Для первой - объект существует не иначе как в
формах деятельности познающего его субъекта. Согласно второй -
чувственный опыт, его преобразование в рациональные "сценарии"
гнозиса возможны только потому, что независимая от этого опыта и
этих форм действительность (природная и социальная) служит осно-
вой ее воссоздания (согласно диалектическому материализму - ак-
тивного отражения) в том, что конституирует психику.
В течение столетий на проблеме психогнозиса были сосредоточе-
ны усилия философских умов. Ее в первую очередь обсуждали под
углом зрения ценности знания, поиска в нем того, что открывает че-
ловеку "истинный мир" в отличие от знания недостоверного ("мне-
ния"). В ряде концепций на данные чувственного опыта стали возла-
гать вину за иллюзорное знание. Кроме того, от рационального зна-
ния наряду с тем, что считалось "мнением", отграничивалась также
и вера. Конечно, все эти порожденные философской мыслью раз-
граничения имели психологическую подоплеку. Выделение ступеней
и форм познания, переходов от одних к другим, изучение иллюзий,
источников веры и другие темы, открытые философской наукой, в
дальнейшем определили исследовательские искания и находки пси-
хологов. Удельный вес этих тем п общем ансамбле идей психологии
как науки, имеющей собственное лицо, достаточно велик. Более то-
го, нетрудно убедиться, что этот вес существенно превосходит науч-
ные сведения о других темах. Для этого достаточно открыть любой
учебник психологии. Информация о различных познавательных про-
явлениях жизнедеятельности субъекта полнее и надежнее, чем о дру-
гих ее проявлениях, в особенности когда речь идет о сознании.
Обратим внимание на то, что сама этимология термина "созна-
ние" предполагает сосредоточенность на знании, на гнозисе. Из ска-
занного следует неотвратимая изначальная включенность психогно-
стической проблемы в любую теоретическую систему психологии.
Однако здесь перед нами только один аспект этой
Знание проблемы, у которой имеются два других. Говоря
о психическом о психогнозисе, следует иметь в виду принципиаль-
но важный вопрос о способах приобретения знаний,
о том психическом, которое непременно включает когнитивный ком-
понент (то есть знание). К уникальным характеристикам психики (в
тех случаях, когда мы переходим на уровень человека) относится из-
вестное каждому из собственного опыта различие между внутренни-
ми и внешними ее проявлениями. Первые - неотчуждаемы от пережи-
вающего их субъекта. Они открыты ему благодаря особой способно-
сти к самонаблюдению и самоотчету. Своеобразие этой способности
стало предметом изучения древних философов (Плотин, Августин),
заговоривших о поворачиваемости души от внешних объектов к себе
самой. В дальнейшем сложилось понятие о рефлексии (от лат. "реф-
лексия" - обращение назад), которая выступила в качестве особой
разновидности гнозиса. Она отлична от других его разновидностей
направленностью на обзор и анализ субъектом своего духовного
мира, его зримого "внутренним оком" (интроспекцией) наличного
состава.
Субъективное
и объективное
В истории учений о рефлексии автором поворот-
ной (после Августина) ее трактовки выступил
Декарт. К нему восходит прочно утвердившееся в
последующей психологии представление о реф-
лексии как наидостоверном способе постижения фактов и природы
сознания. И первые теоретические системы, от которых ведется ле-
топись психологии в качестве самостоятельной науки, строясь на ин-
троспекции, разработали специальные методики ее культивирования
с тем, чтобы жестко отграничить собственное содержание сознания
(в его чистой культуре) оттех его содержаний, которые включают зна-
ние о внешних объектах. Приверженцы подобного варианта психо-
гнозиса претендовали на то, что именно им удастся получить подлин-
но научные сведения о "материи", из которой соткан уникальный
предмет психологии. Однако в противовес их методу, названному
субъективным, научно-психологическое знание обогащалось за счет
объективного метода. Ведь, по существу, наблюдение извне опреде-
ляло житейский психогнозис, поскольку вопреки мудрости, гласящей,
что "чужая душа - потемки", человек выживает в своей среде только
благодаря тому, что способен познать поведение других людей, ин-
терпретируя по внешне наблюдаемому внутренние мотивы и цели это-
го поведения.
Дискуссии по поводу объективного метода побудили к детальному
анализу его своеобразия применительно к психологии. Задачи научно-
го психогнозиса столкнулись с необходимостью отвергнуть точку зре-
ния философии позитивизма, согласно которой объективное - это не-
посредственно наблюдаемое в виде "чувственных данных", без "при-
меси" различных теоретических "метафизических" соображений. Ведь
объективное противоположно субъективному, а все теоретические кон-
струкции исходят именно от субъекта. Между тем развитие точного зна-
ния во всех науках показало, что истины, которые открывают челове-
ческому уму объективную (независимую от него) природу вещей, их
закономерный ход и механизмы, добываются не иначе как благодаря
работе этого ума. Отправляясь от непосредственно наблюдаемых явле-
ний, он способен проникнуть в их скрытые от поверхностного взгляда
существенные связи только косвенным, опосредствованным путем. Как
говорил один автор, психологу здесь приходится действовать подобно
сыщику, идущему по следам, позволяющим ему раскрыть преступле-
ние, которого он не видел. Все дело, однако, в том, что наряду со "сле-
дами", оставленными изучаемым субъектом в виде продуктов его дея-
тельности, психолог-исследователь сам организует эти "следы" с по-
мощью специальных научных методов. (Это делает его позицию более
выигрышной, чем, например, позиция историка.) Он использует спе-
циально созданные методы: наблюдения, эксперимента, опроса, тести-
рования и др. Они позволяют выстраивать знание, наделенное призна-
ками научности, отличное от житейских понятий о душевных явлени-
ях, хотя, как сказано, и эти понятия имеют своим источником приоб-
ретаемое в общении с другими, стало быть, включающее преимущест-
венно то, что почерпнуто в объективном познании реакций и поступ-
ков этихдругих. Поэтому порой хорошими психологами называют лю-
дей, которые наделены житейской мудростью. Этот житейский психо-
гнозис не следует смешивать с научным. Последний имеет свои осо-
бые признаки, которые и позволяют поставить психологию в разряд
научных дисциплин.
Как мы видели в предшествующем изложении, эти признаки "за-
писывались" в свод представлений, адекватных кодексу науки, в ре-
зультате усилий многих поколений не только философов, но и есте-
ствоиспытателей, врачей, других специалистов, прежде чем в конце
концов появились профессиональные психологи.
Здесь мы переходим к рассмотрению третьегоас-
Рефлексия пекта психогнозиса, а именно к познанию того
о научном знании процесса, в ходе которого добывается и исполь-
зуется научное знание о психике (непременно
включающей, как мы отметили, когнитивный компонент). С перехо-
дом на этот уровень мы сталкиваемся с совершенно новой формой
рефлексии. Это рефлексия "второго порядка", объектом которой слу-
жит не реконструкция психического мира личности в определенных
научных представлениях, а сами эти представления как один из про-
дуктов интеллектуального творчества ученых. Тут мы переместимся
на другую орбиту, для движения по которой мысль нуждается в осо-
бых, непривычныхдля исследователя психики понятиях. Научно-пси-
хологическая мысль оборачивается на самое себя с целью справиться
с совершенно особой задачей - объяснить свои источники, возмож-
ности и судьбу. В этом плане ее самопознание как рефлексия действи-
тельно совпадает с привычным смыслом этого термина, означающим
"оборачивание назад". Только оборачиваясь на свое прошлое, на опыт
прежних прорывов в непознанное, научное познание выясняет, на что
оно способно, в чем истоки прежних успехов и просчетов, в каких
условиях оно успешнее справлялось со своими исследовательскими
задачами, включая ее методы познания когнитивных процессов. По-
следние же безотносительно к характеру их "уловленности" в имею-
щие свою логику сетки научного познания предполагают познаватель-
ное отношение к действительности. Игнорирование специфики это-
го отношения, в частности в отвергнувшем категорию образа класси-
ческом бихевиоризме, вело в западню, из которой пытался выбрать-
ся необихевиоризм в варианте, разработанном Толменом и назван-
ном когнитивным бихевиоризмом (см. выше). На следующий виток
психологическую мысль вывела потребность соотнести решение пси-
хологических задач с успехами кибернетики и ее информационным
подходом. Уже понятие о сигнале, зародившееся, как известно, в лоне
русской науки, выступило (в отличие от понятия о раздражителе)
в качестве предтечи нового объяснения детерминации взаимодействия
организма со средой, включающего в качестве непременного позна-
вательный компонент. Ведь сигнал несет информацию о каком-либо
событии или явлении и в этом смысле родственен их познанию.
Изучение преобразований информации в вычислительных устрой-
ствах в сопоставлении с познавательными феноменами у человека
привело к появлению еще одного направления, названного когнитив-
ной психологией. И в этом случае предполагалось изучение психо-
гнозиса в первом значении этого термина как способа представлен-
ности внешних реалий в различных процессах, испытываемых субъ-
ектом (запоминание, мышление и др.), а также в его поведении. При
решении этой поставленной научно-техническим прогрессом задачи
произошли сдвиги в характере психогнозиса во втором значении ука-
занного термина (имеются в виду новые познавательные средства, ко-
торые были бы пригодны для изучения психических процессов в ка-
честве информационных решений и т.п., а не исследовательские про-
цедуры, посредством которых удавалось изменить прежний состав на-
учных знаний об образе или действии). Теперь научная мысль стал-
кивалась с иной проблемной ситуацией. Ее создал сдвиг в эволюции
знаний о психике, приведший к появлению когнитивного направле-
ния как отличного от других теоретических систем. Здесь перед нами
уже знакомая форма рефлексии о научном знании. Как отмечалось,
она неотвратимо поворачивает вектор анализа к событиям прошло-
го, которые привели к нынешнему состоянию дел.
Иначе говоря, главным жизненным нервом механизма самопоз-
нания науки выступает принцип историзма. Неверно было бы думать,
что здесь, в этом третьем аспекте психогностическая проблема может
интересовать только историка. За любым исследователем - сознает
он это или нет - стоит прошлое его науки. Разработка различных мо-
делей, соотносящих искусственный интеллекте естественным, изу-
чение механизма распознавания образов, их запечатления в кратко-
временной (в миллисекундном диапазоне времени) и долговремен-
ной семантической памяти, выделение различных блоков и регист-
ров в познавательных и исполнительных процессах - все это предпо-
лагало сдвиги в психогнозисе, в способах его организации. Но то, что
происходило в лабораториях, где зародились и быстро развивались
(в противовес прежним воззрениям) концепции и методы, выступив-
шие под именем когнитивной психологии, в свою очередь создало
особый объект для психогнозиса в его третьей ипостаси. Объектом
являлись не знания, приобретаемые испытуемыми в процессах рас-
познавания образов, принятия решений и т. п. Исследователь воспи-
тан этим прошлым и отталкивается от него, когда вступает с ним в
спор. За его актуальным поиском стоит неписаная или писаная "ис-
тория вопроса". Объектом этой истории служит сложная, порой тра-
гическая, работа коллективного научного разума.
КАТЕГОРИАЛЬНАЯ СИСТЕМА -
ЯДРО ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
(вместо заключения)
Основы теоретической психологии предполагают дальнейшее раз-
витие категориального анализа. Отчасти, начало этому было положе-
но описанием категориальной сетки, которая была приведена в ввод-
ной главе и получила развитие в последующих разделах книги, где бы-
ли обозначены основные характеристики базисных психологических
категорий и категорий метапсихологических. Так, категория мотива
в контексте развития психологического познания приобретает сущ-
ностный характер по отношению к категории ценности, в которой
она проявляется, или метапсихологическая категория сознания вы-
ступает на уровне явления, сущность которого заложена в первую оче-
редь в базисной категории "образ". В этом, как и в других, случае
категория "образ" выступает как системообразующее начало. Одна-
ко было бы ошибкой зафиксировать лишь эту двучленную категори-
альную сетку как завершенную и конечную. Базисными и метапси-
хологическими категориями не исчерпывается категориальный ана-
лиз психологического познания и его необходимо достроить, пока-
зав, что в каждой психологической категории представлено единство
явления и сущности. В этом - принципиальная характеристика кате-
гориальной системы психологии.
В свое время в поисках отграничения специфической предметной
области психологии Н.Н. Ланге ввел понятие "психосфера", призван-
ное охватить богатство и многоплановость феноменов этой науки. При
соотнесении представления Н.Н. Ланге о психосфере с фундаменталь-
ными идеями В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере возникает пер-
спектива понять и описать подлинное место психосферы в едином
пространстве, образуемом природой и социумом. По В.И. Вернадско-
му, биосфера представляет собой активную оболочку земли, в кото-
рой совокупная деятельность живых организмов (в том числе челове-
ка) проявляется как фактор планетарного масштаба и значения.
В.И. Вернадским вслед за Э. Леруа и П. Тейяром де Шарденом ноо-
Эта заключительная глава написана авторами книги совместно с
В.А. Петровским.
сфера понимается как новое эволюционное состояние биосферы, при
котором разумная деятельность человека становится решающим фак-
тором ее развития. Для ноосферы характерна тесная взаимосвязь за-
конов природы с законами мышления и общества. Отсюда очевидно,
что психосфера (сохраняя собственную уникальную предметность)
интегрирует в превращенном виде процессы, совершающиеся в био-
сфере и ноосфере), тяготея в одних случаях к первой, в других -
ко второй. Сказанное позволяет, исследуя базисные и метапсихоло-
гические категории, обратиться и в пространство биосферы, в недрах
которой сложились протопсихологические категории, сущностно про-
являющиеся в базисном категориальном строе психологии. Вместе с
тем уровень метапсихологических категорий содержит сущностные ха-
рактеристики по отношению к экстрапсихологической категориальной
развертке, детерминированной специфическими характеристиками но-
осферы. Отсюда следует, что, к примеру, потребность (протопсихоло-
гическая категория) выступает как сущность, а мотив (базисная кате-
гория) как явление, в котором эта сущность обнаруживается. В свою
очередь ценность (метапсихологическая категория) проявляется в иде-
але - категории экстрапсихологической. Итак, мы можем представить
себе категориальную систему психологического познания как своего
рода сетку, образующую четыре уровня категорий: протопсихологиче-
ские, базисные психологические, метапсихологические и экстрапси-
хологические, охватывающие в целом всю психосферу и порождающие
весь понятийный аппарат психологической науки. Например, услов-
ная вертикаль "потребность - мотив - ценность - идеал" включает
величайшее множество психологических понятий (влечения, желания,
интерес, склонность, ценностные ориентации и т. д.).
Ниже приведена категориальная таблица, характеризующая сис-
тему построения психологического познания.
Для работы с этой таблицей необходимо дать несколько предвари-
тельных пояснений собственно терминологического порядка. Труд-
ность заключалась в том, что до сих пор психология имела дело с до-
статочно разрозненным набором психологических понятий, а не с со-
бранностью их в категориальную систему. Поэтому приходилось ли-
бо создавать особый язык для обозначения, по крайней мере, не-
которых из двадцати четырех категорий, .что не давало бы возмож-
ность установления прямых ассоциаций с устоявшимися терминами,
в которых зафиксированы эти понятия, либо использовать уже име-
ющиеся в психологии термины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
формах деятельности познающего его субъекта. Согласно второй -
чувственный опыт, его преобразование в рациональные "сценарии"
гнозиса возможны только потому, что независимая от этого опыта и
этих форм действительность (природная и социальная) служит осно-
вой ее воссоздания (согласно диалектическому материализму - ак-
тивного отражения) в том, что конституирует психику.
В течение столетий на проблеме психогнозиса были сосредоточе-
ны усилия философских умов. Ее в первую очередь обсуждали под
углом зрения ценности знания, поиска в нем того, что открывает че-
ловеку "истинный мир" в отличие от знания недостоверного ("мне-
ния"). В ряде концепций на данные чувственного опыта стали возла-
гать вину за иллюзорное знание. Кроме того, от рационального зна-
ния наряду с тем, что считалось "мнением", отграничивалась также
и вера. Конечно, все эти порожденные философской мыслью раз-
граничения имели психологическую подоплеку. Выделение ступеней
и форм познания, переходов от одних к другим, изучение иллюзий,
источников веры и другие темы, открытые философской наукой, в
дальнейшем определили исследовательские искания и находки пси-
хологов. Удельный вес этих тем п общем ансамбле идей психологии
как науки, имеющей собственное лицо, достаточно велик. Более то-
го, нетрудно убедиться, что этот вес существенно превосходит науч-
ные сведения о других темах. Для этого достаточно открыть любой
учебник психологии. Информация о различных познавательных про-
явлениях жизнедеятельности субъекта полнее и надежнее, чем о дру-
гих ее проявлениях, в особенности когда речь идет о сознании.
Обратим внимание на то, что сама этимология термина "созна-
ние" предполагает сосредоточенность на знании, на гнозисе. Из ска-
занного следует неотвратимая изначальная включенность психогно-
стической проблемы в любую теоретическую систему психологии.
Однако здесь перед нами только один аспект этой
Знание проблемы, у которой имеются два других. Говоря
о психическом о психогнозисе, следует иметь в виду принципиаль-
но важный вопрос о способах приобретения знаний,
о том психическом, которое непременно включает когнитивный ком-
понент (то есть знание). К уникальным характеристикам психики (в
тех случаях, когда мы переходим на уровень человека) относится из-
вестное каждому из собственного опыта различие между внутренни-
ми и внешними ее проявлениями. Первые - неотчуждаемы от пережи-
вающего их субъекта. Они открыты ему благодаря особой способно-
сти к самонаблюдению и самоотчету. Своеобразие этой способности
стало предметом изучения древних философов (Плотин, Августин),
заговоривших о поворачиваемости души от внешних объектов к себе
самой. В дальнейшем сложилось понятие о рефлексии (от лат. "реф-
лексия" - обращение назад), которая выступила в качестве особой
разновидности гнозиса. Она отлична от других его разновидностей
направленностью на обзор и анализ субъектом своего духовного
мира, его зримого "внутренним оком" (интроспекцией) наличного
состава.
Субъективное
и объективное
В истории учений о рефлексии автором поворот-
ной (после Августина) ее трактовки выступил
Декарт. К нему восходит прочно утвердившееся в
последующей психологии представление о реф-
лексии как наидостоверном способе постижения фактов и природы
сознания. И первые теоретические системы, от которых ведется ле-
топись психологии в качестве самостоятельной науки, строясь на ин-
троспекции, разработали специальные методики ее культивирования
с тем, чтобы жестко отграничить собственное содержание сознания
(в его чистой культуре) оттех его содержаний, которые включают зна-
ние о внешних объектах. Приверженцы подобного варианта психо-
гнозиса претендовали на то, что именно им удастся получить подлин-
но научные сведения о "материи", из которой соткан уникальный
предмет психологии. Однако в противовес их методу, названному
субъективным, научно-психологическое знание обогащалось за счет
объективного метода. Ведь, по существу, наблюдение извне опреде-
ляло житейский психогнозис, поскольку вопреки мудрости, гласящей,
что "чужая душа - потемки", человек выживает в своей среде только
благодаря тому, что способен познать поведение других людей, ин-
терпретируя по внешне наблюдаемому внутренние мотивы и цели это-
го поведения.
Дискуссии по поводу объективного метода побудили к детальному
анализу его своеобразия применительно к психологии. Задачи научно-
го психогнозиса столкнулись с необходимостью отвергнуть точку зре-
ния философии позитивизма, согласно которой объективное - это не-
посредственно наблюдаемое в виде "чувственных данных", без "при-
меси" различных теоретических "метафизических" соображений. Ведь
объективное противоположно субъективному, а все теоретические кон-
струкции исходят именно от субъекта. Между тем развитие точного зна-
ния во всех науках показало, что истины, которые открывают челове-
ческому уму объективную (независимую от него) природу вещей, их
закономерный ход и механизмы, добываются не иначе как благодаря
работе этого ума. Отправляясь от непосредственно наблюдаемых явле-
ний, он способен проникнуть в их скрытые от поверхностного взгляда
существенные связи только косвенным, опосредствованным путем. Как
говорил один автор, психологу здесь приходится действовать подобно
сыщику, идущему по следам, позволяющим ему раскрыть преступле-
ние, которого он не видел. Все дело, однако, в том, что наряду со "сле-
дами", оставленными изучаемым субъектом в виде продуктов его дея-
тельности, психолог-исследователь сам организует эти "следы" с по-
мощью специальных научных методов. (Это делает его позицию более
выигрышной, чем, например, позиция историка.) Он использует спе-
циально созданные методы: наблюдения, эксперимента, опроса, тести-
рования и др. Они позволяют выстраивать знание, наделенное призна-
ками научности, отличное от житейских понятий о душевных явлени-
ях, хотя, как сказано, и эти понятия имеют своим источником приоб-
ретаемое в общении с другими, стало быть, включающее преимущест-
венно то, что почерпнуто в объективном познании реакций и поступ-
ков этихдругих. Поэтому порой хорошими психологами называют лю-
дей, которые наделены житейской мудростью. Этот житейский психо-
гнозис не следует смешивать с научным. Последний имеет свои осо-
бые признаки, которые и позволяют поставить психологию в разряд
научных дисциплин.
Как мы видели в предшествующем изложении, эти признаки "за-
писывались" в свод представлений, адекватных кодексу науки, в ре-
зультате усилий многих поколений не только философов, но и есте-
ствоиспытателей, врачей, других специалистов, прежде чем в конце
концов появились профессиональные психологи.
Здесь мы переходим к рассмотрению третьегоас-
Рефлексия пекта психогнозиса, а именно к познанию того
о научном знании процесса, в ходе которого добывается и исполь-
зуется научное знание о психике (непременно
включающей, как мы отметили, когнитивный компонент). С перехо-
дом на этот уровень мы сталкиваемся с совершенно новой формой
рефлексии. Это рефлексия "второго порядка", объектом которой слу-
жит не реконструкция психического мира личности в определенных
научных представлениях, а сами эти представления как один из про-
дуктов интеллектуального творчества ученых. Тут мы переместимся
на другую орбиту, для движения по которой мысль нуждается в осо-
бых, непривычныхдля исследователя психики понятиях. Научно-пси-
хологическая мысль оборачивается на самое себя с целью справиться
с совершенно особой задачей - объяснить свои источники, возмож-
ности и судьбу. В этом плане ее самопознание как рефлексия действи-
тельно совпадает с привычным смыслом этого термина, означающим
"оборачивание назад". Только оборачиваясь на свое прошлое, на опыт
прежних прорывов в непознанное, научное познание выясняет, на что
оно способно, в чем истоки прежних успехов и просчетов, в каких
условиях оно успешнее справлялось со своими исследовательскими
задачами, включая ее методы познания когнитивных процессов. По-
следние же безотносительно к характеру их "уловленности" в имею-
щие свою логику сетки научного познания предполагают познаватель-
ное отношение к действительности. Игнорирование специфики это-
го отношения, в частности в отвергнувшем категорию образа класси-
ческом бихевиоризме, вело в западню, из которой пытался выбрать-
ся необихевиоризм в варианте, разработанном Толменом и назван-
ном когнитивным бихевиоризмом (см. выше). На следующий виток
психологическую мысль вывела потребность соотнести решение пси-
хологических задач с успехами кибернетики и ее информационным
подходом. Уже понятие о сигнале, зародившееся, как известно, в лоне
русской науки, выступило (в отличие от понятия о раздражителе)
в качестве предтечи нового объяснения детерминации взаимодействия
организма со средой, включающего в качестве непременного позна-
вательный компонент. Ведь сигнал несет информацию о каком-либо
событии или явлении и в этом смысле родственен их познанию.
Изучение преобразований информации в вычислительных устрой-
ствах в сопоставлении с познавательными феноменами у человека
привело к появлению еще одного направления, названного когнитив-
ной психологией. И в этом случае предполагалось изучение психо-
гнозиса в первом значении этого термина как способа представлен-
ности внешних реалий в различных процессах, испытываемых субъ-
ектом (запоминание, мышление и др.), а также в его поведении. При
решении этой поставленной научно-техническим прогрессом задачи
произошли сдвиги в характере психогнозиса во втором значении ука-
занного термина (имеются в виду новые познавательные средства, ко-
торые были бы пригодны для изучения психических процессов в ка-
честве информационных решений и т.п., а не исследовательские про-
цедуры, посредством которых удавалось изменить прежний состав на-
учных знаний об образе или действии). Теперь научная мысль стал-
кивалась с иной проблемной ситуацией. Ее создал сдвиг в эволюции
знаний о психике, приведший к появлению когнитивного направле-
ния как отличного от других теоретических систем. Здесь перед нами
уже знакомая форма рефлексии о научном знании. Как отмечалось,
она неотвратимо поворачивает вектор анализа к событиям прошло-
го, которые привели к нынешнему состоянию дел.
Иначе говоря, главным жизненным нервом механизма самопоз-
нания науки выступает принцип историзма. Неверно было бы думать,
что здесь, в этом третьем аспекте психогностическая проблема может
интересовать только историка. За любым исследователем - сознает
он это или нет - стоит прошлое его науки. Разработка различных мо-
делей, соотносящих искусственный интеллекте естественным, изу-
чение механизма распознавания образов, их запечатления в кратко-
временной (в миллисекундном диапазоне времени) и долговремен-
ной семантической памяти, выделение различных блоков и регист-
ров в познавательных и исполнительных процессах - все это предпо-
лагало сдвиги в психогнозисе, в способах его организации. Но то, что
происходило в лабораториях, где зародились и быстро развивались
(в противовес прежним воззрениям) концепции и методы, выступив-
шие под именем когнитивной психологии, в свою очередь создало
особый объект для психогнозиса в его третьей ипостаси. Объектом
являлись не знания, приобретаемые испытуемыми в процессах рас-
познавания образов, принятия решений и т. п. Исследователь воспи-
тан этим прошлым и отталкивается от него, когда вступает с ним в
спор. За его актуальным поиском стоит неписаная или писаная "ис-
тория вопроса". Объектом этой истории служит сложная, порой тра-
гическая, работа коллективного научного разума.
КАТЕГОРИАЛЬНАЯ СИСТЕМА -
ЯДРО ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
(вместо заключения)
Основы теоретической психологии предполагают дальнейшее раз-
витие категориального анализа. Отчасти, начало этому было положе-
но описанием категориальной сетки, которая была приведена в ввод-
ной главе и получила развитие в последующих разделах книги, где бы-
ли обозначены основные характеристики базисных психологических
категорий и категорий метапсихологических. Так, категория мотива
в контексте развития психологического познания приобретает сущ-
ностный характер по отношению к категории ценности, в которой
она проявляется, или метапсихологическая категория сознания вы-
ступает на уровне явления, сущность которого заложена в первую оче-
редь в базисной категории "образ". В этом, как и в других, случае
категория "образ" выступает как системообразующее начало. Одна-
ко было бы ошибкой зафиксировать лишь эту двучленную категори-
альную сетку как завершенную и конечную. Базисными и метапси-
хологическими категориями не исчерпывается категориальный ана-
лиз психологического познания и его необходимо достроить, пока-
зав, что в каждой психологической категории представлено единство
явления и сущности. В этом - принципиальная характеристика кате-
гориальной системы психологии.
В свое время в поисках отграничения специфической предметной
области психологии Н.Н. Ланге ввел понятие "психосфера", призван-
ное охватить богатство и многоплановость феноменов этой науки. При
соотнесении представления Н.Н. Ланге о психосфере с фундаменталь-
ными идеями В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере возникает пер-
спектива понять и описать подлинное место психосферы в едином
пространстве, образуемом природой и социумом. По В.И. Вернадско-
му, биосфера представляет собой активную оболочку земли, в кото-
рой совокупная деятельность живых организмов (в том числе челове-
ка) проявляется как фактор планетарного масштаба и значения.
В.И. Вернадским вслед за Э. Леруа и П. Тейяром де Шарденом ноо-
Эта заключительная глава написана авторами книги совместно с
В.А. Петровским.
сфера понимается как новое эволюционное состояние биосферы, при
котором разумная деятельность человека становится решающим фак-
тором ее развития. Для ноосферы характерна тесная взаимосвязь за-
конов природы с законами мышления и общества. Отсюда очевидно,
что психосфера (сохраняя собственную уникальную предметность)
интегрирует в превращенном виде процессы, совершающиеся в био-
сфере и ноосфере), тяготея в одних случаях к первой, в других -
ко второй. Сказанное позволяет, исследуя базисные и метапсихоло-
гические категории, обратиться и в пространство биосферы, в недрах
которой сложились протопсихологические категории, сущностно про-
являющиеся в базисном категориальном строе психологии. Вместе с
тем уровень метапсихологических категорий содержит сущностные ха-
рактеристики по отношению к экстрапсихологической категориальной
развертке, детерминированной специфическими характеристиками но-
осферы. Отсюда следует, что, к примеру, потребность (протопсихоло-
гическая категория) выступает как сущность, а мотив (базисная кате-
гория) как явление, в котором эта сущность обнаруживается. В свою
очередь ценность (метапсихологическая категория) проявляется в иде-
але - категории экстрапсихологической. Итак, мы можем представить
себе категориальную систему психологического познания как своего
рода сетку, образующую четыре уровня категорий: протопсихологиче-
ские, базисные психологические, метапсихологические и экстрапси-
хологические, охватывающие в целом всю психосферу и порождающие
весь понятийный аппарат психологической науки. Например, услов-
ная вертикаль "потребность - мотив - ценность - идеал" включает
величайшее множество психологических понятий (влечения, желания,
интерес, склонность, ценностные ориентации и т. д.).
Ниже приведена категориальная таблица, характеризующая сис-
тему построения психологического познания.
Для работы с этой таблицей необходимо дать несколько предвари-
тельных пояснений собственно терминологического порядка. Труд-
ность заключалась в том, что до сих пор психология имела дело с до-
статочно разрозненным набором психологических понятий, а не с со-
бранностью их в категориальную систему. Поэтому приходилось ли-
бо создавать особый язык для обозначения, по крайней мере, не-
которых из двадцати четырех категорий, .что не давало бы возмож-
ность установления прямых ассоциаций с устоявшимися терминами,
в которых зафиксированы эти понятия, либо использовать уже име-
ющиеся в психологии термины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80