59j. Как видно, здесь понятия
сознания и субъекта имеют специфическое наполнение. Тер-
мин субъект без особых потерь может быть заменен словом
"человек", а сознание может пониматься именно как субъект-
ное ядро психического, личностного и деятельностного уров-
ней функционирования индивида.
Кроме того, нельзя сказать, что все противоречия
между категориями сознания, деятельности и субъекта раз и
навсегда могут быть в принципе разрешены. Так, психика и
есть, и становится субъектным образованием, она сама в себе
песет и в процессе развития постоянно воспроизводит в себе
новое качество субъектной активности. Если же различать в
системе психики субъектное ядро и периферию, то интерпре-
тация их структурно-функциональных и генетических связей
даст иную объяснительную модель.
Вместе с тем, если стратегическая задача исследования
состоит в разработке и внедрении субъектного подхода в пси-
хологии, то это, надо полагать, должно накладывать опреде-
ленное (внутреннее) "табу" в отношение различных смысло-
вых нагрузок, которые, в принципе, может "вынести" один и
тот же научный термин.
Онтологически ориентированный субъектный подход,
который пытался обосновать и ввести в психологию
С.Л.Рубинштейн, мягко говоря, не вызывал сочувствия в
"верхах" и приближенных к ним научных "кругах". В отече-
ственной науке советского периода, отмечает В.Э.Чудновский,
с самого начала была сильна тенденция механистического
детерминизма. "Концепция деятельного подхода, - продолжа-
ет он, - в рамках которой был выполнен целый ряд весьма
значимых для психологии исследований, не избежала влияния
этой тенденции. В свое время уже приходилось отмечать, что
отдельные ее положения ведут к стиранию границ между
внешним и внутренним, между объективным и субъективным,
к пониманию личности скорее как внутреннего момента дея-
тельности, чем ее субъекта" [305; 61.
Нетрудно предположить, что критическое острие этого
высказывания направлено в адрес научной школы, идейным
лидером которой выступает А.Н.Леонтьсе.
Полемизируя с С.Л.Рубинштейном по поводу форму-
лы "внешнее через внутреннее", А.Н.Лсонтьев полагал, что для
178
понимания внутреннею как личности- следует "... с самого
начала обернуть исходный тезис: внутреннее (субъект) дей-
ствует через внешнее и этим само себя изменяет. Положение
это имеет совершенно реальный смысл. Ведь первоначально
субъект жизни вообще выступает лишь как обладающий, если
воспользоваться выражением Энгельса, "самостоятельной си-
лой реакции", но эта сила может действовать только через
внешнее, а в этом внешнем и происходит ее переход из воз-
можности в действительность: ее конкретизация, ее развитие
и обогащение - словом, ее преобразования, которые суть пре-
образования и самого субъекта, ее носителя. Теперь, т.е. в
качестве преобразованного субъекта, он и выступает как пре-
ломляющий в своих текущих состояниях внешние воздей-
ствия" [141; 181-182].
Исходное для традиционной "марксистской" психоло-
гии положение о том, что детерминация внутренних измене-
ний осуществляется исключительно через изменение субъек-
том внешней социальной среды путем ее интериоризации,
присвоения и т.п., составляет лейтмотив вышеприведенного
высказывания. Однако, по этой же причине здесь утрачивает-
ся логическое звено, раскрывающее "спонтанейиую" природу
процесса развития того внутреннего, которое А.Н.Леонтьев
отождествлял с субъектом. Сам субъект для себя не выступает
целью, не является объектом, а скорее побочио-стихийным, не
целеполагаемым результатом взаимодействия внутреннего с
внешним.
Как полагает В.Э.Чудновский, общий акцент исследо-
ваний у А.Н.Лсонтьева делался на изучении человека как
объекта (в основном) общественного развития, что не могло
не сказаться на исследовании проблем "субъективности". "Это
проявлялось, в частности, в том, что имел место чрезмерный
акцент на заданности внешних воздействий, на роли присвое-
ния субъектом предметного мира, результатом которого
(присвоения) является возникновение сознания. Сущность
личности отождествлялась с интериоризированной внутрен-
ней деятельностью и понималась скорее как внутренний мо-
мент деятельности, чем как субъект деятельности. При таком
подходе развитие личности человека как субъекта оказыва-
лось вторичным по отношению к самодвижению его деятель-
ности в системе общественных отношений" [306; 17].
Отстаивая научную истинность формулы С.Л.Рубин-
штейна о взаимодействии внешнего и внутреннего, К.А.Абу-
льханова-Славская и А.В.Брушлинскнй отмечают, что она
никак не может быть отождествлена с концепцией ннтериори-
зации, даже если ее дополнить тезисом об экстериоризации.
И, взятые вместе, они не составят "...того принципа регуля-
ции психикой деятельности, который все более последова-
тельно и углубленно развивал Рубинштейн. Внутреннее, буду-
чи лишь интериоризированной формой внешнего, лишается
из-за такого принципа рассмотрения активности по отноше-
нию к внешнему, не выявляется во взаимодействии с ним.
Формула Рубништейна вовлекала в сферу объективного ис-
следования те характеристики психики, которые до сих пор
были прежде всего лишь предметом философской рефлексии
- активность, избирательность, существенные для высших
уровней психики - сознания и личности. Психическое высту-
пает не только как обусловленное, но и как обусловливающее,
т.е. определяет, регулирует, направляет деятельность человека"
[2;IIIJ.
Какой же вывод можно сделать в результате соотнесе-
ния научных позиций Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и
С.Л.Рубинштейна в их отношении к проблеме человека как
субъекта своей психики?
Представляется, что Л.С.Выготский основной акцент
сделал на выяснении зависимости развития психики от влия-
ния социального окружения, от характера социальной ситуа-
ции развития. В его концепции обосновывалась идея
единства, внутренней связи, уникального "тождества", совпа-
дения, "встречи" социального и психического в человеке. Зна-
чение теории развития А.Н.Леонтьева состояло в попытке
обоснования социальной природы человеческой психики.
С.Л.Рубинштейн рассматривал психику человека больше в
аспекте логики ее саморазвертывания. Признавая значение
взаимодействия человека с обществом для развития его пси-
хики, он акцентировал основное внимание на нетождествен-
ности внутреннего и внешнего, на зависимости структуры и
функций психического от собственной - субъектной актив-
ности индивида.
Поэтому нет оснований для того, чтобы жестко про-
тивопоставлять эти две линии научного поиска. Тем более,
что в последнее время многие приверженцы Л.С.Выготского и
А.Н.Леонтьева пытаются переосмыслить свои научные пози-
ции именно с точки зрения субъектной парадигмы. "Прими-
ряющую" роль сыграл в отмеченном научном споре и фунда-
ментально разработанный Б.Ф.Ломовы.ч "субъект-субъект-
ный" принцип, утверждающий важность интеграции субъект-
ных усилий всех заинтересованных сторон в деле воспроиз-
водства психической жизни. "... Психические явления форми-
руются, развиваются и проявляются в процессах деятельности
и общения, - писал он. - По принадлежат они нс деятель-
ности или общению, а их субъекту - общественному индиви
ду - личности. Ни деятельность, ни общение сами по себе
никакими психическими качествами не обладают, да они сами
по себе и не существуют" [144; 2891-
Продолжая целенаправленно развивать субъектную
парадигму в психологии, К.А.Абульханова-Славская отстаи-
вает положение о том, что "... не психическое в качестве
субъективного, что составляет другую специфическую задачу,
а индивид должен рассматриваться в качестве субъекта пси-
хической деятельности" [5; 186], и что "... понятие индивида
как субъекта психической деятельности обозначает то каче-
ство, в каком психология исследует человека" [Там же; 187}.
В ее работах показан методологический путь, по ко-
торому следует вводить категорию субъекта в психологию.
"Так же как для определений субъекта познания, деятельно-
сти, сознания более общей и исходной является общественно-
историческая категория субъекта, так и для конкретных наук,
исследующих индивида, общим и исходным для определения
дифференциальных субъектов оказывается понятие "субъект
жизнедеятельности". Последнее выводится из общефилософ-
ской категории субъекта, а не из отдельно взятых понятий
субъекта познания, деятельности, сознания. Соответственно
дифференциальные понятия субъектов непосредственно соот-
носятся через понятия субъекта жизнедеятельности с фило-
софской категорией. Иначе, определения сознания, деятель-
ности и т.д. индивида конкретными науками и подходами
оказываются "выведенными" из общественного сознания, дея-
тельности и т.д., минуя философскую категорию и ее истори-
ческий подход к субъекту" (3; 92).
Основную методологическую задачу К.А.Абульханова-
Славская видит в том, чтобы установить объективную необхо-
дшюсть пси-кической деятельности в жизнедеятельности инди-
вида и необходимость обособления субъектною уровня воспро-
изводства этой жизнедеятельности. "В нашем анализе, - пи-
шет она, - имели место две линии: одна состояла в рассмот-
рении проблемы и принципа субъекта в конкретно индивиду-
альные формах, в "пределах" воспроизводства индивидуаль-
ной жизнедеятельности. Другая - в осуществлении последова-
тельно объективного подхода к анализу субъекта через рас-
крытие той объективной необходимости, которая приводит к
способу бытия человека в форме субъекта" [Там же; 99-100).
В развитие этого положения она вводит в психологи-
ческое исследование целый ряд критериальных характеристик
"су6ьективиро(мт.1Я" как способа включения индивида в ре-
шение жизненных проблем.
Так, при анализе активности субъекта, его способности
изменять действительность вводится представление о "мере и
пределах субьектности". "Опосредование" индивидом своей
жизнедеятельности, как способ субъективирования, предпола-
гает "либо изменение хода событий или их направления, либо
совпадение субъективного отношения с объективно разверты-
вающимся ходом событий". "Обособление" индивида в качест-
ве субъекта означает ВОЗМОУНОСТЬ и необходимость для него
самому определять связь с жизнедеятельностью. Учитывая,
что субъект реализует себя не только в соответствии, но и
вопреки общественным условиям, возникает проблема субьек-
тивной ответственности за результаты самовоспроизводящей
активности и т.п.
Субъектность каждого индивида, как отмечает
К.А.Абульханова-Славская, проявляется также в способе "ин-
терпретации" действительности". При этом последствия ин-
терпретации нужно искать в том, изменяет ли она объективно
позицию индивида в жизнедеятельности, помогает ли ему в
реальной борьбе за достойную жизнь, меняя объективный ход
событий, дает ли выход из наличных отношений и т.д.
Важную роль в процессах субъективизации играет ме-
ханизм "индивидуализации - неповторимый (в том числе
может быть и для себя самого) способ решения субъектом
своих жизненных задач, "способность обобщать свою жизнь и
относиться к жизни индивидуально-целостным образом" и т.п.
Особым качеством субъекта является его отношение к
жизни как к личной проблеме. Отсюда, существенным крите-
рием субъектности является "диспозиционяость". Действитель-
ность для субъекта выступает как проблемная, т.е. исходно и
заранее требующая ее осмысления, преобразования и измене-
ния и т.д. Он выступает по отношению к ней как субъект
отношения, "решения", действия (морального, психологичес-
кого и т.д. порядка). Индивид является субъектом не потому,
что реализует свои возможности в действительность, а пото-
му, что "сама форма субъекта - это появление неналичного
возможного активного отношения к жизнедеятельности" (См.
3; 85-131].
Одним из ключевых у К.А.Абульхановой-Славской
выступает следующее определение индивида как субъекта
психической деятельности: "Индивид является субъектом пси-
хической деятельности в том смысле, что он благодаря психи-
ке изменяет объективные условия своей деятельности" (5;
261]. В этом определении синтезируется сразу несколько пла-
нов рассмотрения проблемы субъекта.
Так, свойство быть субъектом психической деятель-
ности приписывается не "внешнему" и не "внутреннему", не
абстрактному духу, а конкретному человеческому индивиду. В
качестве субъекта психической деятельности индивид не
тождественен собственной психике. При этом их связь выра-
жается удачным термином "благодаря", а не таким словом,
как, например, "посредством". Поэтому логично заключить,
что психика должна рассматриваться здесь не только и не
столько в качестве инструментального средства, функцио-
нального орудия, сколько в качестве относительно самостоя-
тельной внутренней "идеальной реальности", не просто и не
сразу "уступающей" субъекту роль верховного (регули-рую-
щего, управляющего) начала в пространстве внутреннего мира
и создающей содержательно-функциональную "внутреннюю
среду", в которой только и может происходить его становле-
ние и развитие. Иными словами, психику по отношению к ее
субъекту следует рассматривать уже не только как цель и
средство одновременно(что находим у Г.Гегеля), но и как
"повивальную бабку", как своеобразного "партнера", требую-
щего к себе не только функционального, но цениостно-
целевого отношения, чем и ограничивается исключительное
право, монополия субъекта (духа) полагать все лишь в ка-
честве средства самопознания, саморазвития, оставаясь непо-
ложенным.
Выделив, таким образом, момент ценностно-целевого
отношения индивида как субъекта психической деятельности
к собственной психике, сказав А, следует сказать и Б, то есть
признать, что в этом смысле субъект полагает себя не только
как цель, но и как средство развития собственной психики, ее
сохранения и ия-иенения, защиты, профилактики, коррекции и,
конечно же, оптшмальтго, рационального и эффективного испо-
льзования в сферах практической и теоретической дея-
тельности.
Достаточно определенно по вопросу об отношении
индивида как субъекта к собственной психике высказывается
Л.В.Брушлннский. Субъектом, по его мнению, является не
психика человека, а человек, обладающий психикой, деятель-
183
ный, общающийся и т.д. При этом анти-субъектНой остается
издавна и до сих пор широко представленная точка зрения,
согласно которой "...деятельность носит безличный характер,
т.е. по существу является бессубъектной или даже сама ста-
новится субъектом, как бы "захватывая" отдельных индивидов
и заставляя ил вести себя определенным образом" [49;35).
"Субъект, - пишет он в другом месте, - представляет собой
общее единое основание для развития (в частности, для диф-
ференциации через интеграцию ) всех психических процессов,
состояний и свойств, сознания и бессознательного. Многооб-
разие и единство различных, противоречивых психических
явлений объективно выступают, и потому изучаются, наукой
как система качеств определенного субъекта. Тем самым це-
лостность субъекта есть обт активное основание для целост-
ности, системности всех его психических процессов, состоя-
ний и свойств [48; 27].
Исходя из этих положений, А.В.Брушлинский кон-
струирует следующее общее определение человека как субъ-
екта: "Человек как субъект - это высшая системная целост-
ность всех его сложнейших и противоречивых качеств, в пер-
вую очередь психических процессов, состояний и свойств, его
сознания и бессознательного. Такая целостность формируется
в ходе исторического и индивидуального развития людей.
Будучи изначально активным, человеческий индивид однако
не рождается, а становится субъектом в процессе общения,
деятельности и других видов своей активности. Например, на
определенном этапе жизненного пути всякий ребенок стано-
вится личностью, а каждая личность есть субъект (хотя по-
следний, как мы видели, не сводится к личности)" [49;31].
Данное определение раскрывает одну из наиболее су-
щественных черт человека как субъекта. А.В.Брушлинский,
как можно видеть, не склонен субстантивировать субъектность
в виде какой-то душевной или духовно-психической инстан-
ции. Действительно, человек может выступить и в роли объ-
екта внешнего воздействия или, например, самопознания. Од-
нако при этом он не перестает быть субъектом в онтологи-
ческом отношении, а именно как реальная живая целостность,
создающая человеку, как ее носителю, не только возможность
бытия, но бытия определенного качества, сущностно пред-
ставленного интенцией свободно-творческого жизнеосущест-
вления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
сознания и субъекта имеют специфическое наполнение. Тер-
мин субъект без особых потерь может быть заменен словом
"человек", а сознание может пониматься именно как субъект-
ное ядро психического, личностного и деятельностного уров-
ней функционирования индивида.
Кроме того, нельзя сказать, что все противоречия
между категориями сознания, деятельности и субъекта раз и
навсегда могут быть в принципе разрешены. Так, психика и
есть, и становится субъектным образованием, она сама в себе
песет и в процессе развития постоянно воспроизводит в себе
новое качество субъектной активности. Если же различать в
системе психики субъектное ядро и периферию, то интерпре-
тация их структурно-функциональных и генетических связей
даст иную объяснительную модель.
Вместе с тем, если стратегическая задача исследования
состоит в разработке и внедрении субъектного подхода в пси-
хологии, то это, надо полагать, должно накладывать опреде-
ленное (внутреннее) "табу" в отношение различных смысло-
вых нагрузок, которые, в принципе, может "вынести" один и
тот же научный термин.
Онтологически ориентированный субъектный подход,
который пытался обосновать и ввести в психологию
С.Л.Рубинштейн, мягко говоря, не вызывал сочувствия в
"верхах" и приближенных к ним научных "кругах". В отече-
ственной науке советского периода, отмечает В.Э.Чудновский,
с самого начала была сильна тенденция механистического
детерминизма. "Концепция деятельного подхода, - продолжа-
ет он, - в рамках которой был выполнен целый ряд весьма
значимых для психологии исследований, не избежала влияния
этой тенденции. В свое время уже приходилось отмечать, что
отдельные ее положения ведут к стиранию границ между
внешним и внутренним, между объективным и субъективным,
к пониманию личности скорее как внутреннего момента дея-
тельности, чем ее субъекта" [305; 61.
Нетрудно предположить, что критическое острие этого
высказывания направлено в адрес научной школы, идейным
лидером которой выступает А.Н.Леонтьсе.
Полемизируя с С.Л.Рубинштейном по поводу форму-
лы "внешнее через внутреннее", А.Н.Лсонтьев полагал, что для
178
понимания внутреннею как личности- следует "... с самого
начала обернуть исходный тезис: внутреннее (субъект) дей-
ствует через внешнее и этим само себя изменяет. Положение
это имеет совершенно реальный смысл. Ведь первоначально
субъект жизни вообще выступает лишь как обладающий, если
воспользоваться выражением Энгельса, "самостоятельной си-
лой реакции", но эта сила может действовать только через
внешнее, а в этом внешнем и происходит ее переход из воз-
можности в действительность: ее конкретизация, ее развитие
и обогащение - словом, ее преобразования, которые суть пре-
образования и самого субъекта, ее носителя. Теперь, т.е. в
качестве преобразованного субъекта, он и выступает как пре-
ломляющий в своих текущих состояниях внешние воздей-
ствия" [141; 181-182].
Исходное для традиционной "марксистской" психоло-
гии положение о том, что детерминация внутренних измене-
ний осуществляется исключительно через изменение субъек-
том внешней социальной среды путем ее интериоризации,
присвоения и т.п., составляет лейтмотив вышеприведенного
высказывания. Однако, по этой же причине здесь утрачивает-
ся логическое звено, раскрывающее "спонтанейиую" природу
процесса развития того внутреннего, которое А.Н.Леонтьев
отождествлял с субъектом. Сам субъект для себя не выступает
целью, не является объектом, а скорее побочио-стихийным, не
целеполагаемым результатом взаимодействия внутреннего с
внешним.
Как полагает В.Э.Чудновский, общий акцент исследо-
ваний у А.Н.Лсонтьева делался на изучении человека как
объекта (в основном) общественного развития, что не могло
не сказаться на исследовании проблем "субъективности". "Это
проявлялось, в частности, в том, что имел место чрезмерный
акцент на заданности внешних воздействий, на роли присвое-
ния субъектом предметного мира, результатом которого
(присвоения) является возникновение сознания. Сущность
личности отождествлялась с интериоризированной внутрен-
ней деятельностью и понималась скорее как внутренний мо-
мент деятельности, чем как субъект деятельности. При таком
подходе развитие личности человека как субъекта оказыва-
лось вторичным по отношению к самодвижению его деятель-
ности в системе общественных отношений" [306; 17].
Отстаивая научную истинность формулы С.Л.Рубин-
штейна о взаимодействии внешнего и внутреннего, К.А.Абу-
льханова-Славская и А.В.Брушлинскнй отмечают, что она
никак не может быть отождествлена с концепцией ннтериори-
зации, даже если ее дополнить тезисом об экстериоризации.
И, взятые вместе, они не составят "...того принципа регуля-
ции психикой деятельности, который все более последова-
тельно и углубленно развивал Рубинштейн. Внутреннее, буду-
чи лишь интериоризированной формой внешнего, лишается
из-за такого принципа рассмотрения активности по отноше-
нию к внешнему, не выявляется во взаимодействии с ним.
Формула Рубништейна вовлекала в сферу объективного ис-
следования те характеристики психики, которые до сих пор
были прежде всего лишь предметом философской рефлексии
- активность, избирательность, существенные для высших
уровней психики - сознания и личности. Психическое высту-
пает не только как обусловленное, но и как обусловливающее,
т.е. определяет, регулирует, направляет деятельность человека"
[2;IIIJ.
Какой же вывод можно сделать в результате соотнесе-
ния научных позиций Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и
С.Л.Рубинштейна в их отношении к проблеме человека как
субъекта своей психики?
Представляется, что Л.С.Выготский основной акцент
сделал на выяснении зависимости развития психики от влия-
ния социального окружения, от характера социальной ситуа-
ции развития. В его концепции обосновывалась идея
единства, внутренней связи, уникального "тождества", совпа-
дения, "встречи" социального и психического в человеке. Зна-
чение теории развития А.Н.Леонтьева состояло в попытке
обоснования социальной природы человеческой психики.
С.Л.Рубинштейн рассматривал психику человека больше в
аспекте логики ее саморазвертывания. Признавая значение
взаимодействия человека с обществом для развития его пси-
хики, он акцентировал основное внимание на нетождествен-
ности внутреннего и внешнего, на зависимости структуры и
функций психического от собственной - субъектной актив-
ности индивида.
Поэтому нет оснований для того, чтобы жестко про-
тивопоставлять эти две линии научного поиска. Тем более,
что в последнее время многие приверженцы Л.С.Выготского и
А.Н.Леонтьева пытаются переосмыслить свои научные пози-
ции именно с точки зрения субъектной парадигмы. "Прими-
ряющую" роль сыграл в отмеченном научном споре и фунда-
ментально разработанный Б.Ф.Ломовы.ч "субъект-субъект-
ный" принцип, утверждающий важность интеграции субъект-
ных усилий всех заинтересованных сторон в деле воспроиз-
водства психической жизни. "... Психические явления форми-
руются, развиваются и проявляются в процессах деятельности
и общения, - писал он. - По принадлежат они нс деятель-
ности или общению, а их субъекту - общественному индиви
ду - личности. Ни деятельность, ни общение сами по себе
никакими психическими качествами не обладают, да они сами
по себе и не существуют" [144; 2891-
Продолжая целенаправленно развивать субъектную
парадигму в психологии, К.А.Абульханова-Славская отстаи-
вает положение о том, что "... не психическое в качестве
субъективного, что составляет другую специфическую задачу,
а индивид должен рассматриваться в качестве субъекта пси-
хической деятельности" [5; 186], и что "... понятие индивида
как субъекта психической деятельности обозначает то каче-
ство, в каком психология исследует человека" [Там же; 187}.
В ее работах показан методологический путь, по ко-
торому следует вводить категорию субъекта в психологию.
"Так же как для определений субъекта познания, деятельно-
сти, сознания более общей и исходной является общественно-
историческая категория субъекта, так и для конкретных наук,
исследующих индивида, общим и исходным для определения
дифференциальных субъектов оказывается понятие "субъект
жизнедеятельности". Последнее выводится из общефилософ-
ской категории субъекта, а не из отдельно взятых понятий
субъекта познания, деятельности, сознания. Соответственно
дифференциальные понятия субъектов непосредственно соот-
носятся через понятия субъекта жизнедеятельности с фило-
софской категорией. Иначе, определения сознания, деятель-
ности и т.д. индивида конкретными науками и подходами
оказываются "выведенными" из общественного сознания, дея-
тельности и т.д., минуя философскую категорию и ее истори-
ческий подход к субъекту" (3; 92).
Основную методологическую задачу К.А.Абульханова-
Славская видит в том, чтобы установить объективную необхо-
дшюсть пси-кической деятельности в жизнедеятельности инди-
вида и необходимость обособления субъектною уровня воспро-
изводства этой жизнедеятельности. "В нашем анализе, - пи-
шет она, - имели место две линии: одна состояла в рассмот-
рении проблемы и принципа субъекта в конкретно индивиду-
альные формах, в "пределах" воспроизводства индивидуаль-
ной жизнедеятельности. Другая - в осуществлении последова-
тельно объективного подхода к анализу субъекта через рас-
крытие той объективной необходимости, которая приводит к
способу бытия человека в форме субъекта" [Там же; 99-100).
В развитие этого положения она вводит в психологи-
ческое исследование целый ряд критериальных характеристик
"су6ьективиро(мт.1Я" как способа включения индивида в ре-
шение жизненных проблем.
Так, при анализе активности субъекта, его способности
изменять действительность вводится представление о "мере и
пределах субьектности". "Опосредование" индивидом своей
жизнедеятельности, как способ субъективирования, предпола-
гает "либо изменение хода событий или их направления, либо
совпадение субъективного отношения с объективно разверты-
вающимся ходом событий". "Обособление" индивида в качест-
ве субъекта означает ВОЗМОУНОСТЬ и необходимость для него
самому определять связь с жизнедеятельностью. Учитывая,
что субъект реализует себя не только в соответствии, но и
вопреки общественным условиям, возникает проблема субьек-
тивной ответственности за результаты самовоспроизводящей
активности и т.п.
Субъектность каждого индивида, как отмечает
К.А.Абульханова-Славская, проявляется также в способе "ин-
терпретации" действительности". При этом последствия ин-
терпретации нужно искать в том, изменяет ли она объективно
позицию индивида в жизнедеятельности, помогает ли ему в
реальной борьбе за достойную жизнь, меняя объективный ход
событий, дает ли выход из наличных отношений и т.д.
Важную роль в процессах субъективизации играет ме-
ханизм "индивидуализации - неповторимый (в том числе
может быть и для себя самого) способ решения субъектом
своих жизненных задач, "способность обобщать свою жизнь и
относиться к жизни индивидуально-целостным образом" и т.п.
Особым качеством субъекта является его отношение к
жизни как к личной проблеме. Отсюда, существенным крите-
рием субъектности является "диспозиционяость". Действитель-
ность для субъекта выступает как проблемная, т.е. исходно и
заранее требующая ее осмысления, преобразования и измене-
ния и т.д. Он выступает по отношению к ней как субъект
отношения, "решения", действия (морального, психологичес-
кого и т.д. порядка). Индивид является субъектом не потому,
что реализует свои возможности в действительность, а пото-
му, что "сама форма субъекта - это появление неналичного
возможного активного отношения к жизнедеятельности" (См.
3; 85-131].
Одним из ключевых у К.А.Абульхановой-Славской
выступает следующее определение индивида как субъекта
психической деятельности: "Индивид является субъектом пси-
хической деятельности в том смысле, что он благодаря психи-
ке изменяет объективные условия своей деятельности" (5;
261]. В этом определении синтезируется сразу несколько пла-
нов рассмотрения проблемы субъекта.
Так, свойство быть субъектом психической деятель-
ности приписывается не "внешнему" и не "внутреннему", не
абстрактному духу, а конкретному человеческому индивиду. В
качестве субъекта психической деятельности индивид не
тождественен собственной психике. При этом их связь выра-
жается удачным термином "благодаря", а не таким словом,
как, например, "посредством". Поэтому логично заключить,
что психика должна рассматриваться здесь не только и не
столько в качестве инструментального средства, функцио-
нального орудия, сколько в качестве относительно самостоя-
тельной внутренней "идеальной реальности", не просто и не
сразу "уступающей" субъекту роль верховного (регули-рую-
щего, управляющего) начала в пространстве внутреннего мира
и создающей содержательно-функциональную "внутреннюю
среду", в которой только и может происходить его становле-
ние и развитие. Иными словами, психику по отношению к ее
субъекту следует рассматривать уже не только как цель и
средство одновременно(что находим у Г.Гегеля), но и как
"повивальную бабку", как своеобразного "партнера", требую-
щего к себе не только функционального, но цениостно-
целевого отношения, чем и ограничивается исключительное
право, монополия субъекта (духа) полагать все лишь в ка-
честве средства самопознания, саморазвития, оставаясь непо-
ложенным.
Выделив, таким образом, момент ценностно-целевого
отношения индивида как субъекта психической деятельности
к собственной психике, сказав А, следует сказать и Б, то есть
признать, что в этом смысле субъект полагает себя не только
как цель, но и как средство развития собственной психики, ее
сохранения и ия-иенения, защиты, профилактики, коррекции и,
конечно же, оптшмальтго, рационального и эффективного испо-
льзования в сферах практической и теоретической дея-
тельности.
Достаточно определенно по вопросу об отношении
индивида как субъекта к собственной психике высказывается
Л.В.Брушлннский. Субъектом, по его мнению, является не
психика человека, а человек, обладающий психикой, деятель-
183
ный, общающийся и т.д. При этом анти-субъектНой остается
издавна и до сих пор широко представленная точка зрения,
согласно которой "...деятельность носит безличный характер,
т.е. по существу является бессубъектной или даже сама ста-
новится субъектом, как бы "захватывая" отдельных индивидов
и заставляя ил вести себя определенным образом" [49;35).
"Субъект, - пишет он в другом месте, - представляет собой
общее единое основание для развития (в частности, для диф-
ференциации через интеграцию ) всех психических процессов,
состояний и свойств, сознания и бессознательного. Многооб-
разие и единство различных, противоречивых психических
явлений объективно выступают, и потому изучаются, наукой
как система качеств определенного субъекта. Тем самым це-
лостность субъекта есть обт активное основание для целост-
ности, системности всех его психических процессов, состоя-
ний и свойств [48; 27].
Исходя из этих положений, А.В.Брушлинский кон-
струирует следующее общее определение человека как субъ-
екта: "Человек как субъект - это высшая системная целост-
ность всех его сложнейших и противоречивых качеств, в пер-
вую очередь психических процессов, состояний и свойств, его
сознания и бессознательного. Такая целостность формируется
в ходе исторического и индивидуального развития людей.
Будучи изначально активным, человеческий индивид однако
не рождается, а становится субъектом в процессе общения,
деятельности и других видов своей активности. Например, на
определенном этапе жизненного пути всякий ребенок стано-
вится личностью, а каждая личность есть субъект (хотя по-
следний, как мы видели, не сводится к личности)" [49;31].
Данное определение раскрывает одну из наиболее су-
щественных черт человека как субъекта. А.В.Брушлинский,
как можно видеть, не склонен субстантивировать субъектность
в виде какой-то душевной или духовно-психической инстан-
ции. Действительно, человек может выступить и в роли объ-
екта внешнего воздействия или, например, самопознания. Од-
нако при этом он не перестает быть субъектом в онтологи-
ческом отношении, а именно как реальная живая целостность,
создающая человеку, как ее носителю, не только возможность
бытия, но бытия определенного качества, сущностно пред-
ставленного интенцией свободно-творческого жизнеосущест-
вления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57