Северная стена представл
яла собой одно сплошное окно со шторами от стены до стены, сейчас полност
ью раздвинутыми, через которое открывался вид на отвесную стену позади д
ома. «Видимо, Ц подумал он, Ц специальные датчики следят за тем, чтобы ка
ждое утро шторы раздвигались; надо думать, в доме есть и другое автоматич
еское оборудование, чтобы в отсутствие хозяев переключать разнообразн
ые устройства на дневной и ночной режимы работы, а также поддерживать по
стоянную температуру внутри дома в летнюю жару и в зимнюю стужу».
В стене справа от него был единственный проем, за которым тянулся длинны
й коридор. Облицовывавшие стену строгие деревянные панели украшал толь
ко один предмет Ц портрет стоящего в полный рост высокого, стройного му
жчины средних лет в старомодной военной форме, которую могли носить толь
ко на Земле двести или даже больше стандартных лет назад. У него были седы
е усы с острыми нафабренными концами Ц это сразу же заставляло отбросит
ь предположение, что на портрете изображен Клетус Грим. Наверняка Хэл ви
дел перед собой портрет Ичан Хана, отца Мелиссы Хан, жены Клетуса, и, наско
лько он помнил историю этой семьи, Клетус сам и написал его. А старинную фо
рму, в которой его запечатлела кисть художника, по всей видимости, он носи
л, когда служил офицером в афганских войсках до того, как вместе с Мелиссо
й эмигрировал с Земли.
В обшитой панелями южной стене за его спиной не было совершенно ничего п
римечательного, кроме расположенного в самом центре прохода, соединяющ
его гостиную с прихожей. Слева, в западной стене, имелось еще два прохода;
за ближайшим к нему находилась лестница на второй этаж. Дальний, освещен
ный солнечным светом, вел, скорее всего, в столовую. Хэлу даже был виден уг
олок обеденного стола; именно о нем рассказывала Аманда, когда он отпуст
ил замечание по поводу размеров обеденного стола в столовой фал Моргана.
Простенок между двумя проходами почти целиком занимал широкий глубоки
й камин, сложенный из черно-серого гранита. На широкой боковой грани ками
нной доски был изображен геральдический щит с тремя морскими раковинам
и. Прямо над доской висела сабля в украшенных серебром ножнах, такая же ст
аринная, как и военная форма на портрете на стене напротив, принадлежавш
ая, надо полагать, тому же Ичан Хану.
Хэл сел в одно из больших глубоких кресел. Царившая в доме тишина давила н
а него. Он пришел сюда, объяснял он себе, потому что был не готов к разговор
у с дорсайцами. Не то чтоб не готов передать им послание экзотов, а не гото
в обратиться к дорсайцам от собственного имени, найти слова, которые они
услышали бы и поняли.
Тогда, на Маре, Хэл не знал, было ли это связано с его потерей уверенности в
себе. Он отправлялся на встречу с экзотами без тени сомнения в том, что буд
ет понят ими. Но там, где дело касалось дорсайцев, он никогда ни в чем не был
до конца уверен; и Форали заставил его свернуть с ранее намеченного марш
рута, так же как магнитный полюс Земли вынуждает поворачиваться магнитн
ую стрелку компаса. Решение приехать сюда впервые возникло у него, когда
он увидел эту бело-голубую, покрытую безбрежным океаном планету на экра
не в каюте корабля.
И теперь, сидя в кресле в тишине гостиной, Хэл ощущал, что дом как будто раз
говаривает с ним. Здесь было нечто, что будоражило его, каким-то необъясни
мым, почти мистическим образом воздействовало на его тело, разум и душу. Д
ом словно задевал какие-то древние струны, спрятанные глубоко в его душе.
Повинуясь странному внутреннему зову, Хэл медленно встал с кресла и воше
л в коридор, ведущий на кухню.
Ему потребовалось сделать шесть шагов, чтобы дойти до конца коридора, и у
него было такое чувство, словно он заранее знал, что это будет ровно шесть
шагов, ни больше и ни меньше. Кухня оказалась больше, чем в доме Аманды, а ее
стены, в отличие от Фал Моргана, были обшиты, так же как и во всем доме, темны
ми панелями. Стол Ц не круглый, а восьмиугольный Ц был больше того, за ко
торым они с Амандой сегодня утром завтракали. На этом различия обеих кух
онь заканчивались.
Минуту Хэл стоял не двигаясь. Смотреть особенно было не на что, да и слушат
ь тоже, но ему казалось, что в комнате звучит гул голосов, впитавшихся, под
обно времени, в деревянные панели. Хэл словно ощущал присутствие людей, д
авно ушедших или умерших, которые сидели когда-то за этим столом и расска
зывали друг другу о своих делах и мыслях.
Наконец он стряхнул оцепенение и подошел к двери в северной стене кухни.
Дверь открылась при первом же прикосновении, и он вышел на залитый утрен
ним солнечным светом задний двор Гримхауса. Здесь находились хозяйстве
нные постройки: конюшня, несколько складских построек, амбар и ближе дру
гих то, что, как ему было известно, на Дорсае обычно называется «манежем».
Он направился к нему по каменистой, освещенной солнцем земле. Манеж оказ
ался незапертым, и Хэл вошел внутрь. Это было строение такой же ширины и по
чти такой же длины, как и Гримхаус, манеж выглядел даже выше хозяйского до
ма. Окон не было, но застекленные секции крыши беспрепятственно пропуска
ли внутрь солнечный свет, в лучах которого танцевали пылинки. Это помеще
ние предназначалось для зимних тренировок; несмотря на то что под утрамб
ованным земляным полом оно отапливалось, температура здесь поддержива
лась не намного выше нуля.
Но пока сезон для искусственного отопления еще не наступил. Струящийся с
квозь стеклянные панели крыши солнечный свет согревал воздух внутри до
летней температуры, и Хэлу снова показалось, что он слышит призрачные го
лоса. Именно сюда, едва научившись держаться на слабых детских ножках, сл
едуя за старшими, должен был прийти Донал Грим. Он неуверенно ковылял по п
роходам, соединяющим дом с хозяйственными постройками, сооружаемым в зи
мнее время для защиты от непогоды. Для ребенка это строение на первых пор
ах должно было казаться просто гигантским, а занятия взрослых, для котор
ых требовались сила, скорость и чувство равновесия, таинственными и непо
нятными.
Но он тем не менее наверняка старался подражать им, и к пяти годам его движ
ения уже вполне напоминали движения взрослых, хотя все еще отличались не
которой замедленностью и неуклюжестью.
Воспоминания об этих прекрасных годах, когда он инстинктивно чувствова
л себя частью всей семьи и даже в мыслях не отделял себя от них, должно быт
ь, часто посещали Донала в зрелые годы… Хэл резко повернулся и поспешил ч
ерез весь манеж к дальнему выходу.
Выйдя наружу, он несколько мгновений постоял в раздумьях, а потом двинул
ся дальше, чтобы осмотреть другие постройки, которые тоже оказались неза
пертыми. Везде царили чистота и порядок; в большинстве своем они содержа
лись в нормальном рабочем состоянии, и в них хранилось именно то, что и дол
жно было бы храниться, если бы дом был обитаем. И хотя в них тоже слышались
голоса поколений обитателей усадьбы, они не оставляли такого сильного в
печатления, как дом и манеж. Хэл уже собирался возвращаться в дом, когда ег
о взгляд остановился на последней постройке Ц конюшне, за которой видне
лась почти полностью скрытая ее стенами небольшая ивовая роща. Он прибли
зился, шагнул в полумрак помещения, и тут же прежние чувства вновь нахлын
ули на него.
Стойла по обе стороны центрального прохода были пустыми. Хэл перевел взг
ляд на кипы сена, аккуратно сложенные в дальнем углу конюшни; вот он и встр
етился лицом к лицу с тем, ради чего пришел сюда.
Он долго стоял, вдыхая пыльный, такой узнаваемый запах конюшни, потом выш
ел наружу. Свернув вправо, Хэл двинулся вдоль стены конюшни к ее дальнему
концу, потом зашел за угол… Под низко свисающими ветвями ив белела дерев
янная ограда, окруженная могилами тех, кто некогда здесь жил.
Какое-то мгновение он остолбенело смотрел на нее, потом медленно шагнул
вперед.
В ограде была небольшая калитка. Хэл открыл ее, прошел внутрь и осторожно
закрыл за собой. На каждой могиле стояла каменная надгробная плита серог
о цвета. Трава на могильных холмиках и между ними была аккуратно подстри
жена. Все надгробные плиты располагались ровными рядами по шесть в каждо
м и были повернуты в одну сторону. Хэл направился туда, где находились сам
ые старые могилы.
Здесь он остановился и вгляделся в имена, вырезанные на надгробиях. Ичан
Мурад Хан… Мелисса Грэй Хан Грим… Клетус Джеймс Грим… он медленно продви
гался вдоль ряда… Кемаль Саймон Грим… Анна Аутбонд Грим. Справа Мэри Кен
вик Грим и Ичан Хан Грим покоились под общим камнем.
Он на мгновение смешался. Потом перешел к следующему ряду и снова склони
лся над могилами. Справа от него были надгробия Яна Тена Грима, затем Лии С
эри Грим и Кейси Алана Грима. Самая дальняя от него могила Кейси находила
сь возле самой ограды так близко к ивам, что концы их ветвей, словно пальцы
, нежно касались травяного покрова могильного холма, колыхаясь на легком
ветру.
Хэл подошел поближе и всмотрелся. Прямо за могилой Кейси он увидел плиту
с вырезанным на ней именем Донала Ивена Грима; ветви ивы низко склонилис
ь и над его могилой, но не касались ее, как могилы его дяди. Рядом находилос
ь надгробие Мора Кемаля Грима, а у самых ног Хэла, так что он даже касался е
е кончиками ботинок, была могила Джеймса Уильяма Грима…
Хэл не мог плакать. В тюремной камере, терзаемый лихорадкой, страдающий о
т истощения и измученный постоянной борьбой с болезнью, он плакал. Но зде
сь… У него лишь болезненно перехватило горло, да по телу начал разливать
ся холод, неумолимый, непреодолимый, шедший откуда-то изнутри и постепен
но охватывающий все его тело. Где-то в самой глубине сознания он почувств
овал, как его снова обнимают крепкие руки дяди, и услышал голос Кейси, прос
ящий его вернуться, вернуться…
Он вернулся. Холод отпустил его, и Хэл пошел к калитке. Тихо закрыв ее за со
бой, он направился к дому.
Время пролетело незаметно. До полудня, когда обещала вернуться Аманда, о
ставалось меньше часа.
Теперь, когда Хэл оказался здесь во второй раз, он воспринимал дом уже нем
ного иначе и больше не чувствовал себя чужаком; все в нем казалось давно з
накомым.
Хэл решил осмотреть другую часть дома.
Покинув гостиную и пройдя по небольшому коридору, он оказался в библиоте
ке почти таких же размеров, как и гостиная. В дальнем углу комнаты возле ок
на стоял большой письменный стол из темного полированного дерева. Так же
как и в гостиной, вся северная стена представляла собой практически одн
о сплошное окно, и дневной свет освещал стеллажи с информационными кубик
ами и старинными фолиантами. На низкой полке около окна стоял ряд книг в т
емно-коричневых кожаных переплетах. Хэл подошел поближе и увидел, что эт
о переплетенные рукописные копии трудов Клетуса Грима по стратегии и та
ктике. Проведя пальцем по корешкам, он все же не решился нарушить их покой.
Хэл повернулся и вышел из библиотеки.
Как только он снова оказался в главном коридоре, чтобы продолжить свое о
бследование помещений первого этажа, включилось внутреннее освещение.
Эта часть дома составляла примерно половину всего здания. Проходя по кор
идору, он заглядывал в попадающиеся на пути комнаты; сначала это были спа
льни по левую сторону и рабочие комнаты по правую, но потом рабочие комна
ты кончились и по обе стороны пошли одни спальни. Всего до конца коридора
он насчитал шесть спален и четыре рабочие комнаты. Коридор упирался в гл
авную спальню, объединенную с рабочим кабинетом.
Возвращаясь назад, Хэл подошел к комнате, которая, по всей видимости, и был
а спальней Донала. В биографиях Донала, написанных после его смерти, эта к
омната указывалась как третья от главной спальни. Ближе всего к главной
спальне обычно располагались комнаты больных, а также самых молодых чле
нов семьи. По мере того как дети взрослели, они перебирались в большие по р
азмеру двойные спальни, располагавшиеся ближе к гостиной, все дальше и д
альше отодвигаясь от главной спальни. Когда Донал покинул этот дом, подп
исав свой первый контракт, он был самым младшим членом семьи. Домой он так
и не вернулся.
Это была крохотная, больше похожая на каморку комнатка, рассчитанная на
одного человека, особенно если сравнивать ее с другими спальнями. После
отъезда Донала в ней жил, наверное, не один юный отпрыск семейства Гримов.
Хэл стоял как завороженный, оглядываясь по сторонам; уже знакомое ему ле
гкое покалывание снова волной начало растекаться по спине и плечам. Он п
омнил эти стены и вид из окна на отвесную скалу, прикрывающую Гримхаус сз
ади.
Хэл протянул руку и коснулся деревянных стенных панелей, отполированны
х бесконечными чистками за многие годы до шелкового блеска. Невозможно б
ыло отвести взгляд от склона горы, который Донал видел перед своими глаз
ами изо дня в день на протяжении всех своих детских и юношеских лет. Неизв
естно, сколько времени он пребывал в этом состоянии, но вдруг совершенно
неожиданно, ему вспомнились строки, написанные им еще на Абсолютной Энци
клопедии:
В церкви разрушенной в латы
закованный рыцарь,
Из гроба восстав, с последней постели поднявшись,
С лязгом железным по плитам разбитым ступая,
К провалу окна подошел, чтобы вокруг оглядеться…
Ему показалось, что существовавший только в его сознании вихрь пронесся
по комнате, и в следующий же момент Хэл почувствовал себя неотделимой ча
стью всего, что его окружает, Ц этих стен, склона горы за окном, Ц это был
момент его бытия, слившийся с таким же моментом, неоднократно пережитым
тем, с кем он себя отождествлял.
«Я здесь», Ц подумал Хэл.
Нервный озноб усиливался, охватывая теперь уже все тело. Ему показалось,
что внутри и вокруг него завибрировало само время и его личность окончат
ельно слилась с личностью человека, некогда жившего здесь.
Он Ц Донал Ц стоял в этой комнате, и он Ц Донал Ц смотрел на скалу за окн
ом спальни.
Глава 44
Через минуту наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, остави
в лишь чувство неуверенности во всем случившемся. Рука соскользнула со с
тены и упала вниз. Хэл с трудом поднял ее и приложил ко лбу. Пальцы ощутили
холодную влажную кожу, словно пережитое им эмоциональное напряжение от
няло половину всех его сил.
Некоторое время он стоял неподвижно, затем повернулся и пошел обратно в
гостиную. Подобное состояние душевной пустоты и физической слабости вс
егда овладевало им после того, как в его душе внезапно рождались поэтиче
ские строки, Ц своеобразная ответная реакция на затрату огромных внутр
енних сил.
Но, подумал он, поэтическое вдохновение всегда оставляло после себя неки
й осязаемый результат. В то время как сейчас… но, не успев еще додумать до
конца, Хэл понял, что и сейчас какой-то результат все же остался. Происшед
шая в нем перемена теперь позволила ему увидеть дом совсем другими глаза
ми.
Теперь, куда бы он ни посмотрел, ему казалось, что на всем, словно патина, ле
жал отпечаток узнаваемости. Стоило ему войти в гостиную, как в глаза ему б
росился портрет Ичан Хана, такое родное и до мельчайших подробностей зна
комое лицо. Ему казалось, что его пальцы и ладонь до сих пор помнят рукоять
сабли, висевшей над камином, и мысленным взором он видел, как неожиданно в
спыхивает и сверкает вынутый из ножен клинок. Все в комнате находило в не
м отклик, отдаваясь эхом в его памяти.
Хэл опустился в кресло; он чувствовал, как медленно оттаивает душа, скова
нная холодом, охватившим его возле могил. Сейчас все вокруг него, весь дом
сотрясался от беззвучного гула звуков прошлого. Он сидел, вслушиваясь в
них, как вдруг, повинуясь какому-то импульсу, резко поднялся и поспешил в
угол комнаты. На деревянной полированной поверхности крайней панели во
сточной стены не было никаких отметин, но что-то подсказало ему приложит
ь к ней ладонь правой руки. Панель легко поддалась, отъехав вправо. Открыл
ся высокий узкий проход, ведущий прямо из гостиной в библиотеку.
Хэл вспомнил, что Малахия упоминал о нем в своих рассказах о Гримхаусе. С э
тим проходом связано что-то особенное. Хэл на мгновение задумался… Ну ко
нечно же, именно здесь юные отпрыски Гримов отмечали свой рост Ц на лево
м косяке двери виднелись тонкие аккуратные темные линии, рядом с которым
и были проставлены имена и даты. Хэл нашел инициалы Донала, но выше этой от
метки, сделанной в пятилетнем возрасте, других отметок с его именем не ок
азалось.
В то время Донал был ниже всех остальных мужчин семьи Гримов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
яла собой одно сплошное окно со шторами от стены до стены, сейчас полност
ью раздвинутыми, через которое открывался вид на отвесную стену позади д
ома. «Видимо, Ц подумал он, Ц специальные датчики следят за тем, чтобы ка
ждое утро шторы раздвигались; надо думать, в доме есть и другое автоматич
еское оборудование, чтобы в отсутствие хозяев переключать разнообразн
ые устройства на дневной и ночной режимы работы, а также поддерживать по
стоянную температуру внутри дома в летнюю жару и в зимнюю стужу».
В стене справа от него был единственный проем, за которым тянулся длинны
й коридор. Облицовывавшие стену строгие деревянные панели украшал толь
ко один предмет Ц портрет стоящего в полный рост высокого, стройного му
жчины средних лет в старомодной военной форме, которую могли носить толь
ко на Земле двести или даже больше стандартных лет назад. У него были седы
е усы с острыми нафабренными концами Ц это сразу же заставляло отбросит
ь предположение, что на портрете изображен Клетус Грим. Наверняка Хэл ви
дел перед собой портрет Ичан Хана, отца Мелиссы Хан, жены Клетуса, и, наско
лько он помнил историю этой семьи, Клетус сам и написал его. А старинную фо
рму, в которой его запечатлела кисть художника, по всей видимости, он носи
л, когда служил офицером в афганских войсках до того, как вместе с Мелиссо
й эмигрировал с Земли.
В обшитой панелями южной стене за его спиной не было совершенно ничего п
римечательного, кроме расположенного в самом центре прохода, соединяющ
его гостиную с прихожей. Слева, в западной стене, имелось еще два прохода;
за ближайшим к нему находилась лестница на второй этаж. Дальний, освещен
ный солнечным светом, вел, скорее всего, в столовую. Хэлу даже был виден уг
олок обеденного стола; именно о нем рассказывала Аманда, когда он отпуст
ил замечание по поводу размеров обеденного стола в столовой фал Моргана.
Простенок между двумя проходами почти целиком занимал широкий глубоки
й камин, сложенный из черно-серого гранита. На широкой боковой грани ками
нной доски был изображен геральдический щит с тремя морскими раковинам
и. Прямо над доской висела сабля в украшенных серебром ножнах, такая же ст
аринная, как и военная форма на портрете на стене напротив, принадлежавш
ая, надо полагать, тому же Ичан Хану.
Хэл сел в одно из больших глубоких кресел. Царившая в доме тишина давила н
а него. Он пришел сюда, объяснял он себе, потому что был не готов к разговор
у с дорсайцами. Не то чтоб не готов передать им послание экзотов, а не гото
в обратиться к дорсайцам от собственного имени, найти слова, которые они
услышали бы и поняли.
Тогда, на Маре, Хэл не знал, было ли это связано с его потерей уверенности в
себе. Он отправлялся на встречу с экзотами без тени сомнения в том, что буд
ет понят ими. Но там, где дело касалось дорсайцев, он никогда ни в чем не был
до конца уверен; и Форали заставил его свернуть с ранее намеченного марш
рута, так же как магнитный полюс Земли вынуждает поворачиваться магнитн
ую стрелку компаса. Решение приехать сюда впервые возникло у него, когда
он увидел эту бело-голубую, покрытую безбрежным океаном планету на экра
не в каюте корабля.
И теперь, сидя в кресле в тишине гостиной, Хэл ощущал, что дом как будто раз
говаривает с ним. Здесь было нечто, что будоражило его, каким-то необъясни
мым, почти мистическим образом воздействовало на его тело, разум и душу. Д
ом словно задевал какие-то древние струны, спрятанные глубоко в его душе.
Повинуясь странному внутреннему зову, Хэл медленно встал с кресла и воше
л в коридор, ведущий на кухню.
Ему потребовалось сделать шесть шагов, чтобы дойти до конца коридора, и у
него было такое чувство, словно он заранее знал, что это будет ровно шесть
шагов, ни больше и ни меньше. Кухня оказалась больше, чем в доме Аманды, а ее
стены, в отличие от Фал Моргана, были обшиты, так же как и во всем доме, темны
ми панелями. Стол Ц не круглый, а восьмиугольный Ц был больше того, за ко
торым они с Амандой сегодня утром завтракали. На этом различия обеих кух
онь заканчивались.
Минуту Хэл стоял не двигаясь. Смотреть особенно было не на что, да и слушат
ь тоже, но ему казалось, что в комнате звучит гул голосов, впитавшихся, под
обно времени, в деревянные панели. Хэл словно ощущал присутствие людей, д
авно ушедших или умерших, которые сидели когда-то за этим столом и расска
зывали друг другу о своих делах и мыслях.
Наконец он стряхнул оцепенение и подошел к двери в северной стене кухни.
Дверь открылась при первом же прикосновении, и он вышел на залитый утрен
ним солнечным светом задний двор Гримхауса. Здесь находились хозяйстве
нные постройки: конюшня, несколько складских построек, амбар и ближе дру
гих то, что, как ему было известно, на Дорсае обычно называется «манежем».
Он направился к нему по каменистой, освещенной солнцем земле. Манеж оказ
ался незапертым, и Хэл вошел внутрь. Это было строение такой же ширины и по
чти такой же длины, как и Гримхаус, манеж выглядел даже выше хозяйского до
ма. Окон не было, но застекленные секции крыши беспрепятственно пропуска
ли внутрь солнечный свет, в лучах которого танцевали пылинки. Это помеще
ние предназначалось для зимних тренировок; несмотря на то что под утрамб
ованным земляным полом оно отапливалось, температура здесь поддержива
лась не намного выше нуля.
Но пока сезон для искусственного отопления еще не наступил. Струящийся с
квозь стеклянные панели крыши солнечный свет согревал воздух внутри до
летней температуры, и Хэлу снова показалось, что он слышит призрачные го
лоса. Именно сюда, едва научившись держаться на слабых детских ножках, сл
едуя за старшими, должен был прийти Донал Грим. Он неуверенно ковылял по п
роходам, соединяющим дом с хозяйственными постройками, сооружаемым в зи
мнее время для защиты от непогоды. Для ребенка это строение на первых пор
ах должно было казаться просто гигантским, а занятия взрослых, для котор
ых требовались сила, скорость и чувство равновесия, таинственными и непо
нятными.
Но он тем не менее наверняка старался подражать им, и к пяти годам его движ
ения уже вполне напоминали движения взрослых, хотя все еще отличались не
которой замедленностью и неуклюжестью.
Воспоминания об этих прекрасных годах, когда он инстинктивно чувствова
л себя частью всей семьи и даже в мыслях не отделял себя от них, должно быт
ь, часто посещали Донала в зрелые годы… Хэл резко повернулся и поспешил ч
ерез весь манеж к дальнему выходу.
Выйдя наружу, он несколько мгновений постоял в раздумьях, а потом двинул
ся дальше, чтобы осмотреть другие постройки, которые тоже оказались неза
пертыми. Везде царили чистота и порядок; в большинстве своем они содержа
лись в нормальном рабочем состоянии, и в них хранилось именно то, что и дол
жно было бы храниться, если бы дом был обитаем. И хотя в них тоже слышались
голоса поколений обитателей усадьбы, они не оставляли такого сильного в
печатления, как дом и манеж. Хэл уже собирался возвращаться в дом, когда ег
о взгляд остановился на последней постройке Ц конюшне, за которой видне
лась почти полностью скрытая ее стенами небольшая ивовая роща. Он прибли
зился, шагнул в полумрак помещения, и тут же прежние чувства вновь нахлын
ули на него.
Стойла по обе стороны центрального прохода были пустыми. Хэл перевел взг
ляд на кипы сена, аккуратно сложенные в дальнем углу конюшни; вот он и встр
етился лицом к лицу с тем, ради чего пришел сюда.
Он долго стоял, вдыхая пыльный, такой узнаваемый запах конюшни, потом выш
ел наружу. Свернув вправо, Хэл двинулся вдоль стены конюшни к ее дальнему
концу, потом зашел за угол… Под низко свисающими ветвями ив белела дерев
янная ограда, окруженная могилами тех, кто некогда здесь жил.
Какое-то мгновение он остолбенело смотрел на нее, потом медленно шагнул
вперед.
В ограде была небольшая калитка. Хэл открыл ее, прошел внутрь и осторожно
закрыл за собой. На каждой могиле стояла каменная надгробная плита серог
о цвета. Трава на могильных холмиках и между ними была аккуратно подстри
жена. Все надгробные плиты располагались ровными рядами по шесть в каждо
м и были повернуты в одну сторону. Хэл направился туда, где находились сам
ые старые могилы.
Здесь он остановился и вгляделся в имена, вырезанные на надгробиях. Ичан
Мурад Хан… Мелисса Грэй Хан Грим… Клетус Джеймс Грим… он медленно продви
гался вдоль ряда… Кемаль Саймон Грим… Анна Аутбонд Грим. Справа Мэри Кен
вик Грим и Ичан Хан Грим покоились под общим камнем.
Он на мгновение смешался. Потом перешел к следующему ряду и снова склони
лся над могилами. Справа от него были надгробия Яна Тена Грима, затем Лии С
эри Грим и Кейси Алана Грима. Самая дальняя от него могила Кейси находила
сь возле самой ограды так близко к ивам, что концы их ветвей, словно пальцы
, нежно касались травяного покрова могильного холма, колыхаясь на легком
ветру.
Хэл подошел поближе и всмотрелся. Прямо за могилой Кейси он увидел плиту
с вырезанным на ней именем Донала Ивена Грима; ветви ивы низко склонилис
ь и над его могилой, но не касались ее, как могилы его дяди. Рядом находилос
ь надгробие Мора Кемаля Грима, а у самых ног Хэла, так что он даже касался е
е кончиками ботинок, была могила Джеймса Уильяма Грима…
Хэл не мог плакать. В тюремной камере, терзаемый лихорадкой, страдающий о
т истощения и измученный постоянной борьбой с болезнью, он плакал. Но зде
сь… У него лишь болезненно перехватило горло, да по телу начал разливать
ся холод, неумолимый, непреодолимый, шедший откуда-то изнутри и постепен
но охватывающий все его тело. Где-то в самой глубине сознания он почувств
овал, как его снова обнимают крепкие руки дяди, и услышал голос Кейси, прос
ящий его вернуться, вернуться…
Он вернулся. Холод отпустил его, и Хэл пошел к калитке. Тихо закрыв ее за со
бой, он направился к дому.
Время пролетело незаметно. До полудня, когда обещала вернуться Аманда, о
ставалось меньше часа.
Теперь, когда Хэл оказался здесь во второй раз, он воспринимал дом уже нем
ного иначе и больше не чувствовал себя чужаком; все в нем казалось давно з
накомым.
Хэл решил осмотреть другую часть дома.
Покинув гостиную и пройдя по небольшому коридору, он оказался в библиоте
ке почти таких же размеров, как и гостиная. В дальнем углу комнаты возле ок
на стоял большой письменный стол из темного полированного дерева. Так же
как и в гостиной, вся северная стена представляла собой практически одн
о сплошное окно, и дневной свет освещал стеллажи с информационными кубик
ами и старинными фолиантами. На низкой полке около окна стоял ряд книг в т
емно-коричневых кожаных переплетах. Хэл подошел поближе и увидел, что эт
о переплетенные рукописные копии трудов Клетуса Грима по стратегии и та
ктике. Проведя пальцем по корешкам, он все же не решился нарушить их покой.
Хэл повернулся и вышел из библиотеки.
Как только он снова оказался в главном коридоре, чтобы продолжить свое о
бследование помещений первого этажа, включилось внутреннее освещение.
Эта часть дома составляла примерно половину всего здания. Проходя по кор
идору, он заглядывал в попадающиеся на пути комнаты; сначала это были спа
льни по левую сторону и рабочие комнаты по правую, но потом рабочие комна
ты кончились и по обе стороны пошли одни спальни. Всего до конца коридора
он насчитал шесть спален и четыре рабочие комнаты. Коридор упирался в гл
авную спальню, объединенную с рабочим кабинетом.
Возвращаясь назад, Хэл подошел к комнате, которая, по всей видимости, и был
а спальней Донала. В биографиях Донала, написанных после его смерти, эта к
омната указывалась как третья от главной спальни. Ближе всего к главной
спальне обычно располагались комнаты больных, а также самых молодых чле
нов семьи. По мере того как дети взрослели, они перебирались в большие по р
азмеру двойные спальни, располагавшиеся ближе к гостиной, все дальше и д
альше отодвигаясь от главной спальни. Когда Донал покинул этот дом, подп
исав свой первый контракт, он был самым младшим членом семьи. Домой он так
и не вернулся.
Это была крохотная, больше похожая на каморку комнатка, рассчитанная на
одного человека, особенно если сравнивать ее с другими спальнями. После
отъезда Донала в ней жил, наверное, не один юный отпрыск семейства Гримов.
Хэл стоял как завороженный, оглядываясь по сторонам; уже знакомое ему ле
гкое покалывание снова волной начало растекаться по спине и плечам. Он п
омнил эти стены и вид из окна на отвесную скалу, прикрывающую Гримхаус сз
ади.
Хэл протянул руку и коснулся деревянных стенных панелей, отполированны
х бесконечными чистками за многие годы до шелкового блеска. Невозможно б
ыло отвести взгляд от склона горы, который Донал видел перед своими глаз
ами изо дня в день на протяжении всех своих детских и юношеских лет. Неизв
естно, сколько времени он пребывал в этом состоянии, но вдруг совершенно
неожиданно, ему вспомнились строки, написанные им еще на Абсолютной Энци
клопедии:
В церкви разрушенной в латы
закованный рыцарь,
Из гроба восстав, с последней постели поднявшись,
С лязгом железным по плитам разбитым ступая,
К провалу окна подошел, чтобы вокруг оглядеться…
Ему показалось, что существовавший только в его сознании вихрь пронесся
по комнате, и в следующий же момент Хэл почувствовал себя неотделимой ча
стью всего, что его окружает, Ц этих стен, склона горы за окном, Ц это был
момент его бытия, слившийся с таким же моментом, неоднократно пережитым
тем, с кем он себя отождествлял.
«Я здесь», Ц подумал Хэл.
Нервный озноб усиливался, охватывая теперь уже все тело. Ему показалось,
что внутри и вокруг него завибрировало само время и его личность окончат
ельно слилась с личностью человека, некогда жившего здесь.
Он Ц Донал Ц стоял в этой комнате, и он Ц Донал Ц смотрел на скалу за окн
ом спальни.
Глава 44
Через минуту наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, остави
в лишь чувство неуверенности во всем случившемся. Рука соскользнула со с
тены и упала вниз. Хэл с трудом поднял ее и приложил ко лбу. Пальцы ощутили
холодную влажную кожу, словно пережитое им эмоциональное напряжение от
няло половину всех его сил.
Некоторое время он стоял неподвижно, затем повернулся и пошел обратно в
гостиную. Подобное состояние душевной пустоты и физической слабости вс
егда овладевало им после того, как в его душе внезапно рождались поэтиче
ские строки, Ц своеобразная ответная реакция на затрату огромных внутр
енних сил.
Но, подумал он, поэтическое вдохновение всегда оставляло после себя неки
й осязаемый результат. В то время как сейчас… но, не успев еще додумать до
конца, Хэл понял, что и сейчас какой-то результат все же остался. Происшед
шая в нем перемена теперь позволила ему увидеть дом совсем другими глаза
ми.
Теперь, куда бы он ни посмотрел, ему казалось, что на всем, словно патина, ле
жал отпечаток узнаваемости. Стоило ему войти в гостиную, как в глаза ему б
росился портрет Ичан Хана, такое родное и до мельчайших подробностей зна
комое лицо. Ему казалось, что его пальцы и ладонь до сих пор помнят рукоять
сабли, висевшей над камином, и мысленным взором он видел, как неожиданно в
спыхивает и сверкает вынутый из ножен клинок. Все в комнате находило в не
м отклик, отдаваясь эхом в его памяти.
Хэл опустился в кресло; он чувствовал, как медленно оттаивает душа, скова
нная холодом, охватившим его возле могил. Сейчас все вокруг него, весь дом
сотрясался от беззвучного гула звуков прошлого. Он сидел, вслушиваясь в
них, как вдруг, повинуясь какому-то импульсу, резко поднялся и поспешил в
угол комнаты. На деревянной полированной поверхности крайней панели во
сточной стены не было никаких отметин, но что-то подсказало ему приложит
ь к ней ладонь правой руки. Панель легко поддалась, отъехав вправо. Открыл
ся высокий узкий проход, ведущий прямо из гостиной в библиотеку.
Хэл вспомнил, что Малахия упоминал о нем в своих рассказах о Гримхаусе. С э
тим проходом связано что-то особенное. Хэл на мгновение задумался… Ну ко
нечно же, именно здесь юные отпрыски Гримов отмечали свой рост Ц на лево
м косяке двери виднелись тонкие аккуратные темные линии, рядом с которым
и были проставлены имена и даты. Хэл нашел инициалы Донала, но выше этой от
метки, сделанной в пятилетнем возрасте, других отметок с его именем не ок
азалось.
В то время Донал был ниже всех остальных мужчин семьи Гримов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52