Даже машина моя все так
же стояла рядом с их самолетами.
Сегодня у всех было особенно приподнятое настроение. Сколько радостных
событий слилось в один праздничный аккорд: успешное наступление наших в
ойск, прорвавших вражескую оборону на Миусе, подвиг Голубева и Березкина
, предстоящий перелет полка в Буденновку, на берег Азовского моря.
Березкин сидел за столом с краю, худой и бледный. Когда кто-либо проходил
мимо, он испуганно поднимал на него усталые глаза, боясь, как бы не задели
его раненую ногу. Он рассказал, как обстреляли его свои же солдаты, потому
что приземлился прямо на переднем крае, почти рядом с фашистами из экипа
жа «рамы».
Я смотрел на Березкина, слушал его и думал: конечно, таран Ч это подвиг, ко
торый может совершить только сильный духом и преданный Родине человек. Н
о теперь он, как говорится, вышел из моды, летчики не считали его главным о
ружием. К нему можно прибегать лишь в исключительных случаях, когда слож
илось безвыходное положение и не осталось других средств для уничтожен
ия противника. Березкин же, очевидно, имел возможность повторить атаку.
Ч Скажи, почему пошел на таран? Ч спросил я у него.
Ч Да я и не хотел таранить, просто столкнулся, Ч ответил он, заметно крас
нея. Все засмеялись.
Ч Как же так? Ч удивился я.
Ч Так вышло, товарищ командир. Жаль, что самолет потерял.
Ч Самолет найдется. Хорошо, что жив остался. Он вздохнул.
Ч Ну рассказывай, как все было.
Ч Я атаковал «раму» сверху. Думал, она сразу бросится в сторону и тут я пр
ошью ее очередью. Но вражеский стрелок успел полоснуть по мне из пулемет
а. Наверное, я растерялся, почувствовав, как обожгло ногу, и не успел отвер
нуть в сторону. А потом Ч удар, треск, еле выпрыгнул... Рана у меня пустячная
. В полковой санчасти полежу, пока кость срастется.
Ч Нет, Березкин, Ч возразил я, Ч лечиться надо серьезно. Хочешь снова де
ржать штурвал Ч ложись в госпиталь. Завтра же самолетом отправим.
Ч А потом вы меня примете? Я хочу вернуться только сюда.
Ч Зачем об этом заранее говорить? Вылечишься Ч тогда решим. Пошли отдых
ать.
Утром Березкина отправили самолетом в госпиталь. Полк начал готовиться
к перелету в Буденновку.
В это село мы прилетели перед началом нового учебного года. И нас как на гр
ех разместили в здании школы. Додумался же какой-то начальник!
Ч Мы не должны засиживаться здесь, Ч в первый же вечер сказал кто-то из л
етчиков. Ч Ребятам надо учиться.
Ч Аэродромы освобождаем не мы, Ч послышалась ответная реплика.
Ч Кавалерия и пехота продвигаются, будь спокоен! Обеспечь только прикр
ытие с воздуха.
Сознание, что все Ч победа во имя счастья людей и даже вот учеба школьник
ов Ч зависит от них, удесятеряло силы летчиков. Летали они много, сражали
сь мужественно и умело. Клубов, Трофимов, Сухов, Лукьянов и Жердев, которых
совсем недавно считали молодыми истребителями, теперь сами водили боль
шие группы и успешно выполняли боевые задания в любых условиях. Особенно
выделялся своей отвагой и мастерством Александр Клубов. Спокойный и нем
ного флегматичный в обычной земной жизни, в воздухе он преображался, ста
новился дерзким, решительным и инициативным бойцом. Клубов не ждал, а иск
ал врага. У него была душа настоящего истребителя.
С таким летчиком уверенно идешь в бой Ч его не только уважаешь, а любишь,
как дорогого и близкого человека.
В боевой обстановке часто бывают критические моменты, когда жизнь летчи
ка буквально висит на волоске. Именно в эти минуты с наибольшей силой про
являются лучшие качества воздушного бойца. Клубов был смел, но не бесшаб
ашен. Спокойный, хладнокровный, он умел в нужную минуту дерзнуть, пойти на
риск больший, чем кто-либо.
Таким проявил себя Клубов однажды вечером, возвращаясь из воздушной раз
ведки. Мы тогда здорово переволновались.
Он почему-то задержался в полете. Уже прошли те сроки, когда он должен был
показаться на горизонте. Я запросил его по радио. Клубов коротко ответил:
«Дерусь». Потом замолчал. Летчики в воздухе не любят многословия, да оно и
не нужно. По-видимому, с ним что-то случилось. Тревога нарастала с каждой м
инутой. Но в глубине души я верил, что Клубов возвратится.
И вот он появился... Его машина странно ковыляла в воздухе. С ней происходи
ло что-то непонятное. Она вдруг резко клевала носом, и казалось, что вот-во
т рухнет вниз. Потом так же неожиданно выравнивалась и даже слегка набир
ала высоту. Так повторилось несколько раз. Мы поняли,. что на самолете Клуб
ова перебито управление и он держит машину одним мотором. Она могла в люб
ую секунду камнем рухнуть на землю.
Я приказал Клубову по радио покинуть самолет. Но его рация не работала и у
слышать моего приказания он не мог. Клубов шел на посадку. Было страшно см
отреть, как, уже планируя, самолет вдруг снова клюнул. Вот-вот врежется в з
емлю. Клубов дал газом рывок. Машина чуть взмыла вверх. В тот же момент он п
рикрыл газ и мастерски приземлил самолет на «живот».
Мы подбежали к нему. Самолет был весь изрешечен пулями. Клубов вылез из ка
бины и, сдвинув на затылок шлем, молча, не спеша обошел машину. Покачав гол
овой, тихо сказал:
Ч Как она дралась!
Присев на корточки, он стал на песке рисовать нам схему боя. Он парой сража
лся с шестью «мессершмиттами». Двух он сбил, но его машине повредили упра
вление. После этого она стала «зарываться» носом. Клубов уже решил прыга
ть с парашютом, когда машина по какой-то игре случая вышла из пике. И Клубо
в привел «полуживой» самолет на аэродром. Рассказав это, он встал, раскры
л планшет и в своей обычной спокойной манере доложил мне о результатах р
азведки.
Клубов один из тех пяти молодых летчиков, которые стали гордостью нашей
части. Они не только восприняли боевой стиль ветеранов, но, в свою очередь
, внесли много нового в тактику воздушного боя.
На Тамани еще стояли немцы, держась за последние метры изрытой бомбами и
снарядами кубанской земли, а моряки оставляли Кубань и высаживались дес
антом западнее Жданова. На огромных баржах, нагруженных пушками, пулемет
ами, ящиками, они выплывали в открытое море среди бела дня. Маленькие кате
ра медленно тащили большие баржи. Единственной защитой для транспорта, н
абитого людьми, были мы, истребители.
Нашему полку поручили прикрывать эту десантную группу. Мы встречали бар
жи среди водного простора. Шли они медленно. Волны обгоняли их. Четверка с
амолетов то поднималась высоко над ними, чтобы дальше видеть, то снижала
сь. Я часто пикировал почти к самой воде и шел, наблюдая за баржей, залитой
солнцем.
Когда в моей группе летел Жердев, я внимательно следил за его поведением.
Исключительно смелый в бою над сушей, в полете над морем Жердев все время
пребывал в напряжении. Его обращения по радио ко мне, к товарищам выдавал
и его волнение, неуверенность. Я понимал Жердева Ч море пугало его.
Жердев оставался на высоте. Я шел над баржей и думал о том, как и где сохран
илась эта старая, громоздкая посудина, об отваге моряков, о том, что жизнь
вот этих людей, сидящих под палящим солнцем, идущих на подвиг, нынче полно
стью зависит от наших действий. Одна бомба врага принесла бы всем конец...
Но немцам теперь не до этих барж. Их самолеты вот уже несколько дней совсе
м не появляются в этом месте Азовского моря. Круто приходится врагу, крут
о. Расплата идет!..
Когда мы вылетаем на штурмовку дорог западнее Жданова, видим, что поток м
ашин, тягачей, солдат противника устремлен от фронта, а не к фронту. Нас ра
дует эта паника, этот страх перед нашей силой, и мы стремимся как можно бол
ьше уничтожить машин, бензоцистерн, повозок, орудий Ч они ведь на каком-т
о рубеже снова ощетинятся против нас.
Вылеты на штурмовку теперь доставляют нам истинное боевое удовлетворе
ние. Мы уходим далеко в море и появляемся над колоннами с тыла, с запада. Вр
ажеские солдаты принимают нас за своих. Вот тут и начинается. Подожженна
я цистерна с горючим сразу перекрывает дорогу, а в сутолоку, в затор летят
трассы. Дым, пламя, пыль. Разбегающиеся во все стороны солдаты. Картины зна
комые, но смысл их совсем иной. Убийцы детей, женщин, стариков, расстрелянн
ых у переправ, на степных украинских шляхах, получают достойное возмезди
е.
Мы проносимся над колонной один за одним, поливая ее свинцом.
Возвращаясь с задания, получаем приказ о новом вылете с последующей поса
дкой на другом аэродроме. Войска неудержимо продвигаются вперед, мы шага
ем за ними бросками с одного аэродрома на другой.
Оставив сельскую школу Ч пусть ребятишки становятся ее хозяевами! Ч м
ы приземлились у города М. Еще до этого я пролетал над этим хмурым, будто п
рисыпанным сажей городом. Словно землетрясение вдруг сдвинуло под ним п
очву, и его здания повалились, доменные печи перекосились, перекрытия на
д большими длинными цехами обрушились. Немцы оставили здесь одни руины.

Личный состав нашего полка разместился в уцелевших домиках на окраине п
риморского города. От местных жителей мы услышали немало жутких рассказ
ов о зверствах оккупантов. Но были и такие разговоры, которые радовали на
с.
Как легенда, из уст в уста передавался случай, происшедший на железной до
роге перед самым отходом немцев. Покидая город, фашисты решили вывезти в
Германию всех оставшихся трудоспособных жителей, главным образом деву
шек. Но это им не удалось сделать. Когда эшелон отошел от станции, в небе вд
руг появились самолеты с красными звездами на крыльях. Советские летчик
и словно чувствовали, что это за поезд. Они стреляли не по вагонам, а по пар
овозу и разбили его. Эшелон остановился. Немецкие конвоиры, заслышав бли
зкую стрельбу, разбежались. А тут подошли наши войска. Так летчики спасли
несколько сот жителей города.
Мы вдвойне гордились героями этой правдивой легенды. Ведь они были летчи
ками нашего полка. Тот паровоз, который вез советских людей на фашистску
ю каторгу, уничтожил не кто иной, как ведущий группы Иван Бабак.
Хозяйка дома, где остановился я с Голубевым, рассказывала:
Ч С нашего аэродрома немцы этой весной на Кубань летали. Сперва были нах
альные, дерзкие, потом приутихли немного, а позже и совсем носы повесили. У
тром перед выездом на аэродром все молились, причитали, чтобы смерть их м
иновала. А вечером не все возвращались домой. Уцелевшие напивались допья
на, безобразничали, а утром снова молились. Услышали мы от нее и о подвиге
знаменитого сталевара Макара Мазая. Он отказался плавить металл для наш
их врагов, и его расстреляли. Мы долго обсуждали мужество Мазая. Настоящи
й советский человек. Свои руки, искусство сталевара он не отдал на служен
ие врагу.
Мы уже летали за Осипенко на штурмовку отступающих войск. Снова прикрыва
ли в море баржи Ч они теперь держали путь к городу Осипенко. Там тоже долж
ен высадиться десант, чтобы «оседлать» дороги. Немецкая авиация, базирую
щаяся уже где-то за Днепром, начинает оказывать сопротивление. Группа на
ших истребителей, возглавляемая Клубовым, встретилась с «юнкерсами» и п
ровела блестящий бой. Клубов выполнил здесь тот самый прием, которым пол
ьзовался я на Кубани: он повел в скоростную атаку свою группу против трех
эшелонов немецких бомбардировщиков и расстрелял трех «юнкерсов» за од
ин заход. Его напарники Жердев, Сухов повторили наглядный урок командира
. Шести «юнкерсов» недосчитывались на этот раз немцы. Они сгорели в полях
у Осипенко, куда мы вскоре и перелетели.
Все эти дни я замещал заболевшего Краева. Забот и хлопот у меня, естествен
но, прибавилось. Приходилось не только командовать полком, направлять ег
о боевую деятельность, но и решать вместе с замполитом Погребным многие
другие немаловажные вопросы.
Однажды ко мне подошел инженер по вооружению капитан Жмудь.
Ч Разрешите, Ч говорит, Ч обратиться по личному вопросу.
На нем лица не было, бледный, осунувшийся, даже руки дрожат. Я сразу догада
лся, о чем он меня попросит. Вчера наши войска освободили Ногайск. А там пе
ред войной жили родители, жена и дети инженера. Он ничего не знал о них.
Очевидно, они остались в оккупации. Я тоже полагал, что это так, но очень не
хотел, чтобы инженер сам узнал страшную правду о гибели своих родных и бл
изких. Мне было жаль этого замечательного человека. А на радостную весть
ему трудно было рассчитывать. Ведь в Таганроге, Жданове и Осипенко немцы
уничтожили всех евреев. Ногайск стоит на той же большой дороге.
Но, подумав, решил, что мой отказ будет еще более бесчеловечным.
Ч Что ж, дорогой, Ч сказал я инженеру, Ч если такая беда случилась, ее уж
е не поправишь. Надо крепиться. Бери машину и поезжай.
Он ушел, подавленный горем. И у меня защемило сердце.
Вспомнил я и о тех наших летчиках, которые были сбиты над оккупированной
территорией. Где они сейчас, что с ними? Обязательно надо связаться с жите
лями сел, над которыми мы потеряли самолеты. Может быть, они что-нибудь зн
ают о судьбе наших однополчан. Ведь в полк будут писать матери и жены поги
бших. А что мы им ответим?
В один из дней к нам приехал заместитель главкома ВВС генерал Ф. Я. Фалалее
в. В штабе поднялся переполох. Начали срочно готовить данные, которые мог
ли ему понадобиться. Я быстро восстановил в памяти, кто и где сейчас наход
ится, какие задания выполняет.
Но Фалалеев оказался вовсе не придирчивым. Расспросив о положении дел в
полку и поинтересовавшись, кто из летчиков находится сейчас в воздухе, о
н завел разговор о важной и злободневной проблеме. Он сказал, что пришло в
ремя вести воздушную разведку отдаленных районов Ч Мелитополя, Переко
па, Крыма... Одни эти наименования открывали перед нами огромный простор, в
озвращали нас к незабытым местам и дорогам степной Таврии, Приднепровья.

Получилось как нельзя лучше: именно в нашем полку на двух машинах Ч на мо
ей и Голубева Ч сохранились подвесные бачки для горючего, позволяющие н
амного удлинять маршруты полетов. Мы, таким образом, имели полную возмож
ность выполнить специальное задание командования фронта.
Генерал остался доволен нашей готовностью к дальним полетам на разведк
у. Поставив нам задачу, он уехал с надеждой получить от нас завтра необход
имые данные.
Из госпиталя возвратился Краев. Я доложил ему о боевой работе полка и выл
етел на разведку.
Советские войска подходили к реке Молочной. Противник лихорадочно гото
вил здесь оборону. Воздушной разведкой нужно было выяснить, подтягивает
ли он сюда войска из Крыма и где в этом районе расположены его аэродромы.

Задача была ясна, маршрут знаком. Два года назад я не только летал над этим
и местами, но и исколесил их на автомашине с подбитым МИГом на прицепе.
И вот мы в воздухе. Под крылом самолета ширь южных степей сменилась велич
ественным простором Азовского моря.
Пролетев над Крымом, взяли курс на Мелитополь Ч главный опорный пункт н
а этом участке вражеской обороны. На подступах к нему заметили усиленное
передвижение немецких войск в северном направлении, к реке Молочной.
Запас горючего позволил нам осмотреть и район западнее Мелитополя. Там м
ы обнаружили несколько полевых площадок, на которых стояли самолеты. Доб
ытые сведения были немедленно доставлены в штаб дивизии. В штабе дали вы
сокую оценку нашему полету и приказали послать на разведку еще одну пару
, чтобы держать дороги из Крыма под постоянным наблюдением.
Краев вызвал к себе Речкалова и спросил:
Ч У твоей машины есть подвесные бачки?
Ч Нет.
Ч А где же они?
Ч Бросил в Поповической, как и другие.
Ч Тогда возьми у Покрышкина. Пойдешь со своим ведомым на разведку в Крым.

Во время этого разговора я сидел в уголке КП и писал донесение.
Ч Из-за этих бачков Покрышкина надо лететь в самое пекло. Зачем он таска
ет их за собой? Ч как нельзя откровенней выразился Речкалов.
Я не выдержал, подошел к столу командира и сказал:
Ч Хорошо! Я с Голубевым еще раз схожу на разведку. Но ты, Речкалов, запомни
. Когда наши отрежут Крым, я с этими бачками буду перехватывать «юнкерсов
» далеко над морем. Тогда ты тоже не проси их у меня.
Речкалов опешил. Он что-то буркнул в свое оправдание, но я не разобрал его
слов.
Уточнив задание, мы с Голубевым пошли к своим еще не остывшим самолетам. А
перед самым вылетом узнали, что вслед за нами вылетят наши бомбардировщи
ки, чтобы нанести удары по выявленным аэродромам противника. Мне понрави
лась такая оперативность.
Вечером, возвратившись с задания, я увидел инженера Якова Жмудя в окруже
нии однополчан. Он рассказывал им о своей поездке в Ногайск. Голос у него б
ыл тихий, надломленный, глаза красные. За один день он, казалось, постарел
на несколько лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54