И ощ
утить его, и обнюхать. И попробовать на вкус.
Стены ущелья постепенно понижались и расходились в стороны. По моим расч
етам, скоро мы должны были выбраться на равнину.
Ветер шел вперед ровным и уверенным галопом, не выказывая признаков уста
лости. Я в который раз подивилась необыкновенной выносливости вороного
жеребца.
А как себя чувствует мой спутник вулх? Сегодня мне как-то все время было н
е до него. Мы за весь день только пару раз обменялись взглядами, и вид у Оди
нца был невеселый. На обеденном привале, когда я предложила вулху полоск
у вяленого мяса из айетотских запасов, он отказался. Но тогда я не придала
этому значения, а сейчас мне вдруг стало тревожно. Все-таки вчера он был ч
ересчур тяжело ранен. Дожить-то он до пересвета дожил, и правило исцелени
я оборотня вроде бы сработало, но…
Да где же он?
Я придержала Ветра и огляделась.
Ц Хэй, ву-улх!!
Эхо исказило мой голос, и по ущелью заметались невнятные отголоски.
Оказалось, что Одинец отстал. Он появился из-за уже пройденного Ветром по
ворота с небрежно-ленивым видом, и на морде у него было написано своеобыч
ное: «Ладно, не ори». Я чуть было не поверила, что он снова гонялся за какой-
нибудь местной мышкой. Вот только до сих пор это не мешало вулху рваться в
перед Ветра.
Я ненадолго задумалась, а потом решительно спрыгнула с коня. Будем равня
ться по моему шагу, человек в нашей компании Ц самый медленный из ходоко
в. Заодно и Ветер отдохнет. Вчера в каньоне я убедилась, что и его магическ
ая выносливость не безгранична.
Ц Веди, брат Одинец, Ц сказала я. Ц И не слишком торопись. Нам бы до перес
вета выйти на равнину, и ладно.
Вулх повел хвостом, взглянул на меня с легкой признательностью Ц а може
т, мне это показалось Ц и потрусил вперед. Ветер обиженно фыркнул, и я уте
шающе похлопала его по холке.
Интересно, вдруг подумала я, как выглядит Одинец в человеческом облике? И
что он вообще за человек… то есть анхайр? Такой же мрачновато-дружелюбны
й, спокойный и надежный, как его звериная половина? Если бы прозвище «Один
ец» носил человек, это говорило бы о том, что он молчун и нелюдим, который п
редпочитает одиночество. Но о характере оборотня такое прозвище не гово
рило ничего. Если оборотень хочет выжить, он должен быть одиноким.
Я тоже всегда держалась особняком от людей Ц хотя в доме Беша все равно з
нали, кто я такая. Или именно поэтому. Старый пьяница Унди, упокой Тьма его
душу, был единственным, кого я не сторонилась. Он думал и чувствовал не так
, как все остальные. А вот что сказал бы Унди про моего спутника?
Наверное, похвалил бы его. Потому что хотеть выжить Ц это одно, а суметь в
ыжить Ц совсем другое. Одинец, как видно, умел.
За очередным поворотом ущелье кончилось. Выветренные и трещиноватые ка
менные стены сошли на нет, и перед нами открылся необъятный простор равн
ины. Впереди, уже совсем невысоко над горизонтом в окружении легких обла
чков висел огненный шар Четтана, заливая плоскую поверхность расплавле
нным червонным золотом заката.
А по левую руку от выхода из ущелья на плоском камне, похожем на речную чер
епаху, сидел седой человек со шрамом на правой щеке и сосредоточенно раз
глядывал закат. Как будто пытался прочесть на облаках письмо, написанное
неразборчивым почерком.
Ц Здравствуй, госпожа Тури, Ц сказал он негромко, даже не поворачивая г
олову в мою сторону. Ц Я рад, что хоринг задержал тебя ненадолго.
Джерхи в доме!.. Вот проклятье, теперь и выругаться толком не получится. Не
ругательство теперь для меня привычное «джерх». Простое слово, как шерх
или хоринг…
Ц Сегодня все знают мое имя? Ц ехидно спросила я.
Седой человек соизволил наконец-то оторваться от облаков и посмотреть н
а меня.
Ц Сегодня Ц все, Ц сказал он с улыбкой. Ц Потому что сегодня ты больше
никого не успеешь встретить. Прости за то, что я встревожил тебя, но времен
и мало, говорить придется коротко. Меня послал на твой путь один мой друг,
чародей. Зовут его Лю. Точнее, зовут его на самом деле Люмокироневхалли… ч
то-то такое, и еще слогов пять. Но этого никто, кроме него, запомнить не в со
стоянии.
Ц Он далеко? Ц резко спросила я. Ц Почему он сам не пришел?
Ц Он близко, Ц спокойно сказал седой. Называть его стариком почему-то н
е хотелось. Ц Он очень занят. На вашем пути немало врагов Ц впрочем, ты зн
аешь. И не со всеми в состоянии справиться вы Ц ты и твой спутник.
Ц Как… Ц договорить я не успела.
Ц Как ты узнаешь, можно ли мне верить? Ц сощурился седой. Ц Никак. Я могу
много рассказать тебе о чародее, но ты сама не знаешь о нем почти ничего. М
огу рассказать о тебе, Тури Ц но тот же хоринг знал не меньше, а другом он н
е был… во всяком случае тогда, когда вы сражались. Нет, Тури, тебе придется
или поверить мне на слово, или не разговаривать со мной вообще.
Ц Ну… положим, Ц проворчала я. Ц Дальше?
Ц Меня зовут Самир, Ц сказал седой. Ц Я лекарь. Много кругов врачую обор
отней Ц и мадхетов, и анхайров. Как правило, они мне доверяют.
Ц Как-то я во врачевании не нуждаюсь, Ц фыркнула я. Ц Да и вообще, оборот
ням лекари ни к чему.
Нечистая сила, не ляпнула ли я лишнего?
Ц Бывает так, что очень даже к чему, Ц возразил Самир. Ц Например, когда
зараза пристанет. Или когда в городе мор Ц поветрие, по-вашему. Тогда люд
и умирают. А оборотня можно спасти.
Я задумалась. Про поветрия я знала немало Ц спасибо Унди. Похоже, этот тип
знает, о чем говорит.
Ц Дальше, Ц приказала я, на всякий случай положив руку на рукоять ножа.
Ц Кому из нас нужна твоя помощь? Я заразилась чем-нибудь от хоринга?
Ц Нет, ты здорова, Ц устало сказал Самир. Ц Твой спутник не исцелился по
сле вчерашнего обвала полностью. Он ведь едва не умер, и прожил несколько
минут до пересвета только мечтой о жизни.
Самир и впрямь знал о нас достаточно.
Ц Несколько сгустков крови успели запечься в легких твоего друга еще д
о пересвета, Ц продолжал лекарь. Ц А кровь анхайра не растворяется в кр
ови человека, и наоборот. Поэтому Одинец не смог избавиться от них в челов
ечьем обличье, а вулх сейчас просто болен. Ему трудно дышать Ц видишь?
Я вспомнила, как странно вел себя сегодня вулх. Да, приходилось соглашать
ся Ц очевидно, ему нужна помощь.
Ц Что ты будешь делать? Ц я выпустила рукоять.
Ц Я уведу его подальше отсюда. По двум причинам. Первая Ц такие болезни
нужно исцелять на пересвете. Вторая Ц тебе лучше встретить этот пересве
т в одиночестве.
Ц Почему? Ц я снова напряглась. Он хочет разлучить нас Ц неужели враг? Н
еужели противники решили перемолоть нас по одиночке?
Ц К тебе идет память синего дня, Ц невозмутимо ответил Самир. Ц Ее след
ует встречать без свидетелей. На следующем пересвете красная память при
дет к Одинцу. И ему неплохо будет побыть одному. Но это не значит, что я вас р
азлучаю. Когда ты очнешься в теле карсы, ты будешь многое помнить из жизни
Тури Ц пока еще не столько помнить, сколько понимать. Полная память и пол
ная власть над телами придет к вам через несколько дней. Но сегодня ты всп
омнишь достаточно, чтобы по-новому взглянуть на себя и на мир. А перед пер
есветом карсе лучше будет покинуть спутника Ц ненадолго. Одинец! Иди сю
да!
Вулх, едва слышно поскуливая, приблизился к Самиру и втянул в себя воздух,
широко раздувая ноздри. Потом вдруг изумленно обернулся ко мне
Ц честное слово, в его зверином взгляде было настоящее изумление! Ц и з
аурчал, уткнувшись лбом в широкую ладонь Самира.
Я поняла. От лекаря пахло Лю-чародеем. Это был друг.
Ц Спасибо, Одинец, Ц сказала я искренно.
«Да чего там», Ц ответил взгляд вулха.
Ц Раздевайся, Ц велел Самир. Ц До пересвета всего несколько минут, а мн
е еще надо уйти за холмы и приготовиться к лечению.
Ц То есть? Ц не поняла я.
Ц В синий день одежда, оружие и Ветер будут нужнее Одинцу, Ц пояснил Сам
ир. Ц Придется тебе встречать память нагой Ц надеюсь, не замерзнешь.
Ц А если на следующем пересвете мы разойдемся? Ц вдруг испугалась я. Ц
Как же я получу все обратно?
Ц Лю что-нибудь придумает, Ц уверенно сказал Самир. Ц Может быть, даже
сам принесет тебе вещи. Если сможет.
Ц А…
Ц Раздевайся, Тури! Ветер, иди сюда.
Ветер приветливо всхрапнул и без колебаний двинулся к лекарю. Эх!.. Все мен
я бросили. Ну и ладно.
Я с дерзкой физиономией распустила ремни на одежде и стала выбираться из
нее наружу. Четтан уже касался горизонта Ц если что, до времени Карсы я, п
ожалуй, и голой дотяну.
Самир не смотрел в мою сторону Ц тщательно и нежно ощупывал грудь вулха.
Одинец негромко рычал, но не сопротивлялся.
Ц Лови! Ц крикнула я, швыряя кожаный ком в лекаря. Он легко перехватил ег
о, опять не оборачиваясь. Я покачала головой Ц ну и реакция! Ему бы воином
быть… или бродячим фокусником.
Ц Спасибо, Тури, Ц сказал он, поднимаясь с камня. Ц Я ухожу, так что Ц уда
чи. И прощай.
Ц Пока, лекарь, Ц угрюмо сказала я.
Да, если кто-то решил сыграть над нами злую шутку, то надо признать, ему это
удалось. Ни один разбойник не смог бы обобрать меня столь основательно, к
ак это сделал странный лекарь. И почему только я отдала ему все? Даже ножны
?
Хотя зачем мне сейчас ножны… Вот Одинец очнется Ц ему и решать, что делат
ь с лекарем дальше. А мне сейчас только ждать остается Ц уже смеркается.

Я не стала разводить костер. Во-первых, нечем было; во-вторых, одинокий при
вал перед временем Карсы костра никак не требовал. Равнина, прогретая Че
ттаном за день, дышала теплом.
Я улеглась прямо на землю, подложив руки под голову, и засмотрелась на дог
орающий закат.
Что-то тревожило меня в сегодняшнем пересветном небе. Что-то было не так.
Несколько мгновений я пыталась отогнать от себя эту мысль, а потом вдруг
поняла, в чем дело.
Четтан уже скрылся за горизонтом, а синие лучи Меара все еще не высветили
восточную сторону холмов. И я все еще была человеком.
А потом небо стало еще темнее, более темным, чем я когда-либо видела, и в нем
появились две или три маленькие, упругие, светящиеся точки. Что это, помог
ите мне боги?
И тут я сообразила, что это, и предчувствие небывалых, сказочных происшес
твий заполнило мою встрепанную душу. Приближалась Тьма. Смутные дни стоя
ли на пороге и стучались в дверь мира.
Я впервые в жизни увидела звезды.
Я смотрела на них долго, почти минуту; на глазах у меня выступили слезы Ц
то ли от восхищения, то ли просто от напряжения, а потом привычное синее за
рево неумолимо стерло звезды с бледнеющего неба, и в силу вступил закон М
еара. Для оборотня-мадхета, не владеющего тайнами магии, не властного над
своим телом Ц главный и непреложный закон. В мир шел синий день, которого
Тури-человек не увидит и не запомнит. Я еще успела подумать: ничего-ничег
о, осталось несколько дней, и синий Близнец потеряет власть над моей памя
тью…
И только тогда, когда знакомая муть уже встала перед глазами, я внезапно в
спомнила: я, дура, так и не передала Одинцу услышанный от Винора рассказ. Р
ассказ о дороге к У-Наринне.

Глава двенадцатая.
Меар, день шестой.

Лавина запахов плыла вокруг, и я пил ее полной грудью… но грудь болела, и д
ышать было больно. Для того, чтобы почувствовать запахи, не нужно было втя
гивать воздух в легкие, я их чувствовал и так, сухим черным носом. Сухим. Эт
о плохо, плохо. Нос всегда должен быть влажным, от этого запахи становятся
еще ярче и понятнее.
Камень. Пыль: мелкая, дорожная. Давняя смерть. Свежий след коня и человека
Ц это мои спутники. Человек и конь… Конь странный. Он пахнет не так, как об
ычные травоядные. Я даже не хочу считать его добычей. На этого коня нельзя
охотиться, он другой. Совсем.
Человек. Друг… Наверное, хозяин. У него теплые руки, которые умеют восхити
тельно чесать за ушами и у шеи. Я даже могу позволить себе подставить шею
Ц горло. Которое больше не доверю никому.
Бежать тяжелее, чем всегда; больно дышать. Не все время, но больно. Обычно я
бегаю куда быстрее. Лапы не хотят слушаться, норовят нести меня побыстре
е, но больно, больно…
Хозяин, не спеши. Я иду, иду. Бегу. Только не спеши так, мне не угнаться сегод
ня за конем…
Багровые тени лежали у стен ущелья. Темно-пурпурные. Как всегда. Как всегд
а…
Наконец, ущелье заканчивается, впереди равнина, запах травы, земли. Мышей.
Птиц… разных. Все птицы пахнут по-разному. И козявок всяких запахи Ц эти
вообще пахнут совсем не как еда, но их можно есть, если другой еды не добыт
ь. Правда, не всех можно. Зато их гораздо больше, чем, скажем, птиц.
Грибами еще пахнет.
Человек. Не хозяин, другой. Знакомый запах… Человек пахнет здоровьем! Пом
ощью!
Я лизнул его в руку и толкнулся головой в ладонь. Я всегда так делаю, когда
хочу показать, что хорошо отношусь к человеку. Хозяин, давай не станем оби
жать этого путника, он поможет нам! Я снова стану здоровым, и тогда легко у
гонюсь за твоим конем.
Звуки человеческих голосов всегда вызывали во мне желание тихонько пов
ыть, но нельзя, нельзя. От воя люди волнуются и сердятся.
А потом хозяин снял шкуру и стал белым и пахнуть немного иначе. Он уходил.
Я дернулся, но Добрый человек удержал меня… И я понял, что хозяин уходит не
насовсем. Просто он тоже хочет, чтоб меня полечили. А лечить, конечно, нужн
о без посторонних, в кустах, в логове, тогда никто не увидит и не узнает.
Едва ладони человека коснулись моей груди, сразу стало легче дышать.
Перед глазами все еще плыли красные закатные тени, когда я, Моран, вынырну
л из пересветного небытия. На душе было странно, как иногда бывает в горах
, на краю обрыва. Или у моря. Словно замечаешь, что мир, доселе серый и обычны
й, на самом деле полон красок и красоты. И внутри что-то иногда вспыхивает,
заставляя забыть суетную обыденность и хотя бы ненадолго уйти в легенду
или сказку. Где нет повседневной грязи, где все люди добры и где никого не
убивают. Даже оборотней.
Я приподнялся на руках, оторвав щеку от сырой земли.
Вот ведь странное ощущение! Я помнил кусочек красного дня. Я помнил вулха.
Правда, было странно, что вроде бы небольшой кусочек воспоминания захват
ывал чуть не половину дня. Красный день равняется синему, я слышал это нео
днократно. Как же так? Хотя для вулха, наверное, время течет совершенно ина
че, нежели для людей. Но я был вулхом! Точнее, был внутри вулха, хотя и не мог
управлять его телом. Но помнил. Помнил его странные мысли, опирающиеся во
все не на то, что видишь, а на запахи. Для меня, Морана, человека, главным в эт
ом мире были глаза. Мир таков, каким я его вижу. А слух, осязание Ц все остал
ьное потом. Вулх же воспринимал мир носом. Закрыв глаза, он вовсе не стал б
ы слепым; как человек легко может ориентироваться в незнакомом месте с п
лотно заткнутыми ушами, так вулх, руководимый бездной окружающих запахо
в, безошибочно смог бы все то же, что и с открытыми глазами, и ничуть не хуже.

В общем, с минуту я сидел, опираясь на руки, совершенно пришибленный. Потом
все же поглядел перед собой.
На востоке, за ущельем, вставал Меар. Длинные синие тени протянулись ко мн
е. Синие. Привычные, а не те, что вспомнил я недавно. Впрочем, для вулха как р
аз красные тени привычнее. Интересно, а вулх на пересвете так же удивляет
ся воспоминаниям человека, как и я, человек? Вот ведь загадка! Что он чувст
вует, зверь? Что-то ведь чувствует, кому, как не мне знать, что звери вовсе н
е такие, какими считают их люди?
В следующий миг на меня упало нечто кожаное, больно хлестнув по лицу каки
м-то ремешком. Мышцы напряглись, и я взлетел в воздух, вскакивая.
Тьма! Вовсе я нюх потерял с этими пересветами, сижу, как торговка на базаре
, клювом щелкаю, вокруг не смотрю.
Совсем рядом на камне сидел седой… нет, не старик, хотя сидевший позади ме
ня мужчина явно успел немало пережить на своем веку. Его возраст назвали
бы почтенным. От него не исходило ни малейшей угрозы, и я невольно расслаб
ился. Взглянул, чем же он в меня кинул.
В руках у меня были магические курткоштаны, наша с Тури походная одежда. Э
то кстати, не люблю оставаться голым. Мужчина, насупившись, глядел, как я о
деваюсь. Потом Ц как я обуваюсь. Потом Ц как вооружаюсь.
Ц Все? Ц наконец осведомился он.
Ц Все.
Вопросы задавать мне совершенно не хотелось.
Ц Здравствуй, Моран.
Ц Здравствуй и ты… не знаю, как тебя называть.
Ц Называй Самиром.
Вот, значит, кто ты такой! Самир, искуснейший лекарь, чье искусство не подд
авалось ни осмыслению, ни огласке Ц Самир был в мире неизвестен. Считанн
ые люди знали, что он существует. Еще меньше знали его в лицо.
Унди Мышатник говорил мне, что это единственный человек, который умел ле
чить оборотней. И лечил. Неудивительно, что он предпочитал сохранять без
вестность при таком-то таланте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63