В кабинет коменданта вызвали командиров вечерних и утренних караулов, расспросили их, входили ли посторонние в кабинет коменданта. Оказывается, после ухода полковника и капитана там никто не был.
— Но объясните мне,— кричал полковник,— как же тогда могла исчезнуть шапка?
Шульц и его помощник, лейтенант Миллер, молчали. . Необъяснимое исчезновение шапки казалось мистическим и страшным.
— А под окнами стояли часовые? — спросил Шварц.
Выяснилось, что часовые стояли под всеми окнами, и, кроме того, окна изнутри были защищены железными решетками.
Полковник Фраке тяжелым взглядом смотрел на коменданта и его помощника белесого Миллера.
— По-видимому, враг находится в комендатуре и носит форму германской армии,— медленно сказал он.
Воцарилось тягостное молчание. Полковник долго шагал по кабинету и думал. Наконец он принял решение.
— Вы поедете со мной в Белгород, Шульц. Обязанности коменданта временно возлагаю на капитана Шварца. Капитан, подозрительных расстреливайте на месте. Распутайте историю с этой дурацкой шапкой и немедленно сообщите мне.
629
Фраке, хмурый и злой, сел в машину. Шульц занял место в бронемашине, сопровождавшей полковника. Шварц постоял на крыльце, пока машины не свернули с главной улицы на дорогу, ведущую на Шебекино. Потом капитан зашел в кабинет коменданта, вызвал Миллера. Лейтенант тотчас же явился. Видно было, что помощник коменданта совершенно растерян.
— Миллер, вы сейчас подчинены непосредственно мне,— мягко проговорил Шварц и протянул Миллеру портсигар,— со мной вы можете быть вполне откровенным. Объясните, пожалуйста, куда исчезла эта шапка?
— Я ничего не могу сказать вам, господин капитан,— растерянно ответил Миллер,— поверьте, я ничего не знаю.
— Миллер, как могла исчезнуть шапка партизана? — вновь спросил Шварц. Он помолчал, затягиваясь сигаретой.— Да, я вижу, что вы ничего не знаете. Но я хочу спросить у вас, что за человек Шульц? На какие темы он разговаривал с вами, где бывал в свободное время, с какими женщинами был связан, кто приходил к нему ночевать?
Миллер молчал, напряженно всматриваясь в лицо своего нового начальника.
— Вы понимаете, Миллер, что вас могут принять за его сообщника? Я хочу помочь вам. Вы можете верить мне... Кстати, принесите мне список наших здешних агентов...
XV
...В то время, как в немецкой комендатуре шел этот разговор, в Холодном Яре еще не знали о том, что произошло в Вовче. Почему появились немецкие войска на опушке леса, почему они ушли обратно в город? Уже второй день партизаны не имели вестей из Вовчи. Почему друзья партизан не приходят из города, не рассказывают, как восприняли жители Вовчи убийство бургомистра?
Для выяснения этих недоуменных вопросов Антонов решил послать на разведку Василия Дьяченко. Переодевшись в крестьянское платье, Дьяченко должен был пройти по окрестным хуторам, поговорить с людьми, расспросить их. Немцы на этих хуторах бывали очень редко.
С фальшивой бородой, в рваном ватнике, из прорех которого торчали куски грязной ваты, в поношенной
шапке-ушанке Василий походил на захудалого сельского старика.
До опушки леса Дьяченко провожали Роман и Меликян. Вдруг Дьяченко остановился, стал тревожно всматриваться в просвет между деревьями.
— Человек под деревом, товарищи! — произнес он. Действительно, в нескольких десятках шагов от
них на снегу неподвижно лежал человек.
Дьяченко тихо свистнул. Человек был неподвижен. Осторожно, оглядываясь по сторонам, боясь засады, они медленно приблизились к лежавшему на снегу телу.
— Женщина,— сказал Роман Мозоль,— убита, видно.
— Катерина! Жена Макавейчука! — крикнул Дьяченко.
Пуля попала Катерине в спину, смерть, видимо, наступила мгновенно. К груди она прижимала шапку Андрея Билика. В шапке партизаны нашли записку. «По совету нашего друга посылаем к вам Катерину. Каждую минуту могли обыскать наш подвал. Посылаем также шапку Павловича».
Дьяченко бережно сложил записку, спрятал ее в карман.
— Я побегу доложу Антонову, а вы несите тело. Вот и еще один — самый страшный удар для Гриши. Посмотрите, какое у нее измученное лицо. Бедная Катерина.
Через два дня в Вовчу прибыл новый комендант с ротой солдат. Начались обыски. Обыскали сотрудники комендатуры и подвал Бабенко, но там было сложено лишь добро немецкой артиллерийской батареи да пустые снарядные ящики.
После того как в городе были обысканы все подвалы и чердаки, новый комендант двинулся с двумя ротами солдат и артиллерийской батареей в сторону Холодного Яра. Комендант думал, что лес его встретит ураганным огнем, но лес молчал. Войска вошли в лес, прошли до лощины и, не встретив ни одной живой души, довольные и успокоенные, вернулись вечером в город.
— Я всегда считал, что никакого партизанского отряда здесь нет,— сказал Шварц новому коменданту.— Действуют отдельные диверсанты. Да и как может в таком лесочке скрываться партизанское войско! Все это бред Шульца. Он боялся своей собственной тени.
В таком духе и написал новый комендант свой рапорт полковнику Фраке:
«В лесной лощине Холодный Яр партизан нет, действуют отдельные диверсанты, которые, вероятно, живут в окрестных селах».
XVI
История с шапкой Андрея Билика наполнила гордостью сердце Мити Степного. Это ему, Мите, удалось сберечь шапку партизанского вожака. А дед хотел, чтобы Митя эвакуировался вместе с мамой. Если бы он уехал, кто бы спрятал шапку Билика?.. Сейчас дед видит, как важно, что Митя остался в городе. Раньше дед звал внука Митей, теперь же именовал его Дмитрием, разговаривал с ним, как со взрослым.
А Митя действительно повзрослел за эти месяцы. Он сделался немногословным, движения его стали солиднее; через заборы он теперь не лазил, голубей не гонял, котов не дразнил и не мучил. Многое знал Митя такого, чего не знали мальчишки его возраста, чего не знал даже Коля Чегренов.
Новый комендант оказался гораздо умнее, хитрее, а значит, и опаснее своих предшественников. Собака у него была не такая большая и злая, как Оккупант, и он никогда не натравливал ее на детей. Комендант нередко останавливался на улице и разговаривал с детьми, угощал их конфетами. Он ласково расспрашивал ребят о том, где папа, как зовут маму, спрашивал: «Хочешь покататься на машине?» Бывало, посадит малышей в машину и катает их по городу, потом скажет: «Ну, идите домой, бегом». И смотрит, куда малыши идут, кто их встречает у ворот. И собака у него умная: с теми, с кем комендант приветлив, и она приветлива.
Уже через несколько дней после приезда нового коменданта его прозвали «веселый комендант».
В конце декабря комендант объявил, что в городе, в здании кинотеатра для детей организуется елка, а после елки будут игры и танцы. В кинотеатр привезли несколько бочек пива, и сам комендант приходил туда, смотрел, как готовится к спектаклю театральный кружок Анны Аниной. Пьеса, которую ставил кружок, называлась: «Русская девушка Галя в Берлине». В пьесе рассказывалось, как хорошо живется Гале — целыми днями она поет и веселится,
ждет не дождется приезда в Берлин своих подруг из России, хочет, чтобы и им было весело.
— И почему партизаны не укокошат эту Анну Анину? — спросил как-то у Мити Коля.
— Зачем это? — усмехнулся Митя.— Пусть себе живет старушка.
— Старая щука! — сказал Коля.— Видел, какие она готовит спектакли?
— Ну и что же, пусть готовит.
В это время проходивший по улице патрульный солдат задержал Митю и Колю. Оказывается, комендатура собирала девочек и мальчиков «добровольно» мыть полы в здании кинотеатра к новогодней елке. Колю и Митю тоже погнали туда. Мальчики таскали ведрами воду и выливали ее в корыта и ведра, а девочки тряпками мыли грязный затоптанный пол. Солдаты прибивали к стенам кинотеатра плакаты и лозунги.
Солнце уже спускалось к холмам за Шебекином, когда детей отпустили домой. Обгоняя друг друга, они выбежали на улицу. Навстречу им шел комендант, держа на поводке собаку. За ним шли два солдата-автоматчика. Подняв руку и улыбаясь, он крикнул по-русски:
— До свидания, ребят!
В это время через дорогу перебегала большая черная кошка. Одна из девочек негромко засмеялась.
— Смотрите, черная кошка переходит дорогу коменданту.
Комендант помрачнел, смутился — видимо, он был суеверен. Наклонившись к собаке, он отстегнул поводок от ошейника, крикнул: «Пиль!»
Собака рванулась к кошке, но кошка, вместо того чтобы убежать, остановилась, выгнула спину, распушила хвост. Вдруг, шипя, она подпрыгнула и царапнула собаку лапой по морде. Собака взвизгнула и, отбежав от кошки, прижалась к ногам хозяина.
Ребята стали хохотать. И тут «добрый» комендант что-то яростно закричал, выхватил пистолет. Дети в ужасе разбежались. Коля и Митя подбежали к воротам дома деда Игната и, опасливо оглядываясь, постучались в калитку.
— Вот тебе и «веселый комендант»,— сказал Коля, вбегая во двор.
— Веселый? Все они бешеные собаки! — проговорил Митя.
«Черная кошка перебежала дорогу коменданту, значит, плохи дела фашистов».
Этот клочок бумаги испортил праздничное настроение коменданту Адольфу Штейну. А к вечеру настроение Адольфа Штейна стало еще хуже: советские самолеты сбросили над Вовчей листовки. Правда, большую их часть унес сильный ветер, разметал по полям и лесам, но все же не одна сотня листовок упала на улицы, во дворы и на крыши домов.
Через час все население Вовчи уже знало, что Красная Армия продолжает сжимать кольцо вокруг окруженных в Сталинграде фашистских войск, что она освободила уже много городов и сел, что Гитлер отступает с Северного Кавказа.
XVII
В городе перед зданием кинотеатра играл духовой оркестр, солдаты ходили по домам и звали на праздник молодежь. Мало кто шел на комендантскую елку.
— Больны наши ребята, не могут прийти,— оправдывались некоторые матери.
— А наши уже пошли к кинотеатру,— объясняли другие.
— Мои поехали в Харьков встречать Новый год у тетки.
— А я не хочу идти,— ответила Зина Чегренова посланцам коменданта.
— Почему, красавица? — спросил, подкручивая усики, молодой немец.
— Вот так, не хочется.
Мать перепугалась, упрекнула дочь:
— Глупости, доченька, пошла бы повеселилась.
— Мне не хочется веселиться.
Солдаты минуту постояли, переминаясь с ноги на ногу, посмеялись и ушли. Им было приказано в этот день не применять насилия.
В фойе кинотеатра на стене висел огромный портрет Гитлера. Елка была расцвечена электрическими лампочками, украшена игрушками. Уже загримированные и одетые для спектакля гуляли по залу молодые актеры Анны Аниной. Комендант Штейн, нахмурясь, ходил по фойе, покусывая губы. На праздник собралось не больше пятнадцати человек.
— Ну разве не свиньи ваши люди? — сердито говорил Аниной комендант.— Я хотел делать им радость, а они... Чем вы объясняете это, госпожа Анина?
— Вы уже объяснили, господин комендант,— свинством.
Несколько пар пробовали танцевать под праздничную музыку оркестра. У елки появился молодой немецкий солдат, одетый скоморохом. Он принялся выделывать фокусы, спотыкался, падал, изображая пьяного. Но над его ужимками смеялись только немецкие солдаты. Комендант подошел к худенькому большеглазому пареньку, державшему в руке старенькую скрипку.
— Умеешь? — поощрительно спросил комендант.
— Умею, я и петь умею,— улыбнулся паренек.
— А почему твои товарищи не пришли?
— Боятся.
— Кому боятся?
— Вас боятся, говорят, вы собираете молодежь, чтобы угнать в Германию.
— А ты не есть боишься?
— Нет, я не боюсь. Комендант сказал:
— Ты молодец. Как твое имя зовут?
— Макаром.
— Ну, играй, Макар, мы слушай тебя.
Актеры Аниной окружили Макара. Подошли и солдаты. Парень провел по струнам смычком.
Послышалась легкая, веселая мелодия. Скрипач отбивал ногой такт, большие глаза его блестели. Он стал подпевать музыке, сперва тихо, потом все громче и громче.
Штейн вдруг ударил Макара сапогом в живот, паренек, уронив скрипку, упал на пол.
— Что вы делаете, господин комендант? — крикнула Анина.— Зачем вы его бьете? Ведь это больной, ненормальный парень!
Но Штейн был разозлен. Он поднял упавшую на пол скрипку и, размахнувшись, ударил ею об стену. Скрипка разлетелась на куски.
— Ну, хорошо, хорошо, вы меня еще узнаете! — прокричал комендант и пошел к двери.— Я вам покажу, собачьи свиньи!
На рассвете на всех городских перекрестках стояли автоматчики, а на площади были установлены пулеметы. С утра в день Нового года солдаты врывались в дома. Там, где им не сразу отпирали, они вышибали двери, и, угрожая автоматами, выгоняли на улицу девушек и парней — всех, кто выглядел старше пятнадцати лет. Солдаты вели задержанных в помещение кинотеатра. Но елки, украшенной лампочками и пестрыми игрушками, в кинотеатре уже не было.
То там, то здесь слышалась трескотня автоматов — это солдаты стреляли по тем, кто пытался бежать.
До полудня солдаты продолжали гнать к кинотеатру группы задержанных. Весь день, до позднего вечера, на площади слышались плач и проклятия матерей. Здание кинотеатра было оцеплено автоматчиками, у входа стоял пулемет.
На следующее утро порожний товарный состав подошел к Вовчинскому вокзалу, и тогда всем стало ясно, что молодежь угоняют в Германию.
В полдень к кинотеатру подъехали двенадцать грузовых автомашин с открытыми кузовами. Автоматчики распахнули двери кинотеатра, и толпа многоголосо зашумела. Послышались крики, плач девушек, брать парней. Под дулом автоматов молодежь загоняли в машины,— увозили на вокзал.
Митю и Колю старик Бабенко запер в своей комнате, чтоб они не вышли на улицу и не попали в беду.
Когда мальчики остались одни, Мите удалось раскрыть ставни, распахнуть окно, и оба они выпрыгнули на улицу. Перелезая через заборы, крадучись по дворам, они пробрались к вокзалу. Все перекрестки были оцеплены — немцы преградили дорогу отцам и матерям, рвавшимся к вокзалу, чтобы проститься с детьми. Прячась, ползком, мальчики добрались до вокзала и увидели толпу молодежи, оцепленную автоматчиками. Слышалось пыхтение стоявшего под парами паровоза. Солдаты ударами автоматов загоняли молодежь в вагоны, избивали непокорных.
Коля заплакал. Ведь и Зину схватили и увели. Мальчики всматривались в толпу, но Зины они не увидели. Может быть, ее уже загнали в вагон?
— Что разревелся, маленький, что ли? — угрюмо сказал Митя.
— Тебе что! — ответил, всхлипывая, Коля.— Мою сестру увозят, не твою.
Он вытер рукавом слезы.
— Митя,— сказал Коля,— я так не могу! Я пойду туда.
— Куда? — Митя с изумлением посмотрел на него. Коля махнул рукой в сторону вокзала.
— Пойду, может быть, увижу Зину. Мне еще нет пятнадцати лет, меня они все равно не возьмут.
И Коля пошел к вокзалу.
— Колька! — крикнул Митя.— И я с тобой!
— Стой, стой, глянь! — вдруг проговорил Митя. Немцы-конвоиры стали тревожно поглядывать
вверх,— послышалось быстро нараставшее гудение самолетов. Неужели и на этот раз советские летчики пришли на помощь несчастному городу?
Еще не было ясно, чьи воздушные машины идут в сторону Вовчи. Но гудение моторов было таким мощным, грозным, что среди немецких солдат произошло замешательство. Послышались крики: «Русь, русь!»
И тут же десятки молодых голосов закричали: «Наши, наши летят!»
Задержанные, воспользовавшись замешательством стражи, бросились врассыпную. Замешательство немцев было недолгим — самолеты шли не на Вовчу, видимо, у них была другая цель,— они летели на запад, в сторону Харькова.
Бежать удалось немногим, но все же несколько парней и девушек спаслись, спрятались в пустырях и в привокзальных оврагах. А кое-кому удалось добраться до Холодного Яра.
В этот день неизвестно куда исчезли актеры Аниной. Исчезла и она сама...
Вечером в кабинет «веселого» коменданта зашел капитан Шварц. Комендант пил кофе. Он предложил и Шварцу выпить стакан кофе, но тот отказался.
— Трудно покорить этот проклятый народ, капитан,— проговорил комендант,— мы имели совершенно ложное представление о них.
— Вы просто устали, майор. Когда их армия будет уничтожена, прекратится и сопротивление населения.
Комендант прихлебнул кофе.
— Может быть, и в самом деле у меня расшалились нервы, может быть. Тем не менее я отказываюсь понимать этот народ.
В кабинет вошел лейтенант Миллер.
— Лес горит, господин майор,— сообщил он, вытягиваясь у стола.
— Ну и пусть горит! — отмахнулся комендант.— Нам-то что.
Комендант и капитан Шварц подошли к окну, долго всматривались в далекое зарево.
— Нет, это не пожар, Миллер. Это вновь горит костер на могиле партизана,— сказал Шварц.
Комендант вернулся к столу, отхлебнул глоток кофе.
— Зачем они зажигают этот костер, с какой целью? Что это — напоминание, угроза?
— Не понимаю,— покачав головой, сказал Шварц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84