А мне в
се-таки хотелось еще повидаться с ним, поговорить…
Утром полки, взлетев, взяли курс на север. Я шёл в боевом строю 16-го полка. По
д крыльями проплывала украинская земля, ее поля, села, леса и реки. Стоял т
ихий, солнечный день. Под высокими белыми облаками небо было спокойным. М
ы летели навстречу большим, решающим сражениям на земле и в воздухе.
20. Граница уже позади
Даже тогда, когда до Берлина было еще далеко, летчикам казалось, что он уже
рядом. Мы не раз прикидывали в уме, сколько нам придется сменить аэродром
ов и карт в планшетах, чтобы появиться в небе над вражеской столицей.
А здесь, где приземлились полки и расположился штаб дивизии, наши летчик
и еще реальней, чем в Молдавии, ощутили свою близость к Берлину. Дело тут н
е только в расстоянии. Сосредоточенные в этом районе авиационные силы уб
едительно говорили о том, что мы готовимся к могучим завершающим ударам
по врагу.
Прибыв по вызову в штаб воздушной армии, я увидел здесь целое созвездие и
звестных боевых генералов Ч командиров авиационных корпусов и дивизи
й: В. Г. Рязанова, И. С. Полбина, Н. П. Каманина, Д. П. Галунова, П. П. Архангельского
, В. В. Нанейшвили, А. Н. Витрука, А. В. Утина…
Бомбардировщики Полбина… Этот генерал сам водит армады «Петляковых», и
по его команде на вражеские позиции обрушиваются сотни бомб. Он много вн
ес нового в тактику бомбардировочной авиации. Штурмовики Рязанова, Витр
ука, Каманина сражались под Белгородом, за освобождение Киева, правобере
жной Украины. Какая могучая ударная мощь в их руках! Я с восхищением смотр
ел на высокого худощавого Рязанова, крепко сложенного, плечистого Витру
ка, приземистого Каманина. Помнится, Каманин вместе с другими участникам
и челюскинской эпопеи приезжал в наше училище, мы слушали его рассказ и м
ечтали о подвигах. Несколько корпусов истребительной авиации на одном ф
ронте Ч это ли не доказательство нашего возмужания, преимущества нашей
авиации над люфтваффе агрессора!
Сияя бритой головой, добродушный и строгий командующий армией генерал С
. А. Красовский сначала кратко проинформировал командиров об обстановке
на Первом Украинском фронте, а затем перед каждым командиром соединения
поставил конкретные задачи. Нашему корпусу было приказано прикрывать с
воздуха боевые действия танковых армий.
Намечалось новое грандиозное наступление. Красная Армия должна была ос
вободить последние метры украинской земли, выйти на нашу государственн
ую границу и начать разгром оккупантов в Польше. Осознав размах предстоя
щих боевых действий, я почувствовал некоторую тревогу: сумею ли обеспечи
ть выполнение дивизией поставленных перед ней задач? Ведь по возрасту я
был юнцом среди собравшихся здесь командиров соединений.
Перед началом наступления нашей дивизии приказали перебазироваться на
новый аэродром, расположенный в нескольких километрах от переднего кра
я. Из штаба корпуса поступило дополнительное указание: перелетать парам
и, на предельно малой высоте, в сумерках, чтоб противник не смог нас обнару
жить и накрыть огнем артиллерии. Таких строгих условий раньше нам никогд
а не ставили.
Вечером я слетал на аэродром, осмотрел подходы к нему, маскировочные сре
дства. На второй день пригласил к себе командиров полков Ч Бориса Глинк
у, Лукьянова, Крюкова Ч и дал им необходимые указания. С наступлением сум
ерек начался перелет. Пары с ходу одна за другой приземлялись на новом аэ
родроме. Перебазирование заняло два вечера.
В ночь перед наступлением люди почти не спали, готовились. На рассвете у б
оевых машин состоялись митинги.
Битва началась буквально на наших глазах. Со своего аэродрома мы хорошо
видели, как после мощной артиллерийской подготовки, подкрепленной удар
ами с воздуха, лавиной двинулись вперед наши танки. С ходу прорвав вражес
кую оборону, они при поддержке артиллерии и пехоты стали развивать успех
.
Настал и наш черед действовать. Противник бросил в бой свою авиацию. Мы ри
нулись навстречу «юнкерсам» и «мессершмиттам».
Я вылетел на задание во главе двенадцати истребителей 16-го полка. Нужно б
ыло перехватить на пути к фронту группу «юнкерсов» и «хеншелей», насчиты
вающую более сорока самолетов.
Их прикрывали «фокке-вульфы». Облачность не позволяла нам строить манев
р по высоте, и я решил атаковать противника с ходу. Увидев нас, бомбардиров
щики встали в оборонительный круг. Но слабые стороны этого тактического
приема мне и моим коллегам были хорошо известны. Мы противопоставили вра
жеской тактике свою: врываясь в центр круга, обрушивали на бомбардировщи
ков неотразимые удары. Атаки следовали одна за другой.
Вот пошли к земле первые сбитые нами «юнкерсы». Когда я, расстреляв второ
го бомбардировщика, начал разворачиваться для очередной атаки справа, н
ад крылом сверкнула огненная трасса. Резким полупереворотом я уклонилс
я от нее. Трасса внезапно оборвалась. Сверху пронеслись Сухов и Жердев. Мо
лодцы! Это они выручили меня.
На одной высоте со мной появился «хеншель». Он прет прямо на меня. Я знаю, ч
то он бронирован, что снаряды его пушек длинные и острые, как игла, Ч прот
ивотанковые. А мне, чтобы дотянуться до «юнкерса», нужны считанные секун
ды. Но «хеншель» тоже вот-вот откроет огонь. Если он успеет дать очередь, т
о моя «кобра» разлетится на куски. Я нажал на гашетку, и трассы пошли в цел
ь. Раздался какой-то треск, и подо мной промелькнул силуэт «хеншеля». Неуж
ели он упредил меня с открытием огня? Нет, моя машина ведет себя пока норма
льно. Гляжу, ко мне приближается «пятидесятка» Голубева.
Ч Посмотри, нет ли пробоин в моей машине, Ч говорю ведомому.
Голубев подошел ближе и покачал крыльями: все в порядке.
Какие же звуки я слышал? Что случилось? Видимо, в момент нервного напряжен
ия я забыл снять палец с гашетки. Вначале все мое внимание было сосредото
чено на «юнкерсе» и прицеле. Когда же «хеншель» оказался уже подо мной, за
работал слух, и я услышал собственную стрельбу.
Советские войска, обойдя Броды, устремились на запад. Танки уже подходил
и к границе. Наша дивизия сражалась в воздухе над Равой-Русской, над польс
кими селениями Люблинец, Цешанув, Сенява. Первые немецкие самолеты над т
ерриторией Польши были сбиты Клубовым, Вильямсоном и Лиховидом.
Блестящий бой здесь провели группы Крюкова и Боброва. Встретив вдали от
фронта стаю «хейнкелей-111», которые шли без прикрытия (видимо, у противник
а уже не хватало истребителей для сопровождения), они первым же дружным у
даром сверху сбили сразу несколько самолетов. Преследуя удирающих в пан
ике бомбардировщиков, наши истребители атаковывали их до последнего па
трона. Более десяти «хейнкелей» остались гореть кострами на земле. Кстат
и, это произошло неподалеку от того места, где когда-то русский летчик Нес
теров впервые в мире таранил самолет австрийского пилота.
В боях над советской государственной границей отличился и Слава Березк
ин. Однажды он рано утром полетел в паре на разведку. «Фокке-вульфы», шедш
ие впереди своих бомбардировщиков, навязали бой нашим истребителям.
Ведущий Ивашко пошел в атаку. Когда он открыл огонь по одному из «фокке-ву
льфов», на него напали другие вражеские истребители. Березкин не успел п
реградить им путь. Подбитый самолет Ивашко отвалил в сторону и пошел в на
правлении своего аэродрома. Березкин несколько раз окликнул по радио св
оего ведущего, но тот не отозвался.
Заметив, что «фоккеры» ринулись за ним вдогонку, Березкин бросился на за
щиту своего друга и командира.
«Фоккеры» стали атаковывать еще яростней. Теперь Березкину надо было и с
амому обороняться и защищать ведущего. Чтобы отвлечь «фокке-вульфов» от
самолета Ивашко, Березкин смело пошел навстречу немецкой паре. Уклонивш
ись от лобовой атаки, они проскочили мимо. Березкин искусно развернулся
и меткой очередью сзади сбил ведомого «фоккера». На него в ярости наброс
ились все вражеские истребители. Это позволило Ивашко вырваться из опас
ной зоны.
Спикировав почти до самой земли, Березкин тоже сумел оторваться от пресл
едователей. Но они продолжали гнаться за ним.
Уже внизу, искусно обороняясь, молодой летчик подловил и поджег второй «
фокке-вульф». Враги поняли рискованность дальнейшего преследования: на
ш истребитель летел домой, а они Ч все дальше от своего аэродрома. «Фокке
ры» повернули назад.
Березкин не дотянул до своей базы. В этом напряженном бою он потерял и ори
ентировку и счет времени. Убедившись, что горючее вышло, летчик посадил м
ашину в поле.
Когда Березкин добрался до своего аэродрома, его ожидали здесь три радос
ти: во-первых, ему присвоили очередное воинское звание, во-вторых, команд
ующий армией генерал Н. П. Пухов объявил ему благодарность за храбрость, а
в-третьих… Вечером перед строем полка я вручил молодому летчику второй
орден Ч орден Славы.
…Находясь на станции наведения, я внимательно следил за действиями кажд
ой группы. Когда «охотники» уходили за линию фронта, я с нетерпением ожид
ал их возвращения, смотрел, нет ли среди них подбитых, а если есть Ч сумею
т ли они дотянуть до своей территории.
Однажды я заметил, что над передним краем загорелась «кобра». Кто это? Как
поступит летчик? Попытался связаться с ним по радио, но он не ответил. «Зна
чит, плохи его дела», Ч подумал я, а сам продолжал следить, что будет дальш
е. Хвост дыма за самолетом разрастался, машина, увеличивая скорость, несл
ась к земле. «Ну прыгай же, прыгай!» Ч закричал я в микрофон. В воздухе мель
кнул черный комочек, и вскоре раскрылся парашют. Теперь все зависело от в
етра: в какую сторону он отнесет парашютиста.
Вскоре я установил: сбит Борис Глинка. Всякая потеря тяжела, а такую, кажет
ся, и перенести невозможно. Какого человека, какого летчика лишились! И эт
о уже второй удар: вчера мне сообщили, что с задания не возвратился старши
й лейтенант Девятаев. Надо немедленно разобраться, почему происходят та
кие неприятности, почему именно опытные летчики стали легкой добычей дл
я врага. Необходим тщательный и всесторонний анализ неудач.
Когда я добрался до полка, стало известно, что Глинку подобрали пехотинц
ы и доставили в госпиталь. «Кобра» не терпит тех, кто покидает ее в воздухе
, Ч почти в каждом таком случае она калечит летчика своим стабилизаторо
м. Глинке тоже досталось. Выяснилось также, что в этот полет Глинка взял се
бе ведомым молодого летчика-стажера. А бой оказался очень трудным. В разг
ар схватки ведомый оторвался от ведущего и вышел из боя. Глинке одному пр
ишлось драться против целой стаи стервятников.
На разборе мне пришлось повторять прописные истины: чем легче даются нам
победы над врагом, тем строже нужно соблюдать порядок на земле и в воздух
е. От самоуспокоения до поражения Ч один шаг. Почему Глинка, командир пол
ка, пошел на ответственное боевое задание неслетанной парой? Ответ один:
появились признаки недооценки противника.
Возвращался с разбора и думал: «Борис Глинка подлечится, придет в полк. А в
от Девятаев… Он выпрыгнул с парашютом на вражескую территорию, что стало
с ним?»
Ждали день, другой, звонили в штабы Ч никто ничего не сказал о нашем Девят
аеве. Его поглотила страшная неизвестность. Что ж, не он первый и, видимо, н
е он последний. Одним, как Лавриненкову, удавалось сравнительно быстро в
ырваться из фашистских лап, другие проходили мучительный путь через кон
цлагеря, третьи не возвращались совсем.
Вскоре в дивизию поступил приказ: перебазироваться в район Равы-Русской
. Решив, что это будет, видимо, наша последняя база на собственной территор
ии, я снова вспомнил о Михаиле Девятаеве. Где же он приземлился? Даже если
его не схватят немцы, ему не пробраться к линии фронта. Ведь в лесах Западн
ой Украины хозяйничают шайки бандеровцев.
О судьбе Девятаева мы узнали много лет спустя. Это не просто героическая,
а поистине легендарная история.
Фашисты схватили его сразу, как только он приземлился с парашютом. Начал
ись допросы, пытки. Девятаев мужественно перенес все муки, но не выдал вое
нной тайны. Об этом свидетельствует и найденный потом протокол его допро
са. Он оказался среди документов гестапо, захваченных нашими войсками.
Девятаева бросили в концлагерь Клейнкенигсберг. Оттуда он решил бежать.
Поделился своим замыслом с другими, и к нему присоединились товарищи. Он
и сделали подкоп из барака. Тяжелая работа забирала последние силы, изну
ряла. Но когда ход был уже готов, какой-то предатель выдал их. Тяжелый мора
льный удар дополнили новые пытки. Затем Девятаева и его товарищей переве
ли в лагерь смертников.
В конце сентября 1944 года Девятаева и всех соучастников побега, избитых, го
лодных, босых и грязных, в одном тряпье пригнали в лагерь Заксенхаузен. На
д бараками возвышалась и дымила труба крематория. Ее черный дым целый де
нь прятал от людей солнце. Здесь Девятаеву «посчастливилось»: он избежал
сожжения в печи только благодаря помощи таких же, как он, Ч ему удалось о
бменять бирку с номером и укрыться под фамилией умершего военнопленног
о. Под этой фамилией он и попал на немецкий военный аэродром, расположенн
ый на острове Неер в Балтийском море. Работая землекопом у стоянок самол
етов, летчик ничем не выдавал себя перед охранниками. Но гулко стучало ег
о сердце, перехватывало дыхание, когда он ковырялся лопатой возле «хейнк
еля», украдкой заглядывая в кабину.
Девятаевым снова овладела мысль о побеге. Но для осуществления его плана
нужны были верные товарищи. И он нашел их. Однажды, убив охранника, десять
советских военнопленных забрались в самолет «хейнкель-111». Теперь их жиз
нь зависела от рук и воли Девятаева. Сумеет ли он запустить мотор незнако
мого самолета и взлететь? Сможет ли прорваться сквозь огонь, который буд
ет непременно открыт по беглецам?..
Удивителен был экипаж «хейнкеля-111», приземлившегося 8 февраля 1945 года на с
оветской земле. Десять человек в полосатой одежде, обросшие, с бирками на
груди, вышли из самолета, плюхнувшегося брюхом на мерзлую пахоту. Возгла
влял этих людей летчик Девятаев.
Существовавший в то время «порядок» расследования подобных случаев на
долго похоронил в бумагах самоотверженный подвиг советских людей, и пре
жде всего их вдохновителя и вожака. Лишь когда была восстановлена правда
и история этого подвига, Девятаев, моторист судна, плававшего по Волге, пр
ибыл в Москву, чтобы встретиться здесь со своими боевыми друзьями и спод
вижниками, вспомнить вместе с ними подробности их необычайного перелет
а.
Тогда и я после многих лет разлуки и неведения увидел бывшего своего лет
чика, о котором много думал на фронте, не раз мысленно шел с ним по мрачным
лабиринтам вражеского плена. Мы с Девятаевым разыскали на карте тот насе
ленный пункт Львовской области, из которого он вылетел на боевое задание
, припомнили его последний воздушный бой. Летчик рассказал и о том, как ему
буквально за несколько минут удалось разобраться в приборах «хейнкеля
» и как тяжело было взлететь с небольшой площадки… Своим подвигом Герой
Советского Союза Девятаев вписал славные страницы в историю нашей диви
зии, в боевую летопись Великой Отечественной войны.
Однако вернемся к тому времени, когда нам было известно лишь, что полк пот
ерял еще одного воздушного бойца. Мы послали его родным обычное извещени
е: «Не вернулся с боевого задания».
На смену Девятаеву прибыли три новых летчика Ч Довбня, Карпович и Барыш
ев. Довбня был сбит над Молдавией в сорок первом году. Его, как и Барышева, о
свободили наши войска в одном из лагерей для военнопленных. Карпович при
летел из Москвы. Он окончил курсы начальников штабов и за это время научи
лся даже с неподвижной рукой управлять самолетом. Все трое, возвратившие
ся в родной полк разными путями, жили одним стремлением Ч летать, сражат
ься!
Они не хотели оставаться ни в штабах, ни в тыловых частях. После дополните
льных тренировок мы снова приняли их в боевой коллектив летчиков. При эт
ом пришлось крепко поссориться с некоторыми особенно «бдительными» и о
сторожными людьми, которые боялись допустить «возвращенцев» к боевым с
амолетам. И новые летчики оправдали доверие коллектива, подвигами доказ
али свою преданность Родине, верность воинскому долгу.
Танковые армии М. Е. Катукова и П. С. Рыбалко, которые прикрывали наш корпус,
вышли на Сан. Мы перелетели на новый аэродром. Поздно вечером я прибыл в от
веденный для меня дом. Старик хозяин встретил меня во дворе и, догадавшис
ь по одежде, что я летчик, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
се-таки хотелось еще повидаться с ним, поговорить…
Утром полки, взлетев, взяли курс на север. Я шёл в боевом строю 16-го полка. По
д крыльями проплывала украинская земля, ее поля, села, леса и реки. Стоял т
ихий, солнечный день. Под высокими белыми облаками небо было спокойным. М
ы летели навстречу большим, решающим сражениям на земле и в воздухе.
20. Граница уже позади
Даже тогда, когда до Берлина было еще далеко, летчикам казалось, что он уже
рядом. Мы не раз прикидывали в уме, сколько нам придется сменить аэродром
ов и карт в планшетах, чтобы появиться в небе над вражеской столицей.
А здесь, где приземлились полки и расположился штаб дивизии, наши летчик
и еще реальней, чем в Молдавии, ощутили свою близость к Берлину. Дело тут н
е только в расстоянии. Сосредоточенные в этом районе авиационные силы уб
едительно говорили о том, что мы готовимся к могучим завершающим ударам
по врагу.
Прибыв по вызову в штаб воздушной армии, я увидел здесь целое созвездие и
звестных боевых генералов Ч командиров авиационных корпусов и дивизи
й: В. Г. Рязанова, И. С. Полбина, Н. П. Каманина, Д. П. Галунова, П. П. Архангельского
, В. В. Нанейшвили, А. Н. Витрука, А. В. Утина…
Бомбардировщики Полбина… Этот генерал сам водит армады «Петляковых», и
по его команде на вражеские позиции обрушиваются сотни бомб. Он много вн
ес нового в тактику бомбардировочной авиации. Штурмовики Рязанова, Витр
ука, Каманина сражались под Белгородом, за освобождение Киева, правобере
жной Украины. Какая могучая ударная мощь в их руках! Я с восхищением смотр
ел на высокого худощавого Рязанова, крепко сложенного, плечистого Витру
ка, приземистого Каманина. Помнится, Каманин вместе с другими участникам
и челюскинской эпопеи приезжал в наше училище, мы слушали его рассказ и м
ечтали о подвигах. Несколько корпусов истребительной авиации на одном ф
ронте Ч это ли не доказательство нашего возмужания, преимущества нашей
авиации над люфтваффе агрессора!
Сияя бритой головой, добродушный и строгий командующий армией генерал С
. А. Красовский сначала кратко проинформировал командиров об обстановке
на Первом Украинском фронте, а затем перед каждым командиром соединения
поставил конкретные задачи. Нашему корпусу было приказано прикрывать с
воздуха боевые действия танковых армий.
Намечалось новое грандиозное наступление. Красная Армия должна была ос
вободить последние метры украинской земли, выйти на нашу государственн
ую границу и начать разгром оккупантов в Польше. Осознав размах предстоя
щих боевых действий, я почувствовал некоторую тревогу: сумею ли обеспечи
ть выполнение дивизией поставленных перед ней задач? Ведь по возрасту я
был юнцом среди собравшихся здесь командиров соединений.
Перед началом наступления нашей дивизии приказали перебазироваться на
новый аэродром, расположенный в нескольких километрах от переднего кра
я. Из штаба корпуса поступило дополнительное указание: перелетать парам
и, на предельно малой высоте, в сумерках, чтоб противник не смог нас обнару
жить и накрыть огнем артиллерии. Таких строгих условий раньше нам никогд
а не ставили.
Вечером я слетал на аэродром, осмотрел подходы к нему, маскировочные сре
дства. На второй день пригласил к себе командиров полков Ч Бориса Глинк
у, Лукьянова, Крюкова Ч и дал им необходимые указания. С наступлением сум
ерек начался перелет. Пары с ходу одна за другой приземлялись на новом аэ
родроме. Перебазирование заняло два вечера.
В ночь перед наступлением люди почти не спали, готовились. На рассвете у б
оевых машин состоялись митинги.
Битва началась буквально на наших глазах. Со своего аэродрома мы хорошо
видели, как после мощной артиллерийской подготовки, подкрепленной удар
ами с воздуха, лавиной двинулись вперед наши танки. С ходу прорвав вражес
кую оборону, они при поддержке артиллерии и пехоты стали развивать успех
.
Настал и наш черед действовать. Противник бросил в бой свою авиацию. Мы ри
нулись навстречу «юнкерсам» и «мессершмиттам».
Я вылетел на задание во главе двенадцати истребителей 16-го полка. Нужно б
ыло перехватить на пути к фронту группу «юнкерсов» и «хеншелей», насчиты
вающую более сорока самолетов.
Их прикрывали «фокке-вульфы». Облачность не позволяла нам строить манев
р по высоте, и я решил атаковать противника с ходу. Увидев нас, бомбардиров
щики встали в оборонительный круг. Но слабые стороны этого тактического
приема мне и моим коллегам были хорошо известны. Мы противопоставили вра
жеской тактике свою: врываясь в центр круга, обрушивали на бомбардировщи
ков неотразимые удары. Атаки следовали одна за другой.
Вот пошли к земле первые сбитые нами «юнкерсы». Когда я, расстреляв второ
го бомбардировщика, начал разворачиваться для очередной атаки справа, н
ад крылом сверкнула огненная трасса. Резким полупереворотом я уклонилс
я от нее. Трасса внезапно оборвалась. Сверху пронеслись Сухов и Жердев. Мо
лодцы! Это они выручили меня.
На одной высоте со мной появился «хеншель». Он прет прямо на меня. Я знаю, ч
то он бронирован, что снаряды его пушек длинные и острые, как игла, Ч прот
ивотанковые. А мне, чтобы дотянуться до «юнкерса», нужны считанные секун
ды. Но «хеншель» тоже вот-вот откроет огонь. Если он успеет дать очередь, т
о моя «кобра» разлетится на куски. Я нажал на гашетку, и трассы пошли в цел
ь. Раздался какой-то треск, и подо мной промелькнул силуэт «хеншеля». Неуж
ели он упредил меня с открытием огня? Нет, моя машина ведет себя пока норма
льно. Гляжу, ко мне приближается «пятидесятка» Голубева.
Ч Посмотри, нет ли пробоин в моей машине, Ч говорю ведомому.
Голубев подошел ближе и покачал крыльями: все в порядке.
Какие же звуки я слышал? Что случилось? Видимо, в момент нервного напряжен
ия я забыл снять палец с гашетки. Вначале все мое внимание было сосредото
чено на «юнкерсе» и прицеле. Когда же «хеншель» оказался уже подо мной, за
работал слух, и я услышал собственную стрельбу.
Советские войска, обойдя Броды, устремились на запад. Танки уже подходил
и к границе. Наша дивизия сражалась в воздухе над Равой-Русской, над польс
кими селениями Люблинец, Цешанув, Сенява. Первые немецкие самолеты над т
ерриторией Польши были сбиты Клубовым, Вильямсоном и Лиховидом.
Блестящий бой здесь провели группы Крюкова и Боброва. Встретив вдали от
фронта стаю «хейнкелей-111», которые шли без прикрытия (видимо, у противник
а уже не хватало истребителей для сопровождения), они первым же дружным у
даром сверху сбили сразу несколько самолетов. Преследуя удирающих в пан
ике бомбардировщиков, наши истребители атаковывали их до последнего па
трона. Более десяти «хейнкелей» остались гореть кострами на земле. Кстат
и, это произошло неподалеку от того места, где когда-то русский летчик Нес
теров впервые в мире таранил самолет австрийского пилота.
В боях над советской государственной границей отличился и Слава Березк
ин. Однажды он рано утром полетел в паре на разведку. «Фокке-вульфы», шедш
ие впереди своих бомбардировщиков, навязали бой нашим истребителям.
Ведущий Ивашко пошел в атаку. Когда он открыл огонь по одному из «фокке-ву
льфов», на него напали другие вражеские истребители. Березкин не успел п
реградить им путь. Подбитый самолет Ивашко отвалил в сторону и пошел в на
правлении своего аэродрома. Березкин несколько раз окликнул по радио св
оего ведущего, но тот не отозвался.
Заметив, что «фоккеры» ринулись за ним вдогонку, Березкин бросился на за
щиту своего друга и командира.
«Фоккеры» стали атаковывать еще яростней. Теперь Березкину надо было и с
амому обороняться и защищать ведущего. Чтобы отвлечь «фокке-вульфов» от
самолета Ивашко, Березкин смело пошел навстречу немецкой паре. Уклонивш
ись от лобовой атаки, они проскочили мимо. Березкин искусно развернулся
и меткой очередью сзади сбил ведомого «фоккера». На него в ярости наброс
ились все вражеские истребители. Это позволило Ивашко вырваться из опас
ной зоны.
Спикировав почти до самой земли, Березкин тоже сумел оторваться от пресл
едователей. Но они продолжали гнаться за ним.
Уже внизу, искусно обороняясь, молодой летчик подловил и поджег второй «
фокке-вульф». Враги поняли рискованность дальнейшего преследования: на
ш истребитель летел домой, а они Ч все дальше от своего аэродрома. «Фокке
ры» повернули назад.
Березкин не дотянул до своей базы. В этом напряженном бою он потерял и ори
ентировку и счет времени. Убедившись, что горючее вышло, летчик посадил м
ашину в поле.
Когда Березкин добрался до своего аэродрома, его ожидали здесь три радос
ти: во-первых, ему присвоили очередное воинское звание, во-вторых, команд
ующий армией генерал Н. П. Пухов объявил ему благодарность за храбрость, а
в-третьих… Вечером перед строем полка я вручил молодому летчику второй
орден Ч орден Славы.
…Находясь на станции наведения, я внимательно следил за действиями кажд
ой группы. Когда «охотники» уходили за линию фронта, я с нетерпением ожид
ал их возвращения, смотрел, нет ли среди них подбитых, а если есть Ч сумею
т ли они дотянуть до своей территории.
Однажды я заметил, что над передним краем загорелась «кобра». Кто это? Как
поступит летчик? Попытался связаться с ним по радио, но он не ответил. «Зна
чит, плохи его дела», Ч подумал я, а сам продолжал следить, что будет дальш
е. Хвост дыма за самолетом разрастался, машина, увеличивая скорость, несл
ась к земле. «Ну прыгай же, прыгай!» Ч закричал я в микрофон. В воздухе мель
кнул черный комочек, и вскоре раскрылся парашют. Теперь все зависело от в
етра: в какую сторону он отнесет парашютиста.
Вскоре я установил: сбит Борис Глинка. Всякая потеря тяжела, а такую, кажет
ся, и перенести невозможно. Какого человека, какого летчика лишились! И эт
о уже второй удар: вчера мне сообщили, что с задания не возвратился старши
й лейтенант Девятаев. Надо немедленно разобраться, почему происходят та
кие неприятности, почему именно опытные летчики стали легкой добычей дл
я врага. Необходим тщательный и всесторонний анализ неудач.
Когда я добрался до полка, стало известно, что Глинку подобрали пехотинц
ы и доставили в госпиталь. «Кобра» не терпит тех, кто покидает ее в воздухе
, Ч почти в каждом таком случае она калечит летчика своим стабилизаторо
м. Глинке тоже досталось. Выяснилось также, что в этот полет Глинка взял се
бе ведомым молодого летчика-стажера. А бой оказался очень трудным. В разг
ар схватки ведомый оторвался от ведущего и вышел из боя. Глинке одному пр
ишлось драться против целой стаи стервятников.
На разборе мне пришлось повторять прописные истины: чем легче даются нам
победы над врагом, тем строже нужно соблюдать порядок на земле и в воздух
е. От самоуспокоения до поражения Ч один шаг. Почему Глинка, командир пол
ка, пошел на ответственное боевое задание неслетанной парой? Ответ один:
появились признаки недооценки противника.
Возвращался с разбора и думал: «Борис Глинка подлечится, придет в полк. А в
от Девятаев… Он выпрыгнул с парашютом на вражескую территорию, что стало
с ним?»
Ждали день, другой, звонили в штабы Ч никто ничего не сказал о нашем Девят
аеве. Его поглотила страшная неизвестность. Что ж, не он первый и, видимо, н
е он последний. Одним, как Лавриненкову, удавалось сравнительно быстро в
ырваться из фашистских лап, другие проходили мучительный путь через кон
цлагеря, третьи не возвращались совсем.
Вскоре в дивизию поступил приказ: перебазироваться в район Равы-Русской
. Решив, что это будет, видимо, наша последняя база на собственной территор
ии, я снова вспомнил о Михаиле Девятаеве. Где же он приземлился? Даже если
его не схватят немцы, ему не пробраться к линии фронта. Ведь в лесах Западн
ой Украины хозяйничают шайки бандеровцев.
О судьбе Девятаева мы узнали много лет спустя. Это не просто героическая,
а поистине легендарная история.
Фашисты схватили его сразу, как только он приземлился с парашютом. Начал
ись допросы, пытки. Девятаев мужественно перенес все муки, но не выдал вое
нной тайны. Об этом свидетельствует и найденный потом протокол его допро
са. Он оказался среди документов гестапо, захваченных нашими войсками.
Девятаева бросили в концлагерь Клейнкенигсберг. Оттуда он решил бежать.
Поделился своим замыслом с другими, и к нему присоединились товарищи. Он
и сделали подкоп из барака. Тяжелая работа забирала последние силы, изну
ряла. Но когда ход был уже готов, какой-то предатель выдал их. Тяжелый мора
льный удар дополнили новые пытки. Затем Девятаева и его товарищей переве
ли в лагерь смертников.
В конце сентября 1944 года Девятаева и всех соучастников побега, избитых, го
лодных, босых и грязных, в одном тряпье пригнали в лагерь Заксенхаузен. На
д бараками возвышалась и дымила труба крематория. Ее черный дым целый де
нь прятал от людей солнце. Здесь Девятаеву «посчастливилось»: он избежал
сожжения в печи только благодаря помощи таких же, как он, Ч ему удалось о
бменять бирку с номером и укрыться под фамилией умершего военнопленног
о. Под этой фамилией он и попал на немецкий военный аэродром, расположенн
ый на острове Неер в Балтийском море. Работая землекопом у стоянок самол
етов, летчик ничем не выдавал себя перед охранниками. Но гулко стучало ег
о сердце, перехватывало дыхание, когда он ковырялся лопатой возле «хейнк
еля», украдкой заглядывая в кабину.
Девятаевым снова овладела мысль о побеге. Но для осуществления его плана
нужны были верные товарищи. И он нашел их. Однажды, убив охранника, десять
советских военнопленных забрались в самолет «хейнкель-111». Теперь их жиз
нь зависела от рук и воли Девятаева. Сумеет ли он запустить мотор незнако
мого самолета и взлететь? Сможет ли прорваться сквозь огонь, который буд
ет непременно открыт по беглецам?..
Удивителен был экипаж «хейнкеля-111», приземлившегося 8 февраля 1945 года на с
оветской земле. Десять человек в полосатой одежде, обросшие, с бирками на
груди, вышли из самолета, плюхнувшегося брюхом на мерзлую пахоту. Возгла
влял этих людей летчик Девятаев.
Существовавший в то время «порядок» расследования подобных случаев на
долго похоронил в бумагах самоотверженный подвиг советских людей, и пре
жде всего их вдохновителя и вожака. Лишь когда была восстановлена правда
и история этого подвига, Девятаев, моторист судна, плававшего по Волге, пр
ибыл в Москву, чтобы встретиться здесь со своими боевыми друзьями и спод
вижниками, вспомнить вместе с ними подробности их необычайного перелет
а.
Тогда и я после многих лет разлуки и неведения увидел бывшего своего лет
чика, о котором много думал на фронте, не раз мысленно шел с ним по мрачным
лабиринтам вражеского плена. Мы с Девятаевым разыскали на карте тот насе
ленный пункт Львовской области, из которого он вылетел на боевое задание
, припомнили его последний воздушный бой. Летчик рассказал и о том, как ему
буквально за несколько минут удалось разобраться в приборах «хейнкеля
» и как тяжело было взлететь с небольшой площадки… Своим подвигом Герой
Советского Союза Девятаев вписал славные страницы в историю нашей диви
зии, в боевую летопись Великой Отечественной войны.
Однако вернемся к тому времени, когда нам было известно лишь, что полк пот
ерял еще одного воздушного бойца. Мы послали его родным обычное извещени
е: «Не вернулся с боевого задания».
На смену Девятаеву прибыли три новых летчика Ч Довбня, Карпович и Барыш
ев. Довбня был сбит над Молдавией в сорок первом году. Его, как и Барышева, о
свободили наши войска в одном из лагерей для военнопленных. Карпович при
летел из Москвы. Он окончил курсы начальников штабов и за это время научи
лся даже с неподвижной рукой управлять самолетом. Все трое, возвратившие
ся в родной полк разными путями, жили одним стремлением Ч летать, сражат
ься!
Они не хотели оставаться ни в штабах, ни в тыловых частях. После дополните
льных тренировок мы снова приняли их в боевой коллектив летчиков. При эт
ом пришлось крепко поссориться с некоторыми особенно «бдительными» и о
сторожными людьми, которые боялись допустить «возвращенцев» к боевым с
амолетам. И новые летчики оправдали доверие коллектива, подвигами доказ
али свою преданность Родине, верность воинскому долгу.
Танковые армии М. Е. Катукова и П. С. Рыбалко, которые прикрывали наш корпус,
вышли на Сан. Мы перелетели на новый аэродром. Поздно вечером я прибыл в от
веденный для меня дом. Старик хозяин встретил меня во дворе и, догадавшис
ь по одежде, что я летчик, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54