С.Выготский в пред-
мете психологии, полагая его самым трудным из всего, что
есть в мире, и наименее поддающимся изучению? Почему
способ познания психологии, как отмечал он, "... должен быть
полон особых ухищрений и предосторожностей, чтобы дать
то, чего от него ждут"? [См. 63; 1; 417). Возможно у классика
советской психологии были особые причины для такого рода
суждений. Однако оспаривать их истинность вряд ли возьмет-
ся кто-либо из современных профессиональных психологов,
проявляющих интерес к проблемам теории и методологии
психологической науки. Суть дела состоит в том, что субъект
и объект психологического познания представляет одно и то
же сущее - человек. С одной стороны, он не может быть не-
заинтересованным лицом в познавательном акте, ибо изучает
самое себя, а с другой, - должен удерживаться от субъекти-
визма.
Много важного и существенного сокрыто в мире психики,
но человек избирает предметом изучения лишь то, что субъ-
ективно значимо для него. При заостренной форме такого
психологического заболевания, как "объективизм", психолог-
исследователь, как иногда оказывается, может вообще отказать
психическому в существовании и с чувством выполненного
научного долга изучать "поведение".
Одно дело - предмет и метод конкретного психологиче-
ского исследования, другое дело - предмет и метод психоло-
гической науки. Во втором случае предполагается не просто
суммирование частных исследовательских интересов в обще-
научшлй интерес, но определение некоторого свойства, внут-
ренне присущего психической действительности и представ-
ляющего ее со стороны сущности. Поскольку представления о
311
40
сущности того, что издавна известно как "психическое", ме-
няются, предмет и метод психологии должны постоянно кон-
кретизироваться, уточняться, доопределяться. Этот вопрос
никогда не снимается с "повестки дня", однако он обретает
особую актуальность, когда психологическая наука получает
возможность более свободного самоопределения в том, что и
как исследовать, в каком направлении устремлять свое раз-
читие.
4. 1. Предмет психологии: основания и критерии
определения
Предмет психологии в его наиболее распространенной
и проверенной временем тра стовке описывается категориями
"душа", "психика", "душевное", "психическое", "внутреннее",
"субъективное" и т.д., а также производными от них понятия-
ми "душевная жизнь", "психическая реальность", "внутренний
мир", "субъективная действительность" и т.п. Значение и
смысл подобного предельно широкого определения предмета
психологии состоит в том, чтобы обозначить, очертить, ут-
вердить в качестве реально существующего, действительного
все то, чем может и должна заниматься эта наука, и что дает
основание считать ее наукой самостоятельной.
Так, А.Лфендер, определяя психологию как опытную
науку о "психической действительности", отстаивал мысль о
реальности и объективности психического как такового. Если
нет психической действительности, полагал он, то отсутству-
ет сам предмет психологии. Если такая действительность
хотя и существует, но м может быть научно познана челове-
ком, то психология как наука невозможна. Поэтому задача
психологии как науки состоит в познании качества и законо-
мерности психической действительности, в определении всех
различимых в психической действительности элементов и сто-
рон в их отношениях и переплетениях [См. 209).
В этом смысле можно говорить о качественном своеоб-
разии психического как первой критериальной диспозиции в
определении предмета психологии, согласно которой в этом
предмете должно найти себе место основание, позволяющее
отличать психическое от всего другого, а также устанавли-
вающее наиболее общее, фундаментальное, принципиальное
отношение предмета психологии к предметам Других наук,
занимающихся исследованием иного рода действительности,
чем действительность психическая. Вместе с тем следует
312
учесть, что при таком абстрактном определении предмет, по
сути, восходит "до" или сводится "к" объекту научного позна-
ния, растворяется в нем.
Определение предмета психологической науки пред-
полагает достижение согласия по поводу его границ, то есть
обеспечение "чистоты" этого предмета. Необходимость такой
процедуры обусловливается тем, что границы психологии
подвергаются постоянному размыванию и вследствие актив-
ности самих психологов, стремящихся утвердить свой статус в
новых сферах социальной практики, и в результате освоения
психологии другими дисциплинами, доходящими, в конечном
итоге, к пониманию того, что дальнейший их прогресс зави-
сит от учета "человеческого фактора", субъективных аспектов,
законов психической жизни человека.
Чтобы сохранить статус самостоятельной науки и не
раствориться в других направлениях научного знания, психо-
логия должна постоянно возвращаться к рефлексии собствен-
ного предмета, доопределять его в соответствии со сло-
жившейся исторической ситуацией и логикой развития самой
науки. Вместе с тем представления о границах и пограничных
зонах науки психологии в значительной мере зависят от ис-
ходных теоретико-методологических позиций самого исследо-
вателя.
Так, не желая навязывать свое мнение другим,
Э.Гуссерль примирительно замечал, что "чисто психологиче-
ское исследование" в определенной мере все же должно быть
возможным и должно играть некоторую роль во всякой эмпи-
рической психологии, стремящейся к строгой научности. При
этом под "чистотой" для себя как феноменолога он понимал:
а) чистоту от всего психофизического и б) ориентацию на
чистый опыт, предполагающий свободу от предрассудков в
смысле сведения метода изучения психического к методам
естественных наук.
Для обеспечения "чистоты" предмета Э.Гуссерль, как
известно, использовал представление о "феноменологической
редукции", в основе которой лежит гносеологический прием
феноменологического "эпохе", воздержания от внепсихическо-
го мира. В феноменологическом исследовании, подчеркивал
он, необходимо в качестве ближайшего и первого (причем
прежде всего в качестве разворачивающегося и эксплицирую-
щегося опыта) выступает "...сама чистая жизнь Я, многообраз-
ная жизнь сознания как протекающее "я воспринимаю", "я
вспоминаю", короче говоря, - "я опытно постигаю", "я вос-
313
произвожу в модусе несозерцательности", или "я живу в сво-
бодном фантазировании", "я при-сутствую при этом..."{79; 71].
Э.Гуссерль пытался как можно конкретнее и понятнее
донести мысль о возможности и необходимости вычленения
предмета "чистой" психологии или "чисто" психологического
предмета: "Всякая опытная или иная направленность на пси-
хическое осуществляется рефлексивным способом. Жить в
качестве Я-субъекта означает проживать многообразное пси-
хическое. Однако эта проживаемая нами жизнь, так сказать,
анонимна, она протекает, но мы не направляем на нее внима-
ние, она остается вне опыта, ибо иметь нечто в опыте - зна-
чит схватывать его в его самости. В бодрствующей жизни мы
всегда заняты чем-то, - то этим, то тем, причем на низшей
ступени - непсихическим: например, воспринимая, мы заня-
ты воспринятой ветряной мельницей, направлены на нее и
только на нее, в воспоминании мы заняты воспоминаниями, в
мышлении - мыслями, в чувственно-оценивающей жизни -
соответственно, прекрасным или каким-либо иным образом
ценным для нас, в волевом стремлении - целями или
средствами. Действуя таким образом, мы ничего не знаем о
разыгрывающейся при этом жизни, о ее различных свойствах,
которые сущностно необходимы для того, чтобы мы могли
иметь соответствующие темы наших занятий... Только ре-
флексия, поворот взгляда от непосредственно тематического
вводит как тему в поле зрения саму психическую жизнь, сами
столь различные формы "занятости", "тематизации"
(Thematisch-Haben), "осознания" со всеми их свойствами и
возможными задними планами" [Там же; 65 j.
Задача обеспечения чистоты своего предмета, действи-
тельно, всегда должна быть в поле зрения науки психологии.
Однако прием абстрагирования от непсихического имеет как
свои преимущества, так и существенные недостатки. Основное
преимущество состоит в том, что исследователь не размени-
вается, не отвлекается на решение проблем установления и
восстановления границ психологической науки с другими
близкими ей областями знаний, а попросту занимается описа-
нием лишь того, что наверняка, на его взгляд, является соб-
ственно психологическим. Основной же недостаток такого
подхода заключается в том, что предмет психологического
исследования резко уменьшается в "объеме", редуцируется к
какому-то одному из феноменов, который сущностно репре-
зентирует психическое. У феноменологов, в частности, таким
предметом выступает сознание или, точнее, сознапаиие. Все,
14
что выходит за рамки сознания как сознавания, исключается
из предмета феноменологической психологии.
А.Пфендер, подчеркивая необходимость рассмотрения
психологии исключительно как опытной науки, также, подоб-
но феноменологам, совершает "эпохе" по отношению к тому,
что не может стать предметом "опытного" рассмотрения. Для
него психологическая наука есть "очищенное и восполненное
практическое знание людей" о психической действительности.
Научную психологию он выводит из практической. Потому в
ее предмет не включается исследование существования пси-
хической действительности отно.сительно "ее условий, ее на-
чал и ее продолжительности". Центральная задача психологии
как опытной науки, таким образом, заключается в том, чтобы
"познать это фактически преднаходимое нами действительное,
которое мы называем психическим миром, в его качествах и
закономерностях". Чтобы быть самостоятельной опытной нау-
кой, психология должна "отвергать в качестве последних
основ своей работы всякие метафизические, теоретико-
познавательные и физические воззрения" [См. 209).
По сути, А.Пфендер защищает психологию как от
крайностей материалистического, так и феноменологического
истолкования, считая, что нет никаких оснований принимать,
что психическая жизнь, так как она дана нам, не представляет
собой будто бы ничего собственно реального, что она состоит
из какого-то "туманно недействительного вещества", является
эпифеноменом чего-то действительно реального. Восприни-
мает ли человек "субъективную копию мира в себе или непо-
средственно самый внешний мир" - не имеет значения для
определения предмета психологии. Ее подлинный предмет -
действительный психический мир, безотносительно к тому, как
он возникает и как относится к материальной действитель-
ности {См. там же; 32-40].
Построение предмета психологии путем "отвлечения"
от предметов других наук предпринимал и М.МТроицкий:
"Понятие о духе как предмете психологии получается через
отвлечение, с одной стороны, от предмета наук физических,
т.е. материи или тела, с. которым он находится в связи, - с
другой, от предмета наук социальных или политических, т.е.
от фактов общественности. Дух - не общество и не тело: дух
есть вся сумма психических фактов, отличающих индивиду-
альное существование живых произведений природы" (268;
94]. Он, подобно Л.Пфендеру, считал неприемлемым для пси-
хологии метафизический подход, обнаруживающий себя в
315
двух контрастных формах - спиритуализма и материализма.
"Метод наших психологических работ должен быть не мета-
физический, а положительный, или строго научный", - под-
черкивал он [Там же; 96). Тем самым психология как бы от-
рывалась от бесплодного философского мудрствования, обре-
тала статус строгой науки со своим особым предметом.
Подобное "очищение" предмета психологии как опыт-
ной науки от влияния "метафизики" действительно имеет
смысл. Однако противоречие философии и конкретных наук
не следует рассматривать только в негативном аспекте. Лишь
установив онтологическую связь психического с другими фор-
мами бытия, можно понять его специфику и природу, выяс-
нить закономерности его порождения, становления, источники
и движущие силы развития.
Онтологически ориентированный подход в психологии
предполагает также рассматривать психическое как некоторое
"средоточие бытия", удовлетворяющее требованию единства,
некую целостность, противостоящую науке в качестве объекта
познания, в котором данная наука обнаруживает свой пред-
мет. При этом существенно видеть причинно-генетическую
связь между общим предметом науки, его историческими мо-
дификациями и частными предметами отраслевых направле-
ний научных исследований.
Г.Гегель специально уделил внимание этой проблеме,
говоря об изначальном единстве духа - идее, которая, по его
мнению, должна быть положена в основу психологии. Для
эмпирической психологии те обособления, на которые распа-
дается для нее дух, отмечал он, получают все же "...значение
чего-то в своей ограниченности окаменелого, так что дух пре-
вращается в простой агрегат самостоятельных сил, из которых
каждая находится с другой только во взаимодействии и тем
самым во внешнем отношении. Ибо хотя эта психология и
выдвигает требование гармонической связи, которая должна
быть установлена между различными силами духа...", однако,
этим "лозунгом" "...выражается только некоторое долженству-
ющее быть, а не изначальное единство духа, и еще менее мо-
жет быть таким образом познано как необходимое и разумное
то обособление, к которому понятие духа - его в себе сущее
единство - продвигается в своем развитии..." См. 72; 10).
Таким образом, в качестве второго основания опреде-
ления предмета псшологии можно выделить критериальную
диспозицию "изпачильиого едичсмю" псимки, согласно которой
этот предмет не может оформляться путем перечисления или
316
арифметического суммирования элементов, частей, компонен-
тов, блоков и т.д., которые удается обнаружить, выделить,
установить в процессе психологического исследования. Прин-
ципиально не меняет положения дел попытка трактовать
предмет психологии как совокупность связанных между собой
психических состояний, процессов, функций, механизмов,
свойств, качеств и т.п. без установления тою, что их соб-
ственно объединяет.
Однако, если признать в качестве интегрирующего
начала, а значит, и предмета психологии "дух", то подобным
образом обозначенный предмет должен быть конкретизирован.
М.М.Троицкий осуществлял такую конкретизацию, обращаясь
к понятиям "способности духа" или "душевные, психические
способности". Поэтому основными для психологии являются,
по его мнению, вопросы "... о количестве и свойствах психиче-
ских способностей в соотношении с их обнаружением, или
явлениями; во-вторых, об образовании тех же способностей; и
в-третьих, о законах их обнаружения и образования, - иначе
сказать, о законах течения и развития психических явлений"
[268; 94].
Как можно видеть, в процессе конкретизации "дух",
задающий "изначальное единство" психическому, исчезает,
дробится на отдельные составляющие ("психические способ-
ности"), к совокупности которых, по сути, сводится предмет
психологии, против чего и выступал Г.Гегель. Следовательно,
существует необходимость выделения третьего основания и
соответствующей критериальной диспозиции определения
предмета психологии, а именно: специфически психологического
образования, сущностно задающего психике "качественное свое-
образие", "изначальное единство", целостность и интегрирован-
ность в ходе ее становления, функционирования и развития.
Поиском такого системообразующего начала психоло-
гическая наука занималась постоянно. При этом каждое из
крупных направлений, каждая из научных школ пытались, в
конечном итоге, определиться в отношении того, что в систе-
ме психики есть наиболее существенное, составляющее ее
сущностное ядро, а что есть являющееся, производное. Одно-
временно осуществлялась конкретизация и трансформация
предмета науки психологии в истории ее развития: по мере
того, как новая сфера психического или психическая функция
оказывались в центре внимания исследователей, ей нередко
приписывался сущносгиын приоритет. U результате предмет
психологии обретал новую интерпретацию, что влекло за со-
317
бой качественную перестройку всей системы научно-психо-
логического знания. Сама же логика "предметных" новообра-
зований диктовалась противоречиями развития психологи-
ческой науки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
мете психологии, полагая его самым трудным из всего, что
есть в мире, и наименее поддающимся изучению? Почему
способ познания психологии, как отмечал он, "... должен быть
полон особых ухищрений и предосторожностей, чтобы дать
то, чего от него ждут"? [См. 63; 1; 417). Возможно у классика
советской психологии были особые причины для такого рода
суждений. Однако оспаривать их истинность вряд ли возьмет-
ся кто-либо из современных профессиональных психологов,
проявляющих интерес к проблемам теории и методологии
психологической науки. Суть дела состоит в том, что субъект
и объект психологического познания представляет одно и то
же сущее - человек. С одной стороны, он не может быть не-
заинтересованным лицом в познавательном акте, ибо изучает
самое себя, а с другой, - должен удерживаться от субъекти-
визма.
Много важного и существенного сокрыто в мире психики,
но человек избирает предметом изучения лишь то, что субъ-
ективно значимо для него. При заостренной форме такого
психологического заболевания, как "объективизм", психолог-
исследователь, как иногда оказывается, может вообще отказать
психическому в существовании и с чувством выполненного
научного долга изучать "поведение".
Одно дело - предмет и метод конкретного психологиче-
ского исследования, другое дело - предмет и метод психоло-
гической науки. Во втором случае предполагается не просто
суммирование частных исследовательских интересов в обще-
научшлй интерес, но определение некоторого свойства, внут-
ренне присущего психической действительности и представ-
ляющего ее со стороны сущности. Поскольку представления о
311
40
сущности того, что издавна известно как "психическое", ме-
няются, предмет и метод психологии должны постоянно кон-
кретизироваться, уточняться, доопределяться. Этот вопрос
никогда не снимается с "повестки дня", однако он обретает
особую актуальность, когда психологическая наука получает
возможность более свободного самоопределения в том, что и
как исследовать, в каком направлении устремлять свое раз-
читие.
4. 1. Предмет психологии: основания и критерии
определения
Предмет психологии в его наиболее распространенной
и проверенной временем тра стовке описывается категориями
"душа", "психика", "душевное", "психическое", "внутреннее",
"субъективное" и т.д., а также производными от них понятия-
ми "душевная жизнь", "психическая реальность", "внутренний
мир", "субъективная действительность" и т.п. Значение и
смысл подобного предельно широкого определения предмета
психологии состоит в том, чтобы обозначить, очертить, ут-
вердить в качестве реально существующего, действительного
все то, чем может и должна заниматься эта наука, и что дает
основание считать ее наукой самостоятельной.
Так, А.Лфендер, определяя психологию как опытную
науку о "психической действительности", отстаивал мысль о
реальности и объективности психического как такового. Если
нет психической действительности, полагал он, то отсутству-
ет сам предмет психологии. Если такая действительность
хотя и существует, но м может быть научно познана челове-
ком, то психология как наука невозможна. Поэтому задача
психологии как науки состоит в познании качества и законо-
мерности психической действительности, в определении всех
различимых в психической действительности элементов и сто-
рон в их отношениях и переплетениях [См. 209).
В этом смысле можно говорить о качественном своеоб-
разии психического как первой критериальной диспозиции в
определении предмета психологии, согласно которой в этом
предмете должно найти себе место основание, позволяющее
отличать психическое от всего другого, а также устанавли-
вающее наиболее общее, фундаментальное, принципиальное
отношение предмета психологии к предметам Других наук,
занимающихся исследованием иного рода действительности,
чем действительность психическая. Вместе с тем следует
312
учесть, что при таком абстрактном определении предмет, по
сути, восходит "до" или сводится "к" объекту научного позна-
ния, растворяется в нем.
Определение предмета психологической науки пред-
полагает достижение согласия по поводу его границ, то есть
обеспечение "чистоты" этого предмета. Необходимость такой
процедуры обусловливается тем, что границы психологии
подвергаются постоянному размыванию и вследствие актив-
ности самих психологов, стремящихся утвердить свой статус в
новых сферах социальной практики, и в результате освоения
психологии другими дисциплинами, доходящими, в конечном
итоге, к пониманию того, что дальнейший их прогресс зави-
сит от учета "человеческого фактора", субъективных аспектов,
законов психической жизни человека.
Чтобы сохранить статус самостоятельной науки и не
раствориться в других направлениях научного знания, психо-
логия должна постоянно возвращаться к рефлексии собствен-
ного предмета, доопределять его в соответствии со сло-
жившейся исторической ситуацией и логикой развития самой
науки. Вместе с тем представления о границах и пограничных
зонах науки психологии в значительной мере зависят от ис-
ходных теоретико-методологических позиций самого исследо-
вателя.
Так, не желая навязывать свое мнение другим,
Э.Гуссерль примирительно замечал, что "чисто психологиче-
ское исследование" в определенной мере все же должно быть
возможным и должно играть некоторую роль во всякой эмпи-
рической психологии, стремящейся к строгой научности. При
этом под "чистотой" для себя как феноменолога он понимал:
а) чистоту от всего психофизического и б) ориентацию на
чистый опыт, предполагающий свободу от предрассудков в
смысле сведения метода изучения психического к методам
естественных наук.
Для обеспечения "чистоты" предмета Э.Гуссерль, как
известно, использовал представление о "феноменологической
редукции", в основе которой лежит гносеологический прием
феноменологического "эпохе", воздержания от внепсихическо-
го мира. В феноменологическом исследовании, подчеркивал
он, необходимо в качестве ближайшего и первого (причем
прежде всего в качестве разворачивающегося и эксплицирую-
щегося опыта) выступает "...сама чистая жизнь Я, многообраз-
ная жизнь сознания как протекающее "я воспринимаю", "я
вспоминаю", короче говоря, - "я опытно постигаю", "я вос-
313
произвожу в модусе несозерцательности", или "я живу в сво-
бодном фантазировании", "я при-сутствую при этом..."{79; 71].
Э.Гуссерль пытался как можно конкретнее и понятнее
донести мысль о возможности и необходимости вычленения
предмета "чистой" психологии или "чисто" психологического
предмета: "Всякая опытная или иная направленность на пси-
хическое осуществляется рефлексивным способом. Жить в
качестве Я-субъекта означает проживать многообразное пси-
хическое. Однако эта проживаемая нами жизнь, так сказать,
анонимна, она протекает, но мы не направляем на нее внима-
ние, она остается вне опыта, ибо иметь нечто в опыте - зна-
чит схватывать его в его самости. В бодрствующей жизни мы
всегда заняты чем-то, - то этим, то тем, причем на низшей
ступени - непсихическим: например, воспринимая, мы заня-
ты воспринятой ветряной мельницей, направлены на нее и
только на нее, в воспоминании мы заняты воспоминаниями, в
мышлении - мыслями, в чувственно-оценивающей жизни -
соответственно, прекрасным или каким-либо иным образом
ценным для нас, в волевом стремлении - целями или
средствами. Действуя таким образом, мы ничего не знаем о
разыгрывающейся при этом жизни, о ее различных свойствах,
которые сущностно необходимы для того, чтобы мы могли
иметь соответствующие темы наших занятий... Только ре-
флексия, поворот взгляда от непосредственно тематического
вводит как тему в поле зрения саму психическую жизнь, сами
столь различные формы "занятости", "тематизации"
(Thematisch-Haben), "осознания" со всеми их свойствами и
возможными задними планами" [Там же; 65 j.
Задача обеспечения чистоты своего предмета, действи-
тельно, всегда должна быть в поле зрения науки психологии.
Однако прием абстрагирования от непсихического имеет как
свои преимущества, так и существенные недостатки. Основное
преимущество состоит в том, что исследователь не размени-
вается, не отвлекается на решение проблем установления и
восстановления границ психологической науки с другими
близкими ей областями знаний, а попросту занимается описа-
нием лишь того, что наверняка, на его взгляд, является соб-
ственно психологическим. Основной же недостаток такого
подхода заключается в том, что предмет психологического
исследования резко уменьшается в "объеме", редуцируется к
какому-то одному из феноменов, который сущностно репре-
зентирует психическое. У феноменологов, в частности, таким
предметом выступает сознание или, точнее, сознапаиие. Все,
14
что выходит за рамки сознания как сознавания, исключается
из предмета феноменологической психологии.
А.Пфендер, подчеркивая необходимость рассмотрения
психологии исключительно как опытной науки, также, подоб-
но феноменологам, совершает "эпохе" по отношению к тому,
что не может стать предметом "опытного" рассмотрения. Для
него психологическая наука есть "очищенное и восполненное
практическое знание людей" о психической действительности.
Научную психологию он выводит из практической. Потому в
ее предмет не включается исследование существования пси-
хической действительности отно.сительно "ее условий, ее на-
чал и ее продолжительности". Центральная задача психологии
как опытной науки, таким образом, заключается в том, чтобы
"познать это фактически преднаходимое нами действительное,
которое мы называем психическим миром, в его качествах и
закономерностях". Чтобы быть самостоятельной опытной нау-
кой, психология должна "отвергать в качестве последних
основ своей работы всякие метафизические, теоретико-
познавательные и физические воззрения" [См. 209).
По сути, А.Пфендер защищает психологию как от
крайностей материалистического, так и феноменологического
истолкования, считая, что нет никаких оснований принимать,
что психическая жизнь, так как она дана нам, не представляет
собой будто бы ничего собственно реального, что она состоит
из какого-то "туманно недействительного вещества", является
эпифеноменом чего-то действительно реального. Восприни-
мает ли человек "субъективную копию мира в себе или непо-
средственно самый внешний мир" - не имеет значения для
определения предмета психологии. Ее подлинный предмет -
действительный психический мир, безотносительно к тому, как
он возникает и как относится к материальной действитель-
ности {См. там же; 32-40].
Построение предмета психологии путем "отвлечения"
от предметов других наук предпринимал и М.МТроицкий:
"Понятие о духе как предмете психологии получается через
отвлечение, с одной стороны, от предмета наук физических,
т.е. материи или тела, с. которым он находится в связи, - с
другой, от предмета наук социальных или политических, т.е.
от фактов общественности. Дух - не общество и не тело: дух
есть вся сумма психических фактов, отличающих индивиду-
альное существование живых произведений природы" (268;
94]. Он, подобно Л.Пфендеру, считал неприемлемым для пси-
хологии метафизический подход, обнаруживающий себя в
315
двух контрастных формах - спиритуализма и материализма.
"Метод наших психологических работ должен быть не мета-
физический, а положительный, или строго научный", - под-
черкивал он [Там же; 96). Тем самым психология как бы от-
рывалась от бесплодного философского мудрствования, обре-
тала статус строгой науки со своим особым предметом.
Подобное "очищение" предмета психологии как опыт-
ной науки от влияния "метафизики" действительно имеет
смысл. Однако противоречие философии и конкретных наук
не следует рассматривать только в негативном аспекте. Лишь
установив онтологическую связь психического с другими фор-
мами бытия, можно понять его специфику и природу, выяс-
нить закономерности его порождения, становления, источники
и движущие силы развития.
Онтологически ориентированный подход в психологии
предполагает также рассматривать психическое как некоторое
"средоточие бытия", удовлетворяющее требованию единства,
некую целостность, противостоящую науке в качестве объекта
познания, в котором данная наука обнаруживает свой пред-
мет. При этом существенно видеть причинно-генетическую
связь между общим предметом науки, его историческими мо-
дификациями и частными предметами отраслевых направле-
ний научных исследований.
Г.Гегель специально уделил внимание этой проблеме,
говоря об изначальном единстве духа - идее, которая, по его
мнению, должна быть положена в основу психологии. Для
эмпирической психологии те обособления, на которые распа-
дается для нее дух, отмечал он, получают все же "...значение
чего-то в своей ограниченности окаменелого, так что дух пре-
вращается в простой агрегат самостоятельных сил, из которых
каждая находится с другой только во взаимодействии и тем
самым во внешнем отношении. Ибо хотя эта психология и
выдвигает требование гармонической связи, которая должна
быть установлена между различными силами духа...", однако,
этим "лозунгом" "...выражается только некоторое долженству-
ющее быть, а не изначальное единство духа, и еще менее мо-
жет быть таким образом познано как необходимое и разумное
то обособление, к которому понятие духа - его в себе сущее
единство - продвигается в своем развитии..." См. 72; 10).
Таким образом, в качестве второго основания опреде-
ления предмета псшологии можно выделить критериальную
диспозицию "изпачильиого едичсмю" псимки, согласно которой
этот предмет не может оформляться путем перечисления или
316
арифметического суммирования элементов, частей, компонен-
тов, блоков и т.д., которые удается обнаружить, выделить,
установить в процессе психологического исследования. Прин-
ципиально не меняет положения дел попытка трактовать
предмет психологии как совокупность связанных между собой
психических состояний, процессов, функций, механизмов,
свойств, качеств и т.п. без установления тою, что их соб-
ственно объединяет.
Однако, если признать в качестве интегрирующего
начала, а значит, и предмета психологии "дух", то подобным
образом обозначенный предмет должен быть конкретизирован.
М.М.Троицкий осуществлял такую конкретизацию, обращаясь
к понятиям "способности духа" или "душевные, психические
способности". Поэтому основными для психологии являются,
по его мнению, вопросы "... о количестве и свойствах психиче-
ских способностей в соотношении с их обнаружением, или
явлениями; во-вторых, об образовании тех же способностей; и
в-третьих, о законах их обнаружения и образования, - иначе
сказать, о законах течения и развития психических явлений"
[268; 94].
Как можно видеть, в процессе конкретизации "дух",
задающий "изначальное единство" психическому, исчезает,
дробится на отдельные составляющие ("психические способ-
ности"), к совокупности которых, по сути, сводится предмет
психологии, против чего и выступал Г.Гегель. Следовательно,
существует необходимость выделения третьего основания и
соответствующей критериальной диспозиции определения
предмета психологии, а именно: специфически психологического
образования, сущностно задающего психике "качественное свое-
образие", "изначальное единство", целостность и интегрирован-
ность в ходе ее становления, функционирования и развития.
Поиском такого системообразующего начала психоло-
гическая наука занималась постоянно. При этом каждое из
крупных направлений, каждая из научных школ пытались, в
конечном итоге, определиться в отношении того, что в систе-
ме психики есть наиболее существенное, составляющее ее
сущностное ядро, а что есть являющееся, производное. Одно-
временно осуществлялась конкретизация и трансформация
предмета науки психологии в истории ее развития: по мере
того, как новая сфера психического или психическая функция
оказывались в центре внимания исследователей, ей нередко
приписывался сущносгиын приоритет. U результате предмет
психологии обретал новую интерпретацию, что влекло за со-
317
бой качественную перестройку всей системы научно-психо-
логического знания. Сама же логика "предметных" новообра-
зований диктовалась противоречиями развития психологи-
ческой науки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57