Указанные противоречия в исследовании природы и
генезиса психики определенным образом преодолеваются в
генетической психологии Ж.Пиаже. Подобно П.Жане и
А.Пьерону, он приходит к мысли о том, что психические про-
цессы представляют собой специфическую деятельность. Од-
нако, в отличие от других психологов, он делает исходным
пунктом своей концепции взаимодействие целостного инди-
вида (а не его психики или сознания) с внешним миром.
В своих работах Ж.Пиаже уделял специальное внима-
ние проблеме человека как субъекта, полагая, в частности, что
ребенок не рождается, но становится субъектом, обретая по-
нимание своей тождественности в изменяющихся условиях
жизни, отличая себя от других людей и воспринимая себя в
качестве источника своих действий. "Бесспорно, - писал он, -
детскую мысль нельзя изолировать от факторов воспитания и
от всех тех влияний, которым взрослый подвергает ребенка, но
эти влияния не отпечатываются на ребенке, как на фотогра-
фической пленке, они "ассимилируются", то есть деформиру-
ются живым существом, которое им подвергается, и внедря-
ются в его собственную субстанцию" (200; 390).
Даже в исследовании младенца он считал необходи-
мым не ограничиваться лишь описанием его бессловесного и
безотчетного поведения, но, отправляясь от самого этого пове-
дения, дать ему внутреннее истолкование. Без этого внутрен-
него истолкования поведение ребенка, по его мнению, остается
непонятным (См. 371; 211).
Ж.Пиаже в своей критике ассоцианистского направле-
ния подчеркивает, что ассоциация является результатом уси-
лий и действий самого субъекта, чем существенно дополняет
144
идею В.Вундта о "творческих синтезах психики" ее субъект-
ным истолкованием. Это же можно сказать и в отношении
понимания им процесса образования психологического опыта,
как определяемого и направляемого потребностями индивида.
Механизмы ассимиляции и аккомодации, по его убеждению,
выражают пристрастно-действенное отношение человека к
окружающему миру в ходе формирования у пего новых знаний и
умений.
Одним из ключевых понятий в концепции Ж.Пиаже,
является понятие "эгоцентризм ребенка" и производные от
него понятия "эгоцентрическая мысль", "эгоцентрическая ло-
гика", "эгоцентрическая речь", "познавательный эгоцентризм"
и т.п. Разъясняя свое понимание эгоцентризма в "Коммента-
риях к критическим замечаниям Л.Выготского", он, в част-
ности, подчеркивает, что "эгоцентрическая речь" это не такая.
которая "не имеет в виду другого", но это речь "соответст-
венно себе" (См. 200; 488).
Если проанализировать представления Ж.Пиаже о
детском эгоцентризме с позиций субъектного подхода, то
можно прийти к выводу, что эгоцентрическая активность -
это активность, прежде всего, "спонтанейная", "интенцио-
нальная", "изнутри идущая", "самостная" по своей природе.
Это проявление своего рода "чистой", "изначальной", потен-
циальной субъектности человека, не отягощенной необходи-
мостью приспосабливаться у внешним требованиям. И эта ее
характеристика представляется нам более существенной, ис-
ходной по отношению к тому, что она, как считал Л.С.Вы-
tomcKUU, есть начальная точка для интериоризированной ре-
чи. Важно, что к интериоризации ребенок изначально внут-
ренне предрасположен и становится "субъектно готовым" на
определенном этапе своего развития.
Существенным, с точки зрения определения субъект-
ных оснований психики, представляется также положение
Ж.Пиаже о генетически заданной последовательности стадий
психического развития, которая может лишь укоряться или
замедляться влиянием обучения и воспитания. Это положение
вызывало (и продолжает вызывать) критику у ряда отече-
ственных ученых, считающих, что обучение ведет за собой
развитие, что развитие обусловлено принятыми в обществе
способами обучения и воспитания.
Ж.Пиаже не отрицал роли обучения в развитии, но,
надо полагать, считал необходимым сохранить за индивидом
статус субъекта собственного психического развития, несу-
щего в себе изначальный индивидуальный "проект" ее развер-
тывания
соответствующих социальных условиях, вклю-
чающих в себя также обучение и воспитание.
Более точно следует также интерпретировать его по-
ложение об "уравновешивании" как центральном механизме
функционирования психики. Ж.Пиаже не связывал состояние
равновесия с состоянием покоя, а даже, наоборот, считал его
синонимом деятельности. Нарушение равновесия, таким обра-
зом, надо полагать, означает именно нарушение возможности
самодостаточной деятельности субъекта и, потому, требует от
него соответствующих компенсаторных усилий [См. 372; 115).
К марксистской парадигме в толковании психическо-
го приближался Ж.Политцер, полагавший предметом психо-
логии реальную, а не мифическую, целостную конкретно дей-
ствующую личность, ориентированную на общественные цен-
ности, самостоятельно принимающую решения, совершающую
поступки и т.п. Содержание и направленность сознания, пси-
хической активности в его "конкретной психологии" подчинено
идее целенаправленности деятельности: все в психике опреде-
ляется практической це.,ью, конкретной задачей, которую
выполняет человек. То есть, активность психики не может
быть понята и определена в отрыве от его конкретной прак-
тической деятельности.
выполняет человек,
опре
ьности
Ж.Политцер занимал жесткую критическую позицию
по отношению к "высшей" позитивности бергеонистов как
результату их "интуитивных конвульсий" и как последователь
материалистической традиции в психологии отрицал "внут-
реннюю жизнь" в ее теологическом толковании. "Если и су-
ществует великая традиция, с которой связана конкретная
психология, - писал он, - то это явно материалистическая
традиция. Конкретная психология хочет быть психологией без
внутренней жизни, и коль скоро речь идет о процессах, то она
не признает никаких иных "процессов", кроме материальных
[206; 296].
Вместе с тем в предмете своей материалистической
"конкретной психологии" он преодолевает "процессуальную
парадигму", восходя к живой субъектности "отдельного инди-
вида". "И если мы делали ударение на отдельном индивиде, -
подчеркивает Ж.Политцер, - то делали это по той же самой
причине: чтобы было понятно, что предметом психологии яв-
ляются человеческие события, субъектом которых может быть
только человек, и, следовательно, чтобы противопоставить че-
ловека процессу, чтобы психология стала изучать работающего
человека, а не сокращающуюся мышцу"
(Там же; 304].
Линия на преодоление созерцательности, несуще-
ственности, абстрактности, незначимости, второстепенности в
психологическом исследовании человека проводилась также
И.Мейерсоном. Существование в качестве деятеля, созидате-
ля, творца является основным и наиболее естественным спо-
собом бытия человека, утверджал он. Ценность и смысл чело-
веческой жизни заключается в его творениях, в том, что ему
удалось экстериоризировать в качестве общественно значи-
мого и полезного продукта. При этом лейтмотивом в решении
проблемы движущих сил психического развития выступает
сформулированное в духе марксизма положение о том, что
только в активной общественно полезной трудовой творческой
деятельности человек создает свой психический мир: он выра-
жает себя в своих творениях, а творения развивающе воздей-
ствуют на него.
Признавая важное значение этого методологического
положения, отметим все же его достаточно абстрактный ха-
рактер для психологии, если рассмотрение вести с позиций
субъектного подхода. Психика и ее развитие здесь берутся
лишь в качестве средства-результата, но не цели и самостоя-
тельной ценности для индивида. Сам же индивид занят ины-
ми важными проблемами, и в его непосредственные цели раз-
витие собственной психики, психическая самоактуализация,
как таковая, не входит. Психическое развитие выступает как
бы косвенным продуктом его созидательной деятельности,
направленной на преобразование природы и общества. При
таком подходе, как справедливо отмечает Л.ИЛнцифсрова, не
представляется возможным вскрыть те психологические про-
цессы, которые обеспечивают само созидание этих творений
[См. 330; 290]. Кроме того, за пределами исследования остает-
ся проблема генезиса психического как такового.
Этот познавательный "дефицит" пытался устранить
Л.Валлон в исследовании онтогенеза психического. Признавая
движущей силой развития психики ребенка его взаимодей-
ствие со все более усложняющимися условиями его существо-
вания, он отмечает также роль внутренних предпосылок, де-
лающих его изначально способным избирательно реагировать
на внешние воздействия и осуществлять поисковую актив-
ность в отношение того, что значимо для его развития
[См.56]. При этом А.Валлон считал, что человеческий инди-
вид на ранних стадиях своего развития детерминирован в
своей активности извне, а впоследствии все больше ориенти-
руется на свою собственную позицию. Однако, надо полагать,
это его мнение обнаруживает все же лишь один аспект в по-
\АЧ
пимаини детерминации психического развития, который дол-
жен быть дополнен другим, раскрывающим также эволюцию
субъектиоП регуляции онтогенеза психики.
Так, анализ гуманистически ориентированной зару-
бежной возрастной и педагогической психологии позволяет
сегодня обнаружить подходы, в которых делается открытая
попытка решить проблему детерминации развития в "пользу
ребенка" как подлинного субъекта собственной психической
жизни. "Ребенок всегда организует Жизненный мир, в кото-
ром он живет и из которого действует, - отмечают американ-
ские исследователи проблем личностного развития М.Снай-
дер и ее соавторы. - Из встреч со всем, что его окружает,
ребенок организует уникальный личностный мир-для-жизни.
Этот Жизненный Мир организован работой ребенка над сво-
им ростом, перспективами воображения и значениями кон-
кретных действий, людей и вещей. ...Жизненный Мир ребенка
не может быть дан ему кем-то другим. Каждый ребенок тво-
рит его из своего опыта, намерений и пробудившихся в нем
значений" 1245; 88].
Причем, такого рода активность возникает не в созна-
тельном возрасте и не в результате какого-либо формирую-
щего влияния общества. Уже с момента рождения, считают
вышеназванные авторы, ребенок почти сразу над чем-то рабо-
тает. Он начинает разгадывать пугающий и волнующий мир,
частью которого является он сам. Чтобы помочь ребенку в
какой-то конкретный момент, воспитателю необходимо обна-
ружить - над чем ребенок сам работает: "В каждом ребенке
есть нечто, побуждающее его бороться не только за выжива-
ние, но и за осуществление себя..." [Там же; 91).
Но что же это за такое "нечто", побуждающее челове-
ка бороться за самоосуществление? Авторы не отвечают на
этот вопрос, и их можно понять. Ведь ответ на него либо тре-
бует признания научной достоверности представлений о "ли-
бидо" З.Фрейда, "коллективном бессознательном" К.Юнга,
"интенциональности сознания" Ф.5рентано, "перинатальных
переживаниях" С.Грофа, "Ин-се" А.Менегетти и др., либо
предполагает выдвижение собственной концепции этого "неч-
то", что движет в качестве онтологического субъекта психиче-
ским развитием человека.
К.Поппер берет на себя смелость ответить на этот
непростой воп.рос. В его концепции роль этого "нечто" вы-
полняет са.тсть - самосознающее сознание, оценивающее себя,
корректирующее, творящее новые смыслы. "Как пилот самость
одновременно наблюдает и предпринимает действия. Она -
148
действующая и страдающая, вспоминающая прошлое и про-
граммирующая будущее, ожидающая и опровергающая. В
быстрой смене и сразу все одновременно она содержит жела-
ния, планы, надежды, готовность действовать и живое созер-
цание самой себя как бытия активной самости, центра дей-
ствия" Щит. по 321; 52].
При этом автор высказывает предположение, что
именно самости являются единственными активными агента-
ми во Вселенной: единственными агентами, по отношению к
которым термин "активность" может быть применен в под-
линном смысле этого слова. В связи с этим он даже склоняется
приписать самости "квази-субстанциалистскую" природу. От-
казывая в использовании категориям "дух", "свободная воля"
и обращаясь к категории "самость", К.Поппер не ставит себе
задачу определения той категории, которая могла бы онтоло-
гически интегрировать их. Тем более, что, по его мнению,
человек не рождается с самостью, а якобы обретает ее, разви-
вая врожденную диспозицию к усвоению языка в культурной
среде. Однако, каким же понятием выразить "того", кто, еще
даже не имея самости, "развивает" в себе эту "врожденную
диспозицию к усвоению языка"? Похоже, что здесь трудно
найти более подходящее понятие, чем "онтический субъект".
Таким образом, социально ориентированные психоло-
гические учения актуализируют существенную зависимость
человека от его окружения и общества в целом. В определен-
ном смысле их возникновение и развитие можно представить
как отрицательную реакцию на противопоставление (нередко
- вплоть до антагонизма) индивидуальной жизни - обще-
ственной, то есть на позицию, которая в разных вариантах
отрабатывалась в психологии сознания и психологии поведе-
ния, в "глубинной" и "вершинной" психологиях.
При этом социальная детерминация психической ак-
тивности, ее структуры, функций, содержания и развития,
представляется по-разному. Крайний вариант предполагает,
что психическое возникает и развивается вследствие более
или менее целенаправленной социальной трансформации би-
ологического материала, в форме которого, якобы, человече-
ский индИвид появляется на свет. Здесь сущность человека,
форма и содержание его внутреннего мира, равно как и субъ-
ектные свойства изначально пребывают вне его и становятся
его достоянием лишь в результате их направленной "имп-
лантации" в его сому.
В более умеренном варианте человек не отождествля-
ется с "чистой доской", на которой общество пишет, что по-
желает. Здесь появляется более реалистическое представление
о внутренних предпосылках и индивидуальных особенностях,
которые следует учитывать в процессе социализации: на одни
- опираться, другие - нейтрализовать, третьи - искоренять.
Последним в предлагаемом перечне выступает вари-
ант, в котором человек как будто бы получает полную свободу
психического, душевно-духовного развития, не подвергается
давлению со стороны социума. Но в данном случае его
"предупреждают", что стать человеком (личностью, индивиду-
альностью и даже субъектом собственной жизни) можно лишь
в обмен на творческий беззаветный труд на благо общества,
особенно если удастся свои индивидуально-эгоистические ин-
тересы полностью вытеснить общественными. В крайне слу-
чае, они могут совпадать, сочетаться. Отрицание обществен-
ных ценностей и норм, творчество ради себя и т.п. чреваты
разложением человеческого духа, превращением человека в
животное существо, а его жизни в существование. Эта простая
модель может облекаться в сложную диалектическую форму,
раскрывающую связь био.югического и социального, индиви-
дуального и общественного. Однако, исходя из- социально-
исторической или культурно-исторической фнлософско-
психологической позиции, эта "диалектика", в конечном итоге,
отдает основную субъектную роль обществу, а не индивиду,
оставляя ему лишь надежду на субъектность в случае раство-
рения себя в единственно подлинном коллективном субъекте.
В этом концептуально-мировоззренческом порыве к
растворению своего конечного индивидуального "Я" в беско-
нечности общего, в "сверх-личном" западная научная мысль
приходит в согласие с мыслью восточной, обретая, тем самым,
статус "мировой точки зрения".
2.4. Субъектная активность человека
в психологических учениях Востока
Восточная психология дала миру немало оригиналь-
ных учений о природе психики, души и духа. Во многих от-
ношениях именно восточная наука выступила пионером в
описании и исследовании глубинных механизмов саморегуля-
ции психических состояний, утвердила приоритетность внут-
реннего развития личности по отношению к внешним формам
активности, постулировала гармонию внутреннего мира как
высшую цель и ценность человеческой жизни.
Существенное отличие западной и восточной психоло-
гических традиций состоит в том, что для последней харак-
терно повышенное внимание и требование к культуре психи-
ческой деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57