О том, что это опытный ас, говорят и знаки, нарисованные на
машине. Он сбил десять английских самолетов и потопил два катера. Да, если
бы наш оружейник не свалил его сегодня, фашист натворил бы еще много кров
авых дел.
Летчики ощупывают бронированное стекло кабины «мессершмитта» и неволь
но делают вывод: с такой передней защитой можно смело идти в лобовую атак
у. А между тем фашисты боятся их и всегда отваливают первыми. Значит, кроме
брони, нужно еще иметь и железные нервы. Нам бы такой щит перед грудью. Мы б
ы крушили врагов и спереди и сзади!..
Вооружение у «мессера» тоже мощное: две пушки. А на МИГе нет ни одной.
А это что за кнопки? Да это же радиоприемник и передатчик Ч вместе. Ничего
не скажешь: хорошо оборудована кабина.
Почему же летчик не выпрыгнул? Очевидно, «мессер» шел очень низко, когда о
ружейник всадил в него пулеметную очередь.
Кстати, а где же наш герой-изобретатель? Отыскав оружейника, я пожимаю ему
руку. Он поправляет на голове старенькую пилотку и смущенно опускает го
лову.
Ч Удачно ты рубанул его! Ч восхищенно говорит незнакомый мне молодень
кий сержант.
Ч Он сам налез на мою пулеметную очередь, Ч скромничает оружейник.
Ч Его еще в воздухе рвануло, Ч поясняет подошедший Вахненко. Ч Сам вид
ел. Видно, пуля попала в контейнер со снарядами.
Ч А другие «мессеры» сразу смылись, как только этого свалили,
Ч Значит, если из каждой группы сбивать одного, будет порядок, Ч вступа
ет в разговор Фигичев, который подошел к нам вместе с командиром полка.
Ч Не бросай, сержант, свою зенитку Ч она и в Котовске пригодится, Ч гово
рит Виктор Петрович Иванов.
Значит, мы перебазируемся в Котовск? Это связано с изменением маршрутов
наших полетов. Но знают ли эти люди, что с севера сюда, на Котовск и Первома
йск, по всем дорогам движутся нескончаемым потоком колонны вражеских во
йск?
Уходил еще один фронтовой день. Возвратившись с боевого задания, я увиде
л Вахненко в кругу молодых летчиков, только что прибывших в полк. Стройны
е, в новеньком обмундировании, в фуражках с «крабами», они живо напомнили
мне о совсем иной, довоенной, жизни.
Ч О чем беседуете? Ч спросил я, остановившись возле них.
Они с любопытством и, как мне показалось, с восхищением смотрели на меня. В
едь я только что вышел из тяжелого воздушного боя.
Ч Так, о всяких случаях, товарищ старший лейтенант, Ч отозвался высокий
, статный сержант с открытым русским лицом.
Я первому подал ему руку.
Ч Никитин, Ч представился он.
«Бывают же такие», Ч невольно подумал я. Всем своим видом сержант напоми
нал известное скульптурное изображение летчика. Молодой красивый паре
нь в летной форме задумчиво смотрит в небо. Одной рукой он прикрывает от с
олнца глаза, а другой придерживает опущенный к ногам парашют. Он стоит на
земле, а видится в полете. Вот и Никитин показался мне таким.
Ч Труд, Ч протянул мне руку высокий худощавый сосед Никитина.
Ч Конечно, бой Ч это труд, Ч ответил я, не поняв, что хотел он сказать эти
м словом.
Ч Это фамилия у него Труд, Ч пояснил Никитин.
Ч Я говорю, что на фронте тоже нужен труд, Ч пришлось мне схитрить.
Все прибывшие в полк летчики были ненамного моложе меня. Но я уже целый ме
сяц провоевал на фронте, и этот небольшой срок разделял нас, словно широк
ая бурная река, которую надо переплыть. Они стояли еще на том, мирном берег
у, и каждое слово фронтовика имело для них особый смысл. Я понимал, как важ
но сейчас передать им все, что мы уже знаем о войне, о боях и о противнике. Он
и, молоденькие соколята, не должны платить своей кровью за ту науку, котор
ую добыли в боях опытные бойцы.
Мы говорили недолго, торопили неотложные дела. Когда остались наедине с
техником, Вахненко вдруг вытянулся по стойке «смирно» и подчеркнуто офи
циально, чего с ним никогда не было, отчеканил:
Ч Товарищ командир, разрешите обратиться!
Ч Пожалуйста, обращайтесь, Ч ответил я, не сдержав улыбки.
Ч Ребята мне только что сказали… В авиашколы набирают из техников. Хочу
поступить.
Кто-кто, но авиатехники знают, чем была война для наших летчиков. Они видя
т, какими возвращаемся мы подчас с заданий, сколько машин осталось в наше
м полку.
Меня тронуло стремление Вахненко.
Ч Что же, очень хорошее желание, Ч сказал я.
Ч Я давно хочу стать летчиком. Теперь как раз смогу переучиться. Поговор
ите с командиром полка, чтобы меня направили в школу. Буду истребителем
Ч к вам вернусь.
Вся красота души человека наиболее полно проявляется в самые важные и от
ветственные моменты его жизни. Вахненко надо было бы по-дружески обнять:
лицо техника светилось мечтой, той самой, которой когда-то жил я. И эта меч
та вела летчика из школы прямо на поле боя, туда, где в первой же схватке ег
о ждет, может быть, гибель.
Ч Я попрошу за тебя Виктора Петровича. В этот же день поздно вечером Вахн
енко забежал ко мне в общежитие. Одет во все выходное. Пилотка на нем старе
нькая, но чистая. Почему-то сразу, взглянув на нее, я по звездочке узнал, что
она была моей.
Ч Узнаете? Ч спросил Вахненко, краснея.
Ч Тебя? Не узнаю. Праздничный какой-то.
Ч Сейчас с машинами уезжаю на станцию, а там поездом в авиашколу. Направл
ение в кармане. Зашел проститься.
Ч Отлично. Желаю счастья и удачи, Ч протянул я ему руку.
Ч А пилотку узнали?
Ч Да, Ч ответил я.
Ч Тогда, в тот вылет, взял на память. Друзья не посоветовали возвращать. О
бычай не велит.
Ч Я сам бы не взял ее обратно. От гимнастерки отказался. Такие вещи назад
не возвращаются, знаю. Желаю тебе в этой пилотке вернуться летчиком.
Мы крепко обнялись. Я проводил Вахненко к машинам, нагруженным столами, к
роватями и кухонной утварью. Ночь, торопливые голоса, имущество на машин
ах, которое мы привыкли видеть только в помещениях Ч все говорило об отъ
езде. Полк оставлял свой аэродром.
Утром мы покинули Маяки. Перелетели в Котовск, но все чувствовали, что нен
адолго. Нам виделась дорога на восток, тяжелая дорога отступления.
На аэродроме в Котовске мы не застали ни одного самолета. «Значит, Ч поду
мал я, Ч нашей дивизии придется одной обеспечивать боевые действия наз
емных частей на этом участке фронта».
На второй день догадка подтвердилась. В Котовск переехал и штаб соединен
ия. Неподалеку от командного пункта мы увидели самолет комдива УТИ-4 и пар
у «чаек», которые прикрывали его во время перелетов.
Однажды утром летчики вдруг обнаружили, что все крыльевые крупнокалибе
рные БС самолетов сняты. Мы хорошо знали высокую эффективность этого ору
жия и, естественно, потребовали от техников подвесить прежние пулеметы.
Нам ответили, что их уже нет.
Ч Как нет? Ч удивились мы.
Ч Они уже запакованы и отправлены.
Ч Куда? Зачем? Что это значит? Ч посыпались вопросы.
Техники послали нас к инженеру эскадрильи.
Ч Не волнуйтесь, Ч сказал Копылов. Ч Без тяжелых пулеметов самолеты л
егче, драться лучше.
Ч А стрелять чем будем? Ч наступали летчики.
Ч «Шкасами», Ч полушутя ответил Копылов. Ч В общем, товарищи, мы выполн
или приказ высшего командования. На авиационных заводах нечем вооружат
ь новые самолеты. Пришлось снять крыльевые БС со всех машин и отправить в
тыл. Ясно?
Вот оно что. Не хватает пулеметов… Да, армия сейчас стала огромной.
Однако раздумывать было некогда. Вскоре приказали лететь на разведку. Пр
ошло время, когда на выполнение таких заданий ходили звеньями и группами
! Теперь меня послали одного. Сам наблюдай и сам отбивайся, если на тебя на
падут.
Сбросив бомбы на скопление вражеских автомашин в районе Дубоссар, я напр
авился в глубь Молдавии. Только перелетел Днестр, как увидел на горизонт
е «юнкерс-88». Тот тоже заметил меня и круто развернулся на запад.
Догоняю, пристраиваюсь в хвост и открываю огонь. Вижу, что пули точно попа
дают в самолет, но он как ни в чем не бывало продолжает лететь. Ведь его эки
паж и бензобаки защищены крепкой броней. Во мне все закипает. Боекомплек
т израсходован, а результата нет. Что теперь делать? Идти на таран? Но подо
мной оккупированная территория. Ничего, скоро и на наших самолетах появя
тся пушки и мощные пулеметы. Тогда сполна рассчитаюсь с врагом!
Возвращаюсь домой и невольно думаю о нелепом решении насчет крупнокали
берных пулеметов. Одни самолеты разоружить, другие вооружить… Какая пол
ьза от этого?
Возвращаюсь в Котовск. Аэродром закрыт туманом. Лишь ракеты пронизывают
его плотную пелену. Определяю направление, начинаю снижаться. Погружаюс
ь во мглу. Высота тридцать метров, двадцать, а земли не видно. Снова перево
жу машину в набор и выскакиваю из тумана. Захожу еще раз и окончательно уб
еждаюсь, что садиться нельзя. Можно разбиться. Принимаю решение идти в Ма
яки.
Странное впечатление произвел на меня недавно оставленный аэродром. На
нем Ч ни одного самолета, никаких признаков жизни.
Приземлившись, я замаскировал машину и пошел туда, где находился КП. Впер
еди, в кукурузе, заметил человека: он то выглядывал, то снова прятался. Я на
правился к нему.
Он, пригибаясь, тоже двинулся ко мне. В руках у него была винтовка. Окликну
ть его, что ли, а то еще выстрелит.
Ч Эй, кто там?
Молчание. Потом из кукурузы осторожно высунулась голова в пилотке.
Ч Выходи! Чего прячешься?
С винтовкой наготове боец встал и подошел к краю поля.
Ч Что ж ты собирался делать, если бы я тебя не окликнул?
Ч А стрелял бы… Теперь этих десантов немцы везде понабросали.
Ч Да ты что, какие десанты?
Ч Люди говорят.
Ч Больше слухов, чем правды. Ты что здесь делаешь?
Ч Линию связи снимаю.
Ч Один?
Ч Один.
Ч А питаешься как?
Ч Оставили мне.
Ч Где же твой продсклад?
Ч Там, в кукурузе. Может, голодные? У меня консервы есть, хлеб.
Ч Нет, спасибо. Вот подожду, пока солнце повыше поднимется, и полечу домо
й.
Ч Тогда пожалуйста. А мне нужно сматывать провода. Он еще раз окинул меня
внимательным взглядом и пошел в кукурузу за катушкой. Снимая линию, связ
ист изредка посматривал в мою сторону. Я ходил возле самолета и думал: сме
лый, сообразительный боец, таких приятно видеть. Приземлись здесь немецк
ий самолет Ч связист не дал бы ему взлететь. Выходит Ч и один в поле воин.

Утренний туман рассеялся, и я возвратился в Котовск. Едва успел спрыгнут
ь на землю, как подкатил бензозаправщик. Мой новый техник Ч крепыш и бала
гур Григорий Чувашкин Ч принялся готовить самолет к вылету. Я положил п
од крыло парашют, снял шлемофон и с наслаждением посмотрел в чистое голу
бое небо. В этот момент послышался нарастающий гул моторов. С запада к наш
ему аэродрому шла большая группа вражеских самолетов.
Ч Уезжай отсюда! Ч крикнул я шоферу бензозаправщика.
Тот спокойно вышел из кабины, недоумевающе посмотрел на меня, но, вскинув
голову, сообразил, в чем дело, и быстро сел за руль. Подминая кукурузу, его м
ашина помчалась прочь с аэродрома. А на место бензозаправщика, как назло,
подъехал грузовик с бомбами. «Юнкерсы» в это время уже разворачивались,
чтобы накрыть весь наш ряд самолетов. Что будет, если в машину попадет бом
ба?
Увидев вражеские самолеты, шофер бросил грузовик и помчался к щелям. Чув
ашкин тоже был уже там и во все горло звал меня. Но мне почему-то показалос
ь противным прятаться от врага. Схватив винтовку, я зарядил ее и открыл по
пикирующим «юнкерсам» огонь. На аэродром уже сыпались мелкие осколочны
е бомбы, так называемые «лягушки».
Вот свалился в пике последний бомбардировщик. От него отделилось нескол
ько черных точек. Увеличиваясь в размерах, они летели прямо на меня. Мельк
нула мысль: укрыться. Но «юнкерc» спикировал так низко, что я не успел бы от
бежать от машины. Застыв у своего МИГа, рядом с грузовиком-бомбовозом, я с
тал ждать, что будет. Мною овладело какое-то безразличие, а может быть, даж
е презрение к смерти.
«Юнкере» с ревом пронесся над головой, с набором высоты ушел от аэродром
а, а я стоял и ждал взрывов. Прошла секунда, другая, а в воздухе по-прежнему
висела тишина.
Я не выдержал, шагнул вперед и увидел вокруг множество неразорвавшихся б
омбочек.
Подошли Чувашкин и шофер бомбовоза. Покинув укрытия, возвращались сюда и
другие авиаторы.
Мне нужно было идти на КП доложить о результатах разведки, которые уже на
верняка устарели. Заметив, что возле «чаек» появились летчики, я заверну
л к ним.
Ч Почему не взлетели навстречу «юнкерсам»?
Ч Спрашивай у начальства, Ч угрюмо ответил один из летчиков.
Ч Я у вас спрашиваю! Ч повысил я голос, и руки невольно сжались в кулаки.
Ч Враг безнаказанно отбомбился и ушел. А вы сидели в щелях и преспокойно
наблюдали. Совесть у вас есть?
Ч Нам приказано прикрывать самолет комдива и без его разрешения не выл
етать.
Ч Но вы же знали, что на аэродроме не было других подготовленных к вылету
истребителей?
Ч Нам самим не хочется сидеть сторожами возле УТИ, да что поделаешь.
Махнув рукой, я пошел на КП. Тягачи уже вывозили МИГи из опасной зоны, осто
рожно объезжая застрявшие в земле бомбочки. Только тут я понял, почему не
разорвались «лягушки». «Юнкере» очень низко вышел из пикирования. Видим
о, вражеский летчик, увидев незамаскированный самолет и полуторку, решил
наверняка поразить цель, да не рассчитал.
Все реже летаем за Днестр, затянутый облаками дыма. По левому берегу реки
от Могилев-Подольского на юг движутся немецкие войска. На наших картах в
от уже несколько дней пестрят наименования населенных пунктов этого ра
йона. Ямполь, Вапнярка, Ольгополь, Кодыма.
Летим на Кодыму. Здесь наша разведка обнаружила большую колонну вражеск
их войск. Группе «чаек» и И-16 приказано нанести по ней штурмовой удар. Мы пр
икрываем штурмовиков. В моем звене место Дьяченко занял молодой летчик В
икентий Карпович. Опять тройка.
Приходим в заданный район. «Чайки» и «ишачки» начинают с пикирования кле
вать вражескую колонну, растянувшуюся на несколько километров. Появляю
тся «мессершмитты». Они пытаются прорваться к «чайкам». Бой начинается б
ез прощупывания.
Оторвавшись от преследующего меня «мессера», я с набором высоты иду влев
о, чтобы навалиться сверху на тех истребителей, которые атакуют «чаек». Н
ужно дать возможность нашим штурмовикам сбросить бомбы и изготовиться
к бою. Но обстановка заставляет меня тотчас же отказаться от этого замыс
ла. Взглянув влево, вижу, что в хвосте самолета Карповича завис «мессер». Б
оевого опыта у нашего летчика нет, и вряд ли он сумеет уйти из-под удара. Ес
ли бы у нас было радио, я бы подсказал ему, как лучше поступить.
Спешу на помощь Карповичу. Нельзя допустить, чтобы его сбили в первом же б
оевом вылете. Такая травма заживает так же медленно, как срастается пере
ломленная кость.
Сближаясь с «мессершмиттом», пытаюсь понять, почему мой правый ведомый К
арпович очутился ниже меня. Все ясно: опять дал о себе знать строй тройки.
Когда я делал левый разворот, Лукашевич пошел за мной, Карповичу тоже сле
довало идти за нами. Но это нелегко было сделать. На крутом развороте само
лет мог свалиться в штопор, на медленном Ч неминуемо отставал. И ведомый
поступил так, как мы делали иногда во время учебных воздушных боев, Ч раз
вернулся вправо. А поскольку скорость у меня на форсаже была большая, Кар
пович моментально оторвался от нас. Тут и пристроился к нему «мессер», пр
едвкушая легкую победу.
На предельной скорости атакую «мессера», преследующего Карповича. Пули
прошивают кабину вражеского истребителя сбоку, и он, клюнув носом, летит
к земле.
Мой ведомый только теперь увидел меня и понял, что произошло. Но мне неког
да «брать его за руку». Внизу ведут неравный бой с фашистами наши «чайки»
и «ишаки». Их много, но «мессершмиттам» не удается достать кого-нибудь из
них. Я провожаю взглядом самолет Карповича, который почему-то взял курс н
а Котовск, и ищу глазами Лукашевича. Но его нигде нет. Тогда я бросаюсь на «
мессершмиттов», атакующих штурмовиков.
На обратном маршруте восстанавливаю в памяти подробности боя, пытаясь о
пределить тот момент, когда мог быть атакован Лукашевич. На первом разво
роте влево я видел его. Потом мое внимание отвлек «мессершмитт», преслед
овавший Карповича. Куда же исчез Лукашевич?
Снова возвращаюсь домой без ведомых. Пролетая над аэродромом, вижу, что с
амолет Карповича уже на стоянке. Сажусь, заруливаю машину и подхожу к Вик
тору Петровичу, который беседует с моим правым ведомым. Карпович подробн
о рассказывает, что с ним произошло в воздухе. Я слушаю, с трудом сдерживая
нетерпение: хочется спросить, почему он отвернул вправо, когда я делал ле
вый разворот? Именно здесь исток всех его последующих ошибок. Выбрав мом
ент, задаю ему, наконец, этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54