Кратил. Я бы сказал, что это пустой звук. Напрасный труд ему себя
тревожить, все равно как впустую размахивать кулаками.
Сократ. Ну хорошо. Давай чуть-чуть отвлечемся, Кратил. Может быть, ты
согласишься, что одно дело - имя, а другое - кому оно принадлежит?
Кратил. Ну положим.
Сократ. А согласен ли ты, что имя есть некое подражание вещи?
Кратил. В высшей степени.
Сократ. Не полагаешь ли ты, что и живописные изображения - это подражания
каким-то вещам, но подражания, выполненные неким иным способом?
Кратил. Да.
Сократ. Ну хорошо... Может быть, я чего-то не улавливаю в твоих словах, и,
скорее всего, ты говоришь правильно. Скажи, можно ли различать эти
изображения в их отношении к вещам, подражания которым они собой
представляют, или же нет?
Кратил. Можно.
Сократ. Итак, во-первых, смотри, может ли кто-то отнести изображение
мужчины к мужчине, а изображение женщины - к женщине и остальное таким же
образом?
Кратил. Разумеется.
Сократ. А наоборот - изображение мужчины отнести к женщине, а изображение
женщины - к мужчине?
Кратил. Может случиться и так.
Сократ. И оба этих распределения будут правильными? Или только одно из двух?
Кратил. Только одно.
Сократ. Я думаю, только то, которое отнесет к каждой вещи то, что ей
подобает и на нее похоже?
Кратил. Мне кажется, так.
Сократ. Тогда, чтобы нам, друзьям, не препираться из-за слов, прими то, что
я говорю. Ведь в обоих случаях подражания, дружище,- и с помощью живописных
изображений, и с помощью наименования - я назову правильным только такое
вот распределение, а в случае с именами я назову его, кроме того, еще
истинным; другое же, которое соотносит и сопоставляет с вещами то, что на
них непохоже, я назову неправильным и вдобавок ложным, когда это касается
имен.
Кратил. А ты не боишься, Сократ, что если в живописи это и возможно -
неправильно распределять изображения, то в именах - никак, но распределение
здесь всегда непременно должно быть правильным?
Сократ. Ну как ты можешь так говорить! Какая же здесь разница? Разве нельзя
подойти к мужчине и со словами: "Вот твое изображение" - показать ему что
придется: либо его изображение, либо жены? Показать - я имею в виду
заставить его воспринять это зрительно.
Кратил. Разумеется, можно.
Сократ. А подойти к нему же и сказать: "Вот твое имя"? Ведь имя тоже в
некотором роде есть подражание, как и картина. Так вот, сказать ему: "Это -
твое имя", а затем заставить его воспринять на слух что придется: либо имя,
подражающее ему, говоря при этом, что он мужчина, либо имя какой-либо
смертной жены, говоря, что он - женщина. Не кажется ли тебе, что это
возможно и случается иногда?
Кратил. Мне хотелось бы согласиться с тобой, Сократ. Пусть будет так.
Сократ. Вот и прекрасно, друг мой, если это и вправду так. Ведь не следует
нам уж очень из-за этого спорить. Так что если существует какое-то
распределение и здесь, то один вид его нам нужно назвать истинным, другой
же - ложным. Далее, если это так и можно распределять имена неверно, относя
к вещам не то, что им подобает, но иногда и то, что им не подходит, то
таким же образом можно составлять и выражения. Если же можно так
устанавливать выражения и имена, то непременно можно и целые высказывания.
Ведь высказывание, я думаю, так или иначе из них состоит. Или не так,
Кратил?
Кратил. Так. Мне кажется, ты говоришь прекрасно.
Сократ. Если мы еще раз уподобим первые имена картинам, то скажем, что, как
в живописи, в них можно воплотить все подобающие цвета и очертания, а иной
раз и не все - некоторые можно опустить, некоторые добавить в большей или в
меньшей мере. Или так сделать нельзя?
Кратил. Можно.
Сократ. В таком случае тот, кто воссоздает все прекрасные черты, воссоздает
и облик предмета, а тот, кто некоторые черты добавляет или отнимает, хотя и
отразит облик предмета, но сделает это худо.
Кратил. Да.
Сократ. Ну а тот, кто подражает сущности вещей с помощью слогов и букв? С
таким же успехом и он, если отразит все подобающие черты, получит
прекрасное изображение, которое и будет именем; если же он какие-то черты
опустит, а иной раз и добавит, то, хотя и получится какое-то изображение,
оно не будет прекрасным! Так что и среди имен одни будут хорошо сделаны, а
другие - худо?
Кратил. Возможно.
Сократ. Значит, возможно, что один мастер имен будет хорошим, другой же -
плохим?
Кратил. Да.
Сократ. Но ведь мы назвали его "законодателем" ?
Кратил. Да.
Сократ. Значит, возможно, клянусь Зевсом, чтобы, как и в других искусствах,
один законодатель был хорошим, другой же - худым, коль скоро ты согласен с
прежним моим утверждением.
Кратил. Да, это так. Но взгляни и ты, Сократ, когда мы эти буквы - альфу,
бету и любую другую - присваиваем именам по всем правилам грамматики, то,
если мы что-то отнимем или добавим, или переставим, ведь нельзя будет
сказать, что имя написано, хоть и неправильно: ведь оно вообще не будет
написано и тотчас станет другим именем, если претерпит что-либо подобное.
Сократ. Ты не боишься, Кратил, что из такого рассмотрения у нас не выйдет
ничего хорошего?
Кратил. Почему это?
Сократ. Может быть, с теми вещами, которые существуют или не существуют в
зависимости от того или иного количества, дело так и обстоит, как ты
говоришь: скажем, если к десяти или любому другому числу что-то прибавить
или отнять, тотчас получится другое число. Но у изображения чего-то
определенного и вообще у всякого изображения совсем не такая правильность,
но, напротив, вовсе не нужно воссоздавать все черты, присущие предмету,
чтобы получить образ. Смотри же, так ли я рассуждаю? Будут ли это две
разные вещи - Кратил и изображение Кратила, если кто-либо из богов
воспроизведет не только цвет и очертания твоего тела, как это делают
живописцы, но и все, что внутри,- воссоздаст мягкость и теплоту, движения,
твою душу с и разум - одним словом, сделает все, как у тебя, и поставит это
произведение рядом с тобой, будет ли это Кратил и изображение Кратила, или
это будут два Кратила?
Кратил. Два Кратила, Сократ . Мне по крайней мере так кажется.
Сократ. Так что видишь, друг мой, нужно искать какой-то иной правильности
изображений и того, о чем мы здесь говорим, и не следует настаивать на том,
что если чего-то недостает или что-то есть в избытке, то это а уже не
изображение. Или ты не чувствуешь, сколького недостает изображениям, чтобы
стать тождественными тому, что они воплощают?
Кратил. Нет, я чувствую.
Сократ. Да ведь смешные вещи, Кратил, творились бы с именами и вещами,
которым принадлежат эти имена, если бы они были во всем друг другу
тождественны. Тогда все бы словно раздвоилось, и никто не мог бы сказать,
где он сам, а где его имя.
Кратил. Это правда.
Сократ. Поэтому смелее допусти, благородный друг, что одно имя присвоено
хорошо, другое же - нет. И не настаивай на том, что имя должно иметь лишь
такие звуки, какие делали бы его полностью тождественным вещи, которой оно
присвоено. Допусти, что и какая-то неподходящая буква может тут быть
добавлена. А если может быть добавлена буква, то и имя в высказывании, если
же имя, то и не подобающее вещам выражение может встретиться в речи, но от
этого ничуть не хуже можно называть вещи и рассуждать о них, пока
сохраняется основной облик вещи, о которой идет речь, как, скажем, в
названиях букв: ты, может быть, помнишь, что именно мы с Гермогеном уже
говорили здесь по этому поводу.
Кратил. Я хорошо это помню.
Сократ. Вот и отлично. Пока сохраняется этот основной вид, пусть отражены и
не все подобающие черты, все равно можно вести речь о данной вещи. Если
отражены все подобающие черты - прекрасно, если же малая часть их - то
плохо. Так бросим, милый мой, этот разговор, чтобы нас не обвинили в том,
что мы, подобно эгинетам, поздней ночью обходящим дорогу, и в самом деле
вышли в путь позднее, чем следовало. Или уж поищи тогда какой-нибудь другой
правильности и не соглашайся, что имя есть выражение вещи с помощью букв и
слогов. Ведь если ты признаешь и то и другое, то окажешься не в ладу с
самим собой.
Кратил. Мне кажется, Сократ, ты говоришь ладно. Я с тобою во всем согласен.
Сократ. Ну раз мы оба так думаем, давай теперь рассмотрим вот что: если,
скажем, имя установлено хорошо, то должно оно содержать подобающие буквы?
Кратил. Да.
Сократ. А подобают вещам?
Кратил. Разумеется.
Сократ. Следовательно, так присваивается хорошо составленное имя. Если же
какое-то имя присвоено плохо, то, верно, в большей своей части оно будет
состоять из подобающих букв - подобных вещи,- раз оно все-таки останется
изображением, но при этом оно будет иметь и неподобающие буквы, из-за чего
мы скажем, что это неправильное имя и присвоено худо. Так или нет?
Кратил. Я думаю, нам с тобой не стоит сражаться, Сократ, хотя мне не
нравится называть что-либо именем, но говорить при этом, что оно плохо
присвоено.
Сократ. А может быть, тебе вообще не нравится, что имя есть выражение вещи?
Кратил. Да, если говорить обо мне.
Сократ. Но то, что одни имена составлены из более ранних, другие же - самые
первые, это, по-твоему, хорошо сказано?
Кратил. По-моему, да.
Сократ. Однако, если первые имена должны быть выражением чего-либо, знаешь
ли ты иной, лучший способ создать эти выражения, нежели сделать их возможно
более тождественными тому, что они должны выразить? Или тебе больше
нравится вот этот способ - о нем говорит Гермоген и многие другие, - что
имена - это результат договора и для договорившихся они выражают заранее
известные им вещи, и в этом-то и состоит правильность имен - в договоре,- и
безразлично, договорится ли кто-то называть вещи так, как это было до сих
пор, или наоборот: например, то, что теперь называется малым, он
договорится звать великим, а что теперь великим - малым. Так который из
способов нравится тебе больше?
Кратил. Ну, это совсем разные вещи, Сократ, - выражать что-то с помощью
подобия или как попало.
Сократ. Ты говоришь отлично. В таком случае если имя будет подобно вещи, то
по природе необходимо, чтобы и буквы, из которых составлены первые имена,
были подобны вещам. Разве не так? Я утверждаю, что никто не смог бы сделать
то, что мы теперь называем рисунком, подобным какой-либо из сущих вещей,
если бы от природы не существовало средств, из которых складывается
живописное изображение, подобных тем вещам, каким подражает живопись.
Или это возможно?
Кратил. Нет, невозможно.
Сократ. В таком случае и имена так же точно не могли бы стать чему-то
подобными, если бы не существовало начал, содержащих какую-то исконную
правильность, из которых составляются имена для тех вещей, которым они
подражают. А эти начала, из которых нужно составлять имена, ведь не что
иное, как звуки?
Кратил. Да.
Сократ. Теперь и ты признал то, что еще раньше признал Гермоген. Скажи,
хорошо ли, по-твоему, говорить, что буква ро соответствует порыву, движению
и в то же время твердости? Или нехорошо?
Кратил. По-моему, хорошо.
Сократ. А ламбда - гладкости, податливости, ну и всему тому, о чем мы
говорили?
Кратил. Да.
Сократ. А знаешь ли ты, что мы произносим "склеротэс", а эретрийцы говорят
"склеротэр"?
Кратил. Верно.
Сократ. Значит, ро и сигма похожи друг на друга? И это слово выражает одно
и то же для них, оканчиваясь на ро, и для нас, оканчиваясь на сигму? Или
для кого-то из нас оно этого не выражает?
Кратил. Но ведь оно выражает одно и то же для тех и других.
Сократ. Потому ли, что ро и сигма в чем-то подобны, или потому, что нет?
Кратил. Потому что в чем-то подобны.
Сократ. Может быть, в таком случае они подобны во всех отношениях?
Кратил. Вероятно, когда нужно выразить порыв.
Сократ. А вставленная ламбда? Разве она не выражает того, что
противоположно твердости?
Кратил. Но ведь может быть, что она вставлена неправильно, Сократ, как это
оказывалось недавно в тех случаях, когда ты объяснял какие-то слова
Гермогену, отнимая и добавляя буквы где следует: мне казалось, что ты
делаешь это правильно. Так же и теперь, вероятно, вместо ламбды нужно
говорить ро.
Сократ. Прекрасно. Так что же? Из того, что мы здесь сказали, получается,
что мы не поймем друг друга, если кто-то скажет "склерон" ? И ты тоже не
понимаешь, что я сейчас говорю?
Кратил. Ну я-то понимаю уж по привычке, добрейший мой.
Сократ. Вот ты говоришь "по привычке ": ты понимаешь под этим нечто
отличное от договора? Или ты называешь привычкой что-то иное, не то, что я,
то есть не то, что, произнося какое-то слово, я подразумеваю нечто
определенное, ты же из моих слов узнаРшь, что я подразумеваю именно это? Не
так ли?
Кратил. Так.
Сократ. И если ты узнаРшь это тогда, когда я произношу какое-то слово, то
можно сказать, что я как бы сообщаю тебе что-то?
Кратил. Да.
Сократ. А я вдруг, подразумевая что-то, стану произносить непохожие на это
звуки,- коль скоро ламбда не похожа на то, что ты назвал "склеротэс". Если
же это так, то ты сделал не что иное, как договорился с самим собой, и
правильность имен для тебя оказывается договором, коль скоро выражать вещи
могут и подобные и неподобные буквы, случайные, по привычке и договору. А
если под привычкой ты подразумеваешь вовсе не договор, то суди сам, хорошо
ли говорить, что выражение состоит в подобии, а не в привычке? Ведь по
привычке, видимо, можно выражать вещи как с помощью подобного, так и с
помощью неподобного. Если же мы в этом согласимся, Кратил, - а твое
молчание я принимаю за согласие, - нам необходимо договор и привычку как-то
соотнести с выражением того, что мы подразумеваем, когда произносим слова.
Затем, милейший мой, если тебе угодно обратиться к числу, откуда, думаешь
ты, взяты имена, подобающие каждому из чисел, если ты не допустишь, что
условие и договор с имеют значение для правильности имен? Мне и самому
нравится, чтобы имена по возможности были подобны вещам, но, чтобы уж и
впрямь не было слишком скользким, как говорит Гермоген, это притягивание
подобия, необходимо воспользоваться и этим досадным способом - договором -
ради правильности имен. Мы, верно, тогда говорили бы лучшим из всевозможных
способов, когда либо все, либо как можно большее число имен были подобными,
то есть подходящими, и хуже всего говорили бы, если бы дело обстояло
наоборот. Но вот что скажи мне: какое значение имеют для нас имена и что
хорошего, как мы бы сказали, они выполняют?
Кратил. Мне кажется, Сократ, они учат. И это очень просто: кто знает имена,
тот знает и вещи.
Сократ. Наверное, Кратил, ты имеешь в виду что-то в таком роде: когда
кто-то знает имя, каково оно, - а оно таково же, как вещь, - то он будет
знать и вещь, если только она оказывается подобной имени, так что это
искусство одинаково для всех взаимоподобных вещей. Мне кажется, именно
поэтому ты сказал: кто знает имена, знает и вещи.
Кратил. Эти слова - сама истина.
Сократ. Тогда давай посмотрим, что это за способ обучения вещам, который ты
здесь называешь, и нет ли какого-нибудь другого способа - причем этот
оставался бы наилучшим, - или вообще нет никакого другого. Как ты думаешь?
Кратил. Я по крайней мере считаю так: другого способа не существует, этот
способ единственный и наилучший.
Сократ. А может быть, в этом же состоит и постижение вещей: кто постигнет
имена, тот постигнет и то, чему принадлежат эти имена. Или исследовать и
постигать вещи нужно иным каким-то способом? А это - способ учиться вещам?
Кратил. Ну конечно, это способ исследования и постижения вещей, и по той же
самой причине.
Сократ. Тогда давай поразмыслим, Кратил. Если кто-то в своем исследовании
вещей будет следовать за именами и смотреть, каково каждое из них, не
думаешь ли ты, что здесь есть немалая опасность ошибиться?
Кратил. Каким образом?
Сократ. Ведь ясно, что первый учредитель имен устанавливал их в
соответствии с тем, как он постигал вещи. Мы уже говорили об этом. Или не
так?
Кратил. Так.
Сократ. Значит, если он постигал их неверно, а установил имена в
соответствии с тем, как он их постигал, то что ожидает нас, доверившихся
ему и за ним последовавших? Что, кроме заблуждения?
Кратил. Думаю, это не так, Сократ . Необходимо, чтобы имена устанавливал
знающий учредитель. В противном случае, как я уже говорил раньше, это не
имена. Да вот тебе вернейшее свидетельство того, что законодатель не
поколебал истины: ведь иначе у него не могло бы все быть так стройно. Разве
ты не видишь этого - ты, который говорил, что все имена возникли по одному
и тому же способу и направлены к одному и тому же?
Сократ. Но знаешь, друг мой Кратил, это не оправдание. Ведь если учредитель
обманулся в самом начале, то и остальное он поневоле делал уж так же,
насильно согласовывая дальнейшее с первым. В этом нет ничего странного, так
же ведь и в чертежах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112