Отрицательным явлением, сопровождающим эту сме-
ну, можно считать дестабилизацию системы науки, разруше-
ние научных школ, переживание состояния неопределенности,
"вдараханье-вслед" за разными, прежде критикуемыми, на-
правлениями западной и восточной психологии, нарастание
около- и псевдонаучной оболочки и т.п.
Положительным фактом следует считать появление
новых "психологий". К таким, в частности, по мнению
Л.И.Воробьевой, относится "гуманитарная психология" -
"постклассическое состояние или постклассический период
развития как психологической науки, так и психологической
практики" (58; 20).
С другой стороны, это "новое" с целью самоутвержде-
ния нередко начисто отрицает, "преодолевает", а не "снимает"
то, к чему оно относится как к "старому", посягая при этом на
сущностное. Например, уже только потому, что ученому "не
чужды неожиданно для него манифистирующие архаические
слои его сознания", которые "неподконтрольны самому чело-
веку", может быть сделан вывод о том, что "нужно перейти к
формулированию иного гносеологического принципа, нежели
постулат субъекта" (Там же).
Однако в данном случае не учитывается тот факт, что
преодоление "субъектной" ориентации и "объектной" ориен-
тации в психологической науке есть одна из гносеологических
традиций, определяющих ее развитие, отрицание которой
ведет к отрицанию самой науки, превращение ее либо в ис-
кусство, либо в своеобразную форму над- или.внесубъектного
проникновения в тайны бытия, на основе спонтанно самоак-
туализирующегося универсально-архетипического.
Кажущееся "преодоление" субъектно-объектной пара-
дигмы, отказ от "постулата субъекта" в различного рода "но-
вой" постклассической психологии с необходимостью порож-
дает "постулат объекта". При этом исчезает предмет науки.
Исследователь как бы растворяется в бытии. Ему даже не
положено "вопрошать". Его задача - наращивать "неопре-
деленность" ситуации, чтобы дать дорогу бессознательному и
на основе этого "добывать новый духовный или экзистенци-
альный, бытийный опыт", который затем подлежит "куму-
ляции и трансляции".

42-6-4329 325

В анализируемом примере без труда обнаруживается
попытка творческого синтеза предметов феноменологической,
экзистенциальной, психоаналитической, трансперсональной
психологий как альтернативы предмету марксисткой психоло-
гической науки. Однако, похоже, что здесь обнаруживается
синтез не столько позитивного, продуктивного и научно обос-
нованного, сколько гипотетического, дискуссионного. Кроме
того, представленный пример довольно показателен с точки
зрения основного противоречия науки и практики, которое
особо заостряется в периоды интенсивного становления по-
следней, в частности в виде психотерапевтического направ-
ления.
Действительно, одним из способов самоутверждения
для психологической практи >и является противопоставление
себя психологической науке, что в своих крайних проявлени-
ях может доходить и до отрицания последней путем ее "обес-
субъекчивания" и "обеспредмечивапия". Подобные попытки
могут оказывать на науку "взбадривающее" воздействие, одна-
ко могут и тормозить ее прогресс, если не будут отрефлекси-
рованы и по достоинству оценены.
Более продуктивным представляется не растворять
науку в практике, не подменять психологию психотерапевти-
ческой техникой постижения внутреннего мира клиента, не
сводить ее к эмпирическим способам постижения бытия, но
признать за наукой онтологическое право на гносеологическое
абстрагирование, на субъектное противостояние объективной
реальности путем ее "опредмечивания".
Кроме того, лишь осознавая себя в качестве субъекта
познания, психология может адекватно сформулировать и
свой предмет. По своей сути наука представляет квинтэссен-
цию субъектных возможностей человека и потому логика ее
самоопределения и самодвижения изначально и конечно де-
терминирована идеей раскрытия субъектных сил человека.
Особенно это касается психологической науки как науки о
человеческой природе человека. "Психическая деятельность
субъективна, - писал Г.С.Костюк, - в том отношении, что
она принадлежит действующему субъекту, им осуществляется,
является выражением его жизни, его своеобразным отношени-
ем к окружающей действительности. Психическое зависит от
уровня развития субъекта, его потребностей, содержания и
характера его деятельности, его индивидуальных особенно-
стей, является всегда субъективным образом объективного
мира. В то же время оно детерминировано объективными

326

условиями бытия. Оно несет в себе содержание, определяемое
объектом. Содержание психической жизни, психические
свойства, качества субъекта формируются в процессе его дея-
тельности, в ней они и объективируются, через нее воздей-
ствуют на объективную действительность. Задача психологии
заключается в том, чтобы преодолевая субъективизм в истол-
ковании психического, раскрывать объективные законы субъ-
ективного, превращения объективного в субъективное, форми-
рования субъективных сил человека и их воздействия через
практику на объективную действительность" (125; 39-4 lj.
Сложность определения предмета психологии, таким
образом, связана с необходимостью диалектически соединить
историю и современность, логику развития науки как формы
общественного сознания и логику развития общественной
практики, логику развития "общей" психологии с "частными"
психологиями, ее отраслевыми ответвлениями. Именно по-
этому представляется важным правильно и своевременно
определиться в отношение предметного ядра психологической
науки, несущего ь себе ее сущностную специфику.

4. 2. Субъект психической активности в онтогенезе
как предмет психологии на современном этапе
ее развития

Традиционно любая наука при определении своего
предмета сталкивается с проблемой субъективного и объек-
тивного в познании. В истории психологии неоднократно
предпринимались попытки сделать ее "объективной" наукой
путем отождествления психического с рефлекторным откли-
ком и поведением - с тем, что можно наблюдать, изучать
объективными методами. При этом субъективный план неред-
ко просто игнорировался или отрицался как такой, который
не может быть объективно изучен.
Попытки свести все к субъективному аспекту либо
представить объективный мир как сотворенный "духом" также
нарушали диалектику субъективного и объективного в объяс-
нении природы психики, а значит, искаженно представляли
предмет психологии. Такого рода интерпретации провоциро-
вали запретительные тенденции в отношение субъективного
момента познания под предлогом борьбы с субъективизмом,
волюнтаризмом, иррационализмом и т.п.
Приписывание субъективному иррационального от-
тенка (неразумного, нелогичного, абсурдного н т.д.) и отож-

327

дествлеине рационального с объективным приводит к их про-
гивопоставлению как взаимоисключающих. Однако более
продуктивным представляется онтопсихологически "реабили-
тировать" иррациональное как проявление бессознательного,
подсознательного, надсознательного, интуитивного уровней и
способов регуляции активности, которые также включены в
процесс постижения истины, преобразования действитель-
ности и во многих случаях играют в жизни человека далеко
не второстепенную роль.
Объективное - это то, что не зависит от субъекта и
принадлежит самому объекту. Выделение в познании "незави-
симости" объективного от субъективного подчеркивает, одна-
ко, лишь один момент их диалектической связи. Объект не
тождественен понятию об объективной реальности или мате-
рии вообще. Только те изначально существующие независимо
от человека вещи становятся объектами, которые начинают
практически и теоретически осваиваться субъектом.
Между эмпирическим объектом и его идеальным обра-
зом существует отличие. Субъект не может исчерпать всю
глубину реальности, которую несет в себе объект, а лишь
"высвечивает" отдельные его стороны, которые имеют для
него теоретическое или практическое значение. Такого рода
идеализации и определяются понятием предмета - то есть
объекта, включенною в поле деятельности субъекта с целью
его созерцания, теоретического освоения или практического
преобразования.
Психическое, взятое в его онтологических определени-
ях, тоже может мыслиться в качестве объективной реальности,
как объект, противостоящий субъекту и как предмет, если
человек фиксирует на нем фокус своей рефлексивно-сози-
дательной активности.
Логично допустить в контексте вышесказанного, что и
сам субъект к себе самому может относиться как к объекту и
брать свою собственную субъектную психическую сущность и
существование предметом созерцания, постижения и преобра-
зования. Потому трудно согласиться с утверждением М.С.Ка-
гана и А.М.Эткинда, что "субъективная реальность представ-
ляет собой индивидуально своеобразную систему отражения
субъектом взаимодействий с внешним миром" [107; 10). К
"субъективной реальности" вполне реально отнести и не менее
"своеобразную систему отражения субъектом" взаимодействии
с миром внутренним. Так, согласно Г.Гегелю "субъективныН
пух" есть:

А. Дух в себе, или непосредственный; в этом смысле
он есть душа, или природный дух; - предмет антропологии.
В. Дух для себя, или опосредованный, понятый как
тождественная рефлексия в себе и по отношению к другому;
дух в отношении, или обособлении; сознание - предмет фе-
номенологии духа.
С. Себя в себе определяющий дух как субъект для се-
бя, - предмет психологии {См. 72; 381.
Последнее определение "духа" как предмета психоло-
гии требует некоторого уточнения, поскольку здесь не рас-
крывается и потому остается не вполне ясной динамическая и
развивающая сторона его активности. И такое уточнение сде-
лал сам Г.Гегель. "Рассмотрение духа только тогда является
истинно философским, - отмечал он, - когда его понятие по-
знается в его живом развитии и осуществлении..." [Там же; 6].
Следует лишь заметить, что это требование касается не толь-
ко философского, но и психологического уровня рассмотрения
духа.
Таким образом, согласно Г.Гегелю предметом психоло-
гии является себя в себе определяющий (развивающий и осу-
ществляющий) дух как субъект, субстанциально сос,дишющий
в себе порождающее и порождаемое. Отсюда следует, что чело-
веческий индивид лишь в качестве субъекта психической ак-
тивности может креативно противостоять собственной психи-
ке как объекту и отнестись к ней как цели и ценности
(которую надо сохранять и приумножать), как к предмету
познания и онтологической рефлексии, преобразования и
созидания.
Такое утверждение основывается прежде всего на при-
знании существования внутреннего индивидуального психиче-
ского "мира" человека как "само-бытия" и на признании спо-
собности субъекта открывать для себя этот "мир". "... Человек
в своем непосредственном самосознании - вне всякой фило-
софской рефлексии - обладает все же чувством или опытом
непосредственно переживаемого "внутреннего" бытия как че-
го-то, принадлежащего к какой-то совсем иной области, чем
вся совокупная "объективная", предметная действительность.
Это есть область внутренней душевной жизни - не так как
она предстоит извне холодному наблюдению и истолкованию,
а как она непосредственно изнутри открывается в самом ее
переживании", - находим у С.Л.Франка (283; 320), Однако
такое "откровение" своего внутреннего бытия не дается чело-
веку без соответствующих субъектных усилий и напряжений:

329

"... необходимо особое духовное напряжение, особое внимание,
чтобы в этом, как бы подобном сновидению, ускользающем
туманно-расплывчатом бытии увидеть все же то, что оно, во
всяком случае, есть на самом деле, именно некое бытие, некую
непосредственную закрывающуюся и потому недоступную
отрицанию и сомнению реальность" (Там же; 322).
Именно здесь, в месте пересечения психогносеопоги-
ческой и психоонтологической, психоаксиологической и пси-
хопраксической парадигм, может и должна обнаруживаться
основа для формулирования предмета современной научной
психологии, ориентируя исследователей на ценностно-
смысловое субъективно-участливое постижение, а не объек-
тивно-бесстрастное "вскрытие" и описание психологической
природы человека. Психология, которая не ограничивается
чисто феноменологическим аспектом и не фрустрирует по
поводу использования "субъективных" критериев, призвана
утверждать самоценность психического для человека и предла-
гать ему включить в перечень его субъектных "забот" и заботу
о собственной психике, ее развитии, совершенствовании, не
сводя психическое к логическому, этическому, эстетическому,
культурно-историчесюму, духовному, а также к личности или
индивидуальности. Самоценность психического при таком
размежевании не снижается, если понимать и принимать, что
предметное содержание "оформлено" и существует в живой
материи психических образов и переживаний, рефлексии и
творчества индивида как субъекта собственной психики.
Сущностным в предмете психологии является не пси-
хическое вообще, или "психическая действительность", но пе-
реживаемое человеком субъектное отношение к своей психике
как ценности, которую он необходимо полагает в качестве
самостоятельной цели и основного условия совершенствования
и развития себя самого как ее субъекта.
Если, таким образом, идти по пути выделения того,
что есть наиболее существенное, задающее "изначальное един-
ство" II "качественное своеобразие" психической действитель-
ности, то ядерную позицию в предмете психологии должно
занимать представление о человеке как "субъекте психической
активности". Именно так представляется возможным сущ-
ностно конкретизировать предмет психологии, совершить
сущностное восхождение от определения, психология - это
наука о психике, психическом, к определению: психология - это
науке о человеке как субъекте психики, психической актив-
ности, включающей и активность самою этого субъекта.

330

Это определение альтернативно тем, которые предла-
гают рассматривать человеческую психику как детерминиро-
ванную в своем становлении и развитии извне. При этом речь
не идет о том, чтобы подобно феноменологам совершить акт
"эпохе" и таким образом освободиться от "диктата" среды,
общества, культуры. Неприемлема и объяснительная модель
глубинной психологии, противопоставляющей внутренний
мир внешнему как чуждо-враждебному и подчиняющей субъ-
ектное иррациональной логике бессознательного. Речь идет о
том, чтобы признать, наряду с реальностью объективного ми-
ра, социума, реальность существования "субъектного ядра"
психической жизни, несущего в себе "субстанциальные ин-
туиции" - сущностную предрасположенность к специфически
человеческому способу бытия.
Психика есть производное от активности ее субъекта
как внутренней причины, источника и движущей силы. И
этот факт уже находит подтверждение в отдельных психоло-
гических исследованиях. С этих позиций, например, выст-
раивают свою методологическую парадигму в изучении па-
мяти украинские психологи А.Н.Лактионов и Т.В.Сергбева.
Сложность и непроясненность вопроса о природе субъекта,
отмечают они, стимулирует редукционизм, польза от которо-
го, однако, состоит в том, что чем более субъект уводится из
исследовательской программы, тем быстрее она себя исчерпы-
вает. Тенденция к утрате субъекта позднее возникла в связи с
чрезмерной эксплуатацией понятия деятельности как объяс-
нительного принципа. Потому замена парадигмы "память
субъекта" парадигмой "субъект памяти" предполагает поста-
новку и реализацию новых задач в изучении памяти. Исход-
ным является то, что субъект памяти по отношению к ней
выступает двояко: как регулятор, осуществляющий производ-
ство памяти, и как сама память (См. 228; 35).
Важным для построения предмета психологии, как
отмечалось, является признание за индивидом как субъектом
не только способности трансцендирования "во-внутрь" - в
истинную основу самого непосредственного самобытия, но и
способности влияния на процесс его становления и развития.
"Если самостоятельное бытие (самобытие) "я" реально, - от-
мечает И.П.Маноха, - то человеческий индивид должен об-
ладать дифференцированными средствами и приемами непо-
средственного чувственного познания проявлений этой реаль-
ности, а также - развитой способностью "обращать", "воз-

331

вращать" развивающее содержание своего познания субъекту
самопознания "я" [156;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57