих пор мне не представлялся случай.
- К чему церемонии?! - заметил Симэнь.
- Разрешите мне попросить прощение за столь запоздалый визит, - продолжал пришедший, - и как племяннику почтить вас глубоким поклоном.
Симэнь наконец уступил его просьбам, а когда тот встал, предложил сесть. Ван из почтительности присел на край кресла. Подали чай. Гость глазел на расставленные повсюду узорные ширмы и висевшие на стенах отделанные золотом свитки пейзажной живописи нежно-голубых тонов. Стояли обтянутые зеленой атласной парчою кресла с инкрустацией. Главное из них было накрыто отороченным соболем покрывалом. На полу лежал мягкий шерстяной ковер. Центр залы был выложен медными квадратами, до того начищенными, что от блеска рябило в глазах. Наверху красовалась вывеска, под которой волшебной кистью Ми Юаньчжана было начертано: «Удостоенному высочайшей милости». Глядеть было и не наглядеться на эту залу. Возвышенная чистота, ее наполнявшая, помогала всякому обрести душевный покой и блаженство.
- У меня к вам просьба, - обратился наконец Ван Третий к хозяину. - Но я никак не решусь утруждать вас, достопочтенный дядюшка.
Он достал из рукава бумагу и, протянув ее Симэню, опустился несколько поодаль на колени.
- Дорогой друг мой! - воскликнул Симэнь и дал знак рукой, чтобы гость встал. - В чем дело? Говори же!
- Ваш племянник так виноват перед вами, - заговорил Ван. - Вся моя надежда только на вас, почтеннейший дядюшка. Может, ради военных заслуг моего родителя, верноподданного сановника его величества, вы сочтете возможным простить меня, бесталанного. Я виноват по неведению. Сделайте милость, избавьте меня от допроса. Я на краю гибели, спасите меня, верните к жизни, умоляю вас! Не знаю, как мне благодарить вас, дядюшка. Я трясусь от страха. Симэнь развернул бумагу. В ней значились Чжан Лоботряс и компания.
- Опять эти бродяги! - недоумевал Симэнь. - Я ж им всыпал сегодня как полагается и отпустил. Чего ж они к тебе пристают?
- Видите ли, в чем дело, - объяснял Ван. - Они утверждают, будто их, избитых, вы послали за мной. Меня, говорят, в управу на допрос требуют. Такой они у нас в доме шум подняли, ругались, деньги вымогали. Прямо спасенья нет. И пожаловаться некому. Вот я и пришел, дядюшка, просить у вас прощения. С этими словами он достал лист подношений и вручил Симэню.
- Это еще что! - возразил Симэнь. - Вот проклятые бродяги! Я ж их по-хорошему отпустил, так они людям покою не дают. Симэнь вернул Вану Третьему лист и продолжал:
- Я тебя, друг мой, больше не задерживаю. Иди себе спокойно домой, а их я сейчас же велю взять под стражу. С тобой же мы, надеюсь, скоро увидимся.
- Что вы, дядюшка! - говорил Ван. - Это я обязан к вам явиться и отблагодарить за участие.
Рассыпаясь в благодарностях, Ван Третий направился к выходу. Симэнь проводил его до внутренних ворот.
- Мне неудобно выходить на улицу в таком виде, - сказал он.
Ван, надвинув на глаза пылезащитную повязку, вышел из ворот и, сопровождаемый слугой, направился восвояси. Тетушка Вэнь задержалась у Симэня.
- Смотри, не спугни их! - наказал ей Симэнь. - Я сейчас же людей пошлю.
Тетушка Вэнь с Ваном Третьим незаметно прошли в дом. Тут же к дому явились сыщик и четверо солдат. Бездельники тем временем справляли веселый пир. Вдруг к ним ворвались сыщик с солдатами и без разговоров всем надели наручники. Перепуганные гуляки со страху побледнели, как полотно.
- Вот так Ван Третий! - недоуменно говорили они. - Хорош друг! Подпоил, а сам могилу вырыл.
- Не болтайте глупости! - оборвали их посланные Симэнем. - Кто вы есть такие?! Припадите лучше к стопам его сиятельства, может, пощадит.
- А ты, брат, прав! - опомнился Лоботряс Чжан.
Вскоре компанию доставили к воротам Симэня. Солдаты и Пинъань протянули руки, требуя награды. Иначе привратник отказывался доложить о них хозяину. Пришлось вывернуть карманы. Кто протянул головную шпильку, кто кольцо. Их ввели в ворота.
Долго не показывался Симэнь. Наконец-то он вышел в залу и сел на возвышении. Подвели задержанных. Они упали на колени.
- Я ж вас на все четыре стороны отпустил, бродяги несчастные! - обрушился на них Симэнь. - А вы людей управой запугиваете? Вымогательством занимаетесь, да? Сколько серебра получили? Правду говорите! А то тисков у меня сейчас же отведаете.
Стоило Симэню дать знак, как солдаты тотчас принесли новые тиски для зажима пальцев.
- Не вымогали мы ничего, - бил челом, каялся Лоботряс Чжан. - Ни гроша не получили. Мы только сказали, что нас в управе наказали. Ну, нас угостили вином и закусками. А вымогательством мы не занимались.
- И совсем вам там нечего делать! - продолжал Симэнь. - Вот наглые бродяги! Порядочных людей совращают, деньги выманивают. Признайтесь честно! А то сейчас велю в острог отвести. Я из вас выбью признание! В колодку забью и на позор выставлю.
- Сжальтесь, милосердный батюшка! - со слезами умоляли его задержанные. - Мы к его дому близко не подойдем. Окажите милость! Не губите! Не вынести нам зимней стужи в остроге.
- Так и быть! - заключил Симэнь. - Прощаю и на сей раз. Но чтоб у меня больше такими делами не заниматься! Чтоб вашей ноги больше не было у певиц, слышите? А будете порядочных людей совращать, деньги вымогать, до смерти запорю, так и знайте! Гоните вон! - крикнул он подручным. Целые и невредимые высыпали от Симэня друзья.
Да,
Разбита клетка из нефрита -
И феникса уж нет.
Ключ золотой дракон похитил
И свой запутал след.
Отпустив компанию, Симэнь проследовал в дальние покои.
- Что это за Ван Третий к тебе приходил? - спросила Юэнян.
- Сын полководца Вана, - отвечал Симэнь. - Это из-за него, помнишь, Ли Гуйцзе пострадала. Но не вняла советам, потаскуха. Опять с ним шьется. За тридцать лянов на месяц ему продалась, а меня за нос водит. Но ведь мне-то все докладывают. Вчера бездельников приводили. Всыпал я им как полагается, а нынче к Вану Третьему пристали. Заявились в дом, шум подняли, деньги вымогали, совсем запугали человека: в управу, мол, тебя вызывают. Перетрусил он, на допросе не бывал ни разу, ну и к тетушке Вэнь за помощью обратился. Пятьдесят лянов мне предлагал. Просил заступиться. Опять бездельников приводили. Дал я им такую острастку - больше к нему близко не подойдут. Вот не повезло людям. Уродился же вот такой непутевый наследник. Кажется, и род именитый, и отец сановник, да и сам в военном заведении числится, ан нет. Чем бы позаботиться о карьере да славе, он у певиц днюет и ночует с бездельниками, красавицу-жену бросил, а она племянница самого главнокомандующего Лу Хуана из Восточной столицы. Он ее драгоценности закладывает, а ему не больше двадцати. Нет, не выйдет из него проку.
- Лампу зажги да на себя лучше погляди! - начала Юэнян. - Сам ведь никудышный. Над свиньей смеется, что в грязи купается, а сам? Ты же с ним из одного болота пьешь. Сам творишь не весть что! Был бы хоть немного почище, тогда б других упрекал. Симэнь ничего ей на это не ответил. Подали кушанья.
- Батюшка Ин пожаловали, - доложил Лайань.
- Проводи в кабинет, - распорядился Симэнь. - Я сейчас приду.
Ван Цзин открыл расположенный рядом с залой кабинет, куда вошел Ин Боцзюэ и уселся в кресло возле натопленного кана.
Наконец появился Симэнь Цин. Обменявшись приветствиями, они подсели поближе к теплу, и завязалась беседа.
- Что это ты, брат, тогда от Се Сида так рано ушел, а? - спросил Боцзюэ.
- С утра надо было в управу, - отвечал Симэнь. - Все дни в делах. А тут инспекция. Надо было в столицу за новостями гонца отправлять. Это ведь ты человек праздный.
- А в управе какие дела разбирали? - поинтересовался Боцзюэ.
- Без дела дня не проходит.
- Говорят, до Вана Третьего добрались. Восьмого вечером Чжана Лоботряса с компанией у Ли Гуйцзе забрали. Говорят, только Сунь Молчун с Рябым Чжу легко отделались, а остальных пороли. Они потом Вана Третьего взяли за бока. Что ж ты, брат, молчишь, а?
- Ишь, пес дурной! - заругался Симэнь. - Это кто ж тебе рассказал? Перепутал ты, брат. Мы никого не забирали. Может, начальник Чжоу?
- Они такой ерундой не занимаются.
- А не уездный начальник?
- Да нет, говорю тебе, - не унимался Боцзюэ. - Мне сегодня утром Ли Мин рассказал. До смерти, говорит, все перепугались. Ли Гуйцзе до сих пор в постели - никак в себя не может прийти. Грешным делом думали, из столицы приказано. Только нынче узнали: судебный надзиратель, оказывается, распорядился.
- Да я все эти дни и в управу-то не заглядывал, - продолжал отказываться Симэнь. - Первый раз слышу. Ли Гуйцзе ведь слово давала, что с Ваном Третьим покончит, а как власти явились, так, выходит, со страху слегла?
- Будь же другом, брат! - приставал Боцзюэ, уловив на лице Симэня едва заметную улыбку. - От меня скрываешь, да? Ты молчишь, а мне приходится от людей узнавать. Скажи, как Сунь и Чжу избежали допросов. Не может быть, чтобы их упустили при аресте. Решил овец наказать, чтобы кони призадумались? Гуйцзе задумал постращать? Твоих это рук дело, знаю. Забрать всех не по-приятельски получится, весь смак пропадает. К каждому должен быть свой подход. А теперь повстречаются тебе Сунь Молчун или Рябой Чжу, им будет перед тобой неловко. Одно скажу: умно, брат, поступил, как говорится, пока открыто горные настилы сооружал, незаметно через кручи Чэньцана прямо в тыл пробрался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210