Итак, они остаются теми же самыми, но, проницая друг друга, в одном месте
становятся одной вещью, в другом - другой, оставаясь вечно подобными [сами
себе, т.е. тождественными]" (В17).
Этот текст показывает, что основой учения Эмпедокла является
гераклитовское миропредставление с тем отличием, что Эмпедокл точно
фиксирует определенные этапы Любви и Вражды в каждом космическом периоде,
между каждыми двумя полными царствами Любви, т.е. между двумя соседними
мировыми пожарами.
в)
В этой космологической картине, так же, как и у Гераклита, многое
представляется неясным и противоречивым. Так, уже Филопон прекрасно
формулировал главное затруднение, над которым бьются и современные ученые
(А41): "Самому же себе он противоречит, говоря, что элементы неизменны и что
они не возникают друг из друга, но [все] остальное [возникает] из них, - с
другой же стороны, утверждая, что во время господства Любви все становится
единым и образует бескачественный Шар, в котором более не сохраняется
своеобразия ни огня, ни какого-либо из прочих [элементов], так как каждый из
элементов теряет [здесь] свой собственный вид". И действительно, это
противоречие бросается в глаза. Так, согласно А33, природа у Эмпедокла
"переносит частные перемены, но не допускает разрешения всего"; а другой
источник утверждает, что (А32) Эмпедокл допускает "совершенный Шар, в
который все они [элементы] разрешаются". В противоречии этом путается не
только Филопон, но и, например, Гален, согласно которому (А34) у Эмпедокла,
с одной стороны, "природа сложных тел образуется из четырех неизменяемых
элементов", а с другой, "последние при этом смешаны друг с другом таким
образом,... что ни одного из них нельзя было бы взять в руки отдельно от
другого".
Это противоречие возникает потому, что и Филопон, и Гален, и современные
ученые исходят из различения "идеального" и "реального" и, в частности,
допускают, что Эмпедокл в своем Шаре-Любви тоже различал реальную
раздельность элементов и их идеальную, абсолютную слитость. Ведь только при
условии допущения такого различия можно упрекать Эмпедокла в противоречии. В
действительности, Эмпедокл знает лишь чувственное бытие; которое сразу и
реально и идеально. И для него вполне естественно в раздельном чувствовать
непрерывность, а в непрерывном - раздельность. Что в раздельном мире сплошь
и непрерывно царствуют два основных принципа, Любовь и Вражда, проявляющиеся
вместе или раздельно, это для Эмпедокла совершенно ясно. Так же интуитивно
ясно ему, что в бескачественном Шаре содержатся все возможные качества.
Здесь важно заметить, что применение терминов "разумный" и
"умопостигаемый" к эмпедокловскому Сферосу нецелесообразно. О "разумном огне
единого" мы уже читали выше (А 31). Достаточно назвать этот источник, чтобы
понять, почему именно употреблено здесь такое выражение. Этот источник (ср.
также В 110) - Ипполит! Достаточно назвать Симплиция, позднего неоплатоника,
чтобы понять такие суждения: Эмпедокл "показал, что и в смертных [вещах
элементы] прилажены [друг к другу], в умопостигаемых же [вещах] они еще
более соединены" (В22); или - у Эмпедокла "умопостигаемый мир уподобился
Любви". Вполне понятно, что бескачественное единое Эмпедокла представлялось
неоплатоникам в виде их "умопостигаемого мира". Однако совершенно ясно и то,
что здесь налицо позднейшая интерпретация Эмпедокла. Для самого Эмпедокла
разница между Сферосом и вещами отнюдь не есть разница "умопостигаемого" и
"чувственного". Это - разные виды одной и той же чувственности или, что для
Эмпедокла одинаково, одной и той же умопостигаемости.
Можно также поставить вопрос: признает ли Эмпедокл вечное движение или
отрицает его? Вопрос этот не имеет смысла для Эмпедокла. Он признает вечное
движение: "Места элементов не всегда постоянны и определенны", "все они
взаимно обмениваются [местами]"; "Эмпедокл не дает элементам определенного
места [во вселенной], но говорит, что они взаимно уступают место друг другу"
(А35). Но, с другой стороны, он же признает разрыв вечного движения: (А38)
"по необходимости господствует над вещами и движет их то Любовь, то Вражда,
в промежуточное же время царит покой" (А38). "Единое... неподвижно" (А32).
Признает ли Эмпедокл критерием истины разум или чувственное ощущение? С
одной стороны, рационалистически настроенный Секст Эмпирик находит (В2) у
Эмпедокла в качестве критерия истины "не ощущения, но правильный разум, в
основе же правильного разума лежит отчасти нечто божественное, отчасти
человеческое", и в связи с этим Эмпедокл не устает сетовать на эфемерность и
ничтожество человеческой чувственности, "доказывая, что воспринимаемое через
посредство каждого [отдельного] ощущение истинно, если ими [ощущениями]
руководит разум", он выспренно (В4) умоляет "белолокотную деву" - музу
избавить его от хаоса голой чувственности. С другой же стороны, по Эмпедоклу
(В106), сам "разум возрастает у людей в связи с наличным бытием", в зрении и
осязании "пролегает самый широкий и удобный путь для проникновения убеждения
в сердца людей" (В133); (А86,10) само "мышление есть или то же самое, что
ощущение или нечто похожее". "Эмпедокл представляет душу, состоящею из всех
стихий, и каждую из них почитает душою; он говорит: землею познаем мы землю,
водою - воду, эфиром - божественный эфир, огнем же - губительный огонь,
любовь - любовью и вражду - пагубной враждой" (В 109). Мало того, несмотря
на все красноречивое учение о бессмертии душ и об их переселениях (В 115 -
122), вдруг мы читаем (В105): "[Сердце] живет в волнах быстро обращающейся
крови; и в нем [находится то, что] зовется обыкновенно у людей мыслью,
потому что мысль у людей есть [не что иное, как] омывающая сердце кровь". И
это - опять-таки не единственное суждение. По Эмпедоклу, "более всего мыслят
кровью, ибо в ней частицы стихий более всего перемешаны" (А86, 10).
Каких только упреков можно не послать по адресу Эмпедокла за такие
"противоречия"! Но, конечно, это противоречие существует лишь в голове самих
исследователей Эмпедокла. Подобных противоречий ума (или души) и
чувственности не может быть для философа, исходящего из всеобщего
одушевления, из того, что (В110) "все части огня, как видимые, так и
невидимые, обладают мышлением и причастны разуму", и что "все одарено
разумом, и не только животные, но и растения".
г) Итак, философия и эстетика Эмпедокла движется в плоскости обычной
досократики. Утверждаемое здесь бытие, не будучи мифическим в смысле
персонализма, является аперсонально-мифическим, совмещая в себе бытие
физическое, психическое, разумное и идеальное, и выступает цельным и
нераздельным предметом единой мифологии-натурфилософии-науки-поэзии-мистики.
Конкретно, 1) Эмпедокл учит о четырех неизменных и непревращаемых
элементах; 2) элементы эти то соединяются под действием космической Любви,
то разъединяются под действием Вражды; 3) есть несколько различных
космических периодов - в зависимости от степени преобладания того или
другого принципа. Есть период чистой Любви, когда все вещи распадаются, где
уже нет ни отдельных элементов, ни отдельных вещей. Есть период чистой
Вражды, когда каждый элемент есть только он сам, и больше ничто. При такой
взаимоизоляции элементов вещи также не могут существовать, поскольку каждая
реальная вещь есть смесь тех или иных основных элементов. Есть два средних
периода, когда преобладает Любовь над Враждой или Вражда над Любовью. В этих
случаях существуют известные нам текучие и неустойчивые вещи.
Между прочим, некоторую ясность вносит в понимание Эмпедокла
аристотелевское толкование, согласно которому, с одной стороны, Любовь и
Вражда как действующие причины противопоставляются четырем стихиям как
материи, на каковую эти причины действуют. С другой, в пределах четырех
элементов огонь противопоставляется как действующая причина прочим элементам
как материи. Однако ясно, что эта позднейшая интерпретация (Аристотель А
36.37; Аэций Л 32) не выражает суть учения Эмпедокла, поскольку, (А 46)
"приписывая мировому процессу круговращение" (также А49, В26) в виде некоего
(В35) "вихря", Эмпедокл, конечно, в общем не различал оформляющее и
оформляемое и допускал лишь разные стадии единого оформляемо-оформляющегося
бытия. Тот же Аристотель не без проницательности заметил, что (В35) у
Эмпедокла "мир находится в одинаковом состоянии как при теперешнем
[преобладании] Вражды, так и при прежнем [преобладании] Любви". И тем не
менее как одна из возможных интерпретаций, аристотелевское толкование
Эмпедокла вполне допустимо.
Таково основное учение Эмпедокла о двух космических началах - Любви и
Вражде. 2. Гармония
1. Oрганически-жизненная гармония
Как же Эмпедокл понимает гармонию, которая является важнейшим понятием у
всех представителей досократики? У Эмпедокла гармония уже не числовая и не
субстанциальная. Изучение источников обнаруживает одну чрезвычайно
интересную сторону его философии, которую обычно оставляют в тени все, кто
занят главным образом отвлеченными проблемами логики и теории познания. Дело
в том, что Эмпедоклу свойственно эротическое, сексуальное, хотя в то же
время и космологическое понимание жизни. Любовь - это мировая половая и
органически-жизненная мощь. Уже в предыдущих текстах мы натолкнулись на
такие выражения, как "прорастание" и "Афродита". Дальнейшие тексты
показывают, что это не пустая аналогия, а существенное понимание самой
природы любви. "Это [борьба Любви и Вражды] замечательно обнаруживается в
совокупности смертных членов: все составляющие тело члены то Любовью
соединяются в одно целое в полном расцвете жизненных сил, то, наоборот,
разъятые злым Раздором, блуждают порознь у поражаемых прибоем берегов
жизненного моря. Одинаково [происходит это] у растений и у имеющих водяные
чертоги рыб, и у живущих в горных логовищах зверей, а также у пернатых ладей
[птиц]" (В20). Этот текст ясно показывает, что органически-жизненное
единство гармонии и есть, по Эмпедоклу, Любовь. "Все они [стихии], - и
лучезарное солнце [огонь], и земля, и небо [воздух], и море [вода], -
дружны, [т.е. склонны к любовному единению] всеми своими частями". "Точно
так же и все те [разнородные стихии, а не только части одной и той же
стихии], которые более способны к смешению [между собою], будучи уподоблены
[друг другу] Афродитой, одержимы взаимным влечением. Наиболее же враждебные
наиболее и отличаются между собою естественными свойствами, способами
соединения, и также и выраженными в них видами, будучи совершенно непривычны
к совокуплению и крайне беспомощны против внушений вражды, так как она [то
и] и наделила их этими свойствами" (В22). "...Ни земля не была причастна
теплоте, ни вода - воздуху, и [вообще] ничто из лежащего внизу легкому, но
начала вселенной были несмешанными, чуждыми любви и едиными
[изолированными]... до тех пор, пока не пришло к природе вожделение из
врожденной мудрости любви, Афродиты и Эроса" (В27). Как в то время Киприда,
оросив [предварительно] землю дождем и [затем] навевая [на нее] теплый
воздух, подвергла ее [наконец] закаливающему воздействию быстрого огня"
(В73). "Все внутренние части их [чувственных вещей, созданных Кипридой из
четырех стихий] уплотнены, напряженные же разрежены, встретившись именно с
подобным разрежающим началом под дланями Киприды..." (В75). "Если же у тебя
почему-либо нет [еще] твердой веры в это, [а именно в то], как из смешения
воды и земли, а также эфира и солнца [огня] возникли столь разнообразные
виды [формы] и цвета всех тленных созданий, какие только ныне рождаются под
созидающим воздействием Афродиты" (В71). "...А так как и противоположное
доброму оказывалось лежащим в природе, т.е. не только порядок и прекрасное,
но также и беспорядок и безобразие, и даже злого более в ней, чем доброго, и
дурного более, чем прекрасного, то поэтому пришлось внести взаимное влечение
и раздор как две соответствующие причины двух указанных сторон
существующего... Ведь взаимное влечение есть причина доброго, а раздор -
злого...": (А39). "Такой прекраснейший вид мира, обладающий единством,
создает Любовь из многих [элементов]. Вражда же... исторгает его из этого
единства и делает множественным" (В29).
Важно отметить у Эмпедокла и некоторые детали, которые обычно мало
принимаются во внимание. Так, например, очень важно, что Эмпедокл еще не
употребляет отвлеченного платоновского слова stoicheion для своего понятия
элемента. Его собственный термин - "корни" вещей (В 6,1). Эмпедокл
"разделяет и раздробляет землю на корни, эфир же - как бы на отдельные друг
от друга ростки" (А70), "эфир внедрился в землю длинными корнями" (В54).
Очень важно, что, рисуя происхождение мира из Шара Любви через зарождение
в нем вражды, Эмпедокл представляет себе здесь некий космический организм с
теми или другими живыми членами. Если (В29) в самом Шаре еще нет разделения
отдельных членов, то, (В31) "когда снова начала побеждать Вражда, тогда...
один за другим вздрагивали члены божества", и (В30) "когда Вражда возросла
до больших размеров в [божественных] членах [Шара]", то (В37) земля
"возвращает свое тело и эфир - эфир".
"Экзотично" и учение Эмпедокла о появлении организмов. Из Шара сначала
появляются только отдельные члены организмов, т.е. головы без шей, руки без
плеч и т.д. Потом эти члены объединяются в случайные и чудовищные организмы:
в быков с человеческими головами, в людей с бычачьими головами и т.д. Далее
наступает период половой дифференциации и появление живых существ через
рождение. Здесь выживают более сильные породы. В этом античном "дарвинизме"
все основано на идее всеобщего одушевления и мирового живого организма. Так,
мы читаем о периоде одночленных организмов: "Эти же члены возникли из Любви,
но не в то время, когда Любовь уже преобладала, но когда ей [еще лишь]
предстояло достигнуть преобладания, и она выводила на свет еще несмешанные и
одночленные органы" (В59). В том же В59: "Но когда теснее стало сплачиваться
божество с божеством [Любовь с Враждой], то, с одной стороны, те
[существовавшие уже порознь] члены начали случайно сочетаться между собой
как попало, с другой же, к ним беспрерывно прирождались многие другие".
Особенно подробно о всех этих "членах" - В61.62. Все эти материалы
достаточно убедительно говорят о том, что Эмпедокл понимает гармонию тела
именно органически-жизненно. Его эстетика отличается от гераклитовской не
только дифференциацией, вносимой в сплошное субстанциальное становление, но
и органически-жизненной гармонией (или дисгармонией) этой дифференциации. 3.
Отдельные вопросы
1. Красота и ее окружение
а)
Любопытно, прежде всего, В122, где Эмпедокл рисует человеческую душу,
отпавшую от занебесного блаженства. "Там находились: Хтония (Земля) и
дальнозоркая Гелиопа, кровавая Борьба и Степенная (themerzpis) Гармония,
Красота и Безобразие (CallistC, AischrC), Живость и Медлительность, милая
"Истинность" и мрачноокая "Непонятность"87. Так как здесь Эмпедокл имеет в
виду попарное выступление разных мифических существ, из которых одно в паре
доброе для души, а другое - злое, то Красота оказывается здесь в окружении
Гелиопы, т.е. солнечной богини, умеренной, размеренной "Дильс
"ernstblickende") Гармонии, Живости и милой Истинности - Ясности (NemertC
eroessa). Самый этот термин CallistC нужно понимать как женское имя, и все
окружающие ее демонические силы, если иметь в виду формы соответствующих
греческих имен, тоже являются здесь женщинами.
б)
Красоте, по Эмпедоклу, подчинены все стихии, красота и физические стихии
неотделимы. Об этом говорит фрагмент В23: "Подобно тому как живописцы,
раскрашивая священные приношения богам, - люди, глубоким умом основательно
изучившие искусство, - берут разноцветные краски и смешав их соответствующим
образом, - одних более, других менее, - создают из них схожие со всеми
предметами изображения, воспроизводя деревья, и мужей, и жен, и зверей, и
птиц, и живущих в воде рыб, а также и долговечных, величаемых высочайшими
почестями богов, так да не одолеет твоего ума заблуждение, [которое могло бы
заставить тебя предполагать], будто есть где-либо какой-либо другой источник
всего тленного, что только ни открывается взору в несказанно-огромном
количестве, но убедились, что это они [стихии] [т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85