Аналогично обстоит дело с
пием индивида к природе, столь значимое к нынешней эко-
логической ситуации, к государству, религии, собственной персоне
и др. Здесь перед нами именно отношения, выступающие в особой
психической форме, отличной от мотива, действия, переживаниялич-
ности и других психических детерминант, запечатлеваемых в других"
блоках категориального аппарата, м
Категории отношения присущи такие признаки, как заданная
субъектом векторизованность психического акта, избирательность
установка на оценку (позитивную, негативную, выражающую безраз
личие), предрасположенность и готовность к определенному образ
действия и др.
Во всех случаях перед нами базисная психологическая категория
имеющая свой статус. Попытки стянуть к ней богатство других кате
горий (в частности, например, свести личность, как уже сказано,
"ансамблю отношений") столь же бесперспективны, как универса
лизация категории образа в гешталытеории или категории действи
в бихевиоризме.
В свое время теория отношений поддавлением такой "павловиз
ции", которая навязывалась психологии, надеяласьобрести прочное
и авторитет в формулах И.П. Павлова. Как писал В.Н. Мясище
"И.П. Павлову принадлежит формула: психические отношения нес.
"временные связи", то есть условно-рефлекторные временные, щи
обретенные связи представляют, по Павлову, психические отнош
ния. И.П, Павлов не давал определения и характеристики отнощ
ний человека, поэтому, говоря о Павлове, мы укажем здесь лишь 1
два момента:
1. Психические отношения как условные временные связи чер
ют свою силу из безусловных.
2. У человека все отношения перешли во 2-ю сигнальную
тему".
Категория "временной связи", которую Павлов идентифицир
с психическим отношением, утрачивала тем самым свою объек
ность (в смысле ее независимости от субъекта, который в дейс
тельности является "автором" и "собственником" отношения) й
спериментально контролируемую строгость. Но и для отмечен
признаков психического отношения (предрасположенность, уста
ка на оценку и др.) идентификация с временной связью никаких
альных поведенческих механизмов не проектировала.
В качестве внутренней формы психологического познания i
гория отношения в случае ее редукции к физиологическим ев
утрачивает эффективность.
См.: там же, с. 344.
Глава 8. Категория переживания
рубеж XIX и XX столетий ознаменован в развитии философско-
психологической мысли резкой конфронтацией двух способов позна-
нця бытия, включая духовное бытие человека. Триумфальное шест-
вие наук о природе столкнулось с нараставшим противодействием со
стороны приверженцев идей, взращенных на почве научного изуче-
ния культуры и социальной истории.
В философии неокантианство, как известно, исповедовало несов-
местимость способа образования общих понятий, принятого наука-
ми о природе, с исследованиями феноменов культуры, ценностей че-
ловеческой жизни в ее неповторимости и историчности.
Эта общая для немецкой философии тех времен ориентация свое-
образно преломилась в ответе на вопрос о том, кому и как разрабаты-
вать психологию, который предложил философ Дильтей, воспитан-
ный не столько на Канте, сколько на Гегеле.
Германия тогда была главным центром построения психологии по
образу и подобию естественных наук. В психологию с пафосом внед-
рялись методы этих наук, прежде всего экспериментальный и коли-
чественный анализ. Поместить в лабораторию не лягушку или соба-
ку, а человека с его считавшейся бессмертной душой - это действи-
тельно было для своего времени революционным событием.
Отныне считалось, что самостоятельность психологии как науки
гарантирована тем, что у нее имеется уникальный, никакой другой
наукой не изучаемый предмет- сознание.
Обратим в связи с этим внимание на два обстоятельства, важные
для понимания ситуации в тогдашней психологии. В самом термине
"сознание" скрыта идея определяющей роли знания (истинного или
иллюзорного - это другой вопрос). Заметим далее, что предметом
психологии считалось сознание отдельного человека - индивида.
Именно в экспериментальном анализе интроспективного самоотче-
та определялись "нити", из которых оно соткано. Между тем это про-
"оречило самой конструкции слова "сознание", поскольку пристав-
ленный к корню "знание" префикс "со" указывал на то, что предпо-
тся совместное с другими знание.
Главные успехи экспериментальной психологии в пору ее станов-
определило изучение ощущений, восприятий, представлений
язей между ними (ассоциаций). Новая наука могла отныне гор-
открытием прошедших испытание опытом многих закономер-
и, которым подчинена работа сознания. На рубеже XIX и
"бков эта гордость стала восприниматься как сомнительная. По
ои психологии, считавшей своим предметом сознание, было на-
з 209
несено несколько мощных ударов, подорвавших ее притязания на на-
учность. Отметим три основных направления этих ударов. Сознанию
как сфере, где начинаются и кончаются психические процессы, был(1
противопоставлено поведение. Понятие о нем, родившееся в России 1
вывело научную мысль на простор открытого общения целостного ор-, ,
ганизма со средой, в которой он энергично действует, чтобы выжить.
Он различает свойства этой среды в форме сигналов (а не образов),
источником же энергии его действий служит потребность организм
во внешних объектах (а не импульсы, придаваемые организму созна-Ч
нием субъекта).
Этот новаторский подход был воспринят американскими психов
логами, избравшими путь трактовки поведения как системы стщ
мул-реактивных отношений организма со средой. Субъективную пси
хологию сознания оттесняла агрессивная объективная психология п<зй1
ведения, утвердившаяся в США под именем бихевиоризма. -
Второй сильнейший удар по традиционным взглядам на сознан>
нанес психоанализ Фрейда, обнажив неисчислимые потаенные
налы, по которым неосознаваемые психические силы предопреде
ют явленное субъекту в образах других людей и в том, каким он пр
ставляется самому себе. При этом отношение сознания к бессози
тельной психике мыслилось неизбежно конфликтным.
Третий удар по казавшейся неоспоримой в своих постулатах:
лирической психологии сознания нанесло направление, для кото
го ключевым термином в противовес "сознанию" послужило не "
ведение", не "бессознательное влечение", а "жизнь". Это напраи
ние стремилось возвратить в психологию изгнанное из ее научныхп
делов представление о душе с запечатленным в нем признаком м
шимой целостности и органической (в противовес механической
зи психических явлений, образующих особый жизненный мир,)
личный от изучаемого биологией с ее физико-химическими пон
ями и естественнонаучными методами. Одним из первых теорети
новой "психологии жизни" выступил Дильтей. Не отвергая важн
естественных наук для индустриального развития своей странь
считал опору на них недостаточной для ее социального развития
"Знание сил, доминирующих в обществе, имеет витальную1
ностьдля нашей цивилизации, - писал он. - Поэтому знание на)
обществе возрастает сравнительно с естествознанием".
Сперва он надеялся на то, что обосновать научными средст?
социально важную сущность человеческой личности способна :
Цит. no: Smith R. The Fontana History of the Human Sciences. London.i
p. 863.
оология. Школа Вундта, куда приезжали со всего мира обучаться
новой экспериментальной психологии (в том числе из России -
gM. Бехтерев, Н.Н. Ланге и др.), сулила создание точной науки о
человеке и его сознании. Но Дильтей, культуролог и историк, изме-
няет свою позицию. Принятое в экспериментальной психологии за
обшие закономерности сознания бессильно - согласно его новым воз-
зрениям - объяснить "то, что мы актуально переживаем". ПоДиль-
тею, психолог призван не объяснять наблюдаемые факты в общих по-
нятиях, а интерпретировать ценности, намерения и чувства людей как
исторических личностей. Тогда-то психология и сможет стать надеж-
ной опорой постигающих сущность человека "духовных" наук в их
отличии от естественных.
феноменам сознания (какими их представляла интроспективно-
экспериментальная психология) были противопоставлены пережива-
ния, требующие особых принципов изучения. Каузальному объясне-
нию противополагались описание и герменевтический подход. Сво-
ей концепцией Дильтей открыл полосу дискуссий о "двух психологи-
ях" - объяснительной, для которой главное - опора на принципы и
методы наук о природе, и "понимающей" с ее установкой на непос-
редственное постижение целостных переживаний субъекта, на инту-
итивное проникновение в его внутреннюю жизнь как высшую реаль-
ность. Поток человеческой жизни, согласно Дильтею, историчен и
требует для своего истолкования вчувствоваться в культуру, духом ко-
торой он пронизан. Тем самым прочерчивались контуры новой кате-
гории, способной запечатлеть уникальность этой жизни. В том, что
предмет психологии несводим к элементам сознания и их внешним
связям, Дильтей не заблуждался. Однако, полагая, будто, используя
общенаучные средства, ум бессилен перед полнотой человеческой
психики, Дильтей выводил переживание "по ту сторону" объектив-
ных жизненных встреч реального организма с предметным миром,
"образуемым с приходом человека в мир, исполненный смыслов и
значений.
К концепции "двух психологий", вызвавшей интерес и споры на
Де (первым от имени экспериментальной психологии Дильтею
"чл знаменитый немецкий исследователь памяти Г. Эббингауз),
иские психологи постреволюционного периода вначале остава-
Равнодушны. Их идейно-теоретическая мысль вращалась вокруг
ь "поведение и сознание". Что касается поведения, то к не-
оры обратили труды И.П. Павлова и В.М. Бехтерева. Но в от-
исо-Н- Толстой, высоко оценивая Вундта, ставил его рядом сДарвином
Меновым.
1>
личие от того, что происходило и США, где подэгидойуслопногореф,
лекса заговорили о "бихениористской революции", в Советской Рос
сии сложилась иная ситуация. Идеология марксизма (популярная il
условиях энтузиазма начала 20-х годов, порожденного верой пто, чтоГ
при содействии науки будет выращен человек нового социального
мира) спасла от редукционистских увлечений, "j
Волей этой идеологии требовалось включить вусловно-рефлектор>
ный механизм качественно новый регулятор, каковым является со
знание, служебная роль которого в том, чтобы отражать бытие.
Вокруг проблемы сознания, его функций, его взаимоотношений)
деятельностью вращалась молодая психология, названная по госулац
ственно-политическому критерию советской. Само же сознание с(>
ветские психологи стремились ("от греха подальше") мыслить в ког-Д
нитивистских терминах, расставляя акценты таким образом, чтоб)
не отступать от ленинской формулы сознания как отражения внеш
него, объективного мира.
Однако некоторые исследователи, сохраняя верность этим фоц
мулам, наталкивались в практике общения с психической реал)
ностью с феноменами, побуждавшими к важным теоретическим i
новациям. В кругу общепринятых категорий появляется термин "i
реживание". Во всегда нераздельном субъектно-объектном отнои
нии в ситуации переживания субъектный полюс доминирует.
"личностность", будучи выражена в эмоциональной напряженно
ни в коем случае ею не исчерпывается.
К проблеме переживания первым и совете
Переживание психологии обратился Выготский. Он
и развитие столкнувшись с Дильтеевой дихотомией, <
личности первым в нашей литературе не только ее кр
тиком, но и тем, кто вышел на путь ее пр
деления в конкретно-научных исследованиях психики. Прежде>
обратиться к феномену переживания и практике общения с детск>
душами, он проделал огромную философскую и историологичес>
работу.
Юрист и филолог по образованию, великий исследователь пси
логии искусства, он был верен принципам гуманитарного знания, 6
собу мышления, принятому в науках о культуре. Но в поисках нов
Л.С. Выготский в те годы даже отважился сказать: "сверхчеловек". Но>
при подготовке к изданию соответствующего тома его собрания сочинений <
циальный цензурный орган вынудил вычеркнуть из рукописного текста ВЬ
ского этот "ницшеанский оборот" и заменить его на "новый человек" (см.: 1
готский Л.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 1 , с. 436).
психологии он изначально отвергал представление о несовместимо-
сти этого знания с естественнонаучным. С юношеских лет он стал при-
пержением монистической картины мироздания и места в нем чело-
цека. На всю жизнь споим главным учителем он выбрал Спинозу. Из-
ложенную в "Этике" Спинозы трактовку страстей человеческих Вы-
готский воспринял как образец их целостного познания, предпола-
гающего сочетанность того, что Дильтей посчитал несовместимым:
понимание их ценности и смысла, с одной стороны, и строго детер-
министского объяснения - с другой. Этот подход противостоял дуа-
лизму Декарта, определившему на триста лет расщепленность карти-
ны человека, одна из разодранных половин которой виделась отра-
жающей законы физической природы, другая - причастной внете-
лесным силам. Критике Декарта Выготский посвятил свой главный
историко-философский трактат, написанный незадолго до кончины
и оставшийся незавершенным. В нем он соотносил психологическую
мысль XVII века с новейшими учениями об эмоциях, уделив особое
внимание острой критике несостоятельности Дильтеевой дихотомии,
ибо, согласно Выготскому, "проблема причинного объяснения есть
основная проблема возможности психологии как науки".
Критика побуждала к поиску позитивных решений, и в нем заро-
дилось новое направление.
Психологическая мысль советского периода продвигалась к новым
рубежам с тем, чтобы выйти из кризисной ситуации в мировой науке,
на которую указывали коллизии вокруг категории сознания, с одной
стороны, поведения - с другой (см. выше).
Но, как уже сказано, симптомом неблагополучия служила обна-
жавшаяся в силу неосвоенности средствами научной психологии еще
одна критическая точка, на которую указывала Дильтеева дихотомия.
Дильтей соединил с ней термин "жизнь", который был перенесен из
биологического в уникально духовный, культурно-исторический кон-
текст.
В течение нескольких лет интеллектуальную энергию Выготско-
го, как и всего сообщества советских психологов, поглощала задача
преобразования понятий и о сознании, и о поведении. На исходе же
оих исканий, после длительной полемики с Дильтеем, после ули-
чительного по филигранности разбора Декартовых "страстей души"
защиты тезиса "назад к Спинозе", Выготский выделил в системе
ичин психологического познания в качестве их "общего знамена-
ля" категорию переживания. Она рождалась в особой исследова-
"кой ситуации. Редкая по напряженности теоретическая рефлек-
Выготский Л.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 6. М., 1984, с. 244.
сия сочеталась с повседневным опытом работы в клинике изучения
развития личности в онтогенезе. В прежние времена, размышляя о S
"клеточке" как первоэлементе психической организации человека,
Выготский склонялся к популярной тогда версии, наделяющей этой j
ролью корниловскую "реакцию".
Последующие его шаги привели от понятия о реакции к понятию
о знаке как психологическом орудии. Через несколько лет для него:
главной единицей становится значение слова, и новизну своих ис- 1
следований мышления и речи он видит в открытии основных ступе
ней развития значений в детском возрастет
Однако здесь еще не его последнее слово о поисках "единицы" пет
хики человека. "В последнее время, - отмечает он, - пытались выска-
заться, что за единицу, скажем, надо взять значение. Но я имею намерен
ние, если это подтвердится в ходе дальнейших исследований и наблюдет
ний, предложить единицу для изучения этого единства личности и срв
ды. Эту единицу мы находим в том, что в психопатологии и психологи>1
получило имя переживания... Переживание вводится как единица с
знания, где все основные свойства сознания даны как таковые, втовр
мя как во внимании, в мышлении не дано связи сознания".
В другом тексте Выготского читаем: "Действительной динамич
ской единицей сознания, то есть полной единицей, из которой скл
дывается сознание, будет переживание". Стало быть, переживай>
во-первых, наиболее полная (сравнительно с другими) величина
структуре сознания, во-вторых, это динамическая, то есть движуш
поведением, величина и, наконец, в-третьих, в ней представленали
ность в социальной ситуации развития. Выготский апробировал э
понятие в своем анализе онтогенеза, стремясь, используя его, тео)
тически осмыслить "изменение личности как целого".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
пием индивида к природе, столь значимое к нынешней эко-
логической ситуации, к государству, религии, собственной персоне
и др. Здесь перед нами именно отношения, выступающие в особой
психической форме, отличной от мотива, действия, переживаниялич-
ности и других психических детерминант, запечатлеваемых в других"
блоках категориального аппарата, м
Категории отношения присущи такие признаки, как заданная
субъектом векторизованность психического акта, избирательность
установка на оценку (позитивную, негативную, выражающую безраз
личие), предрасположенность и готовность к определенному образ
действия и др.
Во всех случаях перед нами базисная психологическая категория
имеющая свой статус. Попытки стянуть к ней богатство других кате
горий (в частности, например, свести личность, как уже сказано,
"ансамблю отношений") столь же бесперспективны, как универса
лизация категории образа в гешталытеории или категории действи
в бихевиоризме.
В свое время теория отношений поддавлением такой "павловиз
ции", которая навязывалась психологии, надеяласьобрести прочное
и авторитет в формулах И.П. Павлова. Как писал В.Н. Мясище
"И.П. Павлову принадлежит формула: психические отношения нес.
"временные связи", то есть условно-рефлекторные временные, щи
обретенные связи представляют, по Павлову, психические отнош
ния. И.П, Павлов не давал определения и характеристики отнощ
ний человека, поэтому, говоря о Павлове, мы укажем здесь лишь 1
два момента:
1. Психические отношения как условные временные связи чер
ют свою силу из безусловных.
2. У человека все отношения перешли во 2-ю сигнальную
тему".
Категория "временной связи", которую Павлов идентифицир
с психическим отношением, утрачивала тем самым свою объек
ность (в смысле ее независимости от субъекта, который в дейс
тельности является "автором" и "собственником" отношения) й
спериментально контролируемую строгость. Но и для отмечен
признаков психического отношения (предрасположенность, уста
ка на оценку и др.) идентификация с временной связью никаких
альных поведенческих механизмов не проектировала.
В качестве внутренней формы психологического познания i
гория отношения в случае ее редукции к физиологическим ев
утрачивает эффективность.
См.: там же, с. 344.
Глава 8. Категория переживания
рубеж XIX и XX столетий ознаменован в развитии философско-
психологической мысли резкой конфронтацией двух способов позна-
нця бытия, включая духовное бытие человека. Триумфальное шест-
вие наук о природе столкнулось с нараставшим противодействием со
стороны приверженцев идей, взращенных на почве научного изуче-
ния культуры и социальной истории.
В философии неокантианство, как известно, исповедовало несов-
местимость способа образования общих понятий, принятого наука-
ми о природе, с исследованиями феноменов культуры, ценностей че-
ловеческой жизни в ее неповторимости и историчности.
Эта общая для немецкой философии тех времен ориентация свое-
образно преломилась в ответе на вопрос о том, кому и как разрабаты-
вать психологию, который предложил философ Дильтей, воспитан-
ный не столько на Канте, сколько на Гегеле.
Германия тогда была главным центром построения психологии по
образу и подобию естественных наук. В психологию с пафосом внед-
рялись методы этих наук, прежде всего экспериментальный и коли-
чественный анализ. Поместить в лабораторию не лягушку или соба-
ку, а человека с его считавшейся бессмертной душой - это действи-
тельно было для своего времени революционным событием.
Отныне считалось, что самостоятельность психологии как науки
гарантирована тем, что у нее имеется уникальный, никакой другой
наукой не изучаемый предмет- сознание.
Обратим в связи с этим внимание на два обстоятельства, важные
для понимания ситуации в тогдашней психологии. В самом термине
"сознание" скрыта идея определяющей роли знания (истинного или
иллюзорного - это другой вопрос). Заметим далее, что предметом
психологии считалось сознание отдельного человека - индивида.
Именно в экспериментальном анализе интроспективного самоотче-
та определялись "нити", из которых оно соткано. Между тем это про-
"оречило самой конструкции слова "сознание", поскольку пристав-
ленный к корню "знание" префикс "со" указывал на то, что предпо-
тся совместное с другими знание.
Главные успехи экспериментальной психологии в пору ее станов-
определило изучение ощущений, восприятий, представлений
язей между ними (ассоциаций). Новая наука могла отныне гор-
открытием прошедших испытание опытом многих закономер-
и, которым подчинена работа сознания. На рубеже XIX и
"бков эта гордость стала восприниматься как сомнительная. По
ои психологии, считавшей своим предметом сознание, было на-
з 209
несено несколько мощных ударов, подорвавших ее притязания на на-
учность. Отметим три основных направления этих ударов. Сознанию
как сфере, где начинаются и кончаются психические процессы, был(1
противопоставлено поведение. Понятие о нем, родившееся в России 1
вывело научную мысль на простор открытого общения целостного ор-, ,
ганизма со средой, в которой он энергично действует, чтобы выжить.
Он различает свойства этой среды в форме сигналов (а не образов),
источником же энергии его действий служит потребность организм
во внешних объектах (а не импульсы, придаваемые организму созна-Ч
нием субъекта).
Этот новаторский подход был воспринят американскими психов
логами, избравшими путь трактовки поведения как системы стщ
мул-реактивных отношений организма со средой. Субъективную пси
хологию сознания оттесняла агрессивная объективная психология п<зй1
ведения, утвердившаяся в США под именем бихевиоризма. -
Второй сильнейший удар по традиционным взглядам на сознан>
нанес психоанализ Фрейда, обнажив неисчислимые потаенные
налы, по которым неосознаваемые психические силы предопреде
ют явленное субъекту в образах других людей и в том, каким он пр
ставляется самому себе. При этом отношение сознания к бессози
тельной психике мыслилось неизбежно конфликтным.
Третий удар по казавшейся неоспоримой в своих постулатах:
лирической психологии сознания нанесло направление, для кото
го ключевым термином в противовес "сознанию" послужило не "
ведение", не "бессознательное влечение", а "жизнь". Это напраи
ние стремилось возвратить в психологию изгнанное из ее научныхп
делов представление о душе с запечатленным в нем признаком м
шимой целостности и органической (в противовес механической
зи психических явлений, образующих особый жизненный мир,)
личный от изучаемого биологией с ее физико-химическими пон
ями и естественнонаучными методами. Одним из первых теорети
новой "психологии жизни" выступил Дильтей. Не отвергая важн
естественных наук для индустриального развития своей странь
считал опору на них недостаточной для ее социального развития
"Знание сил, доминирующих в обществе, имеет витальную1
ностьдля нашей цивилизации, - писал он. - Поэтому знание на)
обществе возрастает сравнительно с естествознанием".
Сперва он надеялся на то, что обосновать научными средст?
социально важную сущность человеческой личности способна :
Цит. no: Smith R. The Fontana History of the Human Sciences. London.i
p. 863.
оология. Школа Вундта, куда приезжали со всего мира обучаться
новой экспериментальной психологии (в том числе из России -
gM. Бехтерев, Н.Н. Ланге и др.), сулила создание точной науки о
человеке и его сознании. Но Дильтей, культуролог и историк, изме-
няет свою позицию. Принятое в экспериментальной психологии за
обшие закономерности сознания бессильно - согласно его новым воз-
зрениям - объяснить "то, что мы актуально переживаем". ПоДиль-
тею, психолог призван не объяснять наблюдаемые факты в общих по-
нятиях, а интерпретировать ценности, намерения и чувства людей как
исторических личностей. Тогда-то психология и сможет стать надеж-
ной опорой постигающих сущность человека "духовных" наук в их
отличии от естественных.
феноменам сознания (какими их представляла интроспективно-
экспериментальная психология) были противопоставлены пережива-
ния, требующие особых принципов изучения. Каузальному объясне-
нию противополагались описание и герменевтический подход. Сво-
ей концепцией Дильтей открыл полосу дискуссий о "двух психологи-
ях" - объяснительной, для которой главное - опора на принципы и
методы наук о природе, и "понимающей" с ее установкой на непос-
редственное постижение целостных переживаний субъекта, на инту-
итивное проникновение в его внутреннюю жизнь как высшую реаль-
ность. Поток человеческой жизни, согласно Дильтею, историчен и
требует для своего истолкования вчувствоваться в культуру, духом ко-
торой он пронизан. Тем самым прочерчивались контуры новой кате-
гории, способной запечатлеть уникальность этой жизни. В том, что
предмет психологии несводим к элементам сознания и их внешним
связям, Дильтей не заблуждался. Однако, полагая, будто, используя
общенаучные средства, ум бессилен перед полнотой человеческой
психики, Дильтей выводил переживание "по ту сторону" объектив-
ных жизненных встреч реального организма с предметным миром,
"образуемым с приходом человека в мир, исполненный смыслов и
значений.
К концепции "двух психологий", вызвавшей интерес и споры на
Де (первым от имени экспериментальной психологии Дильтею
"чл знаменитый немецкий исследователь памяти Г. Эббингауз),
иские психологи постреволюционного периода вначале остава-
Равнодушны. Их идейно-теоретическая мысль вращалась вокруг
ь "поведение и сознание". Что касается поведения, то к не-
оры обратили труды И.П. Павлова и В.М. Бехтерева. Но в от-
исо-Н- Толстой, высоко оценивая Вундта, ставил его рядом сДарвином
Меновым.
1>
личие от того, что происходило и США, где подэгидойуслопногореф,
лекса заговорили о "бихениористской революции", в Советской Рос
сии сложилась иная ситуация. Идеология марксизма (популярная il
условиях энтузиазма начала 20-х годов, порожденного верой пто, чтоГ
при содействии науки будет выращен человек нового социального
мира) спасла от редукционистских увлечений, "j
Волей этой идеологии требовалось включить вусловно-рефлектор>
ный механизм качественно новый регулятор, каковым является со
знание, служебная роль которого в том, чтобы отражать бытие.
Вокруг проблемы сознания, его функций, его взаимоотношений)
деятельностью вращалась молодая психология, названная по госулац
ственно-политическому критерию советской. Само же сознание с(>
ветские психологи стремились ("от греха подальше") мыслить в ког-Д
нитивистских терминах, расставляя акценты таким образом, чтоб)
не отступать от ленинской формулы сознания как отражения внеш
него, объективного мира.
Однако некоторые исследователи, сохраняя верность этим фоц
мулам, наталкивались в практике общения с психической реал)
ностью с феноменами, побуждавшими к важным теоретическим i
новациям. В кругу общепринятых категорий появляется термин "i
реживание". Во всегда нераздельном субъектно-объектном отнои
нии в ситуации переживания субъектный полюс доминирует.
"личностность", будучи выражена в эмоциональной напряженно
ни в коем случае ею не исчерпывается.
К проблеме переживания первым и совете
Переживание психологии обратился Выготский. Он
и развитие столкнувшись с Дильтеевой дихотомией, <
личности первым в нашей литературе не только ее кр
тиком, но и тем, кто вышел на путь ее пр
деления в конкретно-научных исследованиях психики. Прежде>
обратиться к феномену переживания и практике общения с детск>
душами, он проделал огромную философскую и историологичес>
работу.
Юрист и филолог по образованию, великий исследователь пси
логии искусства, он был верен принципам гуманитарного знания, 6
собу мышления, принятому в науках о культуре. Но в поисках нов
Л.С. Выготский в те годы даже отважился сказать: "сверхчеловек". Но>
при подготовке к изданию соответствующего тома его собрания сочинений <
циальный цензурный орган вынудил вычеркнуть из рукописного текста ВЬ
ского этот "ницшеанский оборот" и заменить его на "новый человек" (см.: 1
готский Л.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 1 , с. 436).
психологии он изначально отвергал представление о несовместимо-
сти этого знания с естественнонаучным. С юношеских лет он стал при-
пержением монистической картины мироздания и места в нем чело-
цека. На всю жизнь споим главным учителем он выбрал Спинозу. Из-
ложенную в "Этике" Спинозы трактовку страстей человеческих Вы-
готский воспринял как образец их целостного познания, предпола-
гающего сочетанность того, что Дильтей посчитал несовместимым:
понимание их ценности и смысла, с одной стороны, и строго детер-
министского объяснения - с другой. Этот подход противостоял дуа-
лизму Декарта, определившему на триста лет расщепленность карти-
ны человека, одна из разодранных половин которой виделась отра-
жающей законы физической природы, другая - причастной внете-
лесным силам. Критике Декарта Выготский посвятил свой главный
историко-философский трактат, написанный незадолго до кончины
и оставшийся незавершенным. В нем он соотносил психологическую
мысль XVII века с новейшими учениями об эмоциях, уделив особое
внимание острой критике несостоятельности Дильтеевой дихотомии,
ибо, согласно Выготскому, "проблема причинного объяснения есть
основная проблема возможности психологии как науки".
Критика побуждала к поиску позитивных решений, и в нем заро-
дилось новое направление.
Психологическая мысль советского периода продвигалась к новым
рубежам с тем, чтобы выйти из кризисной ситуации в мировой науке,
на которую указывали коллизии вокруг категории сознания, с одной
стороны, поведения - с другой (см. выше).
Но, как уже сказано, симптомом неблагополучия служила обна-
жавшаяся в силу неосвоенности средствами научной психологии еще
одна критическая точка, на которую указывала Дильтеева дихотомия.
Дильтей соединил с ней термин "жизнь", который был перенесен из
биологического в уникально духовный, культурно-исторический кон-
текст.
В течение нескольких лет интеллектуальную энергию Выготско-
го, как и всего сообщества советских психологов, поглощала задача
преобразования понятий и о сознании, и о поведении. На исходе же
оих исканий, после длительной полемики с Дильтеем, после ули-
чительного по филигранности разбора Декартовых "страстей души"
защиты тезиса "назад к Спинозе", Выготский выделил в системе
ичин психологического познания в качестве их "общего знамена-
ля" категорию переживания. Она рождалась в особой исследова-
"кой ситуации. Редкая по напряженности теоретическая рефлек-
Выготский Л.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 6. М., 1984, с. 244.
сия сочеталась с повседневным опытом работы в клинике изучения
развития личности в онтогенезе. В прежние времена, размышляя о S
"клеточке" как первоэлементе психической организации человека,
Выготский склонялся к популярной тогда версии, наделяющей этой j
ролью корниловскую "реакцию".
Последующие его шаги привели от понятия о реакции к понятию
о знаке как психологическом орудии. Через несколько лет для него:
главной единицей становится значение слова, и новизну своих ис- 1
следований мышления и речи он видит в открытии основных ступе
ней развития значений в детском возрастет
Однако здесь еще не его последнее слово о поисках "единицы" пет
хики человека. "В последнее время, - отмечает он, - пытались выска-
заться, что за единицу, скажем, надо взять значение. Но я имею намерен
ние, если это подтвердится в ходе дальнейших исследований и наблюдет
ний, предложить единицу для изучения этого единства личности и срв
ды. Эту единицу мы находим в том, что в психопатологии и психологи>1
получило имя переживания... Переживание вводится как единица с
знания, где все основные свойства сознания даны как таковые, втовр
мя как во внимании, в мышлении не дано связи сознания".
В другом тексте Выготского читаем: "Действительной динамич
ской единицей сознания, то есть полной единицей, из которой скл
дывается сознание, будет переживание". Стало быть, переживай>
во-первых, наиболее полная (сравнительно с другими) величина
структуре сознания, во-вторых, это динамическая, то есть движуш
поведением, величина и, наконец, в-третьих, в ней представленали
ность в социальной ситуации развития. Выготский апробировал э
понятие в своем анализе онтогенеза, стремясь, используя его, тео)
тически осмыслить "изменение личности как целого".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80