Только что в носилках доставили.
- В самом деле? - изумилась Юэнян. - Почему же тетушка Сюэ мне ничего не сказала?
- Побоялась, как бы вы ее не отругали, - сказал Цзинцзи. - Носилки до ворот проводила, а сама домой. Ее служанки ввели.
Невестка У промолчала, а золовка Ян заметила:
- Для чего еще надо брать? Ведь их и так в доме предостаточно.
- Дорогая вы моя! - отвечала Юэнян. - Когда денег много, и сотню служанок заведи, все мало покажется. Небось, видите, он и нас, жен, для числа собирает, чтоб как солдаты шеренгой стояли.
- Я пойду погляжу, - сказала Юйсяо и вышла.
Светила луна. Первой с фонарем в руках шла Чуньмэй. Потом она передала фонарь Лайаню, а сама подошла к служанке, и они вместе с Пинъэр стали шествовать в качестве ее сопровождающих.
Завидев одетую в красное, с покрытой головой служанку, Юйлоу и Цзяоэр поспешили ей навстречу. Наконец она вошла в хозяйкины покои. Юйсяо встала рядом с Юэнян.
- Вот госпожа, - сказала она вошедшей. - Кланяйся!
Цзиньлянь скинула платок и, изогнув стройный стан, отвесила земной поклон, но, как ни крепилась, ей не удалось сдержаться, и она рассмеялась.
- Вот так служанка! - воскликнула Юйлоу. - Нет, чтобы почтить госпожу - так она смеется!
Юэнян тоже рассмеялась.
- Ах, чтоб тебе провалиться, сестрица Пятая! - сказала она. - Нас разыгрывают, а мы и поверили.
- Я сразу ее узнала, - сказала Юйлоу.
- А как? - спросила золовка Ян.
- Сестрица Шестая на особый манер кланяется, - объяснила Юйлоу. - Шага на два сперва отступит.
- Ты, дорогая, все подметишь, а мне, старухе, и невдомек, - проговорила Ян.
- Да я вот тоже приняла всерьез, - вставила Цзяоэр. - Не сними она платок да не рассмейся, мне бы так ее и не узнать.
Вошел Циньтун с войлочным ковриком под мышкой.
- Батюшка воротились, - объявил он.
- Спрячься скорей в той комнате, - сказала Юйлоу. - Я его разыграю.
Вошел Симэнь, и золовка Ян со старшей невесткой У удалились во внутреннюю комнату. Симэнь сел неподалеку от Юэнян. Та молчала.
- Тетушка Сюэ только что двадцатилетнюю служанку в носилках доставила, - начала Юйлоу. - Ты, говорит, велел. Ты ведь не молод, у тебя на плечах хозяйство. Понять не могу, зачем эта затея.
- Да у меня с ней и разговору не было, - удивился Симэнь. - Подшутила, верно, над вами старая сводня.
- Не веришь, спроси старшую сестрицу, - продолжала Юйлоу. - Правду говорю. И девка вон в комнате сидит. Хочешь, позову? - Она обратилась к Юйсяо: - Ступай, новенькую служанку позови. Пусть батюшке покажется.
Юйсяо прикрывалась рукой, чтобы не рассмеяться, но ввести переодетую Цзиньлянь не решалась. Она вышла, постояла немного, а когда вернулась, заявила:
- Она не хочет выходить.
- Постой, я сама ее выведу, - проговорила Юйлоу. - До чего ж наглеют эти рабские отродья! Перед нами стояла, как истукан, теперь от хозяина отворачивается, своевольная девка! - Юйлоу бросилась в комнату, откуда раздалась ее брань: - У, негодяйка проклятая! Ругательств на тебя не хватает. Не пойдешь, тебя спрашиваю? Силой потащу. - Юйлоу засмеялась: - Вот рабское отродье! и кто только тебя, невежу такую, уродил? Ей, видите ли, не к лицу хозяину поклониться.
Тут Юйлоу вывела злополучную служанку. При свете лампы Симэнь вгляделся в нее и сразу узнал Цзиньлянь. Завязанные узлом волосы и одеяние служанки рассмешили его. От хохота он так сощурился, что не видно стало щелок глаз.
Между тем Цзиньлянь как ни в чем не бывало уселась в кресло.
- Вот бесстыдница! - продолжала шутить Юйлоу. - Только вошла, и никакого почтения! Ишь, расселась пред самим хозяином! Думаешь, больно приятно твою вонь нюхать!
- Ну, поклонись хозяину! - просила ее, улыбаясь, Юэнян.
Но Цзиньлянь не двинулась с места. Немного погодя она удалилась во внутреннюю комнату Юэнян, выдернула шпильки, надела головные украшения и снова предстала перед собравшимися.
- Ишь ты, негодница! - заругалась на нее Юэнян. - Уже у кого-то головные украшения успела стянуть.
Все рассмеялись.
- От свата Цяо шесть приглашений Цяо Тун вручил, - обратившись к Симэню, сказала хозяйка. - Просят нас пожаловать на прием и полюбоваться фонарями. Надо будет им завтра же подарки отправить. - Юэнян обернулась к Юйсяо: - Ступай, покажи батюшке пригласительные карточки.
Симэнь стал читать:
«Двенадцатого дня покорнейше прошу снизойти в мое холодное жилище, дабы с нами разделить скромную трапезу. Предвкушаю встречу Ваших роскошных экипажей и льщу себя надеждой, что Вы осчастливите меня своим визитом, который доставит мне невыразимую радость.
Милостивому Государю высокодобродетельному родственнику Симэню для уведомления Милостивых Государынь супруг его сие послание направляет С нижайшим поклоном Чжэн, в замужестве Цяо».
- Надо будет завтра же послать им приглашения, - сказал Симэнь. - Устроим прием четырнадцатого. Пригласим супруг столичного воеводы Чжоу, военного коменданта Цзина и достопочтенного Ся, а также мать свата господина Чжана. А невестушка У Старшая пусть у нас и остается. Бэнь Дичуаню я велю позвать мастеров. Они соорудят пирамиды для хлопушек и потешных огней. У императорского родственника Вана актеров возьмем. Они «Западный флигель» покажут, надо будет У Иньэр с Ли Гуйцзе тоже позвать. Завтра же утром накажите Лайсину купить четыре коробки яств и жбан южного вина да отослать им. Вы будете дома пировать, а я с Ин Боцзюэ и Се Сида пойду в кабачок на Львиную.
Накрыли стол. Цзиньлянь наполняла чарки, и все пили за ее здоровье. Стоило Симэню увидеть переодетую служанкой напомаженную Цзиньлянь, как у него невольно застучало в груди. Он подмигнул ей, и она тотчас смекнула, куда он клонит. Посидев немного за столом, она удалилась к себе, сняла с головы украшения и причесалась по-ханчжоуски. Потом подрумянилась и подкрасила губы. На случай у нее был заранее накрыт стол, потому что ей хотелось самой угостить Симэня.
Через некоторое время пришел и Симэнь. Прическа-туча Цзиньлянь еще больше пришлась ему по душе. Он опустился в кресло и обнял Цзиньлянь. Так они ворковали и смеялись.
Вскоре Чуньмэй убрала со стола, и Цзиньлянь снова поднесла ему кубок вина.
- Да ведь ты ж меня там угощала, - сказал Симэнь. - Зачем же еще хлопотать?
- Там со всеми вместе, - отвечала она, улыбаясь. - То не в счет. А тут я для тебя одного приготовила. Зачем меня укоряешь? Ведь ты же на меня из года в год тратишься?
У польщенного Симэня лицо расплылось в улыбке. Он сощурился так, что не видно было щелок глаз, и, взяв кубок, снова обнял сидевшую у него на коленях Цзиньлянь. Чуньмэй угощала их вином, а Цюцзюй потчевала закусками.
- Я тебе вот что скажу, - обратилась к Симэню Цзиньлянь. - Пусть уж двенадцатого одна Старшая сестра в гости идет.
- А вы почему не пойдете? - спросил он. - Ведь вас всех приглашают. Я велю и кормилице с сыном пойти, а то будет по матери плакать.
- Им можно идти, - заговорила она. - У них есть во что нарядиться, а мне? Я как старая монахиня, у меня одно старье: стыдно на глаза показаться. Взял бы да поделил раскрой, что с Юга привезли. Тогда б и у меня было что надеть. Что проку их под спудом держать? А то настанет наш черед угощать, придут почтенные гостьи, а мы в чем их встретим? Они надо мной смеяться будут. Сколько я тебе говорила, да ты все шуточками отделываешься.
- Ладно, - сказал, смеясь, Симэнь. - Завтра портного Чжао позову. Он вам сделает наряды.
- Два дня остается, - заметила Цзиньлянь. - Да разве он успеет?
- Я велю ему взять помощников, - пообещал Симэнь. - И скажу, чтобы сшил сперва тебе, а остальным можно потихоньку, не спеша сделать.
- А ведь когда я тебя просила! - опять укорила его Цзиньлянь. - Выбери мне лучший шелк, слышишь? У них вон какие наряды. Ты обо мне меньше всего заботишься.
- Вот болтушка! - засмеялся Симэнь. - Тебе все лучше других подавай.
Так они проболтали до первой ночной стражи, потом легли. Они резвились под пологом, как пара неразлучных уточек, как феникс с подругой, тихо щебеча в своем гнездышке. Они время от времени утихали, чтобы потом снова насладиться игрою дождя и тучки. Их бурные утехи продолжались за полночь.
На другой день Симэнь вернулся из управы, открыл сундуки, достал из них сотканные на Юге куски шелка и атласа и велел слуге позвать портного Чжао. Каждой жене он решил заказать по узорному шелковому платью с длинным рукавом, по парчовой накидке и расшитому атласному платью, а Юэнян пошить два ярко-красных узорных платья с длинным рукавом и четыре атласных цветастых платья. Симэнь расположился в крытой террасе и велел Циньтуну сходить за портным Чжао. Тот между тем обедал у себя дома. Только он узнал, что его зовет Симэнь, сразу же бросил еду, схватил ножницы и мерку и поспешил к заказчику.
Современники сложили такие строки, прославляющие достоинства портного Чжао:
Зовут меня портняжкой прытким,
Я век живу веселым нищим,
Всегда в руках игла и нитки,
А ножницы - за голенищем.
Несут шелков, парчи обрезы
И богатей, и щеголиха -
Тружусь я. Пьяный или трезвый
Крою и шью куда как лихо:
Тут натяну, а тут обужу,
Тут ловко забираю в складку…
Перекошу - не сяду в лужу,
Но выкрою кусок украдкой.
Везет - ем трижды в день мясное
И пью вино в обед и в ужин,
Супруга ласкова со мною -
Всем позарез портняжка нужен.
А проморгаю я удачу,
И убежит она из дому -
Голодные детишки плачут,
И выпить не на что портному.
Парча ли, шелк - в заклад, черт с ними!
Напился пьян - домой проспаться.
Когда ж заказчик шум поднимет,
Язык сумеет отбрехаться.
Так чем же знаменит портняжка?
А тем, что нищ он, старикашка.
Вскоре появился портной Чжао и, представ перед Симэнем, отвесил земной поклон. Он расстелил на столе войлок, взял аршин и ножницы и начал кроить. Первым делом он скроил для Юэнян ярко-красную с пестрой расцветкой парчовую кофту с длинным рукавом; атласное платье с передником, изображающим дикого зверя, обращенного к единорогу; темное шелковое платье, отделанное золотой тесьмой, с изображением фениксов среди цветов; ярко-красную атласную кофту с передником, изображающим единорога, и отделанную золотом по подолу широкую синюю юбку, а также парчовую кофту цвета алоэ с передником и юбку со шлейфом, ярко-красное поле которой украшали букеты пестрых цветов.
Потом портной Чжао начал кроить ярко-красные атласные платья с длинным рукавом для Цзяоэр, Юйлоу, Цзиньлянь и Пинъэр. Каждой из них предназначалось также по паре пестрых шелковых кофт и юбок. Сюээ должна была удовлетвориться только кофтой и юбкой, платья ей не шили.
Когда все тридцать раскроев были готовы, Симэнь наградил Чжао пятью лянами серебра и велел позвать с десяток портных, которые должны были тут же приступить к работе, но не о том пойдет речь.
Да,
Парча на прелестницах вся жемчугами расшита,
А сколько шитья золотого и сколько нефрита!
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
СИМЭНЬ ЦИН РОДНИТСЯ С БОГАТЫМ ГОРОЖАНИНОМ ЦЯО
ПАНЬ ЦЗИНЬЛЯНЬ ПРИДИРАЕТСЯ К ЛИ ПИНЪЭР
Богач-сановник вечно процветает:
Под окнами чиновники толпятся,
Он должность как Ван Дао занимает,
С Ши Чуном - богачом готов тягаться.
Спит при свечах за пологом тяжелым,
И бедрами пред ним красотки вертят…
Мелькают годы праздником веселым,
И некогда задуматься о смерти.
Так вот, не прошло и двух дней, как портные сшили все наряды. Двенадцатого Цяо снова прислали слугу с напоминанием о приглашении. Утром того же дня Симэнь отправил подарки, и Юэнян, сопровождаемая остальными женами и старшей невесткой У, в шести паланкинах отбыли в гости. Только Сунь Сюээ осталась домовничать. Одни малые носилки были даны кормилице Жуи с Гуаньгэ, другие - жене Лайсина, Хуэйсю, которая должна была захватить с собой одежды для хозяек.
Симэнь сперва распорядился, чтобы приглашенный Бэнь Дичуанем мастер присадил потешные огни и хлопушки, развесил в зале и крытой галерее фонари, а потом велел слуге сходить к императорской родне Ванам и позвать актеров, но рассказывать об этом подробно нет надобности.
После полудня Симэнь зашел к Цзиньлянь. Ее дома не было. Чуньмэй угостила его чаем и накрыла стол.
- На четырнадцатое приглашены знатные дамы, - говорил ей Симэнь, садясь за стол. - Вам всем четырем тоже надо будет приодеться. Будете вино разливать.
- Пусть остальные разливают, - отвечала, прислонившись к столу, Чуньмэй, - а я даже и показываться-то не собираюсь.
- Это почему же?
- Да потому что матушки будут в новых нарядах красоваться, а мы, замарашки, в чем покажемся? К чему людей смешить?
- Но ведь у каждой из вас есть и наряды, и украшения - жемчуга, цветы…
- Голову украсим, а себя чем прикроем? Старьем, что ли? Нет уж, нечего позориться.
- Хозяйкам обновы, а тебе ничего, - засмеялся Симэнь, - вот отчего ты и не в духе, болтушка. Ну, ладно, не тужи. Позову портного. Дочке будет шить, а заодно и вам. Каждой по парчовой безрукавке и по атласной кофте с юбкой.
- Меня с ними не равняй, - заявила Чуньмэй. - Мне надо будет еще белую шелковую юбку и ярко-красную парчовую безрукавку на подкладке.
- Если б тебе одной, а то и дочь запросит.
- Да не будет она просить! У нее и так есть. Это у меня надеть нечего.
Симэнь взял ключи и пошел наверх. Он вынул атласу на пять кофт и юбок, парчи на две безрукавки и кусок белого шелку на два халата. Ярко-красные парчовые безрукавки предназначались только для дочери Симэня и Чуньмэй; служанки Инчунь, Юйсяо и Ланьсян должны были удовлетвориться ярко-красными кофтами из отделанной золотом парчи и голубыми длинными юбками. Симэнь опять позвал портного Чжао и передал ему материал на семнадцать обнов. Кусок желтого ханчжоуского флера пошел на изготовление поясов.
Довольная Чуньмэй целый день угощала Симэня вином, но оставим их вдвоем.
Итак, прибыли Юэнян и остальные жены в гости к Цяо. Надобно сказать, что жена Цяо пригласила в тот день жену ученого Шана, из соседей - жену цензора Чжу и сватьюшку Цуй, двух племянниц - Дуань Старшую и жену У Шуньчэня, Чжэн Третью. Для услаждения пирующих позвали двух певиц.
Услышав о прибытии Юэнян и остальных жен Симэнь Цина, госпожа Цяо вышла к парадным воротам и проводила их во внутреннюю залу, где во время приветствия называла Юэнян «тетушкой», Цзяоэр - «тетушкой Второй» и так каждую по старшинству, пока не дошла до супруги У Старшего. После того как она представила прибывших женам ученого Шана и цензора Чжу, начались взаимные приветствия. Низким поклоном встретили жен Симэня племянницы хозяйки - Дуань Старшая и Чжэн Третья. Наконец гостьи заняли свои места.
Подали чай. Появился сам господин Цяо и, раскланиваясь, поблагодарил прибывших за подарки. Хозяйка пригласила всех в свои покои, где они сняли верхнюю одежду и стали пить чай. Каких только изысканных сладостей не было на изящно сервированном столе! Воздушные пирожные и пирожки с фруктовой начинкой, сладкое печенье и всевозможные фрукты.
Кормилицу Жуи и Хуэйсю угощали в отдельной комнате, где они смотрели за Гуаньгэ.
После чаю гостьи вернулись в залу. Кругом на ширмах красовались павлины, на тюфяках пестрели лотосы. Посредине стояли четыре стола. Юэнян усадили на почетное место, за ней расположились супруги ученого Шана, У Старшего и цензора Чжу, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, Пань Цзиньлянь, Ли Пинъэр и госпожа Цяо. За столом рядом сели Дуань Старшая и Чжэн Третья. Сбоку встали прибывшие от ученого Шана певицы.
Начался обед. Подали блестящего, как хрусталь, гуся, и Юэнян одарила поваров двумя цянями серебра. Потом на столе появились вареные свиные ножки, и Юэнян выложила еще цянь. Столько же вручила она поварам и после жареной утки. Госпожа Цяо наполнила чарки и поднесла сперва Юэнян, потом жене Шана.
Юэнян вышла из-за стола и удалилась переодеться. За ней последовала Мэн Юйлоу. В хозяйкиной спальне Жуи присматривала за Гуаньгэ. Он лежал на тюфячке. Когда рядом с ним положили новорожденную семьи Цяо, Чжанцзе, младенцы сразу потянулись друг к дружке ручонками и начали резвиться, чем привели в восторг Юэнян и Юйлоу.
- Ну, чем не пара, а? - воскликнули они.
Тут в спальне появилась старшая невестка У.
- Тетушка, полюбуйтесь-ка, что за парочка! - позвали ее обе женщины.
- Что за прелесть крошки! - восхищалась тетушка У. - Как ножонками сучат, а ручонками-то что выделывают! До чего ж похожи на молодую чету!
В комнату вошла госпожа Цяо, а за ней и остальные гостьи. Услышав, что сказала жена У Старшего, госпожа Цяо заметила:
- Мы, почтенная сударыня, не смеем даже мечтать о соединении узами родства со столь именитым родом, - она обернулась к Юэнян, - который имеете честь представлять вы, тетушка.
- Напрасно вы так говорите, сударыня! - отвечала Юэнян. - Давайте лучше не будем разбирать, кто такая моя сестрица или госпожа Чжэн. Я была бы не против породниться с вашим домом, и мой сын, полагаю, не унизит престижа вашей барышни.
- А ты что скажешь, сестрица? - толкнув Пинъэр, спросила Юйлоу.
Пинъэр молча улыбалась.
- Если вы не согласитесь, свашенька Цяо, я на вас обижусь, - заявила госпожа У.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
- В самом деле? - изумилась Юэнян. - Почему же тетушка Сюэ мне ничего не сказала?
- Побоялась, как бы вы ее не отругали, - сказал Цзинцзи. - Носилки до ворот проводила, а сама домой. Ее служанки ввели.
Невестка У промолчала, а золовка Ян заметила:
- Для чего еще надо брать? Ведь их и так в доме предостаточно.
- Дорогая вы моя! - отвечала Юэнян. - Когда денег много, и сотню служанок заведи, все мало покажется. Небось, видите, он и нас, жен, для числа собирает, чтоб как солдаты шеренгой стояли.
- Я пойду погляжу, - сказала Юйсяо и вышла.
Светила луна. Первой с фонарем в руках шла Чуньмэй. Потом она передала фонарь Лайаню, а сама подошла к служанке, и они вместе с Пинъэр стали шествовать в качестве ее сопровождающих.
Завидев одетую в красное, с покрытой головой служанку, Юйлоу и Цзяоэр поспешили ей навстречу. Наконец она вошла в хозяйкины покои. Юйсяо встала рядом с Юэнян.
- Вот госпожа, - сказала она вошедшей. - Кланяйся!
Цзиньлянь скинула платок и, изогнув стройный стан, отвесила земной поклон, но, как ни крепилась, ей не удалось сдержаться, и она рассмеялась.
- Вот так служанка! - воскликнула Юйлоу. - Нет, чтобы почтить госпожу - так она смеется!
Юэнян тоже рассмеялась.
- Ах, чтоб тебе провалиться, сестрица Пятая! - сказала она. - Нас разыгрывают, а мы и поверили.
- Я сразу ее узнала, - сказала Юйлоу.
- А как? - спросила золовка Ян.
- Сестрица Шестая на особый манер кланяется, - объяснила Юйлоу. - Шага на два сперва отступит.
- Ты, дорогая, все подметишь, а мне, старухе, и невдомек, - проговорила Ян.
- Да я вот тоже приняла всерьез, - вставила Цзяоэр. - Не сними она платок да не рассмейся, мне бы так ее и не узнать.
Вошел Циньтун с войлочным ковриком под мышкой.
- Батюшка воротились, - объявил он.
- Спрячься скорей в той комнате, - сказала Юйлоу. - Я его разыграю.
Вошел Симэнь, и золовка Ян со старшей невесткой У удалились во внутреннюю комнату. Симэнь сел неподалеку от Юэнян. Та молчала.
- Тетушка Сюэ только что двадцатилетнюю служанку в носилках доставила, - начала Юйлоу. - Ты, говорит, велел. Ты ведь не молод, у тебя на плечах хозяйство. Понять не могу, зачем эта затея.
- Да у меня с ней и разговору не было, - удивился Симэнь. - Подшутила, верно, над вами старая сводня.
- Не веришь, спроси старшую сестрицу, - продолжала Юйлоу. - Правду говорю. И девка вон в комнате сидит. Хочешь, позову? - Она обратилась к Юйсяо: - Ступай, новенькую служанку позови. Пусть батюшке покажется.
Юйсяо прикрывалась рукой, чтобы не рассмеяться, но ввести переодетую Цзиньлянь не решалась. Она вышла, постояла немного, а когда вернулась, заявила:
- Она не хочет выходить.
- Постой, я сама ее выведу, - проговорила Юйлоу. - До чего ж наглеют эти рабские отродья! Перед нами стояла, как истукан, теперь от хозяина отворачивается, своевольная девка! - Юйлоу бросилась в комнату, откуда раздалась ее брань: - У, негодяйка проклятая! Ругательств на тебя не хватает. Не пойдешь, тебя спрашиваю? Силой потащу. - Юйлоу засмеялась: - Вот рабское отродье! и кто только тебя, невежу такую, уродил? Ей, видите ли, не к лицу хозяину поклониться.
Тут Юйлоу вывела злополучную служанку. При свете лампы Симэнь вгляделся в нее и сразу узнал Цзиньлянь. Завязанные узлом волосы и одеяние служанки рассмешили его. От хохота он так сощурился, что не видно стало щелок глаз.
Между тем Цзиньлянь как ни в чем не бывало уселась в кресло.
- Вот бесстыдница! - продолжала шутить Юйлоу. - Только вошла, и никакого почтения! Ишь, расселась пред самим хозяином! Думаешь, больно приятно твою вонь нюхать!
- Ну, поклонись хозяину! - просила ее, улыбаясь, Юэнян.
Но Цзиньлянь не двинулась с места. Немного погодя она удалилась во внутреннюю комнату Юэнян, выдернула шпильки, надела головные украшения и снова предстала перед собравшимися.
- Ишь ты, негодница! - заругалась на нее Юэнян. - Уже у кого-то головные украшения успела стянуть.
Все рассмеялись.
- От свата Цяо шесть приглашений Цяо Тун вручил, - обратившись к Симэню, сказала хозяйка. - Просят нас пожаловать на прием и полюбоваться фонарями. Надо будет им завтра же подарки отправить. - Юэнян обернулась к Юйсяо: - Ступай, покажи батюшке пригласительные карточки.
Симэнь стал читать:
«Двенадцатого дня покорнейше прошу снизойти в мое холодное жилище, дабы с нами разделить скромную трапезу. Предвкушаю встречу Ваших роскошных экипажей и льщу себя надеждой, что Вы осчастливите меня своим визитом, который доставит мне невыразимую радость.
Милостивому Государю высокодобродетельному родственнику Симэню для уведомления Милостивых Государынь супруг его сие послание направляет С нижайшим поклоном Чжэн, в замужестве Цяо».
- Надо будет завтра же послать им приглашения, - сказал Симэнь. - Устроим прием четырнадцатого. Пригласим супруг столичного воеводы Чжоу, военного коменданта Цзина и достопочтенного Ся, а также мать свата господина Чжана. А невестушка У Старшая пусть у нас и остается. Бэнь Дичуаню я велю позвать мастеров. Они соорудят пирамиды для хлопушек и потешных огней. У императорского родственника Вана актеров возьмем. Они «Западный флигель» покажут, надо будет У Иньэр с Ли Гуйцзе тоже позвать. Завтра же утром накажите Лайсину купить четыре коробки яств и жбан южного вина да отослать им. Вы будете дома пировать, а я с Ин Боцзюэ и Се Сида пойду в кабачок на Львиную.
Накрыли стол. Цзиньлянь наполняла чарки, и все пили за ее здоровье. Стоило Симэню увидеть переодетую служанкой напомаженную Цзиньлянь, как у него невольно застучало в груди. Он подмигнул ей, и она тотчас смекнула, куда он клонит. Посидев немного за столом, она удалилась к себе, сняла с головы украшения и причесалась по-ханчжоуски. Потом подрумянилась и подкрасила губы. На случай у нее был заранее накрыт стол, потому что ей хотелось самой угостить Симэня.
Через некоторое время пришел и Симэнь. Прическа-туча Цзиньлянь еще больше пришлась ему по душе. Он опустился в кресло и обнял Цзиньлянь. Так они ворковали и смеялись.
Вскоре Чуньмэй убрала со стола, и Цзиньлянь снова поднесла ему кубок вина.
- Да ведь ты ж меня там угощала, - сказал Симэнь. - Зачем же еще хлопотать?
- Там со всеми вместе, - отвечала она, улыбаясь. - То не в счет. А тут я для тебя одного приготовила. Зачем меня укоряешь? Ведь ты же на меня из года в год тратишься?
У польщенного Симэня лицо расплылось в улыбке. Он сощурился так, что не видно было щелок глаз, и, взяв кубок, снова обнял сидевшую у него на коленях Цзиньлянь. Чуньмэй угощала их вином, а Цюцзюй потчевала закусками.
- Я тебе вот что скажу, - обратилась к Симэню Цзиньлянь. - Пусть уж двенадцатого одна Старшая сестра в гости идет.
- А вы почему не пойдете? - спросил он. - Ведь вас всех приглашают. Я велю и кормилице с сыном пойти, а то будет по матери плакать.
- Им можно идти, - заговорила она. - У них есть во что нарядиться, а мне? Я как старая монахиня, у меня одно старье: стыдно на глаза показаться. Взял бы да поделил раскрой, что с Юга привезли. Тогда б и у меня было что надеть. Что проку их под спудом держать? А то настанет наш черед угощать, придут почтенные гостьи, а мы в чем их встретим? Они надо мной смеяться будут. Сколько я тебе говорила, да ты все шуточками отделываешься.
- Ладно, - сказал, смеясь, Симэнь. - Завтра портного Чжао позову. Он вам сделает наряды.
- Два дня остается, - заметила Цзиньлянь. - Да разве он успеет?
- Я велю ему взять помощников, - пообещал Симэнь. - И скажу, чтобы сшил сперва тебе, а остальным можно потихоньку, не спеша сделать.
- А ведь когда я тебя просила! - опять укорила его Цзиньлянь. - Выбери мне лучший шелк, слышишь? У них вон какие наряды. Ты обо мне меньше всего заботишься.
- Вот болтушка! - засмеялся Симэнь. - Тебе все лучше других подавай.
Так они проболтали до первой ночной стражи, потом легли. Они резвились под пологом, как пара неразлучных уточек, как феникс с подругой, тихо щебеча в своем гнездышке. Они время от времени утихали, чтобы потом снова насладиться игрою дождя и тучки. Их бурные утехи продолжались за полночь.
На другой день Симэнь вернулся из управы, открыл сундуки, достал из них сотканные на Юге куски шелка и атласа и велел слуге позвать портного Чжао. Каждой жене он решил заказать по узорному шелковому платью с длинным рукавом, по парчовой накидке и расшитому атласному платью, а Юэнян пошить два ярко-красных узорных платья с длинным рукавом и четыре атласных цветастых платья. Симэнь расположился в крытой террасе и велел Циньтуну сходить за портным Чжао. Тот между тем обедал у себя дома. Только он узнал, что его зовет Симэнь, сразу же бросил еду, схватил ножницы и мерку и поспешил к заказчику.
Современники сложили такие строки, прославляющие достоинства портного Чжао:
Зовут меня портняжкой прытким,
Я век живу веселым нищим,
Всегда в руках игла и нитки,
А ножницы - за голенищем.
Несут шелков, парчи обрезы
И богатей, и щеголиха -
Тружусь я. Пьяный или трезвый
Крою и шью куда как лихо:
Тут натяну, а тут обужу,
Тут ловко забираю в складку…
Перекошу - не сяду в лужу,
Но выкрою кусок украдкой.
Везет - ем трижды в день мясное
И пью вино в обед и в ужин,
Супруга ласкова со мною -
Всем позарез портняжка нужен.
А проморгаю я удачу,
И убежит она из дому -
Голодные детишки плачут,
И выпить не на что портному.
Парча ли, шелк - в заклад, черт с ними!
Напился пьян - домой проспаться.
Когда ж заказчик шум поднимет,
Язык сумеет отбрехаться.
Так чем же знаменит портняжка?
А тем, что нищ он, старикашка.
Вскоре появился портной Чжао и, представ перед Симэнем, отвесил земной поклон. Он расстелил на столе войлок, взял аршин и ножницы и начал кроить. Первым делом он скроил для Юэнян ярко-красную с пестрой расцветкой парчовую кофту с длинным рукавом; атласное платье с передником, изображающим дикого зверя, обращенного к единорогу; темное шелковое платье, отделанное золотой тесьмой, с изображением фениксов среди цветов; ярко-красную атласную кофту с передником, изображающим единорога, и отделанную золотом по подолу широкую синюю юбку, а также парчовую кофту цвета алоэ с передником и юбку со шлейфом, ярко-красное поле которой украшали букеты пестрых цветов.
Потом портной Чжао начал кроить ярко-красные атласные платья с длинным рукавом для Цзяоэр, Юйлоу, Цзиньлянь и Пинъэр. Каждой из них предназначалось также по паре пестрых шелковых кофт и юбок. Сюээ должна была удовлетвориться только кофтой и юбкой, платья ей не шили.
Когда все тридцать раскроев были готовы, Симэнь наградил Чжао пятью лянами серебра и велел позвать с десяток портных, которые должны были тут же приступить к работе, но не о том пойдет речь.
Да,
Парча на прелестницах вся жемчугами расшита,
А сколько шитья золотого и сколько нефрита!
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
СИМЭНЬ ЦИН РОДНИТСЯ С БОГАТЫМ ГОРОЖАНИНОМ ЦЯО
ПАНЬ ЦЗИНЬЛЯНЬ ПРИДИРАЕТСЯ К ЛИ ПИНЪЭР
Богач-сановник вечно процветает:
Под окнами чиновники толпятся,
Он должность как Ван Дао занимает,
С Ши Чуном - богачом готов тягаться.
Спит при свечах за пологом тяжелым,
И бедрами пред ним красотки вертят…
Мелькают годы праздником веселым,
И некогда задуматься о смерти.
Так вот, не прошло и двух дней, как портные сшили все наряды. Двенадцатого Цяо снова прислали слугу с напоминанием о приглашении. Утром того же дня Симэнь отправил подарки, и Юэнян, сопровождаемая остальными женами и старшей невесткой У, в шести паланкинах отбыли в гости. Только Сунь Сюээ осталась домовничать. Одни малые носилки были даны кормилице Жуи с Гуаньгэ, другие - жене Лайсина, Хуэйсю, которая должна была захватить с собой одежды для хозяек.
Симэнь сперва распорядился, чтобы приглашенный Бэнь Дичуанем мастер присадил потешные огни и хлопушки, развесил в зале и крытой галерее фонари, а потом велел слуге сходить к императорской родне Ванам и позвать актеров, но рассказывать об этом подробно нет надобности.
После полудня Симэнь зашел к Цзиньлянь. Ее дома не было. Чуньмэй угостила его чаем и накрыла стол.
- На четырнадцатое приглашены знатные дамы, - говорил ей Симэнь, садясь за стол. - Вам всем четырем тоже надо будет приодеться. Будете вино разливать.
- Пусть остальные разливают, - отвечала, прислонившись к столу, Чуньмэй, - а я даже и показываться-то не собираюсь.
- Это почему же?
- Да потому что матушки будут в новых нарядах красоваться, а мы, замарашки, в чем покажемся? К чему людей смешить?
- Но ведь у каждой из вас есть и наряды, и украшения - жемчуга, цветы…
- Голову украсим, а себя чем прикроем? Старьем, что ли? Нет уж, нечего позориться.
- Хозяйкам обновы, а тебе ничего, - засмеялся Симэнь, - вот отчего ты и не в духе, болтушка. Ну, ладно, не тужи. Позову портного. Дочке будет шить, а заодно и вам. Каждой по парчовой безрукавке и по атласной кофте с юбкой.
- Меня с ними не равняй, - заявила Чуньмэй. - Мне надо будет еще белую шелковую юбку и ярко-красную парчовую безрукавку на подкладке.
- Если б тебе одной, а то и дочь запросит.
- Да не будет она просить! У нее и так есть. Это у меня надеть нечего.
Симэнь взял ключи и пошел наверх. Он вынул атласу на пять кофт и юбок, парчи на две безрукавки и кусок белого шелку на два халата. Ярко-красные парчовые безрукавки предназначались только для дочери Симэня и Чуньмэй; служанки Инчунь, Юйсяо и Ланьсян должны были удовлетвориться ярко-красными кофтами из отделанной золотом парчи и голубыми длинными юбками. Симэнь опять позвал портного Чжао и передал ему материал на семнадцать обнов. Кусок желтого ханчжоуского флера пошел на изготовление поясов.
Довольная Чуньмэй целый день угощала Симэня вином, но оставим их вдвоем.
Итак, прибыли Юэнян и остальные жены в гости к Цяо. Надобно сказать, что жена Цяо пригласила в тот день жену ученого Шана, из соседей - жену цензора Чжу и сватьюшку Цуй, двух племянниц - Дуань Старшую и жену У Шуньчэня, Чжэн Третью. Для услаждения пирующих позвали двух певиц.
Услышав о прибытии Юэнян и остальных жен Симэнь Цина, госпожа Цяо вышла к парадным воротам и проводила их во внутреннюю залу, где во время приветствия называла Юэнян «тетушкой», Цзяоэр - «тетушкой Второй» и так каждую по старшинству, пока не дошла до супруги У Старшего. После того как она представила прибывших женам ученого Шана и цензора Чжу, начались взаимные приветствия. Низким поклоном встретили жен Симэня племянницы хозяйки - Дуань Старшая и Чжэн Третья. Наконец гостьи заняли свои места.
Подали чай. Появился сам господин Цяо и, раскланиваясь, поблагодарил прибывших за подарки. Хозяйка пригласила всех в свои покои, где они сняли верхнюю одежду и стали пить чай. Каких только изысканных сладостей не было на изящно сервированном столе! Воздушные пирожные и пирожки с фруктовой начинкой, сладкое печенье и всевозможные фрукты.
Кормилицу Жуи и Хуэйсю угощали в отдельной комнате, где они смотрели за Гуаньгэ.
После чаю гостьи вернулись в залу. Кругом на ширмах красовались павлины, на тюфяках пестрели лотосы. Посредине стояли четыре стола. Юэнян усадили на почетное место, за ней расположились супруги ученого Шана, У Старшего и цензора Чжу, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, Пань Цзиньлянь, Ли Пинъэр и госпожа Цяо. За столом рядом сели Дуань Старшая и Чжэн Третья. Сбоку встали прибывшие от ученого Шана певицы.
Начался обед. Подали блестящего, как хрусталь, гуся, и Юэнян одарила поваров двумя цянями серебра. Потом на столе появились вареные свиные ножки, и Юэнян выложила еще цянь. Столько же вручила она поварам и после жареной утки. Госпожа Цяо наполнила чарки и поднесла сперва Юэнян, потом жене Шана.
Юэнян вышла из-за стола и удалилась переодеться. За ней последовала Мэн Юйлоу. В хозяйкиной спальне Жуи присматривала за Гуаньгэ. Он лежал на тюфячке. Когда рядом с ним положили новорожденную семьи Цяо, Чжанцзе, младенцы сразу потянулись друг к дружке ручонками и начали резвиться, чем привели в восторг Юэнян и Юйлоу.
- Ну, чем не пара, а? - воскликнули они.
Тут в спальне появилась старшая невестка У.
- Тетушка, полюбуйтесь-ка, что за парочка! - позвали ее обе женщины.
- Что за прелесть крошки! - восхищалась тетушка У. - Как ножонками сучат, а ручонками-то что выделывают! До чего ж похожи на молодую чету!
В комнату вошла госпожа Цяо, а за ней и остальные гостьи. Услышав, что сказала жена У Старшего, госпожа Цяо заметила:
- Мы, почтенная сударыня, не смеем даже мечтать о соединении узами родства со столь именитым родом, - она обернулась к Юэнян, - который имеете честь представлять вы, тетушка.
- Напрасно вы так говорите, сударыня! - отвечала Юэнян. - Давайте лучше не будем разбирать, кто такая моя сестрица или госпожа Чжэн. Я была бы не против породниться с вашим домом, и мой сын, полагаю, не унизит престижа вашей барышни.
- А ты что скажешь, сестрица? - толкнув Пинъэр, спросила Юйлоу.
Пинъэр молча улыбалась.
- Если вы не согласитесь, свашенька Цяо, я на вас обижусь, - заявила госпожа У.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210