И вдруг яркий свет ударил в глаза путешестве
нникам, расположившимся на камнях. Перед ними открылась тайна убежища, в
котором скрывались разведчик и могикане.
В дальнем конце узкой глубокой пещеры стоял разведчик, держа в руке связ
ку пылающих сухих сосновых ветвей. Отсвет огня, падавший на его суровое, о
бветренное лицо и на его лесной наряд, придавал оттенок романтической ди
кости этому человеку, хотя при обыкновенном свете дня он поразил бы глаз
только своеобразной одеждой, железной неподвижностью своего стана да н
астороженностью и простосердечием, которые отражались на его лице. Неда
леко от разведчика, ближе к выходу из пещеры, стоял Ункас. Путешественник
ам видны были гибкие и непринужденные движения молодого индейца. Хотя ег
о фигура была закрыта зеленой, обшитой бахромой охотничьей рубашкой, но
голова оставалась непокрытой, так что ничто не мешало наблюдателям с тре
вогой следить за блеском его глаз, пугающих и вместе с тем спокойных, смел
ыми очертаниями гордого лица, не обезображенного красками, благородной
высотой его лба и изящной формой обритой головы, на макушке которой крас
овалась длинная прядь волос. Впервые Дункан и его спутники получили возм
ожность разглядеть своих проводников-индейцев, и путешественники вздо
хнули с облегчением, когда увидели гордое, решительное, хотя и дикое выра
жение лица молодого воина; чувствовалось, что он не способен на гнусное п
редательство. Алиса с интересом разглядывала его открытое лицо и гордую
осанку, как она рассматривала бы драгоценную статую, изваянную резцом др
евних греков и чудом ожившую; а Хейворд, хотя и привык наблюдать совершен
ство форм, столь распространенное среди туземцев, открыто выражал свое в
осхищение при виде такого безупречного образца благороднейших пропорц
ий человека.
Ц Я могла бы спокойно заснуть, Ц шепотом произнесла Алиса, Ц зная, что т
акой бесстрашный и, по-видимому, великодушный часовой охраняет меня. Я ув
ерена, Дункан, что жестокие убийства и мучительные пытки, о которых мы так
часто слышим и читаем, не могут совершаться в присутствии людей вроде Ун
каса.
Ц Я согласен с вами, Алиса, Ц ответил Хейворд. Ц Мне тоже кажется, что та
кой лоб и такие глаза способны внушать страх, но не обманывать… Однако не
будем заблуждаться: мы должны ждать от него только проявления тех достои
нств, которые считаются добродетелями среди краснокожих. Впрочем, встре
чаются замечательные люди и среди белых и среди индейцев. Будем же надея
ться, что этот молодой могиканин не разочарует нас и докажет, что его нару
жность не обманчива, что он действительно храбрый и преданный друг.
Ц Теперь майор Хейворд говорит, как подобает майору Хейворду, Ц замети
ла Кора. Ц Кто, глядя на это создание природы, может вспомнить о цвете его
кожи!
Наступило короткое, как бы неловкое молчание, которое прервал разведчик
, предложив путникам войти в пещеру.
Ц Огонь разгорается слишком ярко, Ц сказал он, Ц того и гляди, укажет ми
нгам наш приют. Ункас, опусти-ка одеяло-это скроет огонь… Угощайтесь! Кон
ечно, перед вами не такой ужин, какого имеет право ожидать майор королевс
кой армии, но я видывал, как многие военные с удовольствием глотали сырое
мясо, даже без всякой приправы. А у нас есть соль, и мы можем быстро зажарит
ь мясо. Вот свежие ветки сассафраса. Пусть дамы присядут на них, хоть это и
не стулья из красного дерева. Ну, друг, Ц обратился он к псалмопевцу, Ц не
печальтесь о жеребенке: это было невинное создание и еще не успело узнат
ь печалей. Смерть спасла его от многих неприятностей, от ссадин на спине, о
т натруженных ног…
Между тем Ункас исполнил приказание разведчика.
Голос Соколиного Глаза замолк, и грохот водопада зазвучал, точно раскат
отдаленного грома.
Ц Не опасно ли оставаться в этой пещере? Ц спросил Хейворд. Ц Не грозит
ли нам здесь внезапное нападение? Ведь, стоя подле выхода, один вооруженн
ый человек может держать нас в своих руках.
В темноте из-за спины разведчика вынырнула какая-то фигура, похожая на во
площение смерти, и, взяв горящую головню, осветила ею отдаленный конец уз
кого грота. Алиса вскрикнула, и даже смелая Кора вскочила при появлении с
трашного существа. Но Хейворд успокоил девушек, сказав им, что это только
их проводник, Чингачгук. Приподняв второе одеяло, индеец показал, что в пе
щере был еще один выход. Потом, держа в руках пылающую головню, он просколь
знул через узкий проход в утесе в другой грот, совершенно сходный с первы
м.
Ц Таких опытных лисиц, как мы с Чингачгуком, не часто ловят в норе с одним
выходом! Ц со смехом заметил Соколиный Глаз. Ц Это отличное место!
Скалы Ц черный известняк, а это очень мягкая порода. Прежде водопад нахо
дился на несколько ярдов ниже, чем теперь, и, думаю, в свое время представл
ял собой такую же спокойную и прекрасную гладь, какие вы встречаете в луч
ших местах Гудзона. Но годы уносят красоту-это еще суждено вам узнать, мол
одые девушки. Местность эта сильно изменилась со временем. В скалах и уте
сах появилось множество трещин. В одних местах камни мягче, чем в других, и
вода проточила в них большие выбоины; одни скалы свалила, другие изломал
а, и теперь эти водопады не имеют ни красоты, ни силы.
Ц Где же мы находимся? Ц спросил Хейворд.
Ц Близ того места, где когда-то низвергался водопад. С обеих сторон от на
с порода оказалась мягкой, поэтому мятежная вода вырыла вот эти две мале
нькие пещеры, устроив для нас отличный приют, и отхлынула вправо и влево, о
бнажив середину своего русла, которое стало сухим островком.
Ц Значит, мы на острове?
Ц Да, по обеим сторонам от нас водопады, а река и выше и ниже нас. При дневн
ом свете вам стоило бы подняться на скалу и посмотреть на причуды воды. Он
а падает безумными прыжками. Иногда скачет, иногда течет гладко; тут она к
увыркается, там тихо струится; в одном месте бела как снег, в другом кажетс
я травянисто-зеленой; то журчит и поет, как кроткий ручей, то вдруг начина
ет крутиться водоворотом и размывает каменные скалы, как мягкую глину. Д
а, леди, тонкая ткань, паутинкой обвивающая вашу шею, покажется грубым нев
одом в сравнении с узорами речных струй. После того как река набушуется в
волю, она спокойно течет дальше, чтобы слить свои воды с морской волной.
Такое описание гленнских водопадов внушило путешественникам уверенно
сть в недоступности их убежища, но им было не до того, чтобы замечать красо
ты природы. Потом все решили заняться необходимым, хотя и более низменны
м делом Ц ужином.
Ункас оказывал Коре и Алисе все услуги, какие только были в его силах.
Сочетание гордости и радушия на его лице забавляло Хейворда, который зна
л, что такая услужливость Ц не в обычаях индейцев. Однако правила гостеп
риимства считались священными, а потому незначительное отступление от
строгих законов воинского достоинства не вызвало, по-видимому, порицани
я со стороны Чингачгука.
При этом внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Ункас не совсем о
динаково относится к девушкам. Например, подавая Алисе флягу с водой или
кусок оленины на деревянном блюде, он только соблюдал вежливость; оказыв
ая же подобные услуги ее темноволосой сестре, молодой могиканин устремл
ял долгий взгляд на ее красивое, выразительное лицо. Раза два ему пришлос
ь заговаривать с сестрами, чтобы привлечь их внимание. И каждый раз в таки
х случаях он говорил по-английски Ц правда, на ломаном языке, но все же по
нятно. Его глубокий гортанный голос придавал особую музыкальность англ
ийским словам. Кора и Алиса обменялись с ним несколькими фразами, и благо
даря этому между ними установилось нечто похожее на дружеские отношени
я.
Ничто не нарушало важного спокойствия Чингачгука; он сидел в свете костр
а, и путешественники, беспокойно поглядывая на старого индейца, увидели
наконец истинное выражение его лица, которое проступало сквозь наводящ
ую ужас военную раскраску. Сестры находили между отцом и сыном большое с
ходство, с той лишь разницей, которую накладывают возраст и пережитые не
взгоды. Свирепое выражение лица Чингачгука смягчилось, и от него веяло т
еперь ясным спокойствием, которое отличает обычно индейского воина, ког
да для него нет необходимости напрягать все свои способности, защищая жи
знь. Легко было заметить по теням, которые иногда пробегали по смуглому л
ицу индейца, что вспышки гнева было достаточно, чтобы вступила в силу та с
трашная эмблема, которая на страх врагам была изображена на теле Чингачг
ука.
В отличие от него Соколиный Глаз не знал покоя. Живой взгляд разведчика п
остоянно блуждал, не останавливаясь ни на мгновение. Он ел и пил с удоволь
ствием, но бдительная осторожность ни на минуту не покидала его. Раз двад
цать фляга или кусок жареного мяса замирали в руке охотника, и он поворач
ивал голову то в одну, то в другую сторону, как бы прислушиваясь к отдаленн
ому шуму.
Ц Друг, Ц заговорил Соколиный Глаз, вынимая из-под покрова листьев неб
ольшой бочонок с вином и обращаясь к певцу, который отдавал должное его п
оварскому искусству, Ц попробуйте-ка этого виноградного сока Ц он про
гонит все мысли о жеребенке и оживит вашу душу. Я пью за нашу дружбу и наде
юсь, что бедная лошадка не послужит причиной ненависти между нами. Как ва
ше имя?
Ц Гамут, Давид Гамут, Ц ответил учитель пения, собираясь залить свои пе
чали глотком вкусного и сильно приправленного пряностями напитка.
Ц Отличное имя, и, полагаю, оно передано вам хорошими честными предками.
Я люблю такие имена, хотя изобретательность христиан в этом случае значи
тельно отстает от остроумных обычаев индейцев. Самого большого труса, ка
кого я когда-либо знал, звали Львом, а его жена носила имя Пейшенс (терпени
е), между тем эта особа успевала наговорить множество неприятных слов в т
ечение меньшего времени, чем нужно оленю, чтобы промчаться сажень. У инде
йца имя Ц дело чести. Индеец обыкновенно принимает какое-нибудь подход
ящее для себя прозвище. Конечно, имя Чингачгук, что значит «Великий Змей»,
не означает, что он и в самом деле змея; нет, его имя говорит, что ему известн
ы все извороты, все уголки человеческой природы, что он молчалив и умеет н
аносить своим недругам удары в такие мгновения, когда они совсем этого н
е ожидают. Каково же ваше призвание?
Ц Я Ц недостойный преподаватель благородного искусства псалмопения.

Ц О!
Ц Я преподаю пение юным новобранцам Коннектикута.
Ц Вы могли бы выбрать занятие получше. Эти щенки и так слишком много хохо
чут и поют в лесах, когда им следовало бы сидеть затаив дыхание, как лисице
в засаде. Умеете ли вы, по крайней мере, обращаться с ружьем?
Ц Слава богу, мне еще никогда не приходилось иметь дело со смертоносным
оружием.
Ц Может быть, вы умеете находить путь по компасу, наносить на бумагу напр
авление вод, обозначать на ней горы и пустыни так, чтобы люди сумели отыск
ать эти места?
Ц Нет, этим я не занимаюсь.
Ц У вас такие ноги, которые могут превратить длинную дорогу в короткую. Я
полагаю, генерал посылает вас с поручениями?
Ц Никогда. Я следую только моему высокому призванию, то есть обучаю люде
й церковной музыке.
Ц Странное призвание, Ц произнес Соколиный Глаз и усмехнулся. Ц Всю ж
изнь повторять, как пересмешник, все высокие и низкие ноты, которые вырыв
аются из человеческого горла! Впрочем, друг, пение Ц ваш талант, и никто н
е имеет права его хулить, как никто не смеет порицать искусство стрельбы
или какое-нибудь другое умение. Покажите-ка ваше искусство. Пусть это буд
ет наше дружеское прощание на ночь. Ведь девушкам предстоит набраться си
л перед долгой дорогой, в которую мы отправимся на рассвете, пока еще не за
шевелились макуасы.
Ц С великим удовольствием, Ц сказал Гамут. Поправив очки в железной опр
аве, он вынул свой излюбленный томик и немедленно передал книгу Алисе. Ц
Что может быть более подходящим и успокаивающим, чем вечерняя молитва по
сле дня, полного опасности и риска!
Алиса улыбнулась. Она взглянула на Хейворда и вспыхнула, не зная как ей по
ступить:
Ц Не стесняйтесь, Ц шепнул ей молодой офицер.
Алиса приготовилась петь. Давид выбрал гимн, отвечавший положению бегле
цов. Кора тоже пожелала поддержать сестру. Давид, который всегда придерж
ивался в пении строгих правил, предварительно дал певцам тон, пользуясь
своим камертоном.
Полился торжественный напев; иногда молодые девушки склонялись над кни
гой и усиливали свои звучные голоса, иногда понижали их, так что шум воды п
ревращался в глухой аккомпанемент песен. Природный вкус и верный слух Да
вида руководили певицами. Он соразмерял силу голосов с размерами узкой п
ещеры, каждая трещина, каждая впадина которой наполнялась задушевными з
вуками. Индейцы с таким пристальным вниманием смотрели на скалы, что, каз
алось, они сами превратились в камни.
Разведчик сначала сидел, равнодушно опершись подбородком на руку, но мал
о-помалу его суровые черты смягчились. Может быть, в уме охотника воскрес
ли воспоминания детства, тихие дни, когда ему приходилось слышать такие
же псалмы из уст матери. Задумчивые глаза жителя лесов увлажнились, слез
ы покатились по его обветренным щекам, хотя он скорее привык к житейским
бурям, чем к проявлениям душевного трепета. Пронесся один из тех низких, з
амирающих звуков, которые слух впивает с жадным восторгом, точно сознава
я, что это наслаждение сейчас прервется… И вдруг раздался вопль, не похож
ий ни на человеческий крик, ни на вопль другого земного существа; он потря
с воздух и проник не только во все уголки пещеры, но и в самые укромные тай
ники человеческих сердец. Вслед за этим наступила полная тишина; чудилос
ь, будто даже воды Гленна остановились, пораженные ужасом.
Ц Что это? Ц прошептала Алиса, очнувшись от столбняка.
Ц Что это? Ц громко спросил Дункан.
Ни Соколиный Глаз, ни индейцы не ответили. Они слушали, очевидно, ожидая по
вторения вопля, и молчанием выражали свое изумление. Наконец они быстро
и серьезно заговорили между собой на делаварском наречии. По окончании и
х беседы Ункас осторожно выскользнул из отдаленного выхода пещеры.
Когда он ушел, разведчик снова заговорил по-английски:
Ц Никто из нас не может сказать, что это было, хотя двое из нас в течение тр
идцати с лишком лет изучали леса. Я думал, что моему слуху знакомы все крик
и индейцев, все звериные голоса, но теперь вижу, что я был просто тщеславны
м, самонадеянным человеком.
Ц Разве это не военный клич воинов, не вой, которым они стараются испугат
ь врагов? Ц спросила Кора, спокойно опуская на лицо вуаль, в то время как е
е младшая сестра заметно волновалась.
Ц Нет-нет, сейчас раздался зловещий, потрясающий звук, и в нем было что-то
неестественное. Если бы вы хоть раз слышали боевой клич индейцев, вы нико
гда не приняли бы его за что-нибудь другое… Ну что же, Ункас? Ц снова по-де
лаварски обратился разведчик к возвратившемуся в пещеру молодому моги
канину. Ц Что ты видел? Не просвечивает ли наш огонь сквозь завесы?
Послышался короткий и, по-видимому, отрицательный ответ на том же наречи
и.
Ц Ничего не видно, Ц продолжал по-английски Соколиный Глаз, с неудовол
ьствием покачивая головой. Ц Но наша стоянка все еще остается тайной. Пе
рейдите в другую пещеру, леди, и постарайтесь заснуть: вы нуждаетесь в отд
ыхе. Мы поднимемся задолго до восхода солнца, и нам придется торопиться, ч
тобы дойти до форта Эдвард, пока минги будут спать.
Кора повиновалась с таким спокойствием, что более робкая Алиса была прин
уждена последовать ее примеру. Однако, выходя из пещеры, она шепотом попр
осила Дункана пойти вместе с ними.
Ункас откинул для сестер завесу из одеяла. Повернувшись, чтобы поблагода
рить его за внимание, девушки увидели, что разведчик снова уселся над пот
ухающими углями, закрыв лицо руками, и, по-видимому, весь ушел в раздумье о
непонятном звуке, который прервал вечернее пение.
Хейворд захватил с собой горящую сосновую ветку, и этот факел слабо осве
тил узкую пещеру, где девушкам предстояло провести ночь. Дункан укрепил
свой светильник в трещине камня и подошел к сестрам; они остались с ним на
едине в первый раз после отъезда из форта Эдвард.
Ц Не уходите, Дункан! Ц попросила его Алиса. Ц Мы не заснем в этом страш
ном месте, особенно теперь, когда ужасный вопль еще звучит у нас в ушах.
Ц Прежде всего осмотрим, достаточно ли безопасна наша крепость, Ц отве
тил Хейворд, Ц а потом поговорим об остальном.
Он прошел в самый дальний угол пещеры, к выходу, тоже закрытому тяжелым од
еялом, и, отодвинув его, вдохнул полной грудью свежий, живительный воздух,
веявший от водопадов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41