В таком отноше-
нии правомерно говорить о нем как о субъекте познания,
субъекте общения, субъекте игры, учения, труда и т.д. Мир
человека также дифференцируется по временным критериям.
Соответственно, вполне реально представить индивида в трех
субъектно-временных ипостасях: каким субъектом был, каким
есть сейчас и каким будет. Качественный или ценностный
9/<п
критерий позволяет выделить представление о реальном и
идеальном субъекте, развитом или неразвитом, актуальном и
потенциальном и т.д. Полисубъектный дифференцированный
подход здесь вполне оправдан, так как, во- первых, к реаль-
ности человек в каждый конкретный момент повернут какой-
то своей определенной субъектной стороной, а во-вторых, у
каждого индивида в процессе жизнедеятельности формирует-
ся свой неповторимый, индивидуальный профиль субъект-
ности, определить который без подобного расчленения" не
представляется возможным.
5 ракурс. Осуществляя дифференциацию, следует тем
не менее учитывать искусственность и относительность вся-
кого расчленения целого на части, которые в конечном пункте
исследования должны быть интегрированы в представлении,
например, о субъектном ядре личности, о едином и един-
ственном "моем" или "его" "Я" и т.п. В этом ракурсе поня-
тием субъект означается индивидуально интегрированный,
идентичный, тождественный самому себе человек, узнаваемый
и, кроме того, аутентичный своей специфически человеческой
природе - свободный творец мира и себя в этом мире, и в
этом смысле такой же субъект своей жизнедеятельности, ка-
ким должен быть всякий представитель человеческого рода.
Здесь также нет оснований для полисубъектных интерпрета-
ций, если речь, конечно, не идет о психической патологии
или, скажем, актерской игре.
6 ракурс. Когда речь идет об источниках и движущих
силах, механизмах субъектной активности, то приверженцы
диалектического метода естественно пытаются "разложить"
целое на борющиеся и находящие в этой борьбе единство
противоположности, в результате чего может произойти не
только гносеологическое, но и онтологическое удвоение субъ-
екта (как было показано выше). Последователи психоанализа
ищут и находят все новые основания для оправдания
"священной войны" между Эросом и Танагосом, между "Я" и
"Оно", отдавая то одному, то другому субъектный приоритет.
Можно принять как исходное методологическое положение,
что субъектная активность осуществляется как диалогичный
процесс. По это общение субъекта с самим собой, а не обще-
ние двух субстанциальных субъектов. Когда человек играет
сам с собой в шахматы, он попеременно занимает как бы раз-
ные прзиции, воображая себя для себя же противником. Он
может при этом даже вживаться в роли Каспарова и Карпова,
но это становится возможным только благодаря деятельности
- 241
его в качестве центрального субъекта, режиссера-постанов-
щика этой игры. Создает, тиражирует живые образы себя или
других как оппонентов для внутренней дискуссии и решения
жизненных задач, управляет их активностью и берет на себя
то роль субъекта, то роль объекта сам индивид как единый
субъект психической активности, переживающий определен-
ную потребность как проблему и старающийся ее решить,
включая творческое воображение.
7 ракурс. Если речь идет о развитии индивида как
субъекта психической активности в онтогенезе, то здесь про-
блема ее моно- полисубъектности может получить следующую
интерпретацию. Если в детском возрасте человек не осознает
себя субъектом, то это не значит, что он таковым не является
и что эту роль выполняет кто-то другой. Говоря о себе "Миша
хочет конфету", ребенок не раздваивается на двух субъектов,
на "я" и "он". Он просто не знает, что о себе можно сказать
"Я хочу", и потому использует то имя, которым его называют
взрослые, подставляя его вместо "чувствуемого Я".
8 ракурс. Психическая норма и патология традицион-
но дифференцируется по критерию моно- и бисубъектности.
Диссоциация, раздвоение, расщепление личности на две и
более обнаруживается, как известно, при шизофрении, алко-
гольном делирни. Именно растворение субъектного центра,
превращение периферийных частей системы психики в само-
стоятельные (функциональные сущности, ведущие борьбу за
место в центре, за статус субъектного ядра - разрушает со-
знание и личность, является проявлением психического
заболевания.
3. 2. Субъектное ядро в системе психики
Моносубъектный подход, в основе которого лежит
стремление исследователя рассматривать мир психики как
субъектно-центрированное целое, предполагает вычленение
той инстанции, которая обеспечивает эту целостность в про-
цессе функционирования и развития человеческого существа.
Здесь также имеется своя "история вопроса". Как известно,
еще Плотин полагал центром всего единое, т.е. самодовлею-
щий абсолютный субъект, который есть "первоначально он сам
и сверхбытийно он сам" [См. 68]. Душе, согласно Плотину,
свойственно по ее природе движение такое же, как движение.
по кругу, но не вокруг чего-то внешнего, а вокруг центра.
Центр же - то, от чего происходит круг. Душа, таким обра-
242
зом, движется вокруг того, от чего происходит, и зависит от
него, привлекая себя к нему [См. 202].
Г.Гегель пытаясь путем аналогий обосновать идею о
самодвижении и саморазвитии как универсальных свойствах
живого, считал, что уже в "... растении обнаруживается неко-
торый центр, простирающийся на периферию, некая концент-
рация различий, некое саморазвитие изнутри вовне, некое
саморазличающееся и из своих различий в почке само себя
порождающее единство, и тем самым нечто такое, чему мы
приписываем стремление..." [72; 17-18].
Иными словами, чтобы сохранить себя, живое должно
функционально и структурно сконцентрироваться на этой
смысложизненной цели, постоянно воспроизводить ее в себе и
для себя. Если индивид своей активностью воспроизводит,
сохраняет себя как живую систему, то надо полагать суще-
ствование определенного регулятивного центра, ответственно-
го за это "саморазвитие изнутри".
В.Вундт вполне определенно использовал понятие
субъекта как собственно психологическое, придавая ему онто-
логическое "звучание".. "Понятие суоъикга, - писал он, -
имеет, согласно со своим психологическим развитием, три
различных значения, заменяющих качественно друг друга. В
(самом тесном смысле субъект есть та связь волевых процес-
сов, которая находит свое выражение в чувстве "я". В сле-
дующем за тем по широте значении субъект обнимает реаль-
1юе содержание этих волевых процессов вместе с подготов-
ляющими их чувствами и аффектами. Наконец, в самом ши-
роком значении понятие субъекта распространяется, кроме
ГОго, на ту неизменную подкладку представлений, которую
упомянутые процессы находят в теле индивидуума, носителе
общих ощущений... Первичным в ходе развития является пос-
ледний вариант понятия субъекта, что же касается самого
узкого понимания субъекта (первый вариант), то оно служит
только границей, к которой может приближаться в той или
иной степени реальное восприятие субъектом самого себя"
[61; 261-262]. Как можно судить, у В.Вундта субъект - это
ядро и периферия, и высшее и низшее, и сознаваемое и са-
мосознание.
А.Пфендер, в отличие от Ц.Вундта, не склонен был
сводить "я" и "субъект" к "связи волевых процессов", равно
как и к хотению или мышлению. Так, понятий "воля", считал
он, поставленное во главу угла, может привести к представле-
нию об особом, самостоятельном существе, которое имеется
243
будто бы и психической деНстпитсльности наряду с другими
самостоятельными существами. "По в индивидуальной психи-
ческой дейстнительности пет такого множества сущиств, а
имеется лишь одни и тот же субъект, который имеет сознание
о предметах, имеет чувства, стремится и действует. Исходная
точка, субъект всякого стремления и хотения , не есть какое-
то особое существо в душе, это сам субъект психической дей-
ствительности. Все те действия, какие приписываются воле,
суть в действительности именно действия психического субъ-
екта, "я". Истинная воля есть, следовательно, не что иное, как
субъект или "я", поскольку он стремится и хочет. Несомненно
и хотение не может существовать без субъекта, но этот субъ-
ект не есть стоящая наряду, или ниже субъекта психической
действительности особая воля, а именно этот самый психиче-
ский субъект" [209; 232-233).
А.Нфендер критически относился к попыткам пред-
ставить "я" или психический субъект в виде суммы содержа-
нии сознания, ощущений и представлений, чувств и стремле-
ний. Психический субъект или "я" следует, по его мнению,
отличать от сознания ("психический субъект или "я" не есть
предметное сознание, а имеет предметное сознание") и от
самосознания, которое есть своеобразное предметное сознание,
в котором "я", с одной стороны, является субъектом, с другой
- предметом.
Что касается души, то ее правильнее всего отождест-
вить с психическим субъектом, одаренным определенными
задатками, способностями, склонностями и стремлениями. Как
психический субъект, так и психическая жизнь и деятельность
могут существовать, и в большинстве случаев существуют, не
будучи предметом знания или предметного сознания. Но
прежде всего существует ели психический субъект, не будучи
необ.тд1шо предметом предметного сознания. Г{силтеский
субъект, его переживания, состояния и деятельности нечто
no-истине действительное [См. там же; 331-333]. Онтологиза-
ция психического субъекта развертывается А.Пфендером и в
генетическом аспекте. "Из того, что ребенок не имеет знания о
собственном "я" и неспособен к различению "я" от "не-я", -
отмечает он, - отнюдь не следует еще, что в психической дей-
ствительности ребенка не существует будто бы с самого нача-
ла психического субъекта или "я". "Я" развивается, конечно, и
в течение жизни, но оно имеется уже с самого начала вместе с
психической действительностью. "Я" нс возникает впервые
благодаря различению от "не-я". а образует, напротив, не-
M1
обходимую предпосылку всякого процесса различения ( 1 ам
же; 340].
Помещение инстанции "Я" в центр психического ноля
является достаточно традиционным для различных психоло-
гических школ.
"Самый непосредственный пример раскрытия психи-
ческого", - как считал Э.Гуссерль, - дан нам в живущем
имманентном бытии того, что я обозначаю именно как Я, а
также и всего того, что обнаруживает себя как неотделимое от
Я, как Я-переживания (такие, как опыт, мышление, чувство-
вание, волнение) или психические переживания, а также в
качестве способности или Habitus" 179; 63].
Созданная Ж.-П.Сартром модель "я", оказалась рас-
щепленной на две части, а точнее, на два уровня: уровень
безударного местоимения Je, или субъект трансЦпдентального
сознания, и уровень ударного местоимения moi< или единство
"я", понятое как единство психических состоянии и качеств.
Именно второе значение подчеркивает место я роль собствен-
но субъектного начала в функпионально-генйтичсском про-
странстве психического, над которым, однако, как бы на-
висает" и которое как бы пронизывает "церефлектированное
спонтанное сознание, несущее в себе фундаментальныи проект
бытия индивида" [См. 278; 27]. Потому здесь трудно опреде-
лить, что является истинной субъектной инстанциеи психи-
ческого.
С.А.Левицкий считал, что "я" есть "ннР координа-
ции и исходный пункт иерархии личности", что "мои внут-
ренние состояния - "мои" ощущения, представления, мысли
- еще не есть "я", имеющее их; что "я" не дано и не может
быть дано в форме объекта, "предмета", ибо oiio есть субъект.
"Я" отличается от души, от сознания именно тем, что оно
"имеет" душу и сознание, обладает ими, будучи по отношению
к ним трансцендентно. Однако это определение дает понятие
лишь о статической стороне "я". "Непосредственное самона-
блюдение удостоверяет в том, - особо подчеркив" ЇHi что
"я" есть творческий источник совершаемых мною актов и
переживатель и сознаватель "данных мне" психических со-
стояний. Динамическую природу "я" можно поэтому опреде-
лить как сферу творческих возможностей - как сферу сво-
боды. Мы называем акт свободным тогда, когда он следует из
нашеи собственной сущности, то есть из нашего я.
...Свобода прпсущалишь сфере радикальной субъективности,
то есть "я" 1132; 119].
12 - 6-4329
Вместе с тем, согласно С.А.Левицкому, "я" представля-
ет собой "своеобразную реальность", которая не подчиняется
законам материального мира и к которой неприменимы зако-
ны психики (в том числе законы "психической причин-
ности"). В этом смысле ("отрицательной свободы") "я" не
может выступать предметом психологии. Однако, свобода "я"
наполняется положительным содержанием, когда оно способ-
но "... не только отрешаться от психики, но и руководить пси-
хической жизнью, притом руководить осмысленно, целе- и
ценностносообразно" (Там же; 121).
Это утверждение представляется важным для понима-
ния человека как субъекта психической активности. Однако,
чтобы "руководить психической жизнью", "я" совсем не обяза-
тельно должно "отрешаться от психики" и превращаться в
сверхъестественную реальность.
Роль "агностика" в отношение возможности проникно-
вения в тайну реального "я" берет на себя также современный
немецкий философ, антрополог и психолог украинского про-
исхождения А.Кульчицкий, считающий, в частности, что в
глубине и в основе всех его проявлений в разные моменты
жизни должно находиться некоторое трансцендентное основа-
ние, которое, однако, никогда не может стать предметом на-
шего психологического опыта - наше реальное "я". Его гипо-
тетическая субстанциальность не может быть исследована
психологией, но может мыслиться метафизически. Реальному
"я" автор противопоставляет феноменальное "я", соматопспхи-
ческое "я", активно-волециональное "я", характерологическое
"я", а также духовно-идеальное, социальное, биографически-
историческое [См. 129; 70), что вполне вписывается в предмет
психологии. По его мнению, наше "я" может противостоять не
только внешнему миру и активно на него действовать, но
может, "... сужаясь до очерченной сферы психичности, проти-
вопоставить себя остальной нашей психике как чему-то, для
него внешнему". Это, в частности, наше характерологическое
"я" - то есть "я", которое противостоит неочерченной и бес-
покойной динамике влечений, которое овладевает, владеет,
управляет бессознательными силами и тенденциями этой эн-
дотимной основы и оформляет их [См. там же; 651.
При всей "феноменологичности" и "трансцендентнос-
ти" представленных подходов нельзя не признать существова-
ние отмечаемого в них уровня или слоя психической жизни,
который функционально ответственен за сохранение, поддер-
жание и развитие аутентичности человека его природе, его
сущности, его "проекту" индивидуального бытия в мире. Тем
самым вносится определенная ясность в решение вопроса о
наиболее общей структуре внутреннего мира, в котором выде-
ляется некоторый центр психической жизни, обладающий
субъектными функциями. Правда, при этом отношения между
психикой и ее центром выстраиваются как отношения между
разного рода сущими: психика онтологически противостоит
непсихическому центру в качестве некоторой самости и пред-
мета, а именно: предмета управления, сохранения и измене-
ния, совершенствования и развития и т.д.
Важным для понимания субъектной природы инстан-
ции "Я" является разъяснение Ч.Райкрофта. "При использо-
вании "Я" в качестве местоимения первого лица единственно-
го числа никаких трудностей не возникает, - отмечает он, -
но когда "Я" используется самостоятельно, применительно к
СТРУКТУРЕ, то его отношение к "САМОСТИ" и к "ЭГО" не
всегда ясно. В немецком языке "я" и "Эго" идентичны: "das
Ich". Поскольку, однако, английский язык допускает выбор
между "я" и "Эго", представляется логичным использовать "я"
для обозначения себя, когда подразумевается СУВЪЕКТ пе-
реживания (т.е. для той части себя, которая может заявить: "я
есть"), и использовать "Эго" для обозначения себя или чело-
века как объекта исследования" 1211; 242].
В отечественной науке сам факт обращения к пробле-
ме центра и периферии психической жизни всегда выступал
более или менее явным критерием дифференциации научных
психологических школ, теорий и концептуальных подходов
(В.В.Зеньковский). При этом "социально ориентированная"
психология практически не рассматривала эту проблему, опе-
рируя преимущественно достаточно абстрактно или широко
понимаемой и "не перегруженной" представлением о субъект-
ности категорией деятельности или личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
нии правомерно говорить о нем как о субъекте познания,
субъекте общения, субъекте игры, учения, труда и т.д. Мир
человека также дифференцируется по временным критериям.
Соответственно, вполне реально представить индивида в трех
субъектно-временных ипостасях: каким субъектом был, каким
есть сейчас и каким будет. Качественный или ценностный
9/<п
критерий позволяет выделить представление о реальном и
идеальном субъекте, развитом или неразвитом, актуальном и
потенциальном и т.д. Полисубъектный дифференцированный
подход здесь вполне оправдан, так как, во- первых, к реаль-
ности человек в каждый конкретный момент повернут какой-
то своей определенной субъектной стороной, а во-вторых, у
каждого индивида в процессе жизнедеятельности формирует-
ся свой неповторимый, индивидуальный профиль субъект-
ности, определить который без подобного расчленения" не
представляется возможным.
5 ракурс. Осуществляя дифференциацию, следует тем
не менее учитывать искусственность и относительность вся-
кого расчленения целого на части, которые в конечном пункте
исследования должны быть интегрированы в представлении,
например, о субъектном ядре личности, о едином и един-
ственном "моем" или "его" "Я" и т.п. В этом ракурсе поня-
тием субъект означается индивидуально интегрированный,
идентичный, тождественный самому себе человек, узнаваемый
и, кроме того, аутентичный своей специфически человеческой
природе - свободный творец мира и себя в этом мире, и в
этом смысле такой же субъект своей жизнедеятельности, ка-
ким должен быть всякий представитель человеческого рода.
Здесь также нет оснований для полисубъектных интерпрета-
ций, если речь, конечно, не идет о психической патологии
или, скажем, актерской игре.
6 ракурс. Когда речь идет об источниках и движущих
силах, механизмах субъектной активности, то приверженцы
диалектического метода естественно пытаются "разложить"
целое на борющиеся и находящие в этой борьбе единство
противоположности, в результате чего может произойти не
только гносеологическое, но и онтологическое удвоение субъ-
екта (как было показано выше). Последователи психоанализа
ищут и находят все новые основания для оправдания
"священной войны" между Эросом и Танагосом, между "Я" и
"Оно", отдавая то одному, то другому субъектный приоритет.
Можно принять как исходное методологическое положение,
что субъектная активность осуществляется как диалогичный
процесс. По это общение субъекта с самим собой, а не обще-
ние двух субстанциальных субъектов. Когда человек играет
сам с собой в шахматы, он попеременно занимает как бы раз-
ные прзиции, воображая себя для себя же противником. Он
может при этом даже вживаться в роли Каспарова и Карпова,
но это становится возможным только благодаря деятельности
- 241
его в качестве центрального субъекта, режиссера-постанов-
щика этой игры. Создает, тиражирует живые образы себя или
других как оппонентов для внутренней дискуссии и решения
жизненных задач, управляет их активностью и берет на себя
то роль субъекта, то роль объекта сам индивид как единый
субъект психической активности, переживающий определен-
ную потребность как проблему и старающийся ее решить,
включая творческое воображение.
7 ракурс. Если речь идет о развитии индивида как
субъекта психической активности в онтогенезе, то здесь про-
блема ее моно- полисубъектности может получить следующую
интерпретацию. Если в детском возрасте человек не осознает
себя субъектом, то это не значит, что он таковым не является
и что эту роль выполняет кто-то другой. Говоря о себе "Миша
хочет конфету", ребенок не раздваивается на двух субъектов,
на "я" и "он". Он просто не знает, что о себе можно сказать
"Я хочу", и потому использует то имя, которым его называют
взрослые, подставляя его вместо "чувствуемого Я".
8 ракурс. Психическая норма и патология традицион-
но дифференцируется по критерию моно- и бисубъектности.
Диссоциация, раздвоение, расщепление личности на две и
более обнаруживается, как известно, при шизофрении, алко-
гольном делирни. Именно растворение субъектного центра,
превращение периферийных частей системы психики в само-
стоятельные (функциональные сущности, ведущие борьбу за
место в центре, за статус субъектного ядра - разрушает со-
знание и личность, является проявлением психического
заболевания.
3. 2. Субъектное ядро в системе психики
Моносубъектный подход, в основе которого лежит
стремление исследователя рассматривать мир психики как
субъектно-центрированное целое, предполагает вычленение
той инстанции, которая обеспечивает эту целостность в про-
цессе функционирования и развития человеческого существа.
Здесь также имеется своя "история вопроса". Как известно,
еще Плотин полагал центром всего единое, т.е. самодовлею-
щий абсолютный субъект, который есть "первоначально он сам
и сверхбытийно он сам" [См. 68]. Душе, согласно Плотину,
свойственно по ее природе движение такое же, как движение.
по кругу, но не вокруг чего-то внешнего, а вокруг центра.
Центр же - то, от чего происходит круг. Душа, таким обра-
242
зом, движется вокруг того, от чего происходит, и зависит от
него, привлекая себя к нему [См. 202].
Г.Гегель пытаясь путем аналогий обосновать идею о
самодвижении и саморазвитии как универсальных свойствах
живого, считал, что уже в "... растении обнаруживается неко-
торый центр, простирающийся на периферию, некая концент-
рация различий, некое саморазвитие изнутри вовне, некое
саморазличающееся и из своих различий в почке само себя
порождающее единство, и тем самым нечто такое, чему мы
приписываем стремление..." [72; 17-18].
Иными словами, чтобы сохранить себя, живое должно
функционально и структурно сконцентрироваться на этой
смысложизненной цели, постоянно воспроизводить ее в себе и
для себя. Если индивид своей активностью воспроизводит,
сохраняет себя как живую систему, то надо полагать суще-
ствование определенного регулятивного центра, ответственно-
го за это "саморазвитие изнутри".
В.Вундт вполне определенно использовал понятие
субъекта как собственно психологическое, придавая ему онто-
логическое "звучание".. "Понятие суоъикга, - писал он, -
имеет, согласно со своим психологическим развитием, три
различных значения, заменяющих качественно друг друга. В
(самом тесном смысле субъект есть та связь волевых процес-
сов, которая находит свое выражение в чувстве "я". В сле-
дующем за тем по широте значении субъект обнимает реаль-
1юе содержание этих волевых процессов вместе с подготов-
ляющими их чувствами и аффектами. Наконец, в самом ши-
роком значении понятие субъекта распространяется, кроме
ГОго, на ту неизменную подкладку представлений, которую
упомянутые процессы находят в теле индивидуума, носителе
общих ощущений... Первичным в ходе развития является пос-
ледний вариант понятия субъекта, что же касается самого
узкого понимания субъекта (первый вариант), то оно служит
только границей, к которой может приближаться в той или
иной степени реальное восприятие субъектом самого себя"
[61; 261-262]. Как можно судить, у В.Вундта субъект - это
ядро и периферия, и высшее и низшее, и сознаваемое и са-
мосознание.
А.Пфендер, в отличие от Ц.Вундта, не склонен был
сводить "я" и "субъект" к "связи волевых процессов", равно
как и к хотению или мышлению. Так, понятий "воля", считал
он, поставленное во главу угла, может привести к представле-
нию об особом, самостоятельном существе, которое имеется
243
будто бы и психической деНстпитсльности наряду с другими
самостоятельными существами. "По в индивидуальной психи-
ческой дейстнительности пет такого множества сущиств, а
имеется лишь одни и тот же субъект, который имеет сознание
о предметах, имеет чувства, стремится и действует. Исходная
точка, субъект всякого стремления и хотения , не есть какое-
то особое существо в душе, это сам субъект психической дей-
ствительности. Все те действия, какие приписываются воле,
суть в действительности именно действия психического субъ-
екта, "я". Истинная воля есть, следовательно, не что иное, как
субъект или "я", поскольку он стремится и хочет. Несомненно
и хотение не может существовать без субъекта, но этот субъ-
ект не есть стоящая наряду, или ниже субъекта психической
действительности особая воля, а именно этот самый психиче-
ский субъект" [209; 232-233).
А.Нфендер критически относился к попыткам пред-
ставить "я" или психический субъект в виде суммы содержа-
нии сознания, ощущений и представлений, чувств и стремле-
ний. Психический субъект или "я" следует, по его мнению,
отличать от сознания ("психический субъект или "я" не есть
предметное сознание, а имеет предметное сознание") и от
самосознания, которое есть своеобразное предметное сознание,
в котором "я", с одной стороны, является субъектом, с другой
- предметом.
Что касается души, то ее правильнее всего отождест-
вить с психическим субъектом, одаренным определенными
задатками, способностями, склонностями и стремлениями. Как
психический субъект, так и психическая жизнь и деятельность
могут существовать, и в большинстве случаев существуют, не
будучи предметом знания или предметного сознания. Но
прежде всего существует ели психический субъект, не будучи
необ.тд1шо предметом предметного сознания. Г{силтеский
субъект, его переживания, состояния и деятельности нечто
no-истине действительное [См. там же; 331-333]. Онтологиза-
ция психического субъекта развертывается А.Пфендером и в
генетическом аспекте. "Из того, что ребенок не имеет знания о
собственном "я" и неспособен к различению "я" от "не-я", -
отмечает он, - отнюдь не следует еще, что в психической дей-
ствительности ребенка не существует будто бы с самого нача-
ла психического субъекта или "я". "Я" развивается, конечно, и
в течение жизни, но оно имеется уже с самого начала вместе с
психической действительностью. "Я" нс возникает впервые
благодаря различению от "не-я". а образует, напротив, не-
M1
обходимую предпосылку всякого процесса различения ( 1 ам
же; 340].
Помещение инстанции "Я" в центр психического ноля
является достаточно традиционным для различных психоло-
гических школ.
"Самый непосредственный пример раскрытия психи-
ческого", - как считал Э.Гуссерль, - дан нам в живущем
имманентном бытии того, что я обозначаю именно как Я, а
также и всего того, что обнаруживает себя как неотделимое от
Я, как Я-переживания (такие, как опыт, мышление, чувство-
вание, волнение) или психические переживания, а также в
качестве способности или Habitus" 179; 63].
Созданная Ж.-П.Сартром модель "я", оказалась рас-
щепленной на две части, а точнее, на два уровня: уровень
безударного местоимения Je, или субъект трансЦпдентального
сознания, и уровень ударного местоимения moi< или единство
"я", понятое как единство психических состоянии и качеств.
Именно второе значение подчеркивает место я роль собствен-
но субъектного начала в функпионально-генйтичсском про-
странстве психического, над которым, однако, как бы на-
висает" и которое как бы пронизывает "церефлектированное
спонтанное сознание, несущее в себе фундаментальныи проект
бытия индивида" [См. 278; 27]. Потому здесь трудно опреде-
лить, что является истинной субъектной инстанциеи психи-
ческого.
С.А.Левицкий считал, что "я" есть "ннР координа-
ции и исходный пункт иерархии личности", что "мои внут-
ренние состояния - "мои" ощущения, представления, мысли
- еще не есть "я", имеющее их; что "я" не дано и не может
быть дано в форме объекта, "предмета", ибо oiio есть субъект.
"Я" отличается от души, от сознания именно тем, что оно
"имеет" душу и сознание, обладает ими, будучи по отношению
к ним трансцендентно. Однако это определение дает понятие
лишь о статической стороне "я". "Непосредственное самона-
блюдение удостоверяет в том, - особо подчеркив" ЇHi что
"я" есть творческий источник совершаемых мною актов и
переживатель и сознаватель "данных мне" психических со-
стояний. Динамическую природу "я" можно поэтому опреде-
лить как сферу творческих возможностей - как сферу сво-
боды. Мы называем акт свободным тогда, когда он следует из
нашеи собственной сущности, то есть из нашего я.
...Свобода прпсущалишь сфере радикальной субъективности,
то есть "я" 1132; 119].
12 - 6-4329
Вместе с тем, согласно С.А.Левицкому, "я" представля-
ет собой "своеобразную реальность", которая не подчиняется
законам материального мира и к которой неприменимы зако-
ны психики (в том числе законы "психической причин-
ности"). В этом смысле ("отрицательной свободы") "я" не
может выступать предметом психологии. Однако, свобода "я"
наполняется положительным содержанием, когда оно способ-
но "... не только отрешаться от психики, но и руководить пси-
хической жизнью, притом руководить осмысленно, целе- и
ценностносообразно" (Там же; 121).
Это утверждение представляется важным для понима-
ния человека как субъекта психической активности. Однако,
чтобы "руководить психической жизнью", "я" совсем не обяза-
тельно должно "отрешаться от психики" и превращаться в
сверхъестественную реальность.
Роль "агностика" в отношение возможности проникно-
вения в тайну реального "я" берет на себя также современный
немецкий философ, антрополог и психолог украинского про-
исхождения А.Кульчицкий, считающий, в частности, что в
глубине и в основе всех его проявлений в разные моменты
жизни должно находиться некоторое трансцендентное основа-
ние, которое, однако, никогда не может стать предметом на-
шего психологического опыта - наше реальное "я". Его гипо-
тетическая субстанциальность не может быть исследована
психологией, но может мыслиться метафизически. Реальному
"я" автор противопоставляет феноменальное "я", соматопспхи-
ческое "я", активно-волециональное "я", характерологическое
"я", а также духовно-идеальное, социальное, биографически-
историческое [См. 129; 70), что вполне вписывается в предмет
психологии. По его мнению, наше "я" может противостоять не
только внешнему миру и активно на него действовать, но
может, "... сужаясь до очерченной сферы психичности, проти-
вопоставить себя остальной нашей психике как чему-то, для
него внешнему". Это, в частности, наше характерологическое
"я" - то есть "я", которое противостоит неочерченной и бес-
покойной динамике влечений, которое овладевает, владеет,
управляет бессознательными силами и тенденциями этой эн-
дотимной основы и оформляет их [См. там же; 651.
При всей "феноменологичности" и "трансцендентнос-
ти" представленных подходов нельзя не признать существова-
ние отмечаемого в них уровня или слоя психической жизни,
который функционально ответственен за сохранение, поддер-
жание и развитие аутентичности человека его природе, его
сущности, его "проекту" индивидуального бытия в мире. Тем
самым вносится определенная ясность в решение вопроса о
наиболее общей структуре внутреннего мира, в котором выде-
ляется некоторый центр психической жизни, обладающий
субъектными функциями. Правда, при этом отношения между
психикой и ее центром выстраиваются как отношения между
разного рода сущими: психика онтологически противостоит
непсихическому центру в качестве некоторой самости и пред-
мета, а именно: предмета управления, сохранения и измене-
ния, совершенствования и развития и т.д.
Важным для понимания субъектной природы инстан-
ции "Я" является разъяснение Ч.Райкрофта. "При использо-
вании "Я" в качестве местоимения первого лица единственно-
го числа никаких трудностей не возникает, - отмечает он, -
но когда "Я" используется самостоятельно, применительно к
СТРУКТУРЕ, то его отношение к "САМОСТИ" и к "ЭГО" не
всегда ясно. В немецком языке "я" и "Эго" идентичны: "das
Ich". Поскольку, однако, английский язык допускает выбор
между "я" и "Эго", представляется логичным использовать "я"
для обозначения себя, когда подразумевается СУВЪЕКТ пе-
реживания (т.е. для той части себя, которая может заявить: "я
есть"), и использовать "Эго" для обозначения себя или чело-
века как объекта исследования" 1211; 242].
В отечественной науке сам факт обращения к пробле-
ме центра и периферии психической жизни всегда выступал
более или менее явным критерием дифференциации научных
психологических школ, теорий и концептуальных подходов
(В.В.Зеньковский). При этом "социально ориентированная"
психология практически не рассматривала эту проблему, опе-
рируя преимущественно достаточно абстрактно или широко
понимаемой и "не перегруженной" представлением о субъект-
ности категорией деятельности или личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57