Сама всегда хвалила.
Ц Да, хвалила, как время было; а теперь вздумал томить нас да подносить
похмельного. Нет, подноси-ко ты его похмельным!
Ц Кто? я? Напрасно! Изволь откушать, отведай, небойсь, пей! Я и денег не беру,
пей на пробу! Да что!… давай свой кувшинчик, я налью Ц по целой Москве таки
м тебя не угостят. Ей-ей, денег не возьму!
Ц Вишь, гладкой какой! Ну, добро; только ссориться не хочу, за то что по пра
здникам угощаешь.
Ц Эк голова-то свесилась, затечет, Ц сказал нищий, похожий на кривого дл
инного черта, поставив костыли в угол и подходя к Прохору Васильевичу.
Ц Не тронь, не тронь, не щупай, брат, его, не твое дело, ступай прочь! Ц крик
нул целовальник.
Ц Не мое дело! Твое небойсь? Аль сродни? Ц отвечал нищий.
Ц Сродни.
Ц То-то так заступаешься!
Ц Сродни, да не мне, а сыщику, Ц прибавил целовальник.
Длинный кривой черт схватил свои костыли, подставил под руки и заковылял
от Прохора Васильевича.
В это время он очнулся. На плечах голова как гиря. Приподнялся, посмотрел в
округ и не понимал, что за толпа страшных призраков окружает его.
Нищие оглянулись, примолкли и стали выбираться вон.
Ц Что, приятель, как тебя звать, верно пудовик в голове? Ц сказал целовал
ьник.
Ц Сколько тебе? Ц спросил Прохор Васильевич, взявшись обеими руками за
голову.
Ц А вот сочтем: за две бутылки пива, за полштофа ерофеичу, да еще… да за ноч
лег надо положить что-нибудь, Ц отвечал целовальник, выкладывая на счет
ах. Ц Всего-то пять рублев двадцать Ц давай синенькую.
В кошельке Прохора Васильевича оставалось серебра рубля на три не более.
Ц Ты поверишь мне остальные? Не сегодня, так завтра сам принесу.
Ц Да кто ты такой, верить-то тебе? Нет, брат, оставь что-нибудь п
од заклад.
Ц Что ж мне оставить? у меня ничего нет, Ц отвечал Прохор Васильевич жал
остно.
Ц Что? А вот хоть жилетку; а я тебе, так и быть, поднесу на похмелье.
Ц Нет, спасибо, не хочу! Ц сказал Прохор Васильевич; но какой-то огонь же
г внутренность его и точно как будто сама душа, требуя утоления, намекала,
чем утолить ее, жадно обоняя спиртуозную атмосферу распивочного подвал
а. Ц Или уж дай, Ц торопливо прибавил он.
Ц Изволь. Что ж, в заклад или совсем? Если совсем, так я уж и буду знать, что з
а мной полштофика. Получай!
Небольшая мера зеленого оживила Прохора Васильевича. Расплатившись ба
рхатной своей жилеткой, которой износу не было, он вышел на улицу и бодро п
ошел к отцовскому дому.
Но эта бодрость при повороте в переулок снова исчезла. Украдкой, торопли
во прошел он мимо дома и, как испуганный, продолжал идти, ускоряя шаг и не о
глядываясь. Казалось, что он бежал от прошедшего: какой-то призрак гнал ег
о от дома, покрикивая вдогонку: «Проваливай, брат! Вишь какой Прохор Васил
ьевич взялся! Прохор Васильевич был знатный малый, не такой лодырь, как ты
! Прохор Васильевич не ночевал в кабаках, не опохмелялся сивухой! Провали
вай, брат!…»
Нет ничего хуже, как бежать за своей мыслью и бежать от своей собственной
мысли: одну сам держишь за хвост, а другая тебя держит за хвост.
В продолжение дня много можно уйти вперед. Но для Прохора Васильевича Мо
сква была как лес: леший кружил его на одном месте. Измученный, голодный, ж
аждущий, он очутился к вечеру близ той же распивочной, из которой вышел по
утру.
Ц А, здорово! Что, долг принес или за долгом?
Не обращая внимания на распивающих гостей, Прохор Васильевич присел на л
авку близ стены, перевел дух и попросил ломтик хлебца.
Ц Здесь, брат, нет продажи съестного; вот если выпить Ц дело другое; а зак
усить Ц извини! Получай полштофа. Прикажешь раскупорить?
Не на чем приклонить голову Ц и в грязь ляжешь. Прохор Васильевич утолил
и голод и жажду стаканом горькой настойки.
Ц Что уж, если говорить, Ц рассуждал подле него какой-то поварчук в колп
аке и фартуке, Ц так, так-так, а не так, так так под красным соусом!… вот и вс
ё!… Что ж такое, сказать примерно: ну, я виноват, положим… что ж, сердись, пож
алуй! Экя беда!… А все-таки сердце-то пройдет… ей-богу, пройдет! Как хмель п
ройдет!… Вот, дело другое, злая скотина… у той не сердце… а что бы тебе сказ
ать… ну, да не сердце… да и не говядина от филе… а так, потроха… да и не потро
ха… а знаешь, что в рубцах… тьфу!… право! Неопрятная вещь, да как быть, к слов
у пришлось… а не то, чтобы я сказал, да и не подумал, что сказал… нет, подумал
… ей-богу, подумал… не подумавши ничего не скажешь…
Философ с кухни долго рассуждал таким образом, и это рассуждение не было
бесплодно, имело влияние на Прохора Васильевича.
«В самом деле, Ц подумал и он, Ц сердись, пожалуй; а сердце-то все-таки про
йдет… Эх, пойду! Ей-богу, пойду!»
И он налил еще стакан, выпил, хлопнул по столу, крикнул: «Прощай, брат!» Ц и
вышел.
Бодрее, чем поутру, шел он к отцовскому дому. Храбро заворотил в переулок,
смело приближается, заломя картуз набекрень. И видит он издали яркий све
т во всех окнах; на тротуаре, по пенькам плошки, улица заставлен
а экипажами, толпа народу подле ворот.
«Господи, что это такое?» Ц подумал Прохор Васильевич.
Ц Послушай, голубушка… Что это там такое? Ц спросил он у бежавшей к дому
девушки.
Ц Чай, сговор али свадьба, Ц отвечала она.
Ц Свадьба?… Чья?… Послушай, брат, чья это свадьба?
Ц Купеческая. Эх, дом-то какой!… И у господ-то мало таких бывает… Смотри-к
о, внутри-то словно пожар.
«Господи!… Неужели тятенька вздумал жениться?…» Ц подумал Прохор Васил
ьевич, перебираясь через улицу на тротуар, против озаренного дома.
Ц Послушай, бабушка, неужели Василий Игнатьич Захолустьев женится?
Ц Вот тебе раз! Сына женит!
Ц Сына? Какого сына?
Ц Как какого? Чай, у него сын есть.
Ц Какой сын? У него один только сын и есть.
Ц Да один же, один; кто говорит, что два.
Ц Быть не может! Ц вскричал Прохор Васильевич, Ц откуда взялся другой
сын!
Ц А вот, что недавно приехал; такой знатный молодец.
Ц Приехал?… откуда приехал?… Черт разве приехал, а не сын!… Какой там сын у
Василия Игнатьича!
Ц Эй, послушай-ко, Ц сказала старуха, обращаясь к глазевшему подле меща
нину с острой бородкой, Ц как зовут жениха-то?
Ц Прохором Васильевичем, Ц отвечал он оглянувшись.
Ц Прохором Васильевичем?… Что?… Ц крикнул Прохор Васильевич, Ц Прохор
ом Васильевичем?… Не может быть!… Лжешь ты! У Василия Игнатьича только оди
н сын Прохор…
Ц Да один же, один, вот что женится, Ц отвечала старуха.
Ц Женится? Черт женится! Ц вскричал опять Прохор Васильевич. В глазах е
го весь дом ходил уже кругом, как рожественскнй вертоград. Ц Черт женитс
я, а не я!… Пойду к тятеньке! Пойду!… Скажу, что не может быть, тятенька…
И он бросился с тротуара в толпу к воротам, но мещанину острая бородка, дог
нал его и удержал за руку.
Ц Прохор Васильевич! Вы ли это? Ц шепнул он ему.
. Ц Не дозволю!… Ц вопил Прохор Васильевич, вырываясь, Ц пойду, упаду в н
оги при всех!…
Ц Тс! Что вы это кричите! Прохор Васильевич!… Не узнаете! меня, Тришу!…
Ц Ах, Триша!
Ц Тс!…
Ц Триша!… Это ты, брат?… Посмотри, что говорят…
Ц Что вы кричите! Ведь тут хожалый; того и гляди, что потащут в полицию!…
Ц А мне что, пусть тащут! Я скажу, что не может быть…
Ц Да полноте! Подите-ко сюда; я вам что скажу.
Ц Ну, говори.
Ц Пойдемте со мной; вот здесь близенько.
Ц Куда идти? Не пойду никуда; пойду прямо к тятеньке!.«
Ц Что вы это, бог с вами! Как это можно! Вы посмотрите,'! что там делается…
Ц Ну, что? Что делается?
Ц Видите?
Ц Ну?
Ц Ну, пойдемте скорей, я вам что скажу.
Ц Куда идти? Нет! К тятеньке пойду!
Ц Ах ты, господи! Вот беда! Прохор Васильевич, послушайте-ко меня…
Ц Да, да, кто ж Прохор Васильевич, как не я?
Ц Тс! тише!
Ц Что тише, мне что тише!… Пусти!
Ц Нет, не пущу!… Там чертовщина идет, а я вас пущу!…
Ц Чертовщина?… Какая, Триша? а?… Что ж там такое?… Ц проговорил Прохор Вас
ильевич плачевным голосом, между тем как Тришка Исаев тащил его дальше о
т толпы, Ц постой, пусти! Дай перевести дух… Что ж это такое, Триша?… Ц про
должав он, остановись и отирая рукой слезы. Ц Да говори, что ж это такое?… а
? ведь я Прохор Васильевич?
Ц Кому же другому и быть, как не вам… Пойдемте-ко, пойдемте!…
Ц Постой!… Сам ты скажи, кому же другому и быть… Так ли?
Ц Так, так; кто говорит, Ц отвечал Трифон Исаев, увлекая за собою Прохора
Васильевича, под которым левая нога ступала уже за правую, а правая все ка
к будто задевала за что-то.
С трудом привел он его на свою квартиру, на дворе какогоЦ '] то огромного д
ома, в нижнем этаже, куда надо было спуститься по нескольким каменным сту
пеням. В закоптелом покое со сводом была только печь да нары.
Ц Прилягте-ко, вам не так здоровится, прилягте!
Ц Что, брат Триша, Ц проговорил Прохор Васильевич, осматриваясь, Ц это
где мы?
Ц У меня на фатере.
Ц А тятенькин дом-то где?
Ц Да там же, на месте.
Ц Ты правду говоришь?
Ц Правду, ей-богу правду.
Ц Ну, хорошо; а что, Триша, тятенька-то не поверит?
Ц Не поверит, не поверит. Прилягте-ко… Эх, Прохор Васильевич, хуже нашего
брата стал!… Прилягте; а я сбегаю, узнаю, что там делается.
Ц Нет, постой; поесть бы чего-нибудь, Триша… хоть огурчиков соленых…
Ц Сейчас принесу, Ц сказал Трифон Исаев и, уложив Прохора Васильевича н
а нары, вышел, запер двери и побежал к дому Василья Игнатьевича; пробился с
квозь толпу на двор и в людской отыскал дворника.
Ц Голубчик, Ваня, сделай милость, вызови ко мне Конона.
Ц Как же вызвать-то его, ведь он там в прислуге, чай?
Ц Как хочешь, а вызови. Важное дело. Я его подожду у ворот.
Ц Ладно.
Конон не заставил себя долго ждать.
Ц Слушай-ко, Ц сказал ему Трифон, отводя его по тротуару от толпы, Ц сей
час же скажи ты своему барину, что мне до него дело есть. Дело важное.
Ц Да каким же образом? Как теперь его вызвать?
Ц Во г! Ты меня проведи к нему задним крыльцом; да я л сам найду дорогу; ты т
олько скажи ему: важное дело. Ступай!
В это время гости только что приподнялись поздравить шампанским Прохор
а Васильевича и Авдотью Селифонтовну.
Наш Прохор Васильевич утомился от поклонов и благодарностей, продолжав
шихся несколько часов. Ужасно как все это ему надоело. Разряженный, по выр
ажению Матвевны, графчиком, он сидел подле Авдотьи Селифонтов
ны, разбеленной, разрумяненной, в дымку и кружева разряженной и разукраш
енной, жемчугом, брильянтами, изумрудами, яхонтами, опалами и всеми драго
ценными каменьями, тысяч на пятьсот, обвешанной и усеянной.
Она сидела как восковая фигура с самой простой механикой движения глаз.
Из недр ее вырывалось только: «Ах, перестаньте!» Ц когда наш Прохор Васил
ьевич, со скуки, начнет напевать ей под музыку шепотом: «Душа моя, душечка!
Распрекрасная Дунечка! Долго ли нам мучиться, за столом сидя чваниться, г
лупым людям кланяться?»
Иногда она произносила и по-французски: «Ох, ву!»
[144] Вы (франц. vous).
. Тогда молодой в ответ шептал ей: «Ох ты, моя амочка!»
[145] Душечка (от ф
ранц. вme Ц душа).
.
Встав из-за стола, иллюминованного, кроме канделябров, по распоряжению с
амого Василия Игиатьича, двумя золочеными статуями, которые у прежнего х
озяина стояли по углам залы, держа в руках по полпуду свеч, Авдотья Селифо
нтовна пошла переодеваться, а наш Прохор Васильевич свободно зевнул и ск
азал про себя: «Потеха!»
Конон стерег уже его.
Ц Пожалуйте в кабинет, Ц шепнул он ему. Ц Зачем мне туда жаловать?
Ц Важное дело.
Ц Какое?
Ц Про то он знает.
Ц Хорошо.
Дмитрицкий хотел уже идти; но его обступили охотники поздравлять и свиде
тельствовать свое почтение, с расточительною щедростью на желания.
Особенно некоторые из молодежи, всматриваясь в бывшего закадычного дру
га, с недоверчивостью в собственные глаза, робко подходили к нему напоми
нать старую дружбу.
Мнимый Прохор Васильевич с восторгом ахал и с удивлением восклицал: «Как
вы переменились! Ей-ей, не узнал! Скажите пожалуйста! В такое короткое вре
мя!»
Ц В самом деле, и его ни за что нельзя узнать! Так переменился! Ц шептали
между собой бывшие приятели Прохора Васильевича.
Ц Нечего сказать, великолепный дом у вас, Прохор Васильевич!
Ц Изрядный, Ц отвечал нетерпеливо Дмитрицкий. Ц Помилуйте! господски
й дом!
Ц Неужели?
Ц Ей-ей! Так-таки его со всем убранством и изволили купить?
Ц Вот как видите, кроме свечей; свечи особенно куплены.
Ц Так-с; уж конечно стеариновые?
Ц Старинные, древние.
Ц Так-с, стало быть оно и значит старинные. Совершенно справедливо-с: вот
на памяти моей вологодские маненько чем уступали. Чем больше свеча вымер
зла, тем белее, сударь, и крепче. Как зим пять прохватит ее морозом, так и пов
ыжмет сок-то, не хуже тисков. А почем изволили брать пуд?
Ц Право, не знаю; а вот я сейчас спрошу.
И Дмитрицкий бросился из толпы, через ряд комнат, в свой кабинет, подле рос
кошной спальни, где сваха Матвевна, окруженная толпой разряженных Игнат
ишен, Кузминишен, Панфиловен и Филипповен, играла важную роль.
Тут показывала она любопытным богатую постелю, огромное трюмо, в которое
все охорашивались, разные убранства, разные вещи и оценяла их. Аханью не б
ыло конца.
Между тем как в пространных великолепных комнатах, где некогда хозяин чи
нно принимал гениальных русских актеров, разыгрывавших без платы, у себя
и в гостях, от позднего утра до раннего, роли лордов и леди, маркизов и марк
из, а новые подражатели барства и господства расхаживали под гром музыки
, покашливая, поглаживая бороды и рукава сюртуков и фраков, как будто гово
ря: «Каково сукнецо-с?» Ц поправляя перчатки, платки на шее и шали на плеч
ах, натуживаясь, чтоб порастянуть узкий корсет, и нося перед собою обеими
руками передний хвост платья, чтоб не наступить на него и не грохнуться,
Ц Дмитрицкий заперся в своем кабинете и беседовал с Трифоном Исаевым.
Ц Ну, что? Какое важное дело?
Ц А вот какое! черт принес не вовремя настоящего Прохора Васильевича; чу
ть-чуть было не затесался к вам па свадьбу!
Ц Неужели? За чем же дело стало?
Ц К счастью, что я поймал его за хвост у самых ворот!
Ц Ах, дурень! Кто тебя просил?
Ц Кто просил! поставил бы он все наше дело вверх тормашками.
Ц Ах, Трифон! Все дело испортил! Какая бы славная была Штука!… Двойник! Ах,
досада! экой ты урод!
Ц Шутите, шутите!
Ц Врешь, дурень, не шутки; это бы так затронуло мое самолюбие: пусть бы кто
решил, который из нас чертово наваждение и который настоящий Прохор Васи
льевич… как ты думаешь, кого бы из нас «тятенька» признал за настоящего с
ына? а?…
Ц Вот время нашли черт знает о чем говорить!
Ц Спрашиваю, так говори! Ц крикнул Дмитрицкий.
Ц Что вы кричите!… шутки, что ли? Того и гляди, беду наживешь… Право, вы чер
т!
Ц Молчи, шитая рожа! Если сам не видывал черта в глаза, так не смей сравнив
ать меня с его портретом… Иу, так которого же из нас тятенька признал бы за
настоящего Прохора Васильевича?
Ц Разумеется, что настоящего и признал бы.
Ц Врешь, Трифон! По твоим рассказам настоящий Прохор Васильевич, несмот
ря на то, что настоящий, настоящая дрянь; так ли?
Ц Да оно так…
Ц А я золото?
Ц Кто говорит…
Ц Так каким же образом разумный человек, «тятенька», предпочел бы дрянь
золоту?
Ц Дрянь, да своя.
Ц Ты Ц Тришка! а больше ничего. Где ж наш настоящий Прохор Васильевич? ку
да ты его девал?
Ц У меня на квартире…
Ц Хм! Что ж теперь делать с ним?
Ц А по-моему, вот что…
Ц Что?
Ц Да что… так, ничего то есть… знаете? Ц отвечал Трифон Исаев, зверски ус
мехаясь.
Ц Что-о? Ц крикнул грозно Дмитрицкий, Ц ах ты скаред! Тронь только воло
с на голове его, так знаешь куда ворочу?…
Ц Экая гроза! поди-ко-сь. Что ж… вместе!
Ц Молчать!… Слушай, зверь, я и себя не поберегу!
Ц Да что, вправду, ругаться стал! Слуга, что ли, я достался!… Сам-то что?
Ц А вот что!
Дмитрицкий схватил Трифона за ворот и встряхнул.
Ц О-о, дьявол! Ц прошипел он, задушив голос, Ц в самом деле дьявол!
Ц Прохор! а Прохор! Что ты тут делаешь, ушел от гостей? Ц раздался голос В
асилия Игнатьевича за дверьми.
Трифон Исаев побледнел с испугу, бросился было в двери.
Ц Куда, мерзавец, трус? Стой здесь! Ц крикнул Дмитрицкий, схватив его сно
ва за ворог и оттолкнув от двери.
Ц Прохор, отвори!
Ц Сейчас, тятенька, Ц отвечал Дмитрицкий.
Ц На кого ты там кричишь?
Ц Да вот на этого мерзавца.
Ц Да что такое?
Ц Да ничего, тятенька; так себе кричу, переодеваюсь; ступайте, я сию минут
у приду.
Ц Ну, смотри же, скорее.
Ц Сейчас.
Ц Фу! перепугался! Ц проговорил Трифон.
Ц Я тебе говорил, что ты и мерзавец и трус!
Ц Полноте уж браниться-то, лучше подумаем, что делать I с Прохором Василь
евичем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Ц Да, хвалила, как время было; а теперь вздумал томить нас да подносить
похмельного. Нет, подноси-ко ты его похмельным!
Ц Кто? я? Напрасно! Изволь откушать, отведай, небойсь, пей! Я и денег не беру,
пей на пробу! Да что!… давай свой кувшинчик, я налью Ц по целой Москве таки
м тебя не угостят. Ей-ей, денег не возьму!
Ц Вишь, гладкой какой! Ну, добро; только ссориться не хочу, за то что по пра
здникам угощаешь.
Ц Эк голова-то свесилась, затечет, Ц сказал нищий, похожий на кривого дл
инного черта, поставив костыли в угол и подходя к Прохору Васильевичу.
Ц Не тронь, не тронь, не щупай, брат, его, не твое дело, ступай прочь! Ц крик
нул целовальник.
Ц Не мое дело! Твое небойсь? Аль сродни? Ц отвечал нищий.
Ц Сродни.
Ц То-то так заступаешься!
Ц Сродни, да не мне, а сыщику, Ц прибавил целовальник.
Длинный кривой черт схватил свои костыли, подставил под руки и заковылял
от Прохора Васильевича.
В это время он очнулся. На плечах голова как гиря. Приподнялся, посмотрел в
округ и не понимал, что за толпа страшных призраков окружает его.
Нищие оглянулись, примолкли и стали выбираться вон.
Ц Что, приятель, как тебя звать, верно пудовик в голове? Ц сказал целовал
ьник.
Ц Сколько тебе? Ц спросил Прохор Васильевич, взявшись обеими руками за
голову.
Ц А вот сочтем: за две бутылки пива, за полштофа ерофеичу, да еще… да за ноч
лег надо положить что-нибудь, Ц отвечал целовальник, выкладывая на счет
ах. Ц Всего-то пять рублев двадцать Ц давай синенькую.
В кошельке Прохора Васильевича оставалось серебра рубля на три не более.
Ц Ты поверишь мне остальные? Не сегодня, так завтра сам принесу.
Ц Да кто ты такой, верить-то тебе? Нет, брат, оставь что-нибудь п
од заклад.
Ц Что ж мне оставить? у меня ничего нет, Ц отвечал Прохор Васильевич жал
остно.
Ц Что? А вот хоть жилетку; а я тебе, так и быть, поднесу на похмелье.
Ц Нет, спасибо, не хочу! Ц сказал Прохор Васильевич; но какой-то огонь же
г внутренность его и точно как будто сама душа, требуя утоления, намекала,
чем утолить ее, жадно обоняя спиртуозную атмосферу распивочного подвал
а. Ц Или уж дай, Ц торопливо прибавил он.
Ц Изволь. Что ж, в заклад или совсем? Если совсем, так я уж и буду знать, что з
а мной полштофика. Получай!
Небольшая мера зеленого оживила Прохора Васильевича. Расплатившись ба
рхатной своей жилеткой, которой износу не было, он вышел на улицу и бодро п
ошел к отцовскому дому.
Но эта бодрость при повороте в переулок снова исчезла. Украдкой, торопли
во прошел он мимо дома и, как испуганный, продолжал идти, ускоряя шаг и не о
глядываясь. Казалось, что он бежал от прошедшего: какой-то призрак гнал ег
о от дома, покрикивая вдогонку: «Проваливай, брат! Вишь какой Прохор Васил
ьевич взялся! Прохор Васильевич был знатный малый, не такой лодырь, как ты
! Прохор Васильевич не ночевал в кабаках, не опохмелялся сивухой! Провали
вай, брат!…»
Нет ничего хуже, как бежать за своей мыслью и бежать от своей собственной
мысли: одну сам держишь за хвост, а другая тебя держит за хвост.
В продолжение дня много можно уйти вперед. Но для Прохора Васильевича Мо
сква была как лес: леший кружил его на одном месте. Измученный, голодный, ж
аждущий, он очутился к вечеру близ той же распивочной, из которой вышел по
утру.
Ц А, здорово! Что, долг принес или за долгом?
Не обращая внимания на распивающих гостей, Прохор Васильевич присел на л
авку близ стены, перевел дух и попросил ломтик хлебца.
Ц Здесь, брат, нет продажи съестного; вот если выпить Ц дело другое; а зак
усить Ц извини! Получай полштофа. Прикажешь раскупорить?
Не на чем приклонить голову Ц и в грязь ляжешь. Прохор Васильевич утолил
и голод и жажду стаканом горькой настойки.
Ц Что уж, если говорить, Ц рассуждал подле него какой-то поварчук в колп
аке и фартуке, Ц так, так-так, а не так, так так под красным соусом!… вот и вс
ё!… Что ж такое, сказать примерно: ну, я виноват, положим… что ж, сердись, пож
алуй! Экя беда!… А все-таки сердце-то пройдет… ей-богу, пройдет! Как хмель п
ройдет!… Вот, дело другое, злая скотина… у той не сердце… а что бы тебе сказ
ать… ну, да не сердце… да и не говядина от филе… а так, потроха… да и не потро
ха… а знаешь, что в рубцах… тьфу!… право! Неопрятная вещь, да как быть, к слов
у пришлось… а не то, чтобы я сказал, да и не подумал, что сказал… нет, подумал
… ей-богу, подумал… не подумавши ничего не скажешь…
Философ с кухни долго рассуждал таким образом, и это рассуждение не было
бесплодно, имело влияние на Прохора Васильевича.
«В самом деле, Ц подумал и он, Ц сердись, пожалуй; а сердце-то все-таки про
йдет… Эх, пойду! Ей-богу, пойду!»
И он налил еще стакан, выпил, хлопнул по столу, крикнул: «Прощай, брат!» Ц и
вышел.
Бодрее, чем поутру, шел он к отцовскому дому. Храбро заворотил в переулок,
смело приближается, заломя картуз набекрень. И видит он издали яркий све
т во всех окнах; на тротуаре, по пенькам плошки, улица заставлен
а экипажами, толпа народу подле ворот.
«Господи, что это такое?» Ц подумал Прохор Васильевич.
Ц Послушай, голубушка… Что это там такое? Ц спросил он у бежавшей к дому
девушки.
Ц Чай, сговор али свадьба, Ц отвечала она.
Ц Свадьба?… Чья?… Послушай, брат, чья это свадьба?
Ц Купеческая. Эх, дом-то какой!… И у господ-то мало таких бывает… Смотри-к
о, внутри-то словно пожар.
«Господи!… Неужели тятенька вздумал жениться?…» Ц подумал Прохор Васил
ьевич, перебираясь через улицу на тротуар, против озаренного дома.
Ц Послушай, бабушка, неужели Василий Игнатьич Захолустьев женится?
Ц Вот тебе раз! Сына женит!
Ц Сына? Какого сына?
Ц Как какого? Чай, у него сын есть.
Ц Какой сын? У него один только сын и есть.
Ц Да один же, один; кто говорит, что два.
Ц Быть не может! Ц вскричал Прохор Васильевич, Ц откуда взялся другой
сын!
Ц А вот, что недавно приехал; такой знатный молодец.
Ц Приехал?… откуда приехал?… Черт разве приехал, а не сын!… Какой там сын у
Василия Игнатьича!
Ц Эй, послушай-ко, Ц сказала старуха, обращаясь к глазевшему подле меща
нину с острой бородкой, Ц как зовут жениха-то?
Ц Прохором Васильевичем, Ц отвечал он оглянувшись.
Ц Прохором Васильевичем?… Что?… Ц крикнул Прохор Васильевич, Ц Прохор
ом Васильевичем?… Не может быть!… Лжешь ты! У Василия Игнатьича только оди
н сын Прохор…
Ц Да один же, один, вот что женится, Ц отвечала старуха.
Ц Женится? Черт женится! Ц вскричал опять Прохор Васильевич. В глазах е
го весь дом ходил уже кругом, как рожественскнй вертоград. Ц Черт женитс
я, а не я!… Пойду к тятеньке! Пойду!… Скажу, что не может быть, тятенька…
И он бросился с тротуара в толпу к воротам, но мещанину острая бородка, дог
нал его и удержал за руку.
Ц Прохор Васильевич! Вы ли это? Ц шепнул он ему.
. Ц Не дозволю!… Ц вопил Прохор Васильевич, вырываясь, Ц пойду, упаду в н
оги при всех!…
Ц Тс! Что вы это кричите! Прохор Васильевич!… Не узнаете! меня, Тришу!…
Ц Ах, Триша!
Ц Тс!…
Ц Триша!… Это ты, брат?… Посмотри, что говорят…
Ц Что вы кричите! Ведь тут хожалый; того и гляди, что потащут в полицию!…
Ц А мне что, пусть тащут! Я скажу, что не может быть…
Ц Да полноте! Подите-ко сюда; я вам что скажу.
Ц Ну, говори.
Ц Пойдемте со мной; вот здесь близенько.
Ц Куда идти? Не пойду никуда; пойду прямо к тятеньке!.«
Ц Что вы это, бог с вами! Как это можно! Вы посмотрите,'! что там делается…
Ц Ну, что? Что делается?
Ц Видите?
Ц Ну?
Ц Ну, пойдемте скорей, я вам что скажу.
Ц Куда идти? Нет! К тятеньке пойду!
Ц Ах ты, господи! Вот беда! Прохор Васильевич, послушайте-ко меня…
Ц Да, да, кто ж Прохор Васильевич, как не я?
Ц Тс! тише!
Ц Что тише, мне что тише!… Пусти!
Ц Нет, не пущу!… Там чертовщина идет, а я вас пущу!…
Ц Чертовщина?… Какая, Триша? а?… Что ж там такое?… Ц проговорил Прохор Вас
ильевич плачевным голосом, между тем как Тришка Исаев тащил его дальше о
т толпы, Ц постой, пусти! Дай перевести дух… Что ж это такое, Триша?… Ц про
должав он, остановись и отирая рукой слезы. Ц Да говори, что ж это такое?… а
? ведь я Прохор Васильевич?
Ц Кому же другому и быть, как не вам… Пойдемте-ко, пойдемте!…
Ц Постой!… Сам ты скажи, кому же другому и быть… Так ли?
Ц Так, так; кто говорит, Ц отвечал Трифон Исаев, увлекая за собою Прохора
Васильевича, под которым левая нога ступала уже за правую, а правая все ка
к будто задевала за что-то.
С трудом привел он его на свою квартиру, на дворе какогоЦ '] то огромного д
ома, в нижнем этаже, куда надо было спуститься по нескольким каменным сту
пеням. В закоптелом покое со сводом была только печь да нары.
Ц Прилягте-ко, вам не так здоровится, прилягте!
Ц Что, брат Триша, Ц проговорил Прохор Васильевич, осматриваясь, Ц это
где мы?
Ц У меня на фатере.
Ц А тятенькин дом-то где?
Ц Да там же, на месте.
Ц Ты правду говоришь?
Ц Правду, ей-богу правду.
Ц Ну, хорошо; а что, Триша, тятенька-то не поверит?
Ц Не поверит, не поверит. Прилягте-ко… Эх, Прохор Васильевич, хуже нашего
брата стал!… Прилягте; а я сбегаю, узнаю, что там делается.
Ц Нет, постой; поесть бы чего-нибудь, Триша… хоть огурчиков соленых…
Ц Сейчас принесу, Ц сказал Трифон Исаев и, уложив Прохора Васильевича н
а нары, вышел, запер двери и побежал к дому Василья Игнатьевича; пробился с
квозь толпу на двор и в людской отыскал дворника.
Ц Голубчик, Ваня, сделай милость, вызови ко мне Конона.
Ц Как же вызвать-то его, ведь он там в прислуге, чай?
Ц Как хочешь, а вызови. Важное дело. Я его подожду у ворот.
Ц Ладно.
Конон не заставил себя долго ждать.
Ц Слушай-ко, Ц сказал ему Трифон, отводя его по тротуару от толпы, Ц сей
час же скажи ты своему барину, что мне до него дело есть. Дело важное.
Ц Да каким же образом? Как теперь его вызвать?
Ц Во г! Ты меня проведи к нему задним крыльцом; да я л сам найду дорогу; ты т
олько скажи ему: важное дело. Ступай!
В это время гости только что приподнялись поздравить шампанским Прохор
а Васильевича и Авдотью Селифонтовну.
Наш Прохор Васильевич утомился от поклонов и благодарностей, продолжав
шихся несколько часов. Ужасно как все это ему надоело. Разряженный, по выр
ажению Матвевны, графчиком, он сидел подле Авдотьи Селифонтов
ны, разбеленной, разрумяненной, в дымку и кружева разряженной и разукраш
енной, жемчугом, брильянтами, изумрудами, яхонтами, опалами и всеми драго
ценными каменьями, тысяч на пятьсот, обвешанной и усеянной.
Она сидела как восковая фигура с самой простой механикой движения глаз.
Из недр ее вырывалось только: «Ах, перестаньте!» Ц когда наш Прохор Васил
ьевич, со скуки, начнет напевать ей под музыку шепотом: «Душа моя, душечка!
Распрекрасная Дунечка! Долго ли нам мучиться, за столом сидя чваниться, г
лупым людям кланяться?»
Иногда она произносила и по-французски: «Ох, ву!»
[144] Вы (франц. vous).
. Тогда молодой в ответ шептал ей: «Ох ты, моя амочка!»
[145] Душечка (от ф
ранц. вme Ц душа).
.
Встав из-за стола, иллюминованного, кроме канделябров, по распоряжению с
амого Василия Игиатьича, двумя золочеными статуями, которые у прежнего х
озяина стояли по углам залы, держа в руках по полпуду свеч, Авдотья Селифо
нтовна пошла переодеваться, а наш Прохор Васильевич свободно зевнул и ск
азал про себя: «Потеха!»
Конон стерег уже его.
Ц Пожалуйте в кабинет, Ц шепнул он ему. Ц Зачем мне туда жаловать?
Ц Важное дело.
Ц Какое?
Ц Про то он знает.
Ц Хорошо.
Дмитрицкий хотел уже идти; но его обступили охотники поздравлять и свиде
тельствовать свое почтение, с расточительною щедростью на желания.
Особенно некоторые из молодежи, всматриваясь в бывшего закадычного дру
га, с недоверчивостью в собственные глаза, робко подходили к нему напоми
нать старую дружбу.
Мнимый Прохор Васильевич с восторгом ахал и с удивлением восклицал: «Как
вы переменились! Ей-ей, не узнал! Скажите пожалуйста! В такое короткое вре
мя!»
Ц В самом деле, и его ни за что нельзя узнать! Так переменился! Ц шептали
между собой бывшие приятели Прохора Васильевича.
Ц Нечего сказать, великолепный дом у вас, Прохор Васильевич!
Ц Изрядный, Ц отвечал нетерпеливо Дмитрицкий. Ц Помилуйте! господски
й дом!
Ц Неужели?
Ц Ей-ей! Так-таки его со всем убранством и изволили купить?
Ц Вот как видите, кроме свечей; свечи особенно куплены.
Ц Так-с; уж конечно стеариновые?
Ц Старинные, древние.
Ц Так-с, стало быть оно и значит старинные. Совершенно справедливо-с: вот
на памяти моей вологодские маненько чем уступали. Чем больше свеча вымер
зла, тем белее, сударь, и крепче. Как зим пять прохватит ее морозом, так и пов
ыжмет сок-то, не хуже тисков. А почем изволили брать пуд?
Ц Право, не знаю; а вот я сейчас спрошу.
И Дмитрицкий бросился из толпы, через ряд комнат, в свой кабинет, подле рос
кошной спальни, где сваха Матвевна, окруженная толпой разряженных Игнат
ишен, Кузминишен, Панфиловен и Филипповен, играла важную роль.
Тут показывала она любопытным богатую постелю, огромное трюмо, в которое
все охорашивались, разные убранства, разные вещи и оценяла их. Аханью не б
ыло конца.
Между тем как в пространных великолепных комнатах, где некогда хозяин чи
нно принимал гениальных русских актеров, разыгрывавших без платы, у себя
и в гостях, от позднего утра до раннего, роли лордов и леди, маркизов и марк
из, а новые подражатели барства и господства расхаживали под гром музыки
, покашливая, поглаживая бороды и рукава сюртуков и фраков, как будто гово
ря: «Каково сукнецо-с?» Ц поправляя перчатки, платки на шее и шали на плеч
ах, натуживаясь, чтоб порастянуть узкий корсет, и нося перед собою обеими
руками передний хвост платья, чтоб не наступить на него и не грохнуться,
Ц Дмитрицкий заперся в своем кабинете и беседовал с Трифоном Исаевым.
Ц Ну, что? Какое важное дело?
Ц А вот какое! черт принес не вовремя настоящего Прохора Васильевича; чу
ть-чуть было не затесался к вам па свадьбу!
Ц Неужели? За чем же дело стало?
Ц К счастью, что я поймал его за хвост у самых ворот!
Ц Ах, дурень! Кто тебя просил?
Ц Кто просил! поставил бы он все наше дело вверх тормашками.
Ц Ах, Трифон! Все дело испортил! Какая бы славная была Штука!… Двойник! Ах,
досада! экой ты урод!
Ц Шутите, шутите!
Ц Врешь, дурень, не шутки; это бы так затронуло мое самолюбие: пусть бы кто
решил, который из нас чертово наваждение и который настоящий Прохор Васи
льевич… как ты думаешь, кого бы из нас «тятенька» признал за настоящего с
ына? а?…
Ц Вот время нашли черт знает о чем говорить!
Ц Спрашиваю, так говори! Ц крикнул Дмитрицкий.
Ц Что вы кричите!… шутки, что ли? Того и гляди, беду наживешь… Право, вы чер
т!
Ц Молчи, шитая рожа! Если сам не видывал черта в глаза, так не смей сравнив
ать меня с его портретом… Иу, так которого же из нас тятенька признал бы за
настоящего Прохора Васильевича?
Ц Разумеется, что настоящего и признал бы.
Ц Врешь, Трифон! По твоим рассказам настоящий Прохор Васильевич, несмот
ря на то, что настоящий, настоящая дрянь; так ли?
Ц Да оно так…
Ц А я золото?
Ц Кто говорит…
Ц Так каким же образом разумный человек, «тятенька», предпочел бы дрянь
золоту?
Ц Дрянь, да своя.
Ц Ты Ц Тришка! а больше ничего. Где ж наш настоящий Прохор Васильевич? ку
да ты его девал?
Ц У меня на квартире…
Ц Хм! Что ж теперь делать с ним?
Ц А по-моему, вот что…
Ц Что?
Ц Да что… так, ничего то есть… знаете? Ц отвечал Трифон Исаев, зверски ус
мехаясь.
Ц Что-о? Ц крикнул грозно Дмитрицкий, Ц ах ты скаред! Тронь только воло
с на голове его, так знаешь куда ворочу?…
Ц Экая гроза! поди-ко-сь. Что ж… вместе!
Ц Молчать!… Слушай, зверь, я и себя не поберегу!
Ц Да что, вправду, ругаться стал! Слуга, что ли, я достался!… Сам-то что?
Ц А вот что!
Дмитрицкий схватил Трифона за ворот и встряхнул.
Ц О-о, дьявол! Ц прошипел он, задушив голос, Ц в самом деле дьявол!
Ц Прохор! а Прохор! Что ты тут делаешь, ушел от гостей? Ц раздался голос В
асилия Игнатьевича за дверьми.
Трифон Исаев побледнел с испугу, бросился было в двери.
Ц Куда, мерзавец, трус? Стой здесь! Ц крикнул Дмитрицкий, схватив его сно
ва за ворог и оттолкнув от двери.
Ц Прохор, отвори!
Ц Сейчас, тятенька, Ц отвечал Дмитрицкий.
Ц На кого ты там кричишь?
Ц Да вот на этого мерзавца.
Ц Да что такое?
Ц Да ничего, тятенька; так себе кричу, переодеваюсь; ступайте, я сию минут
у приду.
Ц Ну, смотри же, скорее.
Ц Сейчас.
Ц Фу! перепугался! Ц проговорил Трифон.
Ц Я тебе говорил, что ты и мерзавец и трус!
Ц Полноте уж браниться-то, лучше подумаем, что делать I с Прохором Василь
евичем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75