Вместе с тем, следует признать как очевидный факт
то, что попытку "восхождения к субъекту" для современной
психологии правильнее было бы определить как "очередную"
и "неотвратимую. Ведь во все времена психологическая наука
стремилась "дойти до самой сути", которая могла именоваться
по-разному, но которая деистиптельно "проступала сутью в
являющемся" лишь тогда, когда инструмент исследователя
достигал субъектного пласта психической реальности.
Потому прежде, чем осуществить очередное "погру-
жение" в сущностный пласт психического бытия, манящий и
одновременно пугающий своей "углубляющейся глубиной",
изначальной предрасположенностью к самоизменению, пред-
ставляется целесообразным в ходе историко-критического
экскурса в мир психологических реалий попытаться проана-
лизировать и обобщить имеющийся в зарубежной и отече-
ственной психологии опыт "восхождения к субъекту".
Историко-критический анализ проблемы человека как
субъекта в психологии можно осуществлять по-разному. В
данном разделе в ряде случаев был избран путь попарного
рассмотрения психологических направлений, которые в ре-
зультате могли бы ярче оттенять друг друга, позволяя иссле-
дователю точнее установить специфику каждого из них с точ-
ки зрения критерия субьектности.
2.1. Психология сознания и психология поведения
в субъектном измерении
Еще В.Вундт, пытаясь определиться в различиях
между предметом психологии и предметами других наук, от-
мечал, что естественные науки, стремясь отвлечь опыт от
субъекта, вынуждены ограничиваться лишь абстрактно выде-
ленной частью его. Психология, поскольку она не должна от-
влекаться от субъекта и всего того субъективного, что обычно
"примыкает" к воспринимаемым объектам, "исследует, напро-
тив, содержание опыта в полной его действительности", "всю
конкретную действительность". Отказываясь принимать явле-
ния воли за особый психический элемент, он подчеркивал,
что, в конечном итоге, воля совпадает с нашим "я", а это "я"
заключается в тех процессах апперцепции, которые постоянно
изменяясь, в то же время сопровождают процессы сознания и,
таким образом, созидают субстрат нашего самосознания"
[См. 60; 57].
Творческая активность психического у В.Вундта свя-
зывалась с представлением о текучести, активности психи-
ческой жизни, о "творческих синтезах психики", порождаю-
щих качественно новые образования, свойства которых иные,
нежели свойства входящих в них элементов. Обнаруживая в
психике самотвораеское начало, способность к апперцепции
как произвольному сосредоточению внимания на предмете,
предвосхищению в восприятии и понимании, он не задавался
целью раскрыть их субъектную природу, оставаясь в рамках
"актуа.1из.иа" и развиваемой им теории элементов сознания.
Феноменологическая психология, как отмечалось, также
не концентрировала внимание специально на субъектных
свойствах сознания, однако, по сути, идеей интенциальности,
как изначальной внутренней на11рав".с;пюст;1 сознания на
предмет, постулировала субъектный характер проявлений его
активности. Оградив себя посредством "epoche" от всего того,
что нарушает чистоту психологии, "презрев" в своем отрица-
нии структурной психологии вундтовское предположение о
"текучести" психического, а также надеясь на магическую
силу "трансцендентального субъекта", это направление исклю-
чило для себя не только необходимость, но саму возможность
исследования генезиса психики, а следовательно, и роли са-
мого индивида как субъекта в ее становлении и развитии.
В определенной мере этот пробел в рамках психоло-
гии сознания попытался заполнить У.Джемс своей теорией
"потока сознания" как потока чувствований, хотений, раз-
мышлений и т.д., которые следуют друг за другом, как "вол-
ны" или "поля".
Существенной здесь следует признать попытку
У.Джемса объяснить с позиций эволюционной теории связь
психики с организмом, а также ввести в психологию пред-
ставление о том, что не может быть сознания, независимого
от его владельца (сознание всегда переживается как неотъем-
лемо принадлежащее "мне", как "мое" сознание), чем и был в
определенной отношении актуализирован для психологии субъ-
ектный аспект. Однако, признание принадлежности "моего"
сознания "мне" самому мало что говорит о тех силах, которые
определяют течение психических процессов, интегрируют их в
единый "поток" и т.д.
Основоположники гештальтпсихологии (М.Вертгей-
мер, В.Келер, К.Коффка и др.) сделали основным предметом
своего исследования целостное "феноменальное поле", изна-
чально "способное" к установлению равновесного состояния, к
снятию напряжений, возникающих в системе психики. Це-
лостный характер восприятия они объясняли не целостностью
воспринимаемых субъектом объектов, но самодвижением пси-
хических структур к уравновешенному состоянию. Тем самым
человек оказывался носителем феноменальных полей со свой-
ственными гш автохтонными (из них самих исходящими, само-
произвольно возникающими, шш самими определяющимися)
сила-wi достаточньши для обеспечения всей динамики психи-
ческой жюни [См. 330). Основной механизм, который лежит в
основе этого процесса, определяется понятием "инсайт" или
"ага-переживание", что сродни интуитивному постижению или
рефлексии сущности у феноменологов.
Последовательно и всесторонне, в "мотивационной"
оппозиции к классической гештальтпсихологии, идеи целост-
ности, фигуры и фона и др., в их интрапсихологической пси-
ходинамической интерпретации, представил в своих трудах
К.Левин [См. 360).
Вводя в теорию "поля" понятия "субъект" и "окруже-
ние", он подчеркивал, что здесь нет, мол, двух аспектов рас-
смотрения: один - внутренняя субъективная система на-ие-
рений, потребностей и другой - система внешняя. Потому
нужно говорить не отдельно о действующем субъекте и о пси-
хологическом окружении, а о включающем и то, и другое
"жизненном пространстве индивида". Следовательно, и при-
чинную основу поведения человека следует искать в его
"жизненном пространстве", где субъект и его психологическое
окружение слиты воедино.
Определенного рода субъектная дифференциация по-
является у К.Левина при введении представления о "волевом"
и "полевом" поведении. Так, если свою деятельность человек
осуществляет на основе потребности, то есть намеренно, то
такое поведение является "волевым". Если же он действует
вопреки или вне связи со своими потребностями, подчиняясь
валентности вещей, то такое поведение является "полевым",
"полезависимым". Это - нецеленаправленное поведение, ко-
торое можно характеризовать понятием "откликаемость"
{См. 96).
Наиболее же "субъектными" в теории К.Левина можно
считать научные разработки по проблеме уровня притязаний
и самооценки. Этими понятиями как бы преодолевается невы-
делениость субъекта из психологического "поля" из "жиз-
ненного пространства", относительно автономизирустся поня-
тие "Я" с его специфическими стремлениями к достижениям,
страхом неудачи и внутренней целью, которая нс совпадает с
ситуативными целями, не определяется квазипотребностями,
является в определенном смысле надситуативной.
К.Лев11н считал также важным показателем психиче-
ского развития личности ее ориентацию на успех или на из-
бежание неудач, что позволяет говорить о соответствующих
типах субъектной активности и о присущих субъекту уровнях
и формах мотивации достижений.
Таким образом, динамическая теория К.Левина пыта-
ется обнаружить исходный источник психической активности
внутри самого человека, в его потребностях, в тех внутренних
напряжениях, которые он нередко сам себе создает, сам пере-
живает и сам должен устранить. Имеете с тем, в этой теории
не уделяется должного внимания проблеме генезиса самих
динамических сил. Природа психической активности, ее не
точники и движущие силы остаются вне специального анали
за. При этом субъектная функция сводится по сути к тому,
чтобы сперва "напрячься", а затем добиться "разрядки".
"Отношения фигуры и фона" как методологический
принцип использовал в своей теоретической и практической
работе известный гешгальтпсихолог и гештальттерапеы
Ф.Перлз [См. 366, 367, 3681
Согласно этому принципу, важные и значимые собы
тия занимают центральное место в сознании, образуя ге-
штальт (фигуру), а менее важная в данный момент информа-
ция как бы отступает на второй план, образуя фон. Однако
здесь и возникает вопрос о том, кто и как осуществляет эту
дифференциацию на значимое и незначимое, на "фигуру" и
"фон". "С "объективной" точки зрения, - пишет Ф.Перлз, -
человеческий организм - это инструмент, управляемый отку-
да-то извне. Это управление может называться "причинно-
следственными отношениями", "влиянием среды", "социаль-
ным давлением"- или чем-то еще, но в любом случае организм
оказывается обладателем непрошеного наследства. Эта уста-
новка стала столь распространенной, что человек начинает
чувствовать себя безучастным свидетелем собственной жизни.
Он игнорирует или отрицает, что сам - хотя бы до некото-
рой степени - создает собственную ситуацию; например ак-
тивно порождает свой невротический симптом" [196; 33). От-
сюда выражает проблема ответственности за себя перед
самим собой, что также характеризует человека как субъекта
собственной жизни и деятельности.
Важным принципом в теории Ф.Перлза является вре-
менная фиксированность на настоящем, на том, что является
актуальной потребностью, переживанием, чувством, мыслью,
действием. Пет ничего, по его мнению, кроме того, что есть
здесь и теперь. Теперь есть настоящее Прошлого уже нет.
Ьудущее еще не наступило.
, Как же можно оценить активность субъекта, ограни-
ченную лишь временными рамками настоящего? Вероятно,
наиболее точным будет ее определение как ситуативной субь-
екттсти, субьектптсти "здесь и теперь". Смысл гештальтте-
раппи Ф.Нерлза и состоит в том, чтобы не искать в прошлом,
подобно З.Фрейду, замаскированные травмы, а в том, чтобы
помочь пациенту сфокусироваться на осознавании настоя-
щего, как включающего в себя и прошлое, и будущее.
При этом речь идет именно об осознавании (awareness)
как непрерывном целенаправленном процессе, произвольно
осуществляемом индивидом. Ведь для поддержания "конти-
нуума осознавания" индивид должен непрерывно, от секунды
к секунде, осознавать, что именно, какое событие в данный
момент переживается, должен фиксировать внимание на по-
стоянно возникающих и исчезающих в собственном вообра-
жении фигурах. В этом смысле, вероятно, правомерно гово-
рить о континуа.чьной субьс.кгпности.
Особый интерес для субъектного анализа представляет
описание Ф.Перлзом реакций, препятствующих росту лич-
ности. Так, при "реакции слияния" человек не может диффе-
ренцировать себя от других, не в состоянии определить, где
оканчивается его Я и начинается Я другого человека. Подоб-
ное слияние делает невозможным саморегуляцию процесса
формирования и завершения гештальта. При "ретрофлексии"
индивид направляет энергию борьбы не на объект, а на себя,
рассматривая себя в качестве объекта. Здесь оказывается на-
рушенной дифференциация на субъект и объект или, точнее,
объективный внешний мир как бы исчезает и поле для субъ-
ектной активности ограничивается только "внутренней зоной"
осознания себя. При "интроекции" граница между Я и средой
перемещается внутрь Я. Такой человек занят только усвоени-
ем, присвоением чужого, примирением внутри себя чужих
идей без их переосмысления, без критики. Субъектная актив-
ность в данном случае сужается до приспособления к среде. В
случае "проекции", наоборот, граница между собственным Я и
средой смещается в сторону среды. В результате наблюдается
как бы экспансия Я, особенно по отношению к ошибкам и
ответственности за них, которые переносятся на окружающих
{См. пам же; 149-239].
Согласно Ф.Перлзу, построение гештальтов является
естественным результатом процесса "организмической саморе-
гуляции". Полное равновесие при этом соответствует четкой
"фигуре", гештальту. Нарушение равновесия заставляет орга-
низм напрягаться, становиться творческим, находить средства
и пути восстановления равновесия. Потому можно сделать
вывод, что субъектная активность в построениях Ф.Псрлза
имеет "исчезающе-появляющийся характер", выполняет скорее
функцию "пожарной команды", выходя на сцену психического
лишь при нарушении состояния равновесия внутри
"организма" или в его отношениях с внешней средой.
Таким образом, психология сознания, как одно из об-
щих направлений психологической науки, и ее последователи
сумели вычленить и внести в психологию важный аспект
внутренней активности психики. Такие категории, как актив-
ность психического, интенциальность, погок сознания, фено-
менальное поле, целостность, структурность, прегнантность и
др. не могут игнорироваться современной наукой, призна-
ющей психическую причинность, относительную автоном-
ность внутреннего мира человека, его способность к детерми-
нации собственной психической жизни. Иное дело, что мно-
гие постулаты, сформулированные представителями этого
направления, требую> более аргументированного объяснения,
особенно в плане генезиса того, что провозглашается имма-
нентным, "данным" и "заданным" человеку как субъекту пси-
хической активности.
Психология поведения связана с психологиий созна-
ния генетичсскн, по происхождению, как одновременно отри-
цающая и дополняющая ее. Функциональная психология
(Дж.Болдуин, А.Бчие, Дж.Дьюи, Э.Клапаред и др.) зани-
мает промежуточное, переходное положение между психоло-
гией сознания и поведенческой психологией. Пытаяс1> совмес-
тить психологию сознания с эволюционной теорией Ч.Дарви-
на, она полагала предметом психологической науки не акты
или содержания сознания, но роль и значение психических
процессов в приспособительном поведении. При этом именно
психическим процессам отдавалась адаптивная инициатива.
Для большинства функционалистов воздействия окружающего
мира представлялись только как толчок к развертыванию
физиологических и психических процессов, детерминированных
внутрентми условиями. Движение при этом объявляется пер-
вичным, а ощущение вторичным. Движение тела, головы и
мускулов глаз детерминирует качество того, что испытывает-
ся. Иными словами, реальным началом является акт видения.
Это, например, усмотрение, а не ощущение света (Дж.Дьюи).
Следует, однако, Подчеркнуть, что это понимание психическо-
го все же не выходило за пределы его приспособительной
роли и, в конечном итоге, могло быгь включено в предмет
психологии лишь в виде "рсактииной" и "урипцопешииающей",
но не собственно субъектной парадигмы. Так, психическая
115
реакция возникает как ответ на состояние дезадаптации, дез-
организации (Э.Клапаред).
Гомеостатическая, адаптивная модель в объяснении
психического нашла своих наиболее последовательных при-
верженцев в лице представителей бихевиориз-та. Р.Перри и
Р.Холт - создатели философии неореализма - впервые
сформулировали также тезис о том, что не психика, а дей-
ствия организма, рассматриваемые в совокупности с объекта-
ми действий, должны стать предметом психологии [См. 330;
233j. При этом, возведение "поведения" в статус предмета
психологии и вытеснение из него психики, сознания, души,
конечно, не имело в виду их непризнания в качестве несу-
ществующих реалий. Сознание попросту отождествлялось с
поведением (Э.Зингер) как способ, форма реакции на стимул.
Дж.Уотсон, основоположник бихевиоризма, первона-
чально примыкал к школе функциональной психологии, одна-
ко, не соглашаясь с интроспективным подходом в психологии,
попытался ввести в нее точные экспериментальные методы,
позволяющие получать данные, которые можно было описать
в физических величинах или установить интерсубъективно
при помощи внешнего наблюдения. Выступая против положе-
ния о психической причинности, о детерминации поведения
внутренними условиями, он противопоставил ему положение
об определяющем влиянии среды на поведение (CM. 274J.
Однако, это положение не следует представлять упро-
щенно. Действительно, согласно ортодоксальной бихевиорист-
ской объяснительной модели, живое существо (организм)
представляет собой пассивно реагирующий аппарат, который,
тем не менее, в состоянии сам изменить свою программу
"стимул-реакция" в соответствии с критерием максимальной
редукции потребности (См.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57