"Следовательно, благочестие - это не то же самое, что быть
справедливым, и справедливость - не то же самое, что быть благочестивым,
напротив, это означает не быть благочестивым? А благочестие значит "не быть
справедливым", следовательно, "быть несправедливым", справедливость же
значит "быть нечестивым"?" Что ему на это ответить?! Я-то сам за себя
ответил бы, что и справедливость благочестива, и благочестие справедливо.
Да и за тебя, если ты мне позволишь, я ответил бы точно так же - что
справедливость и благочестие либо одно и то же, либо они весьма подобны
друг другу: справедливость как ничто другое бывает подобна благочестию, а
благочестие - справедливости. Смотри же, запрещаешь ли ты мне ему так
ответить, или ты и с этим согласен.
- Мне кажется, Сократ, - сказал Протагор, - нельзя так просто допустить,
что справедливость совпадает с благочестием и благочестие - со
справедливостью; я думаю, здесь есть некоторое различие. Впрочем, это
неважно. Если тебе угодно, пусть будет у нас и справедливость
благочестивою, и благочестие справедливым.
- Ну уж нет, - сказал я, - мне вовсе нет нужды разбираться в этих "если
тебе угодно" или "если ты так думаешь". Давай просто говорить: "я думаю" и
"ты думаешь". Я говорю в том смысле, что, если отбросить всякое "если",
можно лучше всего разобраться в нашем вопросе.
- Однако, -сказал Протагор, -справедливость в чем-то подобна благочестию.
Ведь все подобно всему в коком -нибудь отношении. Даже белое в чем-то
подобно черному, твердое - мягкому и так все остальные вещи, по-видимому,
совершенно противоположные друг другу. И то, чему мы тогда приписывали
различное назначение, утверждая, что одно из них не таково, как другое (я
имею в виду части лица),- и эти части в каком-то отношении подобны одна
другой и чем-то одна на другую походят. Так что таким способом и на этих
примерах ты мог бы доказать, если бы захотел, что все подобно одно другому.
Но мы не вправе называть вещи подобными, если имеется лишь частичное
подобие, или называть их неподобными, если есть только частичное
несходство, пусть даже сходство их будет очень незначительным.
Я удивился и сказал Протагору:
- Разве, по-твоему, справедливость и благочестие находятся в таком
отношении друг к другу, что в них имеется лишь незначительное сходство?
- Не совсем так, - отвечал Протагор, - однако и не так, как ты, видимо,
думаешь.
- Ладно, - сказал я, - раз ты в этом, как мне кажется, затрудняешься,
оставим это и рассмотрим другое твое высказывание. Называешь ли ты
что-нибудь безрассудством?
- Да, называю.
- Не полная ли ему противоположность - мудрость?
- По-моему, так.
- Когда люди действуют правильно и с пользой, тогда они в своих действиях
обнаруживают рассудительность или, может быть, наоборот?
- Нет, в этом сказывается их рассудительность.
- Они поступают рассудительно благодаря рассудительности?
- Несомненно.
- А те, кто действует неправильно, поступают безрассудно и в этих своих
действиях не обнаруживают рассудительности?
- Мне тоже так кажется.
- Значит, безрассудные поступки противоречат рассудительности?
- Да
- Безрассудные поступки совершаются по безрассудству, а рассудительные -
благодаря рассудительности?
- Согласен.
- Стало быть, если что совершается с силой, это будет исполнено силы, а
бессильное действие - это слабость?
- Видимо, так.
- И если действуют быстро, то это быстрый поступок, а если медленно -
медленный?
- Да
- И если что совершается одинаковым образом, то, е значит, совершается по
одной и той же причине, а противоположным образом - то по противоположным
причинам?
Протагор согласился.
- Скажи-ка мне, пожалуйста, - продолжал я, - бывает ли что-нибудь
прекрасным?
Протагор допустил, что бывает.
- Существует ли иная его противоположность, кроме безобразного? - Нет. -
Дальше: бывает ли что-нибудь хорошим?
- Бывает.
- Существует ли иная его противоположность, кроме плохого?
- Нет
- Пойдем еще дальше. Бывает ли звук высоким.
- Да.
- Но ему нет ведь другой противоположности, кроме низкого звука?
- Нет.
- Не значит ли это, - сказал я, - что каждой вещи противоположно только
одно, а не многое? Протагор согласился.
- Так давай же, - сказал я, - подведем итог тому, в чем мы согласились.
Согласны мы, что одному противоположно только одно, и не больше?
- Да.
- Мы согласны, что совершаемое противоположным образом совершается по
противоположной причине?
- Да.
- А согласны мы, что все безрассудные поступки противоположны
рассудительным?
- Да.
- И что рассудительные поступки совершаются благодаря рассудительности, а
безрассудные - по безрассудству?
Протагор допустил и это.
- И если что противоположно по образу действия, то оно противоположно и по
своей причине?
- Да.
- Делается же кое-что рассудительно, а кое-что и безрассудно?
- Да.
- То есть противоположным образом?
- Конечно.
- Значит, на противоположных основаниях?
- Да.
- Следовательно, безрассудство противоположно рассудительности?
- Очевидно.
- А помнишь, ведь раньше-то мы согласились, что безрассудство
противоположно мудрости?
Протагор подтвердил.
- И что одно бывает противоположно только одному?
- Да, я это утверждаю.
- От какого же из двух утверждений нам отказаться, Протагор? От того ли,
что одному противоположно только одно, или от того, которое гласило, что
мудрость есть нечто иное, чем рассудительность, между тем как и то и другое
- части добродетели, хотя и разные; они не похожи друг на друга, и
назначение их различно, все равно как частей лица. Так от чего же мы
откажемся? Ведь оба этих утверждения, вместе взятые, звучат не слишком
складно - они не ладят и не соглашаются между собою. Да и как им ь ладить,
если необходимо, чтобы одному было противоположно только одно, и не больше,
а вот оказывается, что одному только безрассудству противоположны и
мудрость, и рассудительность. Так ли, Протагор, или нет? Протагор
согласился, хотя и очень неохотно.
Так не получится ли, что рассудительность и мудрость - одно и то же? Ведь и
раньше у нас оказалось, что справедливость и благочестие - почти то же
самое. Но не будем унывать, Протагор, а давай разберемся и в остальном.
Ведь ты не думаешь, что чело-с век, творящий неправду, поступая так,
поступает согласно рассудку?
- Стыдно было бы мне, Сократ, -сказал Протагор, - признать это, хотя многие
люди это и утверждают.
- Ну так к ним обращать мне мою речь или к тебе?
- Если тебе угодно, сперва разбери это утверждение многих.
- Лишь бы только ты мне отвечал, а твое ли это мнение или нет, мне неважно.
Для меня самое главное - исследование вопроса, хотя может случиться, что
при этом мы исследуем и того, кто спрашивает, то есть меня самого, и того,
кто отвечает.
Протагор сперва стал было ломаться перед нами, ссылаясь на то, что вопрос
труден, однако потом согласился отвечать.
- Так изволь, - сказал я, - отвечать мне с самого начала. Полагаешь ли ты,
что некоторые, хоть и творят неправду, все же не лишены здравого смысла?
- Пусть будет так.
- А обладать здравым смыслом - значит, по-твоему, хорошо соображать?
Протагор подтвердил.
- А хорошо соображать - это значит отдавать себе отчет в том, что творишь
неправду?
- Пусть будет так.
- Бывает ли это в том случае, когда дела у творящих неправду идут хорошо
или когда дурно?
- Когда хорошо.
- Считаешь ли ты, что существует благо?
- Считаю.
- А не то ли есть благо, что полезно людям?
- Клянусь Зевсом, - сказал Протагор, - я лично " называю благо благом, даже
если оно и не полезно людям.
Мне показалось, что Протагор уже раздражен, взволнован и изготовился к
ответам, словно к бою. Когда я заметил такое его состояние, то с
осторожностью тихо спросил:
- О том ли ты говоришь, Протагор, что никому из за людей не полезно, или о
том, что вообще бесполезно? И подобные вещи ты называешь благом?
Ничуть, - сказал Протагор, - но я знаю много таких вещей - и кушаний, и
напитков, и снадобий, и еще тысячу предметов, - из которых одни бесполезны
людям, другие полезны. А кое-что из того, что людям ни полезно, ни вредно,
полезно лошадям, другое полезно только быкам, третье - собакам, четвертое -
ни тем ни другим, зато полезно деревьям. Да и там одна, и та же вещь для
корней хороша, а для ветвей плоха, как, например, навоз: для всех растений,
если обложить им корни, он хорош, а попробуй накидать его на побеги и
молодые отростки - и он все погубит; оливковое масло для всех растений вещь
самая вредная, да а волосам животных оно величайший враг, а для волос
человека, да и для всего тела оно целебно. Благо до такой степени
разнообразно и многовидно, что и с тут одна и та же вещь при наружном
употреблении есть благо для человека, а при внутреннем - величайшее зло;
потому-то все врачи и отговаривают больных от употребления оливкового масла
в пищу - разве только в самом малом количестве, какого довольно, чтобы
заглушить неприятный для обоняния запах кушаний и приправ.
Когда Протагор это произнес, присутствующие зашумели: как хорошо он
говорит! А я сказал:
- Протагор! Я, на беду, человек, забывчивый и, когда со мною говорят
пространно, забываю, о чем речь. Вот случись мне быть тугим на ухо, ты бы
ведь счел нужным, собираясь со мной разговаривать, громче произносить
слова, чем когда говоришь с другими, так и теперь, имея дело с человеком
забывчивым - ты расчленяй для меня ответы и делай их покороче, чтобы я мог
за тобой следить.
- Но как же прикажешь мне отвечать тебе кратко? Короче, чем нужно?
- Никоим образом, - сказал я.
- Значит, так, как нужно?
- Да.
А насколько кратко я буду тебе отвечать: насколько мне кажется нужным или
насколько тебе?
- Я слышал, - сказал я, - что ты и сам умеешь и другого можешь научить
говорить об одном и том же по желанию либо так длинно, что речи твоей нет и
конца, либо так коротко, что никто не превзойдет тебя в краткости. Если
хочешь со мною беседовать, применяй второй способ - немногословие.
Сократ! - сказал Протагор. - Я уже со многими людьми состязался в речах, но
если бы я поступал так, как ты требуешь, и беседовал бы так, как мне
прикажет противник, я никого не превзошел бы столь явно, и имени Протагора
не было бы меж эллинами. А я - ведь я понял, что ему самому не понравились
его прежние ответы и что по доброй воле он не ь станет беседовать, если ему
придется отвечать на вопросы, - решил, что это уж не мое дело
присутствовать при его беседах, и сказал:
Но ведь и я не настаиваю, Протагор, на том, чтобы наша беседа шла вопреки
твоим правилам. Если бы ты захотел вести беседу так, чтобы я мог за тобою
следить, тогда я стал бы ее поддерживать. Про тебя говорят, да и сам ты
утверждаешь, что ты способен беседовать и пространно, и кратко - ведь ты
мудрец, - я же в этих длинных речах бессилен, хотя желал бы и к ним быть
способным. Но ты силен и в том и в другом и должен бы нам уступить, чтобы
наша беседа продолжилась. Однако ты не хочешь, а у меня есть кое-какие
дела, и я не могу оставаться, пока ты растягиваешь свои длинные речи. Я
должен отсюда уйти и ухожу, хотя, пожалуй, не без удовольствия выслушал бы
тебя.
С этими словами я встал, как бы уходя. Но только что я встал, Каллий
схватил меня за руку своею правой рукой, а левой ухватился за этот мой плащ
и сказал:
- Не пустим тебя, Сократ! Если ты уйдешь, не та уж у нас будет беседа.
Прошу тебя, останься с нами, для меня нет ничего приятнее, чем слушать твою
беседу с Протагором: сделай нам всем удовольствие. И я сказал, хоть уже
было встал, чтоб уйти:
Сын Гиппоника, ты всегда был мне приятен своею любовью к мудрости; я и
теперь хвалю тебя и люблю, так что хотел бы сделать тебе удовольствие, если
бы ты просил у меня возможного. Но сейчас это все равно что просить меня
следовать вдогонку за Крисоном гимерейцем , бегуном в расцвете сил, или
состязаться с кем-нибудь из участников большого пробега, а то и с гонцами и
не отставать от них. Я бы тебе сказал, что сам к себе предъявляю еще
гораздо более высокие требования и хотел бы поспевать за ними в беге, да
только не могу. Но если уж вам непременно хочется видеть, как я бегу нога в
ногу с Крисоном, то ты проси его приноровляться ко мне, потому что я-то
скоро бежать не могу, а он медленно может. Точно так же, если ты желаешь
слушать меня и Протагора, проси его, чтобы он и теперь отвечал мне так же
кратко и прямо на вопросы, как сначала. Если же он не хочет, что это будет
за беседа? И по крайней мере полагал, что взаимное общение в беседе - это
одно, а публичное выступление - совсем другое.
- Но видишь ли, Сократ, - сказал Каллий, - кажется, Протагор прав, считая,
что ему разрешается разговаривать, как он хочет, а тебе - как ты хочешь.
Тут вмешался Алкивиад:
- Нехорошо ты говоришь, Каллий; Сократ ведь признается, что не умеет вести
длинные речи и уступает в этом Протагору, что же касается ведения беседы и
умения задавать вопросы и отвечать на них, то я бы удивился, если бы он в
этом хоть кому-нибудь уступил. Если бы и Протагор признал, что он слабее
Сократа в уменье вести беседу, Сократу этого было бы довольно. Но раз
Протагор этого не признает, пусть он беседует, спрашивая и отвечая, а не
произносит в ответ на каждый вопрос длиннейшую речь, отрекаясь от своих
утверждений, не желая их обосновывать и так распространяясь, что
большинство слушателей забывает даже, в чем состоял вопрос. Впрочем, за
Сократа я ручаюсь: он-то не забудет, это он шутя говорит, будто забывчив.
Итак, мне кажется, Сократ прав: нужно, чтобы каждый показал, к чему он
склонен.
После Алкивиада, сколько помнится, взял слово Критий.
Продик и Гиппий! Каллий, мне кажется, на стороне Протагора, Алкивиад же
всегда стремится настоять на своем. Нам не следует ни к кому примыкать - ни
к Сократу, ни к Протагору, но сообща просить обоих, чтобы они не прерывали
беседу на середине. за?
На эти слова отвечал Продик:
Прекрасно, по-моему, говоришь ты, Критий: тем, кому случается
присутствовать при таких обсуждениях, нужно быть для обоих собеседников
общими, а не безразличными слушателями - ведь это не одно и то же. Слушать
следует их сообща, но оценивать по-разному: более мудрого надо ценить
больше, а неумелого - меньше. Я тоже, Протагор и Сократ, прошу вас уступить
друг другу: можно спорить о таких вопросах, но не ссориться. Спорят ведь и
друзья, которые хорошо относятся друг к другу, а ссорятся противники и
враги. Так-то и вышла бы у нас великолепная беседа, и вы, собеседники,
заслужили бы от нас, слушателей, величайшее одобрение, но не восхваление:
одобрение возникает в душах слушателей искренне, без лицемерия, словесное
же восхваление часто бывает лживым и противоречит подлинному мнению людей;
с другой стороны, и мы, слушатели, получили с бы, таким образом, величайшую
радость, но не наслаждение: радоваться ведь свойственно познающему
что-нибудь и приобщающемуся к разуму с помощью мысли, наслаждаться же -
тому, кто что-нибудь ест или испытывает другое телесное удовольствие
Эти слова Продика были приняты многими с величайшим одобрением. После
Продика выступил Гиппий - мудрец:
Мужи, собравшиеся здесь! - сказал он. - Н считаю, что вы все тут
родственники, свойственники и сограждане - по природе, а не по закону :
ведь подобное родственно подобному по природе, закон же тиран над людьми -
принуждает ко многому, что противно природе. Так стыдно было бы нам,
ведающим природу вещей, мудрейшим из эллинов, именно поэтому сошедшимся
теперь здесь, в этом средоточии эллинской мудрости, в величайшем и
благополучнейшем доме этого города, - стыдно было бы нам не в высказать
ничего достойного такой чести, но спорить друг с другом подобно самым
никчемным людям. Так вот я прошу вас и советую вам, Протагор и Сократ,
чтобы вы, приняв нас в посредники, сошлись под нашим руководством на
середине пути. Тебе, Сократ, не надо, если это неприятно Протагору,
стремиться к такому виду беседы, который ограничен чрезмерной краткостью:
отпусти и ослабь поводья речей, дабы они явились перед нами в великолепном
и благообразном обличье. Протагору же в свою очередь не надо натягивать все
канаты и пускаться с попутным ветром в открытое море слов, потеряв из виду
землю. Обоим вам надо держаться какой-то середины. Так вы и сделайте.
Послушайтесь меня: выберите себе судью, распорядителя и председателя,
который наблюдал бы за соразмерностью ваших речей.
Это понравилось присутствующим, и последовало всеобщее одобрение; Каллий
заявил, что не отпустит меня, и все стали просить выбрать распорядителя.
Тут я сказал, что стыдно было бы выбирать третейского судью для речей: если
выбранный будет хуже нас, тогда не дело, чтобы худший руководил лучшими;
если же он одинаков с нами, это будет тоже неправильно, потому что
одинаковый одинаково с нами будет и действовать, с так что незачем и
выбирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112