Затем по ходу
заметки вы начинаете постепенно ощущать какую-то несуразность.
И лишь на словах <дверной роток> и <дверной носик> понимаете,
что попались на крючок мистификации. Конечно же, это была за-
метка-шутка, предназначенная не для того, чтобы сообщить вам
какие-то полезные сведения, а чтобы'повеселить вас. Отличие же
от обычного юмора состоит в том, что читателю не сообщается о
<двойном дне> сообщения. Одним из обязательных свойств мисти-
фикации является неожиданность, без которой необходимый эф-
фект оказывается смазанным. Но в отличие от <чистого обмана>
мистификация сама несет в себе зерно заведомого разоблачения.
Например, вышеприведенная заметка А. Мешкова начинает-
ся как обычная коммерческая информация-реклама о выпуске но-
вых средств защиты от квартирных краж. Однако автер ее приво-
-, s дит такие абсурдные с точки зрения здравого смысла под-
[L214JJ робности, что читателю постепенно становится ясно, что это
всего лишь шутка. Конечно, есть вероятность, что у потенциально-
го читателя не хватит ума разобраться в характере подобной пуб-
ликации, и он примет ее за чистую монету, но невозможно же пре-
дусмотреть всю глубину человеческой наивности и глупости!
Но бывают мистификации, замаскированные более тщатель-
но, так, что люди принимают их за чистую монету. При этом авто-
ры такого рода обмана не спешат разоблачать свои выдумки, из-
влекая из своих сочинений определенную выгоду. В этом случае
грань между настоящим обманом и мистификацией стирается до
минимума. Одним из критериев отличия может служить харак- 
тер выгоды, извлекаемой из одурачивания других людей. У обман-
щика она, как правило, имеет материальный характер, в то вре-
мя как у мистификатора - моральный. Второй признак, отличаю-
щий мистификацию от обмана, - содержащееся в ней зерно
разоблачения, которое зачастую позволяет сводить ее к шутке и
невинному розыгрышу.
Считается, что самым знаменитым мистификатором всех вре-
мен и народов был граф Сен-Жермен, живший во Франции во вре-
мена правления Людовика XV. Это о нем писал А. С. Пушкин в
<Пиковой даме>: <Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором
рассказывают так много чудесного? Вы знаете, что он выдает себя
за Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и фило-
софского камня?> Именно этот человек, согласно версии Пушки-
на, передал графине волшебную тайну <трех карт>, погубившую
в конце концов бедного Германна.
Вплетенный в полуфантастический сюжет <Пиковой дамы>
данный персонаж вызывает впечатление сказочного колдуна, а ведь
это была реальная личность, оказавшая глубокое впечатление на
своих современников. Граф Сен-Жермен отличался удивительной
способностью создавать вокруг себя многочисленные мифы и ле-
генды, и тем не менее его вряд ли можно причислить к многочис-
ленной толпе мошенников и авантюристов, которыми было так бо-
гато XVIII столетие. Судя по всему, он принадлежал к знатному ев-
ропейскому дому (ведь недаром же Людовик XV распорядился
оказывать ему всевозможные почести) и редко искал личной мате-
риальной выгоды. Его занимала сама возможность мистифициро-
вать, а то и откровенно дурачить публику. Граф Сен-Жермен имел
обыкновение развлекаться тем, что сообщал своим слушателям та-
кие точные детали о давно минувших событиях, какие мог знать
только очевидец. Например, если в разговоре речь заходила об
Иисусе Христе, он мог невзначай заметить: <Мы были друзьями.
Это был лучший человек, которого я знал на земле, но большой ро-
мантик и идеалист. Я всегда предсказывал ему, что он плохо кон-
чит> . Слуги графа также в меру сил старались поддерживать репу-
тацию своего хозяина. Когда один скептически настроенный дрез-
денский дворянин спросил графского кучера, правду ли говорят,
что его хозяину четыреста лет, тот с невозмутимым видом ответил:
<Не могу вам сказать в точности, но за те сто тридцать лет, что я
ему служу, он ничуть не изменился>. Позднее такие приемы взял
на вооружение небезызвестный Калиостро, который, в отличие от
своего <учителя>, никогда не упускал возможности набить ^--л
себе карманы за счет простодушной публики. |[215]|


Для Сен-Жермена же, судя по всему, главным удовольствием
был сам факт мистификации, а не материальная выгода от обма-
на. Крупный знаток медицины, алхимии и точных наук, он легко
завоевал расположение короля, уничтожив трещину в принадле-
жащем Людовику огромном бриллианте, многократно тем самым
увеличив его стоимость. Молва приписывала Сен-Жермену уме-
ние изготавливать драгоценные камни, и граф не пытался разубе-
дить в этом французское общество. Наоборот, однажды он появил-
ся на балу в Версальском дворце в туфлях с бриллиантовыми пряж-
ками такой красоты, что испортил вечер фаворитке короля
маркизе де Помпадур, которая не могла отвести от них взгляд.
Между прочим, по-видимому, граф имел непосредственное от-
ношение и к русской истории. Некоторые ученые полагают, что
он мог сыграть важную роль в восхождении на российский пре-
стол Екатерины II. Об этом свидетельствует не только совпадение
дат его визита в Петербург в 1762 году и дворцового переворота,
но и его связь с русскими масонами, а также поведение фаворита
молодой императрицы Григория Орлова, уважительно обращав-
шегося к графу не иначе как <саго padre>.
Особое место в истории обмана занимают литературные мис-
тификации. Таковых известно огромное множество, но условно
их можно разделить на две большие группы. В одних случаях лже-
авторы выдают чужие произведения за свои - это плагиаторы всех
мастей, о которых мы будем говорить в разделе, посвященном ли-
тературе. В других случаях, наоборот, люди скрывают свое автор-
ство, приписывая собственные произведения другим, зачастую вы-
мышленным персонажам. Трудно сказать, где обмана больше, но,
по крайней мере, люди, скрывающие свое авторство, более сим-
патичны, чем наглые плагиаторы, беззастенчиво ворующие чужие
произведения.
К числу истинных мистификаторов относился и знаменитый
писатель-энциклопедист XVIII века Жан-Жак Руссо, издавший в
1761 году бестселлер того времени <Юлия, или Новая Элоиза>.
Он имел шумный успех у тогдашней публики и был снабжен под-
заголовком <Письма двух любовников. Собраны и изданы Жан-
Жаком Руссо>. Может быть, отстранясь от своего авторства, зна-
менитый философ и писатель получал редкую возможность отде-
лить влияние своей личности от душевных переживаний героев
романа, придавая им особую документальность и достоверность.
Но не исключено, что им двигали и более прозаические помыслы:
в случае неудачи он всегда мог сослаться на недостатки слога и
сюжетной канвы якобы реально существовавших писем, оказав-
шись таким образом вне критики, а в случае успеха вся слава дос-
тавалась ему одному, как это и произошло в конце концов.
Справедливости ради надо заметить, что Руссо не был пионе-
ром на поприще литературных мистификаций: более шумный ус-
пех и столетия литературоведческих споров пришлись на долю
другого произведения - так называемых <Португальских писем>.
По отзывам современников, этой маленькой книжкой, выпущен-
ной в типографии Клода Барбена в 1699 году, зачитывался весь
.,--^1 Париж - от простолюдинов до аристократов. Мало кто,
[216 jj начав читать ее, мог остаться равнодушным. Это были пись-

ма молодой португальской монахини, адресованные своему воз-
любленному, французскому офицеру, - искренняя и пылкая ис-
поведь женщины, вся жизнь которой была отдана одной страсти.
Парижанки плакали, читая правдивую повесть о несчастной люб-
ви, написанную кровью молодого, любящего сердца.
<Я предназначала вам свою жизнь, лишь только увидела
вас, - писала молодая девушка, - и я ощущаю почти радость,
принося ее вам в жертву; тысячу раз ежедневно шлю вам свои вздо-
хи, они ищут вас всюду, и они приносят мне обратно, в награду за
столько тревог, лишь слишком правдивое предупреждение, пода-
ваемое мне злою судьбою: "Оставь, оставь, несчастная Марианна,
тщетные терзания, не ищи более любовника, которого ты не уви-
дишь никогда!"
Издатель Клод Барбен уверял, что не знает ни имени автора
писем, ни адресата, но ему мало кто верил. Весь Париж сочувство-
вал Марианне, покинутой жестоким офицером, и вскоре имя ге-
роя открылось. В очередном издании <Писем...> всплыла фами-
лия графа де Сен-Леже, маркиза де Шамильи, который действи-
тельно служил в Португалии и даже квартировал в том самом
городе, где располагался монастырь Марианны. Сам Шамильи не
подтверждал, но и не отрицал этой версии, предпочитая хранить
таинственное молчание.
<Португальские письма> пользовались таким успехом у совре-
менников, что вскоре вышло их продолжение, а потом и ответы
на них. Однако это был лишь грубый плагиат, который вскоре
вскрылся. Неизвестным оставались лишь полное имя Марианны
и подробности ее жизни. Поисками этой женщины занимались
многие современники и литературоведы последующих столетий,
но лишь сравнительно недавно загадка <португальской монахи-
ни> была окончательно разрешена. Автором <Писем...> оказался
мужчина (И!), адвокат и писатель по совместительству - Габри-
ель-Жозеф де Гийераг. Наделенный живым умом, остроумный и
неистощимый на выдумки, Гийераг был приближенным принца
Конти и был близко знаком с такими выдающимися людьми, как
Ларошфуко, Мольер, Расин и Лафонтен. Есть свидетельства, что
это он подал Мольеру идею <Тартюфа>. Однако прошло много вре-
мени, пока не была окончательно разгадана тайна повести, напи-
санной мужчиной от лица женщины, причем настолько талант-
ливо, что триста лет люди находились под впечатлением этого пле-
нительного обмана.
Тех читателей, которые особо интересуются литературными
мистификациями, я хочу отослать к посвященной этому предме- ,
ту книге Романа Белоусова <Хитроумные обманщики>, где при-
водится множество подобных историй.
Среди отечественных литературных мистификаций пальму
первенства держит, конечно же, легендарный Козьма Прутков,
созданный веселой фантазией четырех друзей: графа А. К. Тол-
стого и братьев Жемчужниковых (Алексея, Владимира и Алек-
сандра). По признанию литературоведов, наибольший вклад в <ли-
тературное наследие Пруткова> внесли два брата, Алексей и Вла-
димир, которым и принадлежат, собственно, знаменитые ,/.--^
афоризмы типа < если хочешь быть счастливым - будь им1> IJ217J
Считается, что именно Владимир был повивальной бабкой Козь-
мы, он же и <похоронил> его, написав <Предсмертное>.
А так как наша книга посвящена обману, давайте перечитаем
те из афоризмов К. Пруткова, в которых так или иначе затрагива-
ется это явление.
Не уступай малодушно всеобщему желанию, если они против-
ны твоим собственным; но лучше, хваля оные притворно и нароч-
но оттягивая время, норови надуть своих противников.
Под сладкими выражениями таятся мысли коварные: так, от
курящего табак нередко пахнет духами.
Единожды солгавши, кто тебе поверит?
Если на клетке слона прочтешь надпись <буйвол>, не верь гла-
зам своим.
Что есть хитрость? - Хитрость есть оружие слабого и ум сле-
пого.
Чувствительный человек подобен сосульке; пригрей его, он ра-
стает.
Люби ближнего, но не давайся ему в обман!
Говоря с хитрецом, взвешивай ответ свой.
Не во всякой игре тузы выигрывают!
Говоря о литературных мистификациях, надо отметить, что
отнюдь не всегда в них имеется обман или скрытая тайна. Быва-
ют мистификации и иного толка - они лишь создают видимость
загадки, в то время как ее там нет. Для примера возьмем стихот-
ворение <Бармаглот> из книги Льюиса Кэрролла <Алиса в Зазер-
калье> . Оно начинается так:
Варкалось.
Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Бесполезно искать в этом стихотворении скрытый смысл, как
это пытались делать многие филологи и литературные критики, -
его просто нет. Однако сама Алиса очень верно отметила, что это
стихотворение <наводит на всякие мысли, хотя и неясно - ка-
кие>. Оно рождает ассоциации, совершенно разные у разных лю-
дей, и в этом его скрытая тайна. Но каждый человек разгадывает
эту тайну по-своему, и такие понятия, как <истина> и <ложь>,
теряют здесь свой первородный смысл.
Обман этого нелепого стишка заключается в том, что он зас-
тавляет читателя чувствовать себя обманутым, не будучи таковым.
<Смотрите на жизнь проще, господа, - как бы говорит автор. -
И не пытайтесь при помощи логических рассуждений разгадать
истинное значение слов <хливкие шорьки> или <бармаглот>. Его
просто-напросто нет! Станьте вновь раскованным ребенком, отпу-
стите на волю свое воображение, попытайтесь силой своей фанта-
зии создать этих неведомых зверюшек, и вы получите искреннее
удовольствие от этой игры>.
Теперь от литературных мистификаций перейдем к друже-
.--л, ским, которые нередки в компании близких друзей, где не
[218JJ обижаются на веселые шутки.
Знаменитый русский певец Федор Шаляпин в жизни был до-
вольно скупым человеком^и над этой его чертой иногда подшучи-
вали друзья. Живописец Константин Коровин вспоминает, как од-
нажды Шаляпин пригласил своих друзей - Серова и Коровина -
завтракать в <Эрмитаж>. Коровин, большой любитель пошутить,
уговорил директора ресторана поставить в счет холодного поро-
сенка, но не подавать его.
После обеда директор подал счет Шаляпину, и тот, как все-
гда, внимательно изучил его. Описание дальнейших событий пре-
доставим автору записок:
<-Поросенка не было.
- Как не было, - сказал я. - Ты же ел.
- Антон, - обратился Шаляпин к Серову, - ты же видел, по-
росенка не было.
- Как не было? - изумился Серов. - Ты же ел!
Шаляпин посмотрел на меня и на Серова и, задохнувшись, ска-
зал:
- В чем же дело? Никакого поросенка я не ел.
Директор ресторана стоял молча, понурив голову.
- Отличный поросенок, - сказал я, - ты съел скоро, не за-
метил в разговоре.
Шаляпин тяжело дышал, ни на кого не смотря.
Тут директор не выдержал.
- Это они шутить изволят. Велели в счет поросенка поставить.
Шаляпин готов был вспылить, но, посмотрев на Серова, рас-
смеялся>.
Надо признать, что наша напряженная и суматошная жизнь,
наполненная постоянными заботами о хлебе насущном под лозун-
гом , оставляет весьма мало времени для шуток
и смеха. Мы, как минеры, вынуждены тщательно взвешивать все
свои слова и поступки, чтобы определить необходимый уровень
откровенности в общении с другими людьми. Человек вынужден
скрупулезно отмеривать правду и ложь на незримых весах своего
сознания, а малейшая ошибка в этом тонком процессе грозит по-
терей денег или общественного уважения.
И есть лишь один день в году, когда мы можем врать и шутить
без оглядки - это Первое апреля, день смеха, юмора и шуток.
Чаще всего в этот день испытанию подвергается такое людское
качество, как доверчивость. В первый день апреля доверять лю-
дям не рекомендуется, ибо вас может обмануть кто угодно - от
собственных детей до лучшего друга. Еще его называют Днем ду-
раков, ибо это единственный день в году, когда мы не боимся по-
казаться глупыми и безрассудными перед другими людьми. А тот,
кто забывает про этот беспрецедентный праздник, и в самом деле'
рискует оказаться в дураках, как это произошло в начале века с
известным филологом Н. О. Лернером.
В 1918 году в журнале <Наш век> видный пушкинист, отдав-
ший долгую жизнь кропотливым изысканиям, Н. О. Лернер, по-
делился с читателями большой радостью: ему удалось обнаружить
окончание пушкинской <Юдифи>. В ряду пушкинских творений,
незавершенных и незаконченных, <Юдифь> занимает дос- ff==^
тойное место; по силе, выразительности, по библейской [1^9]
строгости и простоте эти сорок строк не уступают другим создани-
ям нашего гения, и поэтому счастливая находка не могла не взвол-
новать старого текстолога.
Публикации Лернера предшествовало следующее: копия ру-
кописи была ему прислана из Харькова неким Зуровым, инжене-
ром-электриком. Был, мол, у него приятель по фамилии Кащен-
ко, у которого была кухарка; кухарка померла, а после нее остал-
ся сундук с вещами, о которых ничего никому не было известно.
И вот в этом-то сундуке среди прочего хлама было обнаружено
несколько исписанных листов бумаги с водяными знаками 1834
года. Зуров счел своим долгом отправить эту рукопись Лернеру,
зная, что он является виднейшим знатоком эпохи.
Но почтенный пушкинист не обратил внимания на дату от-
правления и получения письма. А оно было отправлено из Харь-
кова 21 марта с таким расчетом, чтобы получили его именно 1 ап-
реля. Первоапрельская шутка у далась, и <пушкинский> текст был
опубликован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79