Многие люди чувствуют, что их жизнь пуста, так как они
ощущают скуку и блокируют делание того, что разогнало
бы их скуку. Скука - состояние, с которым не так уж трудно
справиться, так что давайте рассмотрим это.

В эксперименте на сосредоточение мы видели, что скука
возникает, когда произвольное внимание уделяется чему-то
неинтересному и отнимается у того, что могло бы вызвать
интерес и спонтанное формирование фигуры/фона. Природа
создает в качестве целительного средства утомление, тен-
денцию уснуть или войти в состояние транса; при этом, по-
скольку произвольность-намеренность ослаблена, спонтан-
ный интерес выходет на передний план в качестве фантазий.
Если вы примете этот естественный процесс вместо того,
чтобы бороться с ним, вы можете использовать фантазии
как средство обнаружения того, что же вы хотели бы делать.
Это очень просто в одиночестве. Закройте глаза и допустите
легкую дремоту. Часто это вызовет ясное представление о
том, что иы хотели бы делать. Среди людей, где действуют
соображения долга, соблюдения условностей, нежелания
огорчить других, необходимость дурачить начальника, и

316

т. д. - ситуация сложнее. Но даже при этом признаться себе,
что нечто вам не интересно, - это путь к тому, чтобы найти
моменты интереса, если уж действительно необходимо де-
леть то, что вы делаете. Но ситуации, которые хронически
вызывают скуку, нужно либо изменять, либо избегать их.

Вы можете заметить, как по-разному вы чувствуете себя
с разными людьми. Один наводит скуку, другой раздражает,
один вызывает подъем, другой - подавленность. Вы, конеч-
но, предпочитаете тех, с кем легко, или с кем вы чувствуете
себя счастливыми или значительным. В этих ваших реакциях)
скорее всего, присутствует немалая доля <проекции> (то есть
вы вкладываете свое отношение в других, а затем считаете,
что другие заставляют вас чувствовать то-то и то-то); но
часто справедливо и другое: когда вы можете почувствовать
вполне определенную реакцию на другого человека, может
быть, что этот человек, сознавая или не сознавая это, наме-
ревается вызвать в вас эту реакцию. Меланхолик хочет вы-
звать в вас подавленность, льстец - чувство собственного
величия, задира-раздражение, любитель ворчать-недо-
вольство. И наоборот, живой человек хочет вас заинтересо-
вать, счастливый хочет, чтобы вы разделили с ним его сча-
стье. Развивая чувствительное сознавание своих реакций
можно стать <хорошим ценителем людей>.

Преодолев тенденцию проецировать нежелательные чув-
ства и отношения в других людей, то есть научившись видеть
другого человека, а не собственные проекции на него, можно
начать замечать, когда кто-то хочет заморочить вас потоком
слов и фактов, загипнотизировать монотонностью голоса,
усыпить и подкупить лестью, ввести в депрессию хныканием
и нытьем. Вы можете развить эту полезную интуицию, сна-
чала замечая, как вы реагируете на окружающих людей, а
потом наблюдая, подтверждается ли ваша реакция другими
чертами поведения этих людей. При этом вы начнете раз-
делять проекции собственных несознаваемых тенденций и
действительной интуиции относительно других.

Нарушения равновесия личности исправляются не сдер-
живанием или подавлением чрезмерно развитой стороны, а
сосредоточением на неразвитой стороне. Чрезмерный пере-
вес сенсорной стороны может породить ипохондрию; эмо-
ций - истерию; мышления - принуждающий и фригидный
интеллект. Но такой перевес одной стороны обычно сопро-

317

вождается недоразвитостью в других сферах. Восстановле-
ние гармонии и интеграции приходит посредством разбло-
кирования того, что заблокировано. Эта, прежде обедненная
сторона личности, потребует теперь своей доли энергии и
внимания, и равновесие будет восстановлено.

Вот еще один эксперимент для повышения сознавания
эмоциональных переживаний:

Посетите художественную галерею, желательно до-
статочно разнообразную. Бросайте лишь быстрый
взгляд на каждую картину. Какую эмоцию, хотя бы не-
ясную, она вызывает? Если изображается буря, чувст-
вуете ли вы в себе соответствующие вихри и волнение?
Не пугает ли немного вот это лицо? Не раздражает ли
этот яркий подбор красок? Каким бы ни было ваше ми-
молетное впечатление, не пытайтесь изменить его до-
бросовестным разглядыванием, переходите к следующей
картине. Обратите внимание, какое тонкое эмоциональ-
ное чувство вызывает этот рисунок, переходите к дру-
гому. Если ваши реакции кажутся очень смутными и ми-
молетными, или вы даже вообще не способны их отсле-
дить, не думайте, что это всегда будет так-повто-
ряйте опыт при каждом удобном случае. Если трудно
попасть в галерею, можете проделать то же с репро-
дукциями.

Следующий эксперимент будет крепким орешком, пото-
му что мы предложим вам постарглься сознавать эмоции,
которых мы обычно предпочитаем избегать, те самые, кото-
рые пугают нас и заставляют стремиться к <владению собой>.
Эти нежелательные эмоции, однако, тоже должны быть со-
знаваемы и разряжены, прежде чем мы сможем свободно
входить в ситуации, где мы их испытываем. Предположим,
человек боится публичных выступлений, потому что однаж-
ды, когда он попробовал, то <провалился>. Предположим,
девушка боится влюбиться, потому что однажды была об-
манута. Предположим, кто-то боится разозлиться, потому
что однажды, когда он показал это, его сильно побили. Каж-
дый из нас пережил много подобных случаев, которые вос-
производятся в воображении; они не дают нам возможности
заново подойти к интересным ситуациям, если нам не по-
везло в подобных ситуациях в прошлом. Эти старые пере-
живания-<незаконченные дела>, которые препятствуют

318

тому, чтобы мы принялись за привлекающие нас <новые де-
ла>. Можно попробовать заканчивать их, повторно пережи-
вая их в намеренной фантазии. Каждый раз, воспроизводя
эти болезненные эпизоды, вы сможете находить добавочные
детали и выводить в сознавание все больше и больше эмо-
ций, которые с ними связаны.

Оживляйте в фантазии вновь и вновь опыт, который
имел для вас сильную эмоциональную нагрузку. Каждый
раз старайтесь вспомнить дополнительные детали. Ка-
кой, например, наиболее пугающий опыт вы можете
вспомнить? Прочувствуйте его вновь так, как это все
происходило. И еще: раз. И снова. Употребляйте насто-
ящее время.

Возможно, в фантазии всплывут какие-то слова, не-
что, что вы или кто-то другой говорил в этой ситуации.
Произносите их вслух, вновь и вновь; слушайте, как вы
произносите их, почувствуйте, как вы переживаете их
выговаривание и их слушание.

Вспомните ситуацию, в которой вы были унижены.
Воспроизводите ее несколько раз. Обратите при этом
внимание, не возникает ли в памяти какой-нибудь более
ранний опыт подобного рода. Если это так, перейдите
на него и проработайте ситуацию.

Делайте это для различного рода эмоционального
опыта - насколько у вас хватит времени. Есть ли у вас,
например, незаконченные ситуации горя? Когда кто-то
любимый вами умер, могли ли вы плакать? Если нет,
можете ли вы сейчас? Можете ли вы мысленно стоять
у гроба и проститься\

Когда вы были более всего разъярены? Пристыжены?
В замешательстве? Чувствовали себя виновным?-пр.
Можете ли вы пережить эту эмоцию вновь? Если не мо-
жете, то можете ли вы почувствовать, что блокирует вас?

Рассказывая о своих реакциях в эксперименте, где нужно
было почувствовать свое лицо, многие студенты сообщали,
что они обнаружили у себя <каменные> лица. Некоторые
выражали гордость по поводу своего умения быть скрытны-
ми, и говорили, что у них нет ни малейшего намерения от-
казываться от преимущества <прятаться за сценой>. Можно
подумать, что они рассматривают все свои отношения с
людьми как нескончаемую игру в покер (по-английски <ка-

319

менное лицо> буквально <лицо игрока в покер>.- Прим.
пер.). Если, как они утверждают, они не изменяют своего
<каменного> лица даже в интимных ситуациях, - против ко-
го они играют?

Почти всем было трудно выполнять этот эксперимент.
Вот типичный пример: <Эксперимент на сознавание эмоций
до сих пор вызывает настолько сильное сопротивление, что
не дает значимых результатов. Главные сопротивления-
чувство неудобства и скука. Мне не удалось ни почувствовать
выражение лица, ни заметить, меняется ли оно. Единствен-
ное выражение, которое я заметил, было нажимание нижней
губы на верхнюю вверх и вперед. Я связал это с чувством
беспокойного цинизма, которое я переживаю, когда слышу
что-то (обычно в связи с делами), чему я не верю>.

Некоторые отмечали, что их лица не изменяются, а ос-
таются ригидными. Другие - что их лица меняются так бы-
стро и постоянно, что они не успевают найти слова для
называния выражения. Некоторые утверждали, что как толь-
ко они находили словесный эквивалент для обозначения вы-
ражения лица, они сразу вспоминали ситуации, для которых
он был бы подходящим. Другие говорили, что они могли
обрести какое-то выражение лица, только если они приду-
мывали какую-нибудь эмоциональную ситуацию, а потом от-
мечали, что происходило с лицевыми мускулами.

Обнаружение невыразительности своих лиц дало неко-
торым студентам новые основания для недовольства собой:
<Я нашел, что мое лицо не слишком выразительно, скорее
даже придурковато. Рот чаще всего приоткрыт, а глаза косят.
Обе эти привычки я могу преодолеть только если постоянно
сознаю, что я делаю со своим лицом. Я заметил, что мое
лицо более выразительно, когда я взволнован. Если бы мне
удалось управлять этим, полагаю, что выглядел бы более
интересным человеком>. - Это отражает общую тенденцию
пытаться работать над симптомом, а не над его основой.
Произвольно управлять чертами лица - это не выразитель-
ность, а актерство, и если только не быть очень хорошим
актером, то это превращается в <корчение рож>. - И даже
в обучении актеров признается, что можно хорошо играть
на сцене, только если вызвать в себе воспоминание о сходных
переживаниях в жизни, и вызвать соответствующее выраже-
ние лица и прочие черты поведения, которые соответствуют

320

этому переживанию (Прим. авторов." см., например, <Работу
актера над собой> Станиславского, где большое внимание
уделяется культивированию сенситинной и аффективной па-
мяти). Мы, однако, стремимся не к тому, чтобы научить вас
убедительно играть сценические роли, а к тому, чтобы на-
учить вас играть себя.

Эксперимент 8: Вербализация
Вербализация - это <выражение словами>. Если мы опи-
сываем объекты, сцены или действия, - мы произносим их
имеют отношение к их организации, их отношениям, особым
свойствам и т. д. Мы говорим, каковы они, основываясь на
видении, слышании и другом прямом опыте. Если мы рас-
суждаем о них, - мы манипулируем рядами слов, которые
описывают их. Это может происходить уже без прямого опы-
та, потому что, коль скоро 4FTO-TO названо, наименование
(название) само по себе может для многих целей выступать
в качестве названного. Действование с наименованиями,-
со словесным эквивалентом называемого объекта,- вместо
действования с объектами может быть во многих отношениях
более экономным и эффективным; достаточно представить
себе сцену обсуждения того, как перенести и передвинуть
концертный рояль! Но заметьте: передвижение наименова-
ний (названий) не передвигает само по себе того, что на-
звано.

Нормальная, здоровая вербализация обычно отталкива-
ется от невербального - объектов, условий, положения дел
и пр., - и заканчивается невербальными эффектами. Это не
значит, что вербализация иной раз не может быть полезной
и в отношении того, что само уже вербально-книг, пьес,
того, что кто-то сказал; но эта тенденция разговаривать по
поводу разговоров иной раз превращается в болезнь. Если
человек боится контакта с актуальностью - с людьми из
плоти и крови, с собственными ощущениями и чувствами, -
слова начинают использоваться как экран между говорящим
и его средой, а также между говорящим и его собственным
организмом. Человек пытается жить в одних словах, - и
смутно ощущает, что чего-то не хватает.

т. пгр.ч\ и др. 321

У <интеллектуала> вербализация гипертрофирована. Он
навязчиво и принудительно пытается быть <объективным>
по отношению к своему личному опыту, что, как правило,
означает словесное теоретизирование по поводу себя и по
поводу мира. Тем временем, посредством этого самого ме-
тода он избегает контакта с чувствами, уходит от реальности
и актуальных ситуаций. Он живет подставной жизнью слов,
изолированных от остальной части его личности, высоко-
мерно презирая тело и стремясь к словесным победам, <пра-
вильности> спора, произведенного впечатления, пропаган-
дирования, рационализаций, - в то время как действитель-
ные проблемы организма остаются без внимания.

Но эта <словесная болезнь> привилегия не одних интел-
лектуалов. Она достаточно универсальна. Частичное созна-
вание того, что что-то не в порядке, заставляет людей писать
такие книги, как <Тирания слов> (Коржибский); в последние
годы семантика предпринимает усилия восстановить связь
слов, по крайней мере, с невербальной реальностью окру-
жения, настаивая, что каждое слово относится к чему-то
невербальному. Наши эксперименты на актуальность и аб-
стракцию также были направлены на это. Но семантики часто
начинают заботиться о точности по отношению к <вещам,
которых здесь нет>, употребляя на это все время, всю энер-
гию и внимание, и избегая таким образом семантических
проблем, касающихся того, что <наличествует здесь>. Они
редко касаются <биологии> языка, его сенсорно-моторных
корней.

Наша техника обнаружения и сознавания патологических
аспектов вербализации состоит, как и для других функций,
в том, чтобы прежде всего рассматривать это как существу-
ющую деятельность. Это относится как к проговариванию
слов вслух, так и к <просто думанию>, которое осуществля-
ется как внутренняя речь. Сначала появляется говорение
вслух, так ребенок учится говорить, но потом человек может
использовать этот, обретенный в общении, язык сам в себе,
как <думание>. В интетрированной личности такое думание -
полезный активный инструмент для работы со сложными
отношениями сознаваемых потребностей, воображаемых
средств достижения и явного поведения, которое делает кон-
кретным то, что сначала воображалось. Большинство взрос-
лых людей, однако, полагает, что мышление независимо и

322

первично: <Легко думать, но трудно выражать мысли>. Это
происходит из-за вторичного блока, из-за страха по поводу
того, как другие будут реагировать на высказанные вслух
мысли. Однако если человек сможет говорить в хорошем
темпе, воодушевлен своей темой, оставляет свои страхи, пе-
рестает проверять свои высказывания, прежде чем произне-
сти их вслух, - становится очевидным, что когда нечего бо-
яться, говорение и думание - тождественны.

Чтобы интегрировать наш вербальный и мыслительный
опит, мы должны сознавать его. Средство ориентации по
отношению к говорению - слушание:

Послушайте, как вы говорите в компании. Если есть
возможность, запишите свой голос. Вы будете удивлены
и, может быть, раздосадованы тем, как он звучит. Чем
больше ваше представление о себе отличается от ва-
шей реальной личности, тем сильнее в вас будет неже-
лание признать свой голос за свой собственный.

Почитайте вслух стихи, которые вы знаете, и послу-
шайте себя. Не вмешивайтесь в чтение, не старайтесь
читать громче, яснее или выразительнее. Читайте так,
как у вас получается, повторяйте чтение, и слушайте,
пока вы не почувствуете интеграции говорения и слушания.

Затем прочтите то же стихотворение внутренней
речью, - <в уме>. Теперь вам уже должно быть легко слы-
шать собственную внутреннюю речь, - Теперь, когда вы
просто читаете книгу или газету, вслушайтесь в свою
внутреннюю речь, <проговаривание> читаемого. Сначала
это замедлит чтение и, может быть, вызовет беспо-
койство, но через некоторое время вы сможете <слу-
шать> так же быстро, как вы читаете; эта практика
может улучшить вашу память благодаря возросшему
контакту с материалом.

Наконец, попробуйте \прислушаться> к своему внут-
реннему речевому думанию. Сначала это может заста-
вить вас <замолчать>, но через некоторое время беззвуч-
ное бормотание начнется снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57