Все надеются, что за
Доном наши, наконец, соберутся с силами и ударят по врагу. Недавно они точн
о так же рассчитывали на Днестр и Днепр.
Нам тоже здесь нельзя долго задерживаться: немцы уже подошли к Ростову. П
олк должен перебазироваться в одну из станиц, а группа ЯКов и МИГов, у кото
рых на исходе моторесурсы, полетит еще дальше, куда-то к Ставрополю. Там э
ти самолеты будут сданы в мастерские. Для летчиков, которые погонят в тыл
старую технику, уже сегодня наступит отдых. Неизвестно, когда они возвра
тятся в полк на новых машинах.
Первой поднялась в воздух эскадрилья Фигичева, за ней Ч группа Комосы. М
ы провожаем их взглядами, изредка переговариваясь между собой. Когда они
скрылись за горизонтом, все сразу смолкли и задумались. Да и есть о чем по
думать. Здесь остались всего две восьмерки Ч наша и Крюкова. Трудно нам б
удет. Весь Южный фронт насчитывает менее сотни самолетов против тысячи н
емецких.
Вскоре мы вылетели на штурмовку вражеских войск, переправившихся через
Дон восточнее Ростова, у станицы Семикаракоровской. Но до цели дойти не у
далось. На пути встретилась группа бомбардировщиков Ю-88, которые в сопров
ождении «мессеров» шли бомбить наши переправы через Дон у станицы Аксай
ской. Израсходовав в бою с противником боеприпасы, мы, к большому неудово
льствию начальника штаба, возвратились домой. Пришлось повторить вылет.

С каждым днем брешь, образовавшаяся в нашей обороне, угрожающе расширяла
сь. Теперь из-под Ростова летали восточнее, штурмовать немецкие танки, фо
рсировавшие Дон и нависшие над тылом Южного фронта.
По ночам немцы бомбят наш аэродром. Редко когда удается сомкнуть глаза.
На одном из аэродромов, где мы приземлились, уже сидел полк, недавно прише
дший из тыла. У него было достаточно самолетов, но не хватало опытных летч
иков. Мне приказали вести на штурмовку группу молодых пилотов этого полк
а.
Вылетели на Маныч, где в районе Веселое переправлялись немцы. Молодые ле
тчики, несмотря на мои указания, жмутся ко мне, в строю идут неровно, неуве
ренно. Все держатся одной высоты.
После штурмовки, только мы отошли от Маныча, я увидел догоняющую нас четв
ерку «мессершмиттов». Дав группе команду вступить в бой, я пошел в направ
лении противника. Оглянулся Ч вижу, мои напарники, еще больше сомкнувши
сь, на полном газу жмут домой.
«Мессершмитты», не обращая на меня внимания, бросились в атаку на уходящ
ую пятерку. Стреляя в упор по врагам, в одной из своих атак я удачно прошил
«мессера». Оставшаяся тройка, оставив удирающую пятерку ЯКов, накинулас
ь на меня. Мне пришлось туго. Долго гонялись за мной «мессершмитты», но, ви
димо убедившись, что за сбитого им отомстить не удастся, отстали и ушли на
север.
Моя группа уже сидела на аэродроме. За нашими молодыми такого организова
нного бегства я не наблюдал. Что здесь имело значение Ч их воспитание ил
и то, что я «чужой» ведущий? Я явился к командиру полка и сказал, что больше
с его летчиками в бой не пойду. Он принял мой отказ, выразив сожаление. Раз
думывая над этим фактом, я еще выше оценил нашу работу в полку по воспитан
ию и вводу в бой молодых летчиков. Надо нашими пополненцами дорожить.
Прошло несколько дней, а от Фигичева и Комосы не поступило никаких весте
й. Виктор Петрович встревожился и решил сам лететь по их следам. Вечером о
н вылетел, а утром нам сообщили, что его положили в госпиталь. На одном из а
эродромов он при запуске УТ-2 сильно повредил себе руку.
Все летчики сильно переживали, узнав, что Иванов может совсем не вернуть
ся в полк. Теперь каждый из нас еще глубже осознал, кем был для нашего колл
ектива этот замечательный человек. Враг давил на нас численным превосхо
дством. Непрерывное отступление без надежды на скорую стабилизацию фро
нта угнетало до предела. Но и в этих условиях наши летчики сохраняли высо
кие боевые качества. Постоянную моральную поддержку мы находили прежде
всего у командира и комиссара.
Однажды утром, до получения боевой задачи, начальник штаба зачитал нам п
риказ о назначении майора Краева командиром нашего гвардейского истре
бительного полка. Лично меня очень удивила эта новость. Среди летчиков К
раев не пользовался авторитетом. По своим деловым качествам и летной под
готовке он явно не подходил для столь высокого поста. К тому же он станови
лся командиром полка в очень трудное для нас время. Кажется, и сам Краев по
нимал, как тяжело ему придется. В полку осталось всего пятнадцать летчик
ов и полтора десятка потрепанных в боях ЯКов.
Честно говоря, меня тревожили и личные взаимоотношения с Краевым. Недруж
елюбие с его стороны я почувствовал во время первого же построения.
Глядя в мою сторону, он сказал:
Ч Итак, с сегодняшнего дня я ваш командир. Я наведу порядки. Выбью из вас и
вановские привычки. Меня возмутили эти слова.
Ч Зачем так говорить об Иванове? Ч не сдержался я. Ч Командовал он как с
ледует, с ним полк стал гвардейским.
Краев не ответил на эту реплику, но, поняв, что сказал лишнее, продолжил ра
зговор с нами уже другим тоном.
После построения ребята стали упрекать меня:
Ч Зачем задеваешь его?
Ч Теперь держись.
Ч Не терплю несправедливости!
Ч Новая метла… известно.
Ч Не в этом дело. Нападая на Иванова, он осуждает и всех нас. А за что?
Кубань пылала в огне. На кубанскую землю, по которой проходили дороги на Г
розный, Майкоп, Баку и Сочи, гитлеровцы бросили огромное количество войс
к и боевой техники. На каждый наш танк приходилось девять вражеских, на ка
ждый самолет Ч десять.
Фашисты шли за нами по пятам. Мы то и дело меняли аэродромы.
Сегодня перебазировались еще южнее. Отсюда уже видны Кавказские горы. Аэ
родром пустой. Батальон обеспечения, техники где-то движутся по дорогам.
Горючего нет. Но отдохнуть не пришлось. Едва мы затащили самолеты в капон
иры, как в небе показалась девятка «юнкерсов».
Где-то неподалеку от нас располагался истребительный полк ПВО. Можно бы
ло рассчитывать на помощь соседей. А в ней мы очень нуждались: горючего ос
талось мало, боеприпасы тоже почти все растратили при штурмовке. Однако
как можно было бездействовать, когда на город летят вражеские бомбардир
овщики?
Наше появление в воздухе для немцев было неожиданностью. Они привыкли хо
зяйничать здесь безнаказанно. Дерзкими атаками мы рассеяли противника,
заставили его сбросить бомбы где попало. На аэродром возвращались без сн
арядов и на последних каплях горючего.
Командир полка, приехавший на грузовике вместе со штабом, одобрил наши с
амостоятельные действия. Когда мы беседовали около автомашин, к нам подо
шел старик пастух и стал с любопытством нас рассматривать. Кто-то по-воен
ному строго спросил, что ему здесь надо. Старик засуетился, вспомнив об ос
тавленном стаде, но мешкал, не уходил. Наконец он осмелел и, сняв соломенну
ю шляпу с седой головы, сказал:
Ч Сыночки, значит, вы заградите небо от басурманов? Теперь мы посмотрели
на него с любопытством.
Ч А что, дедушка, они часто сюда летают? Ч спросил я,
Ч А то как же. Житья от них нету, окаянных. Каждое утро рвут бомбами и палят
наш город.
Ч Каждое утро?
Ч Без прогула, сыночек, налетают.
Если бы пастух был опытным человеком, он бы без труда определил по нашему
виду и по количеству расположенных на аэродроме самолетов, как мы устали
и как мало у нас сил для того, чтобы «заградить небо». Но он был стар, чтобы
самому это понять, а нам было незачем откровенничать с пастухом и лишать
его надежды.
Ч Хорошо, дед, мы их отучим! Ч сказал за всех Федоров.
Ч Если бы, если бы, родненькие. Проучите их. А то ведь вон куда уже забралис
ь, душегубы!
Старик надел шляпу и засеменил к стаду. Мы молча смотрели ему вслед.
Из землянки КП вышел майор Краев.
Ч О чем толкуете? Ч спросил он.
Ч Старик рассказывает, что немцы каждое утро налетают на город, Ч ответ
ил я. Ч Вот бы утречком подняться им навстречу.
Ч Это не наше дело. На это есть истребители ПВО. Им виднее, где и кого перех
ватывать. А для нас и на фронте работы много.
По лицам ребят я понял, что они не разделяют мнения своего самоуверенног
о командира. Если фашисты будут каждый день налетать на городок, то и нам н
е видеть покоя.
Когда мы через некоторое время поехали в столовую на ужин, я потихоньку с
казал ребятам нашей эскадрильи: «Сегодня ночуем на аэродроме». Я решил о
ставить эскадрилью на ночь у самолетов. Во-первых, завтра утром мы не буде
м связаны с машиной, которая возит нас на аэродром. А во-вторых, если мы при
едем сюда вместе с Краевым, он не позволит нам лететь на перехват «юнкерс
ов». Летчики с радостью согласились. Их тоже увлекла мысль о внезапном на
падении на вражеских бомбардировщиков.
Ночевали мы в лесополосе. Перед рассветом я разбудил товарищей. Решили, ч
то двое будут дежурить, а трое могут еще немного подремать под крыльями с
воих машин.
Рассвело. Сидеть в кабине было тяжело Ч ныла спина. Я вылез из самолета и,
не снимая парашюта, лег на крыло.
Ч Летят! Ч вдруг закричал Чувашкин.
Я вскочил в кабину, запустил мотор и повел машину на взлет. За мной стартов
али Бережной и Науменко, чуть позже Ч пара Федорова.
Поднявшись в воздух, я увидел, что девятка Ю-88 в сопровождении десяти МЕ-110 д
ержит курс на аэродром ПВО и на город. За первой группой шла вторая Ч пятн
адцать самолетов МЕ-110. Увидев, как взлетают ЯКи, эти фашисты повернули на н
аш аэродром. Мы с ходу атаковали первых налетчиков, поскольку они находи
лись ближе к своей цели.
Наши летчики не щадили себя в бою, забыв о превосходстве противника. На зе
мле взрывались беспорядочно сброшенные фашистами бомбы и сбитые немец
кие самолеты. Внезапность нападения и смелость атак позволили нам добит
ься успеха. Мы не допустили к городу «юнкерсов» и преследовали их, пока бы
ло чем стрелять.
Федоров своей парой встретил вторую группу вражеских самолетов на подс
тупах к нашему аэродрому. Нескольким «мессерам» удалось прорваться к це
ли, но сброшенные ими бомбы упали на пустые капониры.
В этом бою мы сбили пять вражеских самолетов. У нас же пострадала только о
дна машина, которая оставалась на земле и была «раздета» взрывной волной
.
Едва мы успели возвратиться на аэродром и расставить самолеты по укрыти
ям, как к командному пункту один за другим подъехали два легковых автомо
биля. «Газик» командира полка мы сразу узнали. А кто же подкатил на «эмке»
? «Ну, наделали шуму, Ч подумал я. Ч Влетит мне от Краева за самовольство»
.
У КП нас встретили командир дивизии Шевченко, комиссар Мачнев и майор Кр
аев. Оказывается, комдив приехал дать кое-кому нагоняй за то, что полк не п
однялся навстречу «юнкерсам». Находившихся в воздухе ЯКов он принял за с
амолеты ПВО. Увидев теперь на нашем аэродроме воронки от бомб, генерал ср
азу же набросился на Краева:
Ч Вы что, прилетели сюда отсиживаться?
Вся наша группа выстроилась перед начальниками. Я доложил командиру пол
ка о боевом вылете и о сбитых самолетах.
Ч Так это же мои дрались, товарищ генерал! Ч обрадовался Краев. Ч Мои, а
не из полка ПВО. Те даже не взлетали.
Вскоре на аэродром позвонил командующий армией генерал Вершинин. Всех, к
то отличился в этом вылете, он приказал представить к награде.
В последующие дни вражеские самолеты не появлялись в районе нашего аэро
дрома.
Примерно на неделю мы обеспечили себе относительное спокойствие. Но фро
нт продолжал отодвигаться на восток, и нам тоже пришлось искать новое ме
сто. Теперь летчики даже на время перелета не решались расставаться со с
воими техниками. Правда, перевозили они их за бронеспинкой сиденья, где ч
еловек вынужден был скрючиваться буквально в клубок. Но техники считают
, что лучше добираться до нового места так, чем тащиться на грузовике, кото
рый может застрять в дороге.
И вот нас приняла еще одна станица на пути нашего отступления. Аэродром н
ачинался прямо за полотном железной дороги. При первом же заходе на поса
дку мне запомнилась аккуратная белая будка стрелочника.
…Тяжелые бои продолжаются. Летаем на штурмовку вражеских войск в районы
Сальска, Тихорецкой и переправ через Маныч. Над дорогами восточное Сальс
ка с утра до вечера висят темно-серые облака пыли, поднятые немецкими тан
ками и автомашинами, идущими к Волге. Такие же полосы, как траурные повязк
и на родной земле, тянутся к Ставрополю. Вдали последним барьером высятс
я горы Кавказского хребта. Куда же отступать дальше? Некуда!
Никто из нас не считает, сколько раз вылетает в течение суток на боевое за
дание. Каждый заботится прежде всего о том, чтобы не потерять самолет: дру
гого никто не даст.
Летчики нашей эскадрильи летают много и очень устают. Карту не вынимаешь
из планшета. Надо только зарядить самолет горючим, боекомплектом, а само
му напиться воды. Жажда одолевает. Вода здесь же у самолета, в котелке техн
ика. Она теплая, такая же, как и воздух. На зубах трещат песчинки. Воздух дне
м и ночью серый от пыли. Лишь когда поднимешься на тысячу метров над земле
й, увидишь небо чистым. Брились летчики только вечером. Утром прихорашив
ать себя Ч это считалось не к добру. При свете домашней лампы или коптилк
и из гильзы вглядывался в чудом сохранившийся кусок зеркала и скоблил с
опаской свое худое лицо. Когда смотришь на украинских хлопцев Бережного
и Вербицкого, на русских ребят Ч Федорова, Искрина, Мочалова и Козлова, бр
осаются в глаза их старенькое, выгоревшее на солнце обмундирование, худы
е, почерневшие от солнца и пыли лица. Да, много они пережили в эти горестны
е дни отступления. И кто знает, какие им еще предстоят испытания.
Особенно нравится мне своим мужеством хрупкий восемнадцатилетний Нико
лай Островский. Он прибыл из училища недавно, но уже хорошо проявил себя: н
еудержимо рвется в бой, дерется смело и расчетливо.
В последнее время Островский стал почему-то угрюмым. Я поинтересовался,
чем вызвана такая перемена в его настроении. Оказалось, что Островский н
икак не дождется ответа на свои письма, хотя его родная подмосковная дер
евня освобождена от фашистов уже несколько месяцев назад. Мы хорошо пони
маем душевное состояние молодого летчика и стараемся всячески его обод
рить.
Когда я смотрю на русоволосого крепкого Сашу Мочалова, мне вспоминается
его однофамилец, пропавший без вести в начале войны. Я хорошо помню этот п
оследний для него вылет на боевое задание. Мы вместе ходили на штурмовку
за Днестр. Над целью его самолет подбили вражеские зенитки. Он развернул
ся на обратный курс. Но в нескольких километрах от реки, уже над расположе
нием наших войск, мотор его машины сдал, и он совершил вынужденную посадк
у в поле. Я видел, как он, посматривая вверх, ходил вокруг своего самолета. Р
ешил сесть где-нибудь рядом с ним, забрать его и улететь. Но где приземлит
ься? Прямо на пшеничном поле Ч опасно: колосья могут забить радиатор, мот
ор перегреется и выйдет из строя. Можно угодить и в яму. Я сделал несколько
кругов, ища подходящую полянку. Мочалов тем временем выбрался на дорогу,
которая вела к деревне. Как только я начал снижаться, он взмахами рук прос
игналил мне не садиться здесь и лететь на восток. Убедившись еще раз, что в
селе, к которому шел летчик, стоят наши, я полетел домой.
Но Мочалов в часть не возвратился. Что с ним случилось, где он теперь Ч не
знаю. До сих пор не могу простить себе, что не сел тогда и не вывез его.
Два Александра Мочалова… Смотрю на одного и вспоминаю другого, заново ос
мысливаю ту ситуацию, строю различные догадки, но определенных ответов н
а волнующие меня вопросы не нахожу.
Очень взволновал меня и недавний случай с Паскеевым. В воздушном бою его
машину подожгли, и он в критический момент выбросился с парашютом. Мы хор
ошо помнили, как когда-то, при налете «юнкерсов» на аэродром в Бельцах, эт
от летчик, забыв обо всем, бросился к речке и залез по шею в воду. Товарищи д
олго смеялись над ним. Но «болезнь» Паскеева со временем прошла. Он не раз
летал на разведку, успешно провел не один воздушный бой. Вот и в последнем
поединке с врагом он действовал очень смело.
Паскеева подобрали и привезли на аэродром колхозники. Он сильно обгорел
, но не стонал, лежал спокойно в кузове автомашины. Его сразу же увезли в го
спиталь.
Да, возмужала молодежь, закалилась в огне войны и воюет, не жалея сил. Но сл
учай с Паскеевым навел меня на другую мысль: если молодые летчики будут и
дальше летать с такой нагрузкой, мы скоро начнем терять их. Переутомлени
е притупляет внимание, ухудшает реакцию в воздушном бою.
И тут снова я подумал: почему же так долго не возвращаются в полк наши стар
ые летчики, погнавшие самолеты в мастерские?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54