Как ни хватись, все пудрится да румянится. Всем бы хороша, а ведет себя как ребенок.
В это время появилась Цзиньлянь. Одета она была в цвета алоэ кофту из шаньсийского шелка, которую украшали дикие утки с ветками тростника в клювах. Стоячий атласный воротничок, расшитый по краю цветами, блистал белизною. На кофте выделялись пуговицы в виде хризантем с сидящими на них золотыми пчелками. На отделанной тесьмою юбке с подвесками был изображен вздымающий волны морской конек. Из-под юбки виднелись ярко-красные атласные туфли на высокой белой подошве и пестрые штаны. На голове покачивались сапфировые подвески и сверкал жемчужный ободок. Она нарядилась как Юйлоу. Только Юэнян была в ярко-красной атласной кофте с прозрачным бирюзовым шарфом и в зеленой шелковой юбке. Ее высокую прическу держал отороченный соболем ободок.
Разодетая Цзиньлянь, слегка покачиваясь, приблизилась к столу. Юйлоу сразу заметила у нее золотую шпильку со знаком долголетия.
- Хороша ж ты, голубушка! - пошутила Юйлоу. - Этим днем тебя на свет произвели, а ты прячешься, гостей бросаешь! Кто тебя только воспитывал?
Цзиньлянь рассмеялась и шутки ради толкнула Юйлоу.
- Гляди, разошлась! - продолжала Юйлоу. - А ну-ка, поднеси чарочку госпоже Хуа.
- Я с госпожой Третьей пила, - возразила Пинъэр. - С меня хватит.
- То не в счет, - сказала Цзиньлянь. - Выпейте, что я поднесу.
Цзиньлянь засучила рукава и стала наливать большой кубок. Пинъэр отказалась пить и поставила кубок на стол.
Из спальни вышли госпожа У Старшая и сопровождавшая ее Юэнян.
- А где же матушка Пань? - спросили они.
- Она легла. У нее тело ломит, - объяснила Цзиньлянь. - Звала - не идет.
- Это вы, сударыня, подарили ей ко дню рождения шпильку? - спросила гостью Юэнян, заметив у Цзиньлянь золотую, со знаком долголетия, шпильку. - Какая работа! Где вы такие заказывали? И нам бы надо заказать.
- Если вам нравятся, сударыня, - сказала Пинъэр, - я вам подарю. У меня есть еще несколько пар. Таких здесь не найти. Их только придворные ювелиры изготовляют. Это мой покойный родственник привез.
- Я пошутила, - ответила Юэнян. - Нас вон сколько сестер. Всех не одаришь.
Пока они пировали и веселились, солнце стало клониться к западу. Из спальни Сюээ появилась тетушка Фэн. На лице ее от хмельного играл румянец.
- Домой собираешься? - торопила она Пинъэр. - Пойду носилки приготовлю.
- Оставайтесь, госпожа Хуа, - просила Юэнян. - А тетушка Фэн пусть в паланкине возвращается.
- Дом пустует. Лучше как-нибудь в другой раз погощу.
- Какая вы настойчивая, сударыня, - вмешалась Юйлоу. - Не хотите нас уважить? Почему бы вам не отослать паланкин? Будь с нами хозяин, он вас никуда бы не пустил.
Наконец хозяйкам удалось уговорить Пинъэр.
- Вы меня так упрашиваете, - сказала она, отдавая ключи тетушке Фэн, - что мне даже неудобно стало перед вами, сударыни. - И, обернувшись к старой Фэн, наказала: - Отправляйся в паланкине, а завтра за мной приедешь. Смотрите, заприте как следует ворота. Вели Инчунь, - зашептала она на ухо, - отпереть в спальне расписанный золотом сундук. Там из коробочки пусть достанет четыре пары шпилек со знаком долголетия, а ты мне их завтра захвати, ладно? Я их сударыням поднесу.
Тетушка Фэн кивнула головой и попрощалась с Юэнян. Хозяйка предложила ей пропустить чарочку.
- Я у госпожи Четвертой выпила и закусила. Завтра рано утром прибуду, - ответила Фэн и, на все лады поблагодарив хозяйку, ушла, но не о том пойдет речь.
Ли Пинъэр от вина отказалась, и Юэнян пригласила ее наверх выпить чаю в компании госпожи У Старшей.
Неожиданно слуга Дайань внес свернутый ковер, а за ним, отдернув занавес, вошел Симэнь и воскликнул:
- Кого я вижу! У нас госпожа Хуа!
Пинъэр тут же встала. Они обменялись приветствиями. Юэнян велела Юйсяо раздеть хозяина.
- Сегодня в загородном монастыре Нефритового императора служили панихиду по случаю дня рождения Патриарха, - обращаясь к супруге У Старшего и Пинъэр, объяснял Симэнь. - И в этом году как раз подошла моя очередь ее заказывать. Если б не было полуденной трапезы, я бы давно приехал, а то потом пришлось идти в келью к настоятелю отцу У Даочжэню, там со счетами долго провозились. Вот и задержался допоздна. - И, обратившись к Пинъэр, спросил: - А вы, сударыня, у нас останетесь?
- Уж мы ее так упрашивали, - сказала Юйлоу, - никак не хочет.
- Я об одном беспокоюсь - дома никого нет.
- Напрасно волнуетесь! - заверил ее Симэнь. - Ночная охрана теперь усилена и бояться нечего. А что случится, я его сиятельству Чжоу напишу - сразу примет меры. Что ж это у вас такой унылый вид, сударыня? Вас вином угощали?
- Как ни упрашивали госпожу, никак не хочет чарку выпить, - сказала Юйлоу.
- Эх вы, и упросить не можете! Погодите, я сам поднесу. Увидите, сколько еще выпьет!
- Мне больше не выпить, - говорила Пинъэр, но уходить не собиралась.
Симэнь велел заново накрыть стол. Вскоре появились ожидавшие приезда хозяина кушанья, овощи, фрукты и деликатесы.
Госпожа У от вина отказалась и, воспользовавшись случаем, удалилась в спальню Цзяоэр. Пинъэр села на почетное место. Симэнь пододвинул стул и занял место хозяина. Юэнян устроилась на кане и протянула ноги к жаровне. Цзиньлянь и Юйлоу разместились сбоку. Когда все уселись, наполнили чарки - не малые, а большие - серебряные с разводами. Чарка за чаркой и, как говорится, за чаем свидятся, за вином сойдутся. У Пинъэр уже опустились брови, и едва поднимались веки.
Да,
Весенним персиком алеет цвет ланит,
И страстью огненной красотки взор манит.
Юэнян заметила, как сразу сблизились Симэнь и Пинъэр. Их разговор становился все откровеннее, и Юэнян пошла проведать сноху, оставив их втроем. Они пили до третьей стражи. У Пинъэр слипались глаза. Она не могла стоять на ногах и, держась за Цзиньлянь, вышла по нужде, Симэнь качаясь, побрел в комнату, где сидела Юэнян.
- Где она ночевать будет? - спросил он хозяйку.
- Кого поздравить пришла, у той и заночует.
- А мне к кому идти?
- Иди куда хочешь. А может, с ней останешься?
- Как можно?! - засмеялся Симэнь, и велел Сяоюй помочь ему раздеться. - Я тут лягу.
- Как тебе не стыдно! - заругалась Юэнян. - А где же невестушка ляжет? Лучше меня на грех не наводи!
- Ну, ладно, ладно, - успокоил ее Симэнь. - Я к Юйлоу пойду.
Он отправился к Юйлоу, а Цзиньлянь повела Пинъэр к себе, где они легли рядом с матушкой Пань.
Утром Пинъэр присела около зеркала и занялась прической. Чуньмэй подала ей воды умыться и помогла одеться. Горничная была очень смышлена и расторопна, и Пинъэр сразу догадалась, что Симэнь имел с ней близкие отношения. Гостья подарила ей головные украшения. Чуньмэй сейчас же показала их Цзиньлянь.
- Сколько мы вам хлопот причинили! - благодарила гостью Цзиньлянь.
- Ну что вы! Ваше счастье, что у вас такая милая горничная.
Утром Цзиньлянь провела Пинъэр и матушку Пань в сад, наказав Чуньмэй открыть калитку. Они осмотрели весь сад.
- Когда господин Симэнь собирается приступить к перестройке? - спросила Пинъэр, приметив появившуюся в задней стене небольшую дверцу.
- Геоманта уже приглашали. Должно быть, во второй луне приступит, - отвечала Цзиньлянь. - После земляных работ начнется постройка. Ваш бывший дом и наш соединятся. Впереди насыплют искусственную гору, соорудят крытую галерею, а дальше разобьют большой парк, в глубине которого будет выситься терем Любования цветами. Он соединится с моим флигелем.
Рассказ Цзиньлянь запал в душу Пинъэр. Появилась Сяоюй. Ее послала Юэнян пригласить всех к чаю. Вошли в главное здание. Рядом с Юэнян сидели в ожидании гостьи Цзяоэр, Юйлоу и госпожа У Старшая.
Во время чаепития со сладостями появилась тетушка Фэн. Ее пригласили за стол. Она вынула из рукава старый платок, в который были завернуты четыре парных золотых шпильки со знаками долголетия на каждой и протянула их Пинъэр, а та поднесла сначала Юэнян, а за ней Цзяоэр, Юйлоу и Сюээ. Каждая получила по две шпильки.
- Мы вас прямо-таки разорили, сударыня, - говорила благодарная Юэнян. - Мне даже неловко принимать такой подарок.
- Что вы, дорогая моя! - успокоила ее Пинъэр. - Подумаешь, редкость какая! Так, безделушки.
Юэнян и остальные поблагодарили Пинъэр поклоном, а затем каждая украсила ими свою прическу.
- Знаете, что я хотела вам сказать, сударыня? - начала Юэнян. - В праздник фонарей у вашего дома будет, наверно, очень весело и оживленно. Когда мы пойдем любоваться фонарями, хотелось бы к вам заглянуть, сударыня. Не откажите, пожалуйста.
- Что вы! Приму вас с распростертыми объятьями.
- Старшая госпожа не знает, - заметила Цзиньлянь, - а мы слыхали, что пятнадцатого ваш день рождения, сударыня.
- Ах, вот оно что! - воскликнула Юэнян. - В таком случае мы все без исключения придем пожелать вам долгих лет.
- Я, конечно, с большой радостью приму вас, сударыни, - Пинъэр улыбнулась. - Только изволите ли вы снизойти? Ведь живу я теперь так скромно, и дом довольно тесный.
Покончив с завтраком, принялись за вино и закуски. Они и не заметили, как солнце стало склоняться к западу, и прибыл паланкин. Пинъэр распрощалась с хозяйками и стала собираться. Ее опять не отпускали. У ворот она попросила вызвать Симэня, чтобы попрощаться с ним.
- Он с утра отбыл на проводы помощника правителя уезда, - объяснила Юэнян.
После бесчисленных комплиментов и взаимных благодарностей Пинъэр, наконец, отбыла домой.
Да, обходительными быть
при первой встрече все способны.
Приходится с людьми пожить,
чтобы узнать, добры они иль злобны.
Если хотите узнать, что было потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
КРАСАВИЦЫ ПИРУЮТ В ТЕРЕМЕ ЛЮБОВАНИЯ ЛУНОЙ
ГУЛЯКИ РАЗВЛЕКАЮТСЯ В «ПРЕКРАСНОЙ ВЕСНЕ»
Солнце на западе скрылось -
всходит луна на востоке…
Словно бы ветром несомы,
мчатся шальные лета.
Только что радовал взоры
юноша розовощекий,
Жизнь промелькнула бесследно,
и отцвела красота.
Стоит ли тратить впустую
годы, что так преходящи,
Денег шальных домогаться,
славы летучей искать!..
А не мудрее ли было б
милую видеть почаще
Или в веселом квартале
дивных красоток ласкать?
Да, быстро летело время. Вот и настал пятнадцатый день первой луны. Накануне Симэнь Цин отправил к Ли Пинъэр слугу Дайаня, который вручил ей четыре блюда яств, два - хлебцов долголетия, блюдо лапши, жбан вина и платье из плотного, отделанного золотом, шелка. На визитной карточке значилось имя У Юэнян: «С поклоном и благими пожеланиями от Симэнь, урожденной У». Когда прибыл Дайань, Пинъэр была занята утренним туалетом. Она позвала слугу в спальню и сказала:
- Я уж и так беспокоила госпожу Старшую и вот из-за дня рождения опять доставляю хлопоты.
- Господа просили передать вам, сударыня, эти скромные знаки внимания, - сказал Дайань.
Пинъэр наказала Инчунь накрыть в гостиной маленький стол и угостить Дайаня чаем и сладостями. Перед уходом она дала ему два цяня серебра и лиловый с отливом шелковый платок.
- Передай хозяйке, - сказала она, - я пошлю тетушку Фэн с приглашениями осчастливить меня завтра своим присутствием.
Дайань склонился в земном полоне и ушел. Носильщиков, доставивших корзины с подарками, Пинъэр наградила сотней медяков. Через некоторое время она вручила тетушке Фэн шкатулку и велела отнести ее женам Симэня. В шкатулке лежали приглашения на пятнадцатое число для У Юэнян, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, Пань Цзиньлянь и Сунь Сюээ. Пинъэр приложила записочку Симэнь Цину с просьбой прийти к ней вечером на свидание, которую приказала передать тайком.
На другой день жены Симэня, кроме Сюээ, которую Юэнян заставила домовничать, разоделись в яркие парчовые наряды и, сопровождаемые Лайсином, Лайанем, Дайанем и Хуатуном, двинулись в паланкинах на Львиную любоваться фонарным карнавалом и поздравить с рождением Ли Пинъэр.
Недавно купленный дом Пинъэр состоял из обширного здания по фасаду и трех построек вглубь. Близ улицы возвышался терем. У больших ворот по обеим сторонам располагались просторные флигели с гостевыми, а немного поодаль, за ними, просторная трехкомнатная спальня и кухня.
Еще дальше вглубь раскинулся пустырь, простиравшийся вплоть до сада императорского родственника Цяо.
Зная, что гостьи будут любоваться фонарями, Пинъэр расставила столы и ширмы во флигеле и украсила его множеством цветных фонариков.
После взаимных приветствий в приемной хозяйка пригласила женщин в большую гостиную, расположенную сзади, где угостила чаем, но об этом рассказывать подробно нет надобности.
К обеду в гостиной накрыли четыре столика. Пирующих услаждали пением и игрою на музыкальных инструментах две приглашенные певицы - Дун Цзяоэр и Хань Цзиньчуань. После пятого тоста и третьей смены блюд Пинъэр пригласила всех подняться в терем и полюбоваться фонарным карнавалом. Там тоже был накрыт стол. Из-под стрехи спускался занавес из пятнистого бамбука, кругом висели разноцветные фонарики.
На Юэнян были соболья накидка, ярко-красная, отделанная цветами кофта и изумрудная атласная юбка, остальные были в белых шелковых кофтах и голубых атласных юбках. Они нарядились в расшитые золотом безрукавки разного цвета: Цзяоэр - в коричневую, Юйлоу - зеленую, а Цзиньлянь - красную. Их прически украшали жемчуга, цветы из перьев зимородка, шпильки-фениксы и множество разноцветных подвесок-фонариков. Облокотившись на подоконник, они устремили взоры вниз.
Народу собралось видимо-невидимо, и царило необыкновенное оживление. Прямо на улице стояли десятки увешанных горящими фонарями арок. У каждого дома шла бойкая торговля. Алые кофты смешались с зелеными халатами - яркими нарядами блистали гуляющие мужчины и женщины. Раздавался грохот повозок и экипажей. Горой до самого неба высилась украшенная фонарями и потешными огнями громадная пирамида. Красиво было на празднике фонарей!
Только поглядите:
Двое драконов, камень обвивая, ведут игру в воде. Журавль одинокий, зарею освещенный, парит высоко в облаках. Вот фонарь - золотая лилия, а это - яшмовый терем - как россыпь жемчуга сверкает. Фонари кувшинка и лотос - целая группа расшитой парчи. Фонарь-гортензия блистает белизной, фонарь-снежинка искрится и парит. Фонарь-сюцай. кланяться не перестает - помнит заповедь Конфуция и Мэн-цзы Фонарь-жена - покорности и кротости пример - как Мэн Цзян. верна и непорочна. Фонарь-монах буддийский изображает Юэмина, прильнувшего к Люцуй Фонарь-загробный судья - сидит Чжун Куй. рядом с сестрицей. Злых духов заклиная, машет опахалом перовым фонарь-шаманка. Фонарь Лю Хай - за спиною желтая жаба величайшую ценность шутя играючи глотает. Фонарь-верблюд и лев зеленый - редчайшие диковинки один везет, другой оскалил пасть, ревет. Шалит, кривляется фонарь-мартышка, а белый слон несет сокровище ценою в десяток городов. Фонарь-краб в чистых водах клешнями шевелит, а сом усатый спокойно заглатывает ряску, разевая громадную пасть. Ночные бабочки - одна другой пестрее. Серебристая ива красуется, переливаясь. Плывут шары, парами вьются расшитые ленты. Гуськом тянутся роскошные знамена, экипажи. Пляшут рыбки и драконы. Семеро истинносущных и пятеро старцев подносят сокровенное писанье. Везут дань ко дворцу инородцы и Юга, и Востока. Рядами идут, оглушая толпу, барабанщики сельских общин. Коробейники со всех концов стекаются сюда. Свое уменье, ловкость показать сошлись затейники и скоморохи. Кружат там и тут передвижные фонари. Вверх-вниз снуют висячие фонарики. На перламутровой ширме раскинулись Пэнлайские сады На восток полюбуйтесь - рябит в глазах от золота и небесной сини резных по лаку инкрустированных лож. На запад обратите взор - фонарь-подвески и фонарь-узор переливаются словно цветастая парча. На севере - предметы старины, безделки. На юге - курильницы, вазы, картины. Вот баричи глазеют через барьер - там игра в мяч в самом разгаре. Вон в тереме высоком блистают пышностью нарядов важные дамы из знатных домов. Не счесть гадателей - их как звезд мириады. Скопились громадные толпы вокруг их палаток - всяк хочет судьбу разузнать. Ждет каждого, конечно - рассвет и увяданье. А там, на возвышеньи, отбивая такт, поют романсы, арии актеры. Тут, ударяя в бубенцы, монах бродячий ведет рассказ о Сюаньцзане. А сколько сбыто новогодних пирожков, сладостей! Торгуют бойко весны красою - буйно цветущей сливой мэй. Все ветками ее украсили себя. Колышет ветер шпильки и подвески. В прическах, как солнце, золото горит. Парчовые шатры Ши Чуна. красуются на ширмах. Жемчуг занавесок с цветами сливы и луной поспорит яркой белизною. Не описать всей прелести горы фонарной! Такое торжество сулит год сытый и веселый
Юэнян поглядела немного на праздничную сутолоку и вместе с Цзяоэр села за стол. Но Цзиньлянь, Юйлоу и певички, облокотившись на подоконник, продолжали смотреть вниз. Цзиньлянь засучила белые шелковые рукава, из-под которых показывались ее тонкие, как перо молодого лука, пальчики с шестью золотыми, в виде семечек, перстнями, и наполовину высунулась на улицу, выставляя напоказ свою раззолоченную безрукавку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210