Ещё в 1945 году на переговорах с советскими представителями он передал предложение Сталину использовать японских военнопленных в трудовых лагерях, компенсируя потери, которые Советский Союз понёс в войне с Японией. Своего рода контрибуция. К тому же и пленным легче коротать время, если они не киснут от безделья в бараках, а трудятся, зарабатывая при этом кое-что и для себя. Хотя бы прибавку к пайку. Соответствующие документы были представлены Сталину. Он согласился.
Конечно, скучали японцы по родным и близким, по своим островам, но жили они в щадящих условиях, ходили почти без конвоя, получали медицинскую помощь, питались не хуже многих наших людей. И опять без цифр не обойтись, очень уж они красноречивы и упрямы. Японские пленные начали возвращаться домой в 1954 году, а последняя партия отбыла в декабре 1956 года. В среднем пробыли у нас по 10 лет. За этот срок из 640 тысяч пленных умерло 62 тысячи, в основном за первый год. По разным причинам: смена климата, перемена питания и так далее. Значит, за 10 лет скончалось менее десяти процентов. То есть умирало менее одного процента в год, иными словами, меньше, чем один из ста. Ну, допустим, один. А это нормальная естественная убыль для взрослого населения по тому времени в той же Японии или у нас. Не плен, а прямо-таки курорт, оазис для долгожительства. И опять сравнение; за четыре года войны в немецко-фашистских лагерях было убито, замучено, умерло от голода и болезней 58 процентов советских военнопленных. Есть ли надобность что-то пояснять, добавлять к таким показателям?!
Обидно, что некоторые японцы, вернувшись на свои острова полными сил и здоровья, сразу же энергично включились в антисоветскую пропаганду, печатно и по радио распространяясь о том, какие тяготы и мучения перенесли в русском плену. И кто же рассуждает, кричит об этом? Те самые самураи, чья патологическая дикарская жестокость превосходила даже «цивилизованную» жестокость немецких фашистов! Это ведь самураи отрубали головы пленным американцам, англичанам, австралийцам, заподозренным или пойманным при попытке к бегству. Были случаи, когда у пленных вырезали печень и съедали её: считалось, что при этом сила и мужество побеждённого противника переходит к победителю-самураю. Это ведь японцы зверски истязали медицинскую сестру из морской пехоты Марию Цуканову, которая, будучи раненной, оказалась у них в когтях. Более зверски и изощрённо, чем немцы Зою Космодемьянскую. Вонзали Цукановой штык в рану и проворачивали его. Говорить страшно, а приходится. Могила Героя Советскою Союза Марии Никитичны Цукановой на сопке над морем в корейском городе Чондин (по-японски Сейсин) — вечный позор и вечный укор самураям.
А известный теперь на весь мир лагерь смерти под кодовым названием «отряд 731», созданный японцами возле города Харбина для проведения изуверских экспериментов над людьми, в том числе над пленными, при разработке различных видов бактериологического оружия?! Кошмарнее не придумаешь! Ведь только в том сверхсекретном «отряде» японцы уморили, по разным данным, от 5 до 10 тысяч человек, среди которых были дети и женщины. И вот те же самые самураи, возвратившись из Советского Союза в полном здравии и благополучии, жалуются на жестокое якобы обращение с ними, беззастенчиво клевещут на нас. Какая чёрная неблагодарность!
Необходимое добавление автора. Ещё более обидно, что распространяемая самураями клевета обрела сознательную и активную поддержку политических игрунов нашей страны, которые любой ценой ищут себе опору за рубежом, в стане извечных недоброжелателей России. Как же надо не любить свой народ и его историю, чтобы вопреки фактам униженно просить от имени того же народа извинения за грехи, которых не было. Дословно: за «бесчеловечные действия, которые были совершены в отношении японских военнопленных». Это Ельцин осенью 1993 года пластался таким образом в Токио перед японским императором, а затем перед премьер-министром, оскорбляя своим лизоблюдством нас, нашу Россию.
Ах, ах — разнесчастные самураи, их так долго держали в лагерях и к тому же (какое варварство!) заставляли работать: лес пилить и дороги прокладывать. На такой ноте Ельцин с премьер-министром Морихиро Хосокава общался, не зная, вероятно (а советники куда смотрят?!), что не кто иной, как дед этого самого Хосокавы, бывший премьер-министр Фумимаро Коноэ, убедительно просил Сталина использовать японских пленных в трудовых лагерях для частичного возмещения материальных и моральных убытков, нанесённых Японией нашей стране. Ну и для облегчения участи самих пленных. Особая пикантность заключается в том, что как раз в дни ельцинских «покаяний» документы о взаимоотношениях Сталина и Коноэ впервые печатали азиатские газеты, в том числе и японские. Смешно? Да, если бы не было стыдно за нашего «правителя». И грустно.
12
Иосиф Виссарионович хорошо знал историю вообще, а нашей страны тем паче. История же убедительно демонстрирует, что каждая большая война чревата для России тяжёлыми политическими и экономическими последствиями, а если сказать проще — народным недовольством, бунтами и, как правило, большим голодом. Возьмём победу над Наполеоном. Несколько лет провели тогда российские офицеры и солдаты в Центральной Европе, во Франции, насмотрелись на тамошние порядки, сравнивая их со своими. Многие офицеры настроились против неограниченного царского самодержавия. А бравые наши солдаты, побившие в сражениях все вражеские рати, прошагавшие до Парижа, попользовавшиеся прелестями Монмартра, возвращались в своё захолустье, в нищие деревни, ограбленные крепостниками-помещиками. Результат — восстание в декабре 1825 года, хотя и закончившееся неудачей, но надолго всколыхнувшее страну.
Всенародное возмущение, вызванное поражением в Крымской войне, заставило царское правительство срочно провести ряд важных реформ, в том числе и военную, отменить наконец крепостное право. Неудачи 1904 — 1905 годов на Дальнем Востоке, захват японцами наших земель сразу же аукнулись бурным революционным подъёмом по всей стране, едва не снёсшим с трона государя-императора, вынудившим его поделиться властью, созвать Государственную думу.
Логическим завершением Первой мировой войны, обострившей все внутренние противоречия, обнажившей все язвы, стали сразу две революции, расправившиеся и с самодержавием, и с буржуазией. Но ни Первая мировая война, ни тем более противонаполеоновская Отечественная не были столь грандиозны по размаху, по людским и экономическим потерям, по народным страданиям, как Вторая мировая война, а для нас ещё и Великая Отечественная. Значит, и последствия будут соответствующе огромными. Ресурсы промышленности на исходе, сельское хозяйство в упадке, без техники и рабочих рук: все надо возрождать или создавать заново. А народ устал, народ раздражён. Если во время войны тяготы объяснялись напряжённой борьбой с врагами-захватчиками, то теперь не всякий уразумеет, почему нет облегчения, почему жрать нечего и одеться не во что.
Немцам и японцам помогут американцы, экономикой перетягивая на свою сторону, привязывая к себе. А нас, больше всех пострадавших в битве с фашизмом, кто поддержит? Опять же американцы?.. Эти поддержат, как верёвка повешенного. Постараются потуже петлю затянуть. Недовольство у нас, конечно, проявится. Но когда и в какой форме — это надо было предусмотреть, чтобы не допустить потрясений, не суливших ничего, кроме добавочных материальных утрат и, возможно, большой крови.
Знал Сталин и вторую нависшую над нами угрозу, способную усугубить первую. Это — большой голод. Я уже упоминал о том, что на нашу страну систематически, через каждые 12-14 лет, обрушивается неурожай. Высокомудрые учёные связывают это с периодами солнечной активности, но никто не объяснил, почему тяжкие неурожаи «накладываются» именно на те годы, когда нашей стране и без того бывает особенно трудно, доводят до предела ниспосланные нам испытания. Окинем взглядом хотя бы недалёкое прошлое. Вскоре после поражения от японцев в 1904 — 1905 годах, взвихрившего волнения в стране, возник голод в целом ряде губерний, в больших городах. Затем страшный мор, охвативший в 1920 — 1921 годах все Поволжье с населением в 20 миллионов человек. Две войны, первая мировая и гражданская, забрали под ружьё мужиков, чуть ли не подчистую вымели конское поголовье. Уже к 1918 году посевной клин в Поволжье сократился более чем наполовину. А затем грянули подряд два засушливых года: ни снега зимой, ни дождя летом. Даже то немногое, что было посеяно и посажено, сгорало под знойным солнцем на сухой почве. Вымирали деревни. Кто мог — уезжал. Пустели целые уезды.
В свой срок неурожай накатился снова, на этот раз обрушившись в основном на Украину, на южные хлебоносные районы. И как раз в то время, когда сельская местность ещё не оправилась от потрясений коллективизации, не укрепились новые формы труда. Стихия, словно по заказу, опять выбрала такой период, когда ей легче, беспрепятственней было разгуляться на нашей земле, принести наибольший вред. Вот и теперь, по всем расчётам, неурожай должен был вновь обрушиться на нашу страну, ослабленную войной с фашистами. Мы ждали капризов природы, мы готовились к ним, но возможности-то наши были невелики. Посевные площади уменьшились, почти нет удобрений, мало семян, мало машин и скота.
Беду ждали, но она накатилась не сразу. Конец 1945 и начало 1946 года прошли довольно благополучно. На победной волне. С продовольствием было терпимо. Мы использовали своё законное право забрать у побеждённых часть их запасов, в том числе зерно и мясомолочные продукты. И кое-что другое: различную технику, морские суда, станки… Хоть какая-то компенсация за то, что было увезено гитлеровцами, разграблено, уничтожено. Но надолго ли хватит чужого, если собственный карман пуст?!
После изматывающего напряжения военных лет даже молодым, здоровым людям требовался хороший отдых, а уж тем более Сталину, перед которым зримо обрисовывался семидесятилетний юбилей. Но отдыхать ему было некогда. Расслабился бы Иосиф Виссарионович, и покатилось бы расслабление вниз и вширь по всему государству. Однако Сталин трудился с полной нагрузкой, не щадя ни себя, ни своих соратников. И не через силу работал, а находя в этом удовлетворение.
Он достиг наивысшего взлёта, самой большой славы и мировой авторитетности. Кроме всего прочего, ещё и потому, что никто теперь не загораживал его горизонт, даже сопоставлять Сталина было не с кем. Померкла в британских туманах слава Черчилля, отошедшего от власти. Распрощался с земной суетой президент Рузвельт. В прямом и переносном смысле сгорел Гитлер. А в новой поросли политических деятелей не имелось никого, кто мог бы подняться до уровня Иосифа Виссарионовича, отвлечь на себя внимание общественности. Лишь холмы виднелись да бугры пучились. Президент Трумэн — это всего лишь преуспевающий студент по сравнению с академиком Сталиным. Мао Цзэдун, де Голль, Ким Ир Сен, Джавахарлал Неру — их время ещё впереди.
Увы, за каждым подъёмом неизбежно следует спуск… Иосиф Виссарионович сознавал это, но, как и всякому смертному, ему не хотелось утратить достигнутого, он старался закрепиться на сияющей вершине как можно прочнее, не замечая, что перевал уже позади. А может, и замечал, постепенно утрачивая то душевное равновесие, которое обрёл при военных победах. Во всяком случае, повторяю, работал увлечённо и плодотворно, не выпуская из своих рук бразды правления партийно-государственными упряжками. Его пока хватало на все.
Круг главных забот определялся чётко: быстрое восстановление промышленности и сельского хозяйства на новом научно-техническом уровне; расширение и укрепление социалистического лагеря с учётом особенностей входящих в него государств; создание ракетно-ядерного щита для охлаждения тех горячих голов, которые попытались бы воздействовать на нас силой… Работа в этом направлении развивалась особенно успешно. Что ни говори, а первый человек взлетит в космос именно с той платформы, которая была подготовлена Сталиным и его соратниками, причём не только талантливыми учёными, но и такими умелыми организаторами, как Берия. Иначе не держал бы его при себе Иосиф Виссарионович.
Такова работа на будущее. Но были ещё и будни, повседневная многообразная действительность, требовавшая постоянных напряжённых забот. Наиболее тяжкой трудностью стал для неокрепшей ещё страны неурожай 1946 года. При этом удар стихии оказался более сильным, чем ожидалось. В юго-западных областях и все в том же Поволжье голод начал ощущаться с весны, охваченная неурожаем территория быстро расширялась. Ни овощей, ни фруктов, ни зерновых, ни кормов для скота… Иосифу Виссарионовичу докладывали только правду, какой бы страшной она ни была.
"Товарищу СТАЛИНУ
Представляю Вам полученные от т. Абакумова сообщения о продовольственных затруднениях в некоторых районах Молдавской ССР, Измаильской области УССР и выдержки из писем, исходящих от населения Воронежской и Сталинградской областей с жалобами на тяжёлое продовольственное положение и сообщениями о случаях опухания на почве голода.
В ноябре и декабре с. г. в результате негласного контроля корреспонденции Министерством государственной безопасности СССР зарегистрировано по Воронежской области 4616 таких писем и по Сталинградской 3275.
Л. БЕРИЯ. 31.XII.46 г."
"Сов. секретно
МИНИСТРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СОЮЗА ССР
Генерал-полковнику тов. АБАКУМОВУ В. С.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
о заболевании населения дистрофией, атрофией и безбелковыми отёками в связи с продовольственными затруднениями в некоторых районах Молдавской ССР.
В связи с неурожаем в 1946 г. в районах сельской местности, особенно в южной части Молдавской ССР, ощущается острый недостаток хлеба у населения. В результате тяжёлого продовольственного затруднения в сёлах Кагульского, Бендерского и Кишинёвского уездов на почве недоедания отмечено 10834 случая заболевания дистрофией, атрофией и безбелковыми отёками.
В числе больных значительный процент составляют дети дошкольного и школьного возраста… В силу такого заболевания значительно возросла смертность населения в этих районах. Так: в Комратском районе в октябре мес. с. г. умерло 280 чел., в том числе 115 детей. В Чимишлийском районе умерло 70 чел. в месяц. В Волонтировском районе умерло в октябре мес. 16 человек. И в других приграничных пунктах зафиксировано умерших от истощения 65 чел.
Имеют место случаи обнаружения трупов на улицах, дорогах и в поле. В октябре мес. с. г. в Леовскую больницу был доставлен подобранный двухлетний ребёнок с запиской, в которой было написано:
«Мой муж погиб на фронте, хлеба мне не дают. Прошу вас, делайте что знаете с ребёнком, я ухожу, чтобы прокормить себя, и не знаю, что будет со мной, может, умру, но я не хочу видеть его, как он будет умирать».
На почве создавшегося продовольственного затруднения среди населения наблюдаются факты антисоветских пораженческих и эмиграционно-изменнических настроений. Так, жители села Шереуды Липканского района Тютюнник Е. Н. и Тютюнник В. Н. заявили: «Если так будет дальше, уйдём в Румынию, там условия жизни лучше, чем в Советском Союзе…»
Жительница села Старый Вотраж Бельцского уезда Вербова Мария заявила: «Советы забирают весь хлеб, но скоро их здесь не будет».
С целью своевременного предупреждения деятельности враждебного антисоветского элемента, предотвращения случаев ухода за кордон и выявления организаторов антисоветской работы мною даны соответствующие указания всем органам МГБ Молдавской ССР.
Министр государственной безопасности МССР
Генерал-майор МОРДОВЕЦ,
2 декабря 1946 года".
А вот всего лишь несколько выдержек из частных писем, прошедших «негласную проверку», — множество подобных выдержек подготовлено было для Сталина отделом "В" Министерства госбезопасности СССР. Опять же с грифом «совершенно секретно».
24.XI.46 г. «…Дома дела очень плохие, все начинают пухнуть от голода: хлеба нет совсем, питаемся только желудями».
(Ершов В. В., Воронежская обл., г. Борисиглебск)
24.XI.46 г. «…Мы погибаем от голода. Хлеба нет, ничего нет, есть нечего. Жить осталось считанные дни, ведь питаясь водой, можно прожить только неделю».
(Бобровских А. С., Воронежская обл., с. Бегрибановка)
20.XI.46 г. «…Тяжело жить и морально, и материально, а тут ещё надвинулся голод. Ведь в Воронежской области страшный недород. Муки, хлеба коммерческого получить нет возможности, очереди тысячные, люди едят жмых. Вот и живи, как хочешь. Смерть хотя и близка, а страшно от голода умирать. Ну, да все равно, лишь бы поскорей. Я так устала, так тяжело жить».
(Иванова К. И., г. Воронеж)
По Сталинградской области
4.XI.46 г. «Бабушка у нас сильно болеет. Она и все мы опухли, уже три дня сидим голодные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287
Конечно, скучали японцы по родным и близким, по своим островам, но жили они в щадящих условиях, ходили почти без конвоя, получали медицинскую помощь, питались не хуже многих наших людей. И опять без цифр не обойтись, очень уж они красноречивы и упрямы. Японские пленные начали возвращаться домой в 1954 году, а последняя партия отбыла в декабре 1956 года. В среднем пробыли у нас по 10 лет. За этот срок из 640 тысяч пленных умерло 62 тысячи, в основном за первый год. По разным причинам: смена климата, перемена питания и так далее. Значит, за 10 лет скончалось менее десяти процентов. То есть умирало менее одного процента в год, иными словами, меньше, чем один из ста. Ну, допустим, один. А это нормальная естественная убыль для взрослого населения по тому времени в той же Японии или у нас. Не плен, а прямо-таки курорт, оазис для долгожительства. И опять сравнение; за четыре года войны в немецко-фашистских лагерях было убито, замучено, умерло от голода и болезней 58 процентов советских военнопленных. Есть ли надобность что-то пояснять, добавлять к таким показателям?!
Обидно, что некоторые японцы, вернувшись на свои острова полными сил и здоровья, сразу же энергично включились в антисоветскую пропаганду, печатно и по радио распространяясь о том, какие тяготы и мучения перенесли в русском плену. И кто же рассуждает, кричит об этом? Те самые самураи, чья патологическая дикарская жестокость превосходила даже «цивилизованную» жестокость немецких фашистов! Это ведь самураи отрубали головы пленным американцам, англичанам, австралийцам, заподозренным или пойманным при попытке к бегству. Были случаи, когда у пленных вырезали печень и съедали её: считалось, что при этом сила и мужество побеждённого противника переходит к победителю-самураю. Это ведь японцы зверски истязали медицинскую сестру из морской пехоты Марию Цуканову, которая, будучи раненной, оказалась у них в когтях. Более зверски и изощрённо, чем немцы Зою Космодемьянскую. Вонзали Цукановой штык в рану и проворачивали его. Говорить страшно, а приходится. Могила Героя Советскою Союза Марии Никитичны Цукановой на сопке над морем в корейском городе Чондин (по-японски Сейсин) — вечный позор и вечный укор самураям.
А известный теперь на весь мир лагерь смерти под кодовым названием «отряд 731», созданный японцами возле города Харбина для проведения изуверских экспериментов над людьми, в том числе над пленными, при разработке различных видов бактериологического оружия?! Кошмарнее не придумаешь! Ведь только в том сверхсекретном «отряде» японцы уморили, по разным данным, от 5 до 10 тысяч человек, среди которых были дети и женщины. И вот те же самые самураи, возвратившись из Советского Союза в полном здравии и благополучии, жалуются на жестокое якобы обращение с ними, беззастенчиво клевещут на нас. Какая чёрная неблагодарность!
Необходимое добавление автора. Ещё более обидно, что распространяемая самураями клевета обрела сознательную и активную поддержку политических игрунов нашей страны, которые любой ценой ищут себе опору за рубежом, в стане извечных недоброжелателей России. Как же надо не любить свой народ и его историю, чтобы вопреки фактам униженно просить от имени того же народа извинения за грехи, которых не было. Дословно: за «бесчеловечные действия, которые были совершены в отношении японских военнопленных». Это Ельцин осенью 1993 года пластался таким образом в Токио перед японским императором, а затем перед премьер-министром, оскорбляя своим лизоблюдством нас, нашу Россию.
Ах, ах — разнесчастные самураи, их так долго держали в лагерях и к тому же (какое варварство!) заставляли работать: лес пилить и дороги прокладывать. На такой ноте Ельцин с премьер-министром Морихиро Хосокава общался, не зная, вероятно (а советники куда смотрят?!), что не кто иной, как дед этого самого Хосокавы, бывший премьер-министр Фумимаро Коноэ, убедительно просил Сталина использовать японских пленных в трудовых лагерях для частичного возмещения материальных и моральных убытков, нанесённых Японией нашей стране. Ну и для облегчения участи самих пленных. Особая пикантность заключается в том, что как раз в дни ельцинских «покаяний» документы о взаимоотношениях Сталина и Коноэ впервые печатали азиатские газеты, в том числе и японские. Смешно? Да, если бы не было стыдно за нашего «правителя». И грустно.
12
Иосиф Виссарионович хорошо знал историю вообще, а нашей страны тем паче. История же убедительно демонстрирует, что каждая большая война чревата для России тяжёлыми политическими и экономическими последствиями, а если сказать проще — народным недовольством, бунтами и, как правило, большим голодом. Возьмём победу над Наполеоном. Несколько лет провели тогда российские офицеры и солдаты в Центральной Европе, во Франции, насмотрелись на тамошние порядки, сравнивая их со своими. Многие офицеры настроились против неограниченного царского самодержавия. А бравые наши солдаты, побившие в сражениях все вражеские рати, прошагавшие до Парижа, попользовавшиеся прелестями Монмартра, возвращались в своё захолустье, в нищие деревни, ограбленные крепостниками-помещиками. Результат — восстание в декабре 1825 года, хотя и закончившееся неудачей, но надолго всколыхнувшее страну.
Всенародное возмущение, вызванное поражением в Крымской войне, заставило царское правительство срочно провести ряд важных реформ, в том числе и военную, отменить наконец крепостное право. Неудачи 1904 — 1905 годов на Дальнем Востоке, захват японцами наших земель сразу же аукнулись бурным революционным подъёмом по всей стране, едва не снёсшим с трона государя-императора, вынудившим его поделиться властью, созвать Государственную думу.
Логическим завершением Первой мировой войны, обострившей все внутренние противоречия, обнажившей все язвы, стали сразу две революции, расправившиеся и с самодержавием, и с буржуазией. Но ни Первая мировая война, ни тем более противонаполеоновская Отечественная не были столь грандиозны по размаху, по людским и экономическим потерям, по народным страданиям, как Вторая мировая война, а для нас ещё и Великая Отечественная. Значит, и последствия будут соответствующе огромными. Ресурсы промышленности на исходе, сельское хозяйство в упадке, без техники и рабочих рук: все надо возрождать или создавать заново. А народ устал, народ раздражён. Если во время войны тяготы объяснялись напряжённой борьбой с врагами-захватчиками, то теперь не всякий уразумеет, почему нет облегчения, почему жрать нечего и одеться не во что.
Немцам и японцам помогут американцы, экономикой перетягивая на свою сторону, привязывая к себе. А нас, больше всех пострадавших в битве с фашизмом, кто поддержит? Опять же американцы?.. Эти поддержат, как верёвка повешенного. Постараются потуже петлю затянуть. Недовольство у нас, конечно, проявится. Но когда и в какой форме — это надо было предусмотреть, чтобы не допустить потрясений, не суливших ничего, кроме добавочных материальных утрат и, возможно, большой крови.
Знал Сталин и вторую нависшую над нами угрозу, способную усугубить первую. Это — большой голод. Я уже упоминал о том, что на нашу страну систематически, через каждые 12-14 лет, обрушивается неурожай. Высокомудрые учёные связывают это с периодами солнечной активности, но никто не объяснил, почему тяжкие неурожаи «накладываются» именно на те годы, когда нашей стране и без того бывает особенно трудно, доводят до предела ниспосланные нам испытания. Окинем взглядом хотя бы недалёкое прошлое. Вскоре после поражения от японцев в 1904 — 1905 годах, взвихрившего волнения в стране, возник голод в целом ряде губерний, в больших городах. Затем страшный мор, охвативший в 1920 — 1921 годах все Поволжье с населением в 20 миллионов человек. Две войны, первая мировая и гражданская, забрали под ружьё мужиков, чуть ли не подчистую вымели конское поголовье. Уже к 1918 году посевной клин в Поволжье сократился более чем наполовину. А затем грянули подряд два засушливых года: ни снега зимой, ни дождя летом. Даже то немногое, что было посеяно и посажено, сгорало под знойным солнцем на сухой почве. Вымирали деревни. Кто мог — уезжал. Пустели целые уезды.
В свой срок неурожай накатился снова, на этот раз обрушившись в основном на Украину, на южные хлебоносные районы. И как раз в то время, когда сельская местность ещё не оправилась от потрясений коллективизации, не укрепились новые формы труда. Стихия, словно по заказу, опять выбрала такой период, когда ей легче, беспрепятственней было разгуляться на нашей земле, принести наибольший вред. Вот и теперь, по всем расчётам, неурожай должен был вновь обрушиться на нашу страну, ослабленную войной с фашистами. Мы ждали капризов природы, мы готовились к ним, но возможности-то наши были невелики. Посевные площади уменьшились, почти нет удобрений, мало семян, мало машин и скота.
Беду ждали, но она накатилась не сразу. Конец 1945 и начало 1946 года прошли довольно благополучно. На победной волне. С продовольствием было терпимо. Мы использовали своё законное право забрать у побеждённых часть их запасов, в том числе зерно и мясомолочные продукты. И кое-что другое: различную технику, морские суда, станки… Хоть какая-то компенсация за то, что было увезено гитлеровцами, разграблено, уничтожено. Но надолго ли хватит чужого, если собственный карман пуст?!
После изматывающего напряжения военных лет даже молодым, здоровым людям требовался хороший отдых, а уж тем более Сталину, перед которым зримо обрисовывался семидесятилетний юбилей. Но отдыхать ему было некогда. Расслабился бы Иосиф Виссарионович, и покатилось бы расслабление вниз и вширь по всему государству. Однако Сталин трудился с полной нагрузкой, не щадя ни себя, ни своих соратников. И не через силу работал, а находя в этом удовлетворение.
Он достиг наивысшего взлёта, самой большой славы и мировой авторитетности. Кроме всего прочего, ещё и потому, что никто теперь не загораживал его горизонт, даже сопоставлять Сталина было не с кем. Померкла в британских туманах слава Черчилля, отошедшего от власти. Распрощался с земной суетой президент Рузвельт. В прямом и переносном смысле сгорел Гитлер. А в новой поросли политических деятелей не имелось никого, кто мог бы подняться до уровня Иосифа Виссарионовича, отвлечь на себя внимание общественности. Лишь холмы виднелись да бугры пучились. Президент Трумэн — это всего лишь преуспевающий студент по сравнению с академиком Сталиным. Мао Цзэдун, де Голль, Ким Ир Сен, Джавахарлал Неру — их время ещё впереди.
Увы, за каждым подъёмом неизбежно следует спуск… Иосиф Виссарионович сознавал это, но, как и всякому смертному, ему не хотелось утратить достигнутого, он старался закрепиться на сияющей вершине как можно прочнее, не замечая, что перевал уже позади. А может, и замечал, постепенно утрачивая то душевное равновесие, которое обрёл при военных победах. Во всяком случае, повторяю, работал увлечённо и плодотворно, не выпуская из своих рук бразды правления партийно-государственными упряжками. Его пока хватало на все.
Круг главных забот определялся чётко: быстрое восстановление промышленности и сельского хозяйства на новом научно-техническом уровне; расширение и укрепление социалистического лагеря с учётом особенностей входящих в него государств; создание ракетно-ядерного щита для охлаждения тех горячих голов, которые попытались бы воздействовать на нас силой… Работа в этом направлении развивалась особенно успешно. Что ни говори, а первый человек взлетит в космос именно с той платформы, которая была подготовлена Сталиным и его соратниками, причём не только талантливыми учёными, но и такими умелыми организаторами, как Берия. Иначе не держал бы его при себе Иосиф Виссарионович.
Такова работа на будущее. Но были ещё и будни, повседневная многообразная действительность, требовавшая постоянных напряжённых забот. Наиболее тяжкой трудностью стал для неокрепшей ещё страны неурожай 1946 года. При этом удар стихии оказался более сильным, чем ожидалось. В юго-западных областях и все в том же Поволжье голод начал ощущаться с весны, охваченная неурожаем территория быстро расширялась. Ни овощей, ни фруктов, ни зерновых, ни кормов для скота… Иосифу Виссарионовичу докладывали только правду, какой бы страшной она ни была.
"Товарищу СТАЛИНУ
Представляю Вам полученные от т. Абакумова сообщения о продовольственных затруднениях в некоторых районах Молдавской ССР, Измаильской области УССР и выдержки из писем, исходящих от населения Воронежской и Сталинградской областей с жалобами на тяжёлое продовольственное положение и сообщениями о случаях опухания на почве голода.
В ноябре и декабре с. г. в результате негласного контроля корреспонденции Министерством государственной безопасности СССР зарегистрировано по Воронежской области 4616 таких писем и по Сталинградской 3275.
Л. БЕРИЯ. 31.XII.46 г."
"Сов. секретно
МИНИСТРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СОЮЗА ССР
Генерал-полковнику тов. АБАКУМОВУ В. С.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
о заболевании населения дистрофией, атрофией и безбелковыми отёками в связи с продовольственными затруднениями в некоторых районах Молдавской ССР.
В связи с неурожаем в 1946 г. в районах сельской местности, особенно в южной части Молдавской ССР, ощущается острый недостаток хлеба у населения. В результате тяжёлого продовольственного затруднения в сёлах Кагульского, Бендерского и Кишинёвского уездов на почве недоедания отмечено 10834 случая заболевания дистрофией, атрофией и безбелковыми отёками.
В числе больных значительный процент составляют дети дошкольного и школьного возраста… В силу такого заболевания значительно возросла смертность населения в этих районах. Так: в Комратском районе в октябре мес. с. г. умерло 280 чел., в том числе 115 детей. В Чимишлийском районе умерло 70 чел. в месяц. В Волонтировском районе умерло в октябре мес. 16 человек. И в других приграничных пунктах зафиксировано умерших от истощения 65 чел.
Имеют место случаи обнаружения трупов на улицах, дорогах и в поле. В октябре мес. с. г. в Леовскую больницу был доставлен подобранный двухлетний ребёнок с запиской, в которой было написано:
«Мой муж погиб на фронте, хлеба мне не дают. Прошу вас, делайте что знаете с ребёнком, я ухожу, чтобы прокормить себя, и не знаю, что будет со мной, может, умру, но я не хочу видеть его, как он будет умирать».
На почве создавшегося продовольственного затруднения среди населения наблюдаются факты антисоветских пораженческих и эмиграционно-изменнических настроений. Так, жители села Шереуды Липканского района Тютюнник Е. Н. и Тютюнник В. Н. заявили: «Если так будет дальше, уйдём в Румынию, там условия жизни лучше, чем в Советском Союзе…»
Жительница села Старый Вотраж Бельцского уезда Вербова Мария заявила: «Советы забирают весь хлеб, но скоро их здесь не будет».
С целью своевременного предупреждения деятельности враждебного антисоветского элемента, предотвращения случаев ухода за кордон и выявления организаторов антисоветской работы мною даны соответствующие указания всем органам МГБ Молдавской ССР.
Министр государственной безопасности МССР
Генерал-майор МОРДОВЕЦ,
2 декабря 1946 года".
А вот всего лишь несколько выдержек из частных писем, прошедших «негласную проверку», — множество подобных выдержек подготовлено было для Сталина отделом "В" Министерства госбезопасности СССР. Опять же с грифом «совершенно секретно».
24.XI.46 г. «…Дома дела очень плохие, все начинают пухнуть от голода: хлеба нет совсем, питаемся только желудями».
(Ершов В. В., Воронежская обл., г. Борисиглебск)
24.XI.46 г. «…Мы погибаем от голода. Хлеба нет, ничего нет, есть нечего. Жить осталось считанные дни, ведь питаясь водой, можно прожить только неделю».
(Бобровских А. С., Воронежская обл., с. Бегрибановка)
20.XI.46 г. «…Тяжело жить и морально, и материально, а тут ещё надвинулся голод. Ведь в Воронежской области страшный недород. Муки, хлеба коммерческого получить нет возможности, очереди тысячные, люди едят жмых. Вот и живи, как хочешь. Смерть хотя и близка, а страшно от голода умирать. Ну, да все равно, лишь бы поскорей. Я так устала, так тяжело жить».
(Иванова К. И., г. Воронеж)
По Сталинградской области
4.XI.46 г. «Бабушка у нас сильно болеет. Она и все мы опухли, уже три дня сидим голодные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287