Против све
телки были два окна, и расстояние так было близко, что обитатель светелки
мог разговаривать шепотом с постояльцем, занимающим на постоялом дворе
комнату для ночлега проезжих, откуда можно было наслаждаться видом и све
телки и крутой деревянной крыши, которая проросла мохом и уподоблялась з
еленому лугу на скате горы.
По приказу барыни, Маланья, что-то вроде ключницы и ларечницы в доме, отве
ла Саломею наверх и омеблировала светелку стулом с перевязанными ногам
и и старым матрасом, который за негодностью, съеденный молью, валялся на ч
ердаке.
Ц Работай себе, мать моя, тут тебе будет хорошо; уж все не то, что в тюрьме. К
ак смеркнется, я тебе и поужинать принесу.
Поселив таким образом Саломею, Маланья вышла, приперла дверь, наложила п
робой и заткнула колышком.
Среди людей человек самый несчастный как-то всегда спокойнее: наружные
впечатления чувств развивают думы, которыми питается горе. В кругу весел
ых печальный смотрит на них, или удивляется с сожалением нелепой их радо
сти, или завидует им, или презирает их, забывая самого себя; в кругу заботл
ивых, хлопотливых, суетливых, дорожащих каждым мигом жизни, человек, поте
рявший цену жизни, опять-таки смотрит на суету сует, думает: «Чего эти люд
и хотят, чего ищут?» Ц и забывает себя. Но в уединении все чувства сосредо
точены в самом себе, нет для них развлечения; нет пищи взору видеть, уху сл
ышать, нет настоящего; куда ж скрыться от пустоты, как не в прошедшее и не в
будущее? В прошедшем пища Ц горе воспоминания, в будущем Ц тоска ожидан
ия.
Оставшись наедине, Саломея не могла приняться за работу, она бросилась н
а матрас с отчаянием и лежала как беспамятная. Настал вечер, дверь отвори
лась, вошла Маланья с чашкой.
Ц А ты уж спишь? На-ко щец.
Ц Благодарствуй, мне не хочется есть.
Ц Ну, как изволишь, спи себе. Маланья вышла и приперла дверь.
Саломея рада была бы забыться, но не могла; ей душно, она мечется, срывает с
головы платок, открывает окно, садится подле, и мысли ее полны отчаяния, гл
аза вымеряют высоту. Посреди тишины послышался колокольчик, все ближе и
ближе, и вот коляска остановилась подле заездного дома. Поднялся говор и
шум; это развлекло Саломею, она прислушивалась; но вскоре все снова утихл
о, кругом тишина; Саломея снова предалась мыслям; облокотясь на окно и скл
онив на ладонь голову, она смотрит на яркую луну, которая, кажется ей, быст
ро катится по волнам облачков. Вдруг одно окно заездного дома против све
телки с шумом растворилось, и отдернулась занавеска.
Ц Фу, жара, духота какая! скверность! Ц раздался голос в окне.
Саломея вздрогнула. Этот голос был очень знаком ей.
Ц Фу! Что за гадость эти городишки с своими растеряциями! Хоть бы из окна
окатило свежим воздухом! Ц продолжал, высунувшись из окна, какой-то мужч
ина, в котором трудно было не узнать Дмитрицкого. Он сдернул с головы пари
к и начал им прохлаждать себя как веером.
Саломея устремила на него глаза, и вдруг взор ее дико загорелся, бледное л
ицо жарко вспыхнуло, из взволновавшейся груди готово было вырваться вос
клицание; но она как будто подавила в себе женскую слабость, задушила зву
к и сжалась, припала как тигрица, чтоб одним прыжком прянуть на близкую же
ртву. Выкатившаяся луна из-за тучи осветила слегка Саломею. Дмитрицкий з
аметил ее. В окошечке терема горячее женское личико, пламенные очи, распа
вшиеся по открытым плечам волоса… все это озарено луною Ц воображение р
азыгралось. «Чудо!» Ц подумал он и послал рукой поцелуй.
Ц Это он, он! Ц прошептала Саломея с злобною радостью, Ц не узнал меня!
Она поотдалилась немного от окна.
Ц Куда ж ты? душенька! хорошенькая! о ты, кто бы ты ни была, простая смертна
я или богиня. Послушай! я перепрыгну к тебе!
Саломея не сводила глаз с Дмитрицкого, дрожащие уста ее как будто шептал
и:
Ц Поди, поди сюда, блаженство мое! Поди сюда, низкая душа! Я обовьюсь около
тебя змеей, я задушу тебя в своих объятиях!
Ц А! что говоришь ты? Ц продолжал Дмитрицкий, давая знак руками, что он во
что бы ни стало, а преодолеет все преграды, разделяющие его с таинственно
й заключенной в тереме красавицей. Ц Можно? Ты одна?
Саломея кивнула головой.
«Наша! Ц подумал Дмитрицкий, и, вымеряв глазом расстояние окон, он также
кивнул головой и подал знак: Ц «Сейчас же буду твой!»
Потом, задернув занавеску, крикнул:
Ц Эй! молодец! я на этом проклятом диване с клопами спать не буду; принеси
мне две доски и положи на стульях.
Ц Да будьте спокойны, ваше сиятельство, клопов у нас не водится, Ц сказа
л трактирный молодец.
Ц Что велят, то делай! Ц крикнул Дмитрицкий.
Ц Есть доски, да длинноваты.
Ц Ну, тем лучше, неси!
Длинные доски были принесены и положены на стулья. Черномский, или, верне
е, Желынский, в должности Матеуша, стал стлать постель.
Ц Да ну, скорее! я, мочи нет, спать хочу.
Ц А пан заказал ужин.
Ц Не хочу, ешь сам. Ступай.
Ц А раздеваться, пан?
Ц Не буду; так лягу, чтоб не заспаться. Ступай!
Желынский вышел, а Дмитрицкий торопливо отдернул занавеску, послал поце
луй к таинственной деве и принялся потихоньку, без стуку, разбирать пост
ель. Одну доску перекинул он мостом чрез пространство между окном и забо
ром, с другой отправился по этому мосту и устроил переправу до окна свете
лки:
Саломея затрепетала, когда он прыгнул в окно и тихо проговорил:
Ц Душенька!
В это самое время Щепикова мучила бессонница; он приподнялся тихонько с
ложа, на котором покоилась уже добрым сном Катерина Юрьевна; но она была ч
утка.
Ц Куда ты? Ц спросила она сквозь сон.
Ц Никуда, душа моя, спи! Ц отвечал Щепиков, надевая халат.
И он пошел дозором; выбрался в сени и потом, едва дотрогиваясь до ступеней
, на четвереньках, как кошка, взобрался по крутой лестнице на чердак, сдела
л несколько шагов к светелке и вдруг присел от ужаса,
Ц Чудо, роскошь, восторг! да ты просто наслаждение! Ц раздавалось там вп
олголоса.
Ц Постой, постой! Ц послышался женский голос.
Ц Чего стоять, радость моя…
Ц Постой! Ц И вдруг что-то грохнулось с страшным стуком, и задребезжало
разбитое стекло.
Ц Что ты это? Ц кто-то вскрикнул.
Ц Ничего, Ц отвечал женский дрожащий счастием и блаженством голос, Ц
я только сбросила доску!…
Ц Ах, безумная! что ты сделала! Как же я отсюда выйду?
Ц Зачем уходить? Ты не уйдешь отсюда, не оставишь меня! Теперь ты мой, душа
моя, друг мой! Обними свою богиню, ласкай… а я вопьюсь в тебя!…
Ц Ах, черт, да это в самом деле богиня или безумная!
Ц Куда? Нет, я тебя не пущу! Не пущу, жизнь моя!
Ц Прочь! вцепилась когтями! с ней не сладишь!
Ц Какое счастие! Какое благо!
Ц Тс! Что ты кричишь! Ах, проклятая!… Кто-то идет!…
Ц Ничего!… Это шум… Это сюда идут… Куда? Нет! Ни шагу от меня! Теперь ты мой!
Ц Шутки!
Ц Нет! Не шутки!… Я блаженствую, пользуюсь минутой счастия, обнимаю тебя,
целую!
Ц Караул, караул! Ц закричал Щепиков, услышав страшную борьбу и крик, по
днявшийся в светелке.
Ц Идут… Пусти, дьявол!
Ц Нет! не пущу!… Мои руки крепче оков, они так и окостенеют! Чувствуешь ли т
ы колодку на шее?… Это я, твоя Саломея, любовь твоя…
Ц Саломея?… о… проклятая! демон!
Между тем как эта сцена происходила в светелке, весь дом поднялся уже на н
оги. Доска, которую Саломея столкнула с окна светелки, ударилась концом в
окно спальни, где покоилась Катерина Юрьевна. Она вскочила с испугом, хва
тилась мужа Ц его нет, подняла крик, выбежала в девичью, перебудила своих
баб, послала будить людей и дворню, послала в полицию; а между тем ходит со
свечой по всему дому и ищет мужа, Ц внизу нет.
Ц Посмотри-ко в светелке! Ц говорит она Маланье, Ц ведь там колодница?
Ц Там, сударыня.
И вслед за Маланьей Катерина Юрьевна взбирается на лестницу, а Щепиков н
австречу.
Ц Что это такое, сударь? Это что?…
Ц Караул! Людей сюда! Послать в полицию! Ц кричит Щепиков, Ц скорее!
Ц Слышишь? Ц раздался громкий голос Саломеи в светелке, слышишь, Ц «Лю
дей, полицию!» Нас хотят разлучить!…
Ц Сюда, сюда! Ц кричит снаружи Щепиков. Отворяй светелку!
Дверь отворилась; несколько полицейских солдат, а за ними Щепиков, жена е
го, люди вошли1в светелку.
Ц Помогите! Ц вскричал Дмитрицкий, около шеи которого обвилась Саломе
я, как змея, Ц помогите, безумная душит меня!
Ц Берите их, берите! Ц кричит Щепиков.
Ц Позвольте, Ц сказал Дмитрицкий, освобождаясь от Саломеи, Ц я граф Че
рномский, остановился подле, окно против окна; вдруг вижу эту безумную, ко
торая кричит: «помогите, помогите!» Я думал, что пожар, бросился в окно, спа
сать ее…
Ц Не верьте, не верьте сказкам! Это мой любовник, душегубец! Мы вместе с ни
м грабили и душили людей! Ц вскричала Саломея.
Ц Вяжите им руки! Ц вскричал Щепиков.
Ц Позвольте, Ц сказал Дмитрицкий, Ц справьтесь в заезд-ном доме, там мо
й экипаж и человек, я в ночь приехал…
Ц Тащите его в полицию! Ц вскричал Щепиков.
Ц А эту-то, а эту-то? Ц вскричала Катерина Юрьевна, Ц здесь оставить, что
ли? Вяжите и ее, тащите и ее вон!
Ц Постой! Обыщите его! Ц сказал Щепиков своей команде.
Приказание городничего тотчас же было исполнено; десять рук полезли шар
ить по карманам и, вынув бумаги и» довольно толстый конверт, передали гор
одничему.
Ц Теперь я спокойна, мы неразлучны с тобой! Ц проговорила, задыхаясь, Са
ломея, когда ее повели вместе с Дмитрицким. Глаза ее пылали, лицо горело; с
распущенными, разбросанными волосами она казалась безумной.
Ц Вы будете отвечать! Ц сказал Дмитрицкий Щепикову.
Ц Хорошо, приятель! Ц отвечал Щепиков.
Саломею и Дмитрицкого с связанными руками препроводили в полицию. Допро
с отложен был до утра, а до допроса сонные будочники толкнули их в арестан
тскую избу с разжелезенными окнами и заперли.
На нарах лежало несколько колодников в оковах и без оков. Так как прибыль
постояльцев была не новость для них, то они сквозь сон взглянули на прибы
лых и захрапели снова.
На бледном лице Саломеи выражалось то злобное равнодушие к судьбе своей
, которое составляет противоположность отчаянию.
Ц Я теперь вполне счастлива! Ц сказала она, садясь на пустое место нар.
Ц Мое желание исполнилось, я опять с тобой!…
Ц Проклятая баба! Ц отвечал Дмитрицкий, ложась на нары, Ц попутал черт
связаться!
Ц Не черт, мой друг, а пламенная любовь, Ц сказала спокойно, но язвительн
о Саломея, Ц ты слишком был ветрен, я тебя опутаю оковами любви.
И она потрясла оковами, лежащего подле нее колодника.
Ц Молчи, проклятая баба! я спать хочу!
Ц Спи, дитя мое, я убаюкаю тебя, спою колыбельную песню.
И Саломея запела:
У кота ли, воркота,
Колыбелька хороша!
Ц Вот чертов певец явился! Ц проговорил один из колодников.
Саломея еще громче запела; она, казалось, была очень счастлива, и ей как бу
дто невольно пелось.
Ц Я заткну, брат, тебе глотку! Ц крикнул опять сквозь сон колодник, подле
которого сидела Саломея.
Ц Не тронь ее; пьяную бабу не уймешь, как расходится, Ц прохрипел другой.
Дмитрицкий, казалось, крепко спал.
Ц Уснул, Ц сказала Саломея, Ц ты спишь, мой друг? Ц И она подошла к Дмитр
ицкому, дернула его за рукав.
Ц Послушай, ты спишь?
Ц Поди ты прочь! бес! Ц вскричал он, очнувшись.
Ц Ну, спи, спи! я тебя не беспокою; я буду гонять мух от тебя; здесь тьма мух.
Ш-ш!
Ц Пьфу, черт какой! Ц вскричал Дмитрицкий, соскочив с нар.
Ц Что ж ты не спишь, друг мой? Может быть, тебе жестко лежать? Ничего, можно
привыкнуть.
Ц Послушай, Саломея Петровна, знаешь ли что? Ц сказал Дмитрицкий.
Ц Что?
Ц Ты очаровательное существо; ей-ей! Я от тебя всегда был в восторге, а теп
ерь еще более. Я вполне понимаю тебя: в тебе не просто человеческая природ
а… Постой, постой, дай кончить!… Я не шучу. Знаешь ли что?
Ц Что? Ц спросила презрительно Саломея.
Ц А вот что: между животными есть ядовитые животные, между растениями яд
овитые растения, так и между людьми есть чертовы зелья, которые всё отрав
ляют; понимаешь?
Ц А ты что такое?
Ц Я? я антидот
[98] Противоядие (франц.).
;то же, да не то: ты similia, а я similibus
[99] Similia similibus Ц латинская формула гомеопатов: от
чего заболевают, тем и лечатся. Выражение «ты simоlia, a я similibus», значит: ты то,
от чего заболевают, а я то, чем лечат.
…
Ц Ледяная душа! холодное существо! Ц вскричала Саломея, Ц ты погубил м
еня!
Ц Погубил? Чем? Будто ты погибла? напротив, ты лучше стала, чем была, ты усо
вершенствовалась!
Ц Забавляйся моим несчастьем, злодей. Но и тебе выхода отсюда не будет! Я
тебя скую в железо, наряжу в колодки.
Ц Э, помилуй, еще молоды; износим и эти наряды; да что об этом говорить, рас
скажи лучше, каким образом ты здесь очутилась, а?… Да, впрочем, догадываюсь
…
В это время двери сибирки
[100] Сибирка Ц арестантское помещение.
отворились, и слова Дмитрицкого были прерваны солдатами, которые в
ошли выгонять колодников на работу.
II
В то время, когда поднялся шум в доме городничего, Желынский, или, все равн
о, грабе Черномский, исправлявший должность Матеуша, только что стал тру
дно засыпать в комнате, рядом с занимаемой Дмитрицким. С тех пор как случи
лось с ним страшное превращение из пана грабе в камердинеры, строгий пан
Дмитрицкий держал его в руках и так заботился искоренить из него вельмож
ную спесь, вселить повиновение и расторопность, что в продолжение дня не
давал ему минуты на думу о своей горькой участи. Ложась спать, утомленный,
он также не мог ни о чем думать, потому что все члены его, исключая двух рук,
привыкших метать банк и загибать углы, изнеженные беспечной жизнью, треб
овали покоя и сна. Таким образом в самое короткое время из шулера он обрат
ился в скверного лентяя слугу. Боясь зоркого глазу и пистолетов Дмитрицк
ого, он забыл и думать о возврате прав своих на дипломы пана грабе и на при
обретенный картежными плутнями капитал иначе, как чрез женитьбу на сест
ре Дмитрицкого. Понимая нрав Дмитрицкого, он ему верил и вполне успокоил
ся в ожидании приезда в Путивль.
Ложась спать на постоялом дворе, мнимый Матеуш размечтался об этой женит
ьбе.
Ц Моя стара пани Желынска не мыслит и не гадает, что я женюсь на панне Нат
алии! Женюсь себе, и кончена речь! Го! Что ж тут такого? То не женатый пан Жел
ынский женится, а холостой пан грабе Черномский. Пан Желынский уж стар; а п
ан грабе, когда перукарж
[101] Парикмахер (польск.).
уладит парик и умастит перфумами
[102] Духами (польск.).
, Ц просто юноша…
Когда внезапный грохот и посыпавшиеся стекла прервали эти мечты, Желынс
кому показалось, что все это случилось в комнате Дмитрицкого.
Ц Панна матка бога, что там такое! Ц проговорил он с ужасом, вскочив с лож
а своего. Ц Пане, а пане! Спит пан?
Ответу нет.
Желынский попробовал, заперты ли двери; двери свободно отворились. Боязл
иво взглянув в комнату, освещенную луной, он заметил, что пана нет, постель
разбросана, в отворенном окне доска, на столе парик грабе Чериомского, ча
сы и пистолеты.
Боязливо Желынский осмотрелся снова кругом; послышавшийся шум в соседн
ем доме заставил его вздрогнуть и отступить к дверям; но вдруг, как кошка н
а мышь, он бросился на парик, нахлобучил его себе на голову, схватил пистол
еты, часы и стоявшую в головах постели шкатулку, и начал кричать:
Ц Караул, караул! ратуйте! хозяин! кто тут есть?
Хозяйка прибежала прежде всех со свечой, но, встретив в дверях Желынског
о, плюнула и побежала назад, с криком:
Ц Ах ты, страм какой! Да что он, с ума, что ли, сошел! Хозяин, ступай, что там пр
иключилось ему!
Ц Что вы, батюшка, что с вами?
Ц Беги в полицию, хозяин! Дай знать, что мошенник Матеуш хотел убить меня
и обокрасть… Меня, графа Черномского, слышишь? Скорей ловить его! Скажи, чт
о он ограбил меня!… Слышишь? А вы, ребята, подите сюда, стерегите меня и мои в
ещи! Ищите мошенника! Он где-нибудь спрятался!… Он убьет меня!
Хозяин побежал в полицию, а между тем 'Желынский, обставив себя народом и п
овторяя: «Держите его, разбойника, если откуда-нибудь покажется, я вам дам
красненькую на водку», Ц с жадностью осматривал все ящики своей шкатул
ки и в то же время, вытащив из сундука новую пару платья, одевался в щеголь
ской фрак.
Ц Так и есть: тут нет моих бумаг и нескольких тысяч денег! Ах он, бестия!… С
тойте, братцы, не уходите никуда! красненькую вам… слышите?
Ц Слышим, ваше сиятельство, Ц отвечали работники постоялого двора, обр
ащаясь к сбежавшимся проезжим ямщикам. Ц Вы, братцы, ступайте себе, вы не
здешние!
Ц Так что ж что не здешние! Его сиятельство не вам одним посулил; да мы еще
прежде вас поспели на помощь, вот что…
Ц Смотри-ко-сь! а черт вас просил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
телки были два окна, и расстояние так было близко, что обитатель светелки
мог разговаривать шепотом с постояльцем, занимающим на постоялом дворе
комнату для ночлега проезжих, откуда можно было наслаждаться видом и све
телки и крутой деревянной крыши, которая проросла мохом и уподоблялась з
еленому лугу на скате горы.
По приказу барыни, Маланья, что-то вроде ключницы и ларечницы в доме, отве
ла Саломею наверх и омеблировала светелку стулом с перевязанными ногам
и и старым матрасом, который за негодностью, съеденный молью, валялся на ч
ердаке.
Ц Работай себе, мать моя, тут тебе будет хорошо; уж все не то, что в тюрьме. К
ак смеркнется, я тебе и поужинать принесу.
Поселив таким образом Саломею, Маланья вышла, приперла дверь, наложила п
робой и заткнула колышком.
Среди людей человек самый несчастный как-то всегда спокойнее: наружные
впечатления чувств развивают думы, которыми питается горе. В кругу весел
ых печальный смотрит на них, или удивляется с сожалением нелепой их радо
сти, или завидует им, или презирает их, забывая самого себя; в кругу заботл
ивых, хлопотливых, суетливых, дорожащих каждым мигом жизни, человек, поте
рявший цену жизни, опять-таки смотрит на суету сует, думает: «Чего эти люд
и хотят, чего ищут?» Ц и забывает себя. Но в уединении все чувства сосредо
точены в самом себе, нет для них развлечения; нет пищи взору видеть, уху сл
ышать, нет настоящего; куда ж скрыться от пустоты, как не в прошедшее и не в
будущее? В прошедшем пища Ц горе воспоминания, в будущем Ц тоска ожидан
ия.
Оставшись наедине, Саломея не могла приняться за работу, она бросилась н
а матрас с отчаянием и лежала как беспамятная. Настал вечер, дверь отвори
лась, вошла Маланья с чашкой.
Ц А ты уж спишь? На-ко щец.
Ц Благодарствуй, мне не хочется есть.
Ц Ну, как изволишь, спи себе. Маланья вышла и приперла дверь.
Саломея рада была бы забыться, но не могла; ей душно, она мечется, срывает с
головы платок, открывает окно, садится подле, и мысли ее полны отчаяния, гл
аза вымеряют высоту. Посреди тишины послышался колокольчик, все ближе и
ближе, и вот коляска остановилась подле заездного дома. Поднялся говор и
шум; это развлекло Саломею, она прислушивалась; но вскоре все снова утихл
о, кругом тишина; Саломея снова предалась мыслям; облокотясь на окно и скл
онив на ладонь голову, она смотрит на яркую луну, которая, кажется ей, быст
ро катится по волнам облачков. Вдруг одно окно заездного дома против све
телки с шумом растворилось, и отдернулась занавеска.
Ц Фу, жара, духота какая! скверность! Ц раздался голос в окне.
Саломея вздрогнула. Этот голос был очень знаком ей.
Ц Фу! Что за гадость эти городишки с своими растеряциями! Хоть бы из окна
окатило свежим воздухом! Ц продолжал, высунувшись из окна, какой-то мужч
ина, в котором трудно было не узнать Дмитрицкого. Он сдернул с головы пари
к и начал им прохлаждать себя как веером.
Саломея устремила на него глаза, и вдруг взор ее дико загорелся, бледное л
ицо жарко вспыхнуло, из взволновавшейся груди готово было вырваться вос
клицание; но она как будто подавила в себе женскую слабость, задушила зву
к и сжалась, припала как тигрица, чтоб одним прыжком прянуть на близкую же
ртву. Выкатившаяся луна из-за тучи осветила слегка Саломею. Дмитрицкий з
аметил ее. В окошечке терема горячее женское личико, пламенные очи, распа
вшиеся по открытым плечам волоса… все это озарено луною Ц воображение р
азыгралось. «Чудо!» Ц подумал он и послал рукой поцелуй.
Ц Это он, он! Ц прошептала Саломея с злобною радостью, Ц не узнал меня!
Она поотдалилась немного от окна.
Ц Куда ж ты? душенька! хорошенькая! о ты, кто бы ты ни была, простая смертна
я или богиня. Послушай! я перепрыгну к тебе!
Саломея не сводила глаз с Дмитрицкого, дрожащие уста ее как будто шептал
и:
Ц Поди, поди сюда, блаженство мое! Поди сюда, низкая душа! Я обовьюсь около
тебя змеей, я задушу тебя в своих объятиях!
Ц А! что говоришь ты? Ц продолжал Дмитрицкий, давая знак руками, что он во
что бы ни стало, а преодолеет все преграды, разделяющие его с таинственно
й заключенной в тереме красавицей. Ц Можно? Ты одна?
Саломея кивнула головой.
«Наша! Ц подумал Дмитрицкий, и, вымеряв глазом расстояние окон, он также
кивнул головой и подал знак: Ц «Сейчас же буду твой!»
Потом, задернув занавеску, крикнул:
Ц Эй! молодец! я на этом проклятом диване с клопами спать не буду; принеси
мне две доски и положи на стульях.
Ц Да будьте спокойны, ваше сиятельство, клопов у нас не водится, Ц сказа
л трактирный молодец.
Ц Что велят, то делай! Ц крикнул Дмитрицкий.
Ц Есть доски, да длинноваты.
Ц Ну, тем лучше, неси!
Длинные доски были принесены и положены на стулья. Черномский, или, верне
е, Желынский, в должности Матеуша, стал стлать постель.
Ц Да ну, скорее! я, мочи нет, спать хочу.
Ц А пан заказал ужин.
Ц Не хочу, ешь сам. Ступай.
Ц А раздеваться, пан?
Ц Не буду; так лягу, чтоб не заспаться. Ступай!
Желынский вышел, а Дмитрицкий торопливо отдернул занавеску, послал поце
луй к таинственной деве и принялся потихоньку, без стуку, разбирать пост
ель. Одну доску перекинул он мостом чрез пространство между окном и забо
ром, с другой отправился по этому мосту и устроил переправу до окна свете
лки:
Саломея затрепетала, когда он прыгнул в окно и тихо проговорил:
Ц Душенька!
В это самое время Щепикова мучила бессонница; он приподнялся тихонько с
ложа, на котором покоилась уже добрым сном Катерина Юрьевна; но она была ч
утка.
Ц Куда ты? Ц спросила она сквозь сон.
Ц Никуда, душа моя, спи! Ц отвечал Щепиков, надевая халат.
И он пошел дозором; выбрался в сени и потом, едва дотрогиваясь до ступеней
, на четвереньках, как кошка, взобрался по крутой лестнице на чердак, сдела
л несколько шагов к светелке и вдруг присел от ужаса,
Ц Чудо, роскошь, восторг! да ты просто наслаждение! Ц раздавалось там вп
олголоса.
Ц Постой, постой! Ц послышался женский голос.
Ц Чего стоять, радость моя…
Ц Постой! Ц И вдруг что-то грохнулось с страшным стуком, и задребезжало
разбитое стекло.
Ц Что ты это? Ц кто-то вскрикнул.
Ц Ничего, Ц отвечал женский дрожащий счастием и блаженством голос, Ц
я только сбросила доску!…
Ц Ах, безумная! что ты сделала! Как же я отсюда выйду?
Ц Зачем уходить? Ты не уйдешь отсюда, не оставишь меня! Теперь ты мой, душа
моя, друг мой! Обними свою богиню, ласкай… а я вопьюсь в тебя!…
Ц Ах, черт, да это в самом деле богиня или безумная!
Ц Куда? Нет, я тебя не пущу! Не пущу, жизнь моя!
Ц Прочь! вцепилась когтями! с ней не сладишь!
Ц Какое счастие! Какое благо!
Ц Тс! Что ты кричишь! Ах, проклятая!… Кто-то идет!…
Ц Ничего!… Это шум… Это сюда идут… Куда? Нет! Ни шагу от меня! Теперь ты мой!
Ц Шутки!
Ц Нет! Не шутки!… Я блаженствую, пользуюсь минутой счастия, обнимаю тебя,
целую!
Ц Караул, караул! Ц закричал Щепиков, услышав страшную борьбу и крик, по
днявшийся в светелке.
Ц Идут… Пусти, дьявол!
Ц Нет! не пущу!… Мои руки крепче оков, они так и окостенеют! Чувствуешь ли т
ы колодку на шее?… Это я, твоя Саломея, любовь твоя…
Ц Саломея?… о… проклятая! демон!
Между тем как эта сцена происходила в светелке, весь дом поднялся уже на н
оги. Доска, которую Саломея столкнула с окна светелки, ударилась концом в
окно спальни, где покоилась Катерина Юрьевна. Она вскочила с испугом, хва
тилась мужа Ц его нет, подняла крик, выбежала в девичью, перебудила своих
баб, послала будить людей и дворню, послала в полицию; а между тем ходит со
свечой по всему дому и ищет мужа, Ц внизу нет.
Ц Посмотри-ко в светелке! Ц говорит она Маланье, Ц ведь там колодница?
Ц Там, сударыня.
И вслед за Маланьей Катерина Юрьевна взбирается на лестницу, а Щепиков н
австречу.
Ц Что это такое, сударь? Это что?…
Ц Караул! Людей сюда! Послать в полицию! Ц кричит Щепиков, Ц скорее!
Ц Слышишь? Ц раздался громкий голос Саломеи в светелке, слышишь, Ц «Лю
дей, полицию!» Нас хотят разлучить!…
Ц Сюда, сюда! Ц кричит снаружи Щепиков. Отворяй светелку!
Дверь отворилась; несколько полицейских солдат, а за ними Щепиков, жена е
го, люди вошли1в светелку.
Ц Помогите! Ц вскричал Дмитрицкий, около шеи которого обвилась Саломе
я, как змея, Ц помогите, безумная душит меня!
Ц Берите их, берите! Ц кричит Щепиков.
Ц Позвольте, Ц сказал Дмитрицкий, освобождаясь от Саломеи, Ц я граф Че
рномский, остановился подле, окно против окна; вдруг вижу эту безумную, ко
торая кричит: «помогите, помогите!» Я думал, что пожар, бросился в окно, спа
сать ее…
Ц Не верьте, не верьте сказкам! Это мой любовник, душегубец! Мы вместе с ни
м грабили и душили людей! Ц вскричала Саломея.
Ц Вяжите им руки! Ц вскричал Щепиков.
Ц Позвольте, Ц сказал Дмитрицкий, Ц справьтесь в заезд-ном доме, там мо
й экипаж и человек, я в ночь приехал…
Ц Тащите его в полицию! Ц вскричал Щепиков.
Ц А эту-то, а эту-то? Ц вскричала Катерина Юрьевна, Ц здесь оставить, что
ли? Вяжите и ее, тащите и ее вон!
Ц Постой! Обыщите его! Ц сказал Щепиков своей команде.
Приказание городничего тотчас же было исполнено; десять рук полезли шар
ить по карманам и, вынув бумаги и» довольно толстый конверт, передали гор
одничему.
Ц Теперь я спокойна, мы неразлучны с тобой! Ц проговорила, задыхаясь, Са
ломея, когда ее повели вместе с Дмитрицким. Глаза ее пылали, лицо горело; с
распущенными, разбросанными волосами она казалась безумной.
Ц Вы будете отвечать! Ц сказал Дмитрицкий Щепикову.
Ц Хорошо, приятель! Ц отвечал Щепиков.
Саломею и Дмитрицкого с связанными руками препроводили в полицию. Допро
с отложен был до утра, а до допроса сонные будочники толкнули их в арестан
тскую избу с разжелезенными окнами и заперли.
На нарах лежало несколько колодников в оковах и без оков. Так как прибыль
постояльцев была не новость для них, то они сквозь сон взглянули на прибы
лых и захрапели снова.
На бледном лице Саломеи выражалось то злобное равнодушие к судьбе своей
, которое составляет противоположность отчаянию.
Ц Я теперь вполне счастлива! Ц сказала она, садясь на пустое место нар.
Ц Мое желание исполнилось, я опять с тобой!…
Ц Проклятая баба! Ц отвечал Дмитрицкий, ложась на нары, Ц попутал черт
связаться!
Ц Не черт, мой друг, а пламенная любовь, Ц сказала спокойно, но язвительн
о Саломея, Ц ты слишком был ветрен, я тебя опутаю оковами любви.
И она потрясла оковами, лежащего подле нее колодника.
Ц Молчи, проклятая баба! я спать хочу!
Ц Спи, дитя мое, я убаюкаю тебя, спою колыбельную песню.
И Саломея запела:
У кота ли, воркота,
Колыбелька хороша!
Ц Вот чертов певец явился! Ц проговорил один из колодников.
Саломея еще громче запела; она, казалось, была очень счастлива, и ей как бу
дто невольно пелось.
Ц Я заткну, брат, тебе глотку! Ц крикнул опять сквозь сон колодник, подле
которого сидела Саломея.
Ц Не тронь ее; пьяную бабу не уймешь, как расходится, Ц прохрипел другой.
Дмитрицкий, казалось, крепко спал.
Ц Уснул, Ц сказала Саломея, Ц ты спишь, мой друг? Ц И она подошла к Дмитр
ицкому, дернула его за рукав.
Ц Послушай, ты спишь?
Ц Поди ты прочь! бес! Ц вскричал он, очнувшись.
Ц Ну, спи, спи! я тебя не беспокою; я буду гонять мух от тебя; здесь тьма мух.
Ш-ш!
Ц Пьфу, черт какой! Ц вскричал Дмитрицкий, соскочив с нар.
Ц Что ж ты не спишь, друг мой? Может быть, тебе жестко лежать? Ничего, можно
привыкнуть.
Ц Послушай, Саломея Петровна, знаешь ли что? Ц сказал Дмитрицкий.
Ц Что?
Ц Ты очаровательное существо; ей-ей! Я от тебя всегда был в восторге, а теп
ерь еще более. Я вполне понимаю тебя: в тебе не просто человеческая природ
а… Постой, постой, дай кончить!… Я не шучу. Знаешь ли что?
Ц Что? Ц спросила презрительно Саломея.
Ц А вот что: между животными есть ядовитые животные, между растениями яд
овитые растения, так и между людьми есть чертовы зелья, которые всё отрав
ляют; понимаешь?
Ц А ты что такое?
Ц Я? я антидот
[98] Противоядие (франц.).
;то же, да не то: ты similia, а я similibus
[99] Similia similibus Ц латинская формула гомеопатов: от
чего заболевают, тем и лечатся. Выражение «ты simоlia, a я similibus», значит: ты то,
от чего заболевают, а я то, чем лечат.
…
Ц Ледяная душа! холодное существо! Ц вскричала Саломея, Ц ты погубил м
еня!
Ц Погубил? Чем? Будто ты погибла? напротив, ты лучше стала, чем была, ты усо
вершенствовалась!
Ц Забавляйся моим несчастьем, злодей. Но и тебе выхода отсюда не будет! Я
тебя скую в железо, наряжу в колодки.
Ц Э, помилуй, еще молоды; износим и эти наряды; да что об этом говорить, рас
скажи лучше, каким образом ты здесь очутилась, а?… Да, впрочем, догадываюсь
…
В это время двери сибирки
[100] Сибирка Ц арестантское помещение.
отворились, и слова Дмитрицкого были прерваны солдатами, которые в
ошли выгонять колодников на работу.
II
В то время, когда поднялся шум в доме городничего, Желынский, или, все равн
о, грабе Черномский, исправлявший должность Матеуша, только что стал тру
дно засыпать в комнате, рядом с занимаемой Дмитрицким. С тех пор как случи
лось с ним страшное превращение из пана грабе в камердинеры, строгий пан
Дмитрицкий держал его в руках и так заботился искоренить из него вельмож
ную спесь, вселить повиновение и расторопность, что в продолжение дня не
давал ему минуты на думу о своей горькой участи. Ложась спать, утомленный,
он также не мог ни о чем думать, потому что все члены его, исключая двух рук,
привыкших метать банк и загибать углы, изнеженные беспечной жизнью, треб
овали покоя и сна. Таким образом в самое короткое время из шулера он обрат
ился в скверного лентяя слугу. Боясь зоркого глазу и пистолетов Дмитрицк
ого, он забыл и думать о возврате прав своих на дипломы пана грабе и на при
обретенный картежными плутнями капитал иначе, как чрез женитьбу на сест
ре Дмитрицкого. Понимая нрав Дмитрицкого, он ему верил и вполне успокоил
ся в ожидании приезда в Путивль.
Ложась спать на постоялом дворе, мнимый Матеуш размечтался об этой женит
ьбе.
Ц Моя стара пани Желынска не мыслит и не гадает, что я женюсь на панне Нат
алии! Женюсь себе, и кончена речь! Го! Что ж тут такого? То не женатый пан Жел
ынский женится, а холостой пан грабе Черномский. Пан Желынский уж стар; а п
ан грабе, когда перукарж
[101] Парикмахер (польск.).
уладит парик и умастит перфумами
[102] Духами (польск.).
, Ц просто юноша…
Когда внезапный грохот и посыпавшиеся стекла прервали эти мечты, Желынс
кому показалось, что все это случилось в комнате Дмитрицкого.
Ц Панна матка бога, что там такое! Ц проговорил он с ужасом, вскочив с лож
а своего. Ц Пане, а пане! Спит пан?
Ответу нет.
Желынский попробовал, заперты ли двери; двери свободно отворились. Боязл
иво взглянув в комнату, освещенную луной, он заметил, что пана нет, постель
разбросана, в отворенном окне доска, на столе парик грабе Чериомского, ча
сы и пистолеты.
Боязливо Желынский осмотрелся снова кругом; послышавшийся шум в соседн
ем доме заставил его вздрогнуть и отступить к дверям; но вдруг, как кошка н
а мышь, он бросился на парик, нахлобучил его себе на голову, схватил пистол
еты, часы и стоявшую в головах постели шкатулку, и начал кричать:
Ц Караул, караул! ратуйте! хозяин! кто тут есть?
Хозяйка прибежала прежде всех со свечой, но, встретив в дверях Желынског
о, плюнула и побежала назад, с криком:
Ц Ах ты, страм какой! Да что он, с ума, что ли, сошел! Хозяин, ступай, что там пр
иключилось ему!
Ц Что вы, батюшка, что с вами?
Ц Беги в полицию, хозяин! Дай знать, что мошенник Матеуш хотел убить меня
и обокрасть… Меня, графа Черномского, слышишь? Скорей ловить его! Скажи, чт
о он ограбил меня!… Слышишь? А вы, ребята, подите сюда, стерегите меня и мои в
ещи! Ищите мошенника! Он где-нибудь спрятался!… Он убьет меня!
Хозяин побежал в полицию, а между тем 'Желынский, обставив себя народом и п
овторяя: «Держите его, разбойника, если откуда-нибудь покажется, я вам дам
красненькую на водку», Ц с жадностью осматривал все ящики своей шкатул
ки и в то же время, вытащив из сундука новую пару платья, одевался в щеголь
ской фрак.
Ц Так и есть: тут нет моих бумаг и нескольких тысяч денег! Ах он, бестия!… С
тойте, братцы, не уходите никуда! красненькую вам… слышите?
Ц Слышим, ваше сиятельство, Ц отвечали работники постоялого двора, обр
ащаясь к сбежавшимся проезжим ямщикам. Ц Вы, братцы, ступайте себе, вы не
здешние!
Ц Так что ж что не здешние! Его сиятельство не вам одним посулил; да мы еще
прежде вас поспели на помощь, вот что…
Ц Смотри-ко-сь! а черт вас просил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75