Экономическая жизнь в процветающей некогда Ар-коне совершенно захирел
а, а ослабленный борьбой Премудрый (который сиживал в темницах еще при кн
язе, чем и объяснялись его особая злость на княжеский режим и смекалка, пр
оявленная им в деле свержения), видя результаты своих деяний, впал в глубо
кую тоску и вскоре помер.
Его соратники немножко побились за власть, поистребив друг друга, и в рез
ультате править Арконой стал Продолжатель дела Премудрого. Вскоре его с
тали именовать Великим Продолжателем.
При нем деятельность Тайного приказа достигла невероятного размаха. Чи
сленность населения Арконы за годы правления Великого Продолжателя со
кратилась вдвое, причем и остатний народишко вконец обнищал, пооборвалс
я и голодал беспрерывно.
После кончины Великого Продолжателя власть перешла к его Сподвижнику, к
оторый вскоре объяснил людям, что при Продолжателе все делалось не так и
посему именовать его Великим не пристало. Зато Сподвижника стали называ
ть Сподвижник-Ниспровергатель. Из острогов выпустили кой-какой уцелевш
ий люд, посаженный при бывшем Великом Продолжателе, и велели бороться за
урожай.
Чтобы ничто не отвлекало от этой борьбы, арконцам запретили ловить в мор
е рыбу и стрелять в лесу дичь: если брюхо и так сытое, кого заставишь еще и в
поле пахать…
Арконцы вопреки запрету все равно потихоньку рыбачили и охотились, но сч
итались при этом потравщиками, то есть преступниками-браконьерами, и по
длежали наказанию. Поэтому княжеские стражники отдавали все силы борьб
е с потравщиками (ведь с пойманных можно было брать взятки деньгами либо
дичью и рыбой). А потравщики, со своей стороны, боролись за то, чтобы усколь
знуть от наказания (в том числе и от дачи взяток, ущерб от которых был немн
ого меньше, чем от преследования по закону, но противнее). А тут еще и черто
ва битва за урожай, которую велено вести неустанно…
Так, в неустанной борьбе, год шел за годом, еще несколько правителей смени
ли друг друга, но урожаи, несмотря на все усилия, становились все хуже и ху
же. Дело дошло до того, что все золото Арконы пришлось пустить на закупку х
леба и возить его кораблями с далеких изобильных островов, где никто ни з
а что не боролся, а крестьяне просто возделывали свои поля.
С раннего утра арконцы собирались в длинные очереди у амбаров со столами
раздачи и стучали котелками в дверь, чтобы им дали немного хлеба пли каши
. Ждать приходилось долго, а вырывать свой кусок Ц в драке, и народ постеп
енно дичал.
В конце концов золота почти не осталось, хлеба тоже, и арконцы вывели посл
еднего правителя за городские ворота и дали ему пинка. Прежде из страха п
еред Тайным приказом такое и в голову никому не могло бы прийти, но со врем
енем и приказные одичали вместе со всем народом, хотя им-то давали двойну
ю порцию каши и хлеба, а к праздникам еще и пряников отсыпали.
Как только Тайный приказ стал наплевательски относиться к своему делу, н
арод впал в ересь и потребовал, чтобы вернули князей и прежние порядки Ц
при князьях, дескать, было лучше. Правда, тех людей, кто помнил старую жизн
ь, уже почти не осталось, но вера такая в народе жила.
Настоящих князей взять было негде, их всех повыбили в Смуту, и посему княз
ем избрали того человека, который громче всех кричал в момент изгнания п
оследнего правителя. Его и поставили править Арконой: кричал он вроде бы
по существу, за правду Ц стало быть, был не дурак.
Новый князь не то чтобы очень уж мудро правил (ему больше нравилось, что кн
яжеская казна оказалась в его полном распоряжении и бражничать можно бы
ло не переставая), но при его правлении биться за урожай перестали и хлеба
в Арконе вдруг стало так много, хоть завались.
И года не прошло, как вечно голодные в прежние времена арконцы, приходя в х
лебную лавку, начинали крутить носом. Нет, баранок, дескать, не желаем, при
елись, и ситника не хотим, больно пресный… А это что Ц булки? С изюмом? Да чт
о же это такое Ц все с изюмом и с изюмом? А разнообразие где? Хоть бы с кураг
ой напекли, что ли. Никакой заботы о простом народе. Всем плевать на народн
ые чаяния…
Еды стало вдоволь, и появилась возможность заработать на эту еду деньги,
и не только грабежами (от которых традиционно никто не отказывался).
Но горожане вновь были недовольны. Многие (особенно те, которые из Тайног
о приказа и столы раздачи у которых во все времена были не такие, что у про
стонародья) даже говорили: «Вот в прежние-то годы правители были Ц не нын
ешнему чета. Бывало, и хлебца дадут, и кашки, и бражки, и похлебочки черпачо
к плеснут… А нынче сам себя корми, сам все покупай! Может, на все, что потреб
но, и гривенников не хватит! Может, нам наше жалованье не нравится, ежели с
него же и хлебные расходы идут. Нет, прежде было лучше Ц пусть и бедненько
, зато без заморочек».
Ну а те, кто привык жить грабежами, так грабежами и жили Ц для них ничего о
собо и не поменялось, только теперь украсть можно было побольше.
И тут один из самых ловких приказных, дослужившийся при новом князе из на
чальников охраны до первого княжеского помощника, стал внушать правите
лю:
«У нас в Арконе, князь, недовольство зреет. Гнать тебя, батюшка, взашей хот
ят. Вспомни, как с прежним-то управились… Ты бы, князь, лучше своей волей уш
ел, по-доброму Ц поди пожил уже всласть, всего достигнул, чего желалось. А
то ведь чего не бывает, сам, поди, знаешь. Не доводи народ до греха. Ты уйдешь
, батюшка, народишко злобствовать перестанет, покой наступит, благолепие
… А уж я заместо тебя тут на престоле посижу покуда, чтобы княжеская власт
ь не прервалась. И недовольных окорочу, мне-то оно не впервой».
Не то со страху, не то с перепою, но князь согласился… Вышел на соборную пл
ощадь, повелел ударить в вечевой колокол и, как только народ сбежался, объ
явил:
«Вот вам, граждане Арконы, новый князь. Можете его выбирать. Он вообще-то х
ороший, он вас не обидит».
Народ почесал в затылке. Старого князя любили далеко не все. И слушаться е
го распоряжений многие не желали даже в лучшие времена. Но не только поко
рные, но и оппозиционеры подумали: а может, новый князь и впрямь получше бу
дет? Старый-то уж больно надоел. Ладно, новый так новый! И вроде того что выб
рали…
Одной из первых акций нового князя, как только он пришел к власти, была лег
ализация воровских шаек, и это считалось величайшим вкладом в функциони
рование громоздкой машины государственного управления. Принимая такое
решение, князь рассуждал довольно логично: раз преступность является не
избежным злом, искоренить которое никому еще не удавалось, так пусть она
будет организованной. Ворам было предложено выйти из подполья, перевест
и свою работу в цивилизованное русло и не превышать установленный лимит
преступлений.
При такой постановке вопроса князь рассчитывал, что сможет прогнозиров
ать ситуацию, а главное Ц значительно пополнит свою казну, обложив прес
тупный элемент данью. Чтобы никому из воровского сообщества и в голову н
е пришло увиливать от новых правил, парочка известных воровских воротил
, неуважительно отозвавшихся о начинаниях князя, подверглась гонениям, а
остальные стали значительно более сговорчивыми.
В итоге все остались довольны. Главарям воровских шаек понадобилось на у
дивление мало времени, чтобы понастроить себе теремов, нашить красных ка
фтанов с гербами и научиться проводить время в роскошных трапезных вмес
то темных и душных вертепов, собираться в которых никто особо и не любил. К
тому же очевидная реальность заключалась в том, что воровское сообществ
о контролировало преступность лучше, чем это получалось у городской стр
ажи и Сыскного приказа. Так что в итоге даже зажиточные горожане не стали
роптать, хотя каждый из них по-прежнему рисковал быть ограбленным.
Ц Князь наш Ц идеалист. Народ его обожает. Став правителем Арконы, он с г
оловой ушел в самообразование, Ц гордо объявил боярин Вышата. Ц Никто н
икогда не объяснял ему, как править, поэтому он вынужден был доходить до в
сего своим умом. Ко всему прочему он подумал, что подданные должны относи
ться к правителю с большим уважением, и повелел титуловать себя великим
князем…
Ц Что ж, некоторые рождаются великими князьями, другие этого добиваютс
я, Ц заметила Маргарита. Ц Но самому объявлять себя великим Ц это, знае
те ли, заявка… Невольно задумаешься, что князю не чуждо тщеславие, вот он и
назвался великим. Причем звание генералиссимуса или от
ца родного, к примеру, звучит ничуть не хуже.
Ц Про генералиссимуса мне, госпожа, неведомо. А вот про отца родного поду
мать бы надо! Эй, писец, ну-кася, запиши предложение Ц именовать великого
князя отцом родным для народа нашего. В четверток на заседании боярской
думы как раз и оглашу. Мысль плодотворная. Князю надо отдать должное, а то
он так или иначе возьмет это должное сам.

ГЛАВА 22

Слушая рассказ старого боярина, Маргарита невольно ловила себя на мысли
, что история Арконы ей что-то смутно напоминает. И даже легко догадаться,
что именно. И даже не совсем смутно. Как говорилось в одном старом анекдот
е Ц хоть и непохоже, а одно и то же.
Что попишешь, путешествия и вправду развивают кругозор. Прежде Маргоше д
аже представить было сложно, что существует альтернативный мир, самосто
ятельно ищущий свой путь и при этом повторяющий метания ее далекой родин
ы…
Ц Нам без князя нельзя, Ц говорил между тем Вышата. Ц Нам надо быть наче
ку. И чтобы вождь был сильный. Ты, поди, уже слышала, что неподалеку отсюда, в
горах, обитают медведи. Очень необычные медведи… Они живут семьями.
Ц Ну в этом, наверное, ничего необычного нет, Ц рассеянно сказала Марго
ша, отвлекшись на собственные мысли.
Ц Но они живут в домах…
Ц В домах?
Вот это уже и вправду было необычно.
Ц Да. Причем дома добротные, крепкие и чистые. Но и этого мало Ц медведи з
анимаются… домашним хозяйством. Представь, как трудно живущим по соседс
тву людям!
Только тут Маргарита поняла, что болтливый боярин говорит о беоритах Ц
ее ведь предупреждали, что между арконцами и беоритами существует вечна
я вражда. Но чтобы не выдать Беорфа, пришлось делать вид, что ей совсем нич
его не известно:
Ц А что за трудности у этих людей? Разве медведи отказывают соседям, когд
а те приходят одолжить чашку сахара?
Ц Кому может прийти в голову дурная мысль отправиться к медведям и по-со
седски что-то одалживать? Ц поразился Вышата. Ц Тем более медведи пред
почитают мед, а не сахар… Сахар у нас, госпожа, больно уж дорог: его доставл
яют с дальних островов, где произрастает сахарный тростник.
Ц А вы не пробовали выращивать сахарную свеклу? Впрочем, об этом потом. Ч
то касается медведей, я полагаю, с ними можно найти общий язык и подружить
ся, если они разумные существа… Арконцы производят впечатление людей с в
ысоким духовным уровнем, способных установить мирный контакт с другими
племенами.
Ц Подружиться?! Ц вскричал Вышата таким тоном, словно ему предложили пр
одать в рабство его любимого сына. Ц Да что ты, госпожа! Медведи же с костя
ми всех сожрут. И ничего не останется, кроме духовного уровня.
«Как все запущено!» Ц припомнилась Маргарите популярная в ее мире фразо
чка, пущенная в оборот экс-кавээнщиками, подвизающимися на телевидении.

Тут распахнулись высокие двустворчатые двери, и княжеский тиун в красно
м кафтане важно произнес:
Ц Великий князь Путята!
Князь вошел со всей возможной величественностью, которую правитель Арк
оны должен был демонстрировать иностранцам для поддержания престижа к
няжеской власти.
Но на его лице мелькало своеобразное выражение. Такое бывает у сотрудник
ов спецслужб во время выполнения особо важного задания. Но раз уж он начи
нал свою карьеру в Тайном приказе, то понятно, почему старые въевшиеся пр
ивычки так и не ушли из его обихода. Как говорили в России в прежние времен
а, жандарм бывшим не бывает…
Князь мгновенно оценил, что свита новоявленной Царевны Лебеди представ
ляет значительно меньший интерес, чем сама Царевна, хотя для сбора опера
тивной информации не помешает позже заняться разработкой каждого из пр
ибывших в Аркону Ц сравнительный анализ полученных сведений может дат
ь неожиданный и интересный эффект. Конечно, князь облекал свои мысли в ин
ые слова, но суть от этого не менялась.
Перекинувшись с Маргаритой несколькими невинными фразами, князь решил,
что пора устроить колдунье небольшую проверочку Ц надо же убедиться, чт
о не самозванка залетела на его благословенный остров. Сверля гостью взг
лядом матерого контрразведчика, князь вкрадчиво сказал:
Ц Царевна, мы хотим попросить тебя совершить какое-нибудь чудо. Хотя бы
небольшое. Пойми, это не от недоверия к твоим силам, просто было бы желател
ьно подивиться твоему мастерству.
Маргарита решила, что в такой просьбе нет ничего противоестественного. Д
аже если князь ей и не доверяет, это его право. В конце концов, правитель до
лжен быть осмотрительным. Хотя нельзя сказать, что оказаться в роли испы
туемой было приятно.
Что ж, если князь желает устроить ей проверку, она ему не откажет. Здесь, в А
рконе, она чувствовала такой прилив магических сил, какого не испытывала
ни в хваленом Камелоте, ни тем более в Москве. Что ни говори, а славянские з
емли обладают особой энергетикой, как бы порой ни раздражали нравы их об
итателей.
Она сняла со своего ожерелья маленькую продолговатую подвеску, и в ее ру
ках оказалась волшебная палочка. В отличие от красивых и изящных палочек
, используемых чародеями и феями в фильмах (особенно в голливудских), эта п
алочка, завещанная Маргоше бабушкой, была грубой и чисто функциональной
. Но работала безотказно.
Взмахнув палочкой, Маргоша превратила четыре бесформенные тумбы, стояв
шие в углах зала, в большие вазы, полные свежих роз.
Ц Чудо! Диво! Ц приглушенно зашептались в толпе гостей. Но князь, похоже,
остался недоволен.
Ц Этакие штуки у нас и скоморохи выкидывают, Ц сказал он. Ц То цветочки
из рукава достанут, а то яичко в шапку положат, посля чего вытащат курицу…
Не во гнев тебе будь сказано, Царевна Лебедь, но чудо твое не больно-то чуд
есное. Балаган, прощенья прошу…
Маргарита провела палочкой по простому оловянному блюду, стоявшему на с
толе, и оно превратилось в золотое.
Судя по огонькам, блеснувшим в глазах князя, он понял, что стоит на правиль
ном пути и сеанс публичной магии, который дает заезжая чародейка, можно и
спользовать для обогащения княжеской казны. Стараясь казаться равноду
шным, он вновь затянул жалобы о желательности чего-нибудь этакого, поубе
дительнее.
Маргарита тут же почувствовала, что она все-таки стала ведьмой. Именно
ведьмой, а не кем-нибудь еще, не скатертью-самобранкой, не Сивко
й-Буркой и не золотой рыбкой, готовой исполнять все желания (хотя, как изв
естно, и у рыбки есть предел терпения, но ведьмы приходят к нему быстрее).
Ц Ну уж не знаю, чем вас еще и убедить! Ц ласково сказала она князю. Ц Раз
ве что вот этим!
И направила палочку в его сторону.
Тут же раздался треск, словно кто-то ломал сухое дерево, и на голове князя
выросли и развернулись рога. Самые настоящие. Сперва это были маленькие,
еле заметные рожки, потом они вытянулись до размера коровьих и стали вет
виться.
Ц Что же это? Что?! Ц закричал князь, хватаясь за голову и нервно ощупывая
то, что там произросло.
А рога, уже и без того похожие на оленьи, продолжали расти, крепнуть, кусти
ться и в конце концов обратились в нечто, что составило бы предмет гордос
ти матерого лося. Тяжестью своей они совершенно вдавили в плечи голову к
нязя, непривычного к таким украшениям.
Зал терема мгновенно опустел. Гости и слуги кинулись бежать в двери и окн
а, торопясь исчезнуть со сцены, где разыгрывалась эта странная драма.
С одной стороны, было неясно, что там на уме у осерчавшей залетной чародей
ки Ц сейчас отделает князя да, глядишь, и за других примется. А с другой Ц
даже если и не примется, князь как истый великий правитель, поди, не захоче
т позже терпеть свидетелей своего позора. Куда ни кинь, всюду клин обнару
живается.
На месте остался только воевода Крут, ноги которого словно приросли к ио
лу. На лице его отражалась крайняя степень изумления. Наверное, если бы кт
о-нибудь из витязей в момент построения дружины ни с того ни с сего плюнул
ему в лицо, вряд ли это удивило бы воеводу больше, чем такое непотребство,
совершенное с его князем залетной волхвовательницей. Мир, который казал
ся ему незыблемым, вдруг рухнул, вот так Ц мгновенно и без всякого предуп
реждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41