- Что же все это значит, наставник, позвольте узнать, - спросила Цзиньлянь.
- А вот что, - начал слепой пройдоха. - С покрытыми глазами супругу вы покажетесь красавицей Си Ши. С полынью в сердце он обратит на вас всю свою любовь, с иглами в руках он пальцем не шевельнет, даже если вы его и прогневаете, а то и на колени перед вами опустится. Со склеенными ногами не будет больше ходить куда не следует.
Восторг охватил Цзиньлянь, когда она услышала такие объяснения. Потом воскурили благовонные свечи и сожгли бумажную лошадь. На другой день старая Лю прислала Цзиньлянь наговоренной воды и талисманы и все было исполнено как полагается. Сожженный талисман Цзиньлянь подсыпала в чай, а когда Симэнь попросил пить, она кликнула Чуньмэй, и та подала его хозяину. Вечером он остался у Цзиньлянь. Они, как и прежде, резвились, словно рыбки в воде.
Послушай, дорогой читатель! Будь ты беден или богат, все равно ни в коем случае не привечай ни буддийских, ни даосских монахов и монахинь, кормилиц и сводень. Чего они только не вытворяют за спиной у тебя!
Не зря в старину говорили:
Сводню, колдунью, сваху от дома держи подальше,
Закрой во дворе колодец, а двери держи на запоре.
Тогда ты греха избегнешь, уйдешь от вранья и фальши,
Тогда к тебе не ворвутся ни злая беда, ни горе.
Если вы хотите знать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЛИ ПИНЪЭР ДОГОВАРИВАЕТСЯ О ТАЙНОМ СВИДАНИИ
СЛУЖАНКА ИНЧУНЬ В ЩЕЛКУ ПОДСМАТРИВАЕТ УТЕХИ ГОСПОЖИ
Хоть жизни полнота недостижима,
Добросердечье нам необходимо,
Нам нужно умным следовать советам,
Людей корыстных не внимать наветам.
Невежда груб, с ним лучше и не знайся;
В душе людской темно - остерегайся.
Слова толковым женщинам на радость:
Не принимайте горечи за сладость.
Так вот. Однажды, было это четырнадцатого в шестой луне, Симэнь Цин направился к У Юэнян.
- Пока ты уходил, от соседа Хуа приглашение принесли, - сказала она. - Как вернется, говорю, так придет.
Симэнь заглянул в визитную карточку. Там было написано: «Приходи сегодня в полдень к У Иньэр, поговорим. Только прошу прежде зайти за мной. Обязательно».
Симэнь приоделся как полагается, велел оседлать лучшего коня и в сопровождении двоих слуг отправился первым делом к Хуа Цзысюю, но того не оказалось дома.
Стояло лето. Его жена, Ли Пинъэр, носила стянутый серебряными нитями пучок волос и золотые аметистовые серьги. На ней была застегнутая спереди коричневая шелковая кофта и белая, отделанная бахромой, легкая юбка, из-под которой выглядывали красные фениксы-туфельки с изящными острыми-преострыми носками.
Пинъэр стояла у самого порога, ведущего во внутренние покои, и обмахивалась продолговатым, из зеленого шелка, веером, когда ничего не подозревающий Симэнь открыл дверь и чуть было не натолкнулся на нее.
Ли Пинъэр уже давно была у него на примете, хотя он виделся с нею всего раз, в поместье, и даже разглядеть как следует не успел.
И вот Пинъэр стояла перед ним - блистающая белизной, невысокая и стройная, с похожим на тыквенное семечко овалом лица и тонкими изогнутыми бровями. Все души Симэня, как говорится, улетели в поднебесье. Завороженный ее красотой, Симэнь тотчас же отвесил низкий поклон. Она ответила на его приветствие и торопливо удалилась в задние покои, приказав горничной Сючунь, недавно достигшей совершеннолетия, пригласить соседа в гостиную. Сама же она встала около двери, так что была видна лишь половина ее очаровательного личика.
- Присядьте, сударь, - сказала она. - Хозяин вышел и вот-вот вернется.
Горничная подала Симэню чашку чаю.
- Муж пригласил вас на угощение, - продолжала она, - и я прошу вас, будьте так добры, уговорите его пораньше прийти домой. Ведь он берет и слуг, и мне придется оставаться дома только с двумя горничными.
- Не извольте беспокоиться, сударыня, - заверил ее Симэнь. - Дом - наша главная забота. Непременно выполню ваш наказ. Вместе пойдем, вместе и вернемся.
Тем временем прибыл Хуа Цзысюй. Пинъэр ушла к себе.
- Мое почтение, брат, - увидев Симэня, раскланивался он. - Непредвиденное дело заставило меня отлучиться. Прости, что не смог встретить как положено.
Гость и хозяин заняли положенные места. Слуга подал чай.
- Ступай скажи госпоже, чтобы приготовили закуски. Мы с господином Симэнем осушим по чарочке и пойдем, - после чаю приказал слуге хозяин и, обратившись к гостю, продолжал: - Приглашаю вас к певице У Иньэр. У нее сегодня день рождения.
- Что же вы, любезный брат, меня заранее не уведомили? - заметил Симэнь и тотчас же велел Дайаню принести из дома пять цяней серебром.
- Ну к чему же такое беспокойство? Мне прямо-таки неудобно перед вами, - отозвался Цзысюй.
- Тогда задерживаться не стоит, - решил Симэнь, видя, как слуги накрывают стол. - Там и выпьем.
- Мы засиживаться не будем.
Тут же появились блюда и чашки, полные яств из куриных лапок и парного мяса. Перед гостем и хозяином стояли высокие, как подсолнухи, серебряные чарки. Они выпили по чарке, отведали лепешек и закусок, а остальное отдали слугам.
Дайань принес серебра, и они сели на коней. Симэнь Цина сопровождали Дайань и Пинъань, а Хуа Цзысюя - Тяньфу и Тяньси. Направились они прямо к мамаше У Четвертой, чей дом находился в Крайней аллее квартала кривых террас.
Там пестрели купы цветов, гремела музыка, пели и плясали. Пир в честь У Иньэр затянулся до первой стражи. По просьбе Пинъэр Симэнь проводил захмелевшего Хуа Цзысюя до дому. Слуги открыли ворота и довели хозяина до гостиной, где усадили в кресло.
Вышла Ли Пинъэр.
- О, сударь, - с поклоном обратилась она к Симэню, - не осудите, что причинила вам столько хлопот с моим бесталанным мужем. Из-за пристрастия мужа к вину вам пришлось провожать его до самого дома.
- Какой пустяк! - воскликнул Симэнь Цин, раскланиваясь. - Я ваш наказ в сердце своем носил. Как полководец с войском в поход снаряжается, с войском же и домой возвращается, так и мы с вашим супругом вместе вышли, вместе и пришли. Посмел бы я вас ослушаться! Я слово свое сдержал, и вам, сударыня, не о чем волноваться. Знали бы вы, как его там удерживали! Только я его все-таки уговорил. Едем мы мимо «Звезд радости», а там есть певица Чжэн Айсян, богиней милосердия прозывается, - красавица писаная. Он хотел было к ней наведаться, но я и тут его сдержал. Пора, говорю, домой, в другой раз зайдешь. Дома, говорю, супруга беспокоится. Вот так и добрались. Зайди он только к Чжэн, на всю ночь бы остался. Не мне, милостивая сударыня, осуждать неразумность вашего супруга, но вы так молоды, и ему нельзя никак бросать дом на произвол судьбы.
- Именно так, - согласилась Пинъэр. - Как я ругаю его за безрассудные похождения! Я даже занемогла от постоянной ругани. Но он и слышать ничего не хочет. Если он вам когда-нибудь встретится в веселом доме, прошу вас, будьте так добры, уведите его оттуда как можно скорее. Такую милость я никогда не забуду.
Симэнь Цину, как говорится, будешь в голову вбивать, так у него половицы под ногами затрещат. Сколько лет отдал он любовным увлечениям! Он сразу смекнул, к чему она клонит. Сама Ли Пинъэр открывала ему путь, яснее ясного манила, что называется, «завернуть в аллею».
- Об этом и говорить не приходится, - лицо Симэня расплылось в улыбке. - Сами посудите, сударыня! Ведь мы на то и друзья с вашим супругом. Не волнуйтесь, сударыня, обязательно вразумлю.
Пинъэр еще раз поблагодарила Симэня и велела горничной подать гостю чай и фрукты.
- Мне пора домой, - сказал Симэнь, выпив чашку, в которой красовалась серебряная ложка. - А вам, сударыня, советую как следует запереться на ночь.
Симэнь простился с Пинъэр и ушел. С этого момента он только и думал, как бы ему соединиться с соседкой. Он не раз подбивал Ин Боцзюэ, Се Сида и других своих друзей, чтобы те задержали Цзысюя на всю ночь у певиц, а сам, покинув их компанию, спешил домой. Он задерживался у своих ворот, а сам все посматривал на соседние, у которых стояла вместе со служанками и смотрела на него Пинъэр. Он покашливал, прохаживался взад и вперед, снова прислонялся к воротам и не отрывал глаз от Пинъэр. Однако стоило ему приблизиться, как силуэт ее исчезал за воротами, когда же он удалялся, оттуда опять показывалось ее личико - она продолжала смотреть ему вслед. Так не было меж ними словесных объяснений, но уже соединились их взоры и слились их сердца.
Однажды, когда Симэнь стоял у ворот, Пинъэр послала к нему горничную Сючунь с приглашением.
- По какому это случаю ты приглашаешь меня, барышня? - спросил Симэнь, делая вид, что ничего не понимает. - А хозяин твой дома?
- Хозяина нет, - отвечала Сючунь. - Вас моя хозяйка приглашает. Что-то спросить собирается.
Не успела она договорить, а Симэнь уж направился к соседке и уселся в гостиной.
Пинъэр вышла не сразу.
- Всяческих вам благ, - приветствовала она гостя. - Вы были так великодушны в прошлый раз. Даже не знаю, как выразить вам мою признательность, которая навсегда запечатлелась в моем сердце. Муж мой опять вот уж два дня домой не показывается. Не виделись ли вы, сударь, с ним случайно?
- Вчера он пировал с компанией друзей у певички Чжэн, - сказал Симэнь. - Я, видите ли, зашел в «Звезды радости» случайно, по одному небольшому делу. Но сегодня я там не был и не знаю, может, он пирует и до сих пор. Будь я в «Звездах радости», я б, разумеется, уговорил его пойти домой. Вы, должно быть, сильно опечалены, сударыня?
- Как же не печалиться?! - отозвалась Пинъэр. - Ведь он меня слушать не желает, с певичками спутался, дом совсем забросил, а я терпи.
- Да, вы, конечно, правы. Но зато у него прекрасный характер.
Горничная подала чай, после которого, опасаясь прихода Цзысюя, Симэнь не посмел задерживаться и стал откланиваться.
- Если вы его увидите, - на все лады упрашивала Пинъэр, - верните, пожалуйста, домой. Буду вам бесконечно благодарна.
- Об этом даже не беспокойтесь. Ведь мы с вашим супругом закадычные друзья! - с этими словами Симэнь ушел.
На другой день вернулся Хуа Цзысюй.
- Ты вот пьянствуешь, по веселым домам шатаешься, а нашему соседу, господину Симэню, тебя уговаривать приходится, - в который раз принялась упрекать мужа Пинъэр. - Купил бы подарки да отблагодарил его, а то перед ним как-то неловко.
Хуа Цзысюй тотчас же купил четыре коробки подарков, жбан вина и велел слуге Тяньфу отнести их к Симэнь Цину. Тот принял подношения и щедро наградил слугу, но не о том пойдет речь.
- Почему это соседи подарки прислали? - спрашивала Юэнян.
- Да брат Хуа приглашал меня на день рождения к У Иньэр, выпил лишнего. Ну, я его домой доставил, потом отговаривал на ночь у певиц оставаться, вот поэтому его жена, должно быть, и решила меня отблагодарить, сказала, небось, купи, мол, ему подарки.
- Ты сам о себе-то позаботься, - указывая на мужа пальцем, с укоризной выговаривала Юэнян. - Попечитель выискался! Сам в грязи, а других отчищать собираешься! Тебя самого целыми днями дома не бывает - сам за бабами бегаешь, а других увещеваешь. И эти подарки ты принимаешь как должное? Посмотри-ка карточку, от кого? Если от жены, то сегодня же напиши ей от моего имени приглашение. Она давно хотела нас навестить. А если от мужа - поступай, как знаешь.
- На карточке стоит его имя, - ответил Симэнь. - Я завтра его приглашу.
На другой день Симэнь устроил угощение и пригласил Хуа Цзысюя. Пировали целый день.
- Ты не должен оставаться перед ним в долгу, - обратилась к Цзысюю жена, когда тот вернулся домой. - Мы ему подарки послали, и он, видишь, тебя пригласил. Теперь твоя очередь его угощать.
Быстро летело время. Настал девятый день девятой луны - праздник осени. По такому случаю Хуа Цзысюй позвал двух певичек и послал Симэнь Цину приглашение полюбоваться хризантемами. Симэня сопровождали Ин Боцзюэ, Се Сида, Чжу Жинянь и Сунь Молчун. Передавали цветы под бой барабана, пировали и веселились.
О том же говорят и стихи:
Проносятся стрелами солнце с луною!
Вновь осень, и нам любоваться опять,
Как пышно багряны наряды у кленов,
Хмельных хризантем ароматы вдыхать.
Чиновному гостю пиалы наполню.
Он яства красотки не хочет принять?
Нет, взглядом тайком устремившись за полог,
Не в силах влеченья унять!
Пировали до темноты. Когда зажгли фонари, Симэнь Цин поднялся из-за стола, намереваясь выйти по нужде. Совсем не подозревая, что за ним из-за ширмы тайком наблюдает Ли Пинъэр, он нечаянно столкнулся с ней, и они очутились друг у друга в объятиях. Пинъэр скрылась за боковой дверью и послала к гостю Сючунь.
- Госпожа послала меня сказать вам, сударь, чтобы вы меньше пили и пораньше шли домой, - прошептала горничная, незаметно подкравшись к Симэню. - Госпожа собирается отправить хозяина к певицам и хотела бы поговорить с вами вечерком.
Симэнь Цин пришел в неописуемый восторг. Вернувшись к столу, он потихоньку спрятал вино за пазуху. Певицы подносили ему чарки, но он притворился пьяным и отказывался. Приближалась первая стража. Пинъэр опять встала за ширмой и поглядела на пирующих.
На почетном месте восседал Симэнь Цин и для виду клевал носом. Ин Боцзюэ и Се Сида, вдоволь наевшись и изрядно выпив, застыли как сало, поэтому когда Чжу Жинянь и Сунь Молчун стали откланиваться, они даже глазом не повели, будто их прибили к стульям, и не думали уходить. Ли Пинъэр стала нервничать. Поднялся и Симэнь, но его все время удерживал Хуа Цзысюй.
- Брат, ну почему ты уходишь? - спрашивал он. - Или чем не угодил?
- Я пьян. Не могу больше, - оправдывался Симэнь.
Он нарочно зашатался из стороны в сторону, и слуги, подхватив его под руки, повели домой.
- И что с ним такое сталось? - недоумевал Ин Боцзюэ. - От вина отказывается. Выпил всего ничего и уж захмелел. Чтобы успокоить хозяина и не ставить в неудобное положение певиц, предлагаю: давайте возьмем большую чашу, и пусть обойдет она полсотни кругов, а потом разойдемся.
- Вот бесстыжий арестант! - услыхав такие речи Боцзюэ, не переставая ворчала за ширмой Пинъэр.
Она дала знак слуге Тяньси, чтобы тот позвал Хуа Цзысюя.
- Если хочешь с ними пить, то ступай сейчас же к певицам, - заявила мужу Пинъэр. - Терпенье мое лопнуло. Хватит с меня этих истошных криков! И так за полночь - сколько масла выжгли!
- Но тогда не ругайся, что я всю ночь не приду.
- Ладно, ступай! Не буду ругаться.
Хуа Цзысюю только того и надо было. Он бросился к гостям и выложил им желание Пинъэр.
- Пошли к певицам! - воскликнул он.
- Нечего нас обманывать! - возразил Боцзюэ. - Неужели невестка так и сказала?! Поди, как следует спроси, тогда и пойдем.
- Так и сказала! Велела завтра приходить.
- Ну и прекрасно! - вставил Се Сида. - Брат Ин хочет самого себя перехитрить. Ведь брат Хуа только что испросил разрешения супруги. Значит, можно идти со спокойной душой.
И друзья вместе с певицами, сопровождаемые слугами Тяньфу и Тяньси, направились в Крайнюю аллею к У Иньэр.
Пробили вторую ночную стражу. У Иньэр спала. Когда послышался стук, она встала и со свечой в руке пригласила входить.
- Мы у твоего приятеля любовались хризантемами, - пояснил Боцзюэ, - но не успели до стола добраться, как он нас к тебе повел. Так что ставь вино.
Не будем говорить, как они пировали у певицы, а расскажем о Симэнь Цине.
Симэнь прикинулся пьяным и отбыл домой. Переодевшись у Пань Цзиньлянь, он, предвкушая приглашение Пинъэр, поторопился в сад. Наконец он услышал, как запирают ворота и загоняют собаку. Вскоре над стеной появился едва заметный в темноте силуэт Инчунь. Служанка стала нарочно звать кота, а сама дала знак ожидавшему в беседке Симэню. Тот поставил на стол скамейку, забрался на нее и осторожно вскарабкался на стену, по ту сторону которой стояла лестница.
С уходом Цзысюя Пинъэр распустила волосы-тучи и встала на террасе. Одета она была просто, но со вкусом. Обрадованная приходу Симэня, она провела его в ярко освещенную спальню, где их ждал ломившийся от яств стол. Из кувшина струился аромат вина.
Пинъэр держала высоко поднятый яшмовый кубок. Когда Инчунь наполнила его вином, хозяйка низко поклонилась гостю и сказала:
- Премного вам благодарна за все, сударь. Вы были так щедры в изъявлении любезности, что я чувствую себя крайне неловко перед вами. Вот и пригласила вас на чарку вина, чтобы хоть чем-то отблагодарить за все ваши хлопоты. А тут еще эти бесстыжие - чтоб их сразило небо! - сидят, ни с места. Меня из терпения вывели. Только что их выпроводила к певицам.
- А что если брат Хуа вернется?
- Я наказала до утра не заявляться, - успокоила Симэня хозяйка. - С ними и слуги пошли. Остались только служанки да тетушка Фэн, привратница. Старуха меня вырастила - свой человек. Передние и задние ворота заперты.
Симэнь сильно обрадовался. Они сели рядом и угощали друг друга по очереди из своей чарки. Инчунь разливала вино, а Сючунь подавала кушанья. Видя, что хозяйка и гость уже навеселе, служанки убрали со стола и вышли из спальни, закрыв за собой дверь.
Симэнь Цина и Ли Пинъэр манило на благоухающую постель с коралловым изголовьем и парчовым пологом, и они отдались утехам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210