Но ее солнечный день был еще далеко-дале
ко, за туманами, вьюгами, дождями, за грозными испытаниями еще нескольких
лет войны.
10. Зима больших надежд
Зима обрушилась на землю морозами, метелями и пронизывающими ветрами. Ка
залось, она загонит в укрытия все живое. Но именно в эту лютую пору 1941 года С
оветская Армия совершила свой беспримерный подвиг. Разгром немцев под М
осквой придал нам новые силы, еще больше укрепил нашу веру в победу над ги
тлеровскими захватчиками.
Здесь, на юге, фронт проходил по реке Миусу. Наш полк базировался в пригоро
дном поселке.
Боевая работа полка оставалась прежней: разведка, штурмовка вражеских в
ойск и аэродромов. Летали почти по одним и тем же маршрутам, на одни и те же
объекты.
Перед самым Новым годом большую группу летчиков вызвали в штаб дивизии.
Провожавший нас Никандрыч шепнул мне:
Ч Дырочку на гимнастерке заготовь.
Я понял его намек. Приказ командования фронта о награждении мы уже читал
и. Фигичев, Крюков, Середа и я ждали этого вызова.
Штаб дивизии находился в поселке Ровеньки. Здесь я встретил много старых
знакомых.
Принимая из рук комдива орден, каждый невольно вспоминал и тех, кто не дож
ил до этого радостного дня. А как хотелось видеть рядом Миронова, Соколов
а, Дьяченко, Назарова и Атрашкевича!
После вручения наград состоялась конференция, на которой с докладом выс
тупил инженер дивизии. Он говорил о современной авиации Ч нашей и фашис
тской, старался всячески доказать превосходство отечественных самолет
ов Ч МИГ-3, И-16, «чайки» Ч над немецкими. Зачем это понадобилось ему, не зна
ю. Ведь все, кто его слушал, уже раз встречались с «мессершмиттами» и «юнке
рсами» в много воздухе, вели с ними бои и, следовательно, хорошо знали, что
они собой представляют.
После доклада попросили выступить летчиков Ч поделиться боевым опыто
м и высказать свое мнение о наших и вражеских истребителях. Слово предос
тавили мне. Сравнивая МИГ-3 с МЕ-109, я откровенно сказал, что наш самолет, нес
мотря на многие его достоинства, все-таки очень тяжел и на малых высотах у
ступает «мессершмитту» в маневренности. Слабовато у него и вооружение. В
заключение я пожелал советским авиаконструкторам побыстрее создать н
овые, более совершенные машины.
Мои слова были сразу же расценены как непатриотические. Я-де, мол, не прос
лавляю отечественную боевую технику, а пытаюсь дискредитировать ее. Пол
учив такую пощечину, вряд ли кто захочет откровенно высказывать свое мне
ние. И я решил больше никогда не выступать на подобного рода совещаниях. В
полк возвратился в подавленном состоянии. Лишь боевые вылеты помогли ос
вободиться от этого неприятного осадка на душе.
В канун 1942 года на нашем фронте наступило затишье. Даже авиация не проявля
ла обычной активности. Приближался новогодний праздник.
В полку и дивизии подводили итоги, подсчитывали, кто сколько совершил бо
евых вылетов и сбил вражеских самолетов. И на войне у нас было развернуто
социалистическое соревнование.
Вечером накануне встречи Нового года к нам в землянку забежал адъютант э
скадрильи.
Ч Послушайте, что происходит, Ч сказал он, отозвав меня в сторону.
Ч Что же именно?
Ч Кое-кто поступает несправедливо. Я лично сам готовил сведения и знаю:
у вас больше всех боевых вылетов и сбитых самолетов. А первое место почем
у-то дали капитану Фигичеву.
Ч Вот и хорошо.
Ч Что же тут хорошего?.. Ч растерялся адъютант. Ч Ведь показатели у него
ниже…
Ч Одни ниже, другие выше. Сбитых-то самолетов у него больше.
Ч Да нет же, Ч горячился адъютант. Ч Вот тут у меня все записано… Ч И он
начал разворачивать свои бумаги. Ч Я о вас беспокоюсь, о вашей чести.
Ч Спасибо, Ч не сдержался я. Ч О своей чести я позабочусь сам, и не здесь,
а в полетах. А Фигичев заслуживает первенства. Сегодня такой подарок ему
особенно кстати. Жених!
Ч Это верно, Ч вздохнул адъютант и, козырнув, вышел из землянки.
Разговор с адъютантом все-таки задел меня. Оказывается, там, в дивизии, не
забывают тех, кто их критикует. Не осмелившись отказать мне в награде, они
решили все-таки ущемить меня при подведении итогов соревнования. Что ж, п
усть это останется на их совести. Я солдат, и надо быть выше мелких обид.
В душе я, конечно, рад был за Валентина Фигичева. Лучшего свадебного подар
ка и не придумаешь. А Валя и Валентин действительно уже зарегистрировали
брак в местном загсе. Значит, жизнь ничем нельзя остановить. Любовь не умо
лкает даже тогда, когда грохочут пушки. Волновало лишь одно: только бы у ни
х все получилось по-настоящему, без фальши и обмана. Ведь о Вале вздыхал н
е один «добрый молодец».
Вечером, когда все летчики полка собрались в столовой на ужин, Виктор Пет
рович Иванов поздравил нас с праздником, пожелал в наступающем году боев
ых успехов, а затем произнес хороший сердечный тост в честь новой семьи, с
ложившейся на фронте.
После ужина Фигичев пригласил нас к себе на квартиру за домашний стол.
Правда, свадьба проходила по-фронтовому. Гости пришли без подарков. Стол
не оглашался «выстрелами» шампанского. Закусывали только сибирскими п
ельменями с уксусом. И все-таки было весело и по-домашнему уютно. Мы пили з
а счастье новобрачных, за боевые успехи, пели под гармошку песни, кричали
«горько»…
Глубокой ночью стали расходиться.
Утром мое звено вызвали на КП.
Мороз жуткий, над землей дымка, а вылетать надо немедленно. Остывшие мото
ры заводятся не сразу… Выруливаю свой МИГ на взлетную полосу. Двигатель
по-прежнему «чихает», на высоких оборотах не тянет. За мной стоят самолет
ы Лукашевича и Карповича. Время идет, пора вылетать, а мотор барахлит. Оста
вляю свою машину и иду к Лукашевичу. Он вылезает из кабины и уступает само
лет мне.
Взлетаю, набираю высоту, разворачиваюсь. Где же Карпович? В воздухе его не
т. Какой-то самолет катится по аэродрому. Наверно, у Карповича отказал мот
ор, и он решил вернуться. Мой тоже время от времени дает перебои. Что же дел
ать? И мне возвратиться? Но разве можно с этого начинать новый год? Нет. И я и
ду на задание один.
Внизу, сколько глазу видно, заснеженные просторы. Горизонт затянут мороз
ной дымкой. Хорошо видны лишь шахтерские поселки, железная дорога и черн
ые заводы угасшего Донбасса. А мне нужно искать скопление вражеских танк
ов и машин, колонны войск. Снижаюсь, чтобы лучше различать населенные пун
кты: все живое холод загнал в помещения. Где дымок, там и люди.
Кабина у меня открытая: еще летом мы отказались от фонарей. Но мне достато
чно тепла от радиатора. Только вот мотор изредка пугает перебоями, его хл
опки отдаются в сердце.
На земле ничего интересного не видно. Выходит, гитлеровцы предпочитают б
оям праздник, отсиживаются у печек? Что ж, и об этом важно знать. А это что за
темные кучки на снегу? Снижаюсь и вижу: у костров Ч группы людей, а поодал
ь Ч заиндевевшие танки.
Открываю огонь. Гитлеровцы, словно зайцы, бегут к танкам, под защиту брони.
Возвратившись домой, я доложил о результатах разведки.
Ч А что с машиной Карповича?
Ч Прогрелась Ч взлетел.
Взлетел… Именно в эти минуты Карпович отчаянно боролся за жизнь.
В землянку ворвался грохочущий рев мотора. Самолет шел над поселком, едв
а не задевая за крыши домов. Вот он развернулся и пошел на посадку. Наблюда
я за ним, мы сразу поняли, что произошло что-то неладное: казалось, машина в
ела пилота, а не он ее. Самолет плюхнулся на землю, пробежал сколько мог и о
становился. Лопасти винта сразу же замерли.
Подбежав, мы увидели сначала развороченный снарядом борт МИ Га, а потом и
летчика, безжизненно упавшего грудью на приборную доску. Вся кабина была
залита кровью. И как он только привел самолет?
Карпович летал на разведку в район Сталино. Там всегда мы натыкались на м
ощный заслон зенитного огня. Как все произошло, мог рассказать только са
м летчик. А его в бессознательном состоянии увезли на медпункт. На послед
нем дыхании он дотянул самолет до аэродрома.
А вскоре мы с горечью узнали, что Карпович, возможно, к нам уже не вернется.
Ему оперировали раздробленную осколками руку.
В полк прибыла новая группа молодых летчиков Ч с виду очень хрупких пар
ней. С ними нужно было кому-то заниматься. Когда Виктор Петрович вызвал ме
ня к себе, я сразу догадался зачем. Он составлял учебную программу для спе
циальной эскадрильи. Командиром туда назначили капитана Павла Крюкова,
а меня Ч его заместителем.
Крюкова я знал давно. Коренастый, невысокого роста и немного медлительны
й, он с первых дней войны стал для меня образцом. Пал Палыч, как мы любовно в
еличали его, храбро воевал на Халхин-Голе, за мужество был награжден орде
ном Красного Знамени. Я уважал этого летчика не только за его боевые засл
уги, мне нравились его рассудительность, душевная чуткость.
Для учебы нам дали десять стареньких И-16 и перебросили на отдельный аэрод
ром. Наш полк и после того, как стал гвардейским, все еще воевал на устарев
ших самолетах.
Среди новичков сразу выделились своей бойцовской хваткой Вербицкий, На
уменко, Мочалов и Бережной. Им пришлось по душе фронтовое обучение. После
занятий в землянке Ч у классной доски и с макетами самолетов Ч мы чуть л
и не каждый день летали «сдавать экзамены» в боевых условиях. Нашей учеб
ной эскадрилье целиком доверили штурмовку вражеских эшелонов и станци
й. Старик И-16, вооруженный реактивными снарядами, становился грозой для в
ражеских железнодорожников.
В те дни у нас родился новый прием штурмовки. Обычно истребители атаковы
вали цель с большой высоты и обстреливали ее с крутого пикирования. Мы же
летали теперь в низком небе, под облаками, нередко во время снегопадов. В т
аких условиях прицельный огонь можно вести только с пологого пикирован
ия. Попробовали Ч получилось неплохо. При атаке объемных целей Ч автом
ашин, паровозов Ч новый метод оказался даже эффективнее, чем старый. И эт
о вполне естественно: продолжительность ведения огня увеличилась, а дал
ьность стрельбы сократилась. Но нужно было бояться просадки самолета и с
толкновения с землей.
Способ штурмовки с переменным профилем пикирования быстро освоили все
летчики нашей эскадрильи. И он им понравился. Нередко они применяли его и
при штурмовке объектов с обычной высоты: заходили на атаку круто, а перед
тем как открыть огонь, уменьшали угол пикирования. Отстрелявшись, истреб
ители стремительно проносились над загоревшимися машинами и снова ухо
дили на высоту.
Однажды нашу эскадрилью навестили комдив и инспектор Сорокин. На этот ра
з они приземлились удачнее, чем в Астраханке, и мне не удалось избежать не
приятностей.
В тот день я проводил занятие в классе. На доске были начерчены две схемы п
икирования: прежняя и новая. Придирчиво осмотрев их и выслушав объяснени
я молодых летчиков, комдив раскричался:
Ч Неправильно! Все это чьи-то выдумки. Где наставления?
Ч Нет наставлений, товарищ генерал, Ч доложил Крюков, поглядывая на мен
я.
У нас, и даже в полку, действительно не было тогда никаких учебных пособий
. При подготовке молодежи мы опирались в основном на собственные знания
и фронтовой опыт.
Ч Сорокин, дайте им правильное объяснение! Инспектор начал повторять д
авно известные, но устаревшие истины, дополняя их примерами из опыта вой
ны. В основном он оперировал фактами из нашей боевой практики в Молдавии.
Но ведь на занятии разбирался совершенно новый, только что освоенный при
ем штурмовки. Почему комдив не пожелал этого понять? Почему инспектор не
осмелился поддержать Крюкова и меня?
Ч Надо учить людей по наставлениям! Ч заключил комдив. Крюкову и мне он
объявил по выговору за незнание тактики. Правда, мы быстро забыли об этом
инциденте, поскольку были уверены в своей правоте. Приемы, которым мы учи
ли молодежь, прошли проверку огнем, их эффективность подтвердили многие
наши победы.
Летали мы часто. Штурмовали железнодорожные станции и эшелоны в пути. Са
мым трудным было приучить молодежь при любых обстоятельствах держать и
нтервалы. При появлении «мессершмиттов» они обычно начинали прижимать
ся друг к другу, а все вместе Ч ко мне. И вместо того чтобы, все внимание уде
лять цели, приходилось следить за своими летчиками, чтобы не столкнуться
.
По возвращении домой я всегда садился последним. Пока ребята один за дру
гим совершали последние круги над аэродромом, мне удавалось выполнить н
есколько фигур высшего пилотажа. В частности, я отрабатывал один оригина
льный маневр, на который меня натолкнул случай.
Однажды над аэродромом появились наши истребители конструкции Яковлев
а. Они летели четверками и, снижаясь на большой скорости, расходились пар
ами в разные стороны.
Ч Цирк! Ч воскликнул кто-то из летчиков.
Дело знакомое: ребята получили новые самолеты и теперь хотели блеснуть п
еред нами, так сказать, произвести впечатление. Наблюдая за их «веерами»,
я заметил, как ведущий одной пары крутнул на горке «бочку». В авиашколе мы
называли ее кадушкой. При таком медленном вращении вокруг своей оси маши
на опускает нос и теряет высоту. Кажется, летчик выполнил «бочку» одними
элеронами и плохо скоординировал свои движения. Следовавший за ним, как
при атаке, ведомый сразу проскочил над ведущим и вырвался вперед. Теперь
ведущий, как бы уйдя «под мотор» своего ведомого, очутился ниже и сзади.
Когда я увидел все это, меня осенила мысль: а ведь так можно уходить из-под
атаки противника!
На следующий день, возвратившись с задания, мы с Николаем Искриным, как за
ранее условились, набрали над аэродромом высоту. «Атакуй», Ч передал я п
окачиванием крыльев. Искрин пошел в атаку. Вот он уже на расстоянии, позво
ляющем открыть огонь. Я делаю замедленную «бочку» и сразу же теряю высот
у и скорость. Ведомый проносится надо мной. Теперь уже я под ним. Стоит тол
ько немного поднять нос самолета Ч и могу стрелять по Искрину.
С тех пор я стал каждый день шлифовать этот прием.
Верил, что в предстоящих воздушных боях понадобится и эта находка. Надо т
олько все хорошенько продумать и отработать каждый элемент.
Зима. Короткие, хмурые, промерзшие насквозь дни. Только успеешь за ночь от
огреться, как утром снова стужа берет тебя в тиски. Кабина И-16 не обогревае
тся. Подготавливая самолет к полету, техник и механик тщательно очищают
его от снега. Но стоит подняться в воздух, и в кабине начинают гулять вихри
снега.
В одном из полетов я не обратил внимания на то, что мое лицо припорошено сн
ежком, и поплатился за это. Случайно взглянув на прибор, я увидел, что щеки
у меня совсем белые. Начал оттирать их, да поздно спохватился. К вечеру обм
ороженные лицо и шея распухли. За такой вид друзья прозвали меня Мустафо
й. Несколько дней подряд лечился, смазывая гусиным жиром обмороженные ме
ста.
Как-то на аэродроме приземлился самолет соседнего полка. Он подрулил пр
ямо к нашей землянке, и все мы невольно обратили внимание на обмороженно
е лицо летчика Ч черное, с рыжеватой бородой. А когда пилот вылез из кабин
ы, мы чуть не ахнули. Это был здоровенный, широкоплечий детина. Настоящий б
огатырь! И как он только помещался в кабине И-16, да еще в меховом комбинезон
е!
Окинув нас взглядом, незнакомец улыбнулся и поднял руку:
Ч Привет геройскому воинству! Ч Подошел и протянул мне широченную лад
онь: Ч Сержант Фадеев. Я назвал себя.
Ч А-а, Покрышкин!.. Газеты читаем.
Я тоже сразу вспомнил имя Фадеева. С ним было связано много фронтовых ист
орий, похожих на легенды.
Фадеев сразу объяснил, почему он оказался на нашем аэродроме:
Ч Дрались. Горючки не хватило. Как от вас позвонить в наш полк? Зачем проп
адать двум ужинам?
Ч Почему двум? Ч удивился я.
Пришли на КП. Пока Фадеев терзал своими ручищами телефонный аппарат и гр
охотал могучим басом, вызывая полк, я с любопытством смотрел на него. Вспо
мнились слышанные о нем рассказы.
Вадим Фадеев служил в нашей дивизии. Летчики рассказывали, как в первые д
ни войны, еще на территории Молдавии, он с группой истребителей уничтожи
л колонну румынских кавалеристов, направлявшуюся на фронт. Фадеев первы
м ринулся на них и спустился так низко, что лошади, услышав над собой рев м
отора, ошалели: перестав повиноваться всадникам, они мчались куда попало
. Вся колонна рассыпалась по полю. Расстреляв патроны, Фадеев настигал ко
нников и рубил их винтом самолета…
Разошлась среди летчиков и совсем недавняя история, которая произошла с
ним под Таганрогом. Возвращаясь со штурмовки на поврежденном самолете, Ф
адеев приземлился между нашими и немецкими окопами Ч на нейтральной по
лосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ко, за туманами, вьюгами, дождями, за грозными испытаниями еще нескольких
лет войны.
10. Зима больших надежд
Зима обрушилась на землю морозами, метелями и пронизывающими ветрами. Ка
залось, она загонит в укрытия все живое. Но именно в эту лютую пору 1941 года С
оветская Армия совершила свой беспримерный подвиг. Разгром немцев под М
осквой придал нам новые силы, еще больше укрепил нашу веру в победу над ги
тлеровскими захватчиками.
Здесь, на юге, фронт проходил по реке Миусу. Наш полк базировался в пригоро
дном поселке.
Боевая работа полка оставалась прежней: разведка, штурмовка вражеских в
ойск и аэродромов. Летали почти по одним и тем же маршрутам, на одни и те же
объекты.
Перед самым Новым годом большую группу летчиков вызвали в штаб дивизии.
Провожавший нас Никандрыч шепнул мне:
Ч Дырочку на гимнастерке заготовь.
Я понял его намек. Приказ командования фронта о награждении мы уже читал
и. Фигичев, Крюков, Середа и я ждали этого вызова.
Штаб дивизии находился в поселке Ровеньки. Здесь я встретил много старых
знакомых.
Принимая из рук комдива орден, каждый невольно вспоминал и тех, кто не дож
ил до этого радостного дня. А как хотелось видеть рядом Миронова, Соколов
а, Дьяченко, Назарова и Атрашкевича!
После вручения наград состоялась конференция, на которой с докладом выс
тупил инженер дивизии. Он говорил о современной авиации Ч нашей и фашис
тской, старался всячески доказать превосходство отечественных самолет
ов Ч МИГ-3, И-16, «чайки» Ч над немецкими. Зачем это понадобилось ему, не зна
ю. Ведь все, кто его слушал, уже раз встречались с «мессершмиттами» и «юнке
рсами» в много воздухе, вели с ними бои и, следовательно, хорошо знали, что
они собой представляют.
После доклада попросили выступить летчиков Ч поделиться боевым опыто
м и высказать свое мнение о наших и вражеских истребителях. Слово предос
тавили мне. Сравнивая МИГ-3 с МЕ-109, я откровенно сказал, что наш самолет, нес
мотря на многие его достоинства, все-таки очень тяжел и на малых высотах у
ступает «мессершмитту» в маневренности. Слабовато у него и вооружение. В
заключение я пожелал советским авиаконструкторам побыстрее создать н
овые, более совершенные машины.
Мои слова были сразу же расценены как непатриотические. Я-де, мол, не прос
лавляю отечественную боевую технику, а пытаюсь дискредитировать ее. Пол
учив такую пощечину, вряд ли кто захочет откровенно высказывать свое мне
ние. И я решил больше никогда не выступать на подобного рода совещаниях. В
полк возвратился в подавленном состоянии. Лишь боевые вылеты помогли ос
вободиться от этого неприятного осадка на душе.
В канун 1942 года на нашем фронте наступило затишье. Даже авиация не проявля
ла обычной активности. Приближался новогодний праздник.
В полку и дивизии подводили итоги, подсчитывали, кто сколько совершил бо
евых вылетов и сбил вражеских самолетов. И на войне у нас было развернуто
социалистическое соревнование.
Вечером накануне встречи Нового года к нам в землянку забежал адъютант э
скадрильи.
Ч Послушайте, что происходит, Ч сказал он, отозвав меня в сторону.
Ч Что же именно?
Ч Кое-кто поступает несправедливо. Я лично сам готовил сведения и знаю:
у вас больше всех боевых вылетов и сбитых самолетов. А первое место почем
у-то дали капитану Фигичеву.
Ч Вот и хорошо.
Ч Что же тут хорошего?.. Ч растерялся адъютант. Ч Ведь показатели у него
ниже…
Ч Одни ниже, другие выше. Сбитых-то самолетов у него больше.
Ч Да нет же, Ч горячился адъютант. Ч Вот тут у меня все записано… Ч И он
начал разворачивать свои бумаги. Ч Я о вас беспокоюсь, о вашей чести.
Ч Спасибо, Ч не сдержался я. Ч О своей чести я позабочусь сам, и не здесь,
а в полетах. А Фигичев заслуживает первенства. Сегодня такой подарок ему
особенно кстати. Жених!
Ч Это верно, Ч вздохнул адъютант и, козырнув, вышел из землянки.
Разговор с адъютантом все-таки задел меня. Оказывается, там, в дивизии, не
забывают тех, кто их критикует. Не осмелившись отказать мне в награде, они
решили все-таки ущемить меня при подведении итогов соревнования. Что ж, п
усть это останется на их совести. Я солдат, и надо быть выше мелких обид.
В душе я, конечно, рад был за Валентина Фигичева. Лучшего свадебного подар
ка и не придумаешь. А Валя и Валентин действительно уже зарегистрировали
брак в местном загсе. Значит, жизнь ничем нельзя остановить. Любовь не умо
лкает даже тогда, когда грохочут пушки. Волновало лишь одно: только бы у ни
х все получилось по-настоящему, без фальши и обмана. Ведь о Вале вздыхал н
е один «добрый молодец».
Вечером, когда все летчики полка собрались в столовой на ужин, Виктор Пет
рович Иванов поздравил нас с праздником, пожелал в наступающем году боев
ых успехов, а затем произнес хороший сердечный тост в честь новой семьи, с
ложившейся на фронте.
После ужина Фигичев пригласил нас к себе на квартиру за домашний стол.
Правда, свадьба проходила по-фронтовому. Гости пришли без подарков. Стол
не оглашался «выстрелами» шампанского. Закусывали только сибирскими п
ельменями с уксусом. И все-таки было весело и по-домашнему уютно. Мы пили з
а счастье новобрачных, за боевые успехи, пели под гармошку песни, кричали
«горько»…
Глубокой ночью стали расходиться.
Утром мое звено вызвали на КП.
Мороз жуткий, над землей дымка, а вылетать надо немедленно. Остывшие мото
ры заводятся не сразу… Выруливаю свой МИГ на взлетную полосу. Двигатель
по-прежнему «чихает», на высоких оборотах не тянет. За мной стоят самолет
ы Лукашевича и Карповича. Время идет, пора вылетать, а мотор барахлит. Оста
вляю свою машину и иду к Лукашевичу. Он вылезает из кабины и уступает само
лет мне.
Взлетаю, набираю высоту, разворачиваюсь. Где же Карпович? В воздухе его не
т. Какой-то самолет катится по аэродрому. Наверно, у Карповича отказал мот
ор, и он решил вернуться. Мой тоже время от времени дает перебои. Что же дел
ать? И мне возвратиться? Но разве можно с этого начинать новый год? Нет. И я и
ду на задание один.
Внизу, сколько глазу видно, заснеженные просторы. Горизонт затянут мороз
ной дымкой. Хорошо видны лишь шахтерские поселки, железная дорога и черн
ые заводы угасшего Донбасса. А мне нужно искать скопление вражеских танк
ов и машин, колонны войск. Снижаюсь, чтобы лучше различать населенные пун
кты: все живое холод загнал в помещения. Где дымок, там и люди.
Кабина у меня открытая: еще летом мы отказались от фонарей. Но мне достато
чно тепла от радиатора. Только вот мотор изредка пугает перебоями, его хл
опки отдаются в сердце.
На земле ничего интересного не видно. Выходит, гитлеровцы предпочитают б
оям праздник, отсиживаются у печек? Что ж, и об этом важно знать. А это что за
темные кучки на снегу? Снижаюсь и вижу: у костров Ч группы людей, а поодал
ь Ч заиндевевшие танки.
Открываю огонь. Гитлеровцы, словно зайцы, бегут к танкам, под защиту брони.
Возвратившись домой, я доложил о результатах разведки.
Ч А что с машиной Карповича?
Ч Прогрелась Ч взлетел.
Взлетел… Именно в эти минуты Карпович отчаянно боролся за жизнь.
В землянку ворвался грохочущий рев мотора. Самолет шел над поселком, едв
а не задевая за крыши домов. Вот он развернулся и пошел на посадку. Наблюда
я за ним, мы сразу поняли, что произошло что-то неладное: казалось, машина в
ела пилота, а не он ее. Самолет плюхнулся на землю, пробежал сколько мог и о
становился. Лопасти винта сразу же замерли.
Подбежав, мы увидели сначала развороченный снарядом борт МИ Га, а потом и
летчика, безжизненно упавшего грудью на приборную доску. Вся кабина была
залита кровью. И как он только привел самолет?
Карпович летал на разведку в район Сталино. Там всегда мы натыкались на м
ощный заслон зенитного огня. Как все произошло, мог рассказать только са
м летчик. А его в бессознательном состоянии увезли на медпункт. На послед
нем дыхании он дотянул самолет до аэродрома.
А вскоре мы с горечью узнали, что Карпович, возможно, к нам уже не вернется.
Ему оперировали раздробленную осколками руку.
В полк прибыла новая группа молодых летчиков Ч с виду очень хрупких пар
ней. С ними нужно было кому-то заниматься. Когда Виктор Петрович вызвал ме
ня к себе, я сразу догадался зачем. Он составлял учебную программу для спе
циальной эскадрильи. Командиром туда назначили капитана Павла Крюкова,
а меня Ч его заместителем.
Крюкова я знал давно. Коренастый, невысокого роста и немного медлительны
й, он с первых дней войны стал для меня образцом. Пал Палыч, как мы любовно в
еличали его, храбро воевал на Халхин-Голе, за мужество был награжден орде
ном Красного Знамени. Я уважал этого летчика не только за его боевые засл
уги, мне нравились его рассудительность, душевная чуткость.
Для учебы нам дали десять стареньких И-16 и перебросили на отдельный аэрод
ром. Наш полк и после того, как стал гвардейским, все еще воевал на устарев
ших самолетах.
Среди новичков сразу выделились своей бойцовской хваткой Вербицкий, На
уменко, Мочалов и Бережной. Им пришлось по душе фронтовое обучение. После
занятий в землянке Ч у классной доски и с макетами самолетов Ч мы чуть л
и не каждый день летали «сдавать экзамены» в боевых условиях. Нашей учеб
ной эскадрилье целиком доверили штурмовку вражеских эшелонов и станци
й. Старик И-16, вооруженный реактивными снарядами, становился грозой для в
ражеских железнодорожников.
В те дни у нас родился новый прием штурмовки. Обычно истребители атаковы
вали цель с большой высоты и обстреливали ее с крутого пикирования. Мы же
летали теперь в низком небе, под облаками, нередко во время снегопадов. В т
аких условиях прицельный огонь можно вести только с пологого пикирован
ия. Попробовали Ч получилось неплохо. При атаке объемных целей Ч автом
ашин, паровозов Ч новый метод оказался даже эффективнее, чем старый. И эт
о вполне естественно: продолжительность ведения огня увеличилась, а дал
ьность стрельбы сократилась. Но нужно было бояться просадки самолета и с
толкновения с землей.
Способ штурмовки с переменным профилем пикирования быстро освоили все
летчики нашей эскадрильи. И он им понравился. Нередко они применяли его и
при штурмовке объектов с обычной высоты: заходили на атаку круто, а перед
тем как открыть огонь, уменьшали угол пикирования. Отстрелявшись, истреб
ители стремительно проносились над загоревшимися машинами и снова ухо
дили на высоту.
Однажды нашу эскадрилью навестили комдив и инспектор Сорокин. На этот ра
з они приземлились удачнее, чем в Астраханке, и мне не удалось избежать не
приятностей.
В тот день я проводил занятие в классе. На доске были начерчены две схемы п
икирования: прежняя и новая. Придирчиво осмотрев их и выслушав объяснени
я молодых летчиков, комдив раскричался:
Ч Неправильно! Все это чьи-то выдумки. Где наставления?
Ч Нет наставлений, товарищ генерал, Ч доложил Крюков, поглядывая на мен
я.
У нас, и даже в полку, действительно не было тогда никаких учебных пособий
. При подготовке молодежи мы опирались в основном на собственные знания
и фронтовой опыт.
Ч Сорокин, дайте им правильное объяснение! Инспектор начал повторять д
авно известные, но устаревшие истины, дополняя их примерами из опыта вой
ны. В основном он оперировал фактами из нашей боевой практики в Молдавии.
Но ведь на занятии разбирался совершенно новый, только что освоенный при
ем штурмовки. Почему комдив не пожелал этого понять? Почему инспектор не
осмелился поддержать Крюкова и меня?
Ч Надо учить людей по наставлениям! Ч заключил комдив. Крюкову и мне он
объявил по выговору за незнание тактики. Правда, мы быстро забыли об этом
инциденте, поскольку были уверены в своей правоте. Приемы, которым мы учи
ли молодежь, прошли проверку огнем, их эффективность подтвердили многие
наши победы.
Летали мы часто. Штурмовали железнодорожные станции и эшелоны в пути. Са
мым трудным было приучить молодежь при любых обстоятельствах держать и
нтервалы. При появлении «мессершмиттов» они обычно начинали прижимать
ся друг к другу, а все вместе Ч ко мне. И вместо того чтобы, все внимание уде
лять цели, приходилось следить за своими летчиками, чтобы не столкнуться
.
По возвращении домой я всегда садился последним. Пока ребята один за дру
гим совершали последние круги над аэродромом, мне удавалось выполнить н
есколько фигур высшего пилотажа. В частности, я отрабатывал один оригина
льный маневр, на который меня натолкнул случай.
Однажды над аэродромом появились наши истребители конструкции Яковлев
а. Они летели четверками и, снижаясь на большой скорости, расходились пар
ами в разные стороны.
Ч Цирк! Ч воскликнул кто-то из летчиков.
Дело знакомое: ребята получили новые самолеты и теперь хотели блеснуть п
еред нами, так сказать, произвести впечатление. Наблюдая за их «веерами»,
я заметил, как ведущий одной пары крутнул на горке «бочку». В авиашколе мы
называли ее кадушкой. При таком медленном вращении вокруг своей оси маши
на опускает нос и теряет высоту. Кажется, летчик выполнил «бочку» одними
элеронами и плохо скоординировал свои движения. Следовавший за ним, как
при атаке, ведомый сразу проскочил над ведущим и вырвался вперед. Теперь
ведущий, как бы уйдя «под мотор» своего ведомого, очутился ниже и сзади.
Когда я увидел все это, меня осенила мысль: а ведь так можно уходить из-под
атаки противника!
На следующий день, возвратившись с задания, мы с Николаем Искриным, как за
ранее условились, набрали над аэродромом высоту. «Атакуй», Ч передал я п
окачиванием крыльев. Искрин пошел в атаку. Вот он уже на расстоянии, позво
ляющем открыть огонь. Я делаю замедленную «бочку» и сразу же теряю высот
у и скорость. Ведомый проносится надо мной. Теперь уже я под ним. Стоит тол
ько немного поднять нос самолета Ч и могу стрелять по Искрину.
С тех пор я стал каждый день шлифовать этот прием.
Верил, что в предстоящих воздушных боях понадобится и эта находка. Надо т
олько все хорошенько продумать и отработать каждый элемент.
Зима. Короткие, хмурые, промерзшие насквозь дни. Только успеешь за ночь от
огреться, как утром снова стужа берет тебя в тиски. Кабина И-16 не обогревае
тся. Подготавливая самолет к полету, техник и механик тщательно очищают
его от снега. Но стоит подняться в воздух, и в кабине начинают гулять вихри
снега.
В одном из полетов я не обратил внимания на то, что мое лицо припорошено сн
ежком, и поплатился за это. Случайно взглянув на прибор, я увидел, что щеки
у меня совсем белые. Начал оттирать их, да поздно спохватился. К вечеру обм
ороженные лицо и шея распухли. За такой вид друзья прозвали меня Мустафо
й. Несколько дней подряд лечился, смазывая гусиным жиром обмороженные ме
ста.
Как-то на аэродроме приземлился самолет соседнего полка. Он подрулил пр
ямо к нашей землянке, и все мы невольно обратили внимание на обмороженно
е лицо летчика Ч черное, с рыжеватой бородой. А когда пилот вылез из кабин
ы, мы чуть не ахнули. Это был здоровенный, широкоплечий детина. Настоящий б
огатырь! И как он только помещался в кабине И-16, да еще в меховом комбинезон
е!
Окинув нас взглядом, незнакомец улыбнулся и поднял руку:
Ч Привет геройскому воинству! Ч Подошел и протянул мне широченную лад
онь: Ч Сержант Фадеев. Я назвал себя.
Ч А-а, Покрышкин!.. Газеты читаем.
Я тоже сразу вспомнил имя Фадеева. С ним было связано много фронтовых ист
орий, похожих на легенды.
Фадеев сразу объяснил, почему он оказался на нашем аэродроме:
Ч Дрались. Горючки не хватило. Как от вас позвонить в наш полк? Зачем проп
адать двум ужинам?
Ч Почему двум? Ч удивился я.
Пришли на КП. Пока Фадеев терзал своими ручищами телефонный аппарат и гр
охотал могучим басом, вызывая полк, я с любопытством смотрел на него. Вспо
мнились слышанные о нем рассказы.
Вадим Фадеев служил в нашей дивизии. Летчики рассказывали, как в первые д
ни войны, еще на территории Молдавии, он с группой истребителей уничтожи
л колонну румынских кавалеристов, направлявшуюся на фронт. Фадеев первы
м ринулся на них и спустился так низко, что лошади, услышав над собой рев м
отора, ошалели: перестав повиноваться всадникам, они мчались куда попало
. Вся колонна рассыпалась по полю. Расстреляв патроны, Фадеев настигал ко
нников и рубил их винтом самолета…
Разошлась среди летчиков и совсем недавняя история, которая произошла с
ним под Таганрогом. Возвращаясь со штурмовки на поврежденном самолете, Ф
адеев приземлился между нашими и немецкими окопами Ч на нейтральной по
лосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54