И главное Ч
его славный боевой путь оборвал нелепый случай.
Ч В чем же дело? Ч наконец спросил я Краева, глядевшего в окно.
Ч В фюзеляже оказался инструмент техника. На вираже нарушилась центров
ка самолета.
«Значит, Ч подумал я, Ч полеты были начаты без необходимой подготовки»
. Краев ждал от меня именно этой оценки его работы, но я молчал. Решил сказа
ть потом, когда немного успокоюсь. Краев, кажется, понял мое состояние и на
рочито безразличным тоном сказал:
Ч А после похорон Олефиренко Клубов отколол номер… Ребята выпили с гор
я, забузили, и он во время ссоры убил механика из соседнего полка. Механика
уже похоронили.
Начальник политотдела полковник Мачнев обронил удрученно:
Ч В дивизии творится что-то невероятное. В его голосе я уловил такую же н
отку, как у Краева мы, мол, тут ни при чем. Мне это не понравилось.
Ч Значит, по-вашему, выходит: чему быть, того не миновать. А кто же допусти
л выпуск самолетов в воздух без осмотра? Кто после катастрофы оставил ле
тчиков без контроля?
Краев резко вскинул голову. Ведь он руководил дивизией в мое отсутствие.
Я ждал от него оправданий, но он промолчал. Видимо, трудно ему было опровер
гнуть мои до воды.
Ч Ладно, во всем разберемся потом, Ч сказал я, чтобы подвести черту и пер
ейти к другим вопросам. Ч Надо нам всем вместе наводить порядок в дивизи
и.
Потом я, за что бы ни взялся, все время думал об Олефиренко и Клубове… И о Ре
чкалове. Это же и его просчеты, как исполняющего обязанности командира 16-
го полка. Мы, командиры, в ответе перед народом за всех и за все Ч за боевую
готовность подчиненных, за их жизнь, быт, поведение. От нас и от политработ
ников зависят боевые успехи летчиков, их моральное состояние, дисциплин
а Ч словом, все, что составляет нашу силу, особенно теперь, в грозное для Р
одины время. Почему же перед началом полетов ни Речкалов, ни Краев, ни комэ
ск не позаботились об осмотре машин? Почему не приказали это сделать инж
енеру?.. Все забыли тяжелый урок с Лукашевичем. А такие случаи надо помнить
…
Вечером Фигичев встретил меня как желанного гостя. Стол уже был накрыт, н
о мы на время забыли о нем.
Ч А где Валя? Он нехотя ответил:
Ч Ребенок у нее, понимаешь. Дома она.
Мы вспоминали товарищей, свои неудачи, беседовали о предстоящих делах. П
олк Фигичева уже несколько недель воюет на этом фронте.
Ч Враг обороняется очень активно, бросает в бой большие группы бомбард
ировщиков и истребителей.
Ч Как над Таманью, Ч заметил я.
Ч Точно! Мы на курсах изучали ваши бои и все тактические находки. Но здес
ь противник дерется еще злее, чем на Кубани. Да и понятно Ч ворота в Румын
ию!
Фигичев рассказал о нескольких воздушных боях, которые позволяли сдела
ть определенные выводы. Немцы и здесь применяют авиацию массированно, по
сылают бомбардировщиков под прикрытием больших групп истребителей. Ес
ли мы будем дробить наши силы, потерь не избежать, польза от вылетов будет
невелика. Завтра мне предстоит побывать у командира корпуса генерала А.
В. Утина. Выскажу ему свои мысли. Интересно, как он посмотрит на это?
Командир корпуса принял меня рано утром у себя на квартире. Он хорошо зна
л обстановку на этом участке фронта.
Ч Здесь, Ч сказал он, Ч наши наземные войска продолжают бои за улучшен
ие своих позиций, ведут с помощью авиации разведку, ищут слабые места в об
ороне противника. Ч Командир корпуса легко пользовался общевойсковой
терминологией. Я понял, что и мне надо лучше изучить наземные войска.
Штаб корпуса и некоторые его части располагались у самого Прута, неподал
еку от линии, фронта. Утин приказал и моей дивизии завтра же перебраться с
юда.
Когда я сообщил о происшествиях в 16-м полку, он спокойно сказал:
Ч Размещай его поближе к нашему штабу, будем вместе наводить там порядо
к.
Возвращаясь в дивизию, я летел у самой земли. Высоко в утреннем небе на юго
-запад шли группа за группой наши бомбардировщики и штурмовики. Над ними
сновали юркие истребители. Пожелав им удачи, я сразу подумал о своем КП, о
станции наведения, об аэродромах, с которых мы сегодня же начнем боевую р
аботу.
Я понимал, что командирские обязанности не позволят мне летать часто. Во
т и нынче надо было обязательно побывать в полку Речкалова, проверить ра
боту пункта наведения. И все-таки я не собирался засиживаться в штабе или
КП.
После очередного вылета, зарулив самолет на стоянку, увидел поджидавшег
о меня незнакомого офицера. Он представился и сказал:
Ч Я, товарищ подполковник, прибыл с предписанием прокурора воздушной а
рмии арестовать Клубова. Его ждет суд и в лучшем случае штрафная рота. В до
несении сказано, что он убил человека. За это по головке не гладят.
Ч В каком донесении? Ч удивился я.
Ч Штаба вашей дивизии.
Что я мог сказать ему? Лишь попросить подождать с арестом боевого летчик
а. Я понимал, что, если Клубова пошлют в штрафную роту, он оттуда не вернетс
я. В первом же бою пойдет в самый ад, как не раз с ним случалось в воздушных с
хватках. Он себя не жалеет. Такого летчика терять нельзя.
Тяжело было думать об этом. И не только потому, что в беду попал летчик, мой
боевой товарищ. Дивизия начинала писать новую страницу своей боевой ист
ории, люди ринутся в бой во имя близкой победы, на счету будет каждый летчи
к. А мы вот стоим с юристом среди зеленого поля и спокойно говорим о разжал
овании, о лишении орденов, об аресте преданного Родине, верного своему до
лгу человека. Мне не верилось, что Клубов мог совершить такое тяжелое пре
ступление Ч убить нашего человека.
Ч Знаете что, Ч предложил я следователю, Ч давайте подождем с арестом.
Берите УТ-2, летите туда и на месте все расследуйте сами. Ведь во всяком пре
ступлении, очевидно, есть смягчающие вину обстоятельства.
Ч На них опирается защита, а не прокуратура…
Ч Ради такого летчика следует все разобрать поподробней.
Ч Хорошо, полечу.
Ч Я обязательно буду там завтра.
Старший лейтенант улетел. А мне надо было срочно добираться до пункта на
ведения, расположенного у линии фронта.
Наблюдать за воздушным боем с земли и активно вмешиваться в его течение
Ч совсем новая для меня обязанность. Кто сам летает, тот не может относит
ься к ней как-нибудь Ч она сразу поглощает. Такие бои, какие разыгрывалис
ь здесь, наблюдать интересно и полезно для улучшения организации действ
ий дивизии.
Вот прошла группа в десять самолетов, эшелонированных по высоте. Я узнаю,
что это гвардейцы 16-го, еще до того, как в эфир летит: «Я Еремин. Иду на работу
». Сразу виден наш «почерк». Провожая группу взглядом, я сообщил ведущему,
что в воздухе спокойно. Мне тоже не раз приходилось принимать такую инфо
рмацию при подходе к линии фронта, и я ясно представляю сейчас, как Павел Е
ремин, услышав мой голос, еще зорче всматривается в небо: если в данную мин
уту противника нет, его нужно подождать и вовремя обнаружить.
Я, кажется, вообразил, что сам нахожусь в самолете на месте Еремина, и уже о
бращаюсь ко всем летчикам словно к своим ведомым: «Будьте внимательны. Б
омбардировщики обычно появляются с юга. Ведите наблюдение!»
С высоты они раньше меня заметили вражеские самолеты. Около сорока «юнке
рсов» шли маленькими группками Ч по шесть-восемь машин. Над ними очень в
ысоко кружились «мессершмитты» и «фокке-вульфы». Их тоже много Ч десят
ка два.
Я слежу за нашими и за противником. Сближение идет быстро. Микрофон держу
наготове, чтобы без задержки передать команду в воздух. Бой начался! В это
т момент мои советы могут только помешать Еремину Ч он сосредоточен, ег
о нервы и мысли напряжены. Но он действует правильно, четко; вся его группа
набирает высоту. Сковывающая четверка уже напала на истребителей прикр
ытия, и те полезли вверх. Ну, Еремин, пора, атакуй «юнкерсов»! Мне хочется бр
осить эту фразу в эфир. Ведь первый удобный момент решает все. Но разве нас
тоящий истребитель-командир упустит его? Ни за что! Еремин бросается в ат
аку на ведущего группы «юнкерсов». Трасса пушечной очереди не видна, слы
шен лишь треск стрельбы. Вражеский самолет не успевает ни отвалить в сто
рону, ни уйти вниз пикированием. Он взрывается в воздухе, как когда-то «юн
керc», атакованный мной над Большим Токмаком.
Ч Отлично, Еремин! Ч не в силах я сдержать одобрения.
Бой расчленился на несколько очагов. Теперь мне надо быть внимательнее.
На пару Еремина набросилась четверка вражеских истребителей. Нужно пре
дупредить его об опасности. И вот уже Еремин закрутил с ними «карусель» н
а виражах. Это один очаг.
Выше его сражается четверка Старчикова, смело атакуя «мессершмиттов» н
а вертикалях. Выходя из атаки, наши истребители обрушивают свой огонь на
«юнкерсы». На большой скорости при меткой стрельбе удары особенно сокру
шительны. Падают два «юнкерса», оставляя дымный след. Это постарались Ст
арчиков и Торбеев. Но вот еще одна наша пара врывается в гущу «юнкерсов». Я
слышу голос Старчикова, который следит за ней: «Бей, Онищенко! Бей, Никити
н!» Приказ выполняется тут же Ч еще два «юнкерса» идут к земле.
А на высоте другая наша пара продолжает драться с «фоккерами». Я слежу в о
сновном за ней. Узнав от Еремина, что это Ивашко, я обращаюсь к нему, подбад
риваю его. Бой идет энергично. Большой клубок самолетов Ч в непрерывном
движении.
К земле идет какой-то горящий истребитель. Я рассматриваю его в бинокль: ч
ей? Мелькнули кресты… Еще один! Молодцы ребята! Противник поспешно выход
ит из боя. Теперь удобнее атаковать его. Значит, еще кто-то из врагов не дой
дет до своего аэродрома.
К линии фронта уже подходит смена Еремину.
Ч «Тигр», я Клубов, я Клубов. Сообщите обстановку.
Клубов! Его голос звучит в наушниках так уверенно и сильно, что я забываю о
расстоянии. Мне кажется, летчик совсем рядом. В первую минуту я думаю о ег
о моральном состоянии, о юристе, который, конечно, ничего не сказал ему пер
ед вылетом, о решении прокурора армии. Потом мне хочется послать ему в воз
дух крепкое слово. Он знает, что теперь «Тигр» Ч это я, а я чувствую, что в о
бращение к «Тигру» он вкладывает и обычное клубовское «привет». и «как д
ела», и весточку о себе, и объяснение со мной, и просьбу Ч «посмотри, как я б
уду драться».
Я сообщаю ему обстановку, понимая, что на подходе к району патрулировани
я, он не все видит. Ему можно посоветовать пройти подальше в тыл, так как но
вые группы «юнкерсов» появляются здесь через небольшие промежутки вре
мени.
Клубов, набирая высоту, ведет свои две восьмерки за Прут. Вон она уже совсе
м растаяла в голубом небе. Мне слышны только редкие фразы ведущего. Они об
ращены то к Трофимову, пара которого находится выше, то к Петухову: он держ
ит всю ударную восьмерку в мобильной готовности.
Пока не за чем наблюдать, я закуриваю. Упоминание фамилии Петухова заста
вляет думать о нем и его друге Кириллове. Они, как и Олефиренко, оставили с
вою тихую тыловую жизнь и пришли на фронт. Им приказывали вернуться обра
тно, под Баку, но они остались у нас, хотя понимали, что за это их могут строг
о наказать. Воюют ребята мужественно, умело Ч ничего плохого о них не ска
жешь. Человек совершает дурные поступки чаще всего в таких условиях, кот
орые чем-то не соответствуют его духу, стремлениям, раздражают его. Если ж
е все в жизни складывается так, как хочется, если осуществляются добрые п
орывы и намерения, он как бы освобождается от плохих привычек, становитс
я лучше, чище, добрее.
«А чем же тогда объяснить нетерпимый поступок Клубова?» Ч мысленно зада
ю я себе вопрос.
Но размышлять некогда. Голос Клубова, настойчивый и тревожный, уже зовет
летчиков в атаку. На горизонте я смутно различаю множество самолетов, ко
торые держат курс на Скуляны. Там расположены наши артбатареи, непрерывн
о обстреливающие вражеские позиции.
Ю-88 идут эшелонирование, несколькими группами. Клубов, имея преимущество
в высоте, стремительно нападает на «юнкерсы» с тыла. Строй первой группы
нарушен. Наши истребители атакуют снова, и один «юнкерc» загорается. Друг
ой подбитый вражеский самолет Ч «фокке-вульф» Ч отваливает в сторону
и уходит на свою территорию.
Наш успех, дерзкие действия группы Клубова ожесточают поединок. Истреби
тели противника наседают все яростнее, клубок сжимается, пушечные и пуле
метные очереди слышатся все чаще.
Ч Карпов, бей! Ч кричит Клубов.
Я вижу, как один из наших круто подворачивает, ловит в прицел противника. З
начит, это Карпов. Мне хочется тоже подбодрить его, я подсказываю не тороп
иться, подойти ближе и бить в упор. Я сражаюсь рядом с ним. Мне радостно смо
треть, как вся группа цепко держится своего ведущего, Ч даже Трофимов на
высоте не отрывается далеко. Клубов всех видит, всем вовремя подает кома
нды. Его мужество, его сообразительность, его воля связывают всю группу в
мощный кулак. Он верен себе. И полк должен лишиться такого летчика! Эх, Реч
калов, Речкалов, как же ты не смог уберечь такого бойца?!
К земле идет «фоккер», атакованный Карповым. Откуда-то с высоты падает ещ
е один Ч наверное, его снял Трофимов… Хорошо бьются гвардейцы! Вражески
е бомбардировщики совсем забыли о Скулянах Ч свои бомбы сбросили куда п
опало. Самолетов в небе становится все меньше и меньше. Наши тоже уходят д
омой. Можно поблагодарить их за успешно проведенный бой.
За два часа Ч два сражения. Около десятка немецких самолетов упало в рай
оне Ясс, Вултур, Скуляны. Хозяева воздушных просторов Ч наши истребител
и. Они идут новыми и новыми группами Ч «Лавочкины», ЯКи, «кобры»… Передо м
ной небо Ч как огромный экран, где разыгрываются героические сцены, нап
ряженнейшие поединки. И почти всегда один и тот же финал Ч враг несет пот
ери и первым выходит из боя.
Оставляя пункт наведения, я думаю о том, что немецкое командование учтет
неудачи и будет посылать в воздух еще более сильные группы самолетов. Би
тва здесь по-настоящему еще не закипела. «Ворота в Румынию» враг так прос
то не уступит.
Рано утром я приехал на аэродром, чтобы отправиться в 16-й полк. У штабной зе
млянки увидел командующего воздушной армией генерала С. К. Горюнова, тол
ько что прилетевшего к нам. Он прибыл сюда, чтобы на месте познакомиться с
командирами полков, летным составом, со мной. Пришлось задержаться. В бес
еде о боевых делах, о людях я напомнил генералу о нашей встрече в яру под Ч
ерниговкой.
Ч В Черниговке был, а разговора не помню. Я уточнил, что подъезжал к штабу
со своим МИГом на прицепе.
Ч Вот как! Так это был ты? МИГ помнится, а ты… уж извини… Ч генерал доброду
шно засмеялся.
Я доложил генералу о провинившемся Клубове. Краев, стоявший рядом со мно
й, все время молчал. Когда я сказал, что Клубов убил человека, он отошел в ст
орону. Командующий, знавший имя Клубова, приказал мне лично расследовать
этот случай и доложить ему.
Ч Разболтались от безделья. Вот начнете по-настоящему воевать… Ч гене
рал не докончил фразы, в которой было что-то важное, еще никому не известн
ое.
Когда я проводил его к самолету, он дал понять, что в ближайшее время авиач
астям предстоит большая, напряженная боевая работа. Почти вслед за ним я
тоже поднялся в воздух.
Вернувшись на аэродром, я увидел идущего мне навстречу старшего лейтена
нта из прокуратуры. Он улыбался.
Ч Чему вы радуетесь? Ч спросил я.
Ч Все в порядке, товарищ комдив.
Ч Как это понимать? Человек-то убит?
Ч Никто никого не убивал. Все преувеличено. Я попросил юриста пойти со мн
ой, показать механика, которого уже похоронили в донесении прокурору. Во
т и он. Да, в перепалке с горячим Клубовым механик немного пострадал.
Ч Я сам виноват, товарищ комдив, Ч раскаивался механик. Ч Поскандалил
с ним, ну и попало.
Вот она, правда! ЧП действительно случилось, но кто и с какой целью его так
раздул, что вот уже несколько дней только о нем и думаешь?
Юрист доволен, что послушал меня, что возвращаться домой будет один, без а
рестанта. А меня что-то в этом деле еще и возмущает и тревожит.
Над аэродромом появились самолеты, возвратившиеся с задания. Их много, о
ни спешат приземлиться. Видно, горючее на исходе: бой длился долго.
Ребята идут от стоянок, выразительно жестикулируя, заново переживая все
, что происходило в воздухе.
Речкалов сел последним. По всей форме, что редко с ним бывало, он чуть ли не
парадным шагом подходит ко мне и впервые докладывает, как командиру диви
зии, о боевом вылете большой группы. В подчеркнутой подтянутости и в четк
ости рапорта командира полка нетрудно заметить его желание смягчить ка
к свою вину, так и проступок Клубова, который стыдливо спрятался ca спины т
оварищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54