Изучение
этой системы нейрофизиологическими методами показало, что раз-
дражители выполняютдве функции - сигнальную (информационную)
и активирующую (энергетическую).
Когда один и тот же раздражитель начинает повторяться, он быст-
ро утрачивает вторую - активирующую функцию. Утрата им способ-
ности вызывать возбуждение означает падение уровня активности со-
ответствующих мозговых аппаратов. Такая ситуация устроила бы ор-
ганизм, если бы его единственная задача состояла в поддержании го-
меостатической стабильности. Но факты говорят о другом.
Организм нуждается в том, чтобы сохранять возбуждение своей ак-
тивизирующей системы, хотя и не на чрезмерном, но на достаточно
высоком для успешного приспособления к среде уровне. А это воз-
можно лишь при утолении "сенсорного голода", то есть потребности
в новых внешних раздражителях, когда старые, привычные переста-
ют "насыщать".
Конечно, принцип гомеостазиса тем самым вовсе не утрачивает
"ние, но оказывается недостаточным, чтобы объяснить мотива-
поведения. Если поместить лабораторное животное (например,
Рсу) в привычную обстановку (например, в лабиринт), но с прохо-
явление было известно в психофизиологии органов чувств под назва-
зу негативная адаптация", то есть падение чувствительности органа в ре-
цэ Длительного воздействия раздражителя. Но такая адаптация ("привы-
"в соотносилась с деятельностью активирующей системы и не осмыс-
сь в контексте проблемы и категории мотивации.
дом в незнакомый отсек, то животное предпочтет движение в новом
незнакомом направлении спокойному пребыванию в привычных
условиях. Правда, это движение носит несколько своеобразный, ам-
бивалентный (двойственный) характер. С одной стороны, "исследо-
вательская" мотивация влечет к непознанному, к раздражителям, ак-
тивирующим поведение, с другой - новые раздражители являются по-;
тенциально опасными. Любой неожиданный сигнал сразу же приог.
станавливает движение, порождает стремление возвратиться в при-!
вычные условия. В этой картине амбивалентного поведения перед на-
ми наглядно предстает противоборство двух основных мотивацион>
ных сил - гомеостатической и "исследовательской". Здесь принцип!
единства организма и среды раскрывается в своих мотивационныхха
рактеристиках: мотивация, направленная на сохранение организм>
как системы, нераздельно связана с мотивацией, обеспечивающей
изучение среды, -у
Чем выше мы поднимаемся по эволюционной шкале, тем значки
тельней удельный вес второй формы мотивации. У ближайших к че
ловеку животных, в особенности у шимпанзе, деятельность по реши
нию проблем (то есть деятельность, носящая уже интеллектуалыщ
характер) сама по себе становится привлекательной безотносительц
к гомеостатическим нуждам. Так, в опытах отечественных психоло
гов Г.З. Рогинского и Н.Н. Ладыгиной-Коте, американского психа
лога Харлоу обезьяны часами занимались решением простых мещ
нических задач. Их поведение не подкреплялось ничем, кроме сам
го решения. Это было единственное вознаграждение.
Если в отношении активности животных принцип гомеостаз>
не может претендовать на ту роль, которая придавалась ему в пр(
шествующий период развития психологии, то что же тогда говорк
об активности человека? Выдвигаются требования пересмотреть 14
диционную концепцию мотивации, ограничивающую ее истоки би
логическими нуждами организма. Хронологически они относятся
середине нашего столетия, и у нас есть основания полагать, что СДВ1
ги в трактовке мотивации, будучи обусловлены конкретно-научнь
ми достижениями нейрофизиологии, сравнительной, эксперимм
тальной, клинической психологии, не случайно падают на этот пер<
од. Они связаны с коренными изменениями в содержании, структЯ
и масштабах научно-технической деятельности, существенно повь
Поскольку эмоции относятся к мотивационной сфере жизнедеятельно
их сложность (а стало быть, и подверженность организма эмоциональным 1
стройствам) также возрастает соответственно перемещению вверх по эво
ционной шкале.
сившими требования к возможностям человеческой личности, ее ак-
рности и самостоятельности, придавшими большую актуальность
проблемам психологии творчества.
Примером могут служить исследования так называемого "мотива
достижения", проведенные американским психологом Д. Маклелан-
дом. В основе этих исследований лежит стремление преодолеть тра-
диционную концепцию мотивации, ориентирующуюся на биологи-
ческие нужды организма. Они направлены на поиск объективных ко-
личественных показателей силы мотивации как важнейшего факто-
ра, обеспечивающего высокий уровень достижений в человеческой
деятельности. Мотивацию было принято измерять временем, истек-
шим с момента удовлетворения потребности. Чем длительнее, напри-
мер, период лишения пищи, тем сильнее мотивационный потенциал
потребности. Поскольку потребность представляет собой внутреннее
состояние, нет другого способа ее определить, кроме как по ее сле-
дам в поведении или сознании. Фрейд полагал, например, что она от-
ражается в действиях (иногда кажущихся нелепыми) и образах (так, в
сновидениях и грезах изживаются неисполненные желания). При
этом, по Фрейду, энергия либидо циркулирует в замкнутой системе
организма, разряжаясь согласно "принципу удовольствия". Именно
поэтому воображаемое достижение целевого объекта считалось эк-
вивалентным реальному овладению им. Главное - восстановление
энергетического равновесия внутри организма, а за счет чего это про-
исходит - фантастических образов, патологических симптомов, бес-
смысленных двигательных актов, - существенного значения не име-
ет. Опыты Маклеланда вскрыли реалистическую установку сознания,
его направленность на воспроизведение действий, способных удов-
летворить потребность. Чем сильнее был мотив, тем чаще испытуе-
мые представляли различные способы успешного достижения цели.
От целей, связанных с органической потребностью, Маклеланд пе-
решел к более высоким, отражающим ценностную ориентацию лич-
ности. При этом он обнаружил большие различия между испытуемы-
ми в отношении силы возникшего у них мотива достижения. Но где
истоки этой силы? Маклеланд искал их в условиях семейного воспи-
тания, которое в свою очередь было поставлено им в зависимость от
Как пишет один из известных американских специалистов по психологии
ния Дж. Гилфорд, "ни один феномен или предмет, в отношении которого
югия несет единственную в своем роде ответственность, не игнорировал-
оль долго и не стал изучаться столь оживленно, как творчество" (Guilford J. P.
р Theoretical Views on Creativity. "Contemporary Approaches to Psychology".
""ceton, 1967, p. 419).
религиозных убеждений родителей. Переход от биологических объ-i ;
яснений к социальным был симптоматичен.
Категория мотива, как и другие звенья категориального аппарата
психологии, вбирает признаки, "детектируемые" научной мыслью>
общении с исследуемой реальностью. Этой реальностью в нашем слу
чае выступает система особых, предметно-ориентированных энерге
тийно-динамических отношений субъекта с действительностью, зЦЛ
данная взаимодействием природных и социокультурных начал в ertf
психической организации, <и
Глава 7. Категория отношения
Многообоозие Термин "отношение" охватывает бесчисленны
" - множество самых различных признаков и свойс1
объектов в их взаимозависимости друг от друга,)
их взаиморасположенности и взаимосвязи. В силу своей всеобщи
сти этот термин приобретает предметно-содержательный xapaici
только в случае его интерпретации применительно к какой-либо ощ
деленной системе: формальной (в логике и математике), материал
ной, социальной, духовной и др. Что касается психологической мы
ли, то она на различных уровнях и с различной степенью определе
ности охватывает в своих понятиях многообразные типы отношен>
между ее собственными явлениями и другими явлениями бытия, бу
то в форме причинно-следственных связей, системных зависимост
частей от целого и т. п. Какой бы психологической категории не кс
нуться, постигаемые посредством нее реалии никогда не выступай
виде изолированных сущностей, но неотвратимо вынуждают угл
биться в мир отношений, неисчерпаемость которого становится
более зримой с прогрессом познания.
Повсеместно и во все времена человек, подобно любым дру1
объектам, взаимосвязан с окружающей действительностью. Соотв
ственно и научное изучение человека сообразовывается в своих 1
нятиях и методах с этим обстоятельством. Ведь сама психика н<
иное, как субъектно-объектное отношение, но в таком случае,
тывая "повсюдность" этого отношения, правомерен вопрос: доп)
мо ли придавать этому столь глобальному понятию особый катег
альный смысл? Ведь рабочие функции, которые способна испол
категория в мышлении, предполагают ее отличие от других катв1
рий, нередуцируемость к ним. Напомним, что именно этим катеД
риальный анализ отличается от установки на поиск "клеточки >з
свойств которой могло бы быть выведено все то, что происходит с l
хическим "организмом".
Подобно тому как несводимы друг к другу, хотя и нераздельны, ка-
тегории формы и содержания, количества и качества и др., в частной,
онкретной науке - психологии - образ и действие, мотив и пережи-
вание сгущают в своем категориальном составе и строе несводимые к
другим признаки. Они присущи только психике, отличая ее по раз-
личным параметрам от всех других аспектов бытия живых существ.
По поводу же термина "отношение" (учтя отмеченную выше его уни-
версальность) такого на первый взгляд не скажешь, поэтому прихо-
дится задуматься об основаниях, побуждающих возводить его в ранг
особой категории, отличной от других.
Здесь следует коснуться вопроса о языке науки. Конечно, его сло-
вадолжны быть терминированы. Между тем, прежде чем приобрести
терминированность, они, перебывав в различных контекстах, прохо-
дят извилистый путь. Напомним, например, об уже хорошо знако-
мых терминах "образ" или "действие", употребленных в качестве зна-
ков различных психологических категорий. Очевидна их полисеман-
тичность. Но очевидно также, что избраны именно они, а не другие
для обозначения соответствующих категорий по причине своей обес-
печенной языком "генеалогии".
Термин "отношение" может быть принят при условии выделения
в предмете психологической науки особого содержания, для отобра-
жения и изучения которого его следует признать, во-первых, более
адекватным этому содержанию, чем какой-либо иной, и, во-вторых,
несущим категориальную нагрузку.
В русском научно-психологическом языке этот
Роль отношений термин появился после работ А.Ф. Лазурского,
в психологии который, вычленив в человеке эндопсихику как
внутреннюю сторону психического и экзопси-
хику как его внешнюю сторону, представил последнюю в виде систе-
мы отношений субъекта к действительности.
Отправляясь от замысла Лазурского, термин "отношение" отста-
ивал в качестве важнейшего для понимания личности в норме и па-
тологии В.Н. Мясищев. Он писал: "Исходя из того, что понятие от-
"ния несводимо к другим и неразложимо на другие, надо при-
"ь, что оно представляет самостоятельный класс психологических
Снятии".
"сводимость и неразложимость понятия суть признаки обрете-
таким понятием категориального статуса. Однако это сталкивает
одимостью разъяснить, на изучение и объяснение каких имен-
сищев в.Н. Психология отношений. Москва-Воронеж, 1995, с. 352.
205
но признаков психического мираличности, непрозрачныхдля налич-
ного категориального аппарата науки, оно претендует. И здесь с со-
жалением замечаешь, что изначальная "размытость" в привычном для, 1
многих понимании термина "отношение" путает карты; она препят
ствуетего продуктивному применению, то есть соединению с ним объ-
яснительных схем, позволяющих осветить психические феномены;
мимо которых "проскользает" научная мысль, оперирующая другие
ми категориями. Взамен этого под всеохватывающее понятие отно.
шения подводятся психические свойства и процессы, системно-де-
терминистский анализ которых требует иных научных средств (кате
горий). Печальным результатом этого является соблазнительный, нс
по сути своей уводящий от позитивного решения психологически
проблем редукционизм.
Так, например, когда увлеченный "теорией отношений" В.Н. Мя
сищев определял личность как "ансамбль отношений", он утрачив>
перспективу изучить своеобразную и неисполнимую этим "ансамбле>
"симфонию" развития личности. Ведь за метакатегорией личности ci
ит мощный комплекс знаний о человеке, собранных в различных и
следовательских поисках в особую целостность, игнорировать интч
ральный характер которой опасно. Этот комплекс существенно ос>
дел бы, если изъять из него все, кроме представлений о свойствах
структуре личности, объединенных под термином "отношение". Е
хуже обстоит дело с позицией последователей этой линии, утвержд<
щих, что, раскрывая сущность понятия "отношение" в психолог
В.Н. Мясищев видел психологический смысл отношения в том, что(
является одной из форм отражения человеком окружающей его д
ствительности, что формирование отношений в структуре личностич
ловека происходит в результате отражения им на сознательном уро>
сущности тех социальных объективно существующих отношений я
щества в условиях его макро- и микробытия, в котором он живет, ь
Очевидно, что соединение с понятием "отношение" таких призн
ков, как "отражение", "сознательный уровень", "сущность социаН
ных отношений общества" не только не делает психический смЫ
этого понятия (и тем самым концепцию, которая выступает под1
девизом) более содержательным, но вообще ставит под сомнение
объяснительную ценность.
Ведь признаки, которыми в данном случае наделяется "отнов!
ние", можно найти во всем многообразии проявлений психичес
жизни, да и то не повсеместно (так, скажем, "сознательный уровни
вовсе не является непременным условием отношения субъекта кЯ
"макро- и микробытию", нечасто это отношение выражает "суши
социальных отношений общества" и т. д.).
Означает ли это, что понятие отношения вообще является избы-
точным, беспечно занесенным в научно-психологический лексикон?
ет, за ним стоит психическая реальность, и В.Н. Мясищев имел все
основания считать, вслед за А.Ф. Лазурским, что это понятие охва-
тывает особый класс неразложимых явлений и несводимых к другим.
1е самым оно обладает содержанием, побуждающим признать за ним
категориальное достоинство. Задача заключается в том, чтобы диаг-
ностировать систему признаков, гарантирующих нередуцируемость
этого содержания к психическим явлениям, данным в объяснитель-
ных схемах других категорий.
Конечно, как и в других теоретико-психологических ситуациях,
оно не изолировано от этих схем. Отношение как особая характери-
стика психической связи индивида с действительностью представле-
но повсеместно - идет ли речь об образе этой действительности, о
мотиве, побуждающем личность совершать или не совершать какое-
либо действие, и т.п. Во всех этих самых разнообразных обстоятель-
ствах реально, независимо от уровня осознанности, изначально пред-
ставлена одна из инвариант психической организации человека, на
которую и указывает термин "отношение". Но означаемое им отли-
чается отдругих инвариантных признаков, присущих психической ре-
гуляции поведения. Между тем теория отношений (В.Н. Мясищев и
др.) склонна считать производными от системы отношений и харак-
терные свойства личности, и мотивы ее поступков, и ее потребности,
интересы, склонности, жизненную позицию и многое другое, в ко-
нечном счете "растворяемое" во всепоглощающем представлении об
этой "универсалии".
Выделяя в указанном представлении наиболее
Отношение как значимыедля категориального анализа призна-
базисная категория ки, отметим среди них в первую очередь такой,
как доминирование в категории отношения зна-
чимой для субъекта направленности на объект, в качестве которого
могут выступать не только материальные вещи, но также и феноме-
ны культуры, духовные ценности, другие люди, сам субъект. Отно-
шение, однако, не следует идентифицировать с мотивом, эмоцией,
потребностью и другими проявлениями индивидуально-личностно-
" плана психической жизни. Так, отношение индивида к какому-либо
Оптическому событию (например, выборам) принято фиксировать
ичных видах рейтингов. Однако разве не очевидно, что показа-
ли рейтинга еще не позволяют судить о мотивах реального попеде-
"ли эмоциональном состоянии того лица, отношение которого к
ытию в данном рейтинге запечатлено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
этой системы нейрофизиологическими методами показало, что раз-
дражители выполняютдве функции - сигнальную (информационную)
и активирующую (энергетическую).
Когда один и тот же раздражитель начинает повторяться, он быст-
ро утрачивает вторую - активирующую функцию. Утрата им способ-
ности вызывать возбуждение означает падение уровня активности со-
ответствующих мозговых аппаратов. Такая ситуация устроила бы ор-
ганизм, если бы его единственная задача состояла в поддержании го-
меостатической стабильности. Но факты говорят о другом.
Организм нуждается в том, чтобы сохранять возбуждение своей ак-
тивизирующей системы, хотя и не на чрезмерном, но на достаточно
высоком для успешного приспособления к среде уровне. А это воз-
можно лишь при утолении "сенсорного голода", то есть потребности
в новых внешних раздражителях, когда старые, привычные переста-
ют "насыщать".
Конечно, принцип гомеостазиса тем самым вовсе не утрачивает
"ние, но оказывается недостаточным, чтобы объяснить мотива-
поведения. Если поместить лабораторное животное (например,
Рсу) в привычную обстановку (например, в лабиринт), но с прохо-
явление было известно в психофизиологии органов чувств под назва-
зу негативная адаптация", то есть падение чувствительности органа в ре-
цэ Длительного воздействия раздражителя. Но такая адаптация ("привы-
"в соотносилась с деятельностью активирующей системы и не осмыс-
сь в контексте проблемы и категории мотивации.
дом в незнакомый отсек, то животное предпочтет движение в новом
незнакомом направлении спокойному пребыванию в привычных
условиях. Правда, это движение носит несколько своеобразный, ам-
бивалентный (двойственный) характер. С одной стороны, "исследо-
вательская" мотивация влечет к непознанному, к раздражителям, ак-
тивирующим поведение, с другой - новые раздражители являются по-;
тенциально опасными. Любой неожиданный сигнал сразу же приог.
станавливает движение, порождает стремление возвратиться в при-!
вычные условия. В этой картине амбивалентного поведения перед на-
ми наглядно предстает противоборство двух основных мотивацион>
ных сил - гомеостатической и "исследовательской". Здесь принцип!
единства организма и среды раскрывается в своих мотивационныхха
рактеристиках: мотивация, направленная на сохранение организм>
как системы, нераздельно связана с мотивацией, обеспечивающей
изучение среды, -у
Чем выше мы поднимаемся по эволюционной шкале, тем значки
тельней удельный вес второй формы мотивации. У ближайших к че
ловеку животных, в особенности у шимпанзе, деятельность по реши
нию проблем (то есть деятельность, носящая уже интеллектуалыщ
характер) сама по себе становится привлекательной безотносительц
к гомеостатическим нуждам. Так, в опытах отечественных психоло
гов Г.З. Рогинского и Н.Н. Ладыгиной-Коте, американского психа
лога Харлоу обезьяны часами занимались решением простых мещ
нических задач. Их поведение не подкреплялось ничем, кроме сам
го решения. Это было единственное вознаграждение.
Если в отношении активности животных принцип гомеостаз>
не может претендовать на ту роль, которая придавалась ему в пр(
шествующий период развития психологии, то что же тогда говорк
об активности человека? Выдвигаются требования пересмотреть 14
диционную концепцию мотивации, ограничивающую ее истоки би
логическими нуждами организма. Хронологически они относятся
середине нашего столетия, и у нас есть основания полагать, что СДВ1
ги в трактовке мотивации, будучи обусловлены конкретно-научнь
ми достижениями нейрофизиологии, сравнительной, эксперимм
тальной, клинической психологии, не случайно падают на этот пер<
од. Они связаны с коренными изменениями в содержании, структЯ
и масштабах научно-технической деятельности, существенно повь
Поскольку эмоции относятся к мотивационной сфере жизнедеятельно
их сложность (а стало быть, и подверженность организма эмоциональным 1
стройствам) также возрастает соответственно перемещению вверх по эво
ционной шкале.
сившими требования к возможностям человеческой личности, ее ак-
рности и самостоятельности, придавшими большую актуальность
проблемам психологии творчества.
Примером могут служить исследования так называемого "мотива
достижения", проведенные американским психологом Д. Маклелан-
дом. В основе этих исследований лежит стремление преодолеть тра-
диционную концепцию мотивации, ориентирующуюся на биологи-
ческие нужды организма. Они направлены на поиск объективных ко-
личественных показателей силы мотивации как важнейшего факто-
ра, обеспечивающего высокий уровень достижений в человеческой
деятельности. Мотивацию было принято измерять временем, истек-
шим с момента удовлетворения потребности. Чем длительнее, напри-
мер, период лишения пищи, тем сильнее мотивационный потенциал
потребности. Поскольку потребность представляет собой внутреннее
состояние, нет другого способа ее определить, кроме как по ее сле-
дам в поведении или сознании. Фрейд полагал, например, что она от-
ражается в действиях (иногда кажущихся нелепыми) и образах (так, в
сновидениях и грезах изживаются неисполненные желания). При
этом, по Фрейду, энергия либидо циркулирует в замкнутой системе
организма, разряжаясь согласно "принципу удовольствия". Именно
поэтому воображаемое достижение целевого объекта считалось эк-
вивалентным реальному овладению им. Главное - восстановление
энергетического равновесия внутри организма, а за счет чего это про-
исходит - фантастических образов, патологических симптомов, бес-
смысленных двигательных актов, - существенного значения не име-
ет. Опыты Маклеланда вскрыли реалистическую установку сознания,
его направленность на воспроизведение действий, способных удов-
летворить потребность. Чем сильнее был мотив, тем чаще испытуе-
мые представляли различные способы успешного достижения цели.
От целей, связанных с органической потребностью, Маклеланд пе-
решел к более высоким, отражающим ценностную ориентацию лич-
ности. При этом он обнаружил большие различия между испытуемы-
ми в отношении силы возникшего у них мотива достижения. Но где
истоки этой силы? Маклеланд искал их в условиях семейного воспи-
тания, которое в свою очередь было поставлено им в зависимость от
Как пишет один из известных американских специалистов по психологии
ния Дж. Гилфорд, "ни один феномен или предмет, в отношении которого
югия несет единственную в своем роде ответственность, не игнорировал-
оль долго и не стал изучаться столь оживленно, как творчество" (Guilford J. P.
р Theoretical Views on Creativity. "Contemporary Approaches to Psychology".
""ceton, 1967, p. 419).
религиозных убеждений родителей. Переход от биологических объ-i ;
яснений к социальным был симптоматичен.
Категория мотива, как и другие звенья категориального аппарата
психологии, вбирает признаки, "детектируемые" научной мыслью>
общении с исследуемой реальностью. Этой реальностью в нашем слу
чае выступает система особых, предметно-ориентированных энерге
тийно-динамических отношений субъекта с действительностью, зЦЛ
данная взаимодействием природных и социокультурных начал в ertf
психической организации, <и
Глава 7. Категория отношения
Многообоозие Термин "отношение" охватывает бесчисленны
" - множество самых различных признаков и свойс1
объектов в их взаимозависимости друг от друга,)
их взаиморасположенности и взаимосвязи. В силу своей всеобщи
сти этот термин приобретает предметно-содержательный xapaici
только в случае его интерпретации применительно к какой-либо ощ
деленной системе: формальной (в логике и математике), материал
ной, социальной, духовной и др. Что касается психологической мы
ли, то она на различных уровнях и с различной степенью определе
ности охватывает в своих понятиях многообразные типы отношен>
между ее собственными явлениями и другими явлениями бытия, бу
то в форме причинно-следственных связей, системных зависимост
частей от целого и т. п. Какой бы психологической категории не кс
нуться, постигаемые посредством нее реалии никогда не выступай
виде изолированных сущностей, но неотвратимо вынуждают угл
биться в мир отношений, неисчерпаемость которого становится
более зримой с прогрессом познания.
Повсеместно и во все времена человек, подобно любым дру1
объектам, взаимосвязан с окружающей действительностью. Соотв
ственно и научное изучение человека сообразовывается в своих 1
нятиях и методах с этим обстоятельством. Ведь сама психика н<
иное, как субъектно-объектное отношение, но в таком случае,
тывая "повсюдность" этого отношения, правомерен вопрос: доп)
мо ли придавать этому столь глобальному понятию особый катег
альный смысл? Ведь рабочие функции, которые способна испол
категория в мышлении, предполагают ее отличие от других катв1
рий, нередуцируемость к ним. Напомним, что именно этим катеД
риальный анализ отличается от установки на поиск "клеточки >з
свойств которой могло бы быть выведено все то, что происходит с l
хическим "организмом".
Подобно тому как несводимы друг к другу, хотя и нераздельны, ка-
тегории формы и содержания, количества и качества и др., в частной,
онкретной науке - психологии - образ и действие, мотив и пережи-
вание сгущают в своем категориальном составе и строе несводимые к
другим признаки. Они присущи только психике, отличая ее по раз-
личным параметрам от всех других аспектов бытия живых существ.
По поводу же термина "отношение" (учтя отмеченную выше его уни-
версальность) такого на первый взгляд не скажешь, поэтому прихо-
дится задуматься об основаниях, побуждающих возводить его в ранг
особой категории, отличной от других.
Здесь следует коснуться вопроса о языке науки. Конечно, его сло-
вадолжны быть терминированы. Между тем, прежде чем приобрести
терминированность, они, перебывав в различных контекстах, прохо-
дят извилистый путь. Напомним, например, об уже хорошо знако-
мых терминах "образ" или "действие", употребленных в качестве зна-
ков различных психологических категорий. Очевидна их полисеман-
тичность. Но очевидно также, что избраны именно они, а не другие
для обозначения соответствующих категорий по причине своей обес-
печенной языком "генеалогии".
Термин "отношение" может быть принят при условии выделения
в предмете психологической науки особого содержания, для отобра-
жения и изучения которого его следует признать, во-первых, более
адекватным этому содержанию, чем какой-либо иной, и, во-вторых,
несущим категориальную нагрузку.
В русском научно-психологическом языке этот
Роль отношений термин появился после работ А.Ф. Лазурского,
в психологии который, вычленив в человеке эндопсихику как
внутреннюю сторону психического и экзопси-
хику как его внешнюю сторону, представил последнюю в виде систе-
мы отношений субъекта к действительности.
Отправляясь от замысла Лазурского, термин "отношение" отста-
ивал в качестве важнейшего для понимания личности в норме и па-
тологии В.Н. Мясищев. Он писал: "Исходя из того, что понятие от-
"ния несводимо к другим и неразложимо на другие, надо при-
"ь, что оно представляет самостоятельный класс психологических
Снятии".
"сводимость и неразложимость понятия суть признаки обрете-
таким понятием категориального статуса. Однако это сталкивает
одимостью разъяснить, на изучение и объяснение каких имен-
сищев в.Н. Психология отношений. Москва-Воронеж, 1995, с. 352.
205
но признаков психического мираличности, непрозрачныхдля налич-
ного категориального аппарата науки, оно претендует. И здесь с со-
жалением замечаешь, что изначальная "размытость" в привычном для, 1
многих понимании термина "отношение" путает карты; она препят
ствуетего продуктивному применению, то есть соединению с ним объ-
яснительных схем, позволяющих осветить психические феномены;
мимо которых "проскользает" научная мысль, оперирующая другие
ми категориями. Взамен этого под всеохватывающее понятие отно.
шения подводятся психические свойства и процессы, системно-де-
терминистский анализ которых требует иных научных средств (кате
горий). Печальным результатом этого является соблазнительный, нс
по сути своей уводящий от позитивного решения психологически
проблем редукционизм.
Так, например, когда увлеченный "теорией отношений" В.Н. Мя
сищев определял личность как "ансамбль отношений", он утрачив>
перспективу изучить своеобразную и неисполнимую этим "ансамбле>
"симфонию" развития личности. Ведь за метакатегорией личности ci
ит мощный комплекс знаний о человеке, собранных в различных и
следовательских поисках в особую целостность, игнорировать интч
ральный характер которой опасно. Этот комплекс существенно ос>
дел бы, если изъять из него все, кроме представлений о свойствах
структуре личности, объединенных под термином "отношение". Е
хуже обстоит дело с позицией последователей этой линии, утвержд<
щих, что, раскрывая сущность понятия "отношение" в психолог
В.Н. Мясищев видел психологический смысл отношения в том, что(
является одной из форм отражения человеком окружающей его д
ствительности, что формирование отношений в структуре личностич
ловека происходит в результате отражения им на сознательном уро>
сущности тех социальных объективно существующих отношений я
щества в условиях его макро- и микробытия, в котором он живет, ь
Очевидно, что соединение с понятием "отношение" таких призн
ков, как "отражение", "сознательный уровень", "сущность социаН
ных отношений общества" не только не делает психический смЫ
этого понятия (и тем самым концепцию, которая выступает под1
девизом) более содержательным, но вообще ставит под сомнение
объяснительную ценность.
Ведь признаки, которыми в данном случае наделяется "отнов!
ние", можно найти во всем многообразии проявлений психичес
жизни, да и то не повсеместно (так, скажем, "сознательный уровни
вовсе не является непременным условием отношения субъекта кЯ
"макро- и микробытию", нечасто это отношение выражает "суши
социальных отношений общества" и т. д.).
Означает ли это, что понятие отношения вообще является избы-
точным, беспечно занесенным в научно-психологический лексикон?
ет, за ним стоит психическая реальность, и В.Н. Мясищев имел все
основания считать, вслед за А.Ф. Лазурским, что это понятие охва-
тывает особый класс неразложимых явлений и несводимых к другим.
1е самым оно обладает содержанием, побуждающим признать за ним
категориальное достоинство. Задача заключается в том, чтобы диаг-
ностировать систему признаков, гарантирующих нередуцируемость
этого содержания к психическим явлениям, данным в объяснитель-
ных схемах других категорий.
Конечно, как и в других теоретико-психологических ситуациях,
оно не изолировано от этих схем. Отношение как особая характери-
стика психической связи индивида с действительностью представле-
но повсеместно - идет ли речь об образе этой действительности, о
мотиве, побуждающем личность совершать или не совершать какое-
либо действие, и т.п. Во всех этих самых разнообразных обстоятель-
ствах реально, независимо от уровня осознанности, изначально пред-
ставлена одна из инвариант психической организации человека, на
которую и указывает термин "отношение". Но означаемое им отли-
чается отдругих инвариантных признаков, присущих психической ре-
гуляции поведения. Между тем теория отношений (В.Н. Мясищев и
др.) склонна считать производными от системы отношений и харак-
терные свойства личности, и мотивы ее поступков, и ее потребности,
интересы, склонности, жизненную позицию и многое другое, в ко-
нечном счете "растворяемое" во всепоглощающем представлении об
этой "универсалии".
Выделяя в указанном представлении наиболее
Отношение как значимыедля категориального анализа призна-
базисная категория ки, отметим среди них в первую очередь такой,
как доминирование в категории отношения зна-
чимой для субъекта направленности на объект, в качестве которого
могут выступать не только материальные вещи, но также и феноме-
ны культуры, духовные ценности, другие люди, сам субъект. Отно-
шение, однако, не следует идентифицировать с мотивом, эмоцией,
потребностью и другими проявлениями индивидуально-личностно-
" плана психической жизни. Так, отношение индивида к какому-либо
Оптическому событию (например, выборам) принято фиксировать
ичных видах рейтингов. Однако разве не очевидно, что показа-
ли рейтинга еще не позволяют судить о мотивах реального попеде-
"ли эмоциональном состоянии того лица, отношение которого к
ытию в данном рейтинге запечатлено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80