В бою стар
ался как можно лучше выполнить поставленную задачу, нанести врагу как мо
жно больший урон.
Своими высокими наградами я во многом был обязан боевым друзьям-однопол
чанам. Без их надежной поддержки в бою я бы не сбил и половины тех самолето
в, которые значились на моем счету. Да, я рисковал в поединках с врагом, но м
оя дерзость всегда опиралась на четкое взаимодействие с ведомым и други
ми летчиками.
Размышляя о прошлом, я признавал, что порою был резковат по отношению к не
которым старшим товарищам. Но и они не всегда правильно оценивали мои су
ждения и поступки. Это относилось прежде всего к Краеву. Позже, когда приз
нание моих заслуг заставило его изменить свои взгляды, мы никогда не всп
оминали о наших прежних стычках, словно их и не было. Но, как говорится, пол
ного примирения между нами так и не произошло, поскольку мы были и остали
сь совершенно разными людьми. Время подтвердило это.
Мечты о кратковременной поездке домой переплетались и с думами о Марии.
Она служила на другом фронте и в своих письмах разными намеками все врем
я давала знать, где находится ее часть. Поэтому я всегда имел возможность
изредка видеться с ней,
В этих «залетных» визитах, казалось, не было ничего порочащего девушку. Н
о вокруг нее были разные люди, и некоторые из них по-своему оценивали наши
встречи. Всякие пошлые намеки омрачали наши взаимоотношения. Особенно т
яжело воспринимала их Мария. И мы договорились с ней в первом же большом г
ороде обязательно оформить брак. Но где он, этот город, в котором сольются
наши разделенные войной дороги? Не оборвет ли одну из них огонь сражений?
А Мария все больше и больше тревожилась за мою судьбу. Нет, она не требовал
а, чтобы я забрал ее к себе, хотя такое решение нам давно подсказывали чувс
тва. Мы стремились быть вместе. О нашей любви уже знали и ее и мои родители.
Но боялись, как бы кто-то со стороны не принял нашу близость за пошлые изд
ержки войны.
Долг перед Родиной требовал от нас безраздельной преданности боевой сл
ужбе. Мысли о личном счастье отступали на второй план.
К концу октября наши войска, очистив от врага Таврию, устремились в Крым. В
начале ноября кавалерийский корпус Кириченко, который мы продолжали пр
икрывать, во взаимодействии с другими частями вышел к Перекопу. Нескольк
ими контрударами немцам удалось на некоторое время задержать его продв
ижение. Но части генерала Крейзера сломили сопротивление гитлеровцев, ф
орсировали Сиваш и захватили большой плацдарм в северной части Крыма.
Конники и пехотинцы шли по трудному, но славному пути героев гражданской
войны. Они вели себя так же мужественно и стойко, как когда-то их деды и отц
ы: шагая по грудь в соленой ледяной воде Сиваша, переносили на себе ящики с
патронами и снарядами, смело, несмотря ни на что, шли в атаку на вражеские
укрепления. Их пыталась уничтожить вражеская артиллерия. По хмурому неб
у к ним пробивались «юнкерсы» с тяжелыми фугасами.
Наш полк из Донбасса перебрался поближе к месту решающих боев Ч в Аскан
ию-Нова. Вскоре после перелета к нам прибыл командующий воздушной армие
й Герой Советского Союза Т. Т. Хрюкин. Встретив прославленного генерала-л
етчика, я представил ему личный состав. Командующий познакомился с людьм
и, рассказал об обстановке на фронте и поставил перед нами задачу: прикры
ть с воздуха Сиваш.
Ч Ни одна вражеская бомба, Ч говорил он, Ч не должна упасть на наших пех
отинцев. Представьте себе их положение. Против них сейчас все Ч холодна
я вода, пули и снаряды. Давайте избавим их хотя бы от бомб. Для этого у нас до
статочно и сил и возможностей, надо только сполна проявить свое умение в
оевать.
Мне, как командиру и летчику, хотелось прежде всего уяснить пути и способ
ы выполнения поставленной задачи. Решить ее методом патрулирования был
о невозможно. Для этого потребовался бы не один, а несколько истребитель
ных полков. В голове у меня родился другой план. Я только попросил команду
ющего выделить в мое распоряжение радиолокатор и мощную радиостанцию. Г
енерал заверил, что эти средства завтра же будут доставлены на наш аэрод
ром.
Когда все главные вопросы были решены, я обратил внимание генерала на то,
как обуты летчики. Сапоги у всех были потрепанные, и это производило очен
ь неприятное впечатление.
Ч Почему же не замените? Ч спросил Хрюкин.
Ч Не дают. Говорят, «срок не выносили».
Ч Срок? Ч удивился командующий. Ч Да разве летчики повинны в том, что зд
есь целый месяц стоит распутица и им приходится месить грязь?
Ч И мы так говорим, но наши слова оставляют без внимания.
Ч Сапоги будут!
…Прикрыть Сиваш, чтобы ни одна бомба не упала на пехотинцев, Ч это было п
ервое специальное боевое задание полку. Мне надлежало хорошенько проду
мать его и найти наиболее верные способы надежного прикрытия своих назе
мных войск в этих условиях.
Я решил одну эскадрилью посадить у самого Сиваша, в Дружелюбовке, и устан
овить там дежурство. С появлением на горизонте немецких бомбардировщик
ов дежурное звено должно было взлетать «по-зрячему».
А с основного аэродрома мы вели наблюдение за воздухом с помощью радиоло
катора. Он позволял обнаруживать вражеские самолеты задолго до подхода
их к линии фронта.
Как только планшетист докладывал о появлении противника, я выпускал сиг
нальную ракету и дежурная эскадрилья немедленно поднималась в воздух. В
назначенный час она была уже над Сивашем. Эскадрилью, расположенную в Др
ужелюбовке, за исключением звена, взлетевшего «по-зрячему», я нацеливал
командой по телефону. Если я сам не вылетал на задание, то руководил боем п
о радио, ориентируясь в обстановке с помощью локатора.
Эскадрилью, выдвинутую на площадку у Сиваша, возглавлял ветеран полка Ар
кадий Федоров. С основного аэродрома группы водили в бой Речкалов, Клубо
в и Еремин Ч тоже испытанные командиры и закаленные воздушные бойцы.
Мы, таким образом, отказались от непрерывного патрулирования с рассвета
до темна. Зато в нужный момент над Сивашем появлялись крупные силы наших
истребителей и успешно отражали налеты врага. Летчики эскадрильи Федор
ова использовали даже вечерние сумерки, чтобы выскочить со своей площад
ки и перехватить немецких бомбардировщиков.
На наши переправы бомбы больше не падали. Зато в Сиваш падали горящие «юн
керсы».
В плохую погоду, когда над Сивашем в воздухе было спокойно, я уходил с Голу
бевым на «охоту» в море.
Низкие облака, не позволяющие авиации действовать на линии фронта, не ме
шали немецким самолетам поддерживать связь Крыма с Одессой, а нам с Голу
бевым Ч «охотиться» за ними. Когда надвигалась осенняя хмарь, мы радова
лись ей: лишь в такой день мне можно было надолго оставить полк. При такой
погоде, предполагал я, над морем свободно разгуливали немецкие самолеты
. Подвесные бачки у наших самолетов позволяли нам с Голубевым искать их д
алеко от берега.
Серая, промокшая земля, пустынные, раскисшие дороги, словно обезлюдевшие
села. Чаплинка, Калончак, Скадовск, Тендеровская коса с белыми песками. И
вот под нами, совсем близко бурное, с пенными загривками на гребнях волн, т
акое же серое, как и нависшие над ним облака, вечно живое море.
На бреющем у самой воды нам нужно лететь долго, забыв о земле. Только где-т
о там, над морем, мы сможем случайно напасть на вражеский самолет, а для эт
ого надо походить немало времени, доверясь машине, себе. Нам только бы уви
деть самолет противника. Где проходит один, там курсируют десятки. Маршр
ут между Саками и Одессой обязательно существует! По суше связи уже нет.
Я приучил себя к морю еще на Кубани, потом летал у Таганрога, Осипенко, Мар
иуполя. Но, взглянув сейчас на него, вниз, я думаю о его глубине, о том, что бе
рег в случае чего нам ничем не поможет. Спокойствие поддерживает во мне р
овно гудящий мотор, застывшие стрелки приборов. Но сказать «приучил» Ч
это слишком категорично. Каждый раз, когда я смотрел за борт и видел темно
е, штормовое море, я на какие-то секунды отключался от восприятия звуков м
отора Ч меня всего поглощала страшная стихия воды. Усилием воли я избав
лялся от ее «магнетизма», возвращался к надежному мирку своей кабины, к с
трелкам приборов. Но теперь в первые секунды мне казалось, что и мотор гуд
ит не так, как раньше, и стрелки угрожающе сдвинулись к критическим преде
лам… Нужно было некоторое время, чтобы снова проникнуться уравновешенн
ой мощной силой машины. Несколько слов, обращенных к Голубеву, его ответ п
риносили ощущение обычности нашего полета.
Берег давно остался позади. Чтобы обнаружить предполагаемый маршрут пр
олета вражеских самолетов, мы начали бродить над морем, то и дело меняя ку
рс.
И вдруг… Он шел левее и чуть выше нас, под самыми облаками. Это был крупный
трехмоторный «юнкерс-52».
Прижимаясь к воде, я подкрался к нему очень близко, но он никак на это не ре
агировал. Экипаж бомбардировщика, видимо, и не предполагал, что в такую по
году над морем могут оказаться наши истребители.
Первая очередь заставила «юнкерса» опуститься к воде. После второй он за
горелся и рухнул в море. Раздался взрыв, по воде разлилось пламя.
Через несколько минут мы встретили другого «юнкерса». Только я подумал о
развороте для атаки, как вдали на горизонте появилась целая группа само
летов.
Что делать?
Горючего у нас было в обрез, и мы могли «заняться» только одиночкой. Да и н
е стоило сейчас тревожить группу. Управиться с ней мы все равно не успеем,
а свое появление на этой трассе выдадим противнику. Упавшие в море, конеч
но, не сообщат о наших «охотниках», а долетевшие до берега всполошат всех!
Атакую «юнкерса» в «живот». От его крыла тянется тоненькая струйка дыма.
Я проскакиваю под падающим самолетом, разворачиваюсь и вижу: еще один ко
стер заполыхал над волнами.
Когда мы по возвращении домой проявили пленку фотопулеметов, летчики ст
али с любопытством рассматривать кадры, запечатлевшие летящих и падающ
их «юнкерсов». Я немедленно доложил в штаб дивизии о результатах «охоты»
на трассе Крым Ч Одесса.
Речкалов, услыхав о нашем удачном полете, пристал ко мне:
Ч Хочу слетать. Дай бачки!
Ч А твои где?
Ч Ну, это старая песня, Ч обиделся Речкалов. Ч Сам же знаешь, выбросил.
Ч Тогда можно вспомнить мотив поновей. Ты что говорил когда-то в землянк
е?
Ч Память у тебя злая!
Ч Нет, не злая, а строгая, Гриша! Я знал, что бачки нам пригодятся. Ч И тут ж
е успокоил его: Ч Подожди немного. Вот слетаю еще несколько раз, уточню ма
ршрут, тогда выпущу и других.
Речкалов отошел. На КП прибежал один из техников:
Ч Товарищ командир, сапоги прибыли! Но раздают кому попало.
Ч Как так?
Ч Штаб дивизии распорядился выдать в первую очередь своим связистам, п
исарям и машинисткам.
Когда я примчался на склад, новенькие кирзовые сапоги уже пошли по рукам
штабистов.
Ч Грузите на машину! Обуем тех, кто месит грязь на аэродроме. В помещении
посидят и в старых.
Новые сапоги получили летчики, техники, механики.
Когда все было роздано, я улетел с Голубевым на море. И на этот раз мы уничт
ожили немецкий самолет на том же самом месте. Стало ясно Ч трасса вражес
ких перелетов проходит именно здесь.
Возвращаясь домой, я строил большие планы: найдем у моря площадку, посади
м здесь звено и будем «щелкать» Ю-52.
На аэродроме мне сообщили: звонил командир дивизии и приказал немедленн
о связаться с ним.
Ч Почему без разрешения вылетел? Ч спросил Дзусов, когда я представилс
я ему по телефону.
Ч Воевать никому не запрещено, товарищ комдив.
Ч А тебе я запрещаю летать на море.
Ч Как так запрещаете?
Ч А вот так. Пусть летают другие.
Ч Там, над морем, целыми стаями ходят немецкие самолеты.
Ч Все равно. Одна пуля попадет и… У нас дважды Героев немного.
Ч Она везде может быть, эта пуля.
Ч Отставить возражения! Командующий армией тебе запретил… Да, вот еще ч
то: начальник штаба докладывал Ч партизанишь, орел?!
Догадываюсь Ч речь идет о сапогах.
Ч Я ж просил для полка, ребята разутые, а сапоги начали распределять сред
и штабистов.
Ч Вот оно что! Ну, тогда правильно сделал. Завтра быть у меня к десяти часа
м.
Ч Есть!
Задержавшись как-то на аэродроме, я поздновато возвратился в общежитие.
Взрывы смеха задержали меня в прихожей. Сухов рассказывал друзьям истор
ию, которую уже знал весь полк. Она могла стать не веселой, а печальной.
Ч Ну, поболтали мы с девушками, Ч рассказывал летчик, Ч и пошли домой. П
одошло время, отбоя.
Ч Скажи уж, что вам дали отбой!
Ч Возможно, и так. Потому что мы с Жердевым, прежде чем явиться к ним, выпил
и для храбрости. Ну вот, бредем мы, шлепая по лужам, а вокруг темно, хоть глаз
выколи. Идем, идем и вдруг натыкаемся на проволочную сетку. Что за наважде
ние? Решили перелезть через нее. Мы же твердо знали, что идем в нужном напр
авлении. Жердев начал взбираться в одном месте, я в другом. Прыгнув на земл
ю, я шагнул вперед и вдруг увидел большие, горящие, как у совы, глаза, а над н
ими Ч рога. Подался назад, к изгороди, а глаза и рога Ч за мной. Вот уже сет
ка. Я вцепился в нее руками и только стал подтягиваться, как эти самые рога
поддали мне под зад. Меня словно катапультой перебросило на другую стор
ону сетки. Оглянулся и вижу Ч дикий козел, архар какой-то. Слышу Ч Жердев
кричит: «Костя, тут бизоны!» Бросился ему на помощь. Его тоже взметнуло вве
рх, и он плюхнулся на землю возле меня…
В общем все обошлось, можно сказать, благополучно. Только у меня и у Жердев
а оказались распоротыми сзади новенькие галифе. Пришлось попросить дев
чат зашить эти чертовы прорехи.
Ч Хороши кавалеры! Ч послышался голос, показавшийся мне знакомым.
«Березкин!» Ч обрадовался я.
Ч Да, дорого обошлось нам свидание, Ч продолжал Сухов. Ч Золотые часы Ж
ердева мы еле выкопали Ч так зубробизон втоптал их в землю… Словом, ты, Сл
авка, заранее запомни все эти тропки.
Ч Из Березкина я вам не дам сделать такого бродягу, как вы, Ч перебил я Су
хова, входя в комнату.
Ч Пока не подкреплюсь Ч безусловно, товарищ командир! Ч И Слава, все та
кой же худой и бледный, бодро доложил о прибытии в полк для «дальнейшего п
рохождения службы».
Потом он не без гордости рассказал, как во время медицинской комиссий ве
ртел рукой, хотя от боли у него искры сыпались из глаз.
Я заметил, что Слава с завистью смотрит на Жердева. Трофимова и Сухова. В п
олк они прибыли когда-то вместе, а на груди у тех было уже по ордену.
Березкин сказал, что ему давали месячный отпуск, но он отказался и решил с
разу же возвратиться в полк.
Ч Хочешь летать? Ч спросил я у него.
Ч Да! Ч твердо ответил он.
На следующее утро погода была неважная. Мы с Голубевым сходили на море, но
ни одного самолета там не встретили. Видимо, немцы перенесли маршрут пер
елетов. Обдумав план последующих действий, я пошел в штаб дивизии. Там цар
ила какая-то праздничная атмосфера.
Ч Гости у нас, Ч шепнул мне дежурный.
В кабинете комдива за накрытым столом сидели несколько незнакомых мужч
ин и женщин. Оказывается, это делегация из города Мариуполя, наименовани
е которого только что присвоили нашей дивизии.
Усаживаясь рядом с гостями, я вспомнил о предстоящем полете и решил ниче
го спиртного не пить. Но когда дело дошло до тостов, налили и мне стакан во
дки.
Ч Не могу. Сегодня я еще должен лететь на задание. На меня насели с уговор
ами:
Ч Командир отменит задание.
Ч Ради встречи выпейте.
Ч Мы были о летчиках лучшего мнения.
Комдив подмигнул мне: «Выпей».
Я выпил, закусил, распрощался с шефами, пригласил их побывать в нашем полк
у и пошел на аэродром. Там меня уже ожидал Речкалов.
Взлетели. Небо было затянуто грязно-серыми облаками.
Над морем вражеских самолетов не оказалось. Мы взяли курс на Одессу. На об
ратном пути решили проштурмовать хорошо знакомую нам дорогу вдоль бере
га. Здесь было чем заняться. К Николаеву двигался сплошной поток машин.
Первая атака оказалась удачной: загорелся бензовоз. Делаю второй заход,
прицеливаюсь в легковую автомашину и нажимаю на гашетку. Что такое? Очер
едь прошла мимо.
Раньше я никогда не выпивал перед вылетом. Сегодня по принуждению отступ
ил от этого правила и теперь вот жалел. Опьянение, пусть даже незначитель
ное, мешало точно определять расстояние до цели и рассчитывать упрежден
ие.
Я, как говорится, встряхнулся, мобилизовал свою волю и снова атаковал цел
ь. Вспыхнул второй бензовоз. Наконец-то настроился! Нет, теперь я уж никог
да не возьму в рот спиртного перед полетом.
На следующий день Речкалов в составе другой пары отправился «поохотить
ся» над морем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ался как можно лучше выполнить поставленную задачу, нанести врагу как мо
жно больший урон.
Своими высокими наградами я во многом был обязан боевым друзьям-однопол
чанам. Без их надежной поддержки в бою я бы не сбил и половины тех самолето
в, которые значились на моем счету. Да, я рисковал в поединках с врагом, но м
оя дерзость всегда опиралась на четкое взаимодействие с ведомым и други
ми летчиками.
Размышляя о прошлом, я признавал, что порою был резковат по отношению к не
которым старшим товарищам. Но и они не всегда правильно оценивали мои су
ждения и поступки. Это относилось прежде всего к Краеву. Позже, когда приз
нание моих заслуг заставило его изменить свои взгляды, мы никогда не всп
оминали о наших прежних стычках, словно их и не было. Но, как говорится, пол
ного примирения между нами так и не произошло, поскольку мы были и остали
сь совершенно разными людьми. Время подтвердило это.
Мечты о кратковременной поездке домой переплетались и с думами о Марии.
Она служила на другом фронте и в своих письмах разными намеками все врем
я давала знать, где находится ее часть. Поэтому я всегда имел возможность
изредка видеться с ней,
В этих «залетных» визитах, казалось, не было ничего порочащего девушку. Н
о вокруг нее были разные люди, и некоторые из них по-своему оценивали наши
встречи. Всякие пошлые намеки омрачали наши взаимоотношения. Особенно т
яжело воспринимала их Мария. И мы договорились с ней в первом же большом г
ороде обязательно оформить брак. Но где он, этот город, в котором сольются
наши разделенные войной дороги? Не оборвет ли одну из них огонь сражений?
А Мария все больше и больше тревожилась за мою судьбу. Нет, она не требовал
а, чтобы я забрал ее к себе, хотя такое решение нам давно подсказывали чувс
тва. Мы стремились быть вместе. О нашей любви уже знали и ее и мои родители.
Но боялись, как бы кто-то со стороны не принял нашу близость за пошлые изд
ержки войны.
Долг перед Родиной требовал от нас безраздельной преданности боевой сл
ужбе. Мысли о личном счастье отступали на второй план.
К концу октября наши войска, очистив от врага Таврию, устремились в Крым. В
начале ноября кавалерийский корпус Кириченко, который мы продолжали пр
икрывать, во взаимодействии с другими частями вышел к Перекопу. Нескольк
ими контрударами немцам удалось на некоторое время задержать его продв
ижение. Но части генерала Крейзера сломили сопротивление гитлеровцев, ф
орсировали Сиваш и захватили большой плацдарм в северной части Крыма.
Конники и пехотинцы шли по трудному, но славному пути героев гражданской
войны. Они вели себя так же мужественно и стойко, как когда-то их деды и отц
ы: шагая по грудь в соленой ледяной воде Сиваша, переносили на себе ящики с
патронами и снарядами, смело, несмотря ни на что, шли в атаку на вражеские
укрепления. Их пыталась уничтожить вражеская артиллерия. По хмурому неб
у к ним пробивались «юнкерсы» с тяжелыми фугасами.
Наш полк из Донбасса перебрался поближе к месту решающих боев Ч в Аскан
ию-Нова. Вскоре после перелета к нам прибыл командующий воздушной армие
й Герой Советского Союза Т. Т. Хрюкин. Встретив прославленного генерала-л
етчика, я представил ему личный состав. Командующий познакомился с людьм
и, рассказал об обстановке на фронте и поставил перед нами задачу: прикры
ть с воздуха Сиваш.
Ч Ни одна вражеская бомба, Ч говорил он, Ч не должна упасть на наших пех
отинцев. Представьте себе их положение. Против них сейчас все Ч холодна
я вода, пули и снаряды. Давайте избавим их хотя бы от бомб. Для этого у нас до
статочно и сил и возможностей, надо только сполна проявить свое умение в
оевать.
Мне, как командиру и летчику, хотелось прежде всего уяснить пути и способ
ы выполнения поставленной задачи. Решить ее методом патрулирования был
о невозможно. Для этого потребовался бы не один, а несколько истребитель
ных полков. В голове у меня родился другой план. Я только попросил команду
ющего выделить в мое распоряжение радиолокатор и мощную радиостанцию. Г
енерал заверил, что эти средства завтра же будут доставлены на наш аэрод
ром.
Когда все главные вопросы были решены, я обратил внимание генерала на то,
как обуты летчики. Сапоги у всех были потрепанные, и это производило очен
ь неприятное впечатление.
Ч Почему же не замените? Ч спросил Хрюкин.
Ч Не дают. Говорят, «срок не выносили».
Ч Срок? Ч удивился командующий. Ч Да разве летчики повинны в том, что зд
есь целый месяц стоит распутица и им приходится месить грязь?
Ч И мы так говорим, но наши слова оставляют без внимания.
Ч Сапоги будут!
…Прикрыть Сиваш, чтобы ни одна бомба не упала на пехотинцев, Ч это было п
ервое специальное боевое задание полку. Мне надлежало хорошенько проду
мать его и найти наиболее верные способы надежного прикрытия своих назе
мных войск в этих условиях.
Я решил одну эскадрилью посадить у самого Сиваша, в Дружелюбовке, и устан
овить там дежурство. С появлением на горизонте немецких бомбардировщик
ов дежурное звено должно было взлетать «по-зрячему».
А с основного аэродрома мы вели наблюдение за воздухом с помощью радиоло
катора. Он позволял обнаруживать вражеские самолеты задолго до подхода
их к линии фронта.
Как только планшетист докладывал о появлении противника, я выпускал сиг
нальную ракету и дежурная эскадрилья немедленно поднималась в воздух. В
назначенный час она была уже над Сивашем. Эскадрилью, расположенную в Др
ужелюбовке, за исключением звена, взлетевшего «по-зрячему», я нацеливал
командой по телефону. Если я сам не вылетал на задание, то руководил боем п
о радио, ориентируясь в обстановке с помощью локатора.
Эскадрилью, выдвинутую на площадку у Сиваша, возглавлял ветеран полка Ар
кадий Федоров. С основного аэродрома группы водили в бой Речкалов, Клубо
в и Еремин Ч тоже испытанные командиры и закаленные воздушные бойцы.
Мы, таким образом, отказались от непрерывного патрулирования с рассвета
до темна. Зато в нужный момент над Сивашем появлялись крупные силы наших
истребителей и успешно отражали налеты врага. Летчики эскадрильи Федор
ова использовали даже вечерние сумерки, чтобы выскочить со своей площад
ки и перехватить немецких бомбардировщиков.
На наши переправы бомбы больше не падали. Зато в Сиваш падали горящие «юн
керсы».
В плохую погоду, когда над Сивашем в воздухе было спокойно, я уходил с Голу
бевым на «охоту» в море.
Низкие облака, не позволяющие авиации действовать на линии фронта, не ме
шали немецким самолетам поддерживать связь Крыма с Одессой, а нам с Голу
бевым Ч «охотиться» за ними. Когда надвигалась осенняя хмарь, мы радова
лись ей: лишь в такой день мне можно было надолго оставить полк. При такой
погоде, предполагал я, над морем свободно разгуливали немецкие самолеты
. Подвесные бачки у наших самолетов позволяли нам с Голубевым искать их д
алеко от берега.
Серая, промокшая земля, пустынные, раскисшие дороги, словно обезлюдевшие
села. Чаплинка, Калончак, Скадовск, Тендеровская коса с белыми песками. И
вот под нами, совсем близко бурное, с пенными загривками на гребнях волн, т
акое же серое, как и нависшие над ним облака, вечно живое море.
На бреющем у самой воды нам нужно лететь долго, забыв о земле. Только где-т
о там, над морем, мы сможем случайно напасть на вражеский самолет, а для эт
ого надо походить немало времени, доверясь машине, себе. Нам только бы уви
деть самолет противника. Где проходит один, там курсируют десятки. Маршр
ут между Саками и Одессой обязательно существует! По суше связи уже нет.
Я приучил себя к морю еще на Кубани, потом летал у Таганрога, Осипенко, Мар
иуполя. Но, взглянув сейчас на него, вниз, я думаю о его глубине, о том, что бе
рег в случае чего нам ничем не поможет. Спокойствие поддерживает во мне р
овно гудящий мотор, застывшие стрелки приборов. Но сказать «приучил» Ч
это слишком категорично. Каждый раз, когда я смотрел за борт и видел темно
е, штормовое море, я на какие-то секунды отключался от восприятия звуков м
отора Ч меня всего поглощала страшная стихия воды. Усилием воли я избав
лялся от ее «магнетизма», возвращался к надежному мирку своей кабины, к с
трелкам приборов. Но теперь в первые секунды мне казалось, что и мотор гуд
ит не так, как раньше, и стрелки угрожающе сдвинулись к критическим преде
лам… Нужно было некоторое время, чтобы снова проникнуться уравновешенн
ой мощной силой машины. Несколько слов, обращенных к Голубеву, его ответ п
риносили ощущение обычности нашего полета.
Берег давно остался позади. Чтобы обнаружить предполагаемый маршрут пр
олета вражеских самолетов, мы начали бродить над морем, то и дело меняя ку
рс.
И вдруг… Он шел левее и чуть выше нас, под самыми облаками. Это был крупный
трехмоторный «юнкерс-52».
Прижимаясь к воде, я подкрался к нему очень близко, но он никак на это не ре
агировал. Экипаж бомбардировщика, видимо, и не предполагал, что в такую по
году над морем могут оказаться наши истребители.
Первая очередь заставила «юнкерса» опуститься к воде. После второй он за
горелся и рухнул в море. Раздался взрыв, по воде разлилось пламя.
Через несколько минут мы встретили другого «юнкерса». Только я подумал о
развороте для атаки, как вдали на горизонте появилась целая группа само
летов.
Что делать?
Горючего у нас было в обрез, и мы могли «заняться» только одиночкой. Да и н
е стоило сейчас тревожить группу. Управиться с ней мы все равно не успеем,
а свое появление на этой трассе выдадим противнику. Упавшие в море, конеч
но, не сообщат о наших «охотниках», а долетевшие до берега всполошат всех!
Атакую «юнкерса» в «живот». От его крыла тянется тоненькая струйка дыма.
Я проскакиваю под падающим самолетом, разворачиваюсь и вижу: еще один ко
стер заполыхал над волнами.
Когда мы по возвращении домой проявили пленку фотопулеметов, летчики ст
али с любопытством рассматривать кадры, запечатлевшие летящих и падающ
их «юнкерсов». Я немедленно доложил в штаб дивизии о результатах «охоты»
на трассе Крым Ч Одесса.
Речкалов, услыхав о нашем удачном полете, пристал ко мне:
Ч Хочу слетать. Дай бачки!
Ч А твои где?
Ч Ну, это старая песня, Ч обиделся Речкалов. Ч Сам же знаешь, выбросил.
Ч Тогда можно вспомнить мотив поновей. Ты что говорил когда-то в землянк
е?
Ч Память у тебя злая!
Ч Нет, не злая, а строгая, Гриша! Я знал, что бачки нам пригодятся. Ч И тут ж
е успокоил его: Ч Подожди немного. Вот слетаю еще несколько раз, уточню ма
ршрут, тогда выпущу и других.
Речкалов отошел. На КП прибежал один из техников:
Ч Товарищ командир, сапоги прибыли! Но раздают кому попало.
Ч Как так?
Ч Штаб дивизии распорядился выдать в первую очередь своим связистам, п
исарям и машинисткам.
Когда я примчался на склад, новенькие кирзовые сапоги уже пошли по рукам
штабистов.
Ч Грузите на машину! Обуем тех, кто месит грязь на аэродроме. В помещении
посидят и в старых.
Новые сапоги получили летчики, техники, механики.
Когда все было роздано, я улетел с Голубевым на море. И на этот раз мы уничт
ожили немецкий самолет на том же самом месте. Стало ясно Ч трасса вражес
ких перелетов проходит именно здесь.
Возвращаясь домой, я строил большие планы: найдем у моря площадку, посади
м здесь звено и будем «щелкать» Ю-52.
На аэродроме мне сообщили: звонил командир дивизии и приказал немедленн
о связаться с ним.
Ч Почему без разрешения вылетел? Ч спросил Дзусов, когда я представилс
я ему по телефону.
Ч Воевать никому не запрещено, товарищ комдив.
Ч А тебе я запрещаю летать на море.
Ч Как так запрещаете?
Ч А вот так. Пусть летают другие.
Ч Там, над морем, целыми стаями ходят немецкие самолеты.
Ч Все равно. Одна пуля попадет и… У нас дважды Героев немного.
Ч Она везде может быть, эта пуля.
Ч Отставить возражения! Командующий армией тебе запретил… Да, вот еще ч
то: начальник штаба докладывал Ч партизанишь, орел?!
Догадываюсь Ч речь идет о сапогах.
Ч Я ж просил для полка, ребята разутые, а сапоги начали распределять сред
и штабистов.
Ч Вот оно что! Ну, тогда правильно сделал. Завтра быть у меня к десяти часа
м.
Ч Есть!
Задержавшись как-то на аэродроме, я поздновато возвратился в общежитие.
Взрывы смеха задержали меня в прихожей. Сухов рассказывал друзьям истор
ию, которую уже знал весь полк. Она могла стать не веселой, а печальной.
Ч Ну, поболтали мы с девушками, Ч рассказывал летчик, Ч и пошли домой. П
одошло время, отбоя.
Ч Скажи уж, что вам дали отбой!
Ч Возможно, и так. Потому что мы с Жердевым, прежде чем явиться к ним, выпил
и для храбрости. Ну вот, бредем мы, шлепая по лужам, а вокруг темно, хоть глаз
выколи. Идем, идем и вдруг натыкаемся на проволочную сетку. Что за наважде
ние? Решили перелезть через нее. Мы же твердо знали, что идем в нужном напр
авлении. Жердев начал взбираться в одном месте, я в другом. Прыгнув на земл
ю, я шагнул вперед и вдруг увидел большие, горящие, как у совы, глаза, а над н
ими Ч рога. Подался назад, к изгороди, а глаза и рога Ч за мной. Вот уже сет
ка. Я вцепился в нее руками и только стал подтягиваться, как эти самые рога
поддали мне под зад. Меня словно катапультой перебросило на другую стор
ону сетки. Оглянулся и вижу Ч дикий козел, архар какой-то. Слышу Ч Жердев
кричит: «Костя, тут бизоны!» Бросился ему на помощь. Его тоже взметнуло вве
рх, и он плюхнулся на землю возле меня…
В общем все обошлось, можно сказать, благополучно. Только у меня и у Жердев
а оказались распоротыми сзади новенькие галифе. Пришлось попросить дев
чат зашить эти чертовы прорехи.
Ч Хороши кавалеры! Ч послышался голос, показавшийся мне знакомым.
«Березкин!» Ч обрадовался я.
Ч Да, дорого обошлось нам свидание, Ч продолжал Сухов. Ч Золотые часы Ж
ердева мы еле выкопали Ч так зубробизон втоптал их в землю… Словом, ты, Сл
авка, заранее запомни все эти тропки.
Ч Из Березкина я вам не дам сделать такого бродягу, как вы, Ч перебил я Су
хова, входя в комнату.
Ч Пока не подкреплюсь Ч безусловно, товарищ командир! Ч И Слава, все та
кой же худой и бледный, бодро доложил о прибытии в полк для «дальнейшего п
рохождения службы».
Потом он не без гордости рассказал, как во время медицинской комиссий ве
ртел рукой, хотя от боли у него искры сыпались из глаз.
Я заметил, что Слава с завистью смотрит на Жердева. Трофимова и Сухова. В п
олк они прибыли когда-то вместе, а на груди у тех было уже по ордену.
Березкин сказал, что ему давали месячный отпуск, но он отказался и решил с
разу же возвратиться в полк.
Ч Хочешь летать? Ч спросил я у него.
Ч Да! Ч твердо ответил он.
На следующее утро погода была неважная. Мы с Голубевым сходили на море, но
ни одного самолета там не встретили. Видимо, немцы перенесли маршрут пер
елетов. Обдумав план последующих действий, я пошел в штаб дивизии. Там цар
ила какая-то праздничная атмосфера.
Ч Гости у нас, Ч шепнул мне дежурный.
В кабинете комдива за накрытым столом сидели несколько незнакомых мужч
ин и женщин. Оказывается, это делегация из города Мариуполя, наименовани
е которого только что присвоили нашей дивизии.
Усаживаясь рядом с гостями, я вспомнил о предстоящем полете и решил ниче
го спиртного не пить. Но когда дело дошло до тостов, налили и мне стакан во
дки.
Ч Не могу. Сегодня я еще должен лететь на задание. На меня насели с уговор
ами:
Ч Командир отменит задание.
Ч Ради встречи выпейте.
Ч Мы были о летчиках лучшего мнения.
Комдив подмигнул мне: «Выпей».
Я выпил, закусил, распрощался с шефами, пригласил их побывать в нашем полк
у и пошел на аэродром. Там меня уже ожидал Речкалов.
Взлетели. Небо было затянуто грязно-серыми облаками.
Над морем вражеских самолетов не оказалось. Мы взяли курс на Одессу. На об
ратном пути решили проштурмовать хорошо знакомую нам дорогу вдоль бере
га. Здесь было чем заняться. К Николаеву двигался сплошной поток машин.
Первая атака оказалась удачной: загорелся бензовоз. Делаю второй заход,
прицеливаюсь в легковую автомашину и нажимаю на гашетку. Что такое? Очер
едь прошла мимо.
Раньше я никогда не выпивал перед вылетом. Сегодня по принуждению отступ
ил от этого правила и теперь вот жалел. Опьянение, пусть даже незначитель
ное, мешало точно определять расстояние до цели и рассчитывать упрежден
ие.
Я, как говорится, встряхнулся, мобилизовал свою волю и снова атаковал цел
ь. Вспыхнул второй бензовоз. Наконец-то настроился! Нет, теперь я уж никог
да не возьму в рот спиртного перед полетом.
На следующий день Речкалов в составе другой пары отправился «поохотить
ся» над морем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54