Но от замечаний я воздержалась Ц и не напрасно. Место пл
итки, которая упала в подставленную ладонь малыша, занял точно такой же в
еселенький малиновый квадратик.
Стена вновь стала ровной и гладкой.
Ц Ам! Ц протягивал мне малиновую пластинку мой сын.
Я приняла ее из его теплой ладошки, повертела в руках. Плитка была на ощупь
твердая, плоская и тяжелая Ц как и полагается быть облицовочной плитке
Ц И что Ц это можно есть? Ц с сомнением поинтересовалась я.
Внимательно проследив за моими манипуляциями, малыш. кажется, понял, в че
м смысл затруднений. Он обернулся к стене, точно так же отковырнул другую
плитку. Красновато-оранжевую. Потер между ладошками. Глянец прямоугольн
ичка на глазах потускнел. И хотя расцветка не изменилась, но то, что сын де
ржал, уже не выглядело как строительная деталь. Поэтому, когда он откусил
от нее крохотный кусочек, это показалось даже довольно естественно.
Я повторила его манипуляции и поднесла ко рту плитку. Предварительно пон
юхав.
Запаха не было никакого. Вообще.
Вкуса тоже. Поначалу. Но когда маленький кусочек, осторожно откушенный м
ною от плитки, начал пропитываться слюной, у меня во рту будто бомба взорв
алась!
Дикое сочетание бешеной сладости и горчайшей солености вкупе с пенным п
остреливанием, как от шампанского, заставили меня немедленно выплюнуть
эту гадость.
Мальчик внимательно проследил за моими отплевываниями, забрал у меня вз
рывоопасную малиновую плитку и вручил другую Ц более спокойных, кремов
ых тонов.
Вообще-то несмотря на все мои отплевывания, особо противного послевкуси
я во рту не было. Даже наоборот. Сохранилось довольно приятное ощущение, н
емедленно вызвавшее острый приступ голода. Голода, наверно, естественно
го Ц если я и правда три года пролежала без маковой росинки во рту.
Поэтому я, хоть и с некоторой опаской, но лизнула предложенную плитку.
Ощущение на языке осталось нежно-мягкое Ц какое-то неуловимо-знакомое
сочетание ванильного и молочного с яблочной свежестью. Откушенный кусо
чек не поражал излишне пикантной феерией вкусовых ощущений, и я осторожн
о проглотила кашицу, заполнившую рот.
Голод, как по мановению волшебной палочки, отступил. В желудке начала раз
ливаться приятная тяжесть и сытость.
Кусать Ц даже столь аппетитную Ц плитку больше не хотелось, но и выброс
ить ее было жалко. Я покрутила головой в надежде найти какой-нибудь кухон
ный столик Ц ведь должен же быть в таком месте, наполненном вкусностями,
какой-нибудь столик? Или, на худой конец, просто подставка для съестного!
Малыш снова вывел меня из затруднения.
Ц Ма! Ц обратился он ко мне (у меня все перевернулось внутри, и нос предат
ельски защипало от набежавших слез).
Ц Да, родной, Ц откликнулась я слабым голосом.
Ц У!
Ц Что ты сказал? Ц уточнила я, вытирая слезы.
Ц У! Ц повторил он невозмутимо и указал пальчиком вниз.
Я наклонила голову. Рядом с нами, прямо на грязном земляном полу, лежало ди
вной красоты блюдо. И как я на него не наступила? Порушить такую красоту бы
ло бы святотатством!
Раскрывшийся бутон цветка, напоминавшего одновременно лилию и тюльпан,
царственно-белого, затейливо-причудливого Ц вот какие ассоциации оно
вызывало.
Я наклонилась, вознамерившись со всей бережностью поднять это произвед
ение искусства, но не тут-то было! Оно не пожелало отдираться от грязной, н
еровной поверхности пола.
Ц Не, Ц сообщил мальчик, присев рядом.
Ц А что же тогда? Ц растерянно поинтересовалась я.
Ц У, Ц доброжелательно сообщил мой малыш и кинул на блюдо малиновую пли
тку Ц ту, от которой я отказалась.
Легкий, едва слышный щелчок Ц и плитка как бы растворилась в белоснежно
й поверхности блюда.
Я последовала примеру сына, осторожно уложив на освободившееся место и с
вою надкушенную плитку. Но, видно, сделала это как-то неправильно Ц слишк
ом медленно, что ли. Нежные лепестки блюда вдруг ожили, потянулись вверх и
начали быстро заворачиваться вовнутрь, норовя сомкнуться над моей ладо
нью.
Ц Не! Ц предупреждающе воскликнул мальчик. И резко потянул меня за локо
ть, высвобождая из красоты, чуть не ставшей капканом.
Ц Прямо росянка-мухоловка какая-то! Ц испуганно прокомментировала я,
отпрыгивая подальше от столь агрессивного произведения искусства.
Мальчик посмотрел на меня вопросительно.
Ц Да есть у нас, на Земле, такой цветочек, Ц пояснила я, выдавив из себя жа
лкое подобие улыбки. Ц Расскажу потом поподробнее… Мои слова малыша, ка
жетсл, удовлетворили, и оя переключил свое доброжелательное внимание на
остатки красновато-оранжевого продукта питания.
Ц Ну а еще что-нибудь интересное тут у тебя есть? Ц спросила я, чувствуя
себя страшно неловко. Явилась, понимаешь, блудная мать да еще и инспекцию
здесь устраивает!
Мальчик осторожно стряхнул крошки с пальцев в блюдо на полу и послушно в
зял меня за руку.
Ц Куда теперь поведешь? Ц с натужным смешком поинтересовалась я, пытая
сь скрыть собственное смущение.
Ц Читу, Ц ответил малыш.
Ц Читать, что ли, миленький мой? Ц противно подсюсюкивая, заулыбалась я,
продемонстрировав необычайную догадливость. Ц У тебя здесь и библиоте
ка есть?
Мальчик молча повел меня вдоль разноцветной стены. За ее углом открылся
поворот в следующий такой же по размерам и по оформлению зал. Но не это хот
ел мне показать мой сын.
Почти у входа, привалившись боком к глянцевитой стене из продуктовых пла
стинок, лежала мумия. Длинная, бурая, вполне человеческая. Ее высохшая кож
а обтянула лицо, обнажая в сардонической усмешке частокол желтых зубов.
Глазницы провалились. Неуместно живые седые волосы съехали чуть набок, б
удто неловко надетый парик, обнажая гладкий череп под трещиной лопнувше
го лоскута кожи.
Ц Читу, Ц произнес мой Олежек, как бы знакомя нас.
Ц Очень приятно, Ц промямлила я, чувствуя себя персонажем голливудско
го фильма ужасов.
Для довершения картины не хватало только, чтобы мумия встала со своего м
еста и сделала книксен. Как и положено при знакомстве всем хорошо воспит
анным мумиям.
Мальчик присел, заботливо поправил одну из выбившихся седых прядей.
Ц И что это?.. Ц чувствуя, как предательски похолодели ноги, просипела я.
Ц Читу, Ц с некоторым удивлением поднял на меня свои огромные глаза мал
ыш.
Ц Видимо, по его мнению, я и сама должна была прекрасно понимать, что это з
а «читу» такая. Он ткнул пальчиком в край юбки, прикрывавшей костлявые но
ги мумии, и как можно доходчивее проговорил: Ц Чи-ту.
Преодолевая острый приступ брезгливости, я присела рядом с ним и прилежн
о, как школьница урок, повторила вслед за сыном: Ц Чи-ту…
А сама лихорадочно перебирала в памяти всех Чит, которых знала. Увы, не всп
омнилось ни одной… Судя же по пристальному наблюдению, которое продолжа
ли вести за мной темно-карие глаза сына, что-то такое я все же должна была в
спомнить. Такое Ц или такую. Мумия явно женская. Кого из женщин с таким ст
ранным именем я знала? Или, может, хотя бы с такими слогами в имени?
И тут яркая вспышка воспоминания озарила наконец мои тупые мозги.
… Вот карета грохочет по подвесному мосту Киршагского кремля. Вот въезжа
ет в высокий двор с анфиладой крытых переходов. Вот Каллистрат обнимает
высокую старуху. И даже называет ее по имени…
Ц Чистуша! Ц ахнула я.
Нагнулась, вглядываясь. Узнать в этой куче сухих костей и тряпок няньку М
ихаила было трудно. Я помнила ее высокой, крепкой, гордой от сознания свой
приобщенности в великому роду Квасуровых. И мечтающей понянчить еще и де
тей Михаила.
Неужели все-таки она?
Ц Чистуша… Ц повторила я, задумчиво поднимая голову.
И увидела еще одну вещь. Чуть в стороне аккуратной горкой была сложена шу
ба. Моя песцовая шуба. В которую я заворачивала своего новорожденного сы
на Ц перед тем как вручить его Бокше. А рядом стопкой лежали старательно
сложенные, и тоже очень знакомые мне, пеленки.
Так-то сбылась Чистушина мечта… Понянчила княжича. И даже заслужила его
детскую благодарность. И наверно, любовь Ц ведь он до сих пор ухаживает з
а ее высохшим трупом…
Нервно сглотнув подступившее к горлу волнение, я полюбопытствовала: Ц А
мумия Бокши тоже где-то здесь лежит?
Ц Бокша ди! Ц твердо заявил мальчик. Ц Ушел, значит?.. Что ж он Ц смылся, б
росив ребенка? И куда, интересно?..
Ц Ди, Ц привычно взял меня за руку малыш.
Пошли. Из одного зала в другой. Из того Ц в помещение с гривнами. А оттуда у
зким коридорчиком в еще один зал. Зал не зал, а по сравнению с предыдущими
Ц тамбур, да и только. Небольшой уютный тамбурок. В его глубине высилась м
ассивная золотистая дверь.
Вход в новые пещеры с сокровищами? Еще более драгоценными? Или выход из Ал
аддиновых чертогов?
Ц Значит, сюда Бокша ушел? Ц вздохнула я, берясь за большую, матово отбле
скивающую ручку.
Ц Ма… Ц услышала я тонкий голосок позади.
Что-то новое было в нем. Пронзительно-горячее, заставившее меня резко пов
ернуться и броситься к сыну.
Но с ним ничего не случилось. Он стоял, гордо выпрямившись, Ц маленький, х
рупкий и очень-очень серьезный. Совсем самостоятельный. Только в глазах
его я увидела нечто новое, до сих пор небывалое Ц искорки слез.
Ц Ма, Ц повторил он. И добавил: Ц Не ди… Я порывисто прижала его к себе, бо
рмоча: Ц Не уйду, что ты, мой родной, куда ж я без тебя! Я тут, я с тобою! И не отп
ущу тебя ни за что на свете!…
А Бокша отпустил. Несмотря на мой приказ. Зная Бокшу… Весьма странный для
него поступок.
Как Бокша с моим ребенком и Чистушей оказались в этом подземелье? Одни, с т
еми же самыми пеленками, в которые я когда-то кутала новорожденного Олег
а!
Вот сейчас как выйдем с сыном, как узнаем все!
Ц Олеженька, мальчик мой дорогой, нам нужно одеться, Ц озабоченно сказа
ла я, подразумевая, конечно, его.
Не знаю, уж какое время года сейчас за этой дверью, но мое платье, переживш
ее долгое-предолгое лежание в песчаной могиле, переживет и мое воскреше
ние. А вот малыш…
Мы вернулись к мумии Чистуши и осмотрели барахло, оставшееся от периода
новорожденности.
Шуба? Все еще слишком велика для ребенка. Пеленки? Уже малы. Хотя…
Ц Не вспомнить ли нам период античности? Ц весело предложила я. Ц В Дре
вней Греции, помнится, была такая одежка Называлась хитон. Я выбрала пеле
нку побольше и понаряднее (половинка нашей с Михаилом дорожной простыни
), сложила пополам. В середине сгиба прорвала дыру для головы и водрузила э
ту тряпку на покорного Олежека.
Спереди и сзади мы наготу прикрыли.
Ц Теперь бы тебя подпоясать еще чем-то…
Я поискала вокруг какую-нибудь веревочку, но у создателей этих продукто
вых складов, видимо, не было необходимости в увязывании тюков и баулов.
Ощупала собственное платье, и Ц о счастье! Ц на моей талии была завязана
как раз такая веревочка, что надо!
С трудом развязав ее, я затянула получившийся хитон на поясе моего малыш
а, тщательно заправила края ткани Ц и получилось просто великолепно!
Только потом, со значительным опозданием, до меня дошло, что за веревку я и
спользовала. Ту самую, за которую мстительный Георг собирался вытянуть м
еня из пустохляби Дабы удостовериться в летальном исходе. Правда, помнит
ся, тогда она длиннее была. И намного. Ну да что там Ц дело прошлое. Сейчас и
такая веревочка сгодится!
А когда мы проходили через зал с гривнами, у меня мелькнула мысль заменит
ь мою похоронную веревочку на одну из них. Я остановилась и даже примерил
ась к узкой, темно-коричневой Ц под цвет глаз Олежки. Но лотом махнула ру
кой и не стала морочить себе голову еще и завязыванием узлов на гривне.
Только когда мы, держась за руки, как образцовые мать и дитя, пошли к завет
ной двери и я вновь взялась за ее массивную ручку, мой малыш сообразил, что
должно произойти в следующую секунду.
Ц Не! Ц закричал он, изо всех сил вцепляясь в мое запястье. Ц Не!
Ц Почему «не»? Ц удивилась я. Ц Тебя я здесь не оставлю, выйдем вместе…
Ц Бокша! Бобо! Не! Ц горячо начал сын объяснять очевидные для него истин
ы.
Ц Ах, Бокша… Ц протянула я.-Значит, он тебе «бобо», если ты самостоятельн
о пойдешь в эту дверь?
Малыш замялся. Видно, в моей интерпретации не все было верно, но связь межд
у «бобо» и дверью я все-таки смогла уловить, поэтому после некоторых разд
умий Олежек серьезно кивнул головой.
Значит, уходя, Бокша запретил ему покидать помещение. Теперь понятно, поч
ему мой послушный ребенок даже не сделал попытки выйти к людям.
Ц Но я, Ц мой палец для верности указал на собственную грудь, Ц я главне
е Бокши. Я и Бокше могу приказывать. Поэтому я отменяю его распоряжение. И
разрешаю выйти.
Малыш, кажется, был просто ошарашен такой постановкой вопроса. Видимо, до
сих пор он не представлял, что бывают люди главнее Бокши.
Он даже отступил на шажок, внимательно меня рассматривая (правда, к моей т
ихой радости, ладонь из своей ручки не выпуская).
Ц Я Ц самая главная! Ц решительно подтвердила я, внутренне обмирая Ц
а ну как не поверит?
Малыш вздохнул: мол, что с вами делать? Разбирайтесь сами!
И бойко, опередив меня, потянулся открывать дверь.
Вот буду нехорошая уличная женщина, если именно это и не было его самой за
ветной мечтой все годы заточения Ц выйти наконец за запретную дверь!
А та оказалась довольно тугой. Нам пришлось вдвоем навалиться, чтобы сде
лать достаточную щелочку.
Зато первое, что мы увидели в узкой полоске света, идущего из нашего тамбу
ра, Ц лицо Бокши.
Парень лежал перед дверью с той стороны верной собачонкой, выгнанной злы
ми хозяевами за порог. Он был истощен, глаза ввалились почти как у той муми
и, лицо покрывала курчавая борода. Лежал он, наверно, потому, что был без си
л. И, несмотря на это, что есть мочи пытался помочь нам открыть дверь, хвата
ясь за нее дрожащими непослушными пальцами.
Ц Олег Михайлович!… Княгиня!… Ц прошептал он.
И это, кажется, лишило его последних сил. Пальцы, сжимавшие дверь, ослабли,
глаза Бокши закатились, и лоб со стуком ткнулся в порожек. Парень лишился
чувств.
Ну и как прикажете это понимать? Сначала бросает ребенка, потом лежит под
дверью Ц и все время один. Ох не нравятся мне эти странности.
Ц Олежек, надо заташить Бокшу обратно, Ц извиняющимся тоном сказала я.
Ц Напоить-накормить. Пусть он сначала придет в себя и расскажет, что вокр
уг творится, а потом уж мы решим, как быть с выходом наружу.
* * *
Едва Бокша оказался в тамбуре и дверь бесшумно затворилась, мой сын помч
ался в глубь складских залов. Путаясь с непривычки в подоле хитона. У само
й меня сил бежать за продуктами уже не было, и я только крикнула: Ц Попить
не забудь принести!
Но Олежек явился всего лишь с двумя плитками Ц бело-серой и пунцовой.
Ц А пить? Ц укоризненно напомнила я. Малыш озадаченно уставился на меня
, и я попыталась разъяснить; Ц Людям для жизни сначала нужен воздух, пото
м вода и только в третью очередь Ц еда. Дышать Бокша, слава богу, дышит и са
м, а вот водички бы ему не помешало дать!
Мальчик продолжал смотреть, не понимая меня.
Ц Пить! Ц громко, как глухому, сказала я, начиная раздражаться от невозм
ожности толком объясниться с собственным сыном. Ц Вода где-нибудь у вас
имеется? Ручей, источник какой-нибудь? Может быть, питьевой фонтанчик? А? С
газировкой? Что-то ведь ты пил все это время!
Бокша едва слышно застонал и открыл глаза.
Взгляд его был мутен и нехорош. Взгляд блуждал, не задерживаясь ни на чем,
пока не остановился на съедобных плитках в руках у моего сына.
Ц Дайте… Ц прошелестел умоляющий голос, слабая рука чуть приподнялась
, и Олежек, быстро потерев пунцовую плитку ладошкой, вложил ее в подрагива
ющие пальцы Бокши.
Процесс насыщения изголодавшегося человека Ц не особо эстетичное зре
лище. Лежа на боку, Бокша чавкал, давился, кусал, снова жадно чавкал и кусал
… Потом в изнеможении выронил остатки плитки, блаженно улыбнулся мне, пр
обормотал: Ц Княгиня…
И отключился. На этот раз Ц просто заснул.
Ц А пить?.. Ц уныло поинтересовалась л и безнадежно махнула рукой. Если ч
естно, то меня и саму тянуло в сон. Вроде бы должна была отоспаться в свой п
есчаной берлоге на всю оставшуюся жизнь Ч так нет…
Ц А где твоя кроватка? Ц поинтересовалась я у сына, усиленно раздирая с
липающиеся веки. Ц Куда ты ложишься спать?
Ц Ать, Ц отозвался мальчик. Протянул руку к моей ладони. Ц Ди.
Ц Пойдем, Ц согласилась я.
И на усталых, ватных ногах приплелась за ним в совершенно нежилого вида к
атакомбу. Узкую, мрачную, несмотря наЪран-жевые блики редких перистых об
лачков под низким потолком Ц а может, и благодаря им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
итки, которая упала в подставленную ладонь малыша, занял точно такой же в
еселенький малиновый квадратик.
Стена вновь стала ровной и гладкой.
Ц Ам! Ц протягивал мне малиновую пластинку мой сын.
Я приняла ее из его теплой ладошки, повертела в руках. Плитка была на ощупь
твердая, плоская и тяжелая Ц как и полагается быть облицовочной плитке
Ц И что Ц это можно есть? Ц с сомнением поинтересовалась я.
Внимательно проследив за моими манипуляциями, малыш. кажется, понял, в че
м смысл затруднений. Он обернулся к стене, точно так же отковырнул другую
плитку. Красновато-оранжевую. Потер между ладошками. Глянец прямоугольн
ичка на глазах потускнел. И хотя расцветка не изменилась, но то, что сын де
ржал, уже не выглядело как строительная деталь. Поэтому, когда он откусил
от нее крохотный кусочек, это показалось даже довольно естественно.
Я повторила его манипуляции и поднесла ко рту плитку. Предварительно пон
юхав.
Запаха не было никакого. Вообще.
Вкуса тоже. Поначалу. Но когда маленький кусочек, осторожно откушенный м
ною от плитки, начал пропитываться слюной, у меня во рту будто бомба взорв
алась!
Дикое сочетание бешеной сладости и горчайшей солености вкупе с пенным п
остреливанием, как от шампанского, заставили меня немедленно выплюнуть
эту гадость.
Мальчик внимательно проследил за моими отплевываниями, забрал у меня вз
рывоопасную малиновую плитку и вручил другую Ц более спокойных, кремов
ых тонов.
Вообще-то несмотря на все мои отплевывания, особо противного послевкуси
я во рту не было. Даже наоборот. Сохранилось довольно приятное ощущение, н
емедленно вызвавшее острый приступ голода. Голода, наверно, естественно
го Ц если я и правда три года пролежала без маковой росинки во рту.
Поэтому я, хоть и с некоторой опаской, но лизнула предложенную плитку.
Ощущение на языке осталось нежно-мягкое Ц какое-то неуловимо-знакомое
сочетание ванильного и молочного с яблочной свежестью. Откушенный кусо
чек не поражал излишне пикантной феерией вкусовых ощущений, и я осторожн
о проглотила кашицу, заполнившую рот.
Голод, как по мановению волшебной палочки, отступил. В желудке начала раз
ливаться приятная тяжесть и сытость.
Кусать Ц даже столь аппетитную Ц плитку больше не хотелось, но и выброс
ить ее было жалко. Я покрутила головой в надежде найти какой-нибудь кухон
ный столик Ц ведь должен же быть в таком месте, наполненном вкусностями,
какой-нибудь столик? Или, на худой конец, просто подставка для съестного!
Малыш снова вывел меня из затруднения.
Ц Ма! Ц обратился он ко мне (у меня все перевернулось внутри, и нос предат
ельски защипало от набежавших слез).
Ц Да, родной, Ц откликнулась я слабым голосом.
Ц У!
Ц Что ты сказал? Ц уточнила я, вытирая слезы.
Ц У! Ц повторил он невозмутимо и указал пальчиком вниз.
Я наклонила голову. Рядом с нами, прямо на грязном земляном полу, лежало ди
вной красоты блюдо. И как я на него не наступила? Порушить такую красоту бы
ло бы святотатством!
Раскрывшийся бутон цветка, напоминавшего одновременно лилию и тюльпан,
царственно-белого, затейливо-причудливого Ц вот какие ассоциации оно
вызывало.
Я наклонилась, вознамерившись со всей бережностью поднять это произвед
ение искусства, но не тут-то было! Оно не пожелало отдираться от грязной, н
еровной поверхности пола.
Ц Не, Ц сообщил мальчик, присев рядом.
Ц А что же тогда? Ц растерянно поинтересовалась я.
Ц У, Ц доброжелательно сообщил мой малыш и кинул на блюдо малиновую пли
тку Ц ту, от которой я отказалась.
Легкий, едва слышный щелчок Ц и плитка как бы растворилась в белоснежно
й поверхности блюда.
Я последовала примеру сына, осторожно уложив на освободившееся место и с
вою надкушенную плитку. Но, видно, сделала это как-то неправильно Ц слишк
ом медленно, что ли. Нежные лепестки блюда вдруг ожили, потянулись вверх и
начали быстро заворачиваться вовнутрь, норовя сомкнуться над моей ладо
нью.
Ц Не! Ц предупреждающе воскликнул мальчик. И резко потянул меня за локо
ть, высвобождая из красоты, чуть не ставшей капканом.
Ц Прямо росянка-мухоловка какая-то! Ц испуганно прокомментировала я,
отпрыгивая подальше от столь агрессивного произведения искусства.
Мальчик посмотрел на меня вопросительно.
Ц Да есть у нас, на Земле, такой цветочек, Ц пояснила я, выдавив из себя жа
лкое подобие улыбки. Ц Расскажу потом поподробнее… Мои слова малыша, ка
жетсл, удовлетворили, и оя переключил свое доброжелательное внимание на
остатки красновато-оранжевого продукта питания.
Ц Ну а еще что-нибудь интересное тут у тебя есть? Ц спросила я, чувствуя
себя страшно неловко. Явилась, понимаешь, блудная мать да еще и инспекцию
здесь устраивает!
Мальчик осторожно стряхнул крошки с пальцев в блюдо на полу и послушно в
зял меня за руку.
Ц Куда теперь поведешь? Ц с натужным смешком поинтересовалась я, пытая
сь скрыть собственное смущение.
Ц Читу, Ц ответил малыш.
Ц Читать, что ли, миленький мой? Ц противно подсюсюкивая, заулыбалась я,
продемонстрировав необычайную догадливость. Ц У тебя здесь и библиоте
ка есть?
Мальчик молча повел меня вдоль разноцветной стены. За ее углом открылся
поворот в следующий такой же по размерам и по оформлению зал. Но не это хот
ел мне показать мой сын.
Почти у входа, привалившись боком к глянцевитой стене из продуктовых пла
стинок, лежала мумия. Длинная, бурая, вполне человеческая. Ее высохшая кож
а обтянула лицо, обнажая в сардонической усмешке частокол желтых зубов.
Глазницы провалились. Неуместно живые седые волосы съехали чуть набок, б
удто неловко надетый парик, обнажая гладкий череп под трещиной лопнувше
го лоскута кожи.
Ц Читу, Ц произнес мой Олежек, как бы знакомя нас.
Ц Очень приятно, Ц промямлила я, чувствуя себя персонажем голливудско
го фильма ужасов.
Для довершения картины не хватало только, чтобы мумия встала со своего м
еста и сделала книксен. Как и положено при знакомстве всем хорошо воспит
анным мумиям.
Мальчик присел, заботливо поправил одну из выбившихся седых прядей.
Ц И что это?.. Ц чувствуя, как предательски похолодели ноги, просипела я.
Ц Читу, Ц с некоторым удивлением поднял на меня свои огромные глаза мал
ыш.
Ц Видимо, по его мнению, я и сама должна была прекрасно понимать, что это з
а «читу» такая. Он ткнул пальчиком в край юбки, прикрывавшей костлявые но
ги мумии, и как можно доходчивее проговорил: Ц Чи-ту.
Преодолевая острый приступ брезгливости, я присела рядом с ним и прилежн
о, как школьница урок, повторила вслед за сыном: Ц Чи-ту…
А сама лихорадочно перебирала в памяти всех Чит, которых знала. Увы, не всп
омнилось ни одной… Судя же по пристальному наблюдению, которое продолжа
ли вести за мной темно-карие глаза сына, что-то такое я все же должна была в
спомнить. Такое Ц или такую. Мумия явно женская. Кого из женщин с таким ст
ранным именем я знала? Или, может, хотя бы с такими слогами в имени?
И тут яркая вспышка воспоминания озарила наконец мои тупые мозги.
… Вот карета грохочет по подвесному мосту Киршагского кремля. Вот въезжа
ет в высокий двор с анфиладой крытых переходов. Вот Каллистрат обнимает
высокую старуху. И даже называет ее по имени…
Ц Чистуша! Ц ахнула я.
Нагнулась, вглядываясь. Узнать в этой куче сухих костей и тряпок няньку М
ихаила было трудно. Я помнила ее высокой, крепкой, гордой от сознания свой
приобщенности в великому роду Квасуровых. И мечтающей понянчить еще и де
тей Михаила.
Неужели все-таки она?
Ц Чистуша… Ц повторила я, задумчиво поднимая голову.
И увидела еще одну вещь. Чуть в стороне аккуратной горкой была сложена шу
ба. Моя песцовая шуба. В которую я заворачивала своего новорожденного сы
на Ц перед тем как вручить его Бокше. А рядом стопкой лежали старательно
сложенные, и тоже очень знакомые мне, пеленки.
Так-то сбылась Чистушина мечта… Понянчила княжича. И даже заслужила его
детскую благодарность. И наверно, любовь Ц ведь он до сих пор ухаживает з
а ее высохшим трупом…
Нервно сглотнув подступившее к горлу волнение, я полюбопытствовала: Ц А
мумия Бокши тоже где-то здесь лежит?
Ц Бокша ди! Ц твердо заявил мальчик. Ц Ушел, значит?.. Что ж он Ц смылся, б
росив ребенка? И куда, интересно?..
Ц Ди, Ц привычно взял меня за руку малыш.
Пошли. Из одного зала в другой. Из того Ц в помещение с гривнами. А оттуда у
зким коридорчиком в еще один зал. Зал не зал, а по сравнению с предыдущими
Ц тамбур, да и только. Небольшой уютный тамбурок. В его глубине высилась м
ассивная золотистая дверь.
Вход в новые пещеры с сокровищами? Еще более драгоценными? Или выход из Ал
аддиновых чертогов?
Ц Значит, сюда Бокша ушел? Ц вздохнула я, берясь за большую, матово отбле
скивающую ручку.
Ц Ма… Ц услышала я тонкий голосок позади.
Что-то новое было в нем. Пронзительно-горячее, заставившее меня резко пов
ернуться и броситься к сыну.
Но с ним ничего не случилось. Он стоял, гордо выпрямившись, Ц маленький, х
рупкий и очень-очень серьезный. Совсем самостоятельный. Только в глазах
его я увидела нечто новое, до сих пор небывалое Ц искорки слез.
Ц Ма, Ц повторил он. И добавил: Ц Не ди… Я порывисто прижала его к себе, бо
рмоча: Ц Не уйду, что ты, мой родной, куда ж я без тебя! Я тут, я с тобою! И не отп
ущу тебя ни за что на свете!…
А Бокша отпустил. Несмотря на мой приказ. Зная Бокшу… Весьма странный для
него поступок.
Как Бокша с моим ребенком и Чистушей оказались в этом подземелье? Одни, с т
еми же самыми пеленками, в которые я когда-то кутала новорожденного Олег
а!
Вот сейчас как выйдем с сыном, как узнаем все!
Ц Олеженька, мальчик мой дорогой, нам нужно одеться, Ц озабоченно сказа
ла я, подразумевая, конечно, его.
Не знаю, уж какое время года сейчас за этой дверью, но мое платье, переживш
ее долгое-предолгое лежание в песчаной могиле, переживет и мое воскреше
ние. А вот малыш…
Мы вернулись к мумии Чистуши и осмотрели барахло, оставшееся от периода
новорожденности.
Шуба? Все еще слишком велика для ребенка. Пеленки? Уже малы. Хотя…
Ц Не вспомнить ли нам период античности? Ц весело предложила я. Ц В Дре
вней Греции, помнится, была такая одежка Называлась хитон. Я выбрала пеле
нку побольше и понаряднее (половинка нашей с Михаилом дорожной простыни
), сложила пополам. В середине сгиба прорвала дыру для головы и водрузила э
ту тряпку на покорного Олежека.
Спереди и сзади мы наготу прикрыли.
Ц Теперь бы тебя подпоясать еще чем-то…
Я поискала вокруг какую-нибудь веревочку, но у создателей этих продукто
вых складов, видимо, не было необходимости в увязывании тюков и баулов.
Ощупала собственное платье, и Ц о счастье! Ц на моей талии была завязана
как раз такая веревочка, что надо!
С трудом развязав ее, я затянула получившийся хитон на поясе моего малыш
а, тщательно заправила края ткани Ц и получилось просто великолепно!
Только потом, со значительным опозданием, до меня дошло, что за веревку я и
спользовала. Ту самую, за которую мстительный Георг собирался вытянуть м
еня из пустохляби Дабы удостовериться в летальном исходе. Правда, помнит
ся, тогда она длиннее была. И намного. Ну да что там Ц дело прошлое. Сейчас и
такая веревочка сгодится!
А когда мы проходили через зал с гривнами, у меня мелькнула мысль заменит
ь мою похоронную веревочку на одну из них. Я остановилась и даже примерил
ась к узкой, темно-коричневой Ц под цвет глаз Олежки. Но лотом махнула ру
кой и не стала морочить себе голову еще и завязыванием узлов на гривне.
Только когда мы, держась за руки, как образцовые мать и дитя, пошли к завет
ной двери и я вновь взялась за ее массивную ручку, мой малыш сообразил, что
должно произойти в следующую секунду.
Ц Не! Ц закричал он, изо всех сил вцепляясь в мое запястье. Ц Не!
Ц Почему «не»? Ц удивилась я. Ц Тебя я здесь не оставлю, выйдем вместе…
Ц Бокша! Бобо! Не! Ц горячо начал сын объяснять очевидные для него истин
ы.
Ц Ах, Бокша… Ц протянула я.-Значит, он тебе «бобо», если ты самостоятельн
о пойдешь в эту дверь?
Малыш замялся. Видно, в моей интерпретации не все было верно, но связь межд
у «бобо» и дверью я все-таки смогла уловить, поэтому после некоторых разд
умий Олежек серьезно кивнул головой.
Значит, уходя, Бокша запретил ему покидать помещение. Теперь понятно, поч
ему мой послушный ребенок даже не сделал попытки выйти к людям.
Ц Но я, Ц мой палец для верности указал на собственную грудь, Ц я главне
е Бокши. Я и Бокше могу приказывать. Поэтому я отменяю его распоряжение. И
разрешаю выйти.
Малыш, кажется, был просто ошарашен такой постановкой вопроса. Видимо, до
сих пор он не представлял, что бывают люди главнее Бокши.
Он даже отступил на шажок, внимательно меня рассматривая (правда, к моей т
ихой радости, ладонь из своей ручки не выпуская).
Ц Я Ц самая главная! Ц решительно подтвердила я, внутренне обмирая Ц
а ну как не поверит?
Малыш вздохнул: мол, что с вами делать? Разбирайтесь сами!
И бойко, опередив меня, потянулся открывать дверь.
Вот буду нехорошая уличная женщина, если именно это и не было его самой за
ветной мечтой все годы заточения Ц выйти наконец за запретную дверь!
А та оказалась довольно тугой. Нам пришлось вдвоем навалиться, чтобы сде
лать достаточную щелочку.
Зато первое, что мы увидели в узкой полоске света, идущего из нашего тамбу
ра, Ц лицо Бокши.
Парень лежал перед дверью с той стороны верной собачонкой, выгнанной злы
ми хозяевами за порог. Он был истощен, глаза ввалились почти как у той муми
и, лицо покрывала курчавая борода. Лежал он, наверно, потому, что был без си
л. И, несмотря на это, что есть мочи пытался помочь нам открыть дверь, хвата
ясь за нее дрожащими непослушными пальцами.
Ц Олег Михайлович!… Княгиня!… Ц прошептал он.
И это, кажется, лишило его последних сил. Пальцы, сжимавшие дверь, ослабли,
глаза Бокши закатились, и лоб со стуком ткнулся в порожек. Парень лишился
чувств.
Ну и как прикажете это понимать? Сначала бросает ребенка, потом лежит под
дверью Ц и все время один. Ох не нравятся мне эти странности.
Ц Олежек, надо заташить Бокшу обратно, Ц извиняющимся тоном сказала я.
Ц Напоить-накормить. Пусть он сначала придет в себя и расскажет, что вокр
уг творится, а потом уж мы решим, как быть с выходом наружу.
* * *
Едва Бокша оказался в тамбуре и дверь бесшумно затворилась, мой сын помч
ался в глубь складских залов. Путаясь с непривычки в подоле хитона. У само
й меня сил бежать за продуктами уже не было, и я только крикнула: Ц Попить
не забудь принести!
Но Олежек явился всего лишь с двумя плитками Ц бело-серой и пунцовой.
Ц А пить? Ц укоризненно напомнила я. Малыш озадаченно уставился на меня
, и я попыталась разъяснить; Ц Людям для жизни сначала нужен воздух, пото
м вода и только в третью очередь Ц еда. Дышать Бокша, слава богу, дышит и са
м, а вот водички бы ему не помешало дать!
Мальчик продолжал смотреть, не понимая меня.
Ц Пить! Ц громко, как глухому, сказала я, начиная раздражаться от невозм
ожности толком объясниться с собственным сыном. Ц Вода где-нибудь у вас
имеется? Ручей, источник какой-нибудь? Может быть, питьевой фонтанчик? А? С
газировкой? Что-то ведь ты пил все это время!
Бокша едва слышно застонал и открыл глаза.
Взгляд его был мутен и нехорош. Взгляд блуждал, не задерживаясь ни на чем,
пока не остановился на съедобных плитках в руках у моего сына.
Ц Дайте… Ц прошелестел умоляющий голос, слабая рука чуть приподнялась
, и Олежек, быстро потерев пунцовую плитку ладошкой, вложил ее в подрагива
ющие пальцы Бокши.
Процесс насыщения изголодавшегося человека Ц не особо эстетичное зре
лище. Лежа на боку, Бокша чавкал, давился, кусал, снова жадно чавкал и кусал
… Потом в изнеможении выронил остатки плитки, блаженно улыбнулся мне, пр
обормотал: Ц Княгиня…
И отключился. На этот раз Ц просто заснул.
Ц А пить?.. Ц уныло поинтересовалась л и безнадежно махнула рукой. Если ч
естно, то меня и саму тянуло в сон. Вроде бы должна была отоспаться в свой п
есчаной берлоге на всю оставшуюся жизнь Ч так нет…
Ц А где твоя кроватка? Ц поинтересовалась я у сына, усиленно раздирая с
липающиеся веки. Ц Куда ты ложишься спать?
Ц Ать, Ц отозвался мальчик. Протянул руку к моей ладони. Ц Ди.
Ц Пойдем, Ц согласилась я.
И на усталых, ватных ногах приплелась за ним в совершенно нежилого вида к
атакомбу. Узкую, мрачную, несмотря наЪран-жевые блики редких перистых об
лачков под низким потолком Ц а может, и благодаря им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65