Человек вошел так неожиданно
и так крикнул, что Юлия Павловна вздрогнула с испугом, и в ней задрожали вс
е жилки.
Ц Не могу, не могу, Ц проговорила она, Ц кланяйся Любови Яковлевне.
Человек ушел; а Юлия Павловна, успокоясь, подумала; «Для чего ж это я накле
пала на себя лихорадку?… Смех какой! испугалась человека! я пойду».
И она, полная мыслей о глупости, которая пришла ей в голову, надела, не заме
чая того сама, новенькое платье с шитой пелериночкой и, стоя перед зеркал
ом, десять раз переделывала прическу волос.
Вдруг входит Георгий.
Юлия Павловна так и обмерла, завитые локоны распустились от страху.
Ц Ах, Юлия Павловна, Ц сказал Георгий, целуя по обычаю ее ручку, Ц а мы ду
мали, что вы в постели!
Ц Да, я очень нездорова, Георгий, Ц проговорила Юлия Павловна, взволнов
анная новою неожиданностью.
И она не могла докончить, села, держась за руку Георгия; Георгий сел подле
нее.
Ц Слабость такая… всего пугаюсь… Я не знаю, что со мной делается.
И Юлия Павловна заплакала; Георгий придержал ей голову, которая клонилас
ь и наконец припала на плечо юноши.
Ц Что с вами, Юлия Павловна? Ц сказал он с чувством. Юлия Павловна еще сил
ьнее зарыдала.
Любовь Яковлевна, рассердясь на человека, который возвратился от Юлии Па
вловны и не мог сказать, чем она больна, хотела посылать его в другой раз.
Ц Позвольте, я сам схожу, маменька, Ц вызвался Георгий и побежал к Юлии П
авловне.
Это слышала мадам Воже. В ней страшно уже кипело чувство ревности. Подозр
евая условленное свидание, она не вытерпела.
Ц Бедной Юлий Павловна больна, очень больна, Ц сказала она, Ц и я пойду
сама к ней.
Ц Сходите навестите ее, мадам Воже.
Мадам Воже хотелось застать любовников врасплох; торопливо дошла она до
дому Юлии Павловны, тихонько прокралась в сени, на лестницу, приотворила
двери в переднюю Ц все тихо; подле, в кухоньке, никого нет Ц Ивановна ушл
а на базар.
Тихонько приотворила дверь в гостиную, пробирается на цыпочках, загляну
ла в спальню и вместе уборную Ц тишина. Но какая картина для нее: безмолвн
о сидит Георгий на канапе, к плечу его припала головою Юлия Павловна, глаз
а ее закрыты, она, казалось, сладко забылась после горьких слез, локоны ее
распались, щеки горят, наряд совсем не говорит в пользу болезни.
Ц Браво, браво, Юлий Павловна, у вас прекрасной болезнь! Ц вскричала мад
ам Воже, вбежав в комнату с злобной радостью. Ц Мосьё доктёр у вас очень х
орошей, очень хорошей!
Это был третий внезапный приход для Юлии Павловны; она вскрикнула и упал
а без памяти.
Ц Вы испугали ее! Ц вскричал Георгий, бросившись помогать Юлии Павловн
е.
Ц Monsieur le docteur [58] Г
осподин доктор (франц.).
, извольте идти домой! Ц сказала мадам Воже гордо, указывая Ге
оргию двери.
Ц Что? Ц проговорил Георгий с презрением.
Ц Monsieur George [59] Мо
сье Жорж (франц,).
, я вам приказываю!
Ц Прочь! Ц крикнул Георгий, оттолкнув мадам Воже, которая схватила его
за руку.
Ц Дерзкой мальчишка! я пойду все рассказать отцу и матери!
Ц Иди, рассказывай, я сам все расскажу!… все, дочиста!
Ц Георгий, извольте идти домой! Ц закричала во весь голос Воже. И она, как
демон, исступленно, бросилась на беспамятную Юлию Павловну; но Георгий, о
бхватив ее, вытащил за двери, вытолкнул и припер их.
Ц Постой же, мальчишка! Ц вскричала мадам Воже, погрозив в дверь кулако
м.
Бегом побежала она домой, скрежеща зубами.
Ц Что вы бежите как сумасшедшая, мадам Воже? Ц спросил Филипп Савич, сид
евший у открытого окна, видя ее бегущую мимо дому с разъяренным лицом.
Ц Я вам скажу, я вам скажу! Ц вскричала мадам Воже. «Что там такое? Ц поду
мал Филипп Савич, выходя навстречу в залу, Ц где ж она?»
В нетерпении узнать причину, он пошел через сени в комнату гувернантки, н
о раздавшиеся слова на крыльце остановили его.
Ц Ах, старая чертовка, да ведь она околевает!
Ц Кто околевает? Ц спросил равнодушно Филипп Савич у вбегающей в сени д
евки.
Ц Мадам, сударь, убилась до смерти.
Ц Что-о? Какая мадам?
Ц Наша, сударь, убилась до смерти! вон лежит у ворот.
Филипп Савич вышел на двор. В воротах лежала распростертая на земле мада
м Воже без дыхания, с раскроенным лбом, пена бьет изо рта. Вся дворня и наро
д, собравшийся с улицы, стояли около нее.
Ц Что это с ней случилось? Ц спросил Филипп Савич.
Ц Прах ее знает, Ц отвечал один купец, Ц подхожу я к воротам вашего благ
ородия, смотрю, бежит она, да что-то бормочет по-своему, да, словно слепая, к
ак хватится в воротах об запор! так, как сноп, и свалилась: ни словечка не мо
лвила!
Ц Какой запор?
Ц А что ворота запирают, Ц отвечал конюх, Ц вы изволили приказать пуст
ить вороную по двору на травку; так, чтоб не ушла со двора, я и засунул запор
, чем ворота-то совсем запирать.
Ц Дурак! для чего ты не запер ворота? Ц вскричал Филипп Савич.
Ц Да как же проходить-то, сударь; у калитки еще зимой петли сломались, так
ее покуда заколотили, я докладывал тогда еще.
Ц Когда докладывал? врешь!
Ц Как же, сударь, раза три докладывал; а вы ничего не изволили сказать.
Ц Врешь!
Филипп Савич не любил выдавать деньги на разные требования своих людей,
Ц он подозревал, что эти мошенники нарочно сломают да скажут Ц втридор
ога стоит починка, чтоб выгадать себе на вино. Посылать людей своих за куз
нецами, плотниками, слесарями он также не любил, подозревая, что они сгово
рятся и обманут его. А потому он всегда ждал поры и времени, когда накопитс
я в доме порчи и ломи, и тогда подряжал сам починку гуртом. За этот, с позвол
ения сказать, скаредный расчет он платил за все не втридорога, а вдесятер
о: потому что искру тушить не то что пожар.
Между тем как Филипп Савич спорил с кучером о петлях калитки, мадам Воже л
ежала на земле. Любовь Яковлевна и Георгий стояли также над ней с ужасом.
Наконец ее внесли в ее комнату, призвали медика, который застал ее уже в си
льном бреду горячки; выпучив глаза, она лезла с постели и, уставив пальцы,
как когти, скрежетала зубами. Она была страшна.
Георгий рассказал матери, как она напугала Юлию Павловну, и Любовь Яковл
евна подтвердила его мнение, что болезнь в ней давно уже скрывалась и что
она только в беспамятстве могла удариться о перекладину.
Ц Я ее дома лечить не намерен! Ц говорил Филипп Савич? Ц черт с ней! пуст
ь в больнице умирает.
' Ц Помилуй, друг мой, за что ж мы бросим бедную женщину, которая
у нас как своя в доме уже несколько лет, Ц говорила чувствительная Любов
ь Яковлевна.
Ц Вот тебе раз! я нанимал ее для того, чтоб учить детей; а она тут больная л
ежать будет!… Мне что за дело, что она больна! Сама ты говорила, что у ней гор
ячка поутру была; объелась, я думаю, чего-нибудь! Я видел сам, как она бежала
с пеной у рта! Какая это горячка; она просто сошла с ума.
Убеждения Любови Яковлевны лечить больную дома не подействовали на Фил
иппа Савича; он отправил ее в Киев, в больницу. Чем она кончила свои похожд
ения, умерла, больна по сию пору или выздоровела и отправилась в отчизну с
вою, Францию, бог с ней, не наше дело; она, как говорится по-турецки, пришла-у
шла, а между тем это имело большое влияние на судьбу героев нашего сказан
ия.
Так как для двенадцатилетней дочери Любови Яковлевны нужна была еще мад
ам, и еще такая мадам, которая бы, кроме французского языка, учила ее и на фо
ртепьянах играть, а если можно, и петь, то Филипп Савич, отправляясь на кон
тракты в Киев, решился, более по просьбе дочери, нежели матери ее, приискат
ь сам потребную мадам, хотя он и считал французское воспитание, по польск
ому выражению, непотребным.
IV
Обратимся теперь к нашей героине, которую, может быть, читатель успел уже
невзлюбить и согрешил. Душа человека, как почва, которую можно не возделы
вать совсем, и тогда она будет технически называться пустошью;
можно возделать и засеять пшеницей и чем угодно. Урожай от бога, а без
ухода и уменья ухаживать добро прорастет чертовым зельем. К этой старой
морали прибавим то, что человеку дан разум и право самому себя возделыва
ть. Он и может себя возделывать, преобразовывать к лучшему. Но каково выпо
лоть из самого себя какое-нибудь чертово зелье, которое пустило корни во
все изгибы сердца? И хочется вырвать, да смерть больно! А иной неверующий р
азум подумает: да к чему? будет ли от этого лучше, успею ли я выполоть душу, в
озделать снова, возрастить сладкий и здоровый плод и вкусить от него? Под
умает, да так и оставит. Человеку нужно добро, как насущный хлеб
. Не имея собственного добра, он непременно заест чужое добро. В
пример ставим Дмитрицкого и Саломею Петровну, которые скачут теперь из
Москвы, по мыслям Дмитрицкого в Киев, а по словам его покупать имение на чу
дных берегах Тавриды и там поселиться.
Ц О, мы будем вкушать там рай! Ц говорит Саломея Петровна, пламенно смот
ря ему в глаза.
Ц Как же! именно, радость моя; мы так будем счастливы, Ц держит ответ Дмит
рицкий. Ц Именно, радость моя, уж если жить Ц так жить! Однако что-то тепе
рь поделывает твой муж?
Ц Ах, не напоминай мне о нем! Ц произносит Саломея Петровна с чувством.
Ц Если б ты знал, какие ухищрения были употреблены, чтоб выдать меня за не
го замуж!
Ц Ах, это любопытно; расскажи, пожалуйста, Ц проговорил Дмитрицкий зева
я.
Ц Я как будто предчувствовала, что мне суждено было встретиться с тобой,
и, несмотря на все искания руки моей, я отказывала…
Ц А ты веришь предчувствиям?
Ц О, как же! а ты?
. Ц О, без сомнения! я по предчувствию ехал в Москву.
Ц Неужели? по какому же?
Ц Во-первых, я торопился в Москву совершенно как будто влюбленный уже в
тебя; мне казалось, что у меня ничего нет, кроме сладостной надежды встрет
ить в Москве то, чего душа моя требует… И вот я нашел, что мне нужно было.
И Дмитрицкий приложил левую руку к шкатулке, а другою обнял Саломею.
Ц Это удивительно!
Ц Чрезвычайно!
Между тем наши путешественники приехали в Тулу. Дмитрицкий велел ехать в
гостиницу.
Ц В трактир? Ц спросил ямщик.
Ц Ну, да!
Ц Ах, пожалуйста, наймем лучше квартиру! Как можно в трактире останавлив
аться, это отвратительно!
Ц Помилуй, что тут отвратительного; в гостиницах все проезжие останавл
иваются.
Ц Нет, нет, как это можно! неравно еще я встречу кого-нибудь из знакомых.
Ц Так что ж такое? тем лучше! пожелаешь им счастливого пути в Москву и вел
ишь кланяться всем знакомым и извиниться, что уехала не простившись с ни
ми.
Ц Ах, нет, я не могу перенести стыда!
Ц Это что такое? стыд со мной ехать? Этого я не знал!;. Если стыдно ехать со м
ной, так зачем и ехать.
Пррр! Карета остановилась подле гостиницы; наемный человек из иностранц
ев отворил дверцы.
Ц Этого я не знал! Ц продолжал Дмитрицкий, Ц так я избавлю вас от стыда
ехать со мной.
И Дмитрицкий полез вон из кареты.
Ц Николай! Ц вскричала Саломея, схватив его за полу сюртука.
Ц Позвольте мне идти!
Ц Не сердись на меня! делай как хочешь, мой друг! помоги мне выйти из карет
ы.
Ц Вот это дело другое; я противоречий не умею переносить; так, так так! а не
так, так Ц мне все нипочем: у меня уже такой характер.
Ц Ах, Николай, как ты вспыльчив! Ц сказала Саломея, когда они вошли в номе
р гостиницы.
Ц От этого недостатка или, лучше сказать, излишества сердца я никак не мо
гу отучить себя. У меня иногда бывают престранные капризы, какие-то требо
вания самой природы, и если противоречить им, я готов все и вверх дном и вв
ерх ногами поставить.
Дмитрицкий приказал подать обедать и, между прочим, бутылку шампанского.
Ц Мы, душа моя, сами будем пить за свое здоровье; это гораздо будет лучше; т
ы знаешь, как люди желают? На языке: «желаю вам счастия», а на душе: «чтобы че
рт вас взял». Мы сами себе пожелаем счастия от чистого сердца, не правда ли
?
Ц О, конечно!
Ц Ну, чокнемся и поцелуемся; ты Ц моя надежда, а я Ц твой друг!
Ц За твое здоровье, ты мои желания знаешь.
Ц Что ж, только-то? прихлебнула?
Ц Я не могу пить, Николай.
Ц Хм! Это худая примета! Ц сухо сказал Дмитрицкий.
Ц Ты сердишься, ну, я выпью, выпью!
Ц Вот люблю! Ц сказал Дмитрицкий. Ц Для взаимности, душа моя, необходим
о иметь одни привычки.
После обеда Дмитрицкий вышел в бильярдную. Бильярд был второклассным ег
о развлечением; за неимением партии застольной, он любил испытать свое с
частие с кием в руках, а иногда играл так, для разнообразия, и даже для моци
ону.
Покуда хватилась и нашла его Саломея, он уже успел вызвать на бой одного р
отмистра, по червонцу, и играл преинтересную партию. У противников было п
о пятидесяти девяти, и дело было за одной билей, которая долго не давалась
ни тому, ни другому.
Ц Идет пари! Ц вскричал Дмитрицкий.
Ц Пожалуй, бутылка шампанского.
Ц И мазу к ней пятьсот рублей
[60] Маза Ц прибавка к ставке в кар
точной игре.
: эта биля стоит того.
Ц Много! Ц сказал ротмистр. Ц Господа, отвечаете за меня?
Ц Отвечаем! Ц вскричали прочие офицеры, заинтересованные партией.
Ц Идет! Ну, прищуривай, Агашка, на левый глаз! Ц крикнул ротмистр, котором
у был черед играть.
Все шары стояли подле борта; ротмистр решился делать желтого дублетом; у
дарил Ц шар покатился к лузе. У Дмитрицкого ёкнуло сердце, он стукнул уже
кием об пол. Но шар остановился над самой лузой.
Ц Стой, друг! Отдаете партию? Ц вскричал Дмитрицкии, видя, что ротмистр с
досады бросил кий.
Ц Извольте играть! Ц сказали офицеры.
Ц Не верите? да это стыдно играть! Ц сказал Дмитрицкии и наметил в шар, ко
торый стоило только задеть, чтобы он свалился в лузу.
В это самое время Саломея, закрытая вуалем, взглянула в двери и, не зная, чт
о Дмитрицкий в таком положении, когда под руку опасно звать, кр
икнула нетерпеливым голосом:
Ц Николай!
Ц Промах! партия! Ц вскричали офицеры.
Ц Пьфу! Ц вскричал Дмитрицкий, швырнув кий на бильярд.
Ц Пора ехать, Ц сказала Саломея.
Ц Да что мне пора ехать! Черт знает что! Кричать под руку! Да подите, пожалу
йста!
Саломея вздрогнула: так прикрикнул на нее Дмитрицкий.
Ц Эта партия не в партию, господа, Ц сказал он, Ц надо переиграть!
Ц Нет, очень в партию, Ц сказал ротмистр, Ц если хотите, новую.
Ц Извольте! Ц сказал Дмитрицкий, Ц на квит!
Руки его тряслись от досады; с ним не опасно было играть.
Он проиграл три раза на квит и, ясно чувствуя, что не может играть, бросил к
ий.
За пазухой у него было только три тысячи, отложенные из шкатулки, на дорог
у; целой тысячи недоставало. Это для него было хуже всего: ключ от шкатулки
был у Саломеи, надо было просить у нее денег.
Ц Остальные сейчас принесу, господа, Ц сказал он, уходя в свою комнату.
Саломея сидела на диване, закрыв глаза руками, В ней боролись две страсти
Ц молодая любовь с старой гордостью.
Ц Помилуй, друг мой, что ты сделала со мной! Ц сказал Дмитрицкий, подходя
к ней.
Саломея ничего не отвечала. Ц Я, впрочем, тебя не виню, ты не знаешь услови
й бильярдной игры; но ты могла меня осрамить.
Ц Чем я вас осрамила? вы меня осрамили!
Ц Хм! теперь у меня вспыльчивость прошла, и потому я тебе объясню, в чем де
ло. Ты не знаешь, что на бильярде есть такая легкая биль, что тот, кто не сдел
ает ее, должен лезть под бильярд. Ты крикнула под руку, я дал промах и долже
н за неисполнение условия или драться на дуэли, или откупиться суммой, ко
торую с меня потребуют. Под бильярд, разумеется, я не полезу, платить четыр
е тысячи из твоего капитала также не хочу, так прощай покуда.
Ц Никоей! Николай! Ц вскричала Саломея, удерживая Дмитрицкого за руку,
Ц я тебя не пущу!
Ц Нельзя, душа моя, честь выкупается кровью или жизнью.
Ц Ты меня не любишь! ты не считаешь моего своим!…
Ц О, теперь я вижу, что ты моя, что твоя любовь беспредельна!… прости же за
недоверчивость!
Ц Сколько же тебе нужно, друг мой, денег? вот ключик от шкатулки… отдай им
поскорее!
Ц Да, и поедем поскорее отсюда! Мерзавцы, рады, что получили право содрат
ь с меня сколько хотят! Ц сказал Дмитрицкии, вынимая из шкатулки деньги.
Ц Это я виновата.
Ц Полно, пожалуйста; ну чем ты виновата, что не знала условий; да и такие ли
есть: например, я бы сел играть в карты Ц а ты, из удовольствия всегда быть
со мною, вздумала бы сесть подле меня или даже стоять подле стола Ц прост
о беда: тотчас подумают, что ты пятый игрок и крикнут: «Под стол, сударыня!»
Вот и причина дуэли.
Ц О, я уверена, что ты не играешь в карты!
Ц Напротив, играю и большой охотник.
Ц Нет, cher [61] Ми
лый (франц.).
, я не верю тебе; ты поэт, известный литератор, ты не бросишь время на к
арты, ты посвятишь его любви и вдохновению.
Ц Нет, душа моя, об литературе мне больше ни слова не говори; а о поэзии ни
полслова, Ц я тебе запрещаю.
Ц Почему же, друг мой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
и так крикнул, что Юлия Павловна вздрогнула с испугом, и в ней задрожали вс
е жилки.
Ц Не могу, не могу, Ц проговорила она, Ц кланяйся Любови Яковлевне.
Человек ушел; а Юлия Павловна, успокоясь, подумала; «Для чего ж это я накле
пала на себя лихорадку?… Смех какой! испугалась человека! я пойду».
И она, полная мыслей о глупости, которая пришла ей в голову, надела, не заме
чая того сама, новенькое платье с шитой пелериночкой и, стоя перед зеркал
ом, десять раз переделывала прическу волос.
Вдруг входит Георгий.
Юлия Павловна так и обмерла, завитые локоны распустились от страху.
Ц Ах, Юлия Павловна, Ц сказал Георгий, целуя по обычаю ее ручку, Ц а мы ду
мали, что вы в постели!
Ц Да, я очень нездорова, Георгий, Ц проговорила Юлия Павловна, взволнов
анная новою неожиданностью.
И она не могла докончить, села, держась за руку Георгия; Георгий сел подле
нее.
Ц Слабость такая… всего пугаюсь… Я не знаю, что со мной делается.
И Юлия Павловна заплакала; Георгий придержал ей голову, которая клонилас
ь и наконец припала на плечо юноши.
Ц Что с вами, Юлия Павловна? Ц сказал он с чувством. Юлия Павловна еще сил
ьнее зарыдала.
Любовь Яковлевна, рассердясь на человека, который возвратился от Юлии Па
вловны и не мог сказать, чем она больна, хотела посылать его в другой раз.
Ц Позвольте, я сам схожу, маменька, Ц вызвался Георгий и побежал к Юлии П
авловне.
Это слышала мадам Воже. В ней страшно уже кипело чувство ревности. Подозр
евая условленное свидание, она не вытерпела.
Ц Бедной Юлий Павловна больна, очень больна, Ц сказала она, Ц и я пойду
сама к ней.
Ц Сходите навестите ее, мадам Воже.
Мадам Воже хотелось застать любовников врасплох; торопливо дошла она до
дому Юлии Павловны, тихонько прокралась в сени, на лестницу, приотворила
двери в переднюю Ц все тихо; подле, в кухоньке, никого нет Ц Ивановна ушл
а на базар.
Тихонько приотворила дверь в гостиную, пробирается на цыпочках, загляну
ла в спальню и вместе уборную Ц тишина. Но какая картина для нее: безмолвн
о сидит Георгий на канапе, к плечу его припала головою Юлия Павловна, глаз
а ее закрыты, она, казалось, сладко забылась после горьких слез, локоны ее
распались, щеки горят, наряд совсем не говорит в пользу болезни.
Ц Браво, браво, Юлий Павловна, у вас прекрасной болезнь! Ц вскричала мад
ам Воже, вбежав в комнату с злобной радостью. Ц Мосьё доктёр у вас очень х
орошей, очень хорошей!
Это был третий внезапный приход для Юлии Павловны; она вскрикнула и упал
а без памяти.
Ц Вы испугали ее! Ц вскричал Георгий, бросившись помогать Юлии Павловн
е.
Ц Monsieur le docteur [58] Г
осподин доктор (франц.).
, извольте идти домой! Ц сказала мадам Воже гордо, указывая Ге
оргию двери.
Ц Что? Ц проговорил Георгий с презрением.
Ц Monsieur George [59] Мо
сье Жорж (франц,).
, я вам приказываю!
Ц Прочь! Ц крикнул Георгий, оттолкнув мадам Воже, которая схватила его
за руку.
Ц Дерзкой мальчишка! я пойду все рассказать отцу и матери!
Ц Иди, рассказывай, я сам все расскажу!… все, дочиста!
Ц Георгий, извольте идти домой! Ц закричала во весь голос Воже. И она, как
демон, исступленно, бросилась на беспамятную Юлию Павловну; но Георгий, о
бхватив ее, вытащил за двери, вытолкнул и припер их.
Ц Постой же, мальчишка! Ц вскричала мадам Воже, погрозив в дверь кулако
м.
Бегом побежала она домой, скрежеща зубами.
Ц Что вы бежите как сумасшедшая, мадам Воже? Ц спросил Филипп Савич, сид
евший у открытого окна, видя ее бегущую мимо дому с разъяренным лицом.
Ц Я вам скажу, я вам скажу! Ц вскричала мадам Воже. «Что там такое? Ц поду
мал Филипп Савич, выходя навстречу в залу, Ц где ж она?»
В нетерпении узнать причину, он пошел через сени в комнату гувернантки, н
о раздавшиеся слова на крыльце остановили его.
Ц Ах, старая чертовка, да ведь она околевает!
Ц Кто околевает? Ц спросил равнодушно Филипп Савич у вбегающей в сени д
евки.
Ц Мадам, сударь, убилась до смерти.
Ц Что-о? Какая мадам?
Ц Наша, сударь, убилась до смерти! вон лежит у ворот.
Филипп Савич вышел на двор. В воротах лежала распростертая на земле мада
м Воже без дыхания, с раскроенным лбом, пена бьет изо рта. Вся дворня и наро
д, собравшийся с улицы, стояли около нее.
Ц Что это с ней случилось? Ц спросил Филипп Савич.
Ц Прах ее знает, Ц отвечал один купец, Ц подхожу я к воротам вашего благ
ородия, смотрю, бежит она, да что-то бормочет по-своему, да, словно слепая, к
ак хватится в воротах об запор! так, как сноп, и свалилась: ни словечка не мо
лвила!
Ц Какой запор?
Ц А что ворота запирают, Ц отвечал конюх, Ц вы изволили приказать пуст
ить вороную по двору на травку; так, чтоб не ушла со двора, я и засунул запор
, чем ворота-то совсем запирать.
Ц Дурак! для чего ты не запер ворота? Ц вскричал Филипп Савич.
Ц Да как же проходить-то, сударь; у калитки еще зимой петли сломались, так
ее покуда заколотили, я докладывал тогда еще.
Ц Когда докладывал? врешь!
Ц Как же, сударь, раза три докладывал; а вы ничего не изволили сказать.
Ц Врешь!
Филипп Савич не любил выдавать деньги на разные требования своих людей,
Ц он подозревал, что эти мошенники нарочно сломают да скажут Ц втридор
ога стоит починка, чтоб выгадать себе на вино. Посылать людей своих за куз
нецами, плотниками, слесарями он также не любил, подозревая, что они сгово
рятся и обманут его. А потому он всегда ждал поры и времени, когда накопитс
я в доме порчи и ломи, и тогда подряжал сам починку гуртом. За этот, с позвол
ения сказать, скаредный расчет он платил за все не втридорога, а вдесятер
о: потому что искру тушить не то что пожар.
Между тем как Филипп Савич спорил с кучером о петлях калитки, мадам Воже л
ежала на земле. Любовь Яковлевна и Георгий стояли также над ней с ужасом.
Наконец ее внесли в ее комнату, призвали медика, который застал ее уже в си
льном бреду горячки; выпучив глаза, она лезла с постели и, уставив пальцы,
как когти, скрежетала зубами. Она была страшна.
Георгий рассказал матери, как она напугала Юлию Павловну, и Любовь Яковл
евна подтвердила его мнение, что болезнь в ней давно уже скрывалась и что
она только в беспамятстве могла удариться о перекладину.
Ц Я ее дома лечить не намерен! Ц говорил Филипп Савич? Ц черт с ней! пуст
ь в больнице умирает.
' Ц Помилуй, друг мой, за что ж мы бросим бедную женщину, которая
у нас как своя в доме уже несколько лет, Ц говорила чувствительная Любов
ь Яковлевна.
Ц Вот тебе раз! я нанимал ее для того, чтоб учить детей; а она тут больная л
ежать будет!… Мне что за дело, что она больна! Сама ты говорила, что у ней гор
ячка поутру была; объелась, я думаю, чего-нибудь! Я видел сам, как она бежала
с пеной у рта! Какая это горячка; она просто сошла с ума.
Убеждения Любови Яковлевны лечить больную дома не подействовали на Фил
иппа Савича; он отправил ее в Киев, в больницу. Чем она кончила свои похожд
ения, умерла, больна по сию пору или выздоровела и отправилась в отчизну с
вою, Францию, бог с ней, не наше дело; она, как говорится по-турецки, пришла-у
шла, а между тем это имело большое влияние на судьбу героев нашего сказан
ия.
Так как для двенадцатилетней дочери Любови Яковлевны нужна была еще мад
ам, и еще такая мадам, которая бы, кроме французского языка, учила ее и на фо
ртепьянах играть, а если можно, и петь, то Филипп Савич, отправляясь на кон
тракты в Киев, решился, более по просьбе дочери, нежели матери ее, приискат
ь сам потребную мадам, хотя он и считал французское воспитание, по польск
ому выражению, непотребным.
IV
Обратимся теперь к нашей героине, которую, может быть, читатель успел уже
невзлюбить и согрешил. Душа человека, как почва, которую можно не возделы
вать совсем, и тогда она будет технически называться пустошью;
можно возделать и засеять пшеницей и чем угодно. Урожай от бога, а без
ухода и уменья ухаживать добро прорастет чертовым зельем. К этой старой
морали прибавим то, что человеку дан разум и право самому себя возделыва
ть. Он и может себя возделывать, преобразовывать к лучшему. Но каково выпо
лоть из самого себя какое-нибудь чертово зелье, которое пустило корни во
все изгибы сердца? И хочется вырвать, да смерть больно! А иной неверующий р
азум подумает: да к чему? будет ли от этого лучше, успею ли я выполоть душу, в
озделать снова, возрастить сладкий и здоровый плод и вкусить от него? Под
умает, да так и оставит. Человеку нужно добро, как насущный хлеб
. Не имея собственного добра, он непременно заест чужое добро. В
пример ставим Дмитрицкого и Саломею Петровну, которые скачут теперь из
Москвы, по мыслям Дмитрицкого в Киев, а по словам его покупать имение на чу
дных берегах Тавриды и там поселиться.
Ц О, мы будем вкушать там рай! Ц говорит Саломея Петровна, пламенно смот
ря ему в глаза.
Ц Как же! именно, радость моя; мы так будем счастливы, Ц держит ответ Дмит
рицкий. Ц Именно, радость моя, уж если жить Ц так жить! Однако что-то тепе
рь поделывает твой муж?
Ц Ах, не напоминай мне о нем! Ц произносит Саломея Петровна с чувством.
Ц Если б ты знал, какие ухищрения были употреблены, чтоб выдать меня за не
го замуж!
Ц Ах, это любопытно; расскажи, пожалуйста, Ц проговорил Дмитрицкий зева
я.
Ц Я как будто предчувствовала, что мне суждено было встретиться с тобой,
и, несмотря на все искания руки моей, я отказывала…
Ц А ты веришь предчувствиям?
Ц О, как же! а ты?
. Ц О, без сомнения! я по предчувствию ехал в Москву.
Ц Неужели? по какому же?
Ц Во-первых, я торопился в Москву совершенно как будто влюбленный уже в
тебя; мне казалось, что у меня ничего нет, кроме сладостной надежды встрет
ить в Москве то, чего душа моя требует… И вот я нашел, что мне нужно было.
И Дмитрицкий приложил левую руку к шкатулке, а другою обнял Саломею.
Ц Это удивительно!
Ц Чрезвычайно!
Между тем наши путешественники приехали в Тулу. Дмитрицкий велел ехать в
гостиницу.
Ц В трактир? Ц спросил ямщик.
Ц Ну, да!
Ц Ах, пожалуйста, наймем лучше квартиру! Как можно в трактире останавлив
аться, это отвратительно!
Ц Помилуй, что тут отвратительного; в гостиницах все проезжие останавл
иваются.
Ц Нет, нет, как это можно! неравно еще я встречу кого-нибудь из знакомых.
Ц Так что ж такое? тем лучше! пожелаешь им счастливого пути в Москву и вел
ишь кланяться всем знакомым и извиниться, что уехала не простившись с ни
ми.
Ц Ах, нет, я не могу перенести стыда!
Ц Это что такое? стыд со мной ехать? Этого я не знал!;. Если стыдно ехать со м
ной, так зачем и ехать.
Пррр! Карета остановилась подле гостиницы; наемный человек из иностранц
ев отворил дверцы.
Ц Этого я не знал! Ц продолжал Дмитрицкий, Ц так я избавлю вас от стыда
ехать со мной.
И Дмитрицкий полез вон из кареты.
Ц Николай! Ц вскричала Саломея, схватив его за полу сюртука.
Ц Позвольте мне идти!
Ц Не сердись на меня! делай как хочешь, мой друг! помоги мне выйти из карет
ы.
Ц Вот это дело другое; я противоречий не умею переносить; так, так так! а не
так, так Ц мне все нипочем: у меня уже такой характер.
Ц Ах, Николай, как ты вспыльчив! Ц сказала Саломея, когда они вошли в номе
р гостиницы.
Ц От этого недостатка или, лучше сказать, излишества сердца я никак не мо
гу отучить себя. У меня иногда бывают престранные капризы, какие-то требо
вания самой природы, и если противоречить им, я готов все и вверх дном и вв
ерх ногами поставить.
Дмитрицкий приказал подать обедать и, между прочим, бутылку шампанского.
Ц Мы, душа моя, сами будем пить за свое здоровье; это гораздо будет лучше; т
ы знаешь, как люди желают? На языке: «желаю вам счастия», а на душе: «чтобы че
рт вас взял». Мы сами себе пожелаем счастия от чистого сердца, не правда ли
?
Ц О, конечно!
Ц Ну, чокнемся и поцелуемся; ты Ц моя надежда, а я Ц твой друг!
Ц За твое здоровье, ты мои желания знаешь.
Ц Что ж, только-то? прихлебнула?
Ц Я не могу пить, Николай.
Ц Хм! Это худая примета! Ц сухо сказал Дмитрицкий.
Ц Ты сердишься, ну, я выпью, выпью!
Ц Вот люблю! Ц сказал Дмитрицкий. Ц Для взаимности, душа моя, необходим
о иметь одни привычки.
После обеда Дмитрицкий вышел в бильярдную. Бильярд был второклассным ег
о развлечением; за неимением партии застольной, он любил испытать свое с
частие с кием в руках, а иногда играл так, для разнообразия, и даже для моци
ону.
Покуда хватилась и нашла его Саломея, он уже успел вызвать на бой одного р
отмистра, по червонцу, и играл преинтересную партию. У противников было п
о пятидесяти девяти, и дело было за одной билей, которая долго не давалась
ни тому, ни другому.
Ц Идет пари! Ц вскричал Дмитрицкий.
Ц Пожалуй, бутылка шампанского.
Ц И мазу к ней пятьсот рублей
[60] Маза Ц прибавка к ставке в кар
точной игре.
: эта биля стоит того.
Ц Много! Ц сказал ротмистр. Ц Господа, отвечаете за меня?
Ц Отвечаем! Ц вскричали прочие офицеры, заинтересованные партией.
Ц Идет! Ну, прищуривай, Агашка, на левый глаз! Ц крикнул ротмистр, котором
у был черед играть.
Все шары стояли подле борта; ротмистр решился делать желтого дублетом; у
дарил Ц шар покатился к лузе. У Дмитрицкого ёкнуло сердце, он стукнул уже
кием об пол. Но шар остановился над самой лузой.
Ц Стой, друг! Отдаете партию? Ц вскричал Дмитрицкии, видя, что ротмистр с
досады бросил кий.
Ц Извольте играть! Ц сказали офицеры.
Ц Не верите? да это стыдно играть! Ц сказал Дмитрицкии и наметил в шар, ко
торый стоило только задеть, чтобы он свалился в лузу.
В это самое время Саломея, закрытая вуалем, взглянула в двери и, не зная, чт
о Дмитрицкий в таком положении, когда под руку опасно звать, кр
икнула нетерпеливым голосом:
Ц Николай!
Ц Промах! партия! Ц вскричали офицеры.
Ц Пьфу! Ц вскричал Дмитрицкий, швырнув кий на бильярд.
Ц Пора ехать, Ц сказала Саломея.
Ц Да что мне пора ехать! Черт знает что! Кричать под руку! Да подите, пожалу
йста!
Саломея вздрогнула: так прикрикнул на нее Дмитрицкий.
Ц Эта партия не в партию, господа, Ц сказал он, Ц надо переиграть!
Ц Нет, очень в партию, Ц сказал ротмистр, Ц если хотите, новую.
Ц Извольте! Ц сказал Дмитрицкий, Ц на квит!
Руки его тряслись от досады; с ним не опасно было играть.
Он проиграл три раза на квит и, ясно чувствуя, что не может играть, бросил к
ий.
За пазухой у него было только три тысячи, отложенные из шкатулки, на дорог
у; целой тысячи недоставало. Это для него было хуже всего: ключ от шкатулки
был у Саломеи, надо было просить у нее денег.
Ц Остальные сейчас принесу, господа, Ц сказал он, уходя в свою комнату.
Саломея сидела на диване, закрыв глаза руками, В ней боролись две страсти
Ц молодая любовь с старой гордостью.
Ц Помилуй, друг мой, что ты сделала со мной! Ц сказал Дмитрицкий, подходя
к ней.
Саломея ничего не отвечала. Ц Я, впрочем, тебя не виню, ты не знаешь услови
й бильярдной игры; но ты могла меня осрамить.
Ц Чем я вас осрамила? вы меня осрамили!
Ц Хм! теперь у меня вспыльчивость прошла, и потому я тебе объясню, в чем де
ло. Ты не знаешь, что на бильярде есть такая легкая биль, что тот, кто не сдел
ает ее, должен лезть под бильярд. Ты крикнула под руку, я дал промах и долже
н за неисполнение условия или драться на дуэли, или откупиться суммой, ко
торую с меня потребуют. Под бильярд, разумеется, я не полезу, платить четыр
е тысячи из твоего капитала также не хочу, так прощай покуда.
Ц Никоей! Николай! Ц вскричала Саломея, удерживая Дмитрицкого за руку,
Ц я тебя не пущу!
Ц Нельзя, душа моя, честь выкупается кровью или жизнью.
Ц Ты меня не любишь! ты не считаешь моего своим!…
Ц О, теперь я вижу, что ты моя, что твоя любовь беспредельна!… прости же за
недоверчивость!
Ц Сколько же тебе нужно, друг мой, денег? вот ключик от шкатулки… отдай им
поскорее!
Ц Да, и поедем поскорее отсюда! Мерзавцы, рады, что получили право содрат
ь с меня сколько хотят! Ц сказал Дмитрицкии, вынимая из шкатулки деньги.
Ц Это я виновата.
Ц Полно, пожалуйста; ну чем ты виновата, что не знала условий; да и такие ли
есть: например, я бы сел играть в карты Ц а ты, из удовольствия всегда быть
со мною, вздумала бы сесть подле меня или даже стоять подле стола Ц прост
о беда: тотчас подумают, что ты пятый игрок и крикнут: «Под стол, сударыня!»
Вот и причина дуэли.
Ц О, я уверена, что ты не играешь в карты!
Ц Напротив, играю и большой охотник.
Ц Нет, cher [61] Ми
лый (франц.).
, я не верю тебе; ты поэт, известный литератор, ты не бросишь время на к
арты, ты посвятишь его любви и вдохновению.
Ц Нет, душа моя, об литературе мне больше ни слова не говори; а о поэзии ни
полслова, Ц я тебе запрещаю.
Ц Почему же, друг мой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75