В эти дни нашему полку на аэродроме в Славяносербске
командующий воздушной армией генерал К. А. Вершинин вручил гвардейское з
намя, и мы, стоя на коленях, приняли священную клятву гвардейцев: сражатьс
я за Родину до последнего вздоха.
В нашем новом строю все осмыслено, испытано в деле, мы коллективно отража
ли нападение «мессеров» на наших подопечных ИЛов. Каждый строго сохраня
л свое место и действовал по разработанному на земле плану боя. Но вскоре
в одном из вылетов именно я оторвался от своей группы. Мы сопровождали 18 И
Лов. Я шел парой с Науменко, в непосредственном прикрытии. Комоса опять не
взлетел, нас осталось двое вместо четверых. На высоте четверка МИГов, вед
омая Фигичевым, шла с бомбами под крыльями. После окончания штурмовки ИЛ
ов Фигичев тоже спустился со своего верхнего «этажа», чтобы сбросить бом
бы. «Мессершмитты», напав в этот момент на нашу группу, застали нас всех в
невыгодном положении: у нас не было высоты.
Науменко ринулся на пару «мессершмиттов», устремившихся к МИГам, которы
е беспечно пикировали на цель. Я бросился на вторую пару, прорывающуюся к
ИЛам. Они были совсем близко от меня. Нужно одного снять, чтобы потом успеш
но отбиваться от всей группы, да и захотелось добавить к недавно сбитым Ю-
88 и МЕ-110 еще одного МЕ-109. Это вдохновило меня на дерзость. Я решил преследова
ть и догнать «мессеров», шарахнувшихся от меня вверх.
Они пользовались излюбленным приемом Ч уходили в сторону солнца. Слепя
щий свет мешал мне видеть серые силуэты, но через несколько секунд замет
ил, что быстро отстаю. Меня это удивило: ЯК-1 не уступал ME-109 в скорости. Вскоре
я догадался, что имею дело с «мессерами» новой модификации Ч МЕ-109ф, о кот
орых нас уже информировали.
Посмотрел вниз. Наших там уже не было. Значит, я остался один с парой грозн
ых врагов. К тому же они находятся со стороны солнца и имеют преимущество
в высоте.
Поняв трудность своего положения, я переложил машину на крыло, чтобы уйт
и к своим. Но оторваться от зависнувших надо мной врагов было не так-то пр
осто. Они быстро догоняли меня.
О помощи нечего было и думать. Приходилось рассчитывать только на себя. Р
азвернувшись навстречу «мессерам», я решил им показать, что бежать не со
бираюсь и готов сразиться. Но они не приняли лобовой атаки, ушли на высоту
и снова повисли надо мной, как занесенный меч.
Что делать? У них преимущество в высоте и скорости. Подо мной земля, занята
я врагом. Горючего у меня в обрез Ч только дойти до аэродрома. Если оно ко
нчится или я в чем-либо допущу просчет, фашисты расстреляют меня, как мише
нь. Остается один выход Ч применить хитрость.
Еще ничего не придумав, разворачиваюсь на восток и даю полную скорость, в
ыжимаю из своего ЯКа все, что он может дать. «Мессершмитты» бросаются за м
ной, как две стрелы, пущенные туго натянутой тетивой лука. Вот они уже на д
альности прицельного огня. Я резко перевожу самолет в пикирование. От ст
ремительного падения машина дрожит, в ушах появляется сверлящая боль.
Приотставшие было «мессершмитты» вновь догоняют меня. Я уже чувствую их
за спиной, знаю, что ведущий пары вот-вот откроет по мне огонь. И в эти секун
ды я вспомнил о маневре, который отработал во время полетов на «мессершм
итте». Если этот «крючок» подведет меня, придется расплачиваться жизнью.
Резко бросаю самолет на горку и закручиваю спираль. В глазах темно от пер
егрузки. В верхней точке перевожу машину через крыло на горизонт. И тут пр
оисходит как раз то, на что я рассчитывал. «Мессершмитт», обогнав меня, ока
зывается впереди, в каких-то пятидесяти метрах, и сам попадает в перекрес
тие моего прицела. Даю в упор длинную очередь из пушки и пулеметов. «Мессе
р» на мгновение как бы повисает в прицеле, а затем, перевернувшись, идет к
земле. Рядом, чуть не задев меня, проскакивает его ведомый.
Я бросаюсь за ним, но он, видимо, не настроен драться. Что ж, это и меня вполн
е устраивает. Проследив за взрывом сбитого МЕ-109ф, ухожу за облака и беру ку
рс на восток, домой!
Тревожит, что крайне мало осталось горючего. Если Фигичев не разделался
с той парой «мессеров», которая пошла за ИЛами, она на обратном пути может
встретиться.
Но радость победы быстро заглушает эту тревогу. А вид белых гор Лисичанс
ка окончательно меня успокаивает. Ведь от них наш аэродром совсем рядом.
Треск пуль об обшивку самолета моментально отрезвляет меня. Быстрым, поч
ти машинальным движением ручки и рулей делаю «бочку» со снижением. Этот
маневр я тоже отрабатывал давно, еще зимой. Почему именно сейчас он прише
л мне на память, не знаю. Видимо, во мне все время жила готовность его выпол
нить, и только не было подходящей ситуации. Цель этого маневра Ч затормо
зить самолет, чтобы вперед вырвались атакующие.
Надо мной проскакивают два «мессершмитта». Задираю нос ЯКа и вдогон даю
длинную очередь по ведомому. «Мессершмитты» резко уходят вверх. Довольн
о испытывать судьбу. Сваливаю продырявленного ЯКа в облака и, посматрива
я вокруг, быстро иду на аэродром.
Невольно анализирую свою ошибку. Почему так случилось? Да потому, что мой
самолет проецировался на фоне белых облаков, как на экране. А главное Ч я
проявил беспечность. Одержал победу и успокоился.
Вот, наконец, и моя тихая стоянка. Снимаю шлемофон и вижу: один наушник поц
арапан пулей. Теперь я был всего на один сантиметр от смерти.
Новый начальник штаба стоит на крыше землянки и в бинокль наблюдает за с
тоянкой. Он, конечно, видит, как одни летчики осматривают мой шлемофон, а д
ругие считают пробоины в кабине и плоскостях.
Среди собравшихся на стоянке Ч Фигичев и мой ведомый. Я не сетую на них, о
ни совершенно правы в том, что не оставили ИЛов ради меня. Но и друзья не уп
рекают меня за горячность, видят, что я и сам недоволен собой, своими стихи
йными действиями.
Но от расспросов не уйдешь. Каждому интересно узнать, что произошло в воз
духе с товарищем.
Ч Выходит, ты наскочил на ту пару «мессеров», которую я отпугнул от звена
Фигичева. Она шла за нами почти до самого аэродрома, Ч пояснил Науменко.
Ч Видимо, она, Ч согласился я.
Ч Ну, значит, недаром мы с тобой отрабатывали уход из-под огня «бочкой». В
Ровеньках начали, а сегодня пригодилось, Ч напомнил мне Искрин о наших с
ним экспериментах.
Ч Точно. Пригодилось. Крутнул не задумываясь. Поэтому и схватил только п
олдюжины пробоин.
Нужно идти на КП докладывать и, между прочим, указать место, где упал первы
й на моем счету «мессершмитт-109ф».
А могло быть и наоборот, что он, летчик с мощного, обновленного «мессера»,
шел бы в эти минуты с подобным рапортом к своему начальнику. Могло. Но сейч
ас догорал в нашей степи он!
Выслушав мой рапорт, командир приказал мне срочно выехать в штаб дивизии
.
Комдив встретил меня вопросом:
Ч На «мессершмиттах» летал?
Врать я не мог, а признаваться не хотелось: боялся, что снова заставят эксп
ериментировать. Поэтому ответил неопределенно:
Ч Совсем немного, товарищ генерал.
Ч Раз летал Ч направляйся на знакомый тебе аэродром и пригони машину с
юда.
Эпопею с «мессершмиттами» я считал уже оконченной и забытой. А она снова
всплыла.
Ч Разрешите спросить, Ч обратился я к генералу, Ч надолго меня привяж
ете к нему?
Ч На сколько понадобишься кинооператорам. Это им нужно. Воздушные бои х
отят запечатлеть для истории. Будешь имитировать воздушный бой с нашими
самолетами.
«Какая же это будет история, Ч подумал я, Ч если для нее нужно специальн
о разыгрывать бои? Ведь всего в двух шагах, на фронте, вдоволь настоящих по
единков с врагом». Но приказ есть приказ: придется потрудиться для киноо
ператоров. Искусство, говорят, требует жертв.
Я возвратился на свой аэродром и оттуда вместе с Искриным полетел на УТ-2
в Н.
Когда мы прилетели в назначенный пункт, Искрин пересел из второй кабины
в первую и вдруг обнаружил неполадки в моторе. Пришлось задержаться, что
бы их устранить.
А я направился к ангару, возле которого стоял мой старый знакомый. Мне сра
зу разрешили забрать МЕ-109 Ч никому здесь он был не нужен.
По дороге я увидел на аэродроме самолет с красной зигзагообразной стрел
ой на фюзеляже. Он показался мне знакомым. Кажется, прошлым летом я видел е
го в полку Маркелова. Только теперь он был изрешечен пулевыми пробоинами
.
Ч Как он сюда попал? Ч спросил я у техника, хорошо зная, что полк Маркелов
а базируется намного севернее нас.
Ч Сам удивляюсь, Ч ответил техник, продолжая осмотр машины. Ч И самоле
ту удивляюсь и летчику. После стольких попаданий…
Ч Летчик ранен?
Ч Мало сказать Ч ранен.
Ч Кто он?
Ч Какой-то Середа.
Ч Середа?!
Ч Вы знаете Середу? Его только что увезли в госпиталь. Какая досада! Если
бы я прибыл сюда чуть раньше, повидался бы с другом.
Ч Кто приготовит «мессершмитт» к вылету? Ч переменил я тему разговора.
Ч Если вам разрешили забрать эту бутафорию, тогда я. И с превеликим удово
льствием. Мне кажется, я вас здесь уже видел.
Ч Точнее, в кабине этого «мессершмитта».
Ч Все понятно, капитан. Идемте.
Мы шли рядом. Я сказал, что с капитаном Середой познакомился еще в прошлом
году, когда вместе получали первые ордена. Техник подробно поведал тольк
о что услышанное о полете капитана Середы. Его слова относил горячий июн
ьский ветер, и мне надо было почти прислоняться к плечу спутника, чтобы ни
чего не пропустить. Судьба летчика и что-то большее Ч обстановка на фрон
те Ч заставляли слушать, волноваться.
Где-то севернее Миллерова Середа искал наши танки, потерявшие связь со ш
табом. Большую группу танков. Своих! Никто ничего не знал о них после того,
как штабу стало известно, что они остались там, за Миллеровом, без горючег
о. Предполагалось, что они окопались и вели бои, как артиллерия. Середа обл
етел, осмотрел весь заданный район, но танков не обнаружил. Он уже решил ид
ти домой, как увидел на дороге небольшую колонну солдат. Это были наши пех
отинцы, и шли они по направлению от фронта на Миллерово. Не мог Середа возв
ратиться домой, не добыв сведений о танках, не выполнив приказа. И он, выбр
ав ровное поле, сел на своем истребителе возле колонны. Он обрадовался, ув
идев наших солдат. Они остановились, но никто не подходил. Почему они все б
езоружны?
Середа, не выключая мотора, выскочил из кабины и остановился около крыла.
Обстановка показалась ему подозрительной, и он не решился отходить от са
молета. Отсюда стал подзывать к себе солдат. Один из них подошел к нему. На
ш, но почему он без петлиц на гимнастерке и без ремня?
Ч Танков здесь не видели?
Ч Каких танков?
Ч Наших, конечно.
Ч Нет, не видели.
Ч Откуда идете?
Ч Нас ведут… в плен. За колонной спрятались немцы.
Ч У, гад! Ч воскликнул Середа. Ч Почему же не сказал сразу!
Пока он залезал в кабину, по нему успели выпустить несколько очередей не
мецкие автоматчики, сопровождавшие колонну военнопленных. Один из них п
одбежал очень близко, разряжая свой автомат. Середа рывком дал газ, резко
развернул самолет, свалил несколько немцев крылом, струёй воздуха. Разбе
жался, взлетел. Был тяжело ранен. Терял сознание. Еле удерживал ручку упра
вления. Наверное, по этой причине полетел прямо на юг, к морю. Залетел к нем
цам. Уже от Таганрога взял правильное направление и приземлился здесь.
В санчасти, куда доставили Середу, летчик прежде всего попросил сообщить
в полк о прорыве нашего фронта. Его рассказ молниеносно облетел весь аэр
одром. Так он дошел и до меня.
Слушая этот рассказ, я представлял, что происходит теперь под Миллеровом
, мысленно видел колонну военнопленных… Трудно было понять наше положен
ие, если оно привело к такой сдаче в плен. Но меня возмущало поведение того
солдата, который не мог сразу сказать летчику, чтобы немедленно взлетал.
Неужели он посчитал, что истребитель умышленно сел за линией фронта?
Мы остановились у «мессершмитта», в тени ангара. Техник бегло осмотрел е
го.
Ч Гоните его, капитан, куда вам угодно, Ч сказал он, вытирая руки.
Я запустил мотор, опробовал и вырулил на старт. Взлетел. Мотор вдруг начал
барахлить, а через несколько секунд совсем остановился. Я еле дотянул до
аэродрома. Садился при сильном боковом ветре. Чтобы не наскочить на друг
ие самолеты, вынужден был развернуться. Одна «нога» подломилась, и машин
а, резко крутнувшись, свалилась на крыло.
В этот момент я почему-то подумал не о сломанном «мес-сершмитте», а об УТ-2.
Увидев, что Искрин еще не взлетел, я вылез из кабины и махнул ему. Он подрул
ил ко мне. Бросив «мессера», я вскочил в УТ-2, и мы улетели.
Возвращаясь в полк, я не жалел, что попавший в наши руки «мессершмитт» ста
л металлоломом и что кинооператоры не оставят для истории разыгранных н
ад аэродромом воздушных боев.
На следующее утро я с группой ЯКов вылетел сопровождать СУ-2 на бомбежку в
ражеских войск. Странная сложилась ситуация: мы летели на запад, а с север
а, окружая нас, наступали немецкие части.
Снова один самолет из нашей шестерки остался на аэродроме: на разбеге от
казал мотор. Такие случаи за последнее время участились из-за того, что ма
шины были старые, изношенные.
С боевого задания я возвращался в прескверном настроении. Перед глазами
стояли только что виденные неприятные картины. Степные дороги за Миллер
овом были буквально забиты вражескими войсками. Чувствовалось, что на эт
ом участке противник сосредоточил большие силы. Танки его находились уж
е у нас в тылу. Гитлеровцы по-прежнему господствовали в воздухе. Опять при
ходилось воевать на нервах и крови.
При подходе к аэродрому я заметил, что не взлетевший утром самолет так и с
тоит на краю поля. Через него надо было заходить на посадку. Молодой летчи
к сержант Голубев, ослепленный солнцем, допустил ошибку в расчете и заде
л за винт неисправного истребителя. Его машина, разваливаясь на куски, за
горелась. Жутко было видеть, как нелепо гибнет боевой товарищ.
Приземлившись, я сразу же спросил, что с Голубевым.
Ч Живой! Ч радостно ответил техник.
Ч Неужели жив? Ч не мог я скрыть своего удивления.
Ч Повезли в санчасть.
Я взглянул в сторону КП и увидел на крыше землянки начальника штаба и шту
рмана полка. Они спокойно наблюдали в бинокль, как догорают обломки само
лета. Меня это взбесило. Ведь и они виноваты в том, что произошло. Почему он
и не распорядились убрать неисправный самолет?
Ч Почему не освободили взлетно-посадочную полосу? Ч спросил я, подходя
к ним.
Мой тон показался штурману Краеву недозволенным.
Ч Что? Ч нахмурился он, поворачиваясь ко мне. Ч Как ты смеешь задавать т
акие вопросы?!
Ч Смею! При посадке против солнца любой мог допустить ошибку в расчете.
Ч Солнце, говоришь, слепит? Тоже мне защитник нашелся! Ну, ничего, вот поси
дит на «губе», тогда лучше станет видеть.
Ч Да вы что? Ч вскипел я. Ч Человек чисто случайно остался живым, а вы ег
о наказываете! Не мешало бы кого-то другого посадить на «губу» за нераспо
рядительность!
Узнав, что Голубева действительно отвели на гауптвахту, я не пошел к себе
в землянку и стал ожидать возвращения командира полка. Его вызвали в шта
б дивизии. Я встретил Иванова первым, когда он прилетел. Виктор Петрович т
оже возмутился, услышав об аресте Голубева. Он вызвал Краева и строго ска
зал:
Ч Идите на гауптвахту и дайте команду освободить Голубева!
Ч Есть, Ч уныло ответил штурман, косо взглянув в мою сторону.
Я не стал слушать продолжения разговора и ушел с КП. А про себя подумал: «Б
удет мне еще за это заступничество».
Девятый вал войны относит нас все дальше на восток. Мы оказались на одном
из главных направлений наступления фашистской армии. Воюем, теряя людей
и машины, не получая ни одного нового самолета.
Стоят самые длинные дни и самые короткие ночи… Днем на нас не просыхают м
окрые от пота гимнастерки, усталость валит с ног, ночью мешает отдохнуть
духота.
Нередко взлетаем с одного аэродрома, а возвращаемся на другой.
Отходим на юг. Вражеские войска, прорвав нашу оборону под Харьковом, прод
вигаются на Сталинград и Кубань.
У немцев здесь более тысячи самолетов, в том числе много новых истребите
лей МЕ-109ф и МЕ-110.
Недавно наш аэродром находился рядом с заводом. Завод работал. Дым труб с
мешивался с пылью, которую поднимали взлетающие ЯКи. Снова перебазирова
лись на новое место. Самолетов на стоянках собралось много, но большинст
во из них неисправные. Теснота, жара, пыль. В небе непрерывно гудят «юнкерс
ы» и «мессершмитты». Они налетают большими группами, бьют в основном по п
ереправам через реку, где скопилось не столько войск, сколько беженцев.
Мирные жители спешат на юг, в города и станицы Кубани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
командующий воздушной армией генерал К. А. Вершинин вручил гвардейское з
намя, и мы, стоя на коленях, приняли священную клятву гвардейцев: сражатьс
я за Родину до последнего вздоха.
В нашем новом строю все осмыслено, испытано в деле, мы коллективно отража
ли нападение «мессеров» на наших подопечных ИЛов. Каждый строго сохраня
л свое место и действовал по разработанному на земле плану боя. Но вскоре
в одном из вылетов именно я оторвался от своей группы. Мы сопровождали 18 И
Лов. Я шел парой с Науменко, в непосредственном прикрытии. Комоса опять не
взлетел, нас осталось двое вместо четверых. На высоте четверка МИГов, вед
омая Фигичевым, шла с бомбами под крыльями. После окончания штурмовки ИЛ
ов Фигичев тоже спустился со своего верхнего «этажа», чтобы сбросить бом
бы. «Мессершмитты», напав в этот момент на нашу группу, застали нас всех в
невыгодном положении: у нас не было высоты.
Науменко ринулся на пару «мессершмиттов», устремившихся к МИГам, которы
е беспечно пикировали на цель. Я бросился на вторую пару, прорывающуюся к
ИЛам. Они были совсем близко от меня. Нужно одного снять, чтобы потом успеш
но отбиваться от всей группы, да и захотелось добавить к недавно сбитым Ю-
88 и МЕ-110 еще одного МЕ-109. Это вдохновило меня на дерзость. Я решил преследова
ть и догнать «мессеров», шарахнувшихся от меня вверх.
Они пользовались излюбленным приемом Ч уходили в сторону солнца. Слепя
щий свет мешал мне видеть серые силуэты, но через несколько секунд замет
ил, что быстро отстаю. Меня это удивило: ЯК-1 не уступал ME-109 в скорости. Вскоре
я догадался, что имею дело с «мессерами» новой модификации Ч МЕ-109ф, о кот
орых нас уже информировали.
Посмотрел вниз. Наших там уже не было. Значит, я остался один с парой грозн
ых врагов. К тому же они находятся со стороны солнца и имеют преимущество
в высоте.
Поняв трудность своего положения, я переложил машину на крыло, чтобы уйт
и к своим. Но оторваться от зависнувших надо мной врагов было не так-то пр
осто. Они быстро догоняли меня.
О помощи нечего было и думать. Приходилось рассчитывать только на себя. Р
азвернувшись навстречу «мессерам», я решил им показать, что бежать не со
бираюсь и готов сразиться. Но они не приняли лобовой атаки, ушли на высоту
и снова повисли надо мной, как занесенный меч.
Что делать? У них преимущество в высоте и скорости. Подо мной земля, занята
я врагом. Горючего у меня в обрез Ч только дойти до аэродрома. Если оно ко
нчится или я в чем-либо допущу просчет, фашисты расстреляют меня, как мише
нь. Остается один выход Ч применить хитрость.
Еще ничего не придумав, разворачиваюсь на восток и даю полную скорость, в
ыжимаю из своего ЯКа все, что он может дать. «Мессершмитты» бросаются за м
ной, как две стрелы, пущенные туго натянутой тетивой лука. Вот они уже на д
альности прицельного огня. Я резко перевожу самолет в пикирование. От ст
ремительного падения машина дрожит, в ушах появляется сверлящая боль.
Приотставшие было «мессершмитты» вновь догоняют меня. Я уже чувствую их
за спиной, знаю, что ведущий пары вот-вот откроет по мне огонь. И в эти секун
ды я вспомнил о маневре, который отработал во время полетов на «мессершм
итте». Если этот «крючок» подведет меня, придется расплачиваться жизнью.
Резко бросаю самолет на горку и закручиваю спираль. В глазах темно от пер
егрузки. В верхней точке перевожу машину через крыло на горизонт. И тут пр
оисходит как раз то, на что я рассчитывал. «Мессершмитт», обогнав меня, ока
зывается впереди, в каких-то пятидесяти метрах, и сам попадает в перекрес
тие моего прицела. Даю в упор длинную очередь из пушки и пулеметов. «Мессе
р» на мгновение как бы повисает в прицеле, а затем, перевернувшись, идет к
земле. Рядом, чуть не задев меня, проскакивает его ведомый.
Я бросаюсь за ним, но он, видимо, не настроен драться. Что ж, это и меня вполн
е устраивает. Проследив за взрывом сбитого МЕ-109ф, ухожу за облака и беру ку
рс на восток, домой!
Тревожит, что крайне мало осталось горючего. Если Фигичев не разделался
с той парой «мессеров», которая пошла за ИЛами, она на обратном пути может
встретиться.
Но радость победы быстро заглушает эту тревогу. А вид белых гор Лисичанс
ка окончательно меня успокаивает. Ведь от них наш аэродром совсем рядом.
Треск пуль об обшивку самолета моментально отрезвляет меня. Быстрым, поч
ти машинальным движением ручки и рулей делаю «бочку» со снижением. Этот
маневр я тоже отрабатывал давно, еще зимой. Почему именно сейчас он прише
л мне на память, не знаю. Видимо, во мне все время жила готовность его выпол
нить, и только не было подходящей ситуации. Цель этого маневра Ч затормо
зить самолет, чтобы вперед вырвались атакующие.
Надо мной проскакивают два «мессершмитта». Задираю нос ЯКа и вдогон даю
длинную очередь по ведомому. «Мессершмитты» резко уходят вверх. Довольн
о испытывать судьбу. Сваливаю продырявленного ЯКа в облака и, посматрива
я вокруг, быстро иду на аэродром.
Невольно анализирую свою ошибку. Почему так случилось? Да потому, что мой
самолет проецировался на фоне белых облаков, как на экране. А главное Ч я
проявил беспечность. Одержал победу и успокоился.
Вот, наконец, и моя тихая стоянка. Снимаю шлемофон и вижу: один наушник поц
арапан пулей. Теперь я был всего на один сантиметр от смерти.
Новый начальник штаба стоит на крыше землянки и в бинокль наблюдает за с
тоянкой. Он, конечно, видит, как одни летчики осматривают мой шлемофон, а д
ругие считают пробоины в кабине и плоскостях.
Среди собравшихся на стоянке Ч Фигичев и мой ведомый. Я не сетую на них, о
ни совершенно правы в том, что не оставили ИЛов ради меня. Но и друзья не уп
рекают меня за горячность, видят, что я и сам недоволен собой, своими стихи
йными действиями.
Но от расспросов не уйдешь. Каждому интересно узнать, что произошло в воз
духе с товарищем.
Ч Выходит, ты наскочил на ту пару «мессеров», которую я отпугнул от звена
Фигичева. Она шла за нами почти до самого аэродрома, Ч пояснил Науменко.
Ч Видимо, она, Ч согласился я.
Ч Ну, значит, недаром мы с тобой отрабатывали уход из-под огня «бочкой». В
Ровеньках начали, а сегодня пригодилось, Ч напомнил мне Искрин о наших с
ним экспериментах.
Ч Точно. Пригодилось. Крутнул не задумываясь. Поэтому и схватил только п
олдюжины пробоин.
Нужно идти на КП докладывать и, между прочим, указать место, где упал первы
й на моем счету «мессершмитт-109ф».
А могло быть и наоборот, что он, летчик с мощного, обновленного «мессера»,
шел бы в эти минуты с подобным рапортом к своему начальнику. Могло. Но сейч
ас догорал в нашей степи он!
Выслушав мой рапорт, командир приказал мне срочно выехать в штаб дивизии
.
Комдив встретил меня вопросом:
Ч На «мессершмиттах» летал?
Врать я не мог, а признаваться не хотелось: боялся, что снова заставят эксп
ериментировать. Поэтому ответил неопределенно:
Ч Совсем немного, товарищ генерал.
Ч Раз летал Ч направляйся на знакомый тебе аэродром и пригони машину с
юда.
Эпопею с «мессершмиттами» я считал уже оконченной и забытой. А она снова
всплыла.
Ч Разрешите спросить, Ч обратился я к генералу, Ч надолго меня привяж
ете к нему?
Ч На сколько понадобишься кинооператорам. Это им нужно. Воздушные бои х
отят запечатлеть для истории. Будешь имитировать воздушный бой с нашими
самолетами.
«Какая же это будет история, Ч подумал я, Ч если для нее нужно специальн
о разыгрывать бои? Ведь всего в двух шагах, на фронте, вдоволь настоящих по
единков с врагом». Но приказ есть приказ: придется потрудиться для киноо
ператоров. Искусство, говорят, требует жертв.
Я возвратился на свой аэродром и оттуда вместе с Искриным полетел на УТ-2
в Н.
Когда мы прилетели в назначенный пункт, Искрин пересел из второй кабины
в первую и вдруг обнаружил неполадки в моторе. Пришлось задержаться, что
бы их устранить.
А я направился к ангару, возле которого стоял мой старый знакомый. Мне сра
зу разрешили забрать МЕ-109 Ч никому здесь он был не нужен.
По дороге я увидел на аэродроме самолет с красной зигзагообразной стрел
ой на фюзеляже. Он показался мне знакомым. Кажется, прошлым летом я видел е
го в полку Маркелова. Только теперь он был изрешечен пулевыми пробоинами
.
Ч Как он сюда попал? Ч спросил я у техника, хорошо зная, что полк Маркелов
а базируется намного севернее нас.
Ч Сам удивляюсь, Ч ответил техник, продолжая осмотр машины. Ч И самоле
ту удивляюсь и летчику. После стольких попаданий…
Ч Летчик ранен?
Ч Мало сказать Ч ранен.
Ч Кто он?
Ч Какой-то Середа.
Ч Середа?!
Ч Вы знаете Середу? Его только что увезли в госпиталь. Какая досада! Если
бы я прибыл сюда чуть раньше, повидался бы с другом.
Ч Кто приготовит «мессершмитт» к вылету? Ч переменил я тему разговора.
Ч Если вам разрешили забрать эту бутафорию, тогда я. И с превеликим удово
льствием. Мне кажется, я вас здесь уже видел.
Ч Точнее, в кабине этого «мессершмитта».
Ч Все понятно, капитан. Идемте.
Мы шли рядом. Я сказал, что с капитаном Середой познакомился еще в прошлом
году, когда вместе получали первые ордена. Техник подробно поведал тольк
о что услышанное о полете капитана Середы. Его слова относил горячий июн
ьский ветер, и мне надо было почти прислоняться к плечу спутника, чтобы ни
чего не пропустить. Судьба летчика и что-то большее Ч обстановка на фрон
те Ч заставляли слушать, волноваться.
Где-то севернее Миллерова Середа искал наши танки, потерявшие связь со ш
табом. Большую группу танков. Своих! Никто ничего не знал о них после того,
как штабу стало известно, что они остались там, за Миллеровом, без горючег
о. Предполагалось, что они окопались и вели бои, как артиллерия. Середа обл
етел, осмотрел весь заданный район, но танков не обнаружил. Он уже решил ид
ти домой, как увидел на дороге небольшую колонну солдат. Это были наши пех
отинцы, и шли они по направлению от фронта на Миллерово. Не мог Середа возв
ратиться домой, не добыв сведений о танках, не выполнив приказа. И он, выбр
ав ровное поле, сел на своем истребителе возле колонны. Он обрадовался, ув
идев наших солдат. Они остановились, но никто не подходил. Почему они все б
езоружны?
Середа, не выключая мотора, выскочил из кабины и остановился около крыла.
Обстановка показалась ему подозрительной, и он не решился отходить от са
молета. Отсюда стал подзывать к себе солдат. Один из них подошел к нему. На
ш, но почему он без петлиц на гимнастерке и без ремня?
Ч Танков здесь не видели?
Ч Каких танков?
Ч Наших, конечно.
Ч Нет, не видели.
Ч Откуда идете?
Ч Нас ведут… в плен. За колонной спрятались немцы.
Ч У, гад! Ч воскликнул Середа. Ч Почему же не сказал сразу!
Пока он залезал в кабину, по нему успели выпустить несколько очередей не
мецкие автоматчики, сопровождавшие колонну военнопленных. Один из них п
одбежал очень близко, разряжая свой автомат. Середа рывком дал газ, резко
развернул самолет, свалил несколько немцев крылом, струёй воздуха. Разбе
жался, взлетел. Был тяжело ранен. Терял сознание. Еле удерживал ручку упра
вления. Наверное, по этой причине полетел прямо на юг, к морю. Залетел к нем
цам. Уже от Таганрога взял правильное направление и приземлился здесь.
В санчасти, куда доставили Середу, летчик прежде всего попросил сообщить
в полк о прорыве нашего фронта. Его рассказ молниеносно облетел весь аэр
одром. Так он дошел и до меня.
Слушая этот рассказ, я представлял, что происходит теперь под Миллеровом
, мысленно видел колонну военнопленных… Трудно было понять наше положен
ие, если оно привело к такой сдаче в плен. Но меня возмущало поведение того
солдата, который не мог сразу сказать летчику, чтобы немедленно взлетал.
Неужели он посчитал, что истребитель умышленно сел за линией фронта?
Мы остановились у «мессершмитта», в тени ангара. Техник бегло осмотрел е
го.
Ч Гоните его, капитан, куда вам угодно, Ч сказал он, вытирая руки.
Я запустил мотор, опробовал и вырулил на старт. Взлетел. Мотор вдруг начал
барахлить, а через несколько секунд совсем остановился. Я еле дотянул до
аэродрома. Садился при сильном боковом ветре. Чтобы не наскочить на друг
ие самолеты, вынужден был развернуться. Одна «нога» подломилась, и машин
а, резко крутнувшись, свалилась на крыло.
В этот момент я почему-то подумал не о сломанном «мес-сершмитте», а об УТ-2.
Увидев, что Искрин еще не взлетел, я вылез из кабины и махнул ему. Он подрул
ил ко мне. Бросив «мессера», я вскочил в УТ-2, и мы улетели.
Возвращаясь в полк, я не жалел, что попавший в наши руки «мессершмитт» ста
л металлоломом и что кинооператоры не оставят для истории разыгранных н
ад аэродромом воздушных боев.
На следующее утро я с группой ЯКов вылетел сопровождать СУ-2 на бомбежку в
ражеских войск. Странная сложилась ситуация: мы летели на запад, а с север
а, окружая нас, наступали немецкие части.
Снова один самолет из нашей шестерки остался на аэродроме: на разбеге от
казал мотор. Такие случаи за последнее время участились из-за того, что ма
шины были старые, изношенные.
С боевого задания я возвращался в прескверном настроении. Перед глазами
стояли только что виденные неприятные картины. Степные дороги за Миллер
овом были буквально забиты вражескими войсками. Чувствовалось, что на эт
ом участке противник сосредоточил большие силы. Танки его находились уж
е у нас в тылу. Гитлеровцы по-прежнему господствовали в воздухе. Опять при
ходилось воевать на нервах и крови.
При подходе к аэродрому я заметил, что не взлетевший утром самолет так и с
тоит на краю поля. Через него надо было заходить на посадку. Молодой летчи
к сержант Голубев, ослепленный солнцем, допустил ошибку в расчете и заде
л за винт неисправного истребителя. Его машина, разваливаясь на куски, за
горелась. Жутко было видеть, как нелепо гибнет боевой товарищ.
Приземлившись, я сразу же спросил, что с Голубевым.
Ч Живой! Ч радостно ответил техник.
Ч Неужели жив? Ч не мог я скрыть своего удивления.
Ч Повезли в санчасть.
Я взглянул в сторону КП и увидел на крыше землянки начальника штаба и шту
рмана полка. Они спокойно наблюдали в бинокль, как догорают обломки само
лета. Меня это взбесило. Ведь и они виноваты в том, что произошло. Почему он
и не распорядились убрать неисправный самолет?
Ч Почему не освободили взлетно-посадочную полосу? Ч спросил я, подходя
к ним.
Мой тон показался штурману Краеву недозволенным.
Ч Что? Ч нахмурился он, поворачиваясь ко мне. Ч Как ты смеешь задавать т
акие вопросы?!
Ч Смею! При посадке против солнца любой мог допустить ошибку в расчете.
Ч Солнце, говоришь, слепит? Тоже мне защитник нашелся! Ну, ничего, вот поси
дит на «губе», тогда лучше станет видеть.
Ч Да вы что? Ч вскипел я. Ч Человек чисто случайно остался живым, а вы ег
о наказываете! Не мешало бы кого-то другого посадить на «губу» за нераспо
рядительность!
Узнав, что Голубева действительно отвели на гауптвахту, я не пошел к себе
в землянку и стал ожидать возвращения командира полка. Его вызвали в шта
б дивизии. Я встретил Иванова первым, когда он прилетел. Виктор Петрович т
оже возмутился, услышав об аресте Голубева. Он вызвал Краева и строго ска
зал:
Ч Идите на гауптвахту и дайте команду освободить Голубева!
Ч Есть, Ч уныло ответил штурман, косо взглянув в мою сторону.
Я не стал слушать продолжения разговора и ушел с КП. А про себя подумал: «Б
удет мне еще за это заступничество».
Девятый вал войны относит нас все дальше на восток. Мы оказались на одном
из главных направлений наступления фашистской армии. Воюем, теряя людей
и машины, не получая ни одного нового самолета.
Стоят самые длинные дни и самые короткие ночи… Днем на нас не просыхают м
окрые от пота гимнастерки, усталость валит с ног, ночью мешает отдохнуть
духота.
Нередко взлетаем с одного аэродрома, а возвращаемся на другой.
Отходим на юг. Вражеские войска, прорвав нашу оборону под Харьковом, прод
вигаются на Сталинград и Кубань.
У немцев здесь более тысячи самолетов, в том числе много новых истребите
лей МЕ-109ф и МЕ-110.
Недавно наш аэродром находился рядом с заводом. Завод работал. Дым труб с
мешивался с пылью, которую поднимали взлетающие ЯКи. Снова перебазирова
лись на новое место. Самолетов на стоянках собралось много, но большинст
во из них неисправные. Теснота, жара, пыль. В небе непрерывно гудят «юнкерс
ы» и «мессершмитты». Они налетают большими группами, бьют в основном по п
ереправам через реку, где скопилось не столько войск, сколько беженцев.
Мирные жители спешат на юг, в города и станицы Кубани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54