Даже обычный кожаный кошелек, снятый с его пояса, и тот хранил в себе
какую-то тайну. Давид Абрабанель сразу понял, что перед ним человек незау
рядный, и отнесся к нему с большим вниманием и уважением. И Якоб Хансен, ко
торого нельзя было назвать зеленым юнцом, и тот насторожился, как пес, поч
уявший волка.
Уильям осознавал, что невольно завидует Кроуфорду и к зависти этой приме
шивается и некоторая толика ревности. В глубине души ему хотелось немедл
енно сделать что-нибудь выдающееся, из-за чего всеобщее внимание обрати
тся на его, Уильяма, персону. Но что он может совершить, Уильям не представ
лял. Разве что его тезка Черный Билл решит атаковать «Голову Медузы», и во
т тут уж Уильяму будет где развернуться!
Представляя себе схватку, Уильям даже схватился за свою шпагу, которую д
о сих пор ему ни разу в жизни не приходилось пускать в ход, но тесное прост
ранство каюты не позволило ему изобразить великолепное туше, которому е
го обучил учитель фехтования, нищий французский шевалье, живший в усадьб
е Хартов на правах дальнего родственника. Француз по имени де Фуа утверж
дал, что у себя в Гаскони являлся фехтовальщиком далеко не из худших, и обу
чал Уильяма своему искусству с торжественной серьезностью, уверяя его, ч
то непременно сделает из Уильяма виртуоза шпаги, опасного и неуязвимого
. Уильяму очень хотелось в это верить, но до сих пор ему ни разу не приходил
ось, проверять свои способности в деле. Он даже шпагу из ножен не вынимал с
тех пор, как покинул университетский зал для фехтования. Тем более было б
ессмысленно махать ею в тесной каюте. Охладив свой пыл, Уильям спрятал ор
ужие и окончательно впал в уныние. Он боялся признаться в этом самому себ
е, но в глубине души он здорово побаивался нападения пиратов. Судьба «Утр
енней звезды» слишком красноречиво свидетельствовала о том, чем кончаю
тся подобные авантюры.
Когда желтое, похожее на диск для метания, солнце повисло над самым краем
океана, пронизав золотым светом воздух и превратив бесконечную водную г
ладь в струящуюся огненную лаву, тускло вспыхивающую багряными сполоха
ми, сэр Френсис Кроуфорд постучался в каюту Уильяма и в весьма учтивых вы
ражениях пригласил того поучаствовать в небольшой пирушке, которую он у
страивает in favorem для своих новых друзей.
Здесь выяснилась приятная подробность Ц оказывается, в заветном мешоч
ке у Кроуфорда, кроме поэтических лечебных порошков и карт, хранилось не
сколько вполне прозаических золотых монет. И этими монетами Кроуфорд за
платил за портвейн, которым намеревался отблагодарить Харта за недавню
ю жертву. Скуповатый и не слишком расположенный к кутежам капитан не мор
гнув глазом взял у Кроуфорда деньги и расщедрился на несколько пыльных б
утылок, которые и намеревался распить со своим юным другом спасенный анг
лийский дворянин.
Расположиться они решили на юте, куда по просьбе Кроуфорда вынесли из ка
ют-компании карточный столик и несколько кресел.
Правда, ни банкир Абрабанель, ни его дочь не собирались любоваться закат
ом вместе с ними, а капитан лишь пригубил стаканчик и сразу же удалился на
мостик, сославшись на неотложные дела. Было ясно, что особой симпатии к св
оему соотечественнику Джон Ивлин не испытывает. Было ли тому виной их ра
зное вероисповедание или легкомысленная болтовня Кроуфорда Ц кто зна
ет. Все это шепотом поведал Уильяму Хансен, улучив момент, когда Кроуфорд
а не было поблизости. Все это было изложено тоном, который не оставлял сом
нений в том, что торговый агент также испытывает уколы самолюбия по отно
шению к англичанину. Уильям без труда уловил зависть, звучавшую в словах
Хансена: легко опознать симптомы болезни, от которой страдаешь сам. Похо
же, помощник Абрабанеля сообразил, что с вторжением в их общество Кроуфо
рда персона Хансена сильно потускнела, несмотря на то что Кроуфорд блист
ал в его костюмах. Антипатия торгового агента выразилась в том, что он так
же не стал засиживаться за столом и, принеся всевозможные извинения, дов
ольно скоро откланялся.
Таким образом, Уильям остался с Кроуфордом «tete а tete».
Несмотря на почти случайную близость, возникшую между ними в прошедшие д
ни, Харт чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку решительно не знал,
в какой манере ему следует общаться с Кроуфордом, который, подобно хамел
еону, менял настроение и тон.
Сам Кроуфорд, вероятно, догадался о затруднениях юноши, посему и обратил
ся к нему с необыкновенной простотой.
Ц Скажите, Харт, Ц начал он, глядя сквозь бокал зеленоватого стекла на п
оследние лучи заходящего солнца, Ц вы верите в дружбу между двумя совер
шенно разными людьми?
Уильям пожал плечами и также устремил взгляд в бокал.
Ц Как вам сказать, сэр Фрэнсис? Если говорить абстракциями, то дружба обы
чно является плодом общих дел и устремлений. Ведь дружат лишь те, кто мечт
ает об одном и том же. А в жизни, насколько я могу судить, дружбой обычно наз
ывают разделяемые с кем-то пристрастья, причем не высокого пошиба.
Ц Ого, юноша, да вы циник! Впрочем, Уильям, давайте условимся, что вы будете
звать меня просто Фрэнсис. Хотя я и немного старше вас, мы с вами по сути за
нимаем одну ступень на общественной лестнице Ц мы оба дворяне, оба без ч
инов, оба не состоим при дворе и даже оба католики, что вообще меня радует
Ц протестанты не чувствуют вкуса ни одной вещи. Пьют кислое пиво, едят че
ртову брюкву и фасоль, от которой по ночам снятся кошмары, а одеваются как
писцы в прокурорской конторе...
Сэр Фрэнсис сделал смачный глоток.
Ц На мой взгляд, человечество вообще маловнимания уделяет своей печени
, Ц вдруг сказал он. Ц Вы знаете, что в половине случаев ваша хандра и раз
дражительность объясняются тем, что вы перегрузили свою печень. Как толк
ует Ибн-Сина и вторит ему Кабуснаме, в печени обретается животная душа че
ловека, хотя мне кажется, что для многих она заменила и сердце. Так что не х
андрите, Уильям. Увы, мою печень давно уже не тревожат прекрасные девицы.
Ц Кроуфорд рассмеялся и хлопнул Уильяма по плечу. Ц Кстати, позвольте п
олюбопытствовать, вы тори или виг?
Уильям смешался, поскольку его политические взгляды были весьма неопре
деленны.
Надо сказать, что со времен парламентских выборов 1679 года в Англии оформи
лись две первые политические партии: тори и виги. К тори относили себя сто
ронники прав короля, симпатизировавшие католикам, то есть те, кого обычн
о называли роялистами. По-другому их еще называли консерваторами. Виги ж
е отстаивали интересы буржуазии, которая предпочитала протестантскую
веру и исповедовала крайний национализм, будучи либералами на деле.
Ц Скорее всего, я тори, как, мне кажется, и вы, Ц неуверенно ответил Харт.
Ц Браво, Уильям! Вы Ц консерватор! А я-то предполагал, что вам не чужд либ
ерализм, Ц вы ведь любите деньги и якшаетесь с жидовским толстосумом! Вп
рочем, вы угадали Ц еще одно сходство между нами. Следуя вашей теории, мы
должны стать друзьями! В конце концов, мы гораздо более похожи на ирландс
ких разбойников-«папистов», собирающих дань с протестантских кошелько
в, чем на этих угрюмых стяжателей, чьи бледные щеки и гнусавые голоса спос
обны отбить охоту к жизни... Отчего вы не пьете?
В ответ Харт до дна осушил бокал и почувствовал, как мир обрел краски.
Но сам Кроуфорд вдруг отставил бокал в сторону и извлек из кармана миниа
тюрную шкатулку. Нажав на какую-то секретную пружину, он осторожно откры
л ее и ногтем мизинца зачерпнул из нее немного белого порошка. Поднеся ег
о к одной ноздре, он глубоко вздохнул и на несколько секунд поднял голову
кверху. Затем он проделал ту же операцию и со второй ноздрей, после чего от
кинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Ц Это ваше таинственное лекарство?
Ц О да, и я не советую вам употреблять его. Помните лотофагов? «Лишь тольк
о поели его мои спутники, как забыли свою родину и не пожелали возвращать
ся на родную Итаку...» Страшитесь всего, что подчиняет вас, Харт! Слава, карт
ы, женщины Ц мы полагаем, что все в мире создано для нашего удовольствия.
Но кто кому служит, Харт, тот тому и раб.
Он шумно втянул носом воздух и продолжил:
Ц Вот вы, юный, свободный, храбрый Ц ради чего вы здесь?^ Ц Смуглое лицо К
роуфорда вдруг обрело еще большую резкость и выразительность, глаза всп
ыхнули памятным черным огнем. Ц Вы раб своих мифических сокровищ, Харт. В
ы могли бы послужить своему Отечеству, избрав любое благородное поприще
, ведь вы Ц дворянин! А вместо этого вы плывете с парой негодяев в колонии,
откуда бегут даже каторжники. Какой червь подточил вашу душу? Что вам над
о? Денег? Славы? Женщин?
Уильям несколько опешил от такого наскока, но Кроуфорду он не мог не отве
тить.
Ц Мне уготовили участь сельского пастора, но я не мог с ней смириться. С р
анних лет я мечтал своими глазами увидеть другой мир, вдохнуть его запах
и, ступить на его землю. Да, я молод, и я не хочу умереть в кровати от несваре
ния желудка. Я хочу жить, Фрэнсис, жить, а не прозябать! Почему я должен отка
заться от своей мечты? Я или свершу все, что задумал, или умру Ц но я буду жи
ть, как я хочу!
Кроуфорд слушал юношу, опустив голову. На лицо ему упали волосы, отчего Уи
льям не мог разобрать его выражения. В руке его снова был полный бокал, кот
орый он не торопился осушать.
Ц Вы дурак, сэр Уильям Харт.
Слова эти были так неожиданны, что Харт опешил и даже не нашелся как ответ
ить.
Ц Впрочем, я не оскорбляю вас, и вы можете забыть, что я сказал. Господи! Ц
Кроуфорд вдруг поднял голову к небу, на котором медленно проступали звез
ды. Ц Господи, зачем?
Уильяму вдруг стало смешно.
Он услышал, как капитан отдает с мостика приказания, как хриплыми голоса
ми перекликаются вахтенные, как волны с глухим плеском ударяют в борта к
орабля.
Ровный ветерок наполнял паруса над его головой, тихо поскрипывали устав
шие за день снасти. Пахло водой и чем-то непередаваемым, что раз услышав, у
же никогда невозможно ни забыть, ни спутать, хоть сто лет просиди на берег
у.
Ц Этот порошок индейские жрецы добывают из листьев одного растения, Ц
вдруг сказал Кроуфорд. Ц Они говорят, что ой помогает им «видеть». Вот им
енно! Я тоже не сразу понял, что это означает. Понять это можно, только попр
обовав это проклятое зелье. Пожалуй, добрый христианин отшатнется от так
ого угощения, как черт от ладана, но мы-то ведь с вами другого поля ягода, не
правда ли, Уильям?
Кроуфорд впервые за вечер посмотрел Харту в глаза.
Ц Ведь мы с вами ищем чего-то такого, чему нет названия, верно? Как б
удто бы в моем ничто есть нечто и буду им я скоро обладать. Я знаю лишь, что ж
дет меня страданье, хотя не знаю для него названья... Ц голос его ста
л мягок и глубок, и Харт подумал, что будь он женщиной, он бы не смог устоять
перед подобными декламациями.
Солнце село Ц будто провалилось. Небо сделалось бархатно-синего цвета,
и на нем высыпали звезды, огромные и сверкающие, как бриллианты самой чис
той воды. Поверхность моря покрылась мерцающей серебристой пылью. Внеза
пный порыв ветра настиг флейт, и на бизань-мачте с громким шлепком распра
вился треугольный парус.
Ц Итак, вы покинули родимый дом, дорогой Уильям! Ц словно продолжая пре
рванный разговор, произнес Кроуфорд. Ц Презрели и устремились, так сказ
ать.
Уильям был рад тому, что ночная тьма не позволяет рассмотреть выражения
его лица. Может быть, еще и поэтому он вдруг заговорил Ц заговорил сбивчи
во и откровенно, поведав коротенькую историю своей недолгой жизни, повед
ав о своих смутных надеждах и мечтах, которые ему самому были еще не очень
понятны.
На этот раз Кроуфорд выслушал его не перебивая.
Ц Наверное, в ваши годы и я испытывал что-то подобное, не помню, Ц он усме
хнулся, но Харт уловил в этой усмешке неожиданную горечь. Ц Когда-то я то
же плыл на корабле, ветер надувал паруса, и душа моя была полна ярости и на
дежд...
Кроуфорд говорил сбивчиво, перескакивая с темы на тему, но Уильям уже дос
таточно набрался портвейна, чтобы это не замечать. Они подошли к фальшбо
рту и, взявшись за планшир, уставились вниз, где в непроницаемом мраке слы
шался плеск волн. Корабль уверенно шел к намеченной цели.
Ц Океан полон таинственной, неведомой нам жизни, а там, в черной воде, ниж
е ватерлинии, в чудовищной толще вод, кто знает, что творится там, Харт! Ни о
дин не вернулся обратно, ни один, кто там побывал, потому что они все мертв
ы!
Голос его сорвался, а у Уильяма мороз прошел по коже.
Ц Хотя нет, мертвецы возвращаются, Ц теперь Кроуфорд говорил ровным гл
ухим голосом, словно обращаясь самому себе. Ц Возвращаются, чтобы сказа
ть нам о беде, которую все равно нельзя отвести... Так послушайте, что на сам
ом деле случилось в тот день, когда на нас напал Черный Пастор. Он мастер ч
итать проповеди, этот мерзавец! Перед тем как убить своих жертв, он еще кощ
унствует над их верой. Я видел это, и это было так же ужасно, как...
Его голос опять сорвался, словно он перестал владеть собой. Это было так с
транно, что Уильям, напрягая зрение, попытался рассмотреть в полутьме ег
о лицо. Ему показалось, что фигура Кроуфорда излучает едва заметное крас
новатое сияние, точно тлеющий фитиль. Уильям тряхнул головой, и наважден
ие исчезло.
Ц Незадолго перед тем, как Черный Билл возник у нас на траверсе, Ц вполг
олоса продолжил Кроуфорд, Ц я стоял на полубаке и смотрел на море. Сверка
ло солнце. Ветер раздувал паруса. Вдруг перед самым носом корабля, прямо н
а воде я увидел женщину...
Ц Женщину?!
Ц Она стояла прямо на воде, Ц повторил Кроуфорд, Ц одетая в белое плать
е. Ее черные волосы развевались по ветру. Казалось, еще мгновение, и ее смя
ло бы водорезом. Будь я проклят, если я не видел ее так же ясно, как вас. Она п
одняла руку и погрозила мне и в ту же секунду исчезла, а большая волна ярос
тно ударила в форштевень, окатив меня с ног до головы.
Уильям потрясенно смотрел на Кроуфорда. В его словах слышался такой непо
ддельный ужас, что не поверить ему было невозможно. Да, пожалуй, у Харта се
йчас и мысли не возникло усомниться в правдивости его рассказа. Он был на
столько поражен, что мог лишь прошептать:
Ц Что это было?
Ц Это была морская ведьма.
Ц ?!
Ц Эти существа не умерли и не живут. Дьявол дал им власть над водами море
й и теми, кто, покинув сушу, вверяет себя этим водам. Подобно призракам, не з
ная покоя, они скитаются по морям, ища случая потопить корабль, вызвать бу
рю или накликать на людей несчастье. Говорят, их рождает сам океан в ответ
на людские злодеяния. И они могут принимать вид любого человека... Ц Уиль
ям Харт услышал, как сэр Фрэнсис сглотнул слюну и перевел дыхание. Ц В де
тстве мне рассказывали, что Фрэнсис Дрейк продал душу дьяволу, чтобы ста
ть великим моряком, и тогда дьявол приставил к нему морских ведьм. Они-то
и помогли ему потопить Непобедимую Армаду и найти сокро... Ц внезапно Кро
уфорд умолк и отбросил с лица спутанную прядь волос.
Ц Что же дальше, рассказывайте!
Ц Дальше был абордаж и страшная смерть многих достойных людей, Ц мрачн
о ответил Кроуфорд. Ц Понимаете, что я хочу вам сказать, Харт? Человек Ц с
ам причина своих несчастий, а океан Ц лишь зеркало, отражающее кошмары, ц
арящие в наших душах.
Вместо ответа Уильям подумал, что Кроуфорд сам не менее Черного Пастора
склонен к проповедничеству. Может быть, напутствие, которое дал ему на пр
ощание Билл, прежде чем пустить в плавание на обломке мачты, так сильно по
действовало на него, что он как бы повредился в уме?
Чтобы нарушить тягостное молчание, возникшее после рассказа Кроуфорда,
Уильям в продолжение беседы поведал о том, что слышал в Плимуте, когда в ож
идании отплытия слонялся по портовым тавернам. Тогда его поразила истор
ия, услышанная от одного пьяненького боцмана. Он рассказывал собутыльни
кам о злополучной гибели сорокапушечного линейного корабля «Месть», на
правлявшегося в колонии. По его словам, случай этот произошел лет пять то
му назад. На борту корабля находились, помимо прочих, несколько высокопо
ставленных лиц, среди которых был лорд Томас Бертрам, член парламента, и е
го супруга, прославленная красавица леди Бертрам. В Карибском море на су
дно напали пираты и после ожесточенного сражения захватили его. Гибель к
оманды и пассажиров была ужасной Ц их всех выбросили за борт или перере
зали. А один из пиратов, вроде бы квартирмейстер самого Черного Билла, одн
оглазый негодяй по кличке Красавчик Роджер, лично повесил на рее сэра Бе
ртрама, а его молодую жену посадил в шлюпку и отправил по воле волн на верн
ую гибель.
Ц Он дал ей только бутыль с водой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
какую-то тайну. Давид Абрабанель сразу понял, что перед ним человек незау
рядный, и отнесся к нему с большим вниманием и уважением. И Якоб Хансен, ко
торого нельзя было назвать зеленым юнцом, и тот насторожился, как пес, поч
уявший волка.
Уильям осознавал, что невольно завидует Кроуфорду и к зависти этой приме
шивается и некоторая толика ревности. В глубине души ему хотелось немедл
енно сделать что-нибудь выдающееся, из-за чего всеобщее внимание обрати
тся на его, Уильяма, персону. Но что он может совершить, Уильям не представ
лял. Разве что его тезка Черный Билл решит атаковать «Голову Медузы», и во
т тут уж Уильяму будет где развернуться!
Представляя себе схватку, Уильям даже схватился за свою шпагу, которую д
о сих пор ему ни разу в жизни не приходилось пускать в ход, но тесное прост
ранство каюты не позволило ему изобразить великолепное туше, которому е
го обучил учитель фехтования, нищий французский шевалье, живший в усадьб
е Хартов на правах дальнего родственника. Француз по имени де Фуа утверж
дал, что у себя в Гаскони являлся фехтовальщиком далеко не из худших, и обу
чал Уильяма своему искусству с торжественной серьезностью, уверяя его, ч
то непременно сделает из Уильяма виртуоза шпаги, опасного и неуязвимого
. Уильяму очень хотелось в это верить, но до сих пор ему ни разу не приходил
ось, проверять свои способности в деле. Он даже шпагу из ножен не вынимал с
тех пор, как покинул университетский зал для фехтования. Тем более было б
ессмысленно махать ею в тесной каюте. Охладив свой пыл, Уильям спрятал ор
ужие и окончательно впал в уныние. Он боялся признаться в этом самому себ
е, но в глубине души он здорово побаивался нападения пиратов. Судьба «Утр
енней звезды» слишком красноречиво свидетельствовала о том, чем кончаю
тся подобные авантюры.
Когда желтое, похожее на диск для метания, солнце повисло над самым краем
океана, пронизав золотым светом воздух и превратив бесконечную водную г
ладь в струящуюся огненную лаву, тускло вспыхивающую багряными сполоха
ми, сэр Френсис Кроуфорд постучался в каюту Уильяма и в весьма учтивых вы
ражениях пригласил того поучаствовать в небольшой пирушке, которую он у
страивает in favorem для своих новых друзей.
Здесь выяснилась приятная подробность Ц оказывается, в заветном мешоч
ке у Кроуфорда, кроме поэтических лечебных порошков и карт, хранилось не
сколько вполне прозаических золотых монет. И этими монетами Кроуфорд за
платил за портвейн, которым намеревался отблагодарить Харта за недавню
ю жертву. Скуповатый и не слишком расположенный к кутежам капитан не мор
гнув глазом взял у Кроуфорда деньги и расщедрился на несколько пыльных б
утылок, которые и намеревался распить со своим юным другом спасенный анг
лийский дворянин.
Расположиться они решили на юте, куда по просьбе Кроуфорда вынесли из ка
ют-компании карточный столик и несколько кресел.
Правда, ни банкир Абрабанель, ни его дочь не собирались любоваться закат
ом вместе с ними, а капитан лишь пригубил стаканчик и сразу же удалился на
мостик, сославшись на неотложные дела. Было ясно, что особой симпатии к св
оему соотечественнику Джон Ивлин не испытывает. Было ли тому виной их ра
зное вероисповедание или легкомысленная болтовня Кроуфорда Ц кто зна
ет. Все это шепотом поведал Уильяму Хансен, улучив момент, когда Кроуфорд
а не было поблизости. Все это было изложено тоном, который не оставлял сом
нений в том, что торговый агент также испытывает уколы самолюбия по отно
шению к англичанину. Уильям без труда уловил зависть, звучавшую в словах
Хансена: легко опознать симптомы болезни, от которой страдаешь сам. Похо
же, помощник Абрабанеля сообразил, что с вторжением в их общество Кроуфо
рда персона Хансена сильно потускнела, несмотря на то что Кроуфорд блист
ал в его костюмах. Антипатия торгового агента выразилась в том, что он так
же не стал засиживаться за столом и, принеся всевозможные извинения, дов
ольно скоро откланялся.
Таким образом, Уильям остался с Кроуфордом «tete а tete».
Несмотря на почти случайную близость, возникшую между ними в прошедшие д
ни, Харт чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку решительно не знал,
в какой манере ему следует общаться с Кроуфордом, который, подобно хамел
еону, менял настроение и тон.
Сам Кроуфорд, вероятно, догадался о затруднениях юноши, посему и обратил
ся к нему с необыкновенной простотой.
Ц Скажите, Харт, Ц начал он, глядя сквозь бокал зеленоватого стекла на п
оследние лучи заходящего солнца, Ц вы верите в дружбу между двумя совер
шенно разными людьми?
Уильям пожал плечами и также устремил взгляд в бокал.
Ц Как вам сказать, сэр Фрэнсис? Если говорить абстракциями, то дружба обы
чно является плодом общих дел и устремлений. Ведь дружат лишь те, кто мечт
ает об одном и том же. А в жизни, насколько я могу судить, дружбой обычно наз
ывают разделяемые с кем-то пристрастья, причем не высокого пошиба.
Ц Ого, юноша, да вы циник! Впрочем, Уильям, давайте условимся, что вы будете
звать меня просто Фрэнсис. Хотя я и немного старше вас, мы с вами по сути за
нимаем одну ступень на общественной лестнице Ц мы оба дворяне, оба без ч
инов, оба не состоим при дворе и даже оба католики, что вообще меня радует
Ц протестанты не чувствуют вкуса ни одной вещи. Пьют кислое пиво, едят че
ртову брюкву и фасоль, от которой по ночам снятся кошмары, а одеваются как
писцы в прокурорской конторе...
Сэр Фрэнсис сделал смачный глоток.
Ц На мой взгляд, человечество вообще маловнимания уделяет своей печени
, Ц вдруг сказал он. Ц Вы знаете, что в половине случаев ваша хандра и раз
дражительность объясняются тем, что вы перегрузили свою печень. Как толк
ует Ибн-Сина и вторит ему Кабуснаме, в печени обретается животная душа че
ловека, хотя мне кажется, что для многих она заменила и сердце. Так что не х
андрите, Уильям. Увы, мою печень давно уже не тревожат прекрасные девицы.
Ц Кроуфорд рассмеялся и хлопнул Уильяма по плечу. Ц Кстати, позвольте п
олюбопытствовать, вы тори или виг?
Уильям смешался, поскольку его политические взгляды были весьма неопре
деленны.
Надо сказать, что со времен парламентских выборов 1679 года в Англии оформи
лись две первые политические партии: тори и виги. К тори относили себя сто
ронники прав короля, симпатизировавшие католикам, то есть те, кого обычн
о называли роялистами. По-другому их еще называли консерваторами. Виги ж
е отстаивали интересы буржуазии, которая предпочитала протестантскую
веру и исповедовала крайний национализм, будучи либералами на деле.
Ц Скорее всего, я тори, как, мне кажется, и вы, Ц неуверенно ответил Харт.
Ц Браво, Уильям! Вы Ц консерватор! А я-то предполагал, что вам не чужд либ
ерализм, Ц вы ведь любите деньги и якшаетесь с жидовским толстосумом! Вп
рочем, вы угадали Ц еще одно сходство между нами. Следуя вашей теории, мы
должны стать друзьями! В конце концов, мы гораздо более похожи на ирландс
ких разбойников-«папистов», собирающих дань с протестантских кошелько
в, чем на этих угрюмых стяжателей, чьи бледные щеки и гнусавые голоса спос
обны отбить охоту к жизни... Отчего вы не пьете?
В ответ Харт до дна осушил бокал и почувствовал, как мир обрел краски.
Но сам Кроуфорд вдруг отставил бокал в сторону и извлек из кармана миниа
тюрную шкатулку. Нажав на какую-то секретную пружину, он осторожно откры
л ее и ногтем мизинца зачерпнул из нее немного белого порошка. Поднеся ег
о к одной ноздре, он глубоко вздохнул и на несколько секунд поднял голову
кверху. Затем он проделал ту же операцию и со второй ноздрей, после чего от
кинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Ц Это ваше таинственное лекарство?
Ц О да, и я не советую вам употреблять его. Помните лотофагов? «Лишь тольк
о поели его мои спутники, как забыли свою родину и не пожелали возвращать
ся на родную Итаку...» Страшитесь всего, что подчиняет вас, Харт! Слава, карт
ы, женщины Ц мы полагаем, что все в мире создано для нашего удовольствия.
Но кто кому служит, Харт, тот тому и раб.
Он шумно втянул носом воздух и продолжил:
Ц Вот вы, юный, свободный, храбрый Ц ради чего вы здесь?^ Ц Смуглое лицо К
роуфорда вдруг обрело еще большую резкость и выразительность, глаза всп
ыхнули памятным черным огнем. Ц Вы раб своих мифических сокровищ, Харт. В
ы могли бы послужить своему Отечеству, избрав любое благородное поприще
, ведь вы Ц дворянин! А вместо этого вы плывете с парой негодяев в колонии,
откуда бегут даже каторжники. Какой червь подточил вашу душу? Что вам над
о? Денег? Славы? Женщин?
Уильям несколько опешил от такого наскока, но Кроуфорду он не мог не отве
тить.
Ц Мне уготовили участь сельского пастора, но я не мог с ней смириться. С р
анних лет я мечтал своими глазами увидеть другой мир, вдохнуть его запах
и, ступить на его землю. Да, я молод, и я не хочу умереть в кровати от несваре
ния желудка. Я хочу жить, Фрэнсис, жить, а не прозябать! Почему я должен отка
заться от своей мечты? Я или свершу все, что задумал, или умру Ц но я буду жи
ть, как я хочу!
Кроуфорд слушал юношу, опустив голову. На лицо ему упали волосы, отчего Уи
льям не мог разобрать его выражения. В руке его снова был полный бокал, кот
орый он не торопился осушать.
Ц Вы дурак, сэр Уильям Харт.
Слова эти были так неожиданны, что Харт опешил и даже не нашелся как ответ
ить.
Ц Впрочем, я не оскорбляю вас, и вы можете забыть, что я сказал. Господи! Ц
Кроуфорд вдруг поднял голову к небу, на котором медленно проступали звез
ды. Ц Господи, зачем?
Уильяму вдруг стало смешно.
Он услышал, как капитан отдает с мостика приказания, как хриплыми голоса
ми перекликаются вахтенные, как волны с глухим плеском ударяют в борта к
орабля.
Ровный ветерок наполнял паруса над его головой, тихо поскрипывали устав
шие за день снасти. Пахло водой и чем-то непередаваемым, что раз услышав, у
же никогда невозможно ни забыть, ни спутать, хоть сто лет просиди на берег
у.
Ц Этот порошок индейские жрецы добывают из листьев одного растения, Ц
вдруг сказал Кроуфорд. Ц Они говорят, что ой помогает им «видеть». Вот им
енно! Я тоже не сразу понял, что это означает. Понять это можно, только попр
обовав это проклятое зелье. Пожалуй, добрый христианин отшатнется от так
ого угощения, как черт от ладана, но мы-то ведь с вами другого поля ягода, не
правда ли, Уильям?
Кроуфорд впервые за вечер посмотрел Харту в глаза.
Ц Ведь мы с вами ищем чего-то такого, чему нет названия, верно? Как б
удто бы в моем ничто есть нечто и буду им я скоро обладать. Я знаю лишь, что ж
дет меня страданье, хотя не знаю для него названья... Ц голос его ста
л мягок и глубок, и Харт подумал, что будь он женщиной, он бы не смог устоять
перед подобными декламациями.
Солнце село Ц будто провалилось. Небо сделалось бархатно-синего цвета,
и на нем высыпали звезды, огромные и сверкающие, как бриллианты самой чис
той воды. Поверхность моря покрылась мерцающей серебристой пылью. Внеза
пный порыв ветра настиг флейт, и на бизань-мачте с громким шлепком распра
вился треугольный парус.
Ц Итак, вы покинули родимый дом, дорогой Уильям! Ц словно продолжая пре
рванный разговор, произнес Кроуфорд. Ц Презрели и устремились, так сказ
ать.
Уильям был рад тому, что ночная тьма не позволяет рассмотреть выражения
его лица. Может быть, еще и поэтому он вдруг заговорил Ц заговорил сбивчи
во и откровенно, поведав коротенькую историю своей недолгой жизни, повед
ав о своих смутных надеждах и мечтах, которые ему самому были еще не очень
понятны.
На этот раз Кроуфорд выслушал его не перебивая.
Ц Наверное, в ваши годы и я испытывал что-то подобное, не помню, Ц он усме
хнулся, но Харт уловил в этой усмешке неожиданную горечь. Ц Когда-то я то
же плыл на корабле, ветер надувал паруса, и душа моя была полна ярости и на
дежд...
Кроуфорд говорил сбивчиво, перескакивая с темы на тему, но Уильям уже дос
таточно набрался портвейна, чтобы это не замечать. Они подошли к фальшбо
рту и, взявшись за планшир, уставились вниз, где в непроницаемом мраке слы
шался плеск волн. Корабль уверенно шел к намеченной цели.
Ц Океан полон таинственной, неведомой нам жизни, а там, в черной воде, ниж
е ватерлинии, в чудовищной толще вод, кто знает, что творится там, Харт! Ни о
дин не вернулся обратно, ни один, кто там побывал, потому что они все мертв
ы!
Голос его сорвался, а у Уильяма мороз прошел по коже.
Ц Хотя нет, мертвецы возвращаются, Ц теперь Кроуфорд говорил ровным гл
ухим голосом, словно обращаясь самому себе. Ц Возвращаются, чтобы сказа
ть нам о беде, которую все равно нельзя отвести... Так послушайте, что на сам
ом деле случилось в тот день, когда на нас напал Черный Пастор. Он мастер ч
итать проповеди, этот мерзавец! Перед тем как убить своих жертв, он еще кощ
унствует над их верой. Я видел это, и это было так же ужасно, как...
Его голос опять сорвался, словно он перестал владеть собой. Это было так с
транно, что Уильям, напрягая зрение, попытался рассмотреть в полутьме ег
о лицо. Ему показалось, что фигура Кроуфорда излучает едва заметное крас
новатое сияние, точно тлеющий фитиль. Уильям тряхнул головой, и наважден
ие исчезло.
Ц Незадолго перед тем, как Черный Билл возник у нас на траверсе, Ц вполг
олоса продолжил Кроуфорд, Ц я стоял на полубаке и смотрел на море. Сверка
ло солнце. Ветер раздувал паруса. Вдруг перед самым носом корабля, прямо н
а воде я увидел женщину...
Ц Женщину?!
Ц Она стояла прямо на воде, Ц повторил Кроуфорд, Ц одетая в белое плать
е. Ее черные волосы развевались по ветру. Казалось, еще мгновение, и ее смя
ло бы водорезом. Будь я проклят, если я не видел ее так же ясно, как вас. Она п
одняла руку и погрозила мне и в ту же секунду исчезла, а большая волна ярос
тно ударила в форштевень, окатив меня с ног до головы.
Уильям потрясенно смотрел на Кроуфорда. В его словах слышался такой непо
ддельный ужас, что не поверить ему было невозможно. Да, пожалуй, у Харта се
йчас и мысли не возникло усомниться в правдивости его рассказа. Он был на
столько поражен, что мог лишь прошептать:
Ц Что это было?
Ц Это была морская ведьма.
Ц ?!
Ц Эти существа не умерли и не живут. Дьявол дал им власть над водами море
й и теми, кто, покинув сушу, вверяет себя этим водам. Подобно призракам, не з
ная покоя, они скитаются по морям, ища случая потопить корабль, вызвать бу
рю или накликать на людей несчастье. Говорят, их рождает сам океан в ответ
на людские злодеяния. И они могут принимать вид любого человека... Ц Уиль
ям Харт услышал, как сэр Фрэнсис сглотнул слюну и перевел дыхание. Ц В де
тстве мне рассказывали, что Фрэнсис Дрейк продал душу дьяволу, чтобы ста
ть великим моряком, и тогда дьявол приставил к нему морских ведьм. Они-то
и помогли ему потопить Непобедимую Армаду и найти сокро... Ц внезапно Кро
уфорд умолк и отбросил с лица спутанную прядь волос.
Ц Что же дальше, рассказывайте!
Ц Дальше был абордаж и страшная смерть многих достойных людей, Ц мрачн
о ответил Кроуфорд. Ц Понимаете, что я хочу вам сказать, Харт? Человек Ц с
ам причина своих несчастий, а океан Ц лишь зеркало, отражающее кошмары, ц
арящие в наших душах.
Вместо ответа Уильям подумал, что Кроуфорд сам не менее Черного Пастора
склонен к проповедничеству. Может быть, напутствие, которое дал ему на пр
ощание Билл, прежде чем пустить в плавание на обломке мачты, так сильно по
действовало на него, что он как бы повредился в уме?
Чтобы нарушить тягостное молчание, возникшее после рассказа Кроуфорда,
Уильям в продолжение беседы поведал о том, что слышал в Плимуте, когда в ож
идании отплытия слонялся по портовым тавернам. Тогда его поразила истор
ия, услышанная от одного пьяненького боцмана. Он рассказывал собутыльни
кам о злополучной гибели сорокапушечного линейного корабля «Месть», на
правлявшегося в колонии. По его словам, случай этот произошел лет пять то
му назад. На борту корабля находились, помимо прочих, несколько высокопо
ставленных лиц, среди которых был лорд Томас Бертрам, член парламента, и е
го супруга, прославленная красавица леди Бертрам. В Карибском море на су
дно напали пираты и после ожесточенного сражения захватили его. Гибель к
оманды и пассажиров была ужасной Ц их всех выбросили за борт или перере
зали. А один из пиратов, вроде бы квартирмейстер самого Черного Билла, одн
оглазый негодяй по кличке Красавчик Роджер, лично повесил на рее сэра Бе
ртрама, а его молодую жену посадил в шлюпку и отправил по воле волн на верн
ую гибель.
Ц Он дал ей только бутыль с водой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44