"Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность.
Общее, это - палач человеческой индивидуальности". И еще:
"Субъект у Гегеля не сам по сее цель, но средство для мгно-
венного выражения общего... Судьба субъекта, индивидуума,
личности важнее судеб всего мира... и гегелевской Allge-
meinheit. Мне говорят: развивай все сокровища своего духа
для свободного самонаслаждения духом... Кланяюсь покорно...,
но если бы мне удалось влезть на высшую ступень лестницы
развития, я и там попросил бы вас дать мне отчет о всех
жертвах живой жизни и истории... иначе я с верхней ступени
лестницы бросаюсь вниз головой. Я не хочу счастья и даром,
если не буду спокоен насчет каждого из моих братий... Гово-
рят, что дисгармония есть условие гармонии. Может быть, это
очень выгодно и усладительно для меломанов, но уж, конечно,
не для тех, кому суждено выразить своей участью идею дис-
гармонии..." (33; 22-23].
Ценностно-гуманистическое отношение к человеческой
"каждости"дополняется у В.Г.Белинского стремлением к пре-
одолению пассивной созерцательности путем утверждения
приоритетности субъектно-деятельного, критически-преобра-
зующего начала в человеке. "... Разум дан человеку для того,
чтобы он разумно жил, а не для того только, чтобы он видел,
что неразумно живет", - писал он (Там же; 197].
Как известно, А.И.Герцен также подчинял познава-
тельную функцию действенно-преобразовательной, отмечая.
что только "одействотворяя" знание, человек выполняет свою
истинную миссию. Критикуя идею предзаданиости, предопре-
деленности истории человечества, он ратует за "посюстно-
рон<вй" происхождение его целей и задач. В истории, по его
мнению, нет "ни пределов, ни маршрутов", ни заранее готового
"либретто" (См. 75; 36).
И.Г.Чернышевский, разрабатывая антропологический
принцип в его применении к "нравственным" (общественным)
наукам, полагал, что именно человеческий индивид представля-
ет первичную реальность, несущую в себе все свойства
"человеческого". При этом главный критерий, оправдывающий
общество и конкретную форму его существования, заключает-
ся в возможности для индивида реализовать изначальные
устремления своей "натуры". Следуя за Л.Фейербахом,
Н.Г.Чернышевский полагал, что человек изначально устрем-
лен "... поступать так, как приятнее ему постучать, руково-
диться расчетом, велящим отказываться от меньшей выгоды
или меньшего удовольствия для получения большей выгоды,
большего удовольствия" (304; VII; 285].
Рассматривая, таким образом, "расчет личной выгоды"
в качестве одного ил "главных руководителей человека",
Н.Г.Чернышевскип формулирует принцип, "разумною эгочма",
77
согласно которому поступки человека должны строго согласо-
вываться с его внутренними побуждениями. При этом наибо-
лее разумными для человека он считал поступки, направлен-
ные на утверждение и революционное отстаивание идеала
человеческой жизни как жизни общественной: тот, кто хочет
быть "вполне человеком", должен понимать, что "одинокого
счастья нет", а следовательно, должен бороться за человече-
ское счастье "вообще" путем революционного преобразования
действительности, не останавливаясь перед необходимостью
самопожертвования, не колеблясь, принимать такие меры,
какие нужны для успеха, и не обольщаясь относительно
средств, требуемых этим делом [См. там же; VI; 4171.
Именно Н.Г.Чернышевского с его "разумно-эгоисти-
ческой" диалектикой субъективного и объективного, индиви-
дуального и общественного (а не, скажем, В.Г.Белинского с
его нравственной философией человека) многие исследовате-
ли считают идейным предшественником В.И-Лсиина. Если,
действительно, согласится с утверждением, что Н.Г.Чериыше-
вский "идейно предшествовал" В.И.Лепину, то основным
идейным вдохновителем для последнего, как известно, высту-
пил К.Маркс. Сам ж В.И.Лепин явился и идейным предше-
ственником, и идейным вдохновителем советской философ-
ской науки.
В.ИЛенин вошел в историю философии, прежде всего,
как воинственный и непримиримый критик идеализма, фиде-
изма. Свою задачу он видел в том, чтобы показать несостоя-
тельность всякого идеализма вообще на примере разбора той
или иной идеалистической концепции. Так, критикуя махизм,
он утверждал, что эта философия идет назад от И.Канта к
Д.Юму и Д.Беркли, т.е. к откровенному субъективному идеа-
лизму, покоящемуся на идее имманентности. "Дело в том, -
писал он, - что имманенты - самые отъявленные реакционе-
ры, прямые проповедники фидеизма, цельные в своем мрако-
бесии люди. Нет ни одного из них, который бы не подводил
открыто своих наиболее теоретических работ по гносеологии
к защите религии, к оправданию того или иного средневеко-
вья" 1138; 2221.
От чего стремится защитить В.ИЛенин человека, вы-
ступая против религии, фидеизма, субъективного и объек-
тивного идеализма?
Судя по его высказываниям, он добивается освобожде-
ния человека от влияния сверхъе-стественных сил, Бош, Абсо-
лютной идеи и т.п., а значит, превращения его в подлинною
субъекта истории, способного прсобргшопынать мир на основе
его познания. Однако, кто конкретно мыслится в качестве
этого субъекта? Можно ли мыслить таковым живую конкрет-
ную личность или речь идет об "истории", "массе", Народе,
человечестве, человеке "вообще"?
По этому вопросу, как известно, высказался еще
Ф.Этельс. "История", отмечал он, не есть какая-то особая
личность, которая пользуется человеком как средством для
достижения своих целей. История - не что иное как, дея-
тельность преследующего свои цели Человека. История сама
ничего не делает. Она не обладает никаким необъятным бо-
гатствам, она не сражается ни в каких битвах. Не "история", а
именно человек, действительный, живой человек - йот кто
делает все это, всем обладает и за все борется {157; 1021.
В. ИЛенин следующим образом конкретизирует пред-
ставление о роли массы и личности в истории: "Но мере рас-
ширения и углубления исторического творчества людей дол-
жен возрастать и размер той массы населения, которая яв-
ляется сознательным историческим Деятелем" 1136; 539-5401.
Это значит, что "... каждый представитель массы, каждый
гражданин должен быть поставлен в Такие условия, чтобы он
мог участвовать и в обсуждении законов государства, и ц вы-
боре своих представителей, и в проведении государственных
законов в жизнь" (140; 1571.
Судя по приведенным высказываниям, В.И.Ленин не
был склонен, подобно Н.А.Бердяеву, Противопоставлять рево-
люцию эволюции, но пытался вслед за Г.Гегелем и К.Марксом
рассматривать их диалектически. Однако, эта диалектика ка-
салась все же взаимодействия истории и общественного чело-
века. Она постулировала субъектНость каждого конкретного
индивида, "каждого гражданина", но не обосновывала и не
полагала ее в должной мере.
Так, исходя из сказанного, далеко не каждый конкрет-
ный индивид может рассчитывать на место среди "сознатель-
ных исторических деятелей", однако каждый, кто не является
"сознательным историческим деятелем", субъектом истории,
автоматически обретает статус его (этого деятеля) объекта,
который просто обязан (если психически способен) осознать
этот факт и, таким образом, стать свободным. Ежели такого
желания он нс испытывает, то его следует привести к свободе
"невзирая" на данное обстоятельство.
Здесь логика философствования В.И.Ленина действи-
тельно приближается к позиции революционера-демократа
Н.Г.Чернышевского, полагавшего, что "крайность может быть
79
побеждаема только другой крайностью". Революционная субъ-
ектность, по сути, отождествляется с вынужденностью, связы-
вается не со свободой "хотения" (С.А.Левицкий), а с безвы-
ходностью и безысходностью бытия: "Другого нет у нас пути
- в руках у нас винтовка".
Существенно ограниченными также представляются те
субъектные возможности, которыми, согласно В.И.Ленину, на-
деляется "каждый гражданин": "обсуждать", "выбирать", "про-
водить в жизнь". Подлинный исторический деятель, субъект
истории должен "быть допущен", прежде всего, к созданию
законов своей жизни и "наделен" правом свободного выбора
по поводу проекта своего будущего бытия в мире. Но в чем
же, согласно В.И.Ленину, находит для себя "свободу" "каждый
гражданин", какую "необходимость" для этого он должен
осознать?
Как оказывается, он должен осознать, что, если в ис-
торическом процессе его поступки детерминированы, направ-
ляются различными тенденциями и силами общественного
развития, то все же это не исключает для него возможность
выбора. "Идея детерминиша, устанавливая необходимость
человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свобо-
де, писш В.И Ленин, - нимало не уничтожает ни разума, ни
совести человека, ни оценки его действий" [139; 159].
Действительно, если необходимость конкретных по-
ступков установлена, то для их совершения нужна определен-
ного уровня и содержания "разумность", а также соответ-
ствующая этой необходимости совесть и, конечно же, оценка
этих поступков в соответствии с существующими социальны-
ми нормами. Однако остается выяснить, в чем же собственно
заключается свобода выбора для конкретного индивида? Здесь
можно высказать следующее соображение.
Ленинское определение человеческой свободы раскры-
вает важную, но лишь одну се характеристику: каждый кон-
кретный человек необходимо обнаруживает себя в конкретной
ситуации исторически движущегося природного и социально-
го мира с его законами, которые необходимо познать, чтобы
выжить и жить в этом мире. Человек представляется в ка-
честве творца своей жизни, но логика его творений детерми-
нирована самодвижением истории. Потому, чтобы стать сво-
бодным, он должен стать человеком "конкретно-историчес-
ким". Его миссия - не в "само-вочьном" создании новых форм
бытия, но в революционной борьбе за утверждение Необходи-
мого, в революционной борьбе против всего того, что м(.шит
этомн Необ\()д11.игН111 быть бр.гчп/чипт-чтччп --iH/ilnniiiniitiTtn-
вать. Поскольку же в принципе невозможно доказать, что
именно это Необходимое есть внутренне необходимым для
каждого конкретного живого индивида, то остается заставить
его поверить (внушить веру) в "светлое будущее", могущее
якобы разрешить проблемы настоящего.
Тем самым учение, отрицающее религию, Абсолютную
идею и пр. само, по сути, оказывается своего рода религией,
подчиняющей своей вере, допускающей насилие, требующей
жертвенности и дающей свободу только тем, кто уверовал в
Необходимость и не позволяет себе сомнений в ее истинности.
Коммунистическая идеология, отмечал С.А.Левицкий, тем и
"злоиосна", что "... тут власть из ранга средства для осущест-
вления цели (насильственного равенства) превращается в
самоцель при делении общества на две неравные половины -
господ ("новый класс") и рабов, лицемерно называемых
"свободными советскими гражданами". Из свободы тут выхо-
лащивается ее суть - свобода выбора, и сама свобода исполь-
зуется лишь в качестве лозунговой приманки" 1132; 396).
Вопрос о свободе для человека - это вопрос не только
существенный, но сущностный. Если человек по определению
есть субъект, свободно творящий свой жизненный мир, то
именно свобода целеполагания и творчество составляют его
сущностную характеристику. В афоризме Г.Гегеля "Свобода
есть познанная необходимость", взятом на вооружение марк-
сизмом, отмечает С.А.Левицкий, речь идет о необходимости
духовной, о законе, который разум дает сам себе и который на
высших ступенях сознания становится моральной необходи-
мостью, царством должного, а не сущего. Однако, познание
необходимости есть лишь одно из условий достижения сво-
боды. Не меньшая доля истины заключается В том, что в сво-
боде содержится также предвосхищение возможностей, которые
таит в себе действительность. Потому категория возможности
есть необходимое условие свободы - не менее первичное, чем
познание необходимости. Но признать реальность категории
возможности - значит разорвать железный круг матери-
ализма и вырваться на простор идеализма, на что пойти
марксизм, конечно не может. Таким образом, перед диаматом,
полагает С.А.Левицкий открываются в перспективе два пути:
"или - назад, к "вульгарному" материализму; или - вперед, к
признанию автономии духовного начала, то есть к идеализму.
Ни на, один из этих путей диамат встать, конечно, не может
- и пребывает поэтому в неразрешимом противоречии"
(См. 131; 434-436).
В чем состоит, согласно советской философской док-
трине, сущность человека? Как известно, вслед за К.Марксом,
- в совокупности общественных отношений. При этом утве-
рждается, что сущность человека предшествует его существо-
ванию, а следовательно, само это его существование является
индивидуализированной формой воспроизведения до него и
вне его изначально находящейся сущности. Тем самым, якобы
удается преодолеть субстанциальный подход к человеку со
стороны его сущности. Однако остается вполне неясным, как
существо, изначально не обладающее сущностью, может суще-
ствовать и при этом еще "воспроизводить" в себе нечто, ему
изначально неприсущее.
Не менее противоречивым представляется и следую-
щий аспект проблемы сущности. Так, поскольку совокупность
конкретных общественных отношений не может мыслиться
как нечто неподвижное, застывше-окаменелое, то и сущность
конкретного индивида, погруженного в эти отношения, тоже
подвижна, представляет собой процесс. Но кто или что здесь
является субъектом, движ;1телем, кто или что задает внутрен-
нюю логику ее движения?
Оставаясь в рамках диамата и истмата, следует пола-
гать, что динамика сущности, а следовательно, и существова-
ния конкретного индивида, задается ему извне, со стороны
общества, а свобода при этом определяется способностью осо-
знать объективную необходимость такой изначальной зависи-
мости и признать себя в качестве существа, творчески вос-
производящего в индивидуальной форме жизнедеятельности
логику исторического самодвижения. Сам же процесс такого
воспроизведения объявляется необходимым, а следова тельно,
несущим в себе внутреннюю логику индивидуального суще-
ствования и развития человека.
Лишенный подобным образом собственной сущности,
"диаматсвский я истматовский" человек в принципе не отли-
чается от "гегелевского" человека, "подведомственного" Абсо-
лютной идее: и в том, и в другом случае подрывается в самой
своей основе его субъектная полноценность. Быть субъектом
здесь означает - быть заинтересованным и способным испол-
нителем программы исторического самовоспроизводства об-
щества или "сознательным средством" самореализадии неко-
торой исторической Идеи или Логики исторического разви-
тия. Против такого растворения эмпирического "я" (и.мрек) в
"соборном" сознании, как известно, выступил Г.Г.Шнет: "В
конце концов, хитро не "собор со всеми" держать, а себя иантн
мимо собора, найти себя в своей, имярековой свободе, а не со-
борной" {6, 116j.
Одним из первых развернуто представил проблему че-
ловека как субъекта в советской философии В.Копним, кото-
рый полагал, что изменение формы диалектического материа-
лизма следует связывать, прежде всего, с тенденцией возрас-
тания активности субъекта в ходе постижения им объек-
тивной реальности: человек не только познает предметы ре-
альности, но в своей практике создает новые, совершенно не
существующие в природе. В своих трудах он делал особое
ударение на том, что человек является не чем-то законченным,
созданным, а непрерывно самосозидающим себя в процессе
труда. Его история не запрограммирована, он сам ставит и
меняет цели своего бытия. Человек универсален и бесконечен,
он включает в себя, таким образом, всеобщие законы бытия,
делает их принципами своей деятельности [См. 212; 27].
Казалось бы онто-гносеологические акценты, расстав-
ленные П.В.Копниным, существенно расширяют границы
представления о человеческой субъектности как субстанциаль-
ном свойстве. При этом подчеркивается роль практики как
воплощенного единства субстанции и субъекта. Практическая
деятельность человека, по его мнению, является "...подлинным
выражением активности и самодеятельности субъекта, его
действительной связи с явлениями и процессами объективно-
го мира. В ней, в человеческой практике, воплощено единство
субстанции и субъекта, она и субстанция, поскольку в ней
дана ппирода во всей ее объективности и конкретности, и
субъект, ведущий к реальным изменениям форм природы"
(120; 981.
Следует, между тем, обратить внимание на опасность
делегирования самой практике роли субстанции-субъекта,
подчиняющего себе реального, действительного, конкретного
индивида и использующего его в качестве средства самораз-
вертывания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57