Ну и полез. И прямо в мои объятия.
Ц Это как же так? Ц не поверила я. Ц Ты ж у нас такая неприступная! Никогд
а ни с кем. А его Ц сразу в объятия?
Ц Любовь, Наташенька, страшная штука, Ц потупясь почти как на свадебной
фотографии, сообщила мне мама. Ц Не знаю, как оно получилось. Слышу Ц хру
стит. Вижу Ц вылезает. Чумазый, красивый, эполеты на солнце сияют золотом
. Смотрит на меня снизу вверх. Взгляд такой Ц непередаваемый. И удивление
, и восхищение, и восторг. Может, он тем восторгался, что вылез все-таки, но я
Ц то на свой счет приняла. Подбежала помочь подняться, отряхнуться и сам
а не заметила, как я уже в его объятиях и он меня целует. А я Ц его…
Ц А теперь Ц стоп. Про жаркие поцелуи потом. Давай кинопленку назад отмо
таем. Что там было про появление в чащобе?
Ц Он вошел в терновник через калитку.
Ц Опа, новость! Что за калитка такая в середине куста?
Ц Точно была калитка. Я ж тебе говорю Ц лазила потом, во всем удостовери
лась. Обыкновенная деревенская калитка. Из горбыля. Старая очень, вся тру
хлявая. И веревки, на которых она держалась на своем столбике, тоже разлох
маченные, полуистлевшие. А ну на ветру, на непогоде простоять чуть не сто л
ет! Странно, что она вообще еще держалась. Веня, твой папа, говорил, что эту к
алитку еще его прадед поставил.
Ц Хорошо, калитка, Ц нетерпеливо прервала ее я. Ц А за калиткой-то что?
Ц Ничего, Ц удивленно пожала плечами мама, Ц Терновник и терновник. Мн
е ж туда ходу не было!
Ц Куда?! Ц простонала я. Своими путаными объяснениями она решила меня п
росто доканать!
Ц В его мир, Ц как ни в чем не бывало развела руками мама. Ц Я ведь туда за
ним пройти не могла. Он звал. Он надеялся. Я послушно полезла вперед, за кал
итку, в этот бурелом. Только расцарапалась вся. А он… Он расстроился. Сказа
л: я сейчас. Полез через эту чертову калитку Ц и как в воздухе растворился
. Исчез. Даже не попрощались. И сколько я ни ждала Ц больше не вернулся. Пог
иб. Не знаю как, но был бы жив Ц вернулся бы обязательно! Потому что я ему же
на, и вообще. Любил он меня. И я его любила. И он погиб там, в своем мире. И мы да
же не попрощались.
Мама плакала, уткнувшись в вафельное кухонное полотенце. Я сидела обеску
раженная.
Ц Как же так получается? Вылез Ц залез. В промежутке объятия и поцелуи. А
фотографии откуда?
Ц Глупая ты, Ц улыбнулась мама сквозь слезы. Ц Между «вылез» и «залез»
почти месяц прошел. Главный месяц моей жизни. Он очень хотел, чтобы все офи
циально было. Он вообще очень по особенному относился к взаимоотношению
между нашими мирами. Сам был чем-то вроде великого посольства. Потому и то
ржественно-церемониальный княжеский мундир надел, когда к нам выходить
собрался. И наши отношения воспринимал очень серьезно. Хотел, чтобы они б
ыли оформлены как надо. Но в ЗАГС мы не могли пойти Ц у него же нашего пасп
орта не было. А в церкви обвенчаться удалось. И он сказал, что этого будет д
остаточно, Ц в их мире почти такие же церкви и почти такие же службы, так ч
то брак будет считаться официальным. Княгиней меня называл.
Ц А я тогда получаюсь княжной, Ц скептически хмыкнула я.
Ц Вот видишь, какая невероятная история. Ц Мама промокала заплаканное
лицо, рассеянно глядя на угол комода и наверняка не замечая его. Ц Я же го
ворила Ц ты не поверишь…
Ц А я говорила, что проверю, Ц отмахнулась я и потянулась к телефону.
Ц Как же ты проверять будешь? Ц неуверенно поинтересовалась мама, след
я за моими манипуляциями с телефонным диском.
Ц Обыкновенно. Поеду в твою Калиновку.
Ц Куда? Ц поразилась мама. Ц И что ты там делать будешь? И на какие деньг
и поедешь?
Ц Продам свои дамские часики.
Ц Часики? Ц Мама с сомнением глянула на мою руку, сжимавшую телефонную
трубку.
Ее сомнения можно было понять. Даже продав по максимально выгодной цене
будильник, тикающий у меня на запястье, денег можно наскрести разве толь
ко на поездку в маршрутном такси. Да и то в один конец.
Ц Свои дамские часики, Ц подтвердила я Ц Каждый часик Ц сто долларов.
Ц Ты это… серьезно?.. Ц У мамы не было слов от возмущения.
Ц Шучу, Ц поторопилась я спасти ее от инфаркта. Ц У Пашки займу.
Я вслушивалась в длинные гудки Ц он что-то долго не подходит.
Ц У Пашки? Ц не поверила мама. Ц Откуда у Пашки деньги? У лоботряса этог
о. Он же только в свои компьютерные игры стрелять умеет. Мать его жаловала
сь Ц ни образования, ни профессии…
Ц Ты отстала от жизни. Пашка через Интернет в каких-то западных рекламны
х фирмах по двести долларов в месяц заколачивает. Они ему сюда чеки высыл
ают.
Ц По двести долларов?! Ц ахнула мама. Для нее это были невообразимые ден
ьги.
Ц Пашуля, радость моя, тебе придется отвечать рублем, Ц сообщила я проб
удившейся наконец телефонной трубке.
Ц За что это? Ц буркнул Пашка хриплым сонным голосом. Опять небось дрых
после ночных бдений у монитора.
Ц За то, что заставил искать истину, будь она неладна!
* * *
Как ни странно, но тетя Вера, вдова покойного двоюродного дедушки Миши, су
ществовала.
Она была маленькая, морщинистая, согнутая радикулитом, но очень обрадова
лась моему неожиданному прибытию: Ц Родные детки не ездют, так хоть двою
родных посмотрю. Молодец, девушка, красивая. На мать похожа, но на отца все
ж таки больше!
Ц А вы знали моего отца? Ц спросила я, боясь спугнуть удачу.
Ц А то не знала! Ц Тетя Вера подоткнула седую прядь, выбившуюся из-под цв
етастого платка, и охотно погрузилась в воспоминания: Ц Не нашенский бы
л, залетный какой-то. Татьяна, племянница, мать твоя, привела его откуда-то
. Важный такой, мундир красивый. Только грязный. Мы уж обстирали его осторо
жненько, чтоб не попортить дорогую вещь. А папаша твой, как его, Вениамин, ч
то ли, сидел все время в дедовой комнате, с Михаилом моим. В одном белье сид
ел Ц нашу одежу отказался надевать. Ждал, когда его мундир высохнет. Да бе
лье-то какое хорошее на нем было! Тонкое, вышитое вензелями. Даже кальсоны
были вышитые, ей-богу! Сидели они, выпивали. Больше дед мой выпивал. Ой, нак
люкался, помню…
Ц А огород у вас далеко?
Ц Да я, дочка, почти уж и не сажаю его. Сил нет гнуться. Раньше, конечно, боль
шой был. Одной картошки вона сколько садили! А теперь Ц нет. Все бурьяном
заросло. Даже и перепахивать его по осени не зову никого.
Тетя Вера вывела меня через засыхающий от старости яблоневый сад в умиро
творенную теплынь летней степи. Вдалеке Ц волна серых меловых гор с зия
ющими белыми проплешинами, где-то около них, как рассказывала мама, беззв
учно петляла маленькая река, в жару превращающаяся в цепочку самостояте
льных прудов. А между горами и мной среди ленивого знойного марева было р
азбросано несколько аккуратных полушарий терновника.
Из маминых инструкций я знала, что искать надо в ближайшем слева. Экипиро
валась соответствующим образом: неновый, но и немаркий темно-коричневый
брючный костюм, сверху древняя стройотрядовская курточка Ц еще мамина
. Изрядно вылинявшая и почти утратившая первоначальный защитный цвет. На
руках перчатки (тоже из маминого гардероба), волосы забраны под легкую бе
лую косынку с сиреневыми полосками по краям.
В общем: «Мальбрук в поход собрался. Вернется ль он Ц как знать?»
Я оглянулась на бордовые мальвы, роскошной цветастой стеной окаймляющи
е сад тети Веры, и смело шагнула вперед Ц мимо рослых островков пижмы, дот
ягивающихся своими солнечно-желтыми головками почти до моей груди, Ц п
рямо к терновому кургану.
* * *
Первые два обнаруженных в терновнике лаза обманули меня. Оба, попетляв, к
ончились ничем. Я вылезала из них пятясь, обливаясь потом, исцарапанная к
орявыми безлистными веточками (мягкая зелень листочков шелестела над г
оловой, поближе к солнцу). Благодарила я судьбу только за одно Ц до меня в
этой глуши никому не было дела. Хотя бы потому, что никого вокруг и не было.
Даже тетя Вера вернулась в прохладу хаты, не дожидаясь окончания моей эк
спедиции.
Зато третий лаз порадовал. Он тоже не обещал ничего интересного до тех по
р, пока под коленками я не обнаружила остатки пресловутой калитки.
Она все-таки не выдержала испытания временем, столетней давности веревк
и распались, и трухлявые горбыли, рассыпающиеся при одном прикосновении
, лежали неопрятным ворохом. Я могла бы и не заметить их, если б не знала точ
но, что ищу. Хорошо сохранился лишь столбик, к которому некогда была калит
ка привязана. На его аккуратной, ровной поверхности до сих пор хранились
желобки от веревочных петель. И это давало основания подозревать, что ко
гда-то, в давние времена, калиткой очень даже активно пользовались.
Как и предупреждав мама, дальше столбика хода не было. Узкий лаз так резко
отворачивал б сторону, будто живность, его проделавшая, на границе бывше
й калитки чего-то страшно пугалась и стремительно улепетывала куда пода
льше.
Я осторожно протянула руку вперед, навстречу сухим зарослям, но прикосну
ться к ним не смогла. Пальцы остановило что-то твердое и плоское.
Естественно, руку я тут же отдернула, но никакой кары за прикосновение не
последовало, и я решилась на вторую попытку.
Похоже, впереди была стена. Невидимая, но вполне ощутимая. И прохладная Ц
это чувствовалось даже через перчатку.
Я подползла ближе, провела рукой по этой гладкой поверхности вбок, обнар
ужила ее край: ровная тонкая грань прямой линией уходила вверх. За этой гр
анью как ни в чем не бывало топорщился сухой терновник.
На мой осторожный стук костяшками пальцев невидимая поверхность отозв
алась металлическим гулом. Будто простой кусок жести. Поводив руками впр
аво-влево и вверх-вниз, я установила, что передо мной нечто вроде прямоуг
ольника из довольно тонкого металла Ц миллиметр от силы. Стоял прямоуго
льник твердо, хотя и не крепился ни к чему. Может, был чем-то подперт с той с
тороны…
Правда, среди сухих ветвей никакой подпорки не наблюдалось, но почему бы
ей не быть невидимой так же, как и самой преграде?
Пододвинувшись еще ближе, я осторожно завела руку за жестянку преграды,
пытаясь нашарить какой-либо посторонний объект среди колкого терновни
ка, и чуть не ударила себя ладонью по лицу. Опа!
Я пощупала собственный нос и удостоверилась, что с той стороны этот мета
ллический щит, высящийся передо мной непроходимой преградой, как бы вооб
ще не существовал!
Я еще раз потрогала себя за нос, сплющенный о холодное ровное жестяное по
ле, для разнообразия почесала лоб. Попробовала пальцем край преграды.
Да, вот она: ровная поверхность, потом грань такая острая, что рвет старый
кожзаменитель перчаток, но потом палец заворачивает на другую сторону щ
ита Ц и сразу ничего! Пустота.
Вот так фокус! Улица с односторонним движением. Но мне интересно попасть
не оттуда, а как раз туда! Ведь если имеется дверь (уже не дохлая калиточка
без замка, а металлическая, вроде тех, что ставят на подъездах с кодовым за
мком), значит, она что-то скрывает?
Мама, правда, ничего не говорила про железку за калиткой, но ведь и времени
прошло уже сколько! А железка Ц если верить ощущениям с этой стороны, Ц
не такая уж и толстая. Вполне можно с ней справиться. Особенно с инструмен
том.
Ц Тетя Вера, у вас есть кусачки? Ц ворвалась я к старушке, мирно замешива
ющей тесто.
Ц Не знаю, милая, Ц отозвалась та, отряхивая руки от муки, Ц У деда были ж
елезяки в сарае, пойди глянь. Там, в закутке, шкафчик, может, есть что.
В шкафчике я обнаружила огромные ножницы для резки металла. Слегка ржавы
е, но вполне пригодные для дела. Которые в следующие пять минут и были испо
льзованы по назначению.
Работать среди проклятых веток было страшно неудобно, но ножницы резали
жестянку как миленькую! Начав с одного края, я сделала две прорези: одну по
чти над землей, а параллельно ей, примерно на метровой высоте, вторую, Ц ч
тоб можно было пролезть.
Перпендикулярную им прорезь я делать поленилась, рассчитывая просто от
огнуть край, Ц но не тут-то было. Край, со стороны которого я делала разрез
ы, никак не хотел отгибаться. Как будто его что-то держало в пустоте.
Пришлось соединить два разреза третьим Ц по самому краю незримой прегр
ады. Вот тут действительно пришлось попотеть. Но когда наконец с этим был
о покончено, прорезанную в жести дверку удалось выдавить довольно легко
Ц она повернулась даже без особого скрипа. Не шелохнув при этом ни одной
терновой ветки по ту сторону.
Разгоряченная успехом, я протянула руку в открывшийся незримый проем по
среди незримой преграды, и вместо колючего терновника меня встретила пу
стота.
Оставалось только просунуть в нее голову, что я и сделала, зажмурившись н
а всякий случай.
Грубые руки схватили меня за волосы, за плечи, потащили вперед, распласта
ли на земле, и чей-то глухой голос страшно пророкотал:
Ц Стой! Не убивай ее!
Я от всей души согласилась с этим приказом, но глаза открывать не спешила.
Тем более что нос мой упирался в землю и вряд ли удалось бы рассмотреть чт
о-то интересное.
Интересным было другое. Оказывается, там, куда я так рвалась, меня уже ждал
и. И, похоже, собирались убить сразу по прибытии. Но сразу не убили. Это врод
е должно было радовать, но, с другой стороны, что из всего этого воспоследу
ет, было неизвестно. Ведь может воспоследовать и такое, что лучше б сразу у
били?
Уже знакомый страшный голос приказал:
Ц Поднимите.
Оперативность, с которой приказ был выполнен, ясно показывала, кто тут гл
авный. Дольше таиться и прикидываться внезапно уснувшей не было смысла.
Я открыла глаза.
Пейзаж обнаружился чудесный. Нечто вроде ухоженного английского парка
со стрижеными газонами, стройными деревьями вдоль геометрически ровны
х песчаных дорожек и даже круглый бассейн с фонтаном.
Вид несколько портили три дюжих молодца весьма зверского вида: рыжие, бо
родатые, в грубых кожаных, как у мясников, фартуках. И при мечах. Двое из них
крепко держали меня под руки, а третий стоял рядом с обнаженным клинком в
руке и, кажется, только и дожидался разрешения всадить мне его в бок.
Однако самым страшным был четвертый, стоявший поодаль. Этот вообще был б
ез лица. Тускло-серый металлический шлем на его голове оставлял лишь узк
ую прорезь для глаз. Остальное одеяние составляли куртка и панталоны сто
ль насыщенно красного цвета, что их обладатель казался выкупанным в кров
и. Не добавляла обаяния и парочка коротких ножей в его руках.
Ц Кто ты? Ц вопросила эта кровавая консервная банка, и я сообразила, что
в такой обстановке отпираться бесполезно.
Ц Наталья, Ц проблеяла я.
Ц Отца называй! Ц проревела банка так, будто сама по себе моя личность н
е представляла ценности.
Но и тут отступать было некуда. Да и дюжие молодцы по бокам не дали бы мне о
тступить. Поэтому я сосредоточилась и четко отрапортовала:
Ц Шагиров Вениамин Александрович! Ц и на всякий случай добавила: Ц Кня
зь.
Кажется, мое заявление весьма воодушевило того рыжебородого, что грозил
мне мечом. Он обернулся к консервной банке и с радостной готовностью спр
осил:
Ц Резать?
И даже сделал шаг в мою сторону, явно намереваясь немедленно выполнить с
вое же предложение.
Того же, видимо, ожидали и молодцы по бокам. Они лихо заломили мне руки Ц т
ак, что я взвыла и невольно склонила голову, как бы подставляя свою беззащ
итную белую шейку прямо под уже занесенный тесак.
Ц Нет, я сказал! Ц взревела банка.
Руки мне немного отпустили, а главный мясник отступил на шаг, возвращаяс
ь в исходную позицию.
Ц Где Шагиров, знаешь? Ц грозно обратился ко мне мой спаситель.
Я вздрогнула и пролепетала:
Ц Не знаю, может быть, умер?
Ц А как умер? Ц последовал следующий грозный вопрос. Его нелепость наст
олько удивила меня, что я позволила своим чувствам проявиться:
Ц Если я не знаю наверняка даже то, умер ли он, то откуда мне знать, как он у
мер?
Столь вольное обращение с предводителем (а существо, похожее на консервн
ую банку, несомненно, являлось тут предводителем) едва не швырнуло меня в
новь под нож мясника Новый окрик последний момент остановил веселую тро
ицу, уже когда тень от занесенного меча коснулась моего липа.
Я дала себе торжественную клятву больше не вступать ни в какие дискуссии
и тут же ее нарушила, поскольку следующий вопрос не мог не ошарашить стол
ь невинную девушку, как я.
Ц Замуж за меня пойдешь? Ц прогрохотала консервная банка.
Ц Прямо сейчас? Ц охнула я.
Ц Отвечай! Ц безжалостно приказал консервоголовый предводитель.
Ц Конечно, конечно! Ц торопливо согласилась я, внезапно осознав, что из
лишняя стыдливость сейчас неуместна.
Этого оказалось достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Ц Это как же так? Ц не поверила я. Ц Ты ж у нас такая неприступная! Никогд
а ни с кем. А его Ц сразу в объятия?
Ц Любовь, Наташенька, страшная штука, Ц потупясь почти как на свадебной
фотографии, сообщила мне мама. Ц Не знаю, как оно получилось. Слышу Ц хру
стит. Вижу Ц вылезает. Чумазый, красивый, эполеты на солнце сияют золотом
. Смотрит на меня снизу вверх. Взгляд такой Ц непередаваемый. И удивление
, и восхищение, и восторг. Может, он тем восторгался, что вылез все-таки, но я
Ц то на свой счет приняла. Подбежала помочь подняться, отряхнуться и сам
а не заметила, как я уже в его объятиях и он меня целует. А я Ц его…
Ц А теперь Ц стоп. Про жаркие поцелуи потом. Давай кинопленку назад отмо
таем. Что там было про появление в чащобе?
Ц Он вошел в терновник через калитку.
Ц Опа, новость! Что за калитка такая в середине куста?
Ц Точно была калитка. Я ж тебе говорю Ц лазила потом, во всем удостовери
лась. Обыкновенная деревенская калитка. Из горбыля. Старая очень, вся тру
хлявая. И веревки, на которых она держалась на своем столбике, тоже разлох
маченные, полуистлевшие. А ну на ветру, на непогоде простоять чуть не сто л
ет! Странно, что она вообще еще держалась. Веня, твой папа, говорил, что эту к
алитку еще его прадед поставил.
Ц Хорошо, калитка, Ц нетерпеливо прервала ее я. Ц А за калиткой-то что?
Ц Ничего, Ц удивленно пожала плечами мама, Ц Терновник и терновник. Мн
е ж туда ходу не было!
Ц Куда?! Ц простонала я. Своими путаными объяснениями она решила меня п
росто доканать!
Ц В его мир, Ц как ни в чем не бывало развела руками мама. Ц Я ведь туда за
ним пройти не могла. Он звал. Он надеялся. Я послушно полезла вперед, за кал
итку, в этот бурелом. Только расцарапалась вся. А он… Он расстроился. Сказа
л: я сейчас. Полез через эту чертову калитку Ц и как в воздухе растворился
. Исчез. Даже не попрощались. И сколько я ни ждала Ц больше не вернулся. Пог
иб. Не знаю как, но был бы жив Ц вернулся бы обязательно! Потому что я ему же
на, и вообще. Любил он меня. И я его любила. И он погиб там, в своем мире. И мы да
же не попрощались.
Мама плакала, уткнувшись в вафельное кухонное полотенце. Я сидела обеску
раженная.
Ц Как же так получается? Вылез Ц залез. В промежутке объятия и поцелуи. А
фотографии откуда?
Ц Глупая ты, Ц улыбнулась мама сквозь слезы. Ц Между «вылез» и «залез»
почти месяц прошел. Главный месяц моей жизни. Он очень хотел, чтобы все офи
циально было. Он вообще очень по особенному относился к взаимоотношению
между нашими мирами. Сам был чем-то вроде великого посольства. Потому и то
ржественно-церемониальный княжеский мундир надел, когда к нам выходить
собрался. И наши отношения воспринимал очень серьезно. Хотел, чтобы они б
ыли оформлены как надо. Но в ЗАГС мы не могли пойти Ц у него же нашего пасп
орта не было. А в церкви обвенчаться удалось. И он сказал, что этого будет д
остаточно, Ц в их мире почти такие же церкви и почти такие же службы, так ч
то брак будет считаться официальным. Княгиней меня называл.
Ц А я тогда получаюсь княжной, Ц скептически хмыкнула я.
Ц Вот видишь, какая невероятная история. Ц Мама промокала заплаканное
лицо, рассеянно глядя на угол комода и наверняка не замечая его. Ц Я же го
ворила Ц ты не поверишь…
Ц А я говорила, что проверю, Ц отмахнулась я и потянулась к телефону.
Ц Как же ты проверять будешь? Ц неуверенно поинтересовалась мама, след
я за моими манипуляциями с телефонным диском.
Ц Обыкновенно. Поеду в твою Калиновку.
Ц Куда? Ц поразилась мама. Ц И что ты там делать будешь? И на какие деньг
и поедешь?
Ц Продам свои дамские часики.
Ц Часики? Ц Мама с сомнением глянула на мою руку, сжимавшую телефонную
трубку.
Ее сомнения можно было понять. Даже продав по максимально выгодной цене
будильник, тикающий у меня на запястье, денег можно наскрести разве толь
ко на поездку в маршрутном такси. Да и то в один конец.
Ц Свои дамские часики, Ц подтвердила я Ц Каждый часик Ц сто долларов.
Ц Ты это… серьезно?.. Ц У мамы не было слов от возмущения.
Ц Шучу, Ц поторопилась я спасти ее от инфаркта. Ц У Пашки займу.
Я вслушивалась в длинные гудки Ц он что-то долго не подходит.
Ц У Пашки? Ц не поверила мама. Ц Откуда у Пашки деньги? У лоботряса этог
о. Он же только в свои компьютерные игры стрелять умеет. Мать его жаловала
сь Ц ни образования, ни профессии…
Ц Ты отстала от жизни. Пашка через Интернет в каких-то западных рекламны
х фирмах по двести долларов в месяц заколачивает. Они ему сюда чеки высыл
ают.
Ц По двести долларов?! Ц ахнула мама. Для нее это были невообразимые ден
ьги.
Ц Пашуля, радость моя, тебе придется отвечать рублем, Ц сообщила я проб
удившейся наконец телефонной трубке.
Ц За что это? Ц буркнул Пашка хриплым сонным голосом. Опять небось дрых
после ночных бдений у монитора.
Ц За то, что заставил искать истину, будь она неладна!
* * *
Как ни странно, но тетя Вера, вдова покойного двоюродного дедушки Миши, су
ществовала.
Она была маленькая, морщинистая, согнутая радикулитом, но очень обрадова
лась моему неожиданному прибытию: Ц Родные детки не ездют, так хоть двою
родных посмотрю. Молодец, девушка, красивая. На мать похожа, но на отца все
ж таки больше!
Ц А вы знали моего отца? Ц спросила я, боясь спугнуть удачу.
Ц А то не знала! Ц Тетя Вера подоткнула седую прядь, выбившуюся из-под цв
етастого платка, и охотно погрузилась в воспоминания: Ц Не нашенский бы
л, залетный какой-то. Татьяна, племянница, мать твоя, привела его откуда-то
. Важный такой, мундир красивый. Только грязный. Мы уж обстирали его осторо
жненько, чтоб не попортить дорогую вещь. А папаша твой, как его, Вениамин, ч
то ли, сидел все время в дедовой комнате, с Михаилом моим. В одном белье сид
ел Ц нашу одежу отказался надевать. Ждал, когда его мундир высохнет. Да бе
лье-то какое хорошее на нем было! Тонкое, вышитое вензелями. Даже кальсоны
были вышитые, ей-богу! Сидели они, выпивали. Больше дед мой выпивал. Ой, нак
люкался, помню…
Ц А огород у вас далеко?
Ц Да я, дочка, почти уж и не сажаю его. Сил нет гнуться. Раньше, конечно, боль
шой был. Одной картошки вона сколько садили! А теперь Ц нет. Все бурьяном
заросло. Даже и перепахивать его по осени не зову никого.
Тетя Вера вывела меня через засыхающий от старости яблоневый сад в умиро
творенную теплынь летней степи. Вдалеке Ц волна серых меловых гор с зия
ющими белыми проплешинами, где-то около них, как рассказывала мама, беззв
учно петляла маленькая река, в жару превращающаяся в цепочку самостояте
льных прудов. А между горами и мной среди ленивого знойного марева было р
азбросано несколько аккуратных полушарий терновника.
Из маминых инструкций я знала, что искать надо в ближайшем слева. Экипиро
валась соответствующим образом: неновый, но и немаркий темно-коричневый
брючный костюм, сверху древняя стройотрядовская курточка Ц еще мамина
. Изрядно вылинявшая и почти утратившая первоначальный защитный цвет. На
руках перчатки (тоже из маминого гардероба), волосы забраны под легкую бе
лую косынку с сиреневыми полосками по краям.
В общем: «Мальбрук в поход собрался. Вернется ль он Ц как знать?»
Я оглянулась на бордовые мальвы, роскошной цветастой стеной окаймляющи
е сад тети Веры, и смело шагнула вперед Ц мимо рослых островков пижмы, дот
ягивающихся своими солнечно-желтыми головками почти до моей груди, Ц п
рямо к терновому кургану.
* * *
Первые два обнаруженных в терновнике лаза обманули меня. Оба, попетляв, к
ончились ничем. Я вылезала из них пятясь, обливаясь потом, исцарапанная к
орявыми безлистными веточками (мягкая зелень листочков шелестела над г
оловой, поближе к солнцу). Благодарила я судьбу только за одно Ц до меня в
этой глуши никому не было дела. Хотя бы потому, что никого вокруг и не было.
Даже тетя Вера вернулась в прохладу хаты, не дожидаясь окончания моей эк
спедиции.
Зато третий лаз порадовал. Он тоже не обещал ничего интересного до тех по
р, пока под коленками я не обнаружила остатки пресловутой калитки.
Она все-таки не выдержала испытания временем, столетней давности веревк
и распались, и трухлявые горбыли, рассыпающиеся при одном прикосновении
, лежали неопрятным ворохом. Я могла бы и не заметить их, если б не знала точ
но, что ищу. Хорошо сохранился лишь столбик, к которому некогда была калит
ка привязана. На его аккуратной, ровной поверхности до сих пор хранились
желобки от веревочных петель. И это давало основания подозревать, что ко
гда-то, в давние времена, калиткой очень даже активно пользовались.
Как и предупреждав мама, дальше столбика хода не было. Узкий лаз так резко
отворачивал б сторону, будто живность, его проделавшая, на границе бывше
й калитки чего-то страшно пугалась и стремительно улепетывала куда пода
льше.
Я осторожно протянула руку вперед, навстречу сухим зарослям, но прикосну
ться к ним не смогла. Пальцы остановило что-то твердое и плоское.
Естественно, руку я тут же отдернула, но никакой кары за прикосновение не
последовало, и я решилась на вторую попытку.
Похоже, впереди была стена. Невидимая, но вполне ощутимая. И прохладная Ц
это чувствовалось даже через перчатку.
Я подползла ближе, провела рукой по этой гладкой поверхности вбок, обнар
ужила ее край: ровная тонкая грань прямой линией уходила вверх. За этой гр
анью как ни в чем не бывало топорщился сухой терновник.
На мой осторожный стук костяшками пальцев невидимая поверхность отозв
алась металлическим гулом. Будто простой кусок жести. Поводив руками впр
аво-влево и вверх-вниз, я установила, что передо мной нечто вроде прямоуг
ольника из довольно тонкого металла Ц миллиметр от силы. Стоял прямоуго
льник твердо, хотя и не крепился ни к чему. Может, был чем-то подперт с той с
тороны…
Правда, среди сухих ветвей никакой подпорки не наблюдалось, но почему бы
ей не быть невидимой так же, как и самой преграде?
Пододвинувшись еще ближе, я осторожно завела руку за жестянку преграды,
пытаясь нашарить какой-либо посторонний объект среди колкого терновни
ка, и чуть не ударила себя ладонью по лицу. Опа!
Я пощупала собственный нос и удостоверилась, что с той стороны этот мета
ллический щит, высящийся передо мной непроходимой преградой, как бы вооб
ще не существовал!
Я еще раз потрогала себя за нос, сплющенный о холодное ровное жестяное по
ле, для разнообразия почесала лоб. Попробовала пальцем край преграды.
Да, вот она: ровная поверхность, потом грань такая острая, что рвет старый
кожзаменитель перчаток, но потом палец заворачивает на другую сторону щ
ита Ц и сразу ничего! Пустота.
Вот так фокус! Улица с односторонним движением. Но мне интересно попасть
не оттуда, а как раз туда! Ведь если имеется дверь (уже не дохлая калиточка
без замка, а металлическая, вроде тех, что ставят на подъездах с кодовым за
мком), значит, она что-то скрывает?
Мама, правда, ничего не говорила про железку за калиткой, но ведь и времени
прошло уже сколько! А железка Ц если верить ощущениям с этой стороны, Ц
не такая уж и толстая. Вполне можно с ней справиться. Особенно с инструмен
том.
Ц Тетя Вера, у вас есть кусачки? Ц ворвалась я к старушке, мирно замешива
ющей тесто.
Ц Не знаю, милая, Ц отозвалась та, отряхивая руки от муки, Ц У деда были ж
елезяки в сарае, пойди глянь. Там, в закутке, шкафчик, может, есть что.
В шкафчике я обнаружила огромные ножницы для резки металла. Слегка ржавы
е, но вполне пригодные для дела. Которые в следующие пять минут и были испо
льзованы по назначению.
Работать среди проклятых веток было страшно неудобно, но ножницы резали
жестянку как миленькую! Начав с одного края, я сделала две прорези: одну по
чти над землей, а параллельно ей, примерно на метровой высоте, вторую, Ц ч
тоб можно было пролезть.
Перпендикулярную им прорезь я делать поленилась, рассчитывая просто от
огнуть край, Ц но не тут-то было. Край, со стороны которого я делала разрез
ы, никак не хотел отгибаться. Как будто его что-то держало в пустоте.
Пришлось соединить два разреза третьим Ц по самому краю незримой прегр
ады. Вот тут действительно пришлось попотеть. Но когда наконец с этим был
о покончено, прорезанную в жести дверку удалось выдавить довольно легко
Ц она повернулась даже без особого скрипа. Не шелохнув при этом ни одной
терновой ветки по ту сторону.
Разгоряченная успехом, я протянула руку в открывшийся незримый проем по
среди незримой преграды, и вместо колючего терновника меня встретила пу
стота.
Оставалось только просунуть в нее голову, что я и сделала, зажмурившись н
а всякий случай.
Грубые руки схватили меня за волосы, за плечи, потащили вперед, распласта
ли на земле, и чей-то глухой голос страшно пророкотал:
Ц Стой! Не убивай ее!
Я от всей души согласилась с этим приказом, но глаза открывать не спешила.
Тем более что нос мой упирался в землю и вряд ли удалось бы рассмотреть чт
о-то интересное.
Интересным было другое. Оказывается, там, куда я так рвалась, меня уже ждал
и. И, похоже, собирались убить сразу по прибытии. Но сразу не убили. Это врод
е должно было радовать, но, с другой стороны, что из всего этого воспоследу
ет, было неизвестно. Ведь может воспоследовать и такое, что лучше б сразу у
били?
Уже знакомый страшный голос приказал:
Ц Поднимите.
Оперативность, с которой приказ был выполнен, ясно показывала, кто тут гл
авный. Дольше таиться и прикидываться внезапно уснувшей не было смысла.
Я открыла глаза.
Пейзаж обнаружился чудесный. Нечто вроде ухоженного английского парка
со стрижеными газонами, стройными деревьями вдоль геометрически ровны
х песчаных дорожек и даже круглый бассейн с фонтаном.
Вид несколько портили три дюжих молодца весьма зверского вида: рыжие, бо
родатые, в грубых кожаных, как у мясников, фартуках. И при мечах. Двое из них
крепко держали меня под руки, а третий стоял рядом с обнаженным клинком в
руке и, кажется, только и дожидался разрешения всадить мне его в бок.
Однако самым страшным был четвертый, стоявший поодаль. Этот вообще был б
ез лица. Тускло-серый металлический шлем на его голове оставлял лишь узк
ую прорезь для глаз. Остальное одеяние составляли куртка и панталоны сто
ль насыщенно красного цвета, что их обладатель казался выкупанным в кров
и. Не добавляла обаяния и парочка коротких ножей в его руках.
Ц Кто ты? Ц вопросила эта кровавая консервная банка, и я сообразила, что
в такой обстановке отпираться бесполезно.
Ц Наталья, Ц проблеяла я.
Ц Отца называй! Ц проревела банка так, будто сама по себе моя личность н
е представляла ценности.
Но и тут отступать было некуда. Да и дюжие молодцы по бокам не дали бы мне о
тступить. Поэтому я сосредоточилась и четко отрапортовала:
Ц Шагиров Вениамин Александрович! Ц и на всякий случай добавила: Ц Кня
зь.
Кажется, мое заявление весьма воодушевило того рыжебородого, что грозил
мне мечом. Он обернулся к консервной банке и с радостной готовностью спр
осил:
Ц Резать?
И даже сделал шаг в мою сторону, явно намереваясь немедленно выполнить с
вое же предложение.
Того же, видимо, ожидали и молодцы по бокам. Они лихо заломили мне руки Ц т
ак, что я взвыла и невольно склонила голову, как бы подставляя свою беззащ
итную белую шейку прямо под уже занесенный тесак.
Ц Нет, я сказал! Ц взревела банка.
Руки мне немного отпустили, а главный мясник отступил на шаг, возвращаяс
ь в исходную позицию.
Ц Где Шагиров, знаешь? Ц грозно обратился ко мне мой спаситель.
Я вздрогнула и пролепетала:
Ц Не знаю, может быть, умер?
Ц А как умер? Ц последовал следующий грозный вопрос. Его нелепость наст
олько удивила меня, что я позволила своим чувствам проявиться:
Ц Если я не знаю наверняка даже то, умер ли он, то откуда мне знать, как он у
мер?
Столь вольное обращение с предводителем (а существо, похожее на консервн
ую банку, несомненно, являлось тут предводителем) едва не швырнуло меня в
новь под нож мясника Новый окрик последний момент остановил веселую тро
ицу, уже когда тень от занесенного меча коснулась моего липа.
Я дала себе торжественную клятву больше не вступать ни в какие дискуссии
и тут же ее нарушила, поскольку следующий вопрос не мог не ошарашить стол
ь невинную девушку, как я.
Ц Замуж за меня пойдешь? Ц прогрохотала консервная банка.
Ц Прямо сейчас? Ц охнула я.
Ц Отвечай! Ц безжалостно приказал консервоголовый предводитель.
Ц Конечно, конечно! Ц торопливо согласилась я, внезапно осознав, что из
лишняя стыдливость сейчас неуместна.
Этого оказалось достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65