Сколько бы отваги придала т
акая защита летчикам, сколько бы жизней спасла!
«Плохо и то, Ч размышлял я, Ч что на наших самолетах до сих пор не установ
лена радиоаппаратура. Поэтому в воздухе мы становимся глухонемыми. Нам д
оступен всего лишь один способ „переговоров“ Ч покачивание крыльями. Ч
тобы поддерживать между собой какую-то связь, мы вынуждены прижиматься
друг к другу, а плотные строи лишают летчика свободы маневра. Сколько бы н
есчастий могло предупредить всего одно слово, своевременно брошенное в
эфир!»
Отсутствие радиосвязи поставило нашу истребительную авиацию в очень т
яжелое положение. Приемники и передатчики, установленные на некоторых к
омандирских машинах, оказались громоздкими, неудобными и не обеспечива
ли надежного и гибкого управления самолетами в бою.
Сильно волновала и проблема строя истребителей. Ведь что произошло, когд
а меня подбили? В зоне зенитного огня мы шли тройкой. Когда Лукашевич отве
рнул в мою сторону, чтобы предотвратить столкновение, я вынужден был сде
лать горку, тогда-то и подловила меня зенитка.
Мысли, мысли…
На второй день после возвращения в полк я отказался лежать в кровати, оде
лся и пошел по Маякам. Заглянул в магазин, купил зубную щетку и порошок. Пр
иобрел и общую тетрадь, чтобы записать некоторые свои соображения, расче
ты и выводы о воздушных боях. Поздно вечером прямо с аэродрома нагрянула
группа летчиков. Я как раз сидел за столом и делал заметки в тетради. Да та
к увлекся, что даже не заметил прихода друзей.
Вдруг слышу позади насмешливый шепот:
Ч Тес! Не мешать, он сочиняет роман.
Ч В двух частях, Ч уже громко съязвил Фигичев. Ч «От Прута до Днестра».
Как шел пешком Ч первая часть, как ехал на лошади Ч вторая.
Ч Что пишешь? Ч спросил Дьяченко.
Ч Так, делаю кое-какие заметки и выводы, Ч уклончиво ответил я.
Ч Ну и к каким же ты выводам пришел?
Ч Смотря по каким вопросам.
Ч Ну вообще Ч о жизни, о войне… Ведь это тебя занимает?
Ч Нет. Просто осмысливаю наш опыт. Интересует, например, такой вопрос: ты
сбил самолет Ч стоит ли смотреть, куда он упадет?
Ч Ну и как ты решил?
Ч По-моему, лучше не смотреть.
Ч Почему?
Ч Чтобы самому не оказаться на земле рядом с ним. Товарищи посерьезнели,
задумались. Кто-то бросил реплику:
Ч Да, но ведь это не только интересно, а необходимо! По возвращении домой
надо доложить, где упал сбитый тобой враг.
Ч А зачем? Ч возразил я. Ч Твоего сбитого другие увидят. А ты, срезав одн
ого, внимательно смотри, где еще противник.
Ч Ну что ж, Ч подытожил наш разговор Фигичев, Ч давай, Сашка, сочиняй! Та
кой роман нам пригодится. Война, видать, разворачивается всерьез и надол
го. Чтобы остаться живым, надо соображать в бою.
Ч Чтобы соображать в воздухе, Валя, Ч дружески заместителя, Ч надо гот
овиться к этому на земле.
На третий день меня потянуло на аэродром. Пошел по стоянкам. Возле каждой
из них Ч шалашик, замаскированный кукурузой. Заглянул в один Ч постель
из травы, вместо одеяла Ч шинель, вместо подушки Ч самолетный чехол. Ока
зывается, техники здесь и ночуют… У каждого свой запасец инструментов, г
аек, болтов, дюрита Ч словом, маленькая мастерская. Днем, когда самолеты у
ходят на задание, техники и механики собираются вместе и ремонтируют пов
режденные в боях машины.
Возле одного из таких МИГов я застал человек десять.
Ч О, хозяин явился! Ч воскликнул инженер эскадрильи Копылов. Ч Для теб
я приказали готовить. Ч И он кивнул на видавший виды самолет.
Ч Когда можно будет облетать его?
Ч Да хоть сегодня, если тебе не помешает палка.
Ч Не помешает.
Ч Тогда погуляй пока. Когда машина будет готова Ч сообщу.
Я пошел дальше. Заметив, что механик по вооружению что-то мастерит возле с
воего шалаша, остановился. Он увлеченно трудился, тихо напевая песенку. В
ижу: на подкрыльный подъемник, напоминающий большой домкрат, механик при
варил крепление и теперь устанавливает пулемет БС, очевидно снятый с раз
битого самолета.
Ч Над чем мудришь? Ч спросил я его, присаживаясь рядом на перевернутое
ведро.
Ч Сами догадайтесь, товарищ командир, Ч ответил он серьезно.
Ч Трудно догадаться. Если собираешься по диким уткам стрелять, так осен
ь еще далеко.
Ч Осень далеко, а фронт близко, товарищ командир. На аэродроме ни одной з
енитки.
Ч Собираешься из этой самоделки сбивать «юнкерсов»?
Ч Когда нет ничего, и это оружие. Если бы сделать прицел, я бы уже сегодня п
ристрелял пулемет.
Замасленные, в ссадинах руки механика были все время в движении. Он тороп
ился сделать как можно больше, пока эскадрилья не вернулась с задания.
Ч Раз так, давай помогу, Ч предложил я. Ч Когда-то умел рассчитывать. Мо
жет быть, все позабыл.
Ч У вас практика ежедневная, как тут забыть! Я начертил кольцо прицела, р
ассчитал его радиус и оставил бумажку на ведре. Но налетевший ветер подх
ватил ее и унес в бурьян. Мне не захотелось возвращаться, да и механик врод
е без интереса отнесся к моему наброску. В затее оружейника я, откровенно
говоря, усомнился, но решил: пусть возится. Когда налетят вражеские самол
еты, он хоть трассами попугает их.
А группа все еще не возвращалась с задания. Минуты ожидания тянулись нес
терпимо долго. Оказывается, на земле время идет медленнее, чем в полете.
Идут! Затаив дыхание считаю и пересчитываю самолеты… Одного не хватает.
Кто-то из техников определяет по номерам Ч нет машины Довбни, летчика мо
его звена. Прихрамывая, тороплюсь к первому зарулившему на стоянку самол
ету. Узнаю: Довбню подбили зенитки возле Унген. Все видели, как он спускалс
я с парашютом.
Память воскрешает холмы и поля Молдавии, дороги, забитые немецкими войск
ами. Да, трудно будет Довбне пробираться к нашим, очень трудно! Линия фронт
а проходит уже по Днестру. Эх, дружище, а ведь совсем недавно ты с радостью
читал мне весточку от родных из глубокого тыла. Когда-то теперь встретиш
ься с нами? И увидимся ли вообще?
Из моего звена остался один Дьяченко. Как он будет чувствовать себя без м
еня и Довбни! Ведь сколько раз мы выручали друг друга! Нет, я должен сегодн
я же полететь на задание! Ради дружбы с Леонидом Дьяченко, ради мести за Пе
тра Довбню…
Инженер с готовностью предоставил мне самолет для облета. Отбросив палк
у, я надел парашют и сел в кабину.
МИГ безупречно вел себя на разбеге, но, взлетев, я никак не мог убрать шасс
и. Система уборки работала нормально, а замки не защелкивались. Пришлось
сразу же садиться. Когда инженер и техники устранили дефект, с КП по телеф
ону сообщили: эскадрилье подготовиться к вылету. Будем бомбить Бельцы. Д
а, нужно нанести удар по родному аэродрому, на котором теперь стояли неме
цкие самолеты. Полк уже летал туда. Там, на летном поле, есть воронки от наш
их бомб, там погиб Степан Назаров во время ожесточенного боя шестерки МИ
Гов с восемнадцатью «мессершмиттами».
Память о Довбне и Назарове, желание поддержать Дьяченко Ч все это пробу
дило во мне стремление немедленно стать в строй и идти с группой. Начальн
ик штаба полка разрешил вылет.
Я сел в самолет, вырулил на старт и, когда взлетели первые две тройки, дал г
аз. Мотор тянул хорошо, скорость быстро нарастала, машина уже выровнялас
ь, готовая оторваться от земли, и вдруг… Именно в этот момент работа мотор
а внезапно прекратилась.
А полоса кончилась, дальше машине бежать было некуда. Я нажал на тормоза и
, делая повороты, кое-как остановил машину у самой кукурузы.
Я сидел в кабине и думал: что случилось, почему отказал мотор? Взглянул на
приборы Ч бензин и масло есть. Ощупал краны Ч все как положено. Недоумен
ие сменилось чувством неуверенности в себе: неужели за шесть дней успел
разучиться управлять машиной?
Подъехал на «эмке» Виктор Петрович Иванов.
Ч Покрышкин, что случилось?
Ч Сам не пойму, товарищ командир. Мотор остановился.
Ч Может, краны перепутал и перекрыл горючее?
Ч Как будто нет. Все делал правильно. Виктор Петрович пристально посмот
рел на меня и недовольным голосом сказал:
Ч Отруливай побыстрей, освобождай летное поле. Не знаю, о чем он подумал,
но мне стало не по себе. В глазах подбежавших техников я тоже прочел сомне
ние.
Когда подрулил к своей стоянке, инженер Копылов вскочил на крыло и встре
воженно спросил:
Ч Что такое?
Ч Остановился мотор на взлете.
Ч Давай попробую.
Инженер запустил мотор, дал полный газ Ч и воздух потряс гулкий рев, слов
но машина взбиралась на крутую горку.
Ч Во! Ч показал Копылов большой палец и выключил зажигание. Ч На тебя, в
идимо, подействовало путешествие по Молдавии.
На меня снова устремились настороженные взгляды. И опять защемило сердц
е: неужели все думают, что я струсил и пошел на обман?
Ч Ты что?! Ч От этого намека у меня перехватывает дыхание. Ч Я все делал
правильно! Дай еще раз сам попробую.
Сел в кабину, запустил мотор Ч поет. Копылов ухмыльнулся. Я убрал газ и да
л снова. И вдруг мотор, зачихав, остановился.
Копылов опять сел на мое место. Но теперь мотор уже совсем не работал.
Ч А ну разберитесь! Ч загремел Виктор Петрович.
Пока он не высказывал своего мнения. Теперь ему стало ясно: баки полны, а г
орючее из них не поступает.
Техники сразу стали устранять неисправность, а я ходил рядом и никак не м
ог успокоиться. Если бы мотор остановился немного позже, лежать бы мне по
д обломками машины. Какая нелепость: пройти столько испытаний, добраться
до своего аэродрома и глупо разбиться при взлете.
Причину отказа мотора скоро нашли. Оказалось, что при сборке были неправ
ильно установлены обратные клапаны в бензопроводе. Поэтому горючее из ц
ентральных баков не поступало в задний, из которого его откачивали бензо
насосы. То, что натекало самотеком, быстро вырабатывалось, и мотор сразу о
станавливался.
Ч Отдам под трибунал! Ч кричал командир полка технику. Ч И летчика и са
молет угробил бы, растяпа!
А тот стоял бледный, растерянный, не зная, что сказать в свое оправдание.
Ч Не нужно судить его, это же ошибка, Ч вмешался я. Ч Люди торопились, да
и самолеты мало изучены, просто замените техника.
Иванов сел в машину. Немного отъехав, она остановилась. Приоткрыв дверцу,
Виктор Петрович крикнул:
Ч Покрышкин, твой самолет пусть обслуживает Вахненко!
Ч Есть! Ч ответил y.
Ч Есть! Ч повторил за мной Вахненко, сияя от радости.
Пока ремонтировали мой самолет, группа возвратилась с задания. Уходя с а
эродрома, мы уже знали, что завтра утром нам снова придется лететь на Бель
цы. Штаб дивизии продолжал посылать летчиков в одно и то же время, по одном
у и тому же маршруту. До некоторых людей пока не дошло, что это безрассудно
.
Утром Вахненко с подчеркнутой четкостью доложил о готовности самолета
к вылету. Я с легким сердцем сел в кабину залатанного МИГа и порулил на ста
рт. Мотор работал в полную силу.
…И вот летим на Бельцы. Соколов решил ударить по аэродрому внезапно, с бре
ющего. Он со своим ведомым идет впереди и первым замечает вдали знакомый
силуэт городка.
Сделав горку, чтобы можно было сбросить бомбы, выскакиваем всей группой
на цель. Внизу впереди «мессершмитты», «юнкерсы», «хеншели», бензозаправ
щики. На них обрушиваются наши бомбы. Взрывы, пламя, дым… Пусть помнят наше
возмездие.
Пока Соколов делает новый заход, мы с Дьяченко атакуем зенитные батареи
противника. Их много вокруг аэродрома. После нашей атаки вражеские солда
ты разбегаются по окопчикам, пушки на время умолкают. Я замечаю, что один «
мессер» вырулил на старт и запустил мотор. Бросаюсь на него, пикирую почт
и до самой земли, стреляю. Винт «мессера» останавливается. Мало! Хочется у
видеть его горящим. Наши снова поливают аэродром огнем из пулеметов. «Юн
керсы», «мессершмитты» стоят беспомощные, неподвижные,
МИГи, выделенные для штурмовки, делают последний заход, обстреливают сто
янки и на малой высоте берут курс на восток. Я провожаю их взглядом и по пр
ивычке считаю. Странно… Почему-то самолетов стало на два меньше. Все врем
я кружилось шесть, а теперь вижу только четверку. Неужели остальные ушли
раньше? Такое иногда случается, когда зенитки повредят самолет или ранят
летчика. Еще раз осматриваю небо Ч ни одного самолета. Пикирую на зенитк
у, стреляю и вместе с Дьяченко на бреющем догоняю группу. Считаю. Опять чет
ыре.
Хорошее впечатление от успешной штурмовки сменяется тревогой. Восстан
авливаю в памяти картину налета на аэродром. Сбить сразу двух МИГов зени
тки не могли. Мы бы сразу это заметили. А может быть, они столкнулись и упал
и? Как еще объяснить такое загадочное исчезновение пары?
Просто не верится: вылетали восьмеркой, а возвращаемся шестеркой. Неужел
и я что-либо недосмотрел, когда пикировал на зенитку?
Самолеты заходят на посадку. Мы с Дьяченко садимся последними. Снова счи
таю. Четыре…
Мы принесли в полк добрую весть о хорошем ударе по врагу и горький расска
з о том, что с задания не вернулись наш комэск Соколов и его ведомый Овсянк
ин.
Если никто из группы не видел, как погиб товарищ, история его исчезновени
я составляется коллективно, как легенда. Обрывки виденного дополняются
догадками.
Неизвестность хуже хотя и печального, но достоверного факта. Она тяжелее
давит на сердце. Мы не заметили, как исчез наш командир со своим ведомым. Н
ет с нами боевых товарищей. Нет любимца всей эскадрильи Анатолия Соколов
а.
Кто-то из группы все-таки вспомнил момент, когда Соколов и Овсянкин стали
почему-то удаляться в северо-восточном направлении. Было похоже, что они
отходили со снижением для того, чтобы, развернувшись, снова ударить по ст
оянкам вражеских самолетов. После этого их, кажется, уже никто не видел.
На следующий день мы, возвращаясь с заданий, прежде всего интересовались
, нет ли каких-либо вестей о Соколове. Но ни штаб полка, ни штаб дивизии ника
кими данными не располагали.
Неизвестность тревожила и угнетала. Сбросив парашют, я облокотился о кры
ло самолета и так крепко задумался, что не слышал, как подъехал Иванов.
Ч Чего голову повесил? Ч спросил он, выйдя из машины.
Ч Плохи наши дела, товарищ командир, Ч выпалил я, не сдержав своих чувст
в. Ч Если так будем и дальше воевать, скоро от эскадрильи ничего не остан
ется.
Ч Война, Покрышкин… Ч уклончиво ответил командир полка.
Ч Все это верно, Ч согласился я. Ч Но почему, скажите, на штурмовку аэро
дромов нас посылают малыми группами? Там столько зениток, а мы летаем шес
теркой или восьмеркой. Они перещелкают нас по одному, по два Ч и точка. На
валиться бы целым полком!
Ч Дорогой мой! Ч Виктор Петрович подошел поближе и положил мне руку на
плечо. Ч Разве я этого не понимаю? Прекрасно понимаю! Так вот знай, мне поп
адает и за то, что посылаю вас восьмерками, а не звеньями. У нас ведь штабны
х стратегов хоть отбавляй! Не грусти, скоро все будет как надо. Только не г
овори при других того, что сказал мне. На тебя уже и так кое-кто косо смотри
т. Понятно?
Ч Понятно, товарищ командир.
Ч То-то, а сейчас готовь звено к вылету на сопровождение своих старых зн
акомых Ч бомбардировщиков.
Ч СУ-2?
Ч Хорошо, что не забываешь, с кем знакомишься! Ч усмехнулся Виктор Петр
ович. Ч Севернее нас очень тревожная обстановка. Бомбардировщики будут
уничтожать вражеские переправы в районе Могилев-Подольского.
Иванов пошел дальше, к соседней стоянке. А мне предстояло лететь в район с
евернее Котовска. Что там за обстановка? Неужели немцы уже прорвались че
рез Днестр?
На душе было неспокойно.
5. Днестр остается в дыму
Я посмотрел влево, вправо Ч совсем рядом идут ведомые. Снова приходит ощ
ущение тесноты, связанности. Теперь, соглашаясь лететь на задание тройко
й, чувствуешь, что это всем нам в тягость, что за ненужный груз традиции ну
жно расплачиваться.
Впрочем, в этом полете у меня была совсем иная, своя, волнующая забота: я ве
л товарищей на прикрытие бомбардировщиков. Когда я услышал об этой задач
е, по моей спине поползли мурашки.
Полет начался с осложнений. Пришли в район сбора, сделали один круг, второ
й, третий, а бомбардировщиков все не было. То ли они запоздали, то ли мы приш
ли раньше срока. Что делать?
Под нами аэродром неизвестной нам части, которая должна была выделить гр
уппу истребителей для непосредственного прикрытия СУ-2. Пока ее самолет
ы не взлетели. Можно сесть здесь и на земле подождать прихода бомбардиро
вщиков. Но мы уже знаем, что к нам сразу же подъедут бензозаправщики, чтобы
пополнить наши запасы горючего. А в это время могут появиться СУ-2. Мы заде
ржимся и отстанем от них. Нет, садиться нельзя. Сделаем еще один круг, и тог
да…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
акая защита летчикам, сколько бы жизней спасла!
«Плохо и то, Ч размышлял я, Ч что на наших самолетах до сих пор не установ
лена радиоаппаратура. Поэтому в воздухе мы становимся глухонемыми. Нам д
оступен всего лишь один способ „переговоров“ Ч покачивание крыльями. Ч
тобы поддерживать между собой какую-то связь, мы вынуждены прижиматься
друг к другу, а плотные строи лишают летчика свободы маневра. Сколько бы н
есчастий могло предупредить всего одно слово, своевременно брошенное в
эфир!»
Отсутствие радиосвязи поставило нашу истребительную авиацию в очень т
яжелое положение. Приемники и передатчики, установленные на некоторых к
омандирских машинах, оказались громоздкими, неудобными и не обеспечива
ли надежного и гибкого управления самолетами в бою.
Сильно волновала и проблема строя истребителей. Ведь что произошло, когд
а меня подбили? В зоне зенитного огня мы шли тройкой. Когда Лукашевич отве
рнул в мою сторону, чтобы предотвратить столкновение, я вынужден был сде
лать горку, тогда-то и подловила меня зенитка.
Мысли, мысли…
На второй день после возвращения в полк я отказался лежать в кровати, оде
лся и пошел по Маякам. Заглянул в магазин, купил зубную щетку и порошок. Пр
иобрел и общую тетрадь, чтобы записать некоторые свои соображения, расче
ты и выводы о воздушных боях. Поздно вечером прямо с аэродрома нагрянула
группа летчиков. Я как раз сидел за столом и делал заметки в тетради. Да та
к увлекся, что даже не заметил прихода друзей.
Вдруг слышу позади насмешливый шепот:
Ч Тес! Не мешать, он сочиняет роман.
Ч В двух частях, Ч уже громко съязвил Фигичев. Ч «От Прута до Днестра».
Как шел пешком Ч первая часть, как ехал на лошади Ч вторая.
Ч Что пишешь? Ч спросил Дьяченко.
Ч Так, делаю кое-какие заметки и выводы, Ч уклончиво ответил я.
Ч Ну и к каким же ты выводам пришел?
Ч Смотря по каким вопросам.
Ч Ну вообще Ч о жизни, о войне… Ведь это тебя занимает?
Ч Нет. Просто осмысливаю наш опыт. Интересует, например, такой вопрос: ты
сбил самолет Ч стоит ли смотреть, куда он упадет?
Ч Ну и как ты решил?
Ч По-моему, лучше не смотреть.
Ч Почему?
Ч Чтобы самому не оказаться на земле рядом с ним. Товарищи посерьезнели,
задумались. Кто-то бросил реплику:
Ч Да, но ведь это не только интересно, а необходимо! По возвращении домой
надо доложить, где упал сбитый тобой враг.
Ч А зачем? Ч возразил я. Ч Твоего сбитого другие увидят. А ты, срезав одн
ого, внимательно смотри, где еще противник.
Ч Ну что ж, Ч подытожил наш разговор Фигичев, Ч давай, Сашка, сочиняй! Та
кой роман нам пригодится. Война, видать, разворачивается всерьез и надол
го. Чтобы остаться живым, надо соображать в бою.
Ч Чтобы соображать в воздухе, Валя, Ч дружески заместителя, Ч надо гот
овиться к этому на земле.
На третий день меня потянуло на аэродром. Пошел по стоянкам. Возле каждой
из них Ч шалашик, замаскированный кукурузой. Заглянул в один Ч постель
из травы, вместо одеяла Ч шинель, вместо подушки Ч самолетный чехол. Ока
зывается, техники здесь и ночуют… У каждого свой запасец инструментов, г
аек, болтов, дюрита Ч словом, маленькая мастерская. Днем, когда самолеты у
ходят на задание, техники и механики собираются вместе и ремонтируют пов
режденные в боях машины.
Возле одного из таких МИГов я застал человек десять.
Ч О, хозяин явился! Ч воскликнул инженер эскадрильи Копылов. Ч Для теб
я приказали готовить. Ч И он кивнул на видавший виды самолет.
Ч Когда можно будет облетать его?
Ч Да хоть сегодня, если тебе не помешает палка.
Ч Не помешает.
Ч Тогда погуляй пока. Когда машина будет готова Ч сообщу.
Я пошел дальше. Заметив, что механик по вооружению что-то мастерит возле с
воего шалаша, остановился. Он увлеченно трудился, тихо напевая песенку. В
ижу: на подкрыльный подъемник, напоминающий большой домкрат, механик при
варил крепление и теперь устанавливает пулемет БС, очевидно снятый с раз
битого самолета.
Ч Над чем мудришь? Ч спросил я его, присаживаясь рядом на перевернутое
ведро.
Ч Сами догадайтесь, товарищ командир, Ч ответил он серьезно.
Ч Трудно догадаться. Если собираешься по диким уткам стрелять, так осен
ь еще далеко.
Ч Осень далеко, а фронт близко, товарищ командир. На аэродроме ни одной з
енитки.
Ч Собираешься из этой самоделки сбивать «юнкерсов»?
Ч Когда нет ничего, и это оружие. Если бы сделать прицел, я бы уже сегодня п
ристрелял пулемет.
Замасленные, в ссадинах руки механика были все время в движении. Он тороп
ился сделать как можно больше, пока эскадрилья не вернулась с задания.
Ч Раз так, давай помогу, Ч предложил я. Ч Когда-то умел рассчитывать. Мо
жет быть, все позабыл.
Ч У вас практика ежедневная, как тут забыть! Я начертил кольцо прицела, р
ассчитал его радиус и оставил бумажку на ведре. Но налетевший ветер подх
ватил ее и унес в бурьян. Мне не захотелось возвращаться, да и механик врод
е без интереса отнесся к моему наброску. В затее оружейника я, откровенно
говоря, усомнился, но решил: пусть возится. Когда налетят вражеские самол
еты, он хоть трассами попугает их.
А группа все еще не возвращалась с задания. Минуты ожидания тянулись нес
терпимо долго. Оказывается, на земле время идет медленнее, чем в полете.
Идут! Затаив дыхание считаю и пересчитываю самолеты… Одного не хватает.
Кто-то из техников определяет по номерам Ч нет машины Довбни, летчика мо
его звена. Прихрамывая, тороплюсь к первому зарулившему на стоянку самол
ету. Узнаю: Довбню подбили зенитки возле Унген. Все видели, как он спускалс
я с парашютом.
Память воскрешает холмы и поля Молдавии, дороги, забитые немецкими войск
ами. Да, трудно будет Довбне пробираться к нашим, очень трудно! Линия фронт
а проходит уже по Днестру. Эх, дружище, а ведь совсем недавно ты с радостью
читал мне весточку от родных из глубокого тыла. Когда-то теперь встретиш
ься с нами? И увидимся ли вообще?
Из моего звена остался один Дьяченко. Как он будет чувствовать себя без м
еня и Довбни! Ведь сколько раз мы выручали друг друга! Нет, я должен сегодн
я же полететь на задание! Ради дружбы с Леонидом Дьяченко, ради мести за Пе
тра Довбню…
Инженер с готовностью предоставил мне самолет для облета. Отбросив палк
у, я надел парашют и сел в кабину.
МИГ безупречно вел себя на разбеге, но, взлетев, я никак не мог убрать шасс
и. Система уборки работала нормально, а замки не защелкивались. Пришлось
сразу же садиться. Когда инженер и техники устранили дефект, с КП по телеф
ону сообщили: эскадрилье подготовиться к вылету. Будем бомбить Бельцы. Д
а, нужно нанести удар по родному аэродрому, на котором теперь стояли неме
цкие самолеты. Полк уже летал туда. Там, на летном поле, есть воронки от наш
их бомб, там погиб Степан Назаров во время ожесточенного боя шестерки МИ
Гов с восемнадцатью «мессершмиттами».
Память о Довбне и Назарове, желание поддержать Дьяченко Ч все это пробу
дило во мне стремление немедленно стать в строй и идти с группой. Начальн
ик штаба полка разрешил вылет.
Я сел в самолет, вырулил на старт и, когда взлетели первые две тройки, дал г
аз. Мотор тянул хорошо, скорость быстро нарастала, машина уже выровнялас
ь, готовая оторваться от земли, и вдруг… Именно в этот момент работа мотор
а внезапно прекратилась.
А полоса кончилась, дальше машине бежать было некуда. Я нажал на тормоза и
, делая повороты, кое-как остановил машину у самой кукурузы.
Я сидел в кабине и думал: что случилось, почему отказал мотор? Взглянул на
приборы Ч бензин и масло есть. Ощупал краны Ч все как положено. Недоумен
ие сменилось чувством неуверенности в себе: неужели за шесть дней успел
разучиться управлять машиной?
Подъехал на «эмке» Виктор Петрович Иванов.
Ч Покрышкин, что случилось?
Ч Сам не пойму, товарищ командир. Мотор остановился.
Ч Может, краны перепутал и перекрыл горючее?
Ч Как будто нет. Все делал правильно. Виктор Петрович пристально посмот
рел на меня и недовольным голосом сказал:
Ч Отруливай побыстрей, освобождай летное поле. Не знаю, о чем он подумал,
но мне стало не по себе. В глазах подбежавших техников я тоже прочел сомне
ние.
Когда подрулил к своей стоянке, инженер Копылов вскочил на крыло и встре
воженно спросил:
Ч Что такое?
Ч Остановился мотор на взлете.
Ч Давай попробую.
Инженер запустил мотор, дал полный газ Ч и воздух потряс гулкий рев, слов
но машина взбиралась на крутую горку.
Ч Во! Ч показал Копылов большой палец и выключил зажигание. Ч На тебя, в
идимо, подействовало путешествие по Молдавии.
На меня снова устремились настороженные взгляды. И опять защемило сердц
е: неужели все думают, что я струсил и пошел на обман?
Ч Ты что?! Ч От этого намека у меня перехватывает дыхание. Ч Я все делал
правильно! Дай еще раз сам попробую.
Сел в кабину, запустил мотор Ч поет. Копылов ухмыльнулся. Я убрал газ и да
л снова. И вдруг мотор, зачихав, остановился.
Копылов опять сел на мое место. Но теперь мотор уже совсем не работал.
Ч А ну разберитесь! Ч загремел Виктор Петрович.
Пока он не высказывал своего мнения. Теперь ему стало ясно: баки полны, а г
орючее из них не поступает.
Техники сразу стали устранять неисправность, а я ходил рядом и никак не м
ог успокоиться. Если бы мотор остановился немного позже, лежать бы мне по
д обломками машины. Какая нелепость: пройти столько испытаний, добраться
до своего аэродрома и глупо разбиться при взлете.
Причину отказа мотора скоро нашли. Оказалось, что при сборке были неправ
ильно установлены обратные клапаны в бензопроводе. Поэтому горючее из ц
ентральных баков не поступало в задний, из которого его откачивали бензо
насосы. То, что натекало самотеком, быстро вырабатывалось, и мотор сразу о
станавливался.
Ч Отдам под трибунал! Ч кричал командир полка технику. Ч И летчика и са
молет угробил бы, растяпа!
А тот стоял бледный, растерянный, не зная, что сказать в свое оправдание.
Ч Не нужно судить его, это же ошибка, Ч вмешался я. Ч Люди торопились, да
и самолеты мало изучены, просто замените техника.
Иванов сел в машину. Немного отъехав, она остановилась. Приоткрыв дверцу,
Виктор Петрович крикнул:
Ч Покрышкин, твой самолет пусть обслуживает Вахненко!
Ч Есть! Ч ответил y.
Ч Есть! Ч повторил за мной Вахненко, сияя от радости.
Пока ремонтировали мой самолет, группа возвратилась с задания. Уходя с а
эродрома, мы уже знали, что завтра утром нам снова придется лететь на Бель
цы. Штаб дивизии продолжал посылать летчиков в одно и то же время, по одном
у и тому же маршруту. До некоторых людей пока не дошло, что это безрассудно
.
Утром Вахненко с подчеркнутой четкостью доложил о готовности самолета
к вылету. Я с легким сердцем сел в кабину залатанного МИГа и порулил на ста
рт. Мотор работал в полную силу.
…И вот летим на Бельцы. Соколов решил ударить по аэродрому внезапно, с бре
ющего. Он со своим ведомым идет впереди и первым замечает вдали знакомый
силуэт городка.
Сделав горку, чтобы можно было сбросить бомбы, выскакиваем всей группой
на цель. Внизу впереди «мессершмитты», «юнкерсы», «хеншели», бензозаправ
щики. На них обрушиваются наши бомбы. Взрывы, пламя, дым… Пусть помнят наше
возмездие.
Пока Соколов делает новый заход, мы с Дьяченко атакуем зенитные батареи
противника. Их много вокруг аэродрома. После нашей атаки вражеские солда
ты разбегаются по окопчикам, пушки на время умолкают. Я замечаю, что один «
мессер» вырулил на старт и запустил мотор. Бросаюсь на него, пикирую почт
и до самой земли, стреляю. Винт «мессера» останавливается. Мало! Хочется у
видеть его горящим. Наши снова поливают аэродром огнем из пулеметов. «Юн
керсы», «мессершмитты» стоят беспомощные, неподвижные,
МИГи, выделенные для штурмовки, делают последний заход, обстреливают сто
янки и на малой высоте берут курс на восток. Я провожаю их взглядом и по пр
ивычке считаю. Странно… Почему-то самолетов стало на два меньше. Все врем
я кружилось шесть, а теперь вижу только четверку. Неужели остальные ушли
раньше? Такое иногда случается, когда зенитки повредят самолет или ранят
летчика. Еще раз осматриваю небо Ч ни одного самолета. Пикирую на зенитк
у, стреляю и вместе с Дьяченко на бреющем догоняю группу. Считаю. Опять чет
ыре.
Хорошее впечатление от успешной штурмовки сменяется тревогой. Восстан
авливаю в памяти картину налета на аэродром. Сбить сразу двух МИГов зени
тки не могли. Мы бы сразу это заметили. А может быть, они столкнулись и упал
и? Как еще объяснить такое загадочное исчезновение пары?
Просто не верится: вылетали восьмеркой, а возвращаемся шестеркой. Неужел
и я что-либо недосмотрел, когда пикировал на зенитку?
Самолеты заходят на посадку. Мы с Дьяченко садимся последними. Снова счи
таю. Четыре…
Мы принесли в полк добрую весть о хорошем ударе по врагу и горький расска
з о том, что с задания не вернулись наш комэск Соколов и его ведомый Овсянк
ин.
Если никто из группы не видел, как погиб товарищ, история его исчезновени
я составляется коллективно, как легенда. Обрывки виденного дополняются
догадками.
Неизвестность хуже хотя и печального, но достоверного факта. Она тяжелее
давит на сердце. Мы не заметили, как исчез наш командир со своим ведомым. Н
ет с нами боевых товарищей. Нет любимца всей эскадрильи Анатолия Соколов
а.
Кто-то из группы все-таки вспомнил момент, когда Соколов и Овсянкин стали
почему-то удаляться в северо-восточном направлении. Было похоже, что они
отходили со снижением для того, чтобы, развернувшись, снова ударить по ст
оянкам вражеских самолетов. После этого их, кажется, уже никто не видел.
На следующий день мы, возвращаясь с заданий, прежде всего интересовались
, нет ли каких-либо вестей о Соколове. Но ни штаб полка, ни штаб дивизии ника
кими данными не располагали.
Неизвестность тревожила и угнетала. Сбросив парашют, я облокотился о кры
ло самолета и так крепко задумался, что не слышал, как подъехал Иванов.
Ч Чего голову повесил? Ч спросил он, выйдя из машины.
Ч Плохи наши дела, товарищ командир, Ч выпалил я, не сдержав своих чувст
в. Ч Если так будем и дальше воевать, скоро от эскадрильи ничего не остан
ется.
Ч Война, Покрышкин… Ч уклончиво ответил командир полка.
Ч Все это верно, Ч согласился я. Ч Но почему, скажите, на штурмовку аэро
дромов нас посылают малыми группами? Там столько зениток, а мы летаем шес
теркой или восьмеркой. Они перещелкают нас по одному, по два Ч и точка. На
валиться бы целым полком!
Ч Дорогой мой! Ч Виктор Петрович подошел поближе и положил мне руку на
плечо. Ч Разве я этого не понимаю? Прекрасно понимаю! Так вот знай, мне поп
адает и за то, что посылаю вас восьмерками, а не звеньями. У нас ведь штабны
х стратегов хоть отбавляй! Не грусти, скоро все будет как надо. Только не г
овори при других того, что сказал мне. На тебя уже и так кое-кто косо смотри
т. Понятно?
Ч Понятно, товарищ командир.
Ч То-то, а сейчас готовь звено к вылету на сопровождение своих старых зн
акомых Ч бомбардировщиков.
Ч СУ-2?
Ч Хорошо, что не забываешь, с кем знакомишься! Ч усмехнулся Виктор Петр
ович. Ч Севернее нас очень тревожная обстановка. Бомбардировщики будут
уничтожать вражеские переправы в районе Могилев-Подольского.
Иванов пошел дальше, к соседней стоянке. А мне предстояло лететь в район с
евернее Котовска. Что там за обстановка? Неужели немцы уже прорвались че
рез Днестр?
На душе было неспокойно.
5. Днестр остается в дыму
Я посмотрел влево, вправо Ч совсем рядом идут ведомые. Снова приходит ощ
ущение тесноты, связанности. Теперь, соглашаясь лететь на задание тройко
й, чувствуешь, что это всем нам в тягость, что за ненужный груз традиции ну
жно расплачиваться.
Впрочем, в этом полете у меня была совсем иная, своя, волнующая забота: я ве
л товарищей на прикрытие бомбардировщиков. Когда я услышал об этой задач
е, по моей спине поползли мурашки.
Полет начался с осложнений. Пришли в район сбора, сделали один круг, второ
й, третий, а бомбардировщиков все не было. То ли они запоздали, то ли мы приш
ли раньше срока. Что делать?
Под нами аэродром неизвестной нам части, которая должна была выделить гр
уппу истребителей для непосредственного прикрытия СУ-2. Пока ее самолет
ы не взлетели. Можно сесть здесь и на земле подождать прихода бомбардиро
вщиков. Но мы уже знаем, что к нам сразу же подъедут бензозаправщики, чтобы
пополнить наши запасы горючего. А в это время могут появиться СУ-2. Мы заде
ржимся и отстанем от них. Нет, садиться нельзя. Сделаем еще один круг, и тог
да…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54