Действительно, если в идее интуитивного "схваты-
вания" сущности психического явления, в описании и истол-
ковании являющегося преодолевается рациональный подход, в
чем усматривают достоинство своего метода многие последо-
ватели феноменологической и экзистенциальной психологии,
то "рационалисты", к которым можно отнести и представите-
лей марксистской психологии, наоборот, видят возможность
проникновения в сущность являющегося, прежде всего, путем
теоретико-экспериментального преобразования изучаемого
объекта в процессе его анализа и синтеза.
Обращение преимущественно либо к анализу, либо к
синтезу отражает в определенном плане историческую логику
развития метода в "рациональной" ветви психологической на-
уки.
О "творческих синтезах психики" упоминал, как из-
вестно, В.Вундт. П.Жане писал о "ментальном синтезе". В то
же время можно вспомнить, как У.Джемс, выступал против
"синтетического метода" В.Вундта, отмечая, что за основу
этого метода берется сомнительная теория, согласно которой
высшие состояния сознания являются сложенными из про-
стых. В.Дильтей также высказывался против "синтетического
метода", утверждая, что психология должна идти другим пу-
тем: не синтезировать сложные психические явления из гипо-
352
тетических атомов, а быть аналитической, то есть брать непо-
средственно каждому известные факты духовной жизни и
исследовать их. Е.Шпрангер предлагал синтетический метод
заменить "расчленяющим анализом".
Назвав свое учение психоанализом, З.Фрейд гениаль-
но угадал специфические требования к методу исследования в
науке психологии на этапе ее самоутверждения. Использова-
ние понятия "психоанализ" З.Фрейдом и его последователями
подразумевало нечто большее, чем только методическую про-
цедуру, анализа психики: вряд ли можно уличить их в непо-
нимании необходимости рассматривать анализ в сочетании с
синтезом как двух противоположных сторон единого процесса
познания. Просто исторически исходным для психологии как
науки мог, действительно, стать метод анализа, психоанализ,
предполагающий расчленение единого на части, элементы,
единицы как в "горизонтальной" (структурно-функциональ-
ной), так и вертикальной (генетической) плоскостях исследо-
вания психического.
Психологию как науку уже не могли удовлетворять
абстрактные учения о душе и духе, построенные философами
и философствующими психологами прежних лет. Научного
объяснения требовала природа тех сил, которые задавали
энергетику психической жизни, определяли логику ее разви-
тия и функциональные особенности у конкретных индивидов.
Эти силы нередко мистифицировались, мифологизировались,
изображались как трансцендентные, метафизические, непозна-
ваемые, но в то же время реально действующие, детермини-
рующие психическую активность индивида.
Вероятно, поэтому научная психология на заре своей
истории и оказалась наиболее сензитивиой к аналитической
парадигме: погружение вглубь психического как сущего через
расчленение являющихся целостностей и составило основу ее
метода. "Расчленяющее" проникновение в мир психики пред-
полагало раскрытие природы все более глубоких уровней пси-
хического, определения тех скрытых внутренних сил, факто-
ров, которые влияют на душевное состояние и поведение,
мысли, чувства и поступки человека и таким образом могут
быть учтены, актуализированы либо нейтрализованы в зави-
симости от проблем, которые исследуются или решаются
практически.
Первым фундаментальным результатом собственно
научного психологического анализа было расчленение психики
на сознательное и бессознательное, признание последнего соб-
45-64329 353
ственно психическим образованием, имеющим свою специфи-
ку, относительную автономность функционирования и разви-
тия, способность влиять на мысли, чувства и поступки чело-
века через сознание или минуя его. Так, И.Жане, изучая явле-
ния "психического автоматизма", обнаружил, что есть такие
формы психической деятельности, которые не зависят от со-
знания пациента, что существуют даже настоящие "вторые
личности", которые живут, не соприкасаясь с повседневной
личностью человека [См. 21; 61.
З.Фрейд во "Введении" к первой лекции по теме
"Ошибочные действия" совершенно определенно заявляет о
несводимости психического к сознательному: "Именно созна-
ние считается у нас основной характерной чертой психиче-
ского, а психология - наукой о содержании сознания. Да, это
тождество кажется настолько само собой разумеющимся, что
возражение против него представляется нам очевидной бес-
смыслицей, и все же психоанализ не может не возражать, он
не может признать идентичность сознательного и психическо-
го. Согласно его определению, психическое представляет со-
бой процессы чувствования, мышления, желания, и это опре-
деление допускает существование бессознательного мышления
и бессознательного желания" (285; IIJ.
По сути разотождествление сознания и психики яви-
лось высшим достижением в разработке и использовании
аналитического метода в психологии, метода психоанализа,
разросшегося в результате его популярности до уровня объяс-
нительного принципа, концепции, психологической теории,
методологии и даже метатеории, претендующей на философ-
ские обобщения.
Факт выхода за свои пределы, гиперболизации воз-
можностей того или иного научного подхода и тем более ме-
тода, как правило, очень скоро находит своих критиков, отме-
чающих его несостоятельность и предлагающих, как правило,
нечто альтернативное. Так случилось и в отношении аналити-
ческого метода в психологии. Логика ее дальнейшего истори-
ческого развития, сохраняя инерцию в отношение психоана-
лиза, на определенном этапе актуализировала необходимость
перехода к синтетической методологической парадигме - к
психосиятезу. С позиций, альтернативных расчленяющему
анализу, начинает разворачиваться наиболее конструктивная
критика фрейдизма.
Действительно, следующий шаг в развитии "глубин-
ной" психологии связан не с тем, что последователи З.Фрейда
354
отказались от психосексуального подхода, а с тем, что ими
начал совершаться переход от метода психоанализа к методу
психосинтеза. Так, ААдлер пытался интегрировать психику
на основе представлений о "жизненной цели", "жизненном
стиле", о "схеме апперцепции", "чувстве общности". К.Г.Юнг,
как известно, в основу своей концепции положил идею гармо-
низации отношений между сознательным и бессознательным,
их интеграции в единое целое.
Р.Ассаджоли, надо полагать, раньше и глубже, чем
многие другие, понял историческую необходимость смены
методической парадигмы в психологии и уже с 1910 года на-
чал создавать свою теорию и практику психосинтеза. Отдавая
должное П.Жане, З.Фрейду, он замечает, что "синтез" для них
означает лишь "исцеление функциональной диссоциации", то
есть восстановление состояния, предшествовавшего расщепле-
нию, диссоциации психических процессов в результате психи-
ческой травмы или серьезного конфликта. Другие авторы, по
его мнению, и, в частности, К.Г.Юнг, употребляют слова
"синтез", "психосинтез", "синтез существования" и "синтети-
ческая психотерапия" в более широком и глубоком смысле,
подразумевая развитие целостной и гармоничной личности, в
том числе сознательной и бессознательной ее частей. "Пос-
ледовательно разрабатываемая мной концепция и практика
психосинтеза, - пишет Р.Ассаджоли, - включает в себя идеи
упомянутых выше авторов, однако носит более всеобъемлю-
щий характер, будучи в то же время более определенной и
технологичной" 121; 5].
В советской психологии еще К.Н.Корнилов пытался
синтезировать "старую" субъективно-эмпирическую психоло-
гию с "новой" - бихевиоризмом путем соединения интро-
спективных методов с методами объективного исследования.
Однако наиболее фундаментально подошел к разработке про-
блемы метода в психологии Л.С.Выготский. Уникальность его
методологического опыта заключается в том, что он попытал-
ся объединить в психологическом исследовании две вышеот-
меченные методические парадигмы - анализ и синтез.
Так, говоря об аналитическом методе в психологии, он
подчеркиЬал, что исследование всяких психических образова-
ний необходимо предполагает анализ, однако не такой, кото-
рый осуществляется, в частности, в химии при разложении
воды tfd водород и кислород. "Психологии, желающей изучить
сложные единства, необходимо понять это, - писал он. - Она
должна заменить методы разложения на элементы методами
355
45
анализа, расчленяющего на единицы. Она должна найти эти
неразложимые, сохраняющие свойства, присущие данному
целому как единству, единицы, в которых в противоположном
виде представлены эти свойства, и с помощью такого анализа
пытаться разрешить встающие конкретные вопросы" (63,11,16].
Основной смысл такого рода анализа "по единицам"
Л.С.Выготский усматривает име.шо в возможности осущест-
вления на их основе синтеза психики как целостного образо-
вания: "Что сознание представляет собой единое целое и что
отдельные функции связаны в деятельности друг с другом в
неразрывное единство, - эта мысль не представляет чего-либо
нового для современной психологии. Но единство сознания и
связи между отдельными функциями в психологии обычно
скорее постулировалось, чем служило предметом исследова-
ния" (Там же; IOJ. Более того, отмечал он, психология клала р
основу своих исследований молчаливо всеми признаваемый,
хотя явно не сформулированный, совершенно ложный посту-
лат, заключающийся в признании неизменности и посто-
янства межфункциональных связей сознания, и предполагала,
что восприятие всегда и одинаковым образом связано с вни-
манием, память всегда и одинаковым образом связана с вос-
приятием, мысль - с памятью и т.д. Благодаря этому пробле-
ма отношений, взаимосвязей является наименее разработан-
ной частью во всей проблематике современной психологии"
[См. там же; II]. Выделяя в качестве такой аналитической
"единицы" значение слова, как процесс и результат обобще-
ния, Л.С.Выготский объединяет через него мышление и речь,
интеллект и аффект, мышление и коммуникацию, осуще-
ствляя тем самым синтез через анализ и аналш через синтез.
Высоко оценивая заслуги Л.С.Выготского в разработке
аналитико-синететической исследовательской парадигмы, от-
метим то новое, что вносит в ее понимание современная пси-
хология. Так, Л.И-Воробьева и Т.В .Снегирева, рассматривая
идею культурно-исторической детерминации психики, пыта-
ются объяснить, почему со временем она была "уплощена" до
представления о социально-деятельностной детерминации
психического (См. 59; 9]. Но их мнению, соотнесение культу-
ры и личности как системы и ее органа неизбежно будет
иметь идеологию формирования личности "с заранее задан-
ными свойствами", а процесс развития личности в этих логи-
ческих рамках не может быть понят как саморазвитие (См.
там же]. Авторы отстаивают точку зрения, согласно которои
психологический опыт "... укоренен в универсуме культуры .
356
однако он не есть лишь ее фрагмент. Опыт личности и куль-
тура связаны отношениями эквивалентности: часть равнове-
лика целому... Психологический опыт личности и культура по
сути единая система..." (Там же; 10].
Высказанное замечание следует, однако, развернуть
несколько шире. Дело в том, что аналитико-синтетическая
парадигма, как и другие методологические парадигмы, вы-
страиваемые на пересечении представлений о "субъективно-
сти" и "объективности", "созерцательности" и "преобразовате-
льности", "непосредственности" и "опосредованности", "ирра-
циональности" и "рациональности" и др., в психологии долж-
на иметь свою специфику, соответствующую ее предмету.
Главный вопрос состоит не в том, чтобы признавать или не
признавать наличие связей между психическими функциями,
не в том, чтобы увидеть эти связи в генетической динамике, и
не в том, чтобы, осуществив анализ, не забыть о синтезе, но,
прежде всего, в том, чтобы онтологически определиться в
отношении психической инстанции, обеспечивающей каче-
ственную специфику, изначальную целостность и интегриро-
ванность психического мира человека в его функционирова-
нии и развитии.
4. 5. Субъектно-генетический метод: его сущность
и значение
С точки зрения разрабатываемого подхода малоэф-
фективными и малоперсцективными представляются те мето-
дические подходы, которые не включают в число критериев
характеристики индивида как субъекта психической актив-
ности, удовлетворяясь описанием и оценкой, отдельных эле-
ментов, единиц и даже сфер системы психики безотноситель-
но к тому единому субъектному началу, которое их объединя-
ет, интегрирует, синтезирует, пренебрегая учетом той цен-
ности и значения, которые субъект приписывает своей психи-
ке в целом и ее отдельным составляющим. "Субъект, - как
отмечает А.В.Врушлинский, - представляет собой общее еди-
ное основание для развития (в частности, для дифференциа-
ции через интеграцию) всех психических процессов, состоя-
ний и свойств, сознания и бессознательного. Многообразие и
единство различных, противоречивых психических явлений
объективно выступают и потому изучаются наукой как систе-
ма качеств определенного субъекта. Тем самым целостность
субъекта есть объективное основание для целостности, си-
46 - б-4329 3
стемносги всех его психических процессов, состоянии и
свойств" {48; 27).
Человек как субъект психической активности опреде-
ляется также с точки зрения его ценностно-ответственного
отношения к своей психике и к себе самому. И именно это
отношение следует рассматривать в качестве субъективного
онтологического основания при разработке представления о
методе современной психологии. Поскольку же критерием
истинности всякого теоретического утверждения есть практи-
ка, делающая это утверждение очевидным, необходимо обра-
титься к ее свидетельствам.
Так, опираясь на феноменологический метод в психи-
атрии Л.Бинсвамгера и на экзистенциально-феноменологи-
ческую онтологию Ж.-II.Capmpa, Р.Лэйнг формулирует свой
методический принцип анализа переживаний больного, суть
которого состоит в том, что психически больной человек
"творчески" воспринимает мир в определенном времени и
определенном пространстве, которые составляют его "бытне-в
мире", что каждый индивид "есть объект различных интенци-
альных актов", ответственное, способное к выбору, "самодейс-
твующее лицо", которое само конструирует свой мир, свершая
в то же время акт смыслополагания (См. 134; 165-166J. Это
значит, продолжает Р.Лэйнг, что "... терапевт должен обладать
пластической способностью перемещать себя в другую,
странную и даже чуждую перспективу мира. Этим актом он,
не покидая своего здравомыслия, проявляет собственные пси-
хотические возможности. Только так он может достичь пони-
мания экзистенциальной позиции пациента" (Там же; 176J.
Психотерапевтическая парадигма К.Г.Юнга сэ роится
как антитеза фрейдовскому психоанализу и прежде всего в
направлении восстановления субъектных потенций человека,
страдающего от психотравмы. К.Г.Юнг считает, что психо-
травма возникает не от того, что сработал Эдипов комплекс, а
в связи с "запруженностью либидо", которая возникает вслед-
ствие ухода человека от насущных жизненных трудностей к
более легким и приятным стадиям жизни (в детские фанта-
зии, мечтания и т.п.). Справиться с недугом означает напра-
вить жизненную энергию страждущего в русло его насущных
жизненных задач, что становится, в свою очередь, возможным
при условии устранения разрыва между сознанием и бессоз-
нательным. Задачу психотерапевта К.Г.Юнг видит в выявле-
нии линии жизни" пациента и доведении до его сознания
направления, по которому в настоящее время течет его психи-
358
ческая энергия. Психотерапию можно считать успешной, если
пациент в достаточной мере усвоил методы, дающие ему воз-
можность не терять контакт с бессознательной областью пси-
хики, чтобы в каждом конкретном случае хотя бы приблизи-
тельно усмотреть свою линию жизни [См. 3241. Иными сло-
вами, задача состоит в том, чтобы превратить индивида в
субъекта собственной психической жизни, реально осоз-
нающего направление ее течения и способного изменять его
.lie своему усмотрению.
По мнению Ж.Лакана, клиент изначально рассчиты-
вает занять позицию объекта по отношению к аналитику,
передать ему функции анализирующего, рефлексирующего Я,
полагая получить готовые рецепты в ответ на сноп жалобы-
запросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57