Считая поведение животных строго машинообразным, Декарт
вместе с тем ставит вопрос о возможности изменения (говоря совре-
менным языком, в результате выработки навыка) той связи между
внешним раздражителем (вид куропатки, звук выстрела) и ответным
поведением, которая заложена в самой конструкции телесной маши-
ны. Благодаря этому раздражители начинают вызывать противопо-
ложные двигательные реакции. Такой принцип, согласно Декарту, с
еще большим успехом может быть применен к людям - существам,
обладающим сознанием и волей.
Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950, с. 623.
Используя его, люди смогут приобрести неограниченную власть
над своими страстями (под последними Декарт разумел не только эмо-
циональные, но и любые испытываемые душой состояния).
В течение трех столетий сходные в своем основании представле-
ния высказывались и другими исследователями, притом многие из них
не знали о Декартовом замысле. Однако эти представления носили
сугубо умозрительный характер. Лишь в конце XIX века в работах рус-
ских исследователей В.М. Бехтерева и И.П. Павлова указанная тео-
ретическая модель приобрела могущественное экспериментальное
оснащение, став ядром одного из главных направлений современной
науки о психике и поведении.
В середине прошлого века в развитии науки о жизни произошли
революционные события. Наиболее крупные из них были связаны с
триумфом эволюционного учения Ч. Дарвина, успехами физико-хи-
мической школы, изгнавшей витализм из биологии, и разработкой
К. Бернаром учения о механизмах саморегуляции внутренней среды
организма. К этому следует присоединить успехи физиологии орга-
нов чувств.
Здесь экспериментальные и математические методы внедрялись в
исследование явлений, которые было принято выводить из действий
души как непространственной сущности. Коренным образом изме-
нялся категориальный строй биологического мышления по всем его
параметрам. Новое понимание детерминизма, системности, развития
преобразовало объяснение всех жизненных функций и придало мощ-
ный импульс зарождению новых программ их исследования, обога-
тивших биологию множеством открытий.
Вместе с тем в системе знаний об организме обнажились белые пят-
на, незримые для "оптики" категориального аппарата прежней эпо-
хи. Это создавало внутреннюю мотивацию для естествоиспытателей,
вдохновленных перспективой освоения неизведанных "материков"
на развернувшейся перед ними карте живой природы. Исторически
сложилось так, что наименее освоенным новой системно-детерминист-
ской мыслью оказался отдельный организм как целостность, противо-
стоящая среде и взаимодействующая с ней.
Дарвин открыл законы трансформации великого древа жизни. На
эти законы указывало название его главной книги: "Происхождение
видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятству-
мых пород в борьбе за жизнь" ( 1859).
Стало быть, объектом объяснения являлся вид или порода. Конеч-
но индивид или экземпляр породы также ставился под эти законы.
Днако механизмы его собственного поведения являлись другой те-
и, на постижение которой Дарвин не претендовал. К непреходя-
щим заслугам Бернара следует отнести проникновение в закономер-
ности саморегуляции постоянства внутренней среды организма, ее са-
мосохранения вопреки угрожающим ее стабильности влияниям. По-
добное постоянство, поддерживаемое автоматически и потому не нуж-
дающееся в постоянном контроле со стороны сознания, является, как
подчеркивал Бернар, условием свободной жизни.
Объясняя саморегуляцию внутренней среды, Бернар, таким обра-
зом, не претендовал на объяснение детерминант поведения организ-
ма в среде внешней. Иначе говоря, так же, как и вслучаесДарвином,
целостный организм оставался объектом, закономерности жизнеде-
ятельности которого не получали причинного объяснения. Он высту-
пал либо в контексте эволюционной теории как экземпляр вида, ли-
бо в контексте учения о стабильности внутренней среды (в дальней-
шем обозначенного термином "гомеостаз"). Правда, имелось еще од-
но направление, которое в отличие отДарвина и Бернара претендо-
вало на детерминистское объяснение всего организма безостаточно.
Оно было представлено направлением, которое, исходя из того, что
живое тело вовлечено во всеобщий круговорот энергии, трактовало
его как физико-химическую среду, где царит "молекулярное начало".
Различие между средой внешней и внутренней вообще не проводи-
лось. Но тогда и проблема взаимоотношений между организмом и его
окружением утрачивала смысл.
Такова была ситуация в мировой науке, где
Два пути глубинные преобразования по всему фронту
в науке о поведении знаний о жизни оставляли незатронутой од-
ну из важнейших ее сфер, а именно сферу от-
ношений отдельного целостного действующего организма со средой,
в недрах которой он существует, с которой он взаимодействует. Заво- ,
евание этой сферы стало историческим достоянием российской нау-
ки. Если Германия дала миру учение о физико-химических основах жиз-
ни, Англия - о законах эволюции, Франция - о гомеостазе, то Россия -
о поведении. Категория поведения сформировалась в духовной атмос-
фере этой страны и придала самобытность пути, на котором русско
мыслью были прочерчены идеи, обогатившие мировую науку. Этака-j
тегория, в свою очередь, была подготовлена прежними свершения-
ми. Английская мысль внесла идею адаптации к среде внешней как
задаче, непрерывно решаемой организмом, французская мысль -
идею саморегуляции процессов в этом организме, немецкая - прин->
цип естественного хода жизни, свободного от внеприродных виталь-
ных сил.
Как известно, в конце XIX века рухнула Ньютонова механическая
модель мира, считавшаяся вечной. Но за несколько десятилетий ДС
этого рухнула создавшаяся на тех же механических началах модель
организма.
Испарилась вера в непогрешимость прежнего образца точного зна-
ния и прежнего стиля причинного объяснения связи вещей. Занялась
эра нового детерминизма - биологического. Стали стремительно ме-
няться прежние представления о живой природе, о функциях орга-
низма, в том числе психических. Только-только становившаяся на но-
ги в качестве самостоятельной науки психология начинает отрекать-
ся от своих прежних догматов и программ. Ее исходная программа
сводилась к выделению "нитей", из которых соткано сознание. Те-
перь же основным становится вопрос не о том, как оно устроено, а
как оно работает, какую функцию выполняет в приспособлении ор-
ганизма к среде. Прежнее направление исследований (ему присвои-
ли имя структурализма) уступает место функциональному. Психиче-
ская функция мыслилась по типу биологической. Отныне уже не "ма-
терия" сознания в ее "чистой культуре" непосредственного опыта
субъекта считалась предметом психологии, а психические процессы
в качестве "инструментов", посредством которых организм "оруду-
ет" в среде успешнее, чем без них. Но и для этой научной школы, по-
добно предшествующим, целесообразно действующим агентом ока-
зывалось сознание. Психология считалась наукой о сознании, его про-
цессах, актах, феноменах. На этом основании проводилась демарка-
ционная линия между ней и всеми остальными науками. Конечно,
никто не представлял сознание "витающим" вне организма, вне го-
ловного мозга. Немало перьев было исписано, чтобы объяснить, как
они коррелируют между собой. Но трактовались они как две само-
стоятельные сущности, каждая из которых описывается в своих по-
нятиях и живет по своим законам. Между тем с триумфом биологи-
ческого детерминизма утвердился системный подход к объяснению
отношений между организмом и средой. Его выразила, в частности,
идея "двойной активности" обоих компонентов этой системы. Орга-
низм, чтобы выжить, вынужден сообразовывать свои действия с усло-
виями существования. Но и эти условия в свою очередь диктуют ор-
ганизму способдействий и тем самым изменяют (детерминируют) его
жизнь.
Функциональная психология могла учитывать это взаимодействие
в пределах своего категориального аппарата, то есть тех познаватель-
ных, аффективных и других процессов или актов, которые считались
понентами сознания. Но она ничего не могла объяснить в отно-
шении действий телесной системы, понятия о которой относились
" ту сторону" сознания. Взаимодействовал же со средой и приспо-
вался к ней организм в целом. Наука об организме оперировала
сеткой своих категорий. Они запечатлели опыт освоения физиологи-
ческой наукой различных функций живого тела, но не способов вза-
имодействия живого тела как целого со средой, с которой он изна-
чально и до конца дней неразлучен. Выходило, что ни психология со-
знания, ни физиология организма с освоением новой реальности, от-
крытой благодаря биологическому детерминизму (система "организм-
среда"), справиться не могут. Логика развития науки столкнулась с
реальностью, для познания которой требовались новые средства, спо-
собные преобразовать категориальный аппарат.
История человеческой мысли вековечно представлена в коллизии :
двух начал: телесного и духовного. Спускаясь с философско-религи-
озных высот, наука переводила эту коллизию на различные диалекты
своего рабочего языка, говоря о душе и теле, сознании и мозге, сома- :
тическом и психическом и т. п. Но к концу прошлого столетия "про- :
резалась", поглощая все большую энергию мысли, новая, третья кон-
станта. Она радикально меняла картину организма, ибо вводила в си- .
стему его корреляций со средой особые реалии, не сводимые ни кте- j
лесным, ни к психическим. И тогда прежняя, казавшаяся незыбле- 1
мой диада "душа (психика, сознание) и тело (мозг, нейродинамика)" j
была поколеблена, j
На горизонте научного видения появилась триада: организм - по" ]
ведение - сознание. Каждый из ее компонентов обрел волей истории j
познания свой собственный понятийный строй, а
У истоков науки о поведении стоял сам великий Дарвин. Он пред- j
принял попыткуприменитьсвоеучениеобизменениижизненныхяв-
лений в общем эволюционном ряду к телесному выражению состоя- j
ний, считавшихся душевными. 1
Его соображения об этом были изложены в труде "Выражениеэмо- j
ций у животных и человека" (1872), который был задуман как вторая- j
часть его великого труда "Происхождение человека" (1870), изменив-) 1
шего представление о месте человека во Вселенной. Эмоции (чувства):
веками считались сферой внутренних состояний субъекта, его пере- ;
живаний. Но этой интимной сферы Дарвин вообще не касался. Оттща- <
тельно описывал внешние, объективно наблюдаемые реакции, объяс- ..
нял их в духе биологического детерминизма, то есть как порождаемые
борьбой за существование в интересах выживания организма. Что ка-
сается человека, то, как полагал Дарвин, от этих, некогда жизненно
важных движений сохранились рудименты. Так, оскал зубов, взъеро-
шенная шерсть и т. п.- все это служило некогда средством воздействий j
на врага в физической схватке или с целью устрашения. Усовременно-;
го человека следы этих некогда полезных действий сохраняются, на-
пример, во вставших дыбом волосах или оскаленных резцах.
употребляя термин "эмоция", Дарвин не отделял ее от телесного
дрения, имеющего биологический смысл. И тем не менее этадар-
циновская работа имела пионерское значение и в истории науки о по-
ведении заняла достойное место.
Учение Дарвина стимулировало сравнение процессов животной
жизни на различных витках эволюции. Многие натуралисты воспри-
няли у его создателя установку на метод объективного наблюдения
внешних проявлений этой жизни и стремление понять их биологиче-
ское предназначение.
Русский путь в науке о поведении освещала звезда антропологиз-
ма _ философии человека как высшей ценности.
Антропологизм в его понимании людьми передовой русской нау-
ки изначально и неизбывно впитал идею доминирования нравствен-
ного начала. Наука о поведении уходила корнями в новую биологию
и возникла в лоне присущего ей детерминизма. Но в жаждущецоб-
новления и преобразования российской действительности постулат
об индивиде, движимом одним стремлением - как можно эффектив-
нее приспособиться к наличным условиям, чтобы добиться личного
благополучия, - был несовместим с потребностями народа и зовом
истории. Социокультурные традиции России отвергали индивидуа-
лизм, противопоставляя ему в различных вариантах общинное нача-
ло. Коллизию создавала необходимость соединить верность этому на-
чалу с правами и свободами личности. Борьба за них во имя интере-
сов (если опять-таки принимать сеченовское слово) "обездоленного
русского мужика" требовала от сознающих свою нравственную ответ-
ственность "новых людей" самоотверженности и жертвенности. Это
и обусловило своеобразие позиций русских приверженцев антропо-
логизма. Шел поиск перспектив сочетания естественнонаучного воз-
зрения на человека как существо, не разъятое на душу и тело, с его
приверженностью неведомым наукам о природе (в том числе биоло-
гии) нравственным ценностям.
Американские психологи восприняли идеи русских исследователей
поведения как образецточного естественнонаучного знания. Но их пути
существенно разнились. Преобразовать человека как целостное суще-
ство с тем, чтобы его тварная организация была движима высшими ду-
ховными ценностями, - такова была русская сверхценная идея.
Как великое историческое задание она направляла умы натурали-
стов на служение рвущемуся из рабства народу. Она подвигла эти умы
создание в стране, считавшейся отсталой и дикой, новаторских
"Рограмм. Целостное воззрение на человека разбивалось о противо-
речие науки об организме и науки о сознании; складывалась тупи-
Ї ситуация. Выходом из нее стало создание науки о поведении.
Была открыта особая форма активности организма, осваивающе-
го среду. Русская мысль, открывшая проблему поведения и создав-
шая категориальную ехему его разработки, не подменяла ею ни фи-
зиологию, ни психологию. Она искала пути интеграции категорий,
запечатлевших ее открытия, с исторически сложившимися категори-
ями, в которых даны предметы этих дисциплин.
Иной оказалась (под воздействием философии позитивизма) стра-
тегия исследователей поведения в США. Здесь редукция поведения к
отношению "стимул - реакция" привела к представлению о том, что
это отношение, являясь стержнем и единственным эквивалентом
строго научной психологии, должно быть избавлено как от ментали- ;
стекой (обращенной к сознанию субъекта), так и от физиологической i
"примеси". Психология бихевиористского склада, последним лиде-
ром которой стал Б. Скиннер, превратилась в науку о "пустом орга-
низме". Но это уже был другой путь.
Под влиянием созданных в России идей о поведении психологи в
США радикально изменили свою теоретическую ориентацию. Они
отреклись от прежних воззрений на психологию как науку о созна-1
нии(Дж.Уотсонидр.).
Предметом этой науки были провозглашены независимые от со-ч
знания стимул-реактивные отношения между организмом и средой,
к которой он адаптируется. В качестве экспериментальных устройств
взамен прежних созданных физиологами аппаратов использовалиск
различныетипылабиринтовитакназываемых"проблемныхящиков"
(Э. Торндайк). Опыты ставились преимущественно над крысами. За-ц
пускаемые в лабиринты животные научались находить из них выходу
Тема научения, приобретения навыков путем проб и ошибокстала>
центральной для этой школы, собравшей огромный экспериментали
ный материал о факторах, которые обусловливают модификацию по
ведения, выработку его новых форм. Изменялось воззрение на закоК
ны, правящие поведением живых существ, в том числе человека, к<И
торый предстал как "большая белая крыса", ищущая свой путь в "ла-i
биринте жизни", где вероятность успеха не предопределена и царив
его Величество случай, i
Этот американский путь в изучении поведения отличался от рус
ского, на котором не отвергались ни сознание, ни внутренний мир
человека, ни духовные ценности и идеалы, определяющие в царств
человека смысл его жизни. Завершая свою ставшую знаменитой про-й
граммную речь на Международном медицинском конгрессе в Мад
риде, где впервые оповещалось об открытии условных рефлексов
И.П. Павлов сказал: "Полученные объективные данные, руководству
ясь подобием или тождеством внешних проявлений, наука переносе
дано или поздно и на наш субъективный мир и тем самым сразу и
"ко осветит нашу столь таинственную природу, уяснит механизм и
зненный смысл того, что занимает человека все более, - его со-
ддние, муки его сознания".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
вместе с тем ставит вопрос о возможности изменения (говоря совре-
менным языком, в результате выработки навыка) той связи между
внешним раздражителем (вид куропатки, звук выстрела) и ответным
поведением, которая заложена в самой конструкции телесной маши-
ны. Благодаря этому раздражители начинают вызывать противопо-
ложные двигательные реакции. Такой принцип, согласно Декарту, с
еще большим успехом может быть применен к людям - существам,
обладающим сознанием и волей.
Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950, с. 623.
Используя его, люди смогут приобрести неограниченную власть
над своими страстями (под последними Декарт разумел не только эмо-
циональные, но и любые испытываемые душой состояния).
В течение трех столетий сходные в своем основании представле-
ния высказывались и другими исследователями, притом многие из них
не знали о Декартовом замысле. Однако эти представления носили
сугубо умозрительный характер. Лишь в конце XIX века в работах рус-
ских исследователей В.М. Бехтерева и И.П. Павлова указанная тео-
ретическая модель приобрела могущественное экспериментальное
оснащение, став ядром одного из главных направлений современной
науки о психике и поведении.
В середине прошлого века в развитии науки о жизни произошли
революционные события. Наиболее крупные из них были связаны с
триумфом эволюционного учения Ч. Дарвина, успехами физико-хи-
мической школы, изгнавшей витализм из биологии, и разработкой
К. Бернаром учения о механизмах саморегуляции внутренней среды
организма. К этому следует присоединить успехи физиологии орга-
нов чувств.
Здесь экспериментальные и математические методы внедрялись в
исследование явлений, которые было принято выводить из действий
души как непространственной сущности. Коренным образом изме-
нялся категориальный строй биологического мышления по всем его
параметрам. Новое понимание детерминизма, системности, развития
преобразовало объяснение всех жизненных функций и придало мощ-
ный импульс зарождению новых программ их исследования, обога-
тивших биологию множеством открытий.
Вместе с тем в системе знаний об организме обнажились белые пят-
на, незримые для "оптики" категориального аппарата прежней эпо-
хи. Это создавало внутреннюю мотивацию для естествоиспытателей,
вдохновленных перспективой освоения неизведанных "материков"
на развернувшейся перед ними карте живой природы. Исторически
сложилось так, что наименее освоенным новой системно-детерминист-
ской мыслью оказался отдельный организм как целостность, противо-
стоящая среде и взаимодействующая с ней.
Дарвин открыл законы трансформации великого древа жизни. На
эти законы указывало название его главной книги: "Происхождение
видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятству-
мых пород в борьбе за жизнь" ( 1859).
Стало быть, объектом объяснения являлся вид или порода. Конеч-
но индивид или экземпляр породы также ставился под эти законы.
Днако механизмы его собственного поведения являлись другой те-
и, на постижение которой Дарвин не претендовал. К непреходя-
щим заслугам Бернара следует отнести проникновение в закономер-
ности саморегуляции постоянства внутренней среды организма, ее са-
мосохранения вопреки угрожающим ее стабильности влияниям. По-
добное постоянство, поддерживаемое автоматически и потому не нуж-
дающееся в постоянном контроле со стороны сознания, является, как
подчеркивал Бернар, условием свободной жизни.
Объясняя саморегуляцию внутренней среды, Бернар, таким обра-
зом, не претендовал на объяснение детерминант поведения организ-
ма в среде внешней. Иначе говоря, так же, как и вслучаесДарвином,
целостный организм оставался объектом, закономерности жизнеде-
ятельности которого не получали причинного объяснения. Он высту-
пал либо в контексте эволюционной теории как экземпляр вида, ли-
бо в контексте учения о стабильности внутренней среды (в дальней-
шем обозначенного термином "гомеостаз"). Правда, имелось еще од-
но направление, которое в отличие отДарвина и Бернара претендо-
вало на детерминистское объяснение всего организма безостаточно.
Оно было представлено направлением, которое, исходя из того, что
живое тело вовлечено во всеобщий круговорот энергии, трактовало
его как физико-химическую среду, где царит "молекулярное начало".
Различие между средой внешней и внутренней вообще не проводи-
лось. Но тогда и проблема взаимоотношений между организмом и его
окружением утрачивала смысл.
Такова была ситуация в мировой науке, где
Два пути глубинные преобразования по всему фронту
в науке о поведении знаний о жизни оставляли незатронутой од-
ну из важнейших ее сфер, а именно сферу от-
ношений отдельного целостного действующего организма со средой,
в недрах которой он существует, с которой он взаимодействует. Заво- ,
евание этой сферы стало историческим достоянием российской нау-
ки. Если Германия дала миру учение о физико-химических основах жиз-
ни, Англия - о законах эволюции, Франция - о гомеостазе, то Россия -
о поведении. Категория поведения сформировалась в духовной атмос-
фере этой страны и придала самобытность пути, на котором русско
мыслью были прочерчены идеи, обогатившие мировую науку. Этака-j
тегория, в свою очередь, была подготовлена прежними свершения-
ми. Английская мысль внесла идею адаптации к среде внешней как
задаче, непрерывно решаемой организмом, французская мысль -
идею саморегуляции процессов в этом организме, немецкая - прин->
цип естественного хода жизни, свободного от внеприродных виталь-
ных сил.
Как известно, в конце XIX века рухнула Ньютонова механическая
модель мира, считавшаяся вечной. Но за несколько десятилетий ДС
этого рухнула создавшаяся на тех же механических началах модель
организма.
Испарилась вера в непогрешимость прежнего образца точного зна-
ния и прежнего стиля причинного объяснения связи вещей. Занялась
эра нового детерминизма - биологического. Стали стремительно ме-
няться прежние представления о живой природе, о функциях орга-
низма, в том числе психических. Только-только становившаяся на но-
ги в качестве самостоятельной науки психология начинает отрекать-
ся от своих прежних догматов и программ. Ее исходная программа
сводилась к выделению "нитей", из которых соткано сознание. Те-
перь же основным становится вопрос не о том, как оно устроено, а
как оно работает, какую функцию выполняет в приспособлении ор-
ганизма к среде. Прежнее направление исследований (ему присвои-
ли имя структурализма) уступает место функциональному. Психиче-
ская функция мыслилась по типу биологической. Отныне уже не "ма-
терия" сознания в ее "чистой культуре" непосредственного опыта
субъекта считалась предметом психологии, а психические процессы
в качестве "инструментов", посредством которых организм "оруду-
ет" в среде успешнее, чем без них. Но и для этой научной школы, по-
добно предшествующим, целесообразно действующим агентом ока-
зывалось сознание. Психология считалась наукой о сознании, его про-
цессах, актах, феноменах. На этом основании проводилась демарка-
ционная линия между ней и всеми остальными науками. Конечно,
никто не представлял сознание "витающим" вне организма, вне го-
ловного мозга. Немало перьев было исписано, чтобы объяснить, как
они коррелируют между собой. Но трактовались они как две само-
стоятельные сущности, каждая из которых описывается в своих по-
нятиях и живет по своим законам. Между тем с триумфом биологи-
ческого детерминизма утвердился системный подход к объяснению
отношений между организмом и средой. Его выразила, в частности,
идея "двойной активности" обоих компонентов этой системы. Орга-
низм, чтобы выжить, вынужден сообразовывать свои действия с усло-
виями существования. Но и эти условия в свою очередь диктуют ор-
ганизму способдействий и тем самым изменяют (детерминируют) его
жизнь.
Функциональная психология могла учитывать это взаимодействие
в пределах своего категориального аппарата, то есть тех познаватель-
ных, аффективных и других процессов или актов, которые считались
понентами сознания. Но она ничего не могла объяснить в отно-
шении действий телесной системы, понятия о которой относились
" ту сторону" сознания. Взаимодействовал же со средой и приспо-
вался к ней организм в целом. Наука об организме оперировала
сеткой своих категорий. Они запечатлели опыт освоения физиологи-
ческой наукой различных функций живого тела, но не способов вза-
имодействия живого тела как целого со средой, с которой он изна-
чально и до конца дней неразлучен. Выходило, что ни психология со-
знания, ни физиология организма с освоением новой реальности, от-
крытой благодаря биологическому детерминизму (система "организм-
среда"), справиться не могут. Логика развития науки столкнулась с
реальностью, для познания которой требовались новые средства, спо-
собные преобразовать категориальный аппарат.
История человеческой мысли вековечно представлена в коллизии :
двух начал: телесного и духовного. Спускаясь с философско-религи-
озных высот, наука переводила эту коллизию на различные диалекты
своего рабочего языка, говоря о душе и теле, сознании и мозге, сома- :
тическом и психическом и т. п. Но к концу прошлого столетия "про- :
резалась", поглощая все большую энергию мысли, новая, третья кон-
станта. Она радикально меняла картину организма, ибо вводила в си- .
стему его корреляций со средой особые реалии, не сводимые ни кте- j
лесным, ни к психическим. И тогда прежняя, казавшаяся незыбле- 1
мой диада "душа (психика, сознание) и тело (мозг, нейродинамика)" j
была поколеблена, j
На горизонте научного видения появилась триада: организм - по" ]
ведение - сознание. Каждый из ее компонентов обрел волей истории j
познания свой собственный понятийный строй, а
У истоков науки о поведении стоял сам великий Дарвин. Он пред- j
принял попыткуприменитьсвоеучениеобизменениижизненныхяв-
лений в общем эволюционном ряду к телесному выражению состоя- j
ний, считавшихся душевными. 1
Его соображения об этом были изложены в труде "Выражениеэмо- j
ций у животных и человека" (1872), который был задуман как вторая- j
часть его великого труда "Происхождение человека" (1870), изменив-) 1
шего представление о месте человека во Вселенной. Эмоции (чувства):
веками считались сферой внутренних состояний субъекта, его пере- ;
живаний. Но этой интимной сферы Дарвин вообще не касался. Оттща- <
тельно описывал внешние, объективно наблюдаемые реакции, объяс- ..
нял их в духе биологического детерминизма, то есть как порождаемые
борьбой за существование в интересах выживания организма. Что ка-
сается человека, то, как полагал Дарвин, от этих, некогда жизненно
важных движений сохранились рудименты. Так, оскал зубов, взъеро-
шенная шерсть и т. п.- все это служило некогда средством воздействий j
на врага в физической схватке или с целью устрашения. Усовременно-;
го человека следы этих некогда полезных действий сохраняются, на-
пример, во вставших дыбом волосах или оскаленных резцах.
употребляя термин "эмоция", Дарвин не отделял ее от телесного
дрения, имеющего биологический смысл. И тем не менее этадар-
циновская работа имела пионерское значение и в истории науки о по-
ведении заняла достойное место.
Учение Дарвина стимулировало сравнение процессов животной
жизни на различных витках эволюции. Многие натуралисты воспри-
няли у его создателя установку на метод объективного наблюдения
внешних проявлений этой жизни и стремление понять их биологиче-
ское предназначение.
Русский путь в науке о поведении освещала звезда антропологиз-
ма _ философии человека как высшей ценности.
Антропологизм в его понимании людьми передовой русской нау-
ки изначально и неизбывно впитал идею доминирования нравствен-
ного начала. Наука о поведении уходила корнями в новую биологию
и возникла в лоне присущего ей детерминизма. Но в жаждущецоб-
новления и преобразования российской действительности постулат
об индивиде, движимом одним стремлением - как можно эффектив-
нее приспособиться к наличным условиям, чтобы добиться личного
благополучия, - был несовместим с потребностями народа и зовом
истории. Социокультурные традиции России отвергали индивидуа-
лизм, противопоставляя ему в различных вариантах общинное нача-
ло. Коллизию создавала необходимость соединить верность этому на-
чалу с правами и свободами личности. Борьба за них во имя интере-
сов (если опять-таки принимать сеченовское слово) "обездоленного
русского мужика" требовала от сознающих свою нравственную ответ-
ственность "новых людей" самоотверженности и жертвенности. Это
и обусловило своеобразие позиций русских приверженцев антропо-
логизма. Шел поиск перспектив сочетания естественнонаучного воз-
зрения на человека как существо, не разъятое на душу и тело, с его
приверженностью неведомым наукам о природе (в том числе биоло-
гии) нравственным ценностям.
Американские психологи восприняли идеи русских исследователей
поведения как образецточного естественнонаучного знания. Но их пути
существенно разнились. Преобразовать человека как целостное суще-
ство с тем, чтобы его тварная организация была движима высшими ду-
ховными ценностями, - такова была русская сверхценная идея.
Как великое историческое задание она направляла умы натурали-
стов на служение рвущемуся из рабства народу. Она подвигла эти умы
создание в стране, считавшейся отсталой и дикой, новаторских
"Рограмм. Целостное воззрение на человека разбивалось о противо-
речие науки об организме и науки о сознании; складывалась тупи-
Ї ситуация. Выходом из нее стало создание науки о поведении.
Была открыта особая форма активности организма, осваивающе-
го среду. Русская мысль, открывшая проблему поведения и создав-
шая категориальную ехему его разработки, не подменяла ею ни фи-
зиологию, ни психологию. Она искала пути интеграции категорий,
запечатлевших ее открытия, с исторически сложившимися категори-
ями, в которых даны предметы этих дисциплин.
Иной оказалась (под воздействием философии позитивизма) стра-
тегия исследователей поведения в США. Здесь редукция поведения к
отношению "стимул - реакция" привела к представлению о том, что
это отношение, являясь стержнем и единственным эквивалентом
строго научной психологии, должно быть избавлено как от ментали- ;
стекой (обращенной к сознанию субъекта), так и от физиологической i
"примеси". Психология бихевиористского склада, последним лиде-
ром которой стал Б. Скиннер, превратилась в науку о "пустом орга-
низме". Но это уже был другой путь.
Под влиянием созданных в России идей о поведении психологи в
США радикально изменили свою теоретическую ориентацию. Они
отреклись от прежних воззрений на психологию как науку о созна-1
нии(Дж.Уотсонидр.).
Предметом этой науки были провозглашены независимые от со-ч
знания стимул-реактивные отношения между организмом и средой,
к которой он адаптируется. В качестве экспериментальных устройств
взамен прежних созданных физиологами аппаратов использовалиск
различныетипылабиринтовитакназываемых"проблемныхящиков"
(Э. Торндайк). Опыты ставились преимущественно над крысами. За-ц
пускаемые в лабиринты животные научались находить из них выходу
Тема научения, приобретения навыков путем проб и ошибокстала>
центральной для этой школы, собравшей огромный экспериментали
ный материал о факторах, которые обусловливают модификацию по
ведения, выработку его новых форм. Изменялось воззрение на закоК
ны, правящие поведением живых существ, в том числе человека, к<И
торый предстал как "большая белая крыса", ищущая свой путь в "ла-i
биринте жизни", где вероятность успеха не предопределена и царив
его Величество случай, i
Этот американский путь в изучении поведения отличался от рус
ского, на котором не отвергались ни сознание, ни внутренний мир
человека, ни духовные ценности и идеалы, определяющие в царств
человека смысл его жизни. Завершая свою ставшую знаменитой про-й
граммную речь на Международном медицинском конгрессе в Мад
риде, где впервые оповещалось об открытии условных рефлексов
И.П. Павлов сказал: "Полученные объективные данные, руководству
ясь подобием или тождеством внешних проявлений, наука переносе
дано или поздно и на наш субъективный мир и тем самым сразу и
"ко осветит нашу столь таинственную природу, уяснит механизм и
зненный смысл того, что занимает человека все более, - его со-
ддние, муки его сознания".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80