В I960 году или около этого, я практиковал в Лос-
Анжелесе. Я все еще страдал от неприятаости, причи-
ненной двумя операциями в Майами, которыми я отрывал
себя от Марты и слишком часто принимал ЛСД. Во время
ЛСД-путешествий не происходило \ничего действительно
стоящего. Несмотря на поддержку Джима Симкина, я не
мог заниматься профессиональной деятельностью и из-

89

бавиться от ощущения, что я приговорен к жизни. Я был
сыт по горло всем психиатрическим мошенничеством. Я не
знал, чего хочу: уединения, отпуска? Смены профессии?

Я решился поехать из Лос-Анжелеса в Нью-Йорк, но
другим путем: кругосветным путешествием на корабле.

Я всегда любил ездить на кораблях так же, как не
любил битком набитые самолеты. Кроме одного случая -
когда на пике нашей любви с Мартой мы летели в
Европу. Тогда хорошо было сидеть рядом друг с другом.

Обычно меня донимают попутчики, которые надоедают
вопросами и требуют внимания, поэтому в своей воздуш-
ной тюрьме я жду и благословляю случайную дремоту.

Насколько я люблю летать сам, настолько я не терплю,
когда везут меня. При езде на машине, напротив, я в
той же мере люблю, когда меня везут, в какой не терплю
вести машину сам.

Морское путешествие от Лос-Анжелеса до Нью-Йорка
длится 15 месяцев.

Первая остановка - Гонолулу, Гавайи. Это напоми-
нало уже пережитое в Майами-Бич.

Перед тем, как мы вошли в гавань, я испытал, воз-
можно, самое сильное зрительное ощущение в своей
жизни. Когда вы подлетаете к Лос-Анжелесу ночью, то
видите скопление рождественских елок огромного раз-
мера, словно ждущих вас. Их мерцание и блеск заставляйт
забыть их ложную нейлоновую сущность. Заставляет за-
быть те безобразные облака смога, которые встречают
Вас при въезде в центр многих сотен городов. А теперь
умножьте этот многоцветный блеск многократно и пред-
ставьте себя залитым им. Я испытал это перед Гавайями.

Я люблю их, как и любой другой человек, серебряные
искорки небесного свода. Тогда они выглядели еще ярче
из-за чистого океанского воздуха, и мне стало любопытно,
смоту ли я усилить это ощущение. Я принял небольшую
дозу ЛСД, и тогда случилось это.

Неописуемость - это не то слово. Не было больше
пространства, не было трех измерений. Каждая звезда
была гораздо больше и ближе, каждая исполняла цве-
товой танец, как планета Венера перед своим падением
в океан. Вселенная, пустота всех пустот, ибо некогда
была наполнена.

90

Затем Япония - Токио и Киото. Невозможно описать
контраст этих городов, которые разделяет лишь ночь
езды на сверхскоростном поезде. В Токио - людская
бесчувственность, незнание друг друга, скученность такая,
что в сравнении с ней сардины в банке имеют больше
жизненного пространства. По крайней мере, они не тол-
кают друг друга. К тому же у меня возникло острое
ощущение - любящие глаза старой женщины, сидящей
на корточках у водосточной трубы, чистящей мои ботинки.
Я отбросил сигаретный окурок. Она подобрала его с
жадностью. Тогда я отдал ей всю пачку, в которой ос-
тавалась еще половина сигарет. Она повернула ко мне
голову. Темные глаза увлажнились и светились такой
любовью, от которой я почувствовал слабость в коленях.
Я до сих пор иногда вижу эти глаза. Любовь делает
невозможное возможным.

До этого однажды я видел подобную любовь в глазах.
Лотта Циелински - моя первая любовь. Я должен был
исполнять в комедии роль знатного господина-француза.
Она прошла за кулисы, и при виде меня в костюме и
гриме ее лицо изменилось таким образом, словно пред
ней разверзлись небеса. Восхитительная, самая восхити-
тельная!

Один японский доктор создал метод лечения неврозов.
Три дня в постели. Больному разрешается вставать только
для того, чтобы сходить в сортир. Давайте попробуем!
Воспользуюсь им, чтобы отвыкнуть от курения! Молодой
доктор не говорит по-английски. Все приготовления де-
лает ассистент. Я спрашиваю о переводчике. Пожалуйста,
но нужно дополнительно заплатить.

Хорошая комната для меня. Возможно даже, что я -
первый европеец, другие больные уставились на меня,
как на странное животное. Жена доктора принесла еду,
прислуживала на коленях.

Прихожу в кабинет доктора на следующий день после
обеда. Доктор сидит неподвижно в сногсшибательном
облачении, очевидно, ожидая меня весь день. Не знаю
обычаев. Переводчица знает английский слишком плохо.
Я терпел около двух дней, потом не выдержал, сбежал
и купил сигарет. Получил счет. Два часа с переводчицей

91

превышали стоимость трехдневного пребывания в сана-
тории. Я не почувствовал себя выздоровевшим.

Японский психолог, которого я встречал в Штатах,
предложил мне мастера <дзен> - Росши Ишигуру. Мгно-
венный <дзея>. Сатори за неделю. Без шуток. Я и М.
\Другой американский психолог) были его первыми уче-
никами-европейцами. Мы плюс восемь японских юношей
составили класс. Это явилось величайшим событием. При-
глашены фоторепортеры и пресса. Я сохранил газетные
вырезки.

У нас с М. была большая комната, мы должны были
расстилать на ночь и вкатывать утром матрацы, поскольку
днем мастер имел с каждым учеником личную беседу в
течение нескольких минут. Во время беседы я должен
был лежать, растянувшись перед ним в полной простра-
ции. Он задает некоторые стандартные вопросы, и я
свободен на весь день. Это маленький напыщенный че-
ловек с довольно высоким голосом, который воспринимает
себя и свою работу крайне серьезно. Мы вставали в пять
часов утра, нам предлагали сидеть в известной позе
лотоса с известным положением ног практически целый
день. Нам, двум чужакам, вскоре было дозволено иметь
стулья. Через два дня Мастер продемонстрировал, наконец,
свои методы. Выдыхайте с лающим шумом. Делайте это
в течение или <часам>.

Пища удивительно хороша. .Жена Мастера буквально
выкладывается, разнообразя японские блюда некоторыми
европейскими. После каждого приема пищи мы наливаем
чай в чаши, и с помощью ломтика какого-либо овоща
выбираем последнее зернышко риса. Я думаю, что японцы
приспособились к нехватке пищи сокращением в размерах,
и таким образом отлично живя на низкокалорийной диете.
Когда я прогуливаюсь в толпе, то чувствую себя вели-
каном среди лилипутов, хотя мой рост всего лишь
5 футов 9 дюймов.

Во всяком случае я не голодаю, хотя иногда таскаю
сигареты и шоколад. Я не верю никому, кто получил
хоть какое-то просветление или сатори, но само испы-
тание было интересным. Когда пришло время платить,
я был в шоке. Стоимость составила лить 10 долларов,
включая оплату комнаты, пансион и обучение в течение

92

целой недели. Когда мне сказали об этом, я не мог
поверить и дал 30 долларов, которые он любезно принял,
и подарил мне картину, написанную его женой в слад-
коватом цветочном стиле.

Я сделал одно действительно плохое дело. На третье
утро мне сказали, что вода для мытья готова. Там была
огромная бочка с подогретой водой около двух футов
шириной и двух футов высотой. Я не знал точно, как
погрузиться в воду, но в конце концов, мне удалось
забраться внутрь и намылиться. Я воспользовался боль-
шим ковшом, который висел рядом с бочкой, чтобы спо-
лоснуть голову. Все вместе было неудобно, но лучше,
чем ничего. Позднее я узнал, что совершил преступление.
Вода была разогрета с огромным трудом и предназнача-
лась для всех. Черпак служил для вычерпывания воды
по мере необходимости. Я испортил умывание всему
классу.

Мои запоздалые извинения. Мы слишком испорчены
и считаем само собой разумеющимся, что другие люди
едва ли заслуживают удовольствия.

Я знаю, каково ощущение сатори, хотя и не прошел
все градации просветления, конечно, если подобная штука
вообще существует. Сиддхартха, в конечном итоге, яв-
ляется продуктом искренней фантазии Германа Гессе.

Одно из наиболее удивительных и спонтанных ощу-
щений сатори я испытал около тридцати лет назад в
Майами-Бич.

Я шел вдоль Олтон-роуд, когда почувствовал изме-
нения в себе. В то время я ничего не знал о психоде-
лических препаратах и никогда не принимал их. Я по-
чувствовал, что моя правая половина стеснена и почти
парализована. Я начал прихрамывать, лицо расслабилось,
я почувствовал себя деревенским идиотом, интеллект
оцепенел и перестал функционировать совсем. Как от
удара молнии мир ввергнулся в трехмерное существова-
ние, наполненное цветом и жизнью - абсолютно без
симптомов деперсонализации - как ясность натюрморта,
но с полным ощущением: <Вот она, эта реальность>. Это
было полным пробуждением моих чувств, или возможно,
мои чувства вернулись ко мне, или мои чувства ощутили
ощущение.

41

Я, безусловно, знал (в основном из снов и чтения
Коржибского) о невербальном уровне существования, но
рассматривал его скорее как субстрат, а не как реальную
форму существования.

В отличие от Токио Киото мне понравился. Я был
так влюблен в Киото, что серьезно рассматривал вопрос
о поселении в нем. Мягкие люди, считающиеся друг с
другом, глядящие открыто, с уважением. Однажды в кафе
я оставил журнал, который уже прочел, хозяин бежал
за мной два квартала, чтобы вернуть его. Даже таксисты
были честными.

Я сидел часами в саду около отеля, наблюдая за
утками, охраняющими неблагоразумных древних карпов
и высокомерных лебедей, которые слегка вытягивали шеи
на мое подобное поведение. Кругом гармония и безмя-
тежность, и не только в замках и золотых храмах. Не-
сколько раз я встречал это даже в деловой части города -
в притоне со стриптизом. Один номер, который был бы
непристойностью в любом западном шоу, стал артисти-
ческим событием. Актриса, изображающая вдову, мас-
турбировала перед гробницей умершего мужа. Она делала
это с такой увлеченностью и красотой движений, исто-
чавших огромную любовь,\ которая заставила зрителей
молчать, а не аплодировать.

Точно так же с Дзен. Это место, как мне помнится,
называлось замок Дактокио, один из сотен замков, какие
можно встретить на севере Киото. Хозяйка-американка
наблюдала за гробницей мужа, библиотекой и обширными
трудами. Она услышала о посетителях и одела свой
выразительный наряд. Действительно, высокая жрица
<дзен>.

Студенты являлись пестрой интернациональной груп-
пой. Некоторые вели простой образ жизни, претендуя на
то, чтобы стать монахами <дзен>. Я действительно по-
любил их искреннее стремление к искуплению. Мы часто
собирались по вечерам перед <сидением>. Вначале миссис
Сасаки говорила о дыхании и других темах, относящихся
к Дзен, но через четыре недели она и ее ученики все
больше начали интересоваться гештальттерапией. Я давал
как можно меньше, мне просто хотелось подорвать их
позицию и результаты работы.

94

Роши, довольно молодой монах <дзен>, очень полюбил
меня. Перед тем, как покинуть Киото, я пригласил его
и всю толпу на изысканный (и я должен признаться,
весьма вкусный) китайский обед, который состоял из
двенадцати блюд. Я узнал, что он очень хочет иметь
ручные часы. Через два дня я увидел, что он не носит
часы, которые я подарил ему. Я не мог понять этого,
потому что часы были очень хорошие. Затем я увидел,
что он положил их в раку, место совершения ре-
лигиозных обрядов, вместе со своими самыми до-
рогими вещами.

Дзен привлекает меня как возможность религии без
бога. Я был удивлен, что перед каждым занятием мы
должны были взывать и кланяться пред статуей Будды.
Символично или нет, но для меня это была материали-
зация, ведущая к обожествлению.

Сидение не было большим бедствием, поскольку мы
прерывали наши двух-трехчасовые часовые занятия не-
сколькими прогулками. Мы должны были дышать опре-
деленным образом и сосредоточивать внимание на ды-
хании, чтобы свести к минимуму вторжение мыслей, в
то время, как Мастер с важным видом прохаживался,
иногда поправляя нашу позу. Каждый раз, когда он под-
ходил ко мне, я волновался. Это, конечно, расстраивало
мое дыхание. Он ударил меня сильно лишь несколько
раз. У него были очень мощные брюшные мышцы, которые
он любил демонстрировать. У меня создалось впечатле-
ние, что мышцы значили для него больше, чем про-
светление.

Я находился там около двух месяцев. Не было времени,
чтобы как следует ознакомиться с игрой к о а н. Он
дал мне только один по-детски простой к о а н: <Какого
цвета ветер?>. Он, кажется, был удовлетворен, когда
вместо ответа я дунул ему в лицо.

Я снова в тупике. Просмотрел последние два пара-
графа и нашел их довольно искаженными и разрознен-
ными. Что-то сделает редактор. Сейчас я вижу, что эта
работа стремится стать книгой. Это искажаемое перво-
начальное намерение писать только для себя, разложить
себя по полочкам, исследовать свое курение и другие
сохранившиеся симптомы. К тому же я отступаю от истины

не только потому, что дважды поймал себя на грехе
упущения некоторых моментов, но, что более важно, я
начал колебаться, описывая живущих людей. Страх пре-
следования или что-то в этом роде. Ну, <что-то будет,
что-то будет>, как поет Эдит Пиаф.
Пока же это ожидание сделало для меня многое.
Моя первоначальная скука перешла в возбуждение.
Я пишу от трех до шести страниц в сутки или между
занятиями, или же ночью. Я стал скуп на время и часто
предпочитаю писать, чем лежать в лоджии. Мне нравится
показывать часть рукописи друзьям, и я получаю все
большее удовольствие от их откликов. Когда Тедди, моя
секретарша, заходит, чтобы сделать сообщение или при-
брать, она должна первая прочитать то, что я написал,
и дать свой отзыв. Из-за мобилизации от возбуждения
при написании я стал чувствовать себя лучше. Я получаю
все больше и отдаю все больше любви. Грязный старик
становится отчасти чище. Да и что я моту поделать,
если все больше и больше прелестных молодых и не
очень молодых девушек, а часто и те и другие, а также
мужчины обнимают и целуют меня?

Мое спокойствие, юмор и терапевтическое мастерство
возрастают. Интересно, в последние несколько лет я
больше не чувствую, что осужден на жизнь, а счастлив
и доволен ею. Я в тупике, потому что не знаю, буду ли
сейчас писать о своем умершем друге Пауле Вейсоне,
который был составной частью моего возросшего интереса
к Дзен, или же буду продолжать описание кругосветного
путешествия. Я наметил, что мое стремление писать ста-
новится все слабее и слабее, когда я упоминаю о Пауле.
Действительно, в его присутствии я всегда чувствовал
себя маленьким.

Пауль, если бы я мог сделать нечто большее, чем
просто вытащить тебя из помойного ведра! Если бы
только я мог вернуть тебя к жизни! Ты был твердым и
реалистичным, мудрым и безжалостным. В особенности
чрезмерно безжалостен в отношении к себе. Дисципли-
нирую себя сидением за Дзен, достигая яснейшего и
честнейшего мышления. Никаких компромиссов в прин-
ципах.

Ты был одним из немногих людей в моей жизни, к
которым я прислушивался. Даже если то, что ты говорил,
казалось в то время абсурдным. Я всегда закладывал
твое утверждение в свое пузо и давал ему созреть. Почти
всегда это приносило плоды. Его замечания не всегда
были критичными. Однажды он оказал мне огромную
поддержку. Я попытался схватиться с Хайдеггером, и
Пауль заметил: <Что тебе нужно от Хайдеггера? Ты бы
лучше сказал ему это при удобном случае>.

У Пауля и Лотты было самое поразительное супру-
жество. Он был гангстером, а она была тверда. Лотта
задавала самые неприятные вопросы со сладчайшей улыб-
кой. Лотта была приятной, мягкой и хорошей венской
поварихой, и Пауль набросился на нее с силой и любовью.

Я встретил Лотту после доклада, который я прочитал
в Обществе по развитию психотерапии на тему <Теория
и техника интеграции личности>. Она пришла и работала
со мной. Мы стали и до сих пор остаемся хорошими
друзьями.

Пауль, который занимался исследованиями рака, стра-
дал тяжелым неврозом навязчивых состояний. Он работал
в основном с Порой и стал очень хорошим и удачливым
психотерапевтом, особенно в случаях пограничных состо-
яний. Кроме гештальттерапии, он очень увлекался <дзен>,
несколько раз побывал в Японии и пригласил нескольких
монахов <дзен> приехать в нашу страну. Лотта жаловалась
на это вторжение в их ухоженный дом.

Вот почему я все более и более пленялся Дзен, его
мудростью, его возможностями, его внеморальной пози-
цией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57