Правда, античное искусство было в свое время
великим прогрессом и революцией, как была в свое время великим прогрессом и
революцией и сама рабовладельческая формация в сравнении с
первобытнообщинной формацией и как была таковой же и первобытнообщинная
формация в сравнении с первобытным стадом. Точно так же реакционность
античного искусства, взятого в целом, как искусства общинно-родового и
рабовладельческого, в сравнении с искусством последующих формаций отнюдь не
означает того, что отдельные его стороны, взятые в отвлечении от породившей
его формации, не могут иметь или не могли иметь раньше прогрессивного и даже
революционного значения.
Эта антиномия нашего отношения к античному искусству и к античной
эстетике является самой основной и центральной. На ней основываются и
многочисленные другие антиномии. 5. Периоды развития античной эстетики
1. Первобытнообщинная формация
а)
Теперь мы можем перейти и к более детальному исследованию социальной
основы античной эстетики. Указанный выше пластический базис античной
эстетики, уходящий корнями в социальную жизнь рабовладельческого общества,
есть только наиболее общая характеристика античной эстетики, ее отвлеченный
принцип. Теперь необходимо поставить вопрос: как он развивался? Строгий,
непсихологический, лишенный всякого субъективизма пластический стиль и
строго рабовладельческое общество есть только наиболее центральная ступень
античной культуры, или, как мы теперь можем сказать, эпоха ее классики. Это
VII - IV вв. до н.э., эпоха классического эллинства, эпоха непосредственного
рабовладения, эпоха аристократического и демократического рабовладельческого
государства. Но что же было до этого и что было после этого?
б)
До этого мы имеем в Греции первобытнообщинный строй. Тут еще нет
рабовладения, ибо еще нет в развитом виде частной собственности вообще.
Родовая община владеет землей и всеми орудиями и средствами производства,
распределяя между отдельными семьями и индивидуумами продукты коллективного
производства. Эта формация уходит в глубину первоначальных жизненных и
животных реакций человека, когда ему доступен только один вид опыта жизни,
опыт животной родовой жизни, когда он знает только о питании, росте и
размножении, да и это знание вначале у него только инстинктивное, слепое и
неразумное. Родовая жизнь заключается в самоутверждении рода. Живая жизнь
утверждает себя, и на первых порах, кроме этого она ничего не знает. Род и
жизнь утверждают себя, т.е. они продолжают себя, и этому приносится тут в
жертву все. Остальные стороны социальной жизни - труд, примитивная техника,
производство и производственные отношения, торговля и зачатки политического
устройства - все подчинено этому самоутверждению родового коллектива.
Согласно учению классиков марксизма-ленинизма об этой формации, общественные
отношения здесь еще не отделились от биологических отношений или начинают
отделяться с большим трудом и очень медленно. Здесь нет развитой
промышленности и техники, развитого хозяйства и торговли, тут нет классов и
классовой борьбы: во всем этом род нуждается очень слабо. Замкнутое
натуральное хозяйство есть наиболее непосредственное экономическое выражение
такого родового самоутверждения. Там, где род является целью для самого
себя, где поддержание и продолжение жизни родового коллектива и есть весь
возможный идеал, там не может быть развитых экономических форм, выходящих за
пределы примитивного натурального хозяйства. Это выхождение связано уже с
возникновением иных, неродовых принципов экономики и общественности.
в)
Под действием такого отношения к жизни и миру рождается здесь то
сознание, когда весь мир оказывается тоже не чем иным, как проекцией все той
же самоутверждающей живой жизни вообще и особенно жизни рода. Другими
словами, мир мыслится здесь таким же живым, одушевленным, и на известной
стадии развития даже в известном смысле тоже общинно-родовой организацией.
Это и есть мифология. Первобытнообщинная формация имеет своей идеологией
миф. И притом это уже очень развитой миф, так как самое начало
мифологического мышления уходит в бездну первоначальных
инстинктивно-животных реакций человека, когда еще нет даже и родовой общины,
а есть только та временная и случайная ячейка, которая необходима для
произведения потомства на свет и для первоначального его выкармливания.
Первобытнообщинный строй в сравнении с этим есть результат огромного
социально-исторического прогресса; и законченная мифология, возникшая в этом
строе, бесконечно далека от первоначального, разрозненного и хаотического,
инстинктивно-эмоционального, слепого и бесформенного анимизма.
Первобытнообщинная мифология - это самый ранний тип и самая ранняя стадия
античной эстетики.
г)
Очень важно здесь понимать так же и то, в каком смысле мифология
сказывается здесь связанной с изображенным у нас выше пластическим
сознанием. То, что античная мифология чрезвычайно естественна, а не духовна,
то, что она построена на пластических интуициях, это ясно само собой, и об
этом мы уже говорили. Остается только уточнить самое различие между
пластикой мифологии и пластикой классического искусства эпохи расцвета. Это
различие сводится к тому, что мифологическая пластика есть пластика именно
общинно-родовая, а художественная пластика эпохи классики есть пластика
индивидуально-рабовладельческая. То живое тело, с которым мы имеем дело, в
мифологии является на ранней стадии магическим фетишем, на средней стадии -
общинно-родовым героем, или богатырем, на стадии позднейшего разложения -
утонченным и критически-настроенным героем. Вся эта антропоморфность гибнет
в эпоху пластики вместе с общинно-родовой формацией. Вместо живого тела
первобытнообщинного человека появляются здесь строго индивидуальные живые
тела, охватываемые теперь уже не общинно-родовыми связями, а абстрактными
закономерностями, абстрактными законами природы, как это и необходимо
ожидать при новых, гораздо более абстрактных взаимоотношениях людей в период
рабовладельческой формации. Если раньше говорили о Зевсе, теперь говорят об
эфире или об огне, и если раньше говорили об Аполлоне, то теперь - о свете,
и т.д. Приходит исключение из мифа его антропоморфизма; но зато возникший
теперь живой, одушевленный, но уже больше не антропоморфный мир становится
носителем разнообразного идейного содержания, а старые мифы становятся
отныне интересными уже не сами по себе в своей наивной непосредственности, а
как носители того или иного глубокого идейно-теоретического или
идейно-художественного содержания.
В наиболее чистом и непосредственном виде античная пластическая эстетика,
или мифология, должна была чувствоваться именно на стадии первобытнообщинной
формации. Века, предшествующие классическому эллинству, называемые иногда
доклассическим, архаическим периодом, т.е. рубеж II - I тысячелетия, это и
есть в Греции как эпоха первобытнообщинной формации, так и эпоха развитой
мифологии. И, следовательно, классическая эпоха рабовладельческого
государства в Греции (т.е. века VII - IV до н.э.) уже не содержала мифологии
в чистом виде, как оно и должно быть, поскольку эстетика все же не есть
чистая и непосредственная мифология. Античная эстетика имеет в мифологии
свою почву, но сама она есть та или иная теория мифа, а не просто сам миф.
Для теории же, конечно, необходимо уже то или иное развитие субъекта и
мыслительных потребностей, т.е. тем самым здесь необходим выход за пределы
непосредственно жизненных реакций, образующих в своем завершении
первобытнообщинную жизнь. Тут субъект не растворяется в мифе, а
противопоставляет себя ему.
д)
Итак, до классики, до пластической теории красоты и искусства в Греции мы
имеем колоссально развитую мифологию, являющуюся почвой для классической
эстетики и имеющую почву для себя самой и первобытнообщинной формации.
Поскольку мифология дается тут в своем непосредственно объективном явлении,
она существует тут внелично, безлично; она тут - продукт творчества не
отдельных субъектов, не индивидуумов, а всего родового коллектива. Это
значит, между прочим, и то, что мифология дана здесь в смысле своего
художественного метода на ступени эпоса. Конец второго и первые два-четыре
века первого тысячелетия до н.э. являются в Греции периодом эпического
творчества. Следовательно, греческий эпос - а он зафиксирован для нас в
поэмах Гомера "Илиада" и "Одиссея" - как раз и является тем самым, с чего
необходимо начинать изложение античной эстетики.
2. Ранняя рабовладельческая формация
Выше мы говорили, что социально-исторической почвой для мифологии и
заключенной в ней эстетики является первобытнообщинный строй. Сейчас
необходимо внести сюда некоторые уточнения, хотя и придется для этого
воспользоваться одним не очень ясным термином. Термин этот - "раннее
рабовладельческое общество". Дело в том, что расцвет греческой мифологии со
всей ее глубокой, наивной и простой, совершенно еще нетронутой верой в
сверхъестественное относится ко второй половине II тысячелетия до н.э., т.е.
к микенскому периоду греческой истории. Но именно этот период историки
трактуют как период раннего рабовладения. Спрашивается: если мифология
расцветает в период первобытнообщинного строя, то как же она может
расцветать в Микенах, где историки констатируют наличие уже ранней
рабовладельческой формации? На этот вопрос мы однажды15 уже имели случай
ответить в книге "Античная мифология". Там мы ссылались на учение Маркса о
сущности восточного способа производства, а также на исследования советских
историков С.Я.Лурье и Я.А.Ленцмана. Там же приводится библиография трудов
этих советских историков, куда сейчас необходимо прибавить вышедшую после
того в свет книгу С.Я.Лурье "Язык и культура Микенской Греции" (М. - Л.,
1957, стр. 269 - 285). В результате указанных исследований, основанных на
расшифровке линейных письмен В, рисуется следующая картина:
а)
Ранняя рабовладельческая формация на материковой Греции и возникла и
исчезла вместе с Микенами, т.е. существовала всего несколько столетий (1500
- 1100), придя к полной гибели в связи с дорийским переселением в конце
второго тысячелетия.
б)
Территориально эта ранняя рабовладельческая формация тоже имела ничтожные
размеры. Она была только в немногочисленных культурных центрах н
существовала только в пределах верхней и наиболее имущей общественной
прослойки. Все прочие обширные районы Микенского царства, не говоря уже о
прочей Греции, и вся масса свободного населения той эпохи не пользовались
рабским трудом, а продолжали существовать по прежним нормам родовых и
племенных общин или союза племен.
в)
Независимо от хронологии и территориального распространения ранняя
рабовладельческая формация и сама по себе имела мало общего с позднейшим,
классическим рабовладением, так как только крайние полюсы общественного
развития содержали здесь в себе более или менее резкое различие между
свободными и рабами, а все, что находилось между этими полюсами,
представляло собою смешение свободы и рабства и даже множество типов этого
смешения16.
г)
Отсюда мы должны сделать несколько важных выводов. Прежде всего,
использование рабского труда не вело здесь родоплеменную структуру общества
к разложению, как это было позже, в период восходящего классического
рабовладения. Наоборот, особенно если иметь в виду абсолютизацию власти
царя, бывшего, по Марксу, олицетворением самой родовой общины, эта
родоплеменная структура общества в данный период скорее только укрепилась.
Во всяком случае родовое сознание, отличая себя от рабского элемента в
обществе, приходило здесь к оформлению и углублению самого себя,
превращалось в устойчивое и оформленное самосознание и создавало более
крепкую и оформленную мифологию.
Крито-микенская эпоха была тем важнейшим периодом в истории античной
мифологии и религии, который характеризуется переходом от смутных
фетишистско-антимистических образов к образам антропоморфическим. Наличие
рабовладения не могло не обострить индивидуального самосознания и мышления у
свободных. Но так как полного разделения труда свободных и рабов еще не
было, то не было и настолько большого развития индивидуального мышления,
чтобы можно было говорить о критике мифологии. Однако уже была критика
стихийных форм мифологического сознания и первобытной магии, т.е. был
героизм, или в переводе на язык эстетики, - антропоморфизм.
д)
Не касаясь более ранних эпох, мы должны сказать, что микенская эстетика -
это, прежде всего, греческая олимпийская мифология в ее нетронутом,
дорефлективном виде, дошедшая до степени антропоморфизма и сильно
укрепившаяся в нем. Поскольку, однако, здесь перед нами не просто
первобытнообщинный строй, а тот строй, который дошел до раннего
рабовладения, необходимо сказать, что микенская (или крито-микенская)
эстетика характеризуется также огромным и тончайшим развитием мастерства,
которое археологи находят и в архитектуре, и в живописи, и в керамике, и в
разнообразных изделиях военного и мирного быта; в различного рода украшениях
и туалетах, в поражающем своей свежестью реализме картин природы и жизни
микенского времени. Перед нами здесь то раннее рабовладельческое общество,
которое является не началом классического рабовладения в те позднейшие века,
когда оно было ведущим или, по крайней мере, восходящим, а скорее концом
первобытнообщинного строя, его последним оформлением и укреплением, после
которого уже начиналось его ослабление (весьма заметное в последние века
Микенской Греции, еще задолго до дорийского переселения). Крито-микенская
эстетика, таким образом, есть эстетика первобытнообщинного строя,
переходившего в период раннего рабовладения к своей перезрелости и к своему
разложению. Конкретно же говоря, это была эстетика антропоморфизма.
е)
Микенское царство было разрушено дорийцами, которые переселялись с севера
по всей Греции в конце II тысячелетия, дошли до Крита и оттеснили в разные
стороны тех эоло-ахейцев, которые были создателями микенского царства.
Началась смутная эпоха первобытнообщинного строя в его более ранних и более
грубых формах, имевших мало общего с крито-микенской культурой. Века XI - VI
ознаменованы постепенным и медленным созданием новой греческой культуры,
которая получила название греческой классики и которая развивалась уже без
прямого воздействия исчезнувших крито-микенских достижений. То был период
всходящего рабовладения со всеми присущими ему классовыми особенностями.
Этот период наступил в результате полного развала родоплеменного строя и
превращения родовой общины в общину гражданскую.
И тем не менее крито-микенская эстетика, фактически погибшая еще в конце
II тысячелетия, продолжала существовать в памяти греческого народа еще
долгое время, а вернее, в течение всего античного мира. Она закрепилась в
древнегреческом эпосе, будучи сначала, несомненно, идеализацией
невозвратного прошлого в консервативно мыслящих и аристократических кругах
первых веков I тысячелетия до н.э. Скоро, однако, микенская перезрелая
роскошь стала объединяться с растущими потребностями демократического
общества. В "Илиаде" и "Одиссее" Гомера наука уже давно открыла способы
различать разные напластования, начиная от домикенских и микенских и кончая
культурной обстановкой указанных первых веков I тысячелетия, включая большой
рост индивидуального мышления, весьма свободное и даже ироническое отношение
к старинным богам и героям и даже (как, например, в гомеровских сравнениях)
включая психологию и быт маленького и слабого человека, а не только
старинного мощного и роскошного героизма. Вот почему подробное изучение
Гомера не может не входить в историю античной эстетики. Получивши свое
последнее оформление на границе между первобытнообщинной и классической
рабовладельческой формацией, гомеровские поэмы отражают в себе все периоды
первобытнообщинной формации, но отражают их вполне критически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
великим прогрессом и революцией, как была в свое время великим прогрессом и
революцией и сама рабовладельческая формация в сравнении с
первобытнообщинной формацией и как была таковой же и первобытнообщинная
формация в сравнении с первобытным стадом. Точно так же реакционность
античного искусства, взятого в целом, как искусства общинно-родового и
рабовладельческого, в сравнении с искусством последующих формаций отнюдь не
означает того, что отдельные его стороны, взятые в отвлечении от породившей
его формации, не могут иметь или не могли иметь раньше прогрессивного и даже
революционного значения.
Эта антиномия нашего отношения к античному искусству и к античной
эстетике является самой основной и центральной. На ней основываются и
многочисленные другие антиномии. 5. Периоды развития античной эстетики
1. Первобытнообщинная формация
а)
Теперь мы можем перейти и к более детальному исследованию социальной
основы античной эстетики. Указанный выше пластический базис античной
эстетики, уходящий корнями в социальную жизнь рабовладельческого общества,
есть только наиболее общая характеристика античной эстетики, ее отвлеченный
принцип. Теперь необходимо поставить вопрос: как он развивался? Строгий,
непсихологический, лишенный всякого субъективизма пластический стиль и
строго рабовладельческое общество есть только наиболее центральная ступень
античной культуры, или, как мы теперь можем сказать, эпоха ее классики. Это
VII - IV вв. до н.э., эпоха классического эллинства, эпоха непосредственного
рабовладения, эпоха аристократического и демократического рабовладельческого
государства. Но что же было до этого и что было после этого?
б)
До этого мы имеем в Греции первобытнообщинный строй. Тут еще нет
рабовладения, ибо еще нет в развитом виде частной собственности вообще.
Родовая община владеет землей и всеми орудиями и средствами производства,
распределяя между отдельными семьями и индивидуумами продукты коллективного
производства. Эта формация уходит в глубину первоначальных жизненных и
животных реакций человека, когда ему доступен только один вид опыта жизни,
опыт животной родовой жизни, когда он знает только о питании, росте и
размножении, да и это знание вначале у него только инстинктивное, слепое и
неразумное. Родовая жизнь заключается в самоутверждении рода. Живая жизнь
утверждает себя, и на первых порах, кроме этого она ничего не знает. Род и
жизнь утверждают себя, т.е. они продолжают себя, и этому приносится тут в
жертву все. Остальные стороны социальной жизни - труд, примитивная техника,
производство и производственные отношения, торговля и зачатки политического
устройства - все подчинено этому самоутверждению родового коллектива.
Согласно учению классиков марксизма-ленинизма об этой формации, общественные
отношения здесь еще не отделились от биологических отношений или начинают
отделяться с большим трудом и очень медленно. Здесь нет развитой
промышленности и техники, развитого хозяйства и торговли, тут нет классов и
классовой борьбы: во всем этом род нуждается очень слабо. Замкнутое
натуральное хозяйство есть наиболее непосредственное экономическое выражение
такого родового самоутверждения. Там, где род является целью для самого
себя, где поддержание и продолжение жизни родового коллектива и есть весь
возможный идеал, там не может быть развитых экономических форм, выходящих за
пределы примитивного натурального хозяйства. Это выхождение связано уже с
возникновением иных, неродовых принципов экономики и общественности.
в)
Под действием такого отношения к жизни и миру рождается здесь то
сознание, когда весь мир оказывается тоже не чем иным, как проекцией все той
же самоутверждающей живой жизни вообще и особенно жизни рода. Другими
словами, мир мыслится здесь таким же живым, одушевленным, и на известной
стадии развития даже в известном смысле тоже общинно-родовой организацией.
Это и есть мифология. Первобытнообщинная формация имеет своей идеологией
миф. И притом это уже очень развитой миф, так как самое начало
мифологического мышления уходит в бездну первоначальных
инстинктивно-животных реакций человека, когда еще нет даже и родовой общины,
а есть только та временная и случайная ячейка, которая необходима для
произведения потомства на свет и для первоначального его выкармливания.
Первобытнообщинный строй в сравнении с этим есть результат огромного
социально-исторического прогресса; и законченная мифология, возникшая в этом
строе, бесконечно далека от первоначального, разрозненного и хаотического,
инстинктивно-эмоционального, слепого и бесформенного анимизма.
Первобытнообщинная мифология - это самый ранний тип и самая ранняя стадия
античной эстетики.
г)
Очень важно здесь понимать так же и то, в каком смысле мифология
сказывается здесь связанной с изображенным у нас выше пластическим
сознанием. То, что античная мифология чрезвычайно естественна, а не духовна,
то, что она построена на пластических интуициях, это ясно само собой, и об
этом мы уже говорили. Остается только уточнить самое различие между
пластикой мифологии и пластикой классического искусства эпохи расцвета. Это
различие сводится к тому, что мифологическая пластика есть пластика именно
общинно-родовая, а художественная пластика эпохи классики есть пластика
индивидуально-рабовладельческая. То живое тело, с которым мы имеем дело, в
мифологии является на ранней стадии магическим фетишем, на средней стадии -
общинно-родовым героем, или богатырем, на стадии позднейшего разложения -
утонченным и критически-настроенным героем. Вся эта антропоморфность гибнет
в эпоху пластики вместе с общинно-родовой формацией. Вместо живого тела
первобытнообщинного человека появляются здесь строго индивидуальные живые
тела, охватываемые теперь уже не общинно-родовыми связями, а абстрактными
закономерностями, абстрактными законами природы, как это и необходимо
ожидать при новых, гораздо более абстрактных взаимоотношениях людей в период
рабовладельческой формации. Если раньше говорили о Зевсе, теперь говорят об
эфире или об огне, и если раньше говорили об Аполлоне, то теперь - о свете,
и т.д. Приходит исключение из мифа его антропоморфизма; но зато возникший
теперь живой, одушевленный, но уже больше не антропоморфный мир становится
носителем разнообразного идейного содержания, а старые мифы становятся
отныне интересными уже не сами по себе в своей наивной непосредственности, а
как носители того или иного глубокого идейно-теоретического или
идейно-художественного содержания.
В наиболее чистом и непосредственном виде античная пластическая эстетика,
или мифология, должна была чувствоваться именно на стадии первобытнообщинной
формации. Века, предшествующие классическому эллинству, называемые иногда
доклассическим, архаическим периодом, т.е. рубеж II - I тысячелетия, это и
есть в Греции как эпоха первобытнообщинной формации, так и эпоха развитой
мифологии. И, следовательно, классическая эпоха рабовладельческого
государства в Греции (т.е. века VII - IV до н.э.) уже не содержала мифологии
в чистом виде, как оно и должно быть, поскольку эстетика все же не есть
чистая и непосредственная мифология. Античная эстетика имеет в мифологии
свою почву, но сама она есть та или иная теория мифа, а не просто сам миф.
Для теории же, конечно, необходимо уже то или иное развитие субъекта и
мыслительных потребностей, т.е. тем самым здесь необходим выход за пределы
непосредственно жизненных реакций, образующих в своем завершении
первобытнообщинную жизнь. Тут субъект не растворяется в мифе, а
противопоставляет себя ему.
д)
Итак, до классики, до пластической теории красоты и искусства в Греции мы
имеем колоссально развитую мифологию, являющуюся почвой для классической
эстетики и имеющую почву для себя самой и первобытнообщинной формации.
Поскольку мифология дается тут в своем непосредственно объективном явлении,
она существует тут внелично, безлично; она тут - продукт творчества не
отдельных субъектов, не индивидуумов, а всего родового коллектива. Это
значит, между прочим, и то, что мифология дана здесь в смысле своего
художественного метода на ступени эпоса. Конец второго и первые два-четыре
века первого тысячелетия до н.э. являются в Греции периодом эпического
творчества. Следовательно, греческий эпос - а он зафиксирован для нас в
поэмах Гомера "Илиада" и "Одиссея" - как раз и является тем самым, с чего
необходимо начинать изложение античной эстетики.
2. Ранняя рабовладельческая формация
Выше мы говорили, что социально-исторической почвой для мифологии и
заключенной в ней эстетики является первобытнообщинный строй. Сейчас
необходимо внести сюда некоторые уточнения, хотя и придется для этого
воспользоваться одним не очень ясным термином. Термин этот - "раннее
рабовладельческое общество". Дело в том, что расцвет греческой мифологии со
всей ее глубокой, наивной и простой, совершенно еще нетронутой верой в
сверхъестественное относится ко второй половине II тысячелетия до н.э., т.е.
к микенскому периоду греческой истории. Но именно этот период историки
трактуют как период раннего рабовладения. Спрашивается: если мифология
расцветает в период первобытнообщинного строя, то как же она может
расцветать в Микенах, где историки констатируют наличие уже ранней
рабовладельческой формации? На этот вопрос мы однажды15 уже имели случай
ответить в книге "Античная мифология". Там мы ссылались на учение Маркса о
сущности восточного способа производства, а также на исследования советских
историков С.Я.Лурье и Я.А.Ленцмана. Там же приводится библиография трудов
этих советских историков, куда сейчас необходимо прибавить вышедшую после
того в свет книгу С.Я.Лурье "Язык и культура Микенской Греции" (М. - Л.,
1957, стр. 269 - 285). В результате указанных исследований, основанных на
расшифровке линейных письмен В, рисуется следующая картина:
а)
Ранняя рабовладельческая формация на материковой Греции и возникла и
исчезла вместе с Микенами, т.е. существовала всего несколько столетий (1500
- 1100), придя к полной гибели в связи с дорийским переселением в конце
второго тысячелетия.
б)
Территориально эта ранняя рабовладельческая формация тоже имела ничтожные
размеры. Она была только в немногочисленных культурных центрах н
существовала только в пределах верхней и наиболее имущей общественной
прослойки. Все прочие обширные районы Микенского царства, не говоря уже о
прочей Греции, и вся масса свободного населения той эпохи не пользовались
рабским трудом, а продолжали существовать по прежним нормам родовых и
племенных общин или союза племен.
в)
Независимо от хронологии и территориального распространения ранняя
рабовладельческая формация и сама по себе имела мало общего с позднейшим,
классическим рабовладением, так как только крайние полюсы общественного
развития содержали здесь в себе более или менее резкое различие между
свободными и рабами, а все, что находилось между этими полюсами,
представляло собою смешение свободы и рабства и даже множество типов этого
смешения16.
г)
Отсюда мы должны сделать несколько важных выводов. Прежде всего,
использование рабского труда не вело здесь родоплеменную структуру общества
к разложению, как это было позже, в период восходящего классического
рабовладения. Наоборот, особенно если иметь в виду абсолютизацию власти
царя, бывшего, по Марксу, олицетворением самой родовой общины, эта
родоплеменная структура общества в данный период скорее только укрепилась.
Во всяком случае родовое сознание, отличая себя от рабского элемента в
обществе, приходило здесь к оформлению и углублению самого себя,
превращалось в устойчивое и оформленное самосознание и создавало более
крепкую и оформленную мифологию.
Крито-микенская эпоха была тем важнейшим периодом в истории античной
мифологии и религии, который характеризуется переходом от смутных
фетишистско-антимистических образов к образам антропоморфическим. Наличие
рабовладения не могло не обострить индивидуального самосознания и мышления у
свободных. Но так как полного разделения труда свободных и рабов еще не
было, то не было и настолько большого развития индивидуального мышления,
чтобы можно было говорить о критике мифологии. Однако уже была критика
стихийных форм мифологического сознания и первобытной магии, т.е. был
героизм, или в переводе на язык эстетики, - антропоморфизм.
д)
Не касаясь более ранних эпох, мы должны сказать, что микенская эстетика -
это, прежде всего, греческая олимпийская мифология в ее нетронутом,
дорефлективном виде, дошедшая до степени антропоморфизма и сильно
укрепившаяся в нем. Поскольку, однако, здесь перед нами не просто
первобытнообщинный строй, а тот строй, который дошел до раннего
рабовладения, необходимо сказать, что микенская (или крито-микенская)
эстетика характеризуется также огромным и тончайшим развитием мастерства,
которое археологи находят и в архитектуре, и в живописи, и в керамике, и в
разнообразных изделиях военного и мирного быта; в различного рода украшениях
и туалетах, в поражающем своей свежестью реализме картин природы и жизни
микенского времени. Перед нами здесь то раннее рабовладельческое общество,
которое является не началом классического рабовладения в те позднейшие века,
когда оно было ведущим или, по крайней мере, восходящим, а скорее концом
первобытнообщинного строя, его последним оформлением и укреплением, после
которого уже начиналось его ослабление (весьма заметное в последние века
Микенской Греции, еще задолго до дорийского переселения). Крито-микенская
эстетика, таким образом, есть эстетика первобытнообщинного строя,
переходившего в период раннего рабовладения к своей перезрелости и к своему
разложению. Конкретно же говоря, это была эстетика антропоморфизма.
е)
Микенское царство было разрушено дорийцами, которые переселялись с севера
по всей Греции в конце II тысячелетия, дошли до Крита и оттеснили в разные
стороны тех эоло-ахейцев, которые были создателями микенского царства.
Началась смутная эпоха первобытнообщинного строя в его более ранних и более
грубых формах, имевших мало общего с крито-микенской культурой. Века XI - VI
ознаменованы постепенным и медленным созданием новой греческой культуры,
которая получила название греческой классики и которая развивалась уже без
прямого воздействия исчезнувших крито-микенских достижений. То был период
всходящего рабовладения со всеми присущими ему классовыми особенностями.
Этот период наступил в результате полного развала родоплеменного строя и
превращения родовой общины в общину гражданскую.
И тем не менее крито-микенская эстетика, фактически погибшая еще в конце
II тысячелетия, продолжала существовать в памяти греческого народа еще
долгое время, а вернее, в течение всего античного мира. Она закрепилась в
древнегреческом эпосе, будучи сначала, несомненно, идеализацией
невозвратного прошлого в консервативно мыслящих и аристократических кругах
первых веков I тысячелетия до н.э. Скоро, однако, микенская перезрелая
роскошь стала объединяться с растущими потребностями демократического
общества. В "Илиаде" и "Одиссее" Гомера наука уже давно открыла способы
различать разные напластования, начиная от домикенских и микенских и кончая
культурной обстановкой указанных первых веков I тысячелетия, включая большой
рост индивидуального мышления, весьма свободное и даже ироническое отношение
к старинным богам и героям и даже (как, например, в гомеровских сравнениях)
включая психологию и быт маленького и слабого человека, а не только
старинного мощного и роскошного героизма. Вот почему подробное изучение
Гомера не может не входить в историю античной эстетики. Получивши свое
последнее оформление на границе между первобытнообщинной и классической
рабовладельческой формацией, гомеровские поэмы отражают в себе все периоды
первобытнообщинной формации, но отражают их вполне критически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85