Ц Кому же быть, как не Прохору Васильевичу?
Ц Да, да, посмотри-ко, ты увидишь.
Ц Ах, молодец, как он нализался… сам на себя не похож!… кто бы подумал! Ц п
роговорила про себя старуха, посмотрев на лежащего Прохора Васильевича.

Он горел, как в огне; глаза навыкате, что-то шепчет да ловит кого-то руками.

Ц Вот тебе и графчик, Ц проговорила опять старуха про себя.
Ц Ох, надо сказать поскорей Василью Игнатьевичу.
Ц Куда? Нет, я тебя не пущу!
Ц Ах, мать моя, да что же мне делать? Надо позвать Василья Игнатьевича… Эй,
девки!
Ц Нянюшка, поедем домой! Меня обманули!…
Ц Эй, девушки. Где тут слуга-то его. О, господи, божье наказание!
Старуха металась во все стороны, но ее дитятко, Авдотья Селифонтовна, пов
исла ей на шею и ни шагу от себя. Плачет навзрыд и молит, чтоб ехать домой.
Ц Помилуй, сударыня, что ты это, бог с тобой!
Ц Меня обманули! Ц вопит Авдотья Селифонтовна, Ц это какой-то обороте
нь.
Ц Ах, да вот, Матвевна! Матвевна, подь-ко сюда!
Ц Что это такое, сударыня, Авдотья Селифонтовна, что с вами? Ц сказала св
аха, испугавшись, Ц в чем дело? О чем это вы?
Ц Меня обманули! Ц повторяла Авдотья Селифонтовна.
Ц Смотри-ко, какой грех, что делается с Прохором-то Васильевичем, Ц сказ
ала старуха няня, Ц сам на себя не похож, так что барыня моя отказалась от
него, твердит себе, что это не он.
Ц Да, таки не он: это черт, а не он. Ах, господи, господи! Что со мной будет!
Ц Что это с ним сделалось? Ц проговорила Матвевна, стоя над Прохором Ва
сильевичем, скрестив руки. Ц Ох, кто-то испортил его, совсем таки не похож
на себя!…
Ц Неправда! меня не обманете! Это не он! Ц повторила Авдотья Селифонтов
на.
Ц Вот уж, кому ж другому быть, сударыня, Ц сказала Матвевна, покачивая го
ловою.
Ц Ах, что-то ты страшное говоришь, Триша! Ц произнес вдруг Прохор Василь
евич и повел кругом неподвижный взор. Ц Лукерьюшка… Тятенька не убьет м
еня?
Ц Бог его знает, что с ним сделалось, и не признаешь… Кажется, вчера был зд
оров, Ц сказала Матвевна, продолжая качать головою.
Ц Ну, уж, угостила графчиком, Матвевна! Уж я вчера догадалась, что он мертв
ую чашу пьет! Как тянул, как разносили шампанское-то… так и опрокинет в ро
т сразу… вот-те и графчик!
Ц Ах, мать моя, да я-то чем виновата? наше дело товар лицом показать; а кто ж
его знает, какие художества за ним водятся, Ц отвечала Матвевна.
А между тем не прошло нескольких минут, около Прохора Васильевича набрал
ась тьма народу. Сбежалась вся дворня посмотреть на испорченного. Конон
стоял тут же, дивился, как будто ничего знать не знает, ведать не ведает. На
чались толки шепотом, аханья, кто советовал вспрыснуть водицей с уголька
, кто послать за Еремевной: она, дескать, отговаривает порчу, а дохтура-то, д
ескать, в этом деле ничего не смыслят; оно, дескать, не то что какая-нибудь п
ростая болесть господская, мигрень, али что; нет, тут без заговору не обойд
ешься.
Авдотья Селифонтовна во все время ревом ревела и упрашивала нянюшку еха
ть домой; но нянюшка, как смышленый человек, говорила, что это не приходитс
я.
Между тем ключница Анисья побежала к Василью Игнатьичу.
Ц Батюшка, Василий Игнатьич, Ц крикнула она, всплеснув руками, Ц с Прох
ором-то Васильевичем что-то приключилось.
Ц Что такое? Ц спросил он, уставив на нее глаза.
Василий Игнатьич только что протер глаза и сидел в своем упокое,
в халате.
Ц А бог его ведает, Ц отвечала Анисья.
Ц Что ж такое? Ц повторил он.
Ц Подите-ко, посмотрите!
Ц Да ты говори! Что мне смотреть-то? Не видал, что ли, я его? Ц крикнул он, Ц
ну, что тут могло приключиться?
Ц Ох, сударь… его испортили!
Ц Испортили?
Ц Как в огне лежит, и узнать нельзя. Страшно смотреть!
Ц Ой ли? Что ж это такое? Ц проговорил Василий Игнатьич, не двигаясь с мес
та и снова уставив глаза на Анисью.
Ц Да что вы уставили глаза-то, прости господи! Подите к нему.
Ц Да пойду, пойду.
И Василий Игнатьич с некоторой досадой, что его потревожили, погладил бо
роду, крякнул и пошел.
Ц Это что за народ собрался? Ц крикнул было он, входя в спальню, где в сам
ом деле набралось и своих и чужих смотреть на диковинку, как испортили мо
лодого; но все перед ним расступились. Василий Игнатьич вздрогнул, взгля
нув на сына, и онемел: на его доброе здоровье и на воображение слова мало д
ействовали, он понимал только то, что было очевидно.
Прохор Васильевич лежал, как пласт, с открытыми неподвижными глазами. Вн
утренний жар раскалил его.
Ц Что, брат Прохор, Ц начал было Василий Игнатьич, но остановился в недо
умении: ему показалось, как говорится очень ясно по-русски: «что-то не тов
о». Но что такое это было, он сам не понимал.
Ц Что ж это такое? Ц проговорил он, продолжая всматриваться в Прохора В
асильевича.
Ц Ох, испортили, испортили! Ц проговорила сваха Матвевна, положив голов
у на ладонку и подперев локотком, Ц да и Авдотья-то Селифонтовна что-то н
е в себе: словно полоумная вопит, что это вот не Прохор Васильевич, а чужой,
говорит. Господи ты, боже мой, говорю я ей: грех так не признавать супруга с
воего; ты, сударыня моя, привыкла видеть его все в немецкой одеже, а в своей-
то и не узнаешь.
Ц Да и я говорила, Ц прибавила стоявшая подле Матвевны баба, Ц и я говор
ила: ступай, дескать, сударыня, поплачь лучше над ним; а то, вишь, к здоровому
липла, а от больного прочь!… Да еще кричит: домой да домой!
Долго Василий Игнатьич стоял над сыном в недоумении; наконец, наклонился
над ним и сказал:
Ц Что с тобой, брат Проша? а?… А где ж молодая-то? Ц спросил он, вдруг спохв
атившись.
Ц Да ушла, ушла в другие упокой, и быть здесь не хочет: боится, что ли, или од
урела; говорит, вишь, что это не Прохор Васильевич, а чужой.
Ц Вот!… что она, с ума спятила? Уж я сына не признаю!… Черт, что ли, какой меня
ет лицо… вот родинка на груди… Ох, господи, да что ж это с ним такое?…
Ц Известно что!… порча! Ц отвечала Анисья. Ц Послать бы еще за Еремевно
й, что ж это она нейдет?… Расспросили бы вы, Василий Игнатьич, молодую-то, ка
к это все вдруг приключилось: кому ж знать, как не ей.
Ц Где она! подавай ее!
Ц Где! ушла да вопит, ни за што сюда нейдет.
Ц Вот! Ц проговорил Василий Игнатьич, Ц где ж она?
Ц Да в девичей: домой да домой!
Василий Игнатьич пошел в девичью. Там Авдотья Селифонтовна сидела на кол
енях у своей нянюшки, обхватив шею ее руками и приклонив на грудь голову.

Ц Что ж это такое, Авдотья Селифонтовна? Ц сказал Василий Игнатьич.
Авдотья Селифонтовна, вместо ответа, всхлипывала.
Ц Василий Игнатьич пришел, сударыня, Ц сказала няня.
Ц Что ж это такое, Авдотья Селифонтовна, каким же это манером?… Ц повтор
ил Василий Игнатьич.
Ц Да отвечай же, сударыня… Ох, да уж и не спрашивайте ее: она до смерти пере
пугалась; сама не знает, что приключилось Прохору Васильевичу.
Ц Как бы не так! Ц проговорила, всхлипывая, Авдотья Селифонтовна.
Ц Так изволь же сказать, что такое случилось с моим Прохором?
Ц Обманули меня, вот и все! Ц крикнула Авдотья Селифонтовна, приподняв
голову с сердцем, Ц черта на подставу взяли, да меня не обманете!
Ц Что ты это говоришь, сударыня! Ох-о-хо, кто-то испортил свадьбу!
Василий Игнатьич почесал в голове и вздохнул.
Ц Наказание божеское! Ц проговорил он, Ц ох-о-хо! за кем бы послать?… Пос
лать разве за Селифонтом Михеичем и Марьей Ивановной?…
Ц Да за дохтуром-то бы послали, Ц сказала няня, Ц прописал бы лекарстви
ца Дунюшке; сердце так и колотит, и голова словно горячий уголь.
Ц За дохтуром? Ц спросил Василий Игнатьич, Ц за дохтуром!… Боюсь, совсе
м уморит!…
Василий Игнатьич был совершенно растерзан. Голова ли у него болела от за
здравного вина на свадьбе сына, или перепугала его болезнь Прохора Васил
ьевича, только он был весь не свой, и как назло, покуда послал за доктором и
успел дойти до спальни, где лежал больной, случилась новая беда, точно как
deus ex machina [154]
deux ex machina… Ц В античных трагедиях это выражение означало внезапн
ое появление божества на сцену для разрешения трагических коллизий. Теп
ерь оно обозначает всякую, не укладывающуюся в рамки естественного хода
вещей случайность.
, столь обыкновенный в море житейском.
Мы уже сказали, что и домашняя челядь и все соседки, сбежавшиеся смотреть
на свадебную порчу, решили общим сове-том послать скорее за Еремевной. Ее
ждали с нетерпением.
Ц Поди-ко-сь кто-нибудь, посмотри, не идет ли Еремевна, Ц повторяли по оч
ереди то Анисья, то Матвевна,
У ворот скопилась целая толпа посланных встречать ее.
Ц Вот, вот, не она ли идет, торопится? Ц крикнули девушки, увидав подходящ
ую женщину в шелковом, но уже стареньком холоднике
[155] Холодник Ц п
латье из легкой материи.
, с накрытою платком головой.
Ц А что, голубушки, Ц спросила она, Ц это, что ли, дом Василья Игнатьича З
ахолустьева?
Ц Это, это! Ц крикнули в голос девушки, Ц пожалуйте сюда!
Ц А сынок-то его, Прохор Васильевич, здесь?
Ц Здесь, здесь! Давно уже вас ждет.
Ц Ой ли? Ах, голубчик!
Ц Бог весть что сделалось с ним: говорят, порча.
Ц Ах, что вы это говорите!… Что с ним? Где он, где, голубчик мой! Ц вскричала
женщина, побледнев как смерть.
Ц Сюда, сюда пожалуйте.
Ц Где он, где? Ц повторяла женщина, вбегая в спальню. Толпа раздалась пер
ед нею.
Ц Прохор Васильевич! голубчик мой! Ц вскричала она и бросилась на больн
ого почти без памяти.
Все стояли молча, как будто в ожидании чуда. Несколько мгновений продолж
алась тишина.
Ц Что ж это такое она делает? Ц спросила, наконец, Анисья соседку Иванов
ну.
Ц А вот постой, Ц отвечала та.
Ц Еремевны-то нет дома, Ц сказал запыхавшись приказчик, Евсей Савельич
, вбежав в спальню.
Ц Tс! Она уже здесь.
Ц Прохор Васильевич! душенька! Ц вскрикнула женщина, приподняв голову
и взглянув на больного. Ц Душенька! ты ли это? Что с тобой? что с тобой? Ц И
она снова обвила Прохора Васильевича и начала страстно целовать его, зал
иваясь слезами.
Ц Дарьюшка, что это она, с ума, что ли, сошла?
Ц А вот постой, постой, молчи!… вишь, приласкать хочет сперва.
Ц Ах, мать моя, да это не Еремевна! Еремевну-то я знаю; это какая-то другая.

Ц Да ты знай молчи уж, послушай, что она причитывает. Между тем Василий Иг
натьич послал за доктором, который жил через дом.
Доктор немедленно явился.
Ц Пожалуйте, Ц повторял Василий Игнатьич, провожая его в комнату сына,
Ц пожалуйте!
Ц Что такое сделалось с ним? Ц спросил медик, расталкивая толпу.
Ц Да вот, Ц проговорил Василий Игнатьич.
Ц Душенька! Ц вскрикнула снова женщина.
Прохор Васильевич пошевелил головою, открыл глаза и вздохнул.
Ц Позвольте! Ц сказал медик, подходя к постели, Ц позвольте! Ц повтори
л он, взяв женщину за руку.
Ц Эх, батюшка, Василий Игнатьич, к чему вы призвали лекаря-то, Ц сказала
вполголоса Анисья, Ц ведь вот уже лекарка почти отговорила его, смотрит
е-ко, уж очнулся.
Ц Голубчик ты мой, душа моя, взгляни-ко ты на меня! Ведь я с тобой! Узнаешь л
и ты свою Лукерьюшку?… Прохор Васильевич!
Ц Позвольте! Ц повторил медик, Ц отведите, пожалуйста, эту женщину: она
только тревожит больного.
Ц Да кто ж ее отведет? Ц сказала одна из соседок, Ц она, чай, свое дело зна
ет; делает, что нужно… Не мешать бы ей, так лучше бы было… на порчу-то нет ле
карства!…
Ц Позволь, милая!… Ц сказал медик е сердцем. Ц Поди, пожалуйста, прочь!…

Ц Я прочь от него? Нет!… Ц сказала Лукерья Яковлевна, оглянувшись на мед
ика, взором полным слез.
Ц Что это, жена больного? Ц спросил медик.
Ц Разумеется, что жена, Ц отвечала она жалобно, Ц кому ж быть-то мне, как
не жене его? Кто будет умирать-то над ним, как не я?… Прохор Васильевич, голу
бчик, душенька!
Ц Это что же такое, Ц спросил Василий Игнатьич, совсем растерявшись, Ц
Матвевна! Это Авдотья Селифонтовна?
Ц Ох, бог с вами, что вы это, Василий Игнатьич!
Ц Это какая-то безумная, что ли; смотри, пожалуй! Величает себя женой Прох
ора Васильевича! Да кто ее привел сюда?
Ц А бог ее знает, кто-нибудь да привел.
Ц Позволь, моя милая, Ц начал опять медик, Ц ему надо поскорей помочь; а
не то ведь он умрет.
Ц Умрет?… Ах, господь с вами!… Ц вскрикнула Лукерья Яковлевна, Ц да вы кт
о такой? Лекарь, что ли?
Ц Лекарь, милая.
Ц Так помогите! помогите, пожалуйста, уж это не в первый раз с ним; о велико
м-то посте тоже с месяц без памяти пролежал…
Ц Да ты кто такая, голубушка? Ц спросил вдруг Василий Игнатьич, как будт
о очнувшись и дернув за рукав Лукерью Яковлевну.
Ц Да жена же его, Ц отвечала она смиренно, отирая рукавом глаза, Ц с год
пролежал больной, поправился немного, да и вздумал идти сюда: пойду, говор
ит, к тятеньке; да и пошел… а я осталась; жду день, другой Ц нет! Я и перепуга
лась…
Ц Ах ты, господи! да это что такое! Поди-ко, поди, пошла нон!… Ц крикнул Васи
лий Игнатьич, Ц вишь, со всех кабаков пода сбежались!… Вон! Гони, Евсей, все
х их!
Ц Да что ты, господин, с чего ты взял, что я пойду от мужа?…
Ц Ну, ну, ну! вон! Евсей, вытолкай ее!
Ц Меня вытолкать? Да с чего ты взял, разбойник! Чтоб я оставила мужа на чуж
ие руки!
Ц Смотри, пожалуй! Ах ты паскудная! Да откуда она взялась? Ведь это черт пр
инес какую-то безумную! Смотри, пожалуй, что она говорит! Да вытолкайте ее!.
Ну, ну! вон! Ц повторял Василий Игнатьич.
Ц Прохор Васильевич! голубчик! Смотри-ко, выгоняют меня!… Нет, уж этого не
будет! Ц И Лукерья Яковлевна, отбившись от Евсея, который потащил ее за р
уку, бросилась снова на кровать и обхватила больного.
Ц Да что ж это за женщина? Ц спросил медик.
Ц Безумная какая-то, черт ее принес!… Ц сказал Василий Игнатьич, Ц тащи
ее, тащи ее, Евсей, вон!
Ц Да кто с ней сладит!… Черт! потревожишь только больного Прохора Василь
евича, Ц отвечал Евсей.
Ц Да ты сбегай скорей за будочником: скажи, что какая-то пьяная али безум
ная затесалась да подняла тревогу, Ц навела на ум Матвевна.
Лукерья Яковлевна, ни на что не обращая внимания, села на кровать и смотре
ла в глаза Прохору Васильевичу, обливаясь слезами. Только что он пошевел
ьнется, охнет, откроет глаза и пыхнет внутренним одолевающим его жаром, «
Родные мои, подайте водицы, испить ему!… Ц начнет молить она ко всем стоящ
им подле кровати, Ц ох, я бы сама побежала, принесла, да боюсь… отнимут теб
я у меня!… Дайте ему водицы во имя Христа господа!»
Но ее мольбы прерваны были приходом хожалого с будочниками.
Ц Где она?… Ц крикнул хожалый.
Напрасно Лукерья Яковлевна вцепилась в Прохора Васильевича: ее потащил
и вон из комнат, потом к воротам…
Ц Эй! извозчик! подавай сюда!
И вот взвалили беспамятную Лукерью Яковлевну на калибер
[156] Рессорные дрожки.
, и повезли в часть.
Ц Господи, господи, что это такое творится в доме! Ц повторяли, скрестив
руки, Матвевна и Анисья, рассуждая между собой и со всей остальной челядь
ю.
Все ахали.
Медик решил, что у Прохора Васильевича воспаление, прописал рецепт, пожа
л плечами, выслушав рассказ, как все случилось; попробовал пульс Авдотьи
Селифонтовны, сказал, что «ничего, просто испуг, пройдет!…», прописал успо
коительное и уехал.
Василий Игнатьич долго ходил по комнатам, как потерянный, пришел было в с
ебя, когда явился приказчик с деньгами с почты, занялся было счетами; но до
ложили, что пожаловали Селифонт Михеич и Марья Ивановна.
Начались рассказы, ужасы, аханья, слезы Авдотьи Селифонтовны, вопли, что е
е обманули, что она не хочет здесь оставаться, что она умрет, если ее не воз
ьмут домой.
Селифонт Михеич стоял, слушал, гладил бороду, потирал лоб и молчал, а переп
уганная Марья Ивановна повторяла на вопли Дунечки: «Что ты, что ты это, Дун
ечка! Бог с тобой! Пригодно ли такие вещи говорить!»
Когда все пошли в комнату к больному, Авдотья Селифонтовна сказала, что н
и за что не пойдет; но отец грозно проговорил:
Ц Это что?
Ц Ступай, сударыня, не гневи родителей, Ц сказала ей няня.
Ц Господи! как вдруг переменился! Ц проговорила Марья Ивановна, взглян
ув на Прохора Васильевича, который лежал в забытьи.
Ц Что ж, матушка, известное дело: болезнь хоть кого переменит, Ц сказал С
елифонт Михеич.
Ц Вестимо, что здоровый не то, что больной; я сам как будто поусомнился, ди
во ли, что Авдотья Селифонтовна не признала.
Ц Вот, уж не признала; ведь она так только говорит, Василий Игнатьич; вы не
извольте обижаться, Ц сказал Селифонт Михеич, Ц кто ж отрекается от жив
ого человека.
Ц Да! отрекается!… Черт это! Ц проговорила вполголоса Авдотья Селифонт
овна, спрятав свою голову почти под мышку матери.
Ц Tс!… Полно!… Ц шепнула ей Марья Ивановна. Ц Ох, бедный, бедный!… Ц приба
вила она вслух, Ц в самом деле словно другой человек!
Ц А я так рассуждаю, Ц сказал Василий Игнатьич, Ц что здоровый-то челов
ек не то, что больной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75