Итак, исследование условных рефлексов шло
полным ходом, а у Павлова и мысли не было о том, что Сеченов дал
толчок этому новому направлению. Идеи "Рефлексов головного моз-
га" мотивировали деятельность Павлова, произвели коренной сдвиг
в его интересах, обусловили его переход в совершенно новую об-
ласть, но он сам в течение многих лет этого не осознавал.
В области творчества, так же как и в других сферах человеческой
жизни, мотивы имеют свою объективную динамику, которая несрав-
ненно сложнее того, что отражается в самоотчете субъекта.
Наука имеет свою собственную логику развития, вне которой не
могут быть объяснены не только интеллектуальные преобразова-
ния, совершающиеся в голове ученого, но и сдвиги в мотивах его
деятельности. Междузарождением идеи и приобретением ею моти-
вационной силы (то есть превращение ее в побудительное начало
исследования) могут лежать десятилетия. Так было, в частности, и
с восприятием Павловым сеченовской рефлекторной концепции.
Какова бы ни была мотивация, побуждающая (иногда с огром-
ной страстью) защищать излюбленные, но бесперспективные идеи,
она в конечном счете оказывается внешней, ибо бесперспективность
означает неспособность мысли продвигаться в предметном содер-
жании, добывать новые знания, ассимилируемые системой науки.
Но тогда становится очевидным, что энергия, затрачиваемая на под-
См.: Павлов И.П. Поли. собр. соч. в 6-ти томах, 2-е изд. Т. 6. М.-Л., 1959,
с. 265-267.
держку уже не способной работать мысли, должна черпаться не из
общения с предметом, а из других источников - стремления сохра-
нить свою позицию, авторитет и т. п. А это, конечно, - мотивация
внешняя. Внутренняя мотивация зарождается в контексте взаимо-
действия между запросами логики развития науки и готовностью
субъекта их реализовать,
Динамика познавательных интересов индивида может не совпа-
дать с интересами других лиц, имеющих собственную программу
деятельности, с их точки зрения наиболее продуктивную или даже
единственно научную. Это несовпадение опять же создает конф-
ликтную ситуацию. История подтверждает правоту высказывания
Джемса о судьбе некоторых научных идей: сначала их считают бес-
смысленными, затем, может быть, правильными, но несуществен-
ными и, наконец, настолько важными, что вчерашние противники
этих идей утверждают, будто они сами их изобрели. Достаточно хо-
рошо известно, что многие идеи при своем зарождении восприни-
мались как нелепые и антинаучные. Адекватную оценку они полу-
чали лишь впоследствии. Причины невосприимчивости ученых к
открытиям и идеям своих коллег требуют специального анализа.
Иногда, чтобы адекватно оценивать новую идею, нужно преодолеть
сложившиеся стереотипы. Это требует интеллектуального напряже-
ния, означающего не только логическую, но и мотивационную пе-
рестройку. Существует, вероятно (пока неизученное), и определен-
ное "время реакции" для восприятия нового представления. Оче-
видно, здесь мы сталкиваемся с психологическими, а не логически-
ми факторами. Ведь противникам новой идеи нельзя отказать в сле-
довании логическим нормам, в строгости аргументации.
Рядлетмотивационная, удивительная по напряженности, энер-
гия Павлова была сосредоточена на экспериментальном изучении
отдельных физиологических систем (кровообращение, пищеваре-
ние). К. началу XX века она переместилась на новое проблемное
поле, вероятнее всего из-за падения эвристического потенциала
прежних исследовательских программ. Они не сулили новых столь
же значительных успехов, как прежние, и, продолжая эксперимен-
тально изучать работу пищеварительных желез, он выбирает новое ;
направление.
К функции одной из "малых" желез - слюнной - Павлов подо-
шел с позиций, которые вывели его далеко за пределы предназна-
чения данного органа в работе пищеварительного аппарата в огром-
ный мир законов, регулирующих взаимодействие живых существ со
Їй. Гениальность павлопского выбора на первых порах остава-
ь неприметной. Но сдвиг, произошедший крутой поворот в мо-
тивационной направленности его научных исканий был обусловлен
не его выдающимися личными качествами самими по себе. Внут-
ренний мотив, будучи неотчуждаемым от субъекта, создается внеш-
ней по отношению к указанным качествам, объективной логикой
развития научного познания. Именно ее запросы улавливают с раз-
личной степенью проницательности отдельные умы, в силу чего
энергетизируется мотивационный потенциал их творчества. Пав-
лов, как отмечалось, пришел в науку в эпоху триумфа биологиче-
ского детерминизма, принципы которого впитал вместе со всем пле-
менем натуралистов его эпохи. Отвергнув прежние механистиче-
ские воззрения, они исследовали животный мир, опираясь на но-
вую причинно-системную матрицу. Однако ни одно из новых на-
правлений, изменив коренным образом научное знание о живой
природе, о ее законах, эволюции, еще не утвердило своих принци-
пов применительно к сфере отношений с окружающей средой от-
дельной особи как целого. Это создавало проблемную ситуацию,
вовлекшую в свою неразгаданную структуру исследователей различ-
ной ориентации (Дж. Романее, И.М. Сеченов, Ж, Леб, К. Ллойд-
Морган, Э. Торндайк и др.). В недрах логики науки, ставившей эту
исследовательскую задачу перед ученой мыслью эпохи, зрели пред-
посылки к ее решению, и, тем самым, у субъектов творчества фор-
мировалась внутренняя мотивация.
В понимании обстоятельств, обусловивших формирование ин-
тересов ученого, выбор им определенного направления, принятие
или отклонение гипотезы, образование "психологического барьера",
препятствующего адекватной оценке точки зрение другого иссле-
дователя, и т. п., мы не продвинемся ни на шаг до тех пор, пока не
перейдем от чистого логического анализа в область" мотивации, ко-
торая требует такого же объективного подхода, как и другие факто-
ры деятельности ученого.
Почему Гете годами вел непримиримую борьбу с теорией цвет-
ного зрения Ньютона? Почему Сеченов почти всю свою энергию
экспериментатора отдал не нервным центрам, а химизму дыхания?
Почему Павлов и Бехтерев, оба исходившие из принципа рефлек-
торной регуляции поведения, не признавали достижений друг дру-
га и враждовали между собой? Почему нет такой научной теории,
которая не вызывала бы противодействия со стороны ученых, обла-
дающих не меньшей приверженностью научным идеалам и не мень-
шей "силой" логического мышления, чем ее автор?
Невозможно ответить на эти и подобные им вопросы, не приняв
во внимание своеобразие внутренней мотивации и характер ее вза-
имоотношений с мотивацией внешней.
Таким образом, и эвристичность понятия о внутренней мотива-
ции задана тем, что, будучи психологической по своей категори-
альной "плоти", она не сводится к версии, согласно которой в про-
тивовес внешней мотивации внутренняя мотивация исходит от слу-
жащего для нее конечной причиной энергетического "залпа" субъ-
екта и только от него. В действительности же она в условиях научной
деятельности создается у индивида объективной проблемной ситуа-
цией (исторический аспект) и соотношением интеллектуальных сил
ц научном сообществе (социокультурный аспект). Только тогда тре-
тий аспект в этой системе отношений - психологический - обретает
перспективу актуализировать свою уникальность и личностность.
Понятие об оппонентном круге введено мною
Оппонентный с целью анализа коммуникаций ученого под углом
круг зрения зависимости динамики его творчества от кон-
фронтационных отношений с коллегами. Из этимо-
логии термина "оппонент" явствует, что имеет в виду "тот, кто воз-
ражает", кто выступает в качестве оспаривающего чье-либо мне-
ние. Речь пойдет о взаимоотношениях ученых, возражающих, опро-
вергающих или оспаривающих чьи-либо представления, гипотезы,
выводы. У каждого исследователя имеется "свой" круг таких фигур.
Очевидно, что оппонентный круг имеет различную конфигурацию.
Его может инициировать ученый, когда бросает вызов коллегам.
Но его создают и сами коллеги, не приемлющие идеи других, вос-
принимающие их как угрозу своим воззрениям (а тем самым и своей
социальной позиции в науке) и потому отстаивающие их в форме
оппонирования.
Поскольку конфронтация и оппонирование происходят в зоне,
которую контролирует научное сообщество, вершащее суд над сво-
ими членами, ученый вынужден не только учитывать мнение и по-
зицию оппонентов с целью уяснить для самого себя степень надеж-
ности своих оказавшихся под огнем критики данных, но и отвечать
этим оппонентам. Его отношение к их возражениям не исчерпыва-
ется согласием или несогласием. Полемика, хотя бы и скрытая, ста-
новится катализатором работы мысли. В связи с этим напомним о
замечаниях М.М. Бахтина по поводу того, что авторская речь стро-
ится с учетом "чужого слова" и без него была бы другой. Стало
быть, в ходе познания мысль ученого регулируется общением не
только с объектами, но и с другими исследователями, высказываю-
щими по поводу этих объектов суждения, отличные от его собствен-
См.: Ярошевский М.Г. Оппонентный круг и научное открытие//Вопросы фи-
лософии. № 10. 1983, с. 49-62.
ных. Соответственно, текст, по которому история науки воссоздает
движение знания, следует рассматривать как эффект не только ин-
теллектуальной (когнитивной) активности автора этого текста, но
и его коммуникативной активности. При изучении творчества глав-
ный акцент принято ставить на первом направлении активности,
прежде всего понятийном (и категориальном) аппарате, который
применил ученый, строя свою теорию и получая новое эмпириче-
ское знание. Вопрос же о том, какую роль при этом сыграло его
столкновение с другими субъектами - членами научного сообщест-
ва, чьи представления были им оспорены, затрагивается лишь в слу-
чае открытых дискуссий. Между тем, подобно тому как за каждым
продуктом научного труда стоят незримые процессы в творческой
лаборатории ученого, к которым обычно относят построение гипо-
тез, деятельность воображения, силу абстракции и т.п., в производ-
стве этого продукта незримо участвуют оппоненты, с которыми он
ведет скрытую полемику. Очевидно, что скрытая полемика приобре-
тает наибольший накал в тех случаях, когда выдвигается идея, пре-
тендующая на радикальное изменение устоявшегося свода знаний.
И это неудивительно. Сообщество должно обладать своего рода "за-
щитным механизмом", препятствующим "всеядности", немедленной
ассимиляции любого мнения. Отсюда и то естественное сопротивле-
ние сообщества, которое приходится преодолевать каждому, кто при-
тязает на признание за его вкладом в науку новаторского характера.
Признавая социальность научного творчества, следует иметь в
виду, что наряду с макросоциальным аспектом (охватывающим как
социальные нормы и принципы организации мира науки, так и
сложный комплекс отношений между этим миром и обществом)
имеется микросоциальный. Он представлен, в частности, в оппо-
нентном кругу. Но в нем, как и в других микросоциальных феноме-
нах, изначально выражено также и личностное начало творчества.;
На уровне возникновения нового знания - идет ли речь об откры-
тии, гипотезе, факте, теории или исследовательском направлении,
в русле которого работают различные группы и школы, - мы ока-
зываемся лицом к лицу с творческой индивидуальностью ученого:
Понятие об условном рефлексе родилось в оппонентном кругу И:
на протяжении всей его исторической жизни противостояло в на-
учном сообществе потоку идей, образующих новые оппонентные
круги. Изначально разработка этого понятия имела в творческих
устремлениях Павлова два критических вектора. Один был направ-
лен против воззрений, претендующих на объяснение поведения дей-
ствием особых психических агентов ("биография" которых с точки;
зрения принципа детерминизма представлялась сомнительной).
Другой вектор был направлен против нигилистического отношения
к чуждым традиционной физиологии, но телесным по природе, фак-
торам объяснения жизненных актов. Павлов искал выход из тупи-
ка, образованного этими подходами, создавшими альтернативу: ли-
бо психология сознания, либо физиология организма. Третьего не
дано. Павлов покончил с этой альтернативой, сформировав поня-
тие об условном рефлексе. Совершилось же это революционное со-
бытие в оппонентном кругу, где Павлов оказался, по собственному
признанию, в ситуации "нелегкой умственной борьбы". Перспек-
тивный оппонентный круг возник как очаг научных инноваций по-
сле знакомства Павлова с трудами Фрейда (породив новое направ-
ление в павловской школе, темой которого стало изучение экспе-
риментальных неврозов). После полемики Павлова с представи-
телями гештальттеории понятие о динамическом стереотипе и вер-
сия экспериментов по "рефлексу на отношение" явно стали "го-
стями" его лабораторий, выйдя из этого оппонентного круга.
Особо следует выделить оппонентный круг, в котором шло
столкновение Павлова со многими представителями бихевиорист-
ского движения. Последнее восходило к взращенным на русской
почве идеям условно-рефлекторной регуляции поведения. Под этим
имелось в виду взаимодействие организма со средой, опосредован-
ное передаваемой нейроаппаратами сигнально-знаковой информа-
цией об ее свойствах.
Различие в русском и американском путях разработки науки о
поведении создало при столкновении лидеров этих путей оппонен-
тный круг, в котором Павлов подверг критическому анализу попыт-
ки разрабатывать эту науку, игнорируя зависимость организации
Дбствий от нейродинамических структур и сигнально-знаковых от-
ношений с объектами среды.
В оппонентном кругу Павлова мы встречаем, как это ни пара-
доксально, исследователей, отстаивавших модель рефлекса, на пер-
вый взгляд идентичную его собственной. В этом случае легко запо-
дозрить, что причиной оппонирования служили притязания, нося-
щие по сути личностный характер, лишенный научного смысла, по-
скольку утрачивалось главное предназначение оппонентного круга:
продвинуть знание об объекте на более адекватный реальности уро-
нь. Таковы, в частности, притязания на приоритет. И сам Павлов
не был лишен этих притязаний. Однако, как может быть показано
взаимоотношениях между Павловым и Бехтеревым, хотя оба сто-
яли на позициях рефлекторной теории, созданный ими (и их шко-
ми) оппонентный круг возник в силу логико-научных различий в
"0311ЦНЯХ этих двух исследователей.
Выготского можно было бы назвать гениальным оппонентом. Он
владел удивительным умением критически разбивать каждую тео-
ретическую конструкцию, обнажая как силу, так и слабость ее про-
рывов в непознанное.
Под этим углом зрения, сложившимся у него в юности и во вре-
мя учения на юридическом факультете, он воспринимал в различ-
ные периоды своего творчества концепции, которые возникали тогда
на переднем крае исследований (как в естественных, так и в гума-
нитарных науках). Он полемизировал с Потебней об интеллекту-
альном предназначении басни, с Павловым о дуализме его учения
(вопреки его притязаниям на создание картины "неполовинчатого"
организма), с Фрейдом (подчеркивая, что, подобно Гегелю, тот,
"хромая, шел к правде"), с Келером, Штерном, Бюлером, Пиаже,
Дильтеем, Левином - по существу, со всеми, кто определял науч-
ный ландшафт психологии той эпохи. И в каждом случае полемика
Выготского с теми, кому он оппонировал, служила для него опорой
в выборе и переосмыслении проблем, с целью поиска и разработки
собственных вариантов решений.
Чтобы создать оппонентный круг, ученый должен быть опреде- .
ленным образом мотивирован. Ведь участие в полемике, критиче- i
ский анализ теоретических воззрений, признанных неприемлемы-
ми, защита и развитие в противовес им собственной позиции - все
это требует сочетания интеллектуальной работы и порой непомер-
ных затрат мотивационной энергии.
В ситуации оппонентного круга перед нами вновь выступает про-
низанность личностно-психологического ядра научной деятельно-
сти "излучениями", исходящими от двух других его переменных -
когнитивной (без которой оппонирование было бы беспредметным)
и коммуникативной. :
Логика науки движет мыслью ученых посред-
Индивидуальный ством "сетей общения", открытых или скры-
когнитивный стиль тых (не вписанных в тексты публикаций) диа
логов, как на теоретическом уровне, так и н>
тесно связанном с ним эмпирическом. :
Из этого не следует, что отдельный ум представляет собой лишены
ный самостоятельного значения субстрат, где сплетаются когнитивный:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80