В виде эксперимента я открыла рот и попыталась схватить зубами хотя бы н
есколько песчинок. Кажется, это мероприятие закончилось неудачей. Язык,
во всяком случае, никакого песка не почувствовал.
Может ли мой язык ошибаться? И насколько такая ошибка способна уязвить к
няжескую гордость?
Я чуть было вновь не занялась построением логического обоснования «нев
лияния ошибок части тела князя на всю княжескую честь», но вовремя вспом
нила, что из этого все равно ничего путного выйти не может. И просто провер
ила наличие песчинок во рту с помощью пальца.
Проверила весьма неудачно. В том смысле, что проверка и вовсе не состояла
сь.
Вместо того чтобы свободно проникнуть в ротовую полость, мой указательн
ый палец захандрил, забастовал, замер и, дойдя до губ, дальше идти никак не
соглашался.
Увлекшись борьбой с собственным пальцем, который демонстрировал явное
неуважение к моей княжеской воле, я неожиданно столкнулась с еще более о
твратительно революционным поведением некоторых других членов моей кн
яжеской телесности. Как-то: двух коленок и ладони левой руки.
Эти бунтари выдумали подкузьмить меня в самый неподходящий момент.
Как уж они договорились между собой Ц не знаю. Но вместо того чтобы покор
но делать то, что от них требовала моя княжеская воля, Ц а требования ее б
ыли не столь уж и тираничны всего-то обеспечивать беспрерывное движение
всей моей княжеской телесности вслед за поводырем, коего этой телесност
и предоставила судьба в настоящий момент… Так вот, вместо исправной рабо
ты во имя моего княжеского величия, эти бунтари начали цепляться друг за
друга с очевидной целью унизить все мое существо в целом.
И это им удалось Мое княжеское величие вместо того, чтобы продолжать дви
жение, внезапно повалилось на бок и осталось пребывать в этом неловком п
оложении, вовсе не совместимом с моим высоким саном!
До глубины души возмущенная поведением бунтарей, я тут же, конечно, прика
зала этим наглецам поднять мою телесность в прежнюю позу (тоже, впрочем, н
е слишком совместимую с моим достоинством). Однако эти трое, демонстриру
я показное рвение, на деле не произвели ожидаемого деяния, на четвереньк
и я так и не поднялась
Пораженная до самой глубины души чудовищной циничностью их демарша, я бы
ло совсем уж собралась задать негодлям хорошую трепку. При помощи правой
руки. Но вспомнила, что та, замерев возле моего рта, так и не выполнила зада
ния по проникновению в указанное отверстие! То есть сама взбунтовалась!
Вспомнила я и то, что именно это неповиновение и было первым проявлением
нелояльности целой группы органов из тех, что составляют мою телесность!

Эти воспоминания разжигали мой гнев, и не знаю, насколько ужасным стало б
ы возмездие бунтовщикам, но мне вовремя передали срочное донесение от со
всем небольшой, но вполне законопослушной группы клеток и чувствительн
ых рецепторов на кончике указательного пальца мятежной правой руки.
Из донесения следовало, что указанная рука не выполнила моей княжеской в
оли только потому, что встретила на своем пути непреодолимое препятстви
е. О препятствии же сообщалось следующее: оно твердое, гладкое и, начинаяс
ь от нижнего края верхней губы, имеет место на всем протяжении ротового о
тверстия вплоть до верхнего края нижней губы включительно.
Тщательно проанализировав полученную стратегическую информацию, мое к
няжеское величество сделало важнейший и мудрейший вывод о возможности
существования подобных препятствий около других естественных отверст
ий моей телесности, прямо назвав их: ноздри и уши. И тут же послав пальцы пр
авой руки по указанным адресам для проверки гениальной догадки (намного
, заметим, опередившей время и заслуживающей самой искренней и глубокой
признательности со стороны потомков).
Надо ли говорить, что сия смелая догадка подтвердилась во всей полноте! И
в одной ноздре, и в другой, и в правом ухе, и в левом Ц везде, где только можн
о, обнаружились гладкие и твердые препятствия, не позволяющие презренны
м песчинкам осквернить своим посещением телесные дыры столь важного и б
лагородного существа, каким является княгиня Шатрова!
Более того, указанное нечто Ц гладкого и твердого свойстваЦ облегало в
сю поверхность сиятельной княжеской телесности Делая ее совершенно не
досягаемой для столь мелких и ничтожных тварей, как поименованные выше п
есчинки.
Такова повесть о том, каким именно образом наивеличайшая и премногомудр
ейшая княгиня Шагирова успешно разрешила еще одну таинственную и непос
тижимую загадку, встретившуюся на ее славном пути.
Далее должна быть изложена повесть о том, как, разрешив сию загадку, княги
ня Шагирова в неизъяснимой доброте своей не стала подвергать наказанию
мятежные проявления таких видов своей телесности, как колени (числом два
) и ладонь (левой руки). А, наоборот, позволила им, а также и правой руке присо
единиться к усилиям тех трех, ранее поименованных проявлений телесност
и. Более того, именно личное руководство со стороны преславной княгини Ш
агировой обеспечило организацию успешного восстановления первоначал
ьной позиции и возможность беспрепятственного продвижения вперед на с
лавном и достойном всяческого восхищения пути великой и прекрасной, мно
гомудрой и великодушной княгини Шагировой!
Отдельного восславления заслуживает та своевременность, с которой ген
ий княгини обеспечил восстановление двигательной функции ее телесност
и. Поскольку именно в это время к ней из страшной темноты протянулась та д
лань, коея и ранее указывала…
Нет, не так.
…направляла…
И это не вполне уместное слово Ц ибо кто может направлять великую княги
ню, кроме нее самой?
…коея, по мере сил своих (не забыть добавить Ц слабых сил своих), оказывал
а некоторую помощь княгине в определении пути ея…
Вот это уже лучше!
Итак, помоляся перед сим важнейшим делом, направив мысли свои на благоче
стивое размышление, начнем же неспешную поэму о великом и необычайнейше
м путешествии знаменитой и прославленной во всех веках и народностях св
етлой княгини Шагировой по непроходимой хляби…
Стоп, что это я мелю?
Вокруг по-прежнему не было видно ни зги, но я поняла, что мы с моим проводни
ком выбрались из песчаных недр на воздух.
Неумолчный шелест песчинок исчез. Я смогла подняться с карачек, выпрямит
ься во весь рост. И даже дышать стало совсем легко.
Проведя рукой по лицу, я убедилась, что никакая защитная пленка меня боль
ше не окружает, все естественные отверстия телесности открыты, и вообще
Ц тьфу!… Что это на меня нашло Ц там, в глубине пустохляби, Ц что я заняла
сь вдруг мысленным самовосхвалением? Взахлеб! Да еще и разделение там бы
ло какое-то: на меня великую и пресветлую… тьфу ты, опять! В общем, разделен
ие на меня и мою телесность. Это что еще за фокусы?
Тонкая слабенькая ладошка ткнулась в мою. Высокий детский голосок произ
нес:
Ц Ди!
В полной темноте существо вновь потянуло меня вперед. Даже вперед и ввер
х Ц мы явно поднимались выше, шагая по неровной, усеянной острыми камешк
ами тропинке. Было холодно и как-то промозгло Ц Ось! Ц предупредил голо
сок, но я не успела среагировать и больно задела бедром за острый камень.

Ц О, черт, больно! Ц поделилась я новостью со своим проводником, потирая
ушибленное место.
Ц Бобо, Ц согласились со мной.
Потрогав камень, посягнувший на великую и пресветлую… Ну вот же привяжет
ся такое! Короче, прикосновение к углу убедило меня, все правильно, мы в пе
щере. Наверно, одной из тех, которые тянутся под Киршагским кремлем на мно
гие километры. И где мы, сравнительно недавно, так замечательно путешест
вовали с Бокшей.
Ц Эх, Бокша, Бокша, Ц со вздохом проговорила я.
Успел ли ты в кремль, спас ли моего сына? Судя по тому, что к нам из Киршага с
пешили всадники, Ц успел. Но хотелось бы знать наверняка Ц Бок-ша, Ц ста
рательно и почти правильно произнес голосок из темноты.
Ц Ты знаешь Бокпгу? Ц заинтересовалась я. Ц Или просто повторяешь за м
ной?
Ц Ди! Ц голосок прозвучал весьма требовательно, и меня потянули дальше.
Ц Ну, идем, идем, Ц согласилась я, стараясь быть вежливой с незнакомым су
ществом.
Четыре крутых поворота миновали мы в молчании. Я только тихонько ойкала,
вновь сталкиваясь с каменными преградами.
Вдруг существо дернуло меня за ладонь и приказало:
Ц Льзи!
Ц И что сие слово должно обозначать? Ц спросила я. Ц Не имею ничего прот
ив, но против чего?
Ц Льзи, Ц повторили мне. Голос, несомненно, выдавал раздумье.
Уже хороший показатель. Меня не принуждают, а пытаются объяснить.
Ц Мне что-нибудь полизать? Ц предположила я.
Ц Льзи!
Обладатель детского голоса, кажется, принял решение перейти на невербал
ьный способ общения: к одной маленькой ладошке присоединилась вторая, и
обе тянули меня за руку вниз.
Я опустилась на корточки.
Ц Льзи! Ц это был приказ. Ладошки тянули меня еще ниже.
Ц Ползи? Ты это хочешь мне сказать?
Ц Льзи! Ц в очередной раз повторил голосок, но мне показалось, что на это
т раз его обладатель улыбался.
Ц Ну вот, ползу, Ц сообщила я, становясь на колени. И, наклонив голову, дви
нулась вперед.
Ц Льзи! Ц истошно закричали мне, а потом что-то тяжелое мягко, но неотвра
тимо надавило на затылок.

* * *

Через некоторое время я вновь увидела темноту.
Я лежала лицом вниз на мелкой каменной крошке. Представляю, как после так
ого лежания должно выглядеть мое лицо! Но спасительная темнота надежно с
крывала все под своим непроницаемым пологом.
Попробовав затылок, я, к собственному удивлению, никакой шишки не обнару
жила. Странно. Удар был приличный, да и без сознания я валялась Ц где же по
следствия? Голова даже не болела.
Зато (видимо, компенсируя отсутствие последствий) причина моего позорно
го падения находилась по-прежнему тут.
А мой провожатый, похоже, так и просидел рядом, ожидая, пока я приду в чувст
во. Едва же я вознамерилась подняться, как строгий детский голос приказа
л: Ц Льзи!
Маленькая ладошка категорично прижала меня лицом ко все той же каменной
крошке.
Ц Да льзу, льзу! Ц ворчливо ответила я и по-пластунски двинулась вперед.

На сей раз ничего страшного не стряслось. Кроме, может быть, того, что я исц
арапала все открытые участки тела. Включая и руки, и нос. Утешало одно Ц с
удя по звукам, мой проводник тоже полз рядом. Пыхтя и отдуваясь.
Ц Долго еще ползти? Ц наконец не выдержала я, останавливаясь.
Ц Да, Ц был ответ.
Ц Ну тогда давай хоть отдохнем, Ц попросила я.
Ц Да, Ц сказали мне.
Полноценной беседой это назвать было трудно, но какое-то взаимопонимани
е между нами, безусловно, установилось. Мы полежали, переводя дух.
Ц Льзи? Ц поинтересовалось существо.
Ц Ну, поползли, Ц согласно вздохнула я. Когда желание ползти у меня почт
и полностью выдохлось, я снова поинтересовалась: Ц А теперь Ц долго еще?

И неожиданно услышала хорошую новость: Ц Не, Ц сообщило существо.
Ц Ты хоть скажи, когда можно будет вставать! Ц попросила я. Ц Чтоб зря н
е надрываться! Ох!
Последнее междометие относилось к свету, больно хлестнувшему меня по зр
ачкам, так привыкшим к полной темноте и лениво расширившимся, наверно, на
всю радужку глаза.
Ц Бобо? Ц сочувственно осведомились у меня за спиной.
Ц Ну теперь-то подниматься можно? Ц зло спросила я, растирая слезы по за
крытым векам.
Ц Да, Ц последовал ответ.
Я распрямилась со стоном наслаждения. И даже решилась приоткрыть один гл
аз. А потом распахнула и второй. Потому что никак не могла поверить увиден
ному.
Меня привели в сокровищницу Аладдина? Только вместо злата и серебра здес
ь в обилии были представлены гривны. Уж не знаю Ц княжеские ли, лыцаровы?
Или и те, и другие?
Гривны лежали на полу пещеры. На ее выступах. Просто висели в воздухе, ниче
м, по-моему, не поддерживаемые. Они ласково сияли и переливались всеми цве
тами радуги в туманном серебристом свечении, которое облачком окутывал
о высокий потолок.
Ц Вот это да! Ц выдохнула я. Ц Гномик, ты куда меня привел? Ц Я обернулас
ь к своему провожатому, который вслед за мной поднимался на ноги. И не выде
ржала Ц рассмеялась: Ч
Вот так гномик!
Передо мной стоял мальчонка лет трех-четырех. Абсолютно голый. Не слишко
м чистый. Исполосованный царапинами. Причем царапины были самой разной д
авности Ц и свежие, только что полученные, такие же, наверно, как у меня са
мой, и старые, с почти отвалившимися корочками. Длинные темные волосы, пох
оже никогда не стриженные, были завязаны в подобие косички.
И вдруг смех застрял у меня в горле.
На меня смотрели внимательные темно-карие глаза. Тем спокойным, ожидающ
им взглядом, который я так люблю. И который я так недавно видела. У одного м
ладенца. Которого сама же и родила…
Ц Ты кто? Ц шепотом спросила я.
Ц Олей, Ц бесстрастно сообщил мальчик. Но этого не может быть!
Ц Кто ты? Ц потребовала я ответа.
Ц Олей Михай, Ц старательно произнес ребенок, не сводя С меня своих бол
ьших глаз.
Ц А кто я? Ц упавшим голосом поинтересовалась я.
Ц Ма, Ц просто ответил он.
Я опустилась перед ним на колени, осторожно взяла маленькие ладошки, кот
орые вывели меня из песчаной пустохляби.
Этого не может быть. Совсем. Это какой-то розыгрыш…
А он поднял чумазый палец и медленно провел по моей гривне. Посмотрел пря
мо в глаза и раздельно, по слогам выговорил: Ц Фи-лу-ма-на.
Взор мой заволокло слезами. Сколько же это времени я пролежала в пустохл
яби, если мой новорожденный сын уже стоит передо мной и рассказывает про
Филуману? И почему он один? Здесь? Голый, грязный!
Ц Где Бокша? Ц зло спросила я. Ц Где этот чертов ант, эта скотина, эта пад
аль, которой я поручила ребенка?
Ц Бокша, Ц печально ответил мальчик.
Ц Где Бокша? Ц крикнула я, размазывая слезы по исцарапанному лицу.
Ц Ди, Ц грустно сообщил мне мальчик.
Ц Идти? Мне идти за Бокшей?
Черт, ну почему все так сложно! Что он говорит? Я ничего понять не могу! И поч
ему я не вижу его мыслей?
Потому, вдруг поняла я. Потому что он мой сын. И я люблю его.
Ц Миленький! Олежечка! Ц совсем разревелась я, хватая мальчика в охапку
, обнимая, целуя грязные щеки, дорогие Ц совсем папины Ц глаза. Ц Да что ж
е случилось у вас тут, пока меня не было? Что стряслось? Где все?
Мальчик слегка отклонился и медленно, давая время понять каждое слово, о
тветил: Ц Бокша ди.
Ц Идти?
Ц Не. Ди!
Ц Может быть Ц ушел?
Ц У-ди! Ц кивнул мальчик, довольный, что до меня все-таки дошло.
Ц Давно ушел? Куда?
Что-то я не то говорю. Какое мне дело, куда и когда ушел Бокша? Вот стоит мой
сын, росший не знаю как. С речью дебильного ребенка. Мне его нужно спасать!

Ц Олежечка! Ц опять кинулась я к нему.
Он не противился моим объятиям. Смирно стоял, руки по швам. Ждал. Чего? Когд
а мне надоест? Так мне никогда не надоест!
Я покрепче прижала маленькое тельце к себе.
Сколько гривен вокруг Ц и никакого толку! Мальчик запущен, заброшен…
Гривен?
Теперь я отстранилась от сына. Внимательно осмотрела его с ног до головы.

Да вот же они! На моем сыне уже были гривны. Я насчитала их пять. Пять!
Одну, как и положено, Ц на шее. Хотя… Кем положено? Когда? Кто об этом что мо
жет достоверно знать?
Две гривны Ц на правой и левой руке. На запястьях.
И еще две на ногах Ц на щиколотках.
Страшные гривны. Гривны-убийцы. Которые выбирают себе только одного хоз
яина, безжалостно выбраковывая всех неподходящих… А на моем мальчике он
и висят как заурядные браслеты Ц на ногах, на руках… И я тоже, хоть чуть-чу
ть, да причастна к этому чуду. Этому замурзанному, худенькому, родному чуд
у. Совсем худенькому Ц кожа да кости. Да что ж я за мать, что довела ребенка
до такого состояния?!
Ц Олежечка, миленький, есть хочешь? Тебя кормит кто-нибудь?
Мальчик глядел с удивлением, не понимая моих слов.
Ц Ну, кушаешь ты что? Ням-ням, ам-ам Ц это ведь надо делать обязательно!
Ц Ам-ам! Ц обрадовался он. И потянул меня за руку. Ц Ди!
В громадности пещеры-сокровищницы обнаружился закоулок, который вел в к
оридорчик, а из него в пространство не меньшее, если не большее. И уж гораз
до более цивилизованное: от пола до потолка зал был облицован разноцветн
ой, глянцевито отсвечивающей плиткой. Несколько напоминает общественн
ые бани, но после природной пещерности предыдущего помещения такая циви
лизованность очень даже грела душу.
Мальчик подвел меня к ближайшей из стен и деловито ковырнул малиновую, в
разводах плитку. Та и отвалилась.
Ц Ой, Ц пискнула я.
Мне почему-то показалось кощунственным разрушать окружающую банно-пра
чечную гармонию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65