Ц Вижу, что девушка произвела на вас впечатление! Да, у нее немало достои
нств, это правда. Только настоящее чудо Ц это ее огромное приданое, предн
азначенное тому везунчику, который станет ее мужем. Но еще большим чудом
будет, если старик решится отдать это приданое постороннему человеку. По
нимаете меня? Ни вы, ни я претендовать на руку этой леди не сможем, потому ч
то банкир готовит ее для такого же денежного мешка, как и он сам. Увы, так пр
инято в этих кругах, дорогой Уильям! Романтические порывы здесь не в поче
те. Однако довольно! На воздух! Скорее на воздух!

* * *

Уильяму было над чем поразмышлять, когда, облокотившись о планшир и подс
тавив лицо сырому с терпким запахом ветру, он смотрел на уплывающие в утр
енний туман верфи Плимута. К тому же он уже слишком заждался этой минуты
Ц минуты, когда перед ним откроется необъятный простор без конца и без к
рая. Ему казалось, что это будет похоже на второе рождение. Но теперь не то
лько это волновало его. Слова Хансена эхом звучали в его ушах.
Значит, судьба очаровательной дочери Абрабанеля давно предопределена
и расписана как по нотам, и даже робкие мечтания, смутившие душу Уильяма, о
казывались с самого начала бесплодными, как выжженная солнцем земля Ара
вийской пустыни. Его непоседливый дядя Роберт бывал в тех краях и с больш
им чувством описывал их суровую красоту Ц Уильям представлял себе все т
ак ясно, будто видел своими глазами.
Нежное лицо Элейны он мог увидеть еще яснее Ц стоило только повернуть н
емного голову. Она также с большим любопытством наблюдала за тем, как рас
творяются за кормой судна холмистые берега.
Легкую печаль прощания помогал Элейне развеять ее соотечественник. Яко
б Хансен тоже был здесь и своими отвлеченными речами скрашивал дочери Аб
рабанеля разлуку с землей. Уильяму вряд ли удалось бы сделать это так же е
стественно и убедительно Ц он и посмотреть-то лишний раз на девушку не р
ешался, хотя все основания для этого у него были. Ни отца красавицы, ни ее с
лужанки рядом не было. Давид Малатеста Абрабанель, давно пресытившийся п
утешествиями, занимался делами в своей каюте. Служанка также была занята
. Уильям уже знал, что семейство банкира располагалось в довольно уютных
помещениях, находившихся рядом с каютой капитана, Ц его пока туда даже н
е приглашали.
Ц Ставить паруса!
Повинуясь капитану, засуетились матросы, шкотами притягивая к нокам мар
сели на фокЦ и грот-мачтах и один за другим наполняя паруса, которые, лов
я ветер, послушно надувались. «Голова Медузы» направилась в открытый оке
ан.
Ц Круче держать!
Притянув нижние паруса к бортам, матросы брасами разворачивали реи, чтоб
ы судно легло на нужный галс.
И будто нарочно в тот же самый момент из-за горизонта вынырнуло солнце. По
жалуй, еще ни разу в жизни Уильям не был участником столь величественног
о действа Ц бескрайнее, играющее золотыми брызгами море, белые чайки, па
рящие над изумрудной водой, упругие крылья парусов над го-ловойг несущи
е корабль словно по воздуху вслед за свежим утренним ветром, покачивающа
яся под ногами палуба, брызги от врезающихся в корпус волн, и словно оживш
ая, наводящая трепет резная фигура на носу флейта Ц Медуза Горгона с раз
вевающимися золочеными змеями вместо волос, со сверкающими на солнце ст
еклянными глазами.
Ц Проводите меня в каюту, Якоб! Ц вдруг негромко сказала Элейна, поднос
я свои тонкие бледные пальцы к груди. Ц У меня кружится голова!
Ц Это с непривычки, Ц сочувственно заметил Хансен. Ц Позвольте предло
жить вам руку, сударыня! Обопритесь о нее и дышите глубже Ц вам будет легч
е.
Уильям оторвался от зрелища океана и с тоской проследил, как удаляются н
а корму его спутники. С этого момента он начал завидовать Хансену черной
завистью. Тот, несмотря на собственное предупреждение, кажется, был всер
ьез настроен играть при девушке роль верного оруженосца, а возможно, и ра
ссчитывал при этом на нечто большее. Уильям, который с каждой минутой все
яснее видел в Элейне единственную родственную душу, начинал терзаться м
уками ревности, без малейшего, впрочем, повода, потому что дочь банкира по
чти не обращала на него внимания. Уильям терзался этим, но одновременно с
о свойственным всем влюбленным безрассудством находил удобные для себ
я объяснения такому поведению. Он вспомнил и про скромность девушки, и пр
о легкое недомогание, которое, безусловно, помешало ей оценить нового зн
акомого по достоинству.
Между прочим, очень скоро, к своему стыду, Уильям обнаружил, что и сам в бол
ьшой степени подвержен приступам морской болезни. И по мере того, как они
уходили все дальше в открытый океан, а качка делалась все ощутимее, Уилья
м чувствовал себя все хуже, так что в конце концов, совершенно обессилевш
ий, был вынужден слечь в своей келье. Он был так плох, что даже не укорял себ
я за тот неверный шаг, который совершил, покинув холмы родного Корнуэлла.
Он даже толком не попрощался с берегами Альбиона, когда корабль проплыва
л мимо них Ц было не до этого. Уильяму казалось, что «Голова Медузы» влече
т его прямиком в царство мертвых, откуда не будет возврата.

* * *

Так прошла первая неделя плавания, и когда Уильям окончательно решил рас
прощаться с бренным миром, вдруг оказалось, что морская болезнь прошлая
он чувствует себя превосходно, как будто заново родился. Он еще чувствов
ал слабость, но у него появился зверский аппетит, и в нем опять проснулась
жажда жизни.
Более того, на почве общего недомогания ему удалось довольно быстро сбли
зиться с Элейной, и между ними стали завязываться продолжительные бесед
ы, касавшиеся не только головокружения и сердцебиений, но и более приятн
ых тем. Как выяснилось, она тоже никогда не бывала в далеких краях и ждала
от путешествия очень многого. Душа у нее была чувствительная и романтиче
ская, но все же кровь многих поколений ростовщиков давала о себе знать. Эл
ейна ждала от путешествия не только ярких впечатлений, но и реальной выг
оды. Она рассуждала о торговых операциях и процентах прибыли с убежденно
стью и азартом знатока.
Уильяму трудно было с ней в этом тягаться, и он обычно старался направить
разговор в более сентиментальное русло. Однако купеческая стихия посте
пенно захватывала и его. Он стал прислушиваться к разговорам, которые ве
ли между собой Абрабанель, капитан и Хансен.
Порой эти разговоры были очень поучительны. Но, по правде сказать, несмот
ря на все старания и добрые намерения поднабраться олыта, Уильяму быстро
наскучивали рассуждения о цене перца и преимуществах крупных торговых
экспедиций, и он опять искал общества прекрасной Элейны. С каждым днем их
беседы становились все свободнее, ведь очень малой степени надежды на вз
аимность достаточно, чтобы вызвать любовь.
Прошло две недели. В тот день Уильям, как обычно, присоединился к Абрабане
лю и Хансену, которые с важным видом прохаживались вдоль правого фальшбо
рта и о чем-то спорили. Над Атлантикой ослепительно сверкало солнце. Было
так жарко, что даже близость огромной массы воды не могла смягчить палящ
его зноя. Из-под черного парика на лоб Абрабанеля скатывались крупные ка
пли пота. Он не обращал на них никакого внимания и, грозно покачивая пальц
ем перед носом у Хансена, убеждал его:
Ц Поверьте мне, дорогой Якоб, я знаю, что говорю! Торговля Ц дело не сложн
ое, но без должной смекалки не обойтись. И нужен твердый характер. Бели бы
не эти два условия, торговать мог бы даже ребенок. Другое дело Ц капитал.
Чтобы приумножить его, одной торговлей не обойтись. В делах важна полити
ка. Вы должны видеть все на пять шагов раньше конкурента. Должны использо
вать любой, даже самый незначительный шанс, чтобы ослабить соперника и п
одняться самому!
Это, конечно, талант, Якоб, но многое приходит с возрастом... Увы, мы платим з
а мудрость самыми недолговечными и приятными вещами Ц надеждами, мечта
ми... Но оно того стоит! Ц убежденно воскликнул он, заметив приближающего
ся к ним Уильяма. Ц А вот и наш молодой друг! Кажется, он готов оспорить мои
выводы, и черт меня побери, он будет по-своему прав! Как почивали, Уильям? С
нилась ли вам прекрасная старая Англия?
Уильям поздоровался и признался, что не помнит своих снов.
Ц Простите, сэр, Ц тут же решился задать он давно волновавший его вопро
с. Ц Но вы много раз повторяли, что крупные торговые экспедиции выгоднее
одиночного плавания, подобного нашему. Но тогда почему...
Ц Вы хотите спросить, почему у нас теперь такой скучный рейс, почему мы о
диноко болтаемся на этой скорлупке посреди океана и какая нам, черт побе
ри, будет от этого выгода? Ц живо спросил его патрон. Ц Действительно, ес
ли бы мы снарядили флотилию и отправились к берегам Гвинеи за черными ра
бами, то это было бы весьма выгодное и поучительное предприятие.
Если бы у меня в распоряжении были хотя бы три быстрые шхуны, оснащенные д
аже кулевринами, то мы могли бы провести время с большой пользой, занимая
сь каперством в тех краях, куда мы сейчас направляемся, и попробовать раз
житься испанским серебром. Мы могли бы на обратном пути взять полные трю
мы сахара и табака. Все это верно. Но бывают обстоятельства, когда имеет зн
ачение не сиюминутная выгода. Я уже говорил об этом нашему капитану и пов
торю это вам. Сейчас мы направляемся в Новый Свет с особенной миссией. О су
ти ее вы узнаете позже, потому что так уж устроил наш мир Всевышний Ц исти
на открывается нам не сразу, а в результате долгих и упорных трудов... В апт
ечных дозах, так сказать.
Уильям не успел хорошенько вдуматься в значение туманных изречений сво
его благодетеля, как вдруг произошло событие, которое вытеснило из его г
оловы все прежние мысли.
Уже более месяца не видели они в океане ни единой живой души, кроме акул, ч
ьи спинные плавники то и дело разрезали воду, и резвящихся на волнах дель
финов. Такое обстоятельство очень не нравилось молодому поколению Ц Уи
льяму и Элейне, которым хотелось новых впечатлений, и очень радовало кап
итана, да и старика-банкира тоже. Джон Ивлин выразился по этому поводу, чт
о будет счастливейшим человеком в мире, если они дойдут до места, не увиде
в чужой парус на расстоянии ближе пяти миль.
До сих пор его надежды, кажется, сбывались. Но сегодня, около пяти часов по
полудни, они были сокрушены хриплым криком марсового с грот-мачты:
Ц Человек за бортом!!
И сейчас же последовала команда капитана:
Ц Спустить шлюпку на воду!

Глава 2
Могущество тени


Голландские Генеральные шт
аты. Амстердам

Несмотря на весну, в Амстердаме было все еще холодно. От каналов Званенбу
ргвал и Ньиве-Херенграхт тянуло сыростью и затхлой вонью.
В квартале Йоденбрестрат
Современных Ватерлооплейн и Мейстер-Висс
ерплейн.
, недалеко от новой португальской синагоги, где гнили самые больши
е свалки, на которых плодились самые крупные крысы, где бедные лавчонки с
оседствовали с домами богатейших пайщиков обеих индских компаний, в одн
ом из неприметных домов под красной черепицей, чьи стены были покрыты бе
лой штукатуркой, а выступающие наружу дубовые фахверки
Фахверк Ц выступающая на
ружу деревянная балка.
успели потрескаться от ветров и дождей, собралось небольшое, но кр
айне влиятельное общество.
В доме раввина Соломона Оливейры собрался самый уважаемый миньян
Минья
н Ц молитвенная община, состоящая из 10 мужчин.
амстердамской общины сефардов, перебравшихся сюда подальше от ис
панской и португальской инквизиции.
Они пришли сюда для того, чтобы после общей молитвы о благе всей общины об
судить самые насущные вопросы, напрямую затрагивающие интересы диаспо
ры и их братьев в Англии и Франции. Среди этих почтенных людей были и предс
тавители цеха алмазных гранильщиков, и купцы-пайщики Вест-Индской комп
ании, и банкиры
Кстати, слово «банкир» произошло от «банко» Ц венецианского назва
ния столика, на котором менялы раскладывали свои деньги.
, еще совсем недавно именовавшиеся менялами и ростовщиками и избра
вшие это самое ненавидимое и презираемое занятие своим ремеслом. И если
бы кто-то из этих десяти людей умер, то оставшимся не пришлось бы долго кр
ичать: «Нам нужен десятый для миньяна!», любой среди множества штиблах ме
чтал войти сюда.
Причиной и неурочной молитвы, и тайного собрания послужил приезд из Лонд
она их уважаемого собрата, гранильщика алмазов и банкира Давида Малатес
та Абрабанеля, который привез важные сведения, коими и собирался поделит
ься в этом закрытом кружке единомышленников.
В неровном свете оплывающих свечей, словно сойдя с полотен Рембрандта, н
есколько немолодых мужчин, одетых в коричневые суконные кафтаны с белым
и воротниками, склонились над дубовым столом, покрытым тяжелой скатерть
ю темно-фиолетового бархата, расшитого пурпурными цветами. Драгоценные
бокалы венецианского стекла с остатками рубиновой влаги были сдвинуты
в сторону, на бело-голубой тарелке делфтского фарфора лежали нетронутые
персики и апельсины, во мраке тонули мерцающие каплями росы свежие тюль
паны в серебряной вазе. Резкий контраст света и тени причудливо искажал
лица собравшихся, превращая слабые морщины в глубокие складки, бороды Ц
в черные пятна, кафтаны Ц в хитоны и ризы, а их тени на стенах Ц в призрако
в давно минувших времен.
Они говорили тихо, ибо не толкуют законов о кровосмешении трем, но т
олкуют двум; не толкуют рассказа о сотворении мира двум, но толкуют одном
у, а Колесницу толкуют одному лишь в том случае, если он ученый и понимает
по собственному разумению. И сколь странен был их язык Ц язык, в кот
ором явлены лишь согласные, а гласные скрыты, язык, который берег себя как
зеницу ока, превращая в плевелы чужие наречия и кощунствуя над их святын
ями; язык, на котором шепчутся с тех самых пор, как воскликнули на нем: «Рас
пни Его!»
Их головы покрывали круглые черные шапочки-кипы, их бороды, в этот век бос
ых лиц, ложились на груди, а из-под их камзолов торчали шелковые кисти-циц
ит, напоминая о заповедях Торы и помогая преодолевать запрещенные страс
ти.
Ц Итак, братья, я не могу умолчать о том, что король и консервативно настр
оенная часть знати сильно обеспокоены усилением нашего капитала и тем в
лиянием, которое приобретает наша компания в торговле с английскими, исп
анскими и французскими колониями по ту сторону обоих океанов. Карл Второ
й, венценосный недоумок, симпатизирующий католикам и живущий на подачки
своего французского родственника, вполне способен прислушаться к иезу
итам, этим бешеным лисицам Ватикана, и разрушить наши далеко идущие и с та
ким трудом построенные планы по созданию в Европе торгового и политичес
кого сообщества, которое мы бы держали в руках при помощи наших займов, на
ших министров и нашего книгопечатания.
Ц Но, брат Давид, ты же помнишь, что войны, которые ведет этот жеребец, нам
немножко на руку Ц ведь все королевские займы на их ведение как со сторо
ны Нидерландов, так и со стороны Британии даем мы, Ц сказал самый молодой
из присутствующих, Йосеф Зюсс по прозванию Оппенгеймер, знаток чисел и м
атематики, чьи волосы еще не посеребрили годы, а глаза глядели живее, чем у
других.
Ц Зачем нам независимая Англия, если ее независимость будет куплена на
шими деньгами? Ц спросил, воздев глаза к шкафу со свитками Торы, великий
знаток «Шулхан Арух» Моше Каро, знавший наизусть законы молитвы и праздн
иков, упражнявшийся денно и нощно в законах брака и развода, разбирающий
ся в еврейском гражданском праве и наставляющий в благотворительности,
кашере и трефовом.
Ц Хуже Франции для нас сегодня ничего нет. В Англии власть короля ограни
чил Парламент, и сынок, поломавшись, подписал «Хабеас Корпус Акт» на том с
амом месте, где срубили голову его папаше. Тем более они как никогда нужда
ются в нас Ц их кедешот
Кедешот Ц публичная женщина, шлюха.
не на что покупать себе драгоценности. А во Франции есть Кольбер, и
пока он жив, пока к нему прислушивается Луи, наши братья не доберутся до не
го. Там Церковь и иезуиты наложили руки на колониальную торговлю. Франци
я Ц вот наш истинный враг.
Ц В погоне за врагами не стоит терять возможных друзей. Ибо нет чел
овека, у которого не было бы своего часа. Небольшая война была бы нам
на руку, но проклятый Карл ни за что не будет воевать с Людовиком. Он скоре
е нападет на Голландию.
Ц Тише, тише, прекратите же этот гевалт, Ц Абрабанель взмахнул ручками
и от волнения расстегнул с десяток пуговиц на камзоле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44